Жатва греха (для родителей)

Это случилось в 1925 году в деревне Закат, в семье Грачевых.
После засушливого, неурожайного года отцы многодетных семей - Грановский, Шелков, Грачев и Любимов - испытывали большую нужду в зерне. Будучи христианами, они усердно молились, просили у Господа милости, чтобы Он помог им прокормить свои семьи.

Бог услышал их просьбы и расположил сердце Павла Петровича Морозова, родного брата Татьяны Грачевой, дать зерна бедствующим семьям. Они с радостью приняли помощь, пообещав осенью возвратить долг.

Обильные дожди и теплая солнечная погода предвещали хороший урожай. Луга, покрытые сочной, зеленой травой, радовали взгляд. Бог благословил землю и послал людям все необходимое для жизни.

Собрав обильный урожай, братья, задолжавшие Морозову зерно, решили до праздника Жатвы отдать долг. Они договорились, что сыновья Шелковых и Любимовых, Валентин и Григорий, отвезут зерно Павлу Петровичу. Все свезли свои мешки к Любимовым, и на следующий день ребята благополучно доставили зерно Морозову. Мешки подняли на чердак и высыпали.

- А что это? Почему такое грязное зерно? - спросил Павел Петрович, осматривая пшеницу.

- В некоторых мешках вместо пшеницы оказались отходы, но мы не знаем, чьи это мешки...- смущенно ответили ребята.

- Да...- печально произнес Павел Петрович,- за добро воздали такой неблагодарностью...

Валентин и Гриша утверждали, что их родители такого сделать не могли. Им было стыдно за случившееся, но они на самом деле не знали, кто это сделал.

- Ничего, со временем все выяснится,- вздохнул Павел Петрович.- А сейчас дайте лошадям корм и заходите в дом, хозяйка накормит вас.

Как спокойно и просто это было сказано! Пообедав, Валентин и Гриша отправились в обратный путь.

На праздник Жатвы в молитвенный дом села Закат съехалось много гостей. Хор пел хвалебные гимны, прославляя Создателя всей Вселенной, звучало Слово Господне, напоминая о наступлении последнего дня жатвы, в служении участвовали дети и молодежь.

После богослужения, пока накрывали на стол, к Павлу Морозову подошли четыре брата. Они хотели поблагодарить его за оказанную помощь. В дружеской обстановке, располагающей к искренности, Павел решил задать им мучивший его вопрос.

- Я тоже рад, что вы сдержали слово и выполнили все, как обещали,- начал он, немного волнуясь.- Но, скажите, у кого случилось такое недоразумение, что вместо зерна насыпали в мешки отходы?

Павел внимательно посмотрел каждому в глаза.

- Неужели такое могло быть? - после короткого напряженного молчания спросил один из них.

Затем, ударяя себя в грудь, братья друг за другом заверили:
- Моя совесть чиста!

- Ладно,- опустил голову Морозов,- я от этого не пострадаю, но мне жаль того, кто взвалил на себя такое ужасное бремя!

На этом разговор закончился. От Павла не ускользнул беспокойный и какой-то пристыженный взгляд зятя. Морозов был уверен, что виновник - он, Грачев Данил Иванович.

На Рождество, когда по старому обычаю все родственники собрались вместе, Павел Петрович еще раз попытался выяснить отношения с Данилом Грачевым.

- Что ты меня постоянно подозреваешь, я же ясно сказал, что ничего не знаю и никаких отходов тебе не посылал! То были не мои мешки...- горячился Данил Иванович, когда, оставшись наедине, Павел напомнил ему о нечестном поступке.

После этого разговора Грачев старался избегать Морозова. Между ними выросла стена отчуждения.

О поступке Данила Ивановича стало известно в церкви. Там тоже спрашивали его, правда ли это, но он, обидевшись, отказался...

Прошел год, еще один долгий год. Уже выкопали картофель, убрали овощи, скосили зерновые, началась молотьба.

Обычно хозяин, у которого молотили хлеб, кормил рабочих. К молотьбе приступали чуть свет и в девять часов уже завтракали.

Татьяна Грачева накрывала на стол. Подозвав одного из сыновей, она попросила:
- Ванечка, сбегай позови папу и всех остальных, пусть идут завтракать.

Сунув ноги в первые попавшиеся сапоги, Ваня побежал на ток.

Стояло тихое осеннее утро. Мягкий солнечный свет заливал землю. Ваня был счастлив. Он бежал так резво, как будто всю энергию, накопленную за ночь, хотел израсходовать на этом коротком пути от дома до тока. Он бежал и не думал, что больше никогда в жизни не сможет бегать.

А на току кипела работа. Сильные лошади тащили по кругу тяжелые зубчатые валы, которые вымолачивали колосья. Валы эти скреплялись между собой большими болтами.

Ваня торопился и, чтобы быстрее пробраться к отцу, решил перепрыгнуть через вал. В момент прыжка большой, не по размеру сапог зацепился за болт...

Ваня упал. Его ноги стало затягивать под вал, и страшная боль пронзила все тело. Послышался отчаянный, душераздирающий крик...

Рабочие кинулись к лошадям, чтобы остановить движение валов. Однако сделать это было нелегко. Отец, услышав крик и поняв, что случилось, бросился к сыну. Схватив мальчика под руки, он изо всех сил стал тянуть его, чтобы вырвать из-под валов и спасти ему жизнь. Тело Вани, казалось, вот-вот разорвется на части. На крик сбежался народ, прибежала и мать Вани.

Когда наконец удалось остановить молотилку, ноги мальчика висели на одной коже. Сельский врач, срочно доставленный на место происшествия, обрезал висящие отдавленные ноги и наложил жгуты, чтобы ребенок не истек кровью.

Квалифицированную медицинскую помощь можно было получить в городе, который находился в тридцати километрах от села. Кто-то поспешно запряг тройку, и Грачевы, с пострадавшим сыном на руках, тронулись в путь.

Извозчик гнал лошадей как только мог, и они мчались во весь опор. Но вскоре всем стало ясно, что так животные долго бежать не смогут.

Перед Данилом Ивановичем встал вопрос: что делать, если лошади устанут и не смогут больше бежать? Он ужаснулся при мысли, что тогда его сын должен будет умереть. "Как быть? - замирало сердце несчастного отца.- Ребенок истекает кровью, его жизнь на волоске! Что делать?!"

Вдруг Данил Иванович вспомнил: "Есть выход! Один-единственный! Но нет, о нем нельзя и думать!".

Дорога в город проходила через село, в котором жил Павел Морозов. Грачев знал: у него хорошие лошади, выносливые. "Но как, как я к нему обращусь? Нет, этого я ни за что не смогу сделать! Нет-нет, только не это! - протестовало гордое, очерствевшее сердце.- Грачев не будет унижаться!"

Взгляд Данила Ивановича упал на сына. И вдруг он понял... Дрожь прошла по его телу... "О ужас! Мой сын стал жертвой моего греха! Боже мой, ведь это я виновен в сегодняшнем несчастье! Прости меня. Господи! Спаси сына моего!"

В душе Грачева шла борьба. Деревня, в которой жил Павел Морозов, была совсем рядом. Нужно решать - и немедленно!

Павел Петрович молотил зерно, когда возле его двора остановились измученные лошади. С повозки спрыгнул мужчина, в котором Морозов тут же узнал своего родственника.

- Что случилось? - с тревогой в голосе спросил он, увидев искаженное от страдания лицо Грачева.

Данил Иванович показал на телегу и стал умолять о милости.

- Я виноват,- рыдал он,- я обманул тебя! Прости!.. Это я насыпал отходы вместо зерна! Господь наказал меня уже здесь, на земле, и, чтобы смирить меня, гордого грешника, вынужден так поступать с моим сыном! Смилуйся же над нами, помоги, Павел!

Данил Иванович в изнеможении умолк.

- Скорее запрягите лучших лошадей! - распорядился Морозов, и в его глазах блеснули слезы.

До города оставалось семнадцать километров. Сильные лошади быстро преодолели это расстояние, и вскоре Грачевы были в городской больнице.
После всего происшедшего Данил Иванович признался в своем грехе перед церковью и искренне покаялся перед Богом.

- Господь проявил ко мне милость,- часто говорил Грачев.- Ведь я заслуживал смерти за свой грех. И если бы Бог по справедливости отнял у меня жизнь, я бы навеки погиб. Но как трудно смотреть на страдания сына, зная, что сам виноват в его несчастье...