Чаша

В Гефсимании, под сенью дерев,
Плакал кто-то, горько слёзы ронял.
Одиноко так валун подперев,
Только камень чьей-то боли не внял.
Раздавался в тишине то ли бред,
То ли боли обезумевшей плач.
Всем известно, что от боли лишь вред,
Для сердец она, что гадкий палач.
-Кто ж в саду, вдруг кто-то бросит,- ревет?!-
Кто надсадно во сыром голосит?
Поднимайте –ка его и вперед,
Пусть немного на кресте повисит!
Волокли по валунам, торопясь,
Чье-то тело, гогоча над бедой.
И роняли злоумышленно в грязь,
И кричали: «Он еще не седой!»
-Отче, чашу, я молю, пронеси!-
Не кричал, а просто тихо шептал,
Тот, кому в ответ рычали: «Виси!»
Он в толпе меня глазами искал.
Я рыдала, но о жизни своей,
Невдомек жалеть мне было его,
-Боже, Боже, тягомОту развей!-
Я вопила, не понЯв одного,
Что средь гнусных чужаков по бокам,
Властелин земного шара висел,
-Помоги!- кричала я облакам.
-Потерпи,- в ответ сказать он хотел.
Не успел, -сгубили чистую кровь,
Запятнав позором души иль пни.
Вот какая человечья «любовь»,
Вместо роз лишь только боль и «Распни!»