Воспоминания о зимнем ветре.

Мне кажется, что иногда, чтобы почувствовать себя счастливым, бывает
достаточно просто постоять на ветру...

Нет-нет, не на ледяном. Говорят, такие страшные ледяные ветры дуют зимой в Торонто,
что по городу приходится передвигаться короткими перебежками - отогреваясь в маленьких кафе, чтобы, напившись горячего кофе или чая и набравшись, таким образом, мужества, заставить себя в очередной раз встретиться лицом к лицу с этим самым ветром.
Не знаю, как в Торонто, но в Париже зимой ветры дуют тоже совсем не радостные. Бесснежные, но такие студёные, что ой-ой-ой. Хочется горячих блинов с сахаром, хочется грога - много, глинтвейна - тоже много. Точнее, без конца.
А больше ничего и не хочется. Или на худой конец, добежать до Орсэ или до Лувра, чтобы с чистой совестью несколько часов побыть в тепле.
Толпа, правда, раздражает. Раздражает не тем, что много людей собралось в одном месте, под одной крышей, это, как говорят испанцы, lo de menos. А раздражает тем, что она именно толпа, разноязыкая, разношёрстная и такая бесцеремонная.
Но, в общем, это тоже можно пережить, лавируя между, пропуская вперёд, кося глазами, чтобы никого не задеть, не толкнуть, не наступить. Много детей. Никак не пойму, какая радость молодым, путешествующим издалека родителям гулять по зимнему выстуженному Парижу с двумя-тремя маленькими детьми, один из которых обязательно спит в коляске, про двоих остальных не говорю. Хотя, конечно, если не очень обращать на детей внимание...

Да, о ветре. Бывают такие ветры, от которых хочется жить. Как бывают и такие слова, от которых хочется жить.
Которые наполняют нас силой, дарят утешение и уверенность в том, что всё будет хорошо. Эти слова могут быть о чём-то совсем ином, вовсе не претендовать на истину в последней инстанции, но что-то в них такое будет, что наполнит наше сердце счастьем. И мы вдруг мгновенно, безо всякой на то подготовки, каким-то волшебным прыжком-полётом, окажемся в том месте, которое есть наш дом. Мы оказываемся в собственном сердце и узнаём, как на самом деле всё хорошо в его глубине. И как покойно и как надёжно.

Это ощущение, это волшебное чувство, это прикосновение к сердцу чего-то исцеляющего, оживляющего, это невероятное ощущение близости к чему-то, которое дарит тёплый весенний ветер, скорее всего, будет длиться совсем недолго. Минуту, две? Пятнадцать минут?... Пока мы идём домой или пока стоим на станции, повернувшись лицом, сердцем, всем своим существом развернувшись к ветру, своего рода подсолнух, ищущий источник нового блаженства.
Но в любом случае это ощущение очень скоро пройдёт. Как проходит оно, когда приходит поезд и мы бываем вынуждены смириться с разлукой, и зайти в вагон.
Двери закрываются, поезд трогается. Ощущение восторга и благодарности, которое наполняло нас ещё минуту назад, исчезает без следа. Но память об этом ощущении остаётся с нами. И это самое главное.
Потому что в холодные бесцветные дни, когда сердце больше всего напоминает кучку пепла и меньше всего - цветущий сад, можно вспоминать. Вспоминать, что скоро, скоро придёт весна, а вместе с ней, в один из дней, прилетит такой ветер. Как раз такой, какой нужен,
чтобы встать, распахнув ему навстречу сердце, и почувствовать себя счастливым. Почувствовать себя дома. Почувствовать себя таким, каким ты был, а не таким, каким ты становишься с течением времени. И чтобы чья-то ладонь всё гладила, гладила, всё продолжала гладить твоё такое уставшее за зиму сердце... А ты бы всё стоял, стоял не шевелясь, ощущая его толчки и толчки ветра, и так бы они бились в унисон, внутри и
где-то вовне тебя, а ты бы всё стоял и стоял...