Какую-то свою веточку ...

Сегодня израильтянин Вадим Глузман — один из самых известных скрипачей мира. С гастролями он объездил все континенты…

Михаль Арье

— Скрипка выбрала меня, — говорит, рассказывая о себе, израильский скрипач Вадим Глузман.

И в этой короткой фразе — вся его судьба. И беззаветная преданность музыке, которой с 6-летнего возраста Вадим посвятил свою жизнь. И многочасовые ежедневные репетиции. И частые концерты и гастрольные поездки по миру.

— Это, пожалуй, самый «еврейский» инструмент, — продолжает музыкант. — Способный выразить душу, характер нашего народа, в котором грусть соседствует с юмором, страдания — с умением радоваться самым простым, обыденным повседневным вещам…

Особенное отношение к скрипке — традиционное, «наследственно качество» семьи Глузманов. Когда-то давным-давно прадед Вадима, который жил в небольшом еврейском местечке, сам изготовил скрипку. И играл на ней, что называется — «для себя». Его любовь к музыке передалась детям. Их обучали игре на скрипке. Но к профессиональной музыкальной карьере они не стремились. Дочь прадеда (бабушка Вадима) занялась медициной, сын (брат бабушки) — археологией. Профессиональные музыканты появились лишь в третьем поколении династии Глузманов.

Вадим Глузман родился в Житомире в 1973 году. С самого раннего детства родители брали его с собой на концерты и репетиции. В доме звучали музыкальные записи Ойстраха и Шеринга, Рубинштейна и Горовица… Музыка постоянно окружала его, была неотъемлемой частью его существования.

— Сколько себя помню, — говорит Вадим, — я всегда знал, что буду скрипачом…

Когда мальчику исполнилось шесть лет, родители отвели его в музыкальную школу для одаренных детей. Было это уже в Риге. Здесь он получил основы музыкального образования. Здесь состоялись его первые публичные выступления. Незадолго до отъезда в Израиль он играл в концерте вместе с юной пианисткой Анжелой, дочерью знаменитого педагога Ефима Йоффе, у которого Вадим учился в музыкальной школе. Потом, уже в Израиле, они снова встретились в одном концерте. И больше не расставались, стали мужем и женой.

Семья Глузманов приехала в Израиль в 1990 году, на пике алии из бывшего Советского Союза. И оказалось, что едва ли не самая распространенная специальность в среде новых израильтян — профессия музыканта. «Если по трапу самолета в аэропорте Бен Гуриона спускается человек без футляра с музыкальным инструментом, — значит, это — дирижер или пианист», — шутили остряки. И этот придуманный кем-то анекдот был недалек от действительности.

Найти свое место в музыкальном мире в условиях столь жесточайшей конкуренции, да еще в такой маленькой стране, как Израиль, очень непросто. Семнадцатилетнему Вадиму, видимо, просто повезло. Впрочем, далеко не последнюю роль в этом «везении» сыграла его юношеская неопытность и наивность.

Через две недели после приезда в Израиль он узнал, что в Иерусалимской музыкальном Центре всемирно известный американский скрипач Исаак Стерн (в Израиле его называют Айзеком) устраивает прослушивания молодых музыкантов. О том, что молодежь приходит к Айзеку по предварительной записи, ожидая своей очереди помногу месяцев, Вадим Глузман не знал. Окрыленный надеждами, он немедленно отправился в Иерусалим.

Вежливая секретарша в приемной, поинтересовавшись, по какому делу пожаловал сюда этот решительный юноша, и, получив недвусмысленный ответ, не поверила собственным ушам. В тот самый момент дверь отворилась, в помещение вошел сам маэстро и пригласил Вадима в зал для прослушивания.

Вадим волновался еще и из-за того, что играть перед Стерном ему пришлось на чужой скрипке. Та, что он привез в Израиль из Латвии, разбилась вдребезги в дорожном происшествии, когда его задел проезжающий на большой скорости мотоциклист.

Когда смычок в руках Глузмана замер, молодой скрипач бросил взгляд на Стерна и не увидел на его лице и тени удовлетворения. Маэстро задумался и сказал, что у Вадима — проблемы, которыми, не откладывая, надо заняться. И начал куда-то звонить.

Разговор шел по-английски. Вадим, не владея тогда, кроме русского, никаким другим языком, уловил только, что речь шла о нем. Через неделю, благодаря заботам Стерна, он получил новую скрипку и стипендию Американо-Израильского культурного фонда (этот созданный по инициативе Исаака Стерна фонд финансирует обучение молодых талантливых музыкантов). А еще через год, по ходатайству маэстро ему выдали скрипку Гварнери.

Перед Вадимом Глузманом открылись широкие возможности профессионального роста. Спустя короткое время после памятного прослушивания его пригласили в киббуц Эйлон (Галилея), где лучшие педагоги мира ежегодно проводят трехнедельные международные мастер-классы. Попасть на такой мастер-класс — немалая честь. Желание участвовать в этом престижном мероприятии регулярно изъявляют сотни музыкантов из разных стран, а попадают — лишь несколько десятков, самых перспективных и настойчивых. И в каждом составе здесь обучается не только подающая надежды молодежь, но и именитые музыканты.

Глузман в качестве ученика ездил в Эйлон несколько лет подряд. Позднее он снова получил приглашение туда, но уже в ранге преподавателя.

— Сейчас даже трудно представить себе, — говорит Вадим, — как без Эйлона сложилась бы моя профессиональная судьба. Для меня это стало важной ступенью в овладении мастерством…

Полученная от Американо-Израильского фонда стипендия позволила Вадиму получить хорошее музыкальное образование. Тель-Авивская академия музыки, семь лет обучения в США: сначала в Далласе, потом — в Джульярдской музыкальной школе в Нью-Йорке...

Параллельно Глузман выступал в концертах, играя соло, в ансамблях и в оркестрах, участвовал в конкурсах.

В 1994 году, с успехом отыграв конкурсную программу, он стал обладателем главного приза имени Генриха Шеринга. Фонд Шеринга награждал победителя не денежной премией, но — менеджментом на три года в больших городах Европы.

Европейские гастрольные выступления стали серьезной проверкой на зрелость. И этот экзамен Вадим выдержал с блеском. Рукоплескания публики, восторженные отзывы музыкальных критиков, которые называли его технику — «впечатляющей», отмечали «фантастическую» глубину исполнения, способность передать тончайшие эмоциональные нюансы музыкальных произведений…

Европейский менеджмент отрыл перед Глузманом дорогу в большой музыкальный мир. Его начали приглашать отовсюду. С гастрольными турне он объездил все континенты.

Сегодня Вадим Глузман — один из самых популярных в мире скрипачей. Он исполняет классику и произведения современных композиторов. С недавнего времени — на скрипке Страдивари, изготовленной знаменитым мастером в 1690 году. Той самой, которая принадлежала когда-то основателю русской скрипичной школы, преподавателю Санкт-Петербургской консерватории Леопольду Ауэру (1845-1930 гг.). Эта скрипка передана Глузману Чикагским Обществом Страдивари, которое выполняет роль посредника между исполнителями и богатыми владельцами уникальных музыкальных инструментов (в наши дни подобные инструменты запредельно дороги и приобретать их могут только очень богатые люди, с условием — на конкретные сроки передавать свое сокровище в руки лучших музыкантов мира).

— Скрипка эта и в самом деле — особенная, — говорит Вадим. — Я несказанно счастлив, что дали ее именно мне. Она обладает невероятно широким диапазоном. В этом восхитительном инструменте — какое-то скрытое волшебство. Играя на ней впервые, не мог поверить, что исполнитель этой чудесно звучащей музыки — я сам.

Ныне скрипач Вадим Глузман живет с женой и дочерью в Тель-Авиве и в Чикаго. Впрочем, большую часть времени он проводит в разъездах по миру. И настоящим домом для него всегда остается Израиль.

— Судьба человека, как дерево с множеством ветвей, — сказал как-то Глузман в одном из своих интервью. — Что тебя ждет, сколько веток на твоем дереве — знает только Всевышний. Но у человека есть право выбора. Он может выбрать какую-то свою веточку и трудиться над ней, улучшая мир…

Действительность подтверждает, что выбор Вадим сделал правильный. Своей игрой он дарит людям радость и вдохновение, внося в их души возвышенный свет
.evrey