Пра Анжелику. Часть пятая. Анжелика и ее любовь

Краткость сестра таланта, да? Тогда так - людей, нетерпимых к интернет-сленгу, обесцененной лексике и неполиткорректным шуткам прошу эту запись не открывать. Я все сказала. Теперь рассказ от Смилянской.
 
Часть первая http://www.myjulia.ru/post/17361/
Часть вторая http://www.myjulia.ru/post/17382/
Часть третья http://www.myjulia.ru/post/17448/
Часть четвертая http://www.myjulia.ru/post/17617/
 
Анжелика и ее любовь
В прошлый раз мы оставили нашу божественную героиню посреди ссоры с мужем, который внезапно оказался пиратом Рескатором, который был владельцем судна «Голдсборо», который принял на борт прекрасную Анжелику и три сотни ля-рошельских гугенотов, которые теперь хранились в темном чулане с пшеницей ниже ватерлинии.
И, как водится в добропорядочных семьях, невинная размолвка из-за некупленного пятнадцать лет назад хлеба переросла в широкомасштабные боевые действия с применением неконвенционного оружия:
-Я перенесла столько страданий, - заламывала руки Анжелика, - а ты ласкал нежные розовые соски средиземноморских дев и в ус не дул.
-Неправда, - возмутился граф, - я дул.
-Дырочкой в правом боку в процессе великого интергендерного таинства, – кивнула его прекрасная супруга.
-Не было никакого таинства, - запротестовал граф де Пейрак. – Если уж интергендерное сильно припекало, я просто пользовался руками.
 
О том, что левую руку звали Матильдой, иногда – Жанеттой, а правая сменила столько имен, что предпочитала отзываться на «эй ты», граф благоразумно умолчал.
-Мужские гормоны сильнее мужских рук, - вздохнула Анжелика и подумала, что эта фраза ей очень удалась и надо ее быстренько записать где-нибудь, пока не забыла.
- Что сильнее мужских рук? – не понял Жоффрей.
- Гормоны, - Анжелика ослабила корсет и обнажила нежное розовое ай-кью, - это группа биологически активных веществ, выделяемых железами внутренней секреции. Именно они заставляют твой нефритовый стержень погружаться в первый же попавшийся потаенный грот, забыв запросить санкцию у мозга.
-У меня никого не было, - отчаянно пролепетал самый опасный пират Атлантического бассейна.
-Ты хоть подпрыгивай, когда брешешь, - всхлипнула Анжелика.
-Ты у меня одна-единственная, - твердо заявил граф де Пейрак и подпрыгнул.
-Что и требовалось доказать, - процитировала Погорелова для седьмого класса прекраснейшая из смертных и принялась собирать чемоданы.
Дело, правда, немного осложнялось тем, что ни вещей, ни чемоданов, ни мамы с квартирой у Анжелики не было, но гордых носителей нежных розовых сосков никогда не смущают подобные мелочи.
В этот момент граф почувствовал, что настал час решительной контратаки.
-Кто отец твоей дочери? – заорал он.
-Десять бравых драгунских полков ее отец, - честно брякнула Анжелика, вместо сказать что-нибудь правдоподобное, например, про Зевса и золотой дождь.
 
Жоффрей повернулся к супруге спиной, досчитал до семисот девяносто пяти, немного успокоился и молвил ровным голосом:
-Вот за что я тебя всегда уважал, дорогая, так это за то, что ты не размениваешься по мелочам.
 
Но прекрасная Анжелика на провокацию не поддалась, за неимением в каюте мужа тарелок мейсенского фарфора хлопнула о палубу баллистическую ракету класса «земля-земля» и ушла жить вниз к гугенотам.
 
***
Смертельно раненный в голову во время побега из Ля-Рошеля метр Габриэль Берн лежал на полу ниже ватерлинии и сосредоточенно запихивал мозги обратно в череп – ему нужно было подумать.
Вера не позволяла метру ласкать нежные розовые соски, если этот процесс не был освящен брачными узами, но как развести прекрасную Анжелику на замуж, он представлял себе не очень.
- Метр, - воскликнула вошедшая Анжелика, - вы ранены!
- Пустяки, - улыбнулся Габриэль, - царапина.
- Слава Богу, - облегченно выдохнула Анжелика, поднимая что-то с пола. – Вот, возьмите. Еще кусочек вашего мозга.
- О, спасибо! – обрадовался метр. – Это нужный.
-Не за что, - кивнула Анжелика. - Принести вам пина-колладу или что вы там хотите?
-Я хочу ваш инь, - внезапно решился Габриэль.
-Но как же быть с подавлением плоти? – удивилась она.
- А продолжим подавлять, - хитро подмигнул метр Берн. – Только не в метафорическом смысле, как раньше, а наоборот. Вот, берите и давите, да покрепче... ой.
-Ничего страшного, - улыбнулась прекрасная Анжелика, - первый раз у всех быстро.
-У меня трое детей, - заметил метр.
-Тогда таки ой, - согласилась Анжелика и спешно свернула разговор, поскольку обещала детям почитать на ночь Лавкрафта.
А оставшийся наедине с группой биологически активных веществ, выделяемых железами внутренней секреции, Габриэль Берн принялся извлекать мозги обратно, мудро рассудив, что для слепой ярости они только помеха.
 
***
Граф Жоффрей де Пейрак aka Рескатор возлежал в своей роскошной каюте выше ватерлинии и, прикрыв черные, как маленькое платье Коко, глаза, предавался воспоминаниям:
...это какашка, собачья какашка, не суй ее в рот, Жоффрей, плохой мальчик... Нет, не то... Вот: Анжелика, прекрасная Анжелика, она ему изменяла, плохая девочка, как она могла? Всего каких-то несчастных пятнадцать лет, ах, эта женская ветренность...
В каюту постучали.
-Ты вернулась, - закричал граф, распахнул дверь и зашарил руками в поисках нежных розовых сосков.
- Я тоже люблю тебя, зая, но у меня жена и одиннадцать детей, - сказал первый помощник, аккуратно высвобождаясь из объятий капитана.
-Извини, - смутился граф, - ты чо хотел-то?
-Мне очень не нравятся эти гугеноты, - вздохнул помощник.
-Это нормально, - успокоил его Жоффрей, - тем более что у тебя жена есть.
 
***
-Мне не нравится этот пират, - кричал метр Берн на ежевечернем партсобрании гугенотов. – Он не отвезет нас в Санто-Доминго, а продаст в рабство, клянусь своим любимым псалмом.
Гугеноты не хотели в рабство, ибо там бабай, и потому затопали ногами так, что от внезапной качки стошнило даже ватерлинию.
А прекрасная Анжелика внимательно рассматривала в микроскоп посев паники и печально думала, что, кажется, над седой равниной моря ветер тучи собирает.
 
***
Корабль Рескатора мчался аки посуху, только по волнам. Супруги стояли у штурвала, и Анжелика направила свои нежные розовые соски по ветру, чтобы Жоффрею было сподручнее делать первый шаг к примирению.
-В конце концов, - издалека начал граф, - все эти годы мы двигались навстречу друг другу, как два скоростных пассажирских поезда, один из которых вышел из пункта А в пункт В со скоростью 120 км/ч, а второй – из пункта В в пункт А со скоростью 118 км/ч. И вот, наконец...
-Всем на пол, никому не двигаться, это бунт на корабле, - закричали выскочившие из-под ватерлинии гугеноты.
«Бунт на корабле – это, кажется, к несчастью», - обеспокоено подумала прекрасная Анжелика и печально посмотрела на вооруженного мушкетом Габриэля.
Известие о предательстве метра Берна было для нее таким же сильным шоком, как если бы, например, по телевизору показали прогноз погоды без спонсора.
Гугеноты повели Жоффрея на корму, чтобы убить и покормить им устриц, а Анжелика бессильно стучала кулаками в переборку, в отчаянье думая, что все эти досадные неприятности липнут к ней, как шелковый пеньюарчик к нежным розовым соскам без антистатика.
Впрочем, гугеноты Жоффрея убить не смогли, потому что он убежал и затаился в глубинах судна леопардом, а потом началась буря, как в фильме «Идеальный шторм» с Джорждем Клуни, и бунтовщикам стало сильно не до того.
Когда судно «Голдсборо» превратилось в решето «Голдсборо», протестанты приуныли и попросили помощь зала.
-Ребята, давайте жить дружно, - сказал Рескатор, вышел, усмирил бурю, а зачинщиков бунта связал, отправил в карцер и посадил на хлеб и соленую воду попой.
-Что ты собираешься с ними делать? – побледнела Анжелика.
-Повешу на рее, - пожал плечами Жоффрей, - тут так принято, если бунт.
-Но ты не сможешь! –расплакалась она.
-Почему это? – удивился граф.
-У нас не осталось буквально ни одной целой реи, так что нет другого выхода, кроме как привнести в этот жестокий мир капельку добра и всепрощения,- сказала прекрасная Анжелика, оправила смятые после бури соски и встала на колени.
 
Рескатор, конечно, колебался, но не мне вам рассказывать, какой силой обладает стоящая на коленях опытная женщина.
 
***
Песчаный берег, окруженный вековыми соснами, радовал глаз, как подписанный начальством приказ о повышении в должности.
-Мы в Америке? – спросила Анжелика.
-Пока нет, - мрачно ответил Жоффрей, - надо еще паспортный контроль пройти. Тут это сложно из-за одиннадцатого сентября.
-А что случилось одиннадцатого сентября? – заинтересовалась Анжелика.
-Пока ничего, но они готовятся.
 
Пассажиры и команда «Голдсборо» спустились на берег, и вокруг немедленно засуетились индейцы.
-Это мои друзья, - быстро, пока не началось, сказал вождю Жоффрей. – А я тебе, кстати, привез зеркальце и бусики.
-А кэш? – уточнил вождь.
-Само собой, - кивнул Жоффрей.
-Тогда ладно, - разулыбался вождь и велел принести трубку мира.
-Мы не курим, - неожиданно заупрямились протестанты. – Это вредно.
-Вы полагаете, что мои томагавки не убьют вас быстрее, чем рак легких? – удивился вождь, и вопрос решился сам собой.
А уже через полчаса гугеноты вырывали трубку друг у друга и травили анекдоты о том, как протестант, католик и стюардесса попали на необитаемый остров.
-Где они берут такую траву? – произнесла Анжелика фразу, ставшую впоследствии великой сетевой идиомой.
Но граф не успел ответить, потому что вождь потребовал немедленной аудиенции.
-Зачем ты звал меня, Белый-Бим-Черное-Ухо? – спросил де Пейрак.
-Звал, - сказал великий вождь, - ибо любопытно стало мне, почему вон тот Бабец-С-Золотыми-Волосами торчит возле этой мрачной стаи, когда она ни разу не из их племени, а очень даже твоя скво.
-Точно моя? – уточнил Жоффрей. – А то я сомневаюсь.
-Это называется – паранойя, - уточнил Белый-Бим. – Мой чуткий нос ошутил запах большой психиатрии.
«Ну, в конце концов, старому индейцу виднее», - подумал Жоффрей и вышел из вигвама.
 
- Что будет с нами? – окружили графа гугеноты-мужчины.
Но де Пейрак отодвинул их в сторону и повернулся к женщинам.
-Ваши мужья привыкли считать вас тупым и покорным стадом розавиньких овечек. Они заставляют вас носить эти уродливые чепцы, что скрывают ваши прекрасные волосы, они заставляют вас стирать и бегать за пивом во время спортивных трансляций... Разве вы заслуживаете такого? Вы – молоды, красивы, мудры, проницательны, и теперь развернетесь во всю мощь своего интеллекта в этой стране равных возможностей. Вот вам американский флаг в руки.
 
По нежным розовым соскам гугеноток пробежали робкие огоньки феминизма.
-Лучше бы он нас повесил, - вздохнул метр Берн.
 
***
Анжелика и Жоффрей прискакали на лошадках в американский дом графа.
-Так а чо за сюрприз? – спросила Анжелика.
-Сейчас увидишь, - сказал де Пейрак и указал на крыльцо.
Прекрасная Анжелика попыталась схватиться за сердце, но, едва коснувшись нежного розового соска, упала в глубокий обморок.
На крыльце забивали «козла» ее сыновья – Флоримон и Кантор, которых она давным-давно считала без вести погибшими.
Жоффрей отнес жену в дом и сгонял в маркет за нашатырем.
-А Леннон тоже жив? – спросила наша божественная героиня, едва открыв глаза.
И немедленно залепила супругу кастетом в многострадальное рыло:
- Как ты мог скрыть от меня сыновей, когда я из-за них два глаза выплакала, хорошо еще, что у меня изначально было четыре?
-Зато, - закричал Жоффрей, - я не давал всяким разноцветным маргиналам ласкать мои нежные розовые соски.
-Потому что они у тебя грубые и коричневые, - надулась она.
 
Анжелика и Жоффрей были очень рассержены. Они были как два диких необузданных зверя, которые тоже были очень рассержены. Но потом супруги съездили к американскому семейному психологу, и тот им очень помог потратить триста долларов за час.
А уже через полтора часа они были дома.
Анжеликины ноги сковало будто цементом, и она пала в объятия графа, как опальный мафиозный босс в Гудзон. А Жоффрей накрыл ее, как колония бактерий Staphylococcus aureus – солонину в трюме «Голдсборо».
 
-Как дети, ей-богу, - пожали плечами заглянувшие в окно к родителям Кантор, Флоримон и Онорина и уехали учиться в Гарвард.
А божественная Анжелика все круче прогибала поясницу, покачивала нежными розовыми сосками и думала, что все невзгоды, наконец, позади. Ее вечно суровая реальность внезапно стала простой, надежной, безопасной, и только вскрики ночных птиц да прощающихся со скальпами бледнолицых собак изредка нарушали спокойную торжественную тишину Нового Света.
 
=========================
Вы думаете, на этом эпопея праанжелику закончилась? Как бы не так. На данный момент я всего лишь очутилась в сумрачном лесу. И вам придется пройти весь непростой, полный опасностей и диких страстей дальнейший путь вместе со мной, мои маленькие девиантные апологеты настояшей любви.
Продолжение следует.
 
http://sasha-smilansky.livejournal.com/55674.html