Когда возвращается любовь…

Макс с интересом из-за кулис смотрел, как его Лили ходила по сцене и, сжимая руки, говорила слова, которые он с трудом понимал. Ее напарник, актер Эдди, высокий и худой, со слегка вьющимися волосами, находился рядом с Лили, он бегал, скакал, хохотал… Он вел себя как сумасшедший… Макс оглянулся назад, «наткнувшись» на милое личико костюмерши Кати, которая была от него так близко, что, казалось, дышала ему в затылок. Она, не отрываясь, следила за хаотичными движениями Макса, бормоча: «Боже, как он талантлив. Смотрите, смотрите, он, будто летает по сцене…»

Макс не успел возмутиться, как в этот самый момент режиссер Адам, с раздобревшей фигурой, взобрался на сцену, передвигаясь на своих кривоватых ногах. Все это время он постоянно двигался взад и вперед вдоль первого ряда в зале, прислушиваясь к тому, что происходит на сцене. Лицо его при этом мрачнело, он сжимал зубы, а порой, не выдержав, кричал так, что пустой зал отвечал ему эхом. «Вы ничего не понимаете… Вы не виделись десять лет, и такая встреча. Где чувства? Лили, вы, что не выспались сегодня. А, вы, Эдди, зачем вы скачете вокруг нее? Вы не устали? Или вы уже забыли как надо играть «любовь?»

Эдди, нервно проведя рукой по волосам, остановился посередине сцены. Было заметно, что актер устал… Эдди сел на первый попавшейся стул, проговорив раздраженно: «Я не могу общаться с Лили. Она ничего не чувствует. Мне надоело подстраиваться под ее хилые эмоции». Женщина спустилась по лестнице в зал и, округлив красивые серые глаза в яркой подводке, обратилась к режиссеру: «Адам, мы с ним не сработаемся. Да, да, - Лили стала обмахиваться платочком, который достала откуда-то из-за пояса, - я тебе говорила, что мне нужен другой партнер. Эдди истеричен. У меня мельтешит от него в глазах». «Это я – истеричен? – закричал Эдди, - да, она просто ничего не умеет. Ее совсем не слышно на сцене. Посмотри на ее фигуру. Она же толстая!»

Адам криво улыбнулся и прохрипел: «На сегодня все! Я сказал, что все. Идите домой учить роли. А завтра я вас жду в девять утра! В девять, не позже». Лили взвизгнула: «Не ждите, меня не будет! Этот идиот не актер! А с актеришками я не играю…» Но Эдди уже не было в зале. Наконец Макс не выдержал и вышел из-за занавеса. Он, минуя Лили, направился прямо к режиссеру. Адам, зная привычку Макса всюду следовать за женой, стал рыться в своих бумагах, озабоченно собирая их в старый портфель. «Я запрещаю вам так разговаривать с моей женой, запрещаю, - переходя ша угрожающий шепот, - Она не будет играть с Эдди». «А, кто будет играть? Вы? – Адам сказал, не поднимая от бумаг глаз, - или вы забыли, что я режиссер, а не вы…»

Макс обернулся на Лили, которая в растерянности развела руками. «Ну, знаете ли, - рявкнул Макс, - С Эдди она играть не будет! Не будет! Я так сказал. Я запру Лили дома, и она не придет на репетицию». «Если вы хотите с Лили «завалить» премьеру, - ответил Адам, - то я вам не завидую». И направившись к Лили, сказал ей в самое ухо: «Уйми своего мужа, или я за себя не ручаюсь. И не думай, что еще кто-то, кроме меня, заинтересуется тобой». Лицо Лили покрылось красными пятнами. «Намекаете на мой возраст?» - Она провела платочком по глазам. «Да, да, - громко произнес Адам, - тебе – пятьдесят! Это твой последний шанс. Не думал, что ты так тупа, чтобы не понимать этого. Ты считаешь, что я не найду актрису на эту роль. Ошибаешься! Мне уже звонила Роза. Она свободна и готова играть. Кажется, она на десять лет моложе тебя…»

Лили, сверкнув глазами в сторону Адама, взяла под руку мужа, и пошла к выходу.

…Утро в театре было невыносимо жарким. Большие портьеры загораживали уличный свет, от огромного красного занавеса поднималась пыль, которая мешала нормально дышать. Лили в легком сарафане и нейлоновой блузке сидела на диванчике, почти на краю сцены и обмахивала себя платком. Когда появился Эдди, она неожиданно вздрогнула и, чтобы скрыть свое волнение, произнесла, чтобы услышал режиссер: «Сейчас десять утра. Десять!» «Надеюсь, теперь, ты, свою роль знаешь? – парировал ей Эдди, - и не будешь больше играть смазливую кокетку… вместо знающей себе цены красивой женщины». Адам крикнул: «Начали!» И актеры стали бросать друг другу реплики. Сцены сменяли одна другую. Адам молчал и неотрывно смотрел на игру актеров.

Когда Эдди запрокинул голову Лили, чтобы поцеловать ее, она внезапно вырвалась из его рук и убежала за кулисы. Эдди пожал плечами и негромко сказал Адаму: «Зачем ты взял меня на эту роль? Ты же понимаешь, что я люблю ее… Я не могу с ней играть…» Режиссер на минуту закрыл глаза, потом пробурчал: «Это было так давно, кажется, вы разошлись, когда вам было…» Эдди добавил: «Ей было тридцать, мне – тридцать пять. У Лили несносный характер. Она не прощает чужих побед. А в то время у меня было столько ролей! Мое имя гремело по всей Англии. Только потом, спустя годы, ее заметил режиссер Уорт. Он и сделал ее знаменитой». Эдди не сказал Адаму, что хотел несколько раз вернуться к жене, но боялся. Он не хотел быть отвергнутым. А тут подвернулся Макс, его деньги «сломили» строптивую Лили. Теперь она независима и богата. И играет только то, что хочет.

В перерыве между репетициями Эдди нашел Лили в костюмерной, где та беседовала с Кати. При виде актера Кати убежала из комнаты. Лили отвернулась от Эдди, но он поймал ее взгляд в зеркале. «Ты сегодня хорошо выглядишь, - сказал он, - положив ей свою ладонь на плечо, - и очень красива». «Еще вчера ты обозвал меня толстой старухой, - дернув плечиком, проговорила Лили, - что изменилось за ночь?» «Я не говорил, что ты старуха, - ответил Эдди, - просто тебе не мешало бы похудеть, совсем немного… Чуть-чуть…» «Макс любит меня и такой, - отозвалась Лили, - это тебе всегда мешала моя полнота. Ты и сейчас готов посадить меня на диету». Чтобы отвлечь Лили от неприятного ей разговора, Эдди спросил: «Ты намерена играть?» «Я уже играю, кажется, неплохо…»

Эдди неожиданно опустил лицо в ее роскошные пышные волосы и произнес: «Я тебя по-прежнему люблю…» Лили на мгновение замерла, но потом, справившись с волнением, глубоко выдохнула: «Поздно… Я люблю Макса». Эдди не поверил ни единому слову Лили. Она не может любить этого несуразного человека с большими деньгами. Его Лили всегда была нежной и отзывчивой. Это позже в ней появилась строптивость и исчезло смирение. Она, будто бы догадавшись о чем он думает, неловко встала со стула, расправила на груди кофту и оглядела себя в зеркало.

Эдди все еще стоял рядом, словно его пригвоздили к одному месту. «Не говори о Максе, - взмолился он, - прошу, ни слова… Я хочу поцеловать тебя». Лили не успела опомниться, как оказалась в объятиях Эдди. У Лили закружилась голова, и она буквально повисла на его руках.

В эту самую минуту открылась дверь, и в нее заглянул режиссер. «Браво, - проговорил Адам, - я же говорил вам, что лучше вас никто не сыграет эти роли… На сцену… На сцену. Пора репетировать».