ПОМИНКИ ПО КОПИРАЙТУ

Поминки по копирайту

Как делить шкуру чужого медведя: авторское право и интернет



Патенты тормозят научный прогресс, копирайт на лекарства убивает миллионы.
Cегодняшние защитники авторского права апеллируют к восьмой заповеди, восклицая: «Не укради!» – и призывая относиться к сетевым пиратам и пользователям торрентов как к банальным ворам, по которым плачут колодки и позорный столб.

И их совершенно не смущает тот факт, что в свое время десять заповедей тиражировались совершенно бесплатно. Право частного лица или компании на единоличное пользование информацией вообще явление весьма новое: патенты и авторские права с трудом начали пробивать свой путь в XVIII веке. Но таких ограничений на свободную циркуляцию информации, которые вводят в обиход сейчас, не было вообще никогда и нигде. При этом апологеты копирайта, защищая свои права, призывают полностью игнорировать права приобретателей информации.

КТО ВОЮЕТ?
«Вы отбираете хлеб у голодных писателей, разоряете композиторов и отправляете актеров рыться в помойках в поисках пропитания!» – негодуют копирайтеры, приговаривая к штрафу в полтора миллиона долларов мать четверых детей, скачавшую из Сети несколько песен.
Но они бессовестно врут. Современное развитие связи и глобализация привели к тому, что, к примеру, писатель, чью книгу бесплатно прочитали 500 миллионов человек, будет гораздо богаче писателя, чью книгу купили 50 тысяч читателей. То же самое абсолютно верно для композиторов, актеров, певцов: гонорары за их концерты и авторские выступления, за использование их работ на радио, телевидении и в кино вырастают в геометрической прогрессии в зависимости от степени их популярности. И кстати, сами продажи дисков и книжек тоже увеличиваются в зависимости от роста аудитории – не важно, платной или нет. Но вот сверхдоходов от массовой продажи непосредственных носителей информации лишаются звукозаписывающие компании и издательства, и именно они являются передовыми борцами с пиратством вообще и с сетевым особенно. Дай им волю, они запретили бы и реальные библиотеки, благо электронные они уже практически разнесли в хлам. Патентные бюро тормозят развитие индустрии. Из-за авторских прав на лекарства, которые фармацевтические компании продают по заоблачным ценам либо вообще запрещают к продаже, чтобы те ненароком не излечили больного (и он был бы обречен пожизненно тратить половину своих доходов на поддерживающие препараты от того же производителя), в мире ежегодно гибнут десятки миллионов человек. Но сейчас тяжелая конница копирайта обратила свои копья вообще на самую беззащитную жертву – индивидуального пользователя, который отныне лишен каких бы то ни было прав на то, что покупает. Приобретя книгу, раньше ты имел право сделать с ней что угодно – например, дать почитать всем своим знакомым. Сейчас это формально запрещено. Копирайтеры давят на правительства, чтобы все больше способов закачки файлов и обмена объявлялись незаконными.

Говорим «использование»,подразумеваем «тиражирование»
Еще двадцать лет назад чтение книги и ее печатание были двумя совершенно разными занятиями, а прессы для штамповки пластинок и проигрыватели были совершенно отличными друг от друга механизмами. Потом возник магнитофон, который мог воспроизводить и записывать (то есть копировать), но в нем эти две функции тоже были раздельны. Компьютер превратил использование информации в ее копирование. Закон об авторском праве призван разграничить эти функции. Но для этого потребуется составить списки гигантского количества сетевых узлов, чтобы отфильтровать от злоумышленников индивидуальных или семейных пользователей. Вмешиваться в их компьютерную деятельность будет однозначно нарушением частных прав – но попробуй проведи границу между индивидуальным и общественным использованием, если у общительного индивидуала в «Одноклассниках» 30 тысяч друзей? Под ударом оказались и поисковики, которые помогают найти незаконные файлы; и Youtube, на котором всплывают нелицензированные ролики; и... Да, в общем, весь Интернет.

Байты в помощь
Другая любопытная сторона, о которой часто забывают радеющие за пресечение сетевых обменов копирайтовой информацией, состоит в том, что доступность цифровой информации не ограничена онлайновыми контактами. Огромное количество файлов переходит из рук в руки посредством CD, флешек, мобильных телефонов и электронной почты. И если раньше качество страдало от переписывания с пластинки или кассеты на кассету, то с возникновением цифровой записи сто первая копия стала такой же четкой, что и первая. Помогает и то, что объемы информации, помещающиеся на портативных хранителях, растут гораздо быстрее, чем пропускная способность сетей. Если вчера в кармане помещались мегабайты, сегодня там лежат гигабайты, завтра найдется место для терабайтов, а лет через семь на каком-нибудь айподе будущего сможет, наверное, храниться вся музыка, которая когда-либо звучала в мире. Это означает, что люди, владеющие информацией и желающие ею поделиться, найдут способ это сделать, создавая свои мини-сети в онлайне или, если будут закрыты файлообменные сайты (торрент-трекеры) типа «Пиратской бухты» (у которой в каталоге около 10 миллионов наименований и через которую временами проходит до 40% мирового интернетовского трафика), то в офлайне. «Даркнет» непобедим! Но пока человечество уяснит себе это окончательно, вранья, глупостей и реально пострадавших от них людей будет предостаточно.

Нетиражируемая нетленка
У нас сегодня уже есть доступ к такому количеству текстов, изображений, музыки и фильмов, которое при всем желании не вместишь в человеческую жизнь. С одной стороны, регламентировать к ним доступ не получится: поворот на 180 градусов от рога изобилия к выдаче по талонам вряд ли придется кому-то по душе. С другой стороны, какая сравнительная степень у изобилия? От новых произведений еще изобильнее ни экономически, ни в культурном смысле изобилие не станет, да и ценность его при этом не возрастет. Наоборот, обилие копий и легкий доступ к ним заставляет их ценность стремиться к нулю. Сегодня в Интернете уже полно людей, которые готовы разместить свои видео- и аудиопроизведения самого различного содержания (от работы под Элвиса до работы ртом, которая к пению никакого отношения не имеет) абсолютно бесплатно. А вот нецифровые аспекты нашей жизни, все то, что не подлежит тиражированию (время, пространство, отношения и т. д.), начинает цениться гораздо выше. Например, в цене всегда будут механизмы, навыки и сообщества, которые помогут найти в хаосе значимое и нужное (об этом подходе интересно написал редактор журнала Wired Кевин Келли в статье «Лучше, чем бесплатно»).
Поэтому параллельно с увеличением объема файлообмена музыкой растет посещаемость концертов, которые еще десять лет тому назад рассматривались как маркетинговый ход для продажи записей. Перемены очевидны не только в музыке: популярные писатели все чаще выступают перед читателями и неплохо на этом зарабатывают. Индустрия компьютерных игр придумала, как делать деньги не на продаже программ, а на продаже доступа в онлайновые миры. А те, кто придерживается старого постулата «продажа контента без контекста», будут терять деньги, как это случилось с организованным нефтяным магнатом Марком Гетти фотобанком с 60 миллионами изображений. И интернетовское пиратство здесь оказалось абсолютно ни при чем; просто появились цифровые снимки – и возможность получить моментальное изображение с места события, создающее эффект присутствия (то самое нетиражируемое качество), стало актуальнее, чем пыльный фотоархив.

Из пушки по торрентам
Столкнувшись с тем, что в изменившихся условиях пользователи не хотят жить по-старому, правообладатели оказались неспособными реагировать на новые реалии иначе, как ужесточением законов об авторских правах. Международная Федерация фонографической индустрии (МФФИ) лоббирует законодательные структуры европейских государств, США, Японии, Новой Зеландии и так далее в пользу вмешательства интернет-провайдеров в дела своих клиентов. Готовящееся к подписанию международное соглашение по борьбе с контрафакцией АСТА вполне может обязать провайдеров закрыть доступ к сайтам типа «Пиратской бухты», посещаемость которого после решения суда о его виновности только выросла. Вполне логично предположить, что следующим в числе перекрытых сайтов окажется YouTube. Да и вообще, само понятие «черный список» в Интернете положит начало закрытию других неугодных сайтов, но уже по политическим или этическим соображениям. Европейский комиссар юстиции, например, требует перекрыть кислород всем сайтам с информацией, которая может быть использована для изготовления бомб*, как будто те, кто хотел, еще не научились их делать.

*Примечание Phacochoerus’a Фунтика:
«Так что учебники по химии теперь можно отправить в списки нелегальной литературы».

Провайдерам могут также начать вменять в обязанность отключать незаконопослушных подписчиков и сообщать о них куда следует. Провайдеры, надо думать, в экстазе от идеи оказаться шпионами и доносчиками по долгу службы, при том что обвинять их в пособничестве пиратству – все равно что взвалить ответственность на террористическую атаку на сотового оператора, через которого прошел звонок, приведший в действие бомбу. Но большинство протестов против этой меры вызвано опасениями за неприкосновенность частной жизни. Если представить себе Интернет в качестве сети не пользователей, а компьютеров, то практически любая библиотека, университет, корпорация или даже единичный пользователь, вооруженный сервером, может быть призван к ответу как провайдер, создавший вокруг себя новые сети. По этому закону каждый блогер будет отвечать за благонадежность своих читателей и стучать на них по требованию властей – ну не прелестно ли? Простор для сыскных органов открывается огромный, превышениям полномочий будет не счесть конца, денег это будет стоить громадных, а вместо того чтобы ловить настоящих террористов, милиция и ФСБ начнут конфисковывать ноутбуки и айподы с контрафактной музыкой. Самое печальное, что из вольного информационного пространства Интернет превратится во фрагментированный набор запуганных сетей. Построить в цифровой среде экономически действенную модель копирайта по подобию той, что существовала в XX веке, без закручивания гаек на гражданских свободах не удастся. Да и в случае удачной поимки десятков нарушителей на их места в армию «даркнета» придут сотни новых бойцов. А это значит, что пока не будет придумана новая основа отношений правообладателей и пользователей, в ближайшие годы в Интернете спокойно не будет. Тем более что противники копирайта тоже не сидят сложа руки. Одни продолжают скачивать любимые песни и фильмы, другие активно объединяются в пиратские политические группы.

Пиратство в одной отдельно взятой стране
Активнее всего пираты орудуют в Швеции (видимо, традиции викингов дают о себе знать). Там они создали свою партию, которая, ко всеобщему изумлению, на недавних выборах в Европарламент получила 200 тысяч голосов и одно место из восемнадцати, причитающихся шведам. Вывешенный на сайте партии манифест определяет три направления борьбы: за фундаментальную реформу закона об авторских правах, за отмену патентных ограничений и за невмешательство в права граждан со стороны государства. Любое некоммерческое копирование файлов и софта должно быть легализовано, авторское право следует видоизменить, сузив его экономический эффект до пяти лет после выхода произведения в свет (в то время как шведский парламент обсуждает проект об увеличении этого срока с 50 до 70 лет!) Патенты на фармацевтические препараты пираты предлагают упразднить вообще. Во-первых, они удорожают лекарства. А во-вторых, вместо того чтобы пустить новоизобретенное лекарство в производство, его запирают в сейф в ожидании патента, из-за чего в странах третьего мира гибнут миллионы людей.
В меру упитанный и молодой лидер пиратов Рик Фальквинге больше похож на основателя какого-нибудь айтишного стартапа, чем на наводящего страх на состоятельных обывателей флибустьера, хотя смысл существования его партии как раз и состоит в том, чтобы разлучить владельцев авторских прав с деньгами, которые эти права позволяют им благополучно получать (моральные права за ними пираты милостиво оставляют). И праводержателям есть чего бояться: для политической партии, созданной лишь три года тому назад, получить 7,1% голосов шведских избирателей – победа серьезная, говорящая о том, что в Швеции, где широкополосный доступ в Интернет – один из лучших в мире (Фальквинге вспоминает, что у него уже в 1998 году была дома скорость 10 Мб), критическая масса для преобразований уже созрела: почувствовав на своей шее удавку, общество начало сражаться. «Мы чувствуем, как наши паруса наполняются ветром», – заявил Рик после победы.

Лица противников

О чем себе думают пират и защитник копирайта.

Пират Дмитрий Кремнев, создатель Российской партии пиратов

В 2006 году мы создали свою партию по образу и подобию аналогичной шведской партии, ведь связанные с копирайтом проблемы в России не менее остры, чем в Европе. Мы осознали, что пришла пора добиваться того, чтобы интересы правообладателей (а это, между прочим, в 99% случаев не авторы, а компании-производители) не ущемляли права на свободу информации и права потребителей. В партии пиратов политические взгляды могут быть самыми разными: у нас есть и левые, и правые, и националисты, и демократы. Всех их объединяет в данном случае одно – понимание, что на нынешний момент законы, защищающие авторское право, как минимум, несовершенны, а как максимум – могут иметь очень опасные последствия для общего уровня свободы и прогресса в мире. К сожалению, даже в самые свои лучшие времена мы не смогли собрать под свои флаги достаточное число сторонников, чтобы приступить к каким-то активным действиям: у нас народ сейчас потрясающе пассивен и в политике, и в социальной жизни. Свои проблемы все предпочитают решать самостоятельно, объединяться в союзы и общества никто не рвется. То есть просто одобрить идею и поддержать морально – пожалуйста, а самому подниматься, предпринимать какие-то активные действия – таких энтузиастов, к сожалению, мало. Уж не говоря о том, что у Российской партии пиратов были серьезные проблемы с финансированием – за полным отсутствием такового. Так что деятельность партии на сегодняшний момент приостановлена. Надеюсь, временно.

Защитник копирайта Максим Смаль, адвокат

Распространение объектов авторского права (произведений, будь то литература, музыка или кино) в Интернете без согласия автора, согласитесь, явное нарушение личных неимущественных прав, которые охраняются законом. Однако я не думаю, что ответственность по охране авторского права следует полностью возлагать на законодательство. Если заняться борьбой с пиратством сразу на законодательном уровне, это приведет лишь к появлению запретительных мер и ограничению свободы настолько, что протестов (и весьма громких) будет намного больше, чем сейчас. Поэтому, вероятно, эффективнее было бы поручить разработку некоего механизма борьбы с пиратством непосредственно интернет-сообществу и впоследствии этот самый механизм закрепить на законодательном уровне. Интернет-сообщество в этом заинтересовано, так как, если подобный механизм ими самостоятельно разработан не будет, законодателю придется идти на самые легкие и единственно понятные ему меры – запрет, что, естественно, не может не интересовать пользователей Интернета. Сейчас проблема выглядит так же, как и с вирусами: закону не перегнать изощрения интернетчиков.

ПИРАТЫ В ЗАКОНЕ
Среди факторов, способствовавших стремительному росту популярности партии в Швеции, Кристиан Энгстрём, который с осени будет рупором шведских пиратов в Брюсселе, назвал принятие с 1 января закона, позволяющего правительству мониторинг телефонного и интернет-трафика из-за рубежа, и введение с 1 апреля общеевропейской директивы по IP, позволяющей держателям копирайта через суд преследовать замеченных в нелегальном скачивании. Но самый сильный попутный ветер подул в паруса пиратов, когда шведский суд нашел четырех основателей сайта «Пиратская бухта» виновными в нарушении копирайта, приговорил их к году тюрьмы и обязал выплатить 3,6 миллиона долларов причиненных убытков. Неделю спустя после вынесения приговора количество членов пиратской партии выросло больше чем в три раза – с 12 до 40 тысяч! И это при полном отсутствии каких-либо других программ на повестке дня. Кристиан говорит, что в благополучной Швеции вопросами внешней политики и собеса давно занимаются другие партии и пиратам тут нечего добавить. Да и было бы странно думать о таких вещах основному пиратскому электорату, самому молодому и шебутному в стране («Мы самая большая партия по количеству членов, которым еще нет тридцати»). Пираты предусмотрительно готовят новые кадры на тот случай, если после 30 лет политические симпатии нынешних сторонников «законсервируются»: при партии действует группа «Юный пират», третья по численности юношеская политическая организация в стране. А поскольку в Швеции государство по закону обязано финансово поддерживать молодежные организации, то юные пираты, известные своей преданностью нелицензионным материалам, получают от шведских налогоплательщиков порядка 160 тысяч долларов в год. Легитимный пират Кристиан Энгстрём говорит, что одно кресло в Европарламенте – только начало: «Чтобы отслеживать соблюдение прав авторов гигантского числа произведений, надо будет перлюстрировать частный обмен информацией. В области гражданских свобод это будет стоить обществу недопустимо дорого. Мы хотим сделать Европу более демократичной, а за ней – мир. Платформа пиратской партии сейчас актуальна как никогда раньше». Следующим этапом борьбы он видит демократический абордаж шведских умов во время национальных выборов в 2010-м, а потом и вход в территориальные воды других государств, где с разным успехом подтягиваются партии пиратов: США, Германии, Англии – всех стран с традиционно обостренным нюхом населения на ущемление гражданских свобод.

Весь мир на флэшке
По подсчетам шведского аналитика Даниэля Йоханссона на сайте digitalrenaissance.se,вот как развивалась и будет развиваться емкость памяти портативных гаджетов с начала века.
Сегодня средняя величина музыкального файла – 5–6 Мб. Если ты приобрел новый твердый диск в прошлом году, то ты предположительно можешь закачать на него около 200 тысяч таких файлов. Экспоненциальный рост емкости твердого диска позволит уже через пять лет хранить на нем 4 миллиона песен, а к 2018 году это число может подойти к 64 миллионам! Емкость цифровых аудиоплееров на 20–25% меньше, но она растет такими же темпами. Это значит, что сегодняшний айпод вмещает 6–7 миллионов песен, а через пару лет он уже будет в состоянии хранить большую часть всей музыкальной информации, которая когда-либо была записана и оцифрована. Когда приятель запросто предложит переписать у него все песни последних 50 лет, каким способом можно будет встать на защиту авторских прав сотен тысяч исполнителей?

А У НАС
В России пиратская партия сделала попытку самообозначиться, но пока она не замечена ни в каких реальных мероприятиях. Зато число файлообменных сайтов в Рунете растет и громких наездов властей на них не происходит, хотя в последнее время были приняты прокопирайтерские законы, которые по суровости не уступают европейским (недавние поправки к 4-й части Гражданского кодекса РФ). Но, как водится в России, строгость закона компенсируется необязательностью его исполнения. Пока что власти рассматривают этот закон как удобный инструмент, при помощи которого можно вломиться в любую организацию или квартиру с целью проверки наличия нелицензированной информации. А так как сейчас трудно найти дом или офис, над которым не развевался бы незримый «Веселый Роджер», можно ожидать, что мы все чаще будем слушать об арестах очередных «пиратов», по случайности одновременно чем-либо насоливших властям или бизнес-конкурентам.