признание в любви

- Я давно хотел рассказать тебе нашу с мамой историю... У нас знаешь, какая жизнь была? Не жизнь - роман! Настоящий! Не то, что эти сериалы, - папа сидит передо мной, переводя взгляд с меня на свои натруженые руки и снова на меня.
- Так расскажи! Что мешает?
- Ничего не мешает. Время. Ты постоянно бежишь... А мне так иногда хочется сесть рядом с тобой и рассказать, как мы с мамой жили. У вас вот такая мама! - отец выбрасывает вперёд руку с поднятым большим пальцем. - Я её когда увидел в первый раз... Это на Чёрном пруду было. Ты знаешь Чёрный пруд? Вот. Там была у нас контора. В подвале в деревянном доме. Дома этого уже нет. Но место осталось. Вот там, в геологической конторе я её и увидел... И всё. Пропал. Она же начальником нашей геологоразведывательной партии была. А я пацан. Мне 16 лет всего. Она и внимания на меня не обращала. Понятно - ходит тут какой-то... ну и что, ходит и ходит. Я ТАК мучился. Я даже дрался за неё. Представляешь?
 
Конечно, представляю. Я же помню, как ты дрался среди берёз около клуба на посёлке. Мне тогда лет 5 было. Лето. Танцы. Вокруг клуба кучки взрослых (для меня пятилетней - взрослых). Музыка. Что-то непонятное. Какой-то шум, какое-то движение, мельтешение. Я даже не сразу поняла, что там дерутся. Мы с тобой идём по дороге к дому бабушки. "Ничего, дочь, всё нормально,"- успокаиваешь ты то ли меня, то ли себя. Помню мамино возмущение: "Ну что ты как мальчишка! Тебе же уже 25! Когда ты успокоишься?!" Потом ты какое-то время ходил в тёмных очках. А я не очень понимала - зачем? Так что я прекрасно представляю тебя дерущимся лет в 16-17.
 
- Ой, я же такой хулиган был! Правда! И школу бросил. Не доучился. Некому было подтолкнуть. Отец постоянно на заработках. Мать... У неё у самой образование 4 класса, она рукой махала и говорила, что незачем оно... Сёстры-братья свою жизнь устраивали, им не до меня было. Но учился я хорошо. А вот бросил, уехал в город. Устроился в геологию работать. Там и маму вашу встретил. Мы же в поле часто выезжали. Жили то в деревнях, то прямо в палатках. А Маришка всегда в каком-нибудь доме, на квартире. Она ведь начальник. А мы - простые рабочие, нам и в палатке можно. Мы её всё время до избы провожали ещё с одним парнем. Он тоже Володька. Ну, это неважно. Вот с ним однажды и подрались. Он к маме ближе был. По возрасту. Я же её на четыре года младше. Представляешь? Мне 16, а ей уже 20! Вот они с тем парнем и общались. А мне так обидно было, что меня всерьёз не воспринимают. Я так мучился! А мама ведь потом так и объясняла, почему не хочет за меня замуж. Потому что она старше. Это как-то не принято. Но всё равно почему-то меня выбрала. До сих пор не понимаю, почему. Ведь были у неё другие варианты. Я знаю, что были, - папа замолкает, видимо что-то вспоминая.
 
- Я помню, как мы поцеловались первый раз. Где и как. Я же тогда не умел целоваться... совсем... а Маришка... ну, это у неё надо спрашивать... наверное, тоже... А вот... - папа снова замолкает, разглядывает свои руки, наконец заговаривает снова, - ну, близости у нас не было, - снова взгляд на руки, - вобщем, не было у нас интимных отношений до самой свадьбы, - наконец выдыхает он и как-то весь выпрямляется, словно сбросил что-то гнетущее, - мы просто дружили. Целых 4 года. Просто дружили.
 
Дааа... тяжело дались папе слова, которые его внуки в свои 13, 16 и 17 лет произносят легко и непринуждённо. И вообще они запросто высказываются на интимные темы, и эти высказывания их бабушку потрясают до глубины души. А уж дождаться от неё разговора о самом интересном вообще нереально. Мне, примерно 7-8-летней, на вопрос о происхождении детей было сказано: "Рано ещё об этом думать. Я обо всём узнала, когда замуж вышла." И всё. Всю необходимую информацию пришлось получать на улице, от таких же мелких как сама.
 
- Когда из армии пришёл, Маришка рассказала, что за ней приезжал из Москвы один... Учились они в техникуме вместе. А она уже беременная была, - папа берёт в свои большие руки моё лицо и смотрит на меня влюблёнными глазами, улыбается, - Она не поехала с ним, хотя он готов был забрать её вместе с тобой. Мама тогда жила на Новой улице...
- Я помню этот дом. Там был дворик за забором, качели...
- Да, был, - папин взгляд где-то далеко, там, почти за сорокалетней далью.
- А в комнате круглый стол...
- Да, в центре комнаты...
 
Папа не высказывает сомнений в том, что я могу это помнить. А вот мама возмущалась, когда я описывала этот дом. Она говорила, что я не могу этого помнить, потому что мне было всего полгода, когда мы оттуда ухали. Папа вернулся из армии, когда мне было 2 месяца. Мама рассказывала, что он был первый мужчина, которого я увидела. До этого видела только женщин. Папа наклонился надо мной, я сморщилась, собираясь заплакать, и он удивлённо спросил: "Не узнала что ли?" Представляю себе эту картинку и радуюсь папиной наивности. Ему тогда только-только стукнуло 20. Пацан совсем. А уже отец семейства. И пришлось устраиваться на завод в ночную смену. Так они и жили. Мама днём работала, а папа ночью. Придёт он утром с ночной, поспать бы... А тут я! Вот радость-то. Да, говорят, капризная радость. Папа на одной руке меня держит, а другой кашу мне же варит. Не заскучаешь! Я это от мамы знаю. Она время от времени что-нибудь интересненькое нет-нет да выдаст. К слову когда придётся.
 
- Дочь, давай как-нибудь сядем, я тебе всю нашу жизнь расскажу. А ты запишешь. На диктофон. Чтобы вы все знали, какая у нас мама замечательная. И бабушка. Она так много для меня сделала! И для вас.
 
Что ж, я не против. Осталось время выбрать.