Кому он нужен, этот Васька?Жизненные истории.

За последний год это был то ли седьмой, то ли восьмой скандал — и все завершались одинаково.

— Я больше так жить не могу! — говорила Оля. — Ну вот давай по-честному: кто ты в этом доме? Добытчик? Ты приносишь деньги? Нет! Деньги приношу я! Ты хозяин? Нет, ты не хозяин. Когда розетка сломалась — ее чинил сосед! Может быть, ты занимаешься ребенком? Нет, ребенком занимается моя мама! Я просила тебя вынести мусор? Мусор третий день не вынесен! Я просила принести пакет муки и баклажанную икру. И что ты мне ответил? Что ты не нашел в магазине муки и икры. Вася, мы сто раз ходили вместе в этот магазин! Мы сто раз брали там муку! Ты что, совсем уже ничего не можешь запомнить? Я просто перестала понимать, почему мы живем вместе!

Герой этого яростного монолога молчал и только руками разводил. Он и сам видел, что кругом не прав. Так и возражать бесполезно.

— Все, Вася. Все! Хватит! Сил моих больше нет! Сразу после Рождества готовим все бумажки для развода.

— А Сашка? — нерешительно спросил он.

— Сашке без тебя будет лучше! Ребенок тоже не понимает, почему взрослый здоровый мужчина не в состоянии вынести мусор! Или съездить с ним в зоопарк! Не бойся, когда будем делить имущество — телевизор я оставлю тебе! Живи с телевизором, спи с телевизором! А с меня хватит!

Вася покаянно вздохнул, Оля выскочила из комнаты. В прихожей скрежетнул замок. Вася понял: ее понесло к соседке Кате, опять будет два часа жаловаться и выслушивать советы. У Кати супруг дядька правильный, розетку вставил артистически — ему впору в Эрмитаже реставратором работать, такой ловкий и аккуратный. Что он скажет Оле — известно: «Да ты себе нормального мужика найдешь, с руками и с головой! Хочешь, с Мишей наконец познакомлю?» Этот Миша работает с ним в одном автопарке. А может, уже и познакомил? И Ольга просто решила Новый год встречать с новым мужчиной? Ну что ж, она имеет полное право… Неудачник не нужен никому.

Вася подошел к окну. Там за стеклом на заснеженную улицу летели белые хлопья и сверкали разноцветные лампочки — город принарядился к Рождеству. Вот такой, значит, на сей раз выйдет праздник — праздник расставания. Оно давно уже назревало, зрело, зрело… и созрело…

Подал голос мобильник.

— Василий, ты? Ну здравствуй!

— Здравствуй, — еле выговорил потрясенный Вася. — Ты где?

— Я в Риге! Я вернулась!

Оля, как всегда, вывалила перед Катей все свои новости единым махом.

— Я устала, понимаешь? Я устала думать за двоих, решать за двоих и еще выносить мусор в придачу! Если он даже этого не может — то сколько мне еще с ним мучиться?

— А я тебе давно говорила! — сказала Катя, мешая деревянной ложкой заварной крем для своего фирменного торта. — Жаль, что теперь рождественские каникулы, суды закрыты. А как Сашка?

— Сашка у мамы, она его в цирк повела. Я ей позвоню, чтобы оставила у себя ночевать, и сама к ней поеду. Не могу больше видеть эту рожу!

— Вот и правильно! А за Васю не беспокойся, не пропадет! Поживет с мамочкой, может она другую дуру для него найдет, чтобы согласилась с ним жить…

— Да кому он нужен, этот Васька! Пусть сидит у мамы на шее хоть до пенсии!

Оля невзлюбила свекровь — не сразу, нет. Первое время она свекровью даже была довольна. Но когда Анна Ильинична стала вмешиваться в семейные дела все беззастенчивей — мира в доме это не прибавило.

— И досидит, — сказала Катя. — Дай-ка блюдечко, я тебе крему положу…

У Оли в кармане зазвонил телефон.

— О! — сказала она, глядя на номер. — Ксюха! Ну, сейчас я ей все выскажу!

Ксюха, старшая Васина сестра, тоже приложила рученьку к семейным раздорам. Но если свекровь хоть высказывалась прямо, то от фальшивого Ксюхиного голоска с Олей уже истерики делались.

— Оленька? — пропела сестричка. — Как дела? Что запланировали на Рождество?

Оля чуть было не брякнула: «Развод!» Но удержалась и ответила, что будут сидеть дома и смотреть телевизор.

— Да? Ну ты с Сашенькой, наверное, будешь дома, — сказала Ксюха. — А вот Вася вроде идет общаться с Инессой. Он тебе не говорил? Инесса приехала в Ригу на Рождество, позвонила мне, я дала ей Васин телефон… Ведь столько лет не виделись, страшно подумать: десять!

Оля чуть не выронила телефон. Вот только Инессы ей сейчас и недоставало!

Есть матери, которые, желая сыновьям добра, решительно портят все, до чего только дотянутся. Когда 20-летний Вася привел к Анне Ильиничне знакомиться 18-летнюю Инессу, будущей свекрови было всего 43 года — вроде рановато, чтобы становиться бабушкой, вяжущей носки внукам. И она сделала все, что могла, чтобы рассорить сына с нежелательной невесткой. Но у Инессы характер был кремень. Даже, может быть, покрепче, чем у Анны Ильиничны. Она заставила Васю поступить в Академию художеств и строго следила, чтобы он не пропускал занятия. Похоже, именно этого ей свекровь не смогла простить — сама она как-то не смогла отправить сына учиться.

Инесса и Вася прожили вместе два года, а потом расстались. Анна Ильинична вздохнула с облегчением — теперь она и сама могла позаботиться о Васиной карьере. Молодая женщина, яркая, красивая и сильная духом, была в ее семействе явно лишней.

После развода Инесса исчезла — знакомые говорили, что уехала к родственникам в Москву. А у Васи сразу нашлось с полдюжины утешительниц, и Анну Ильиничну это устраивало — там-то и речи о законном браке не было. Вася просто развлекался и колобродил. Доразвлекался до того, что вылетел с последнего курса Академии художеств. Анна Ильинична сперва расстроилась, потом подумала: может, оно и к лучшему, художник не профессия. Васю пристроили в какую-то студию дизайна, потом в помощники к веб-мастеру, делавшему замечательные сайты. Анна Ильинична забеспокоилась: парень, на которого возлагалось столько надежд, становился каким-то ремесленником не пришей кобыле хвост.

Олю нашла и организовала знакомство Ксюша, а Анна Ильинична это одобрила. Девушка из небогатой семьи, без особых талантов, но сообразительная и практичная — именно в такие руки хорошо отдать сына-оболтуса, сохраняя при этом свои позиции. Другое дело, что Оля стала показывать коготки. Особенно после рождения Сашки. И к сожалению, Оля не смогла ничего сделать с Васей в смысле карьеры — не сумела...

Он выбежал из дома, застегиваясь на ходу. Стояла самая рождественская погода — не холодно и в меру снежно, город был украшен елками и сверкающими звездами. На улице он остановился, обалдев от красоты мира. Он чувствовал, что несколько лет жил словно на дне океана и вдруг толщу темной воды пробил тонкий и острый луч света.

Инесса вышла ему навстречу из дверей гостиницы. Он уставился на бывшую жену, приоткрыв рот, — сказочная красавица в белой шубке и шапочке, в белых высоких сапогах.

— Здравствуй, — сказала она и поцеловала Васю в щеку. — Как ты тут без меня?

— А ты?

— У меня все замечательно. Мы выбирали, куда бы съездить на Рождество, и я подумала: отчего бы не в Ригу? Ну, куда пойдем?

— А куда бы ты хотела? — спросил Вася, с ужасом вспоминая, что в кошельке всего пятерка, а деньги с карточки все потрачены на квартплату и телефон.

— Больше всего я бы хотела к тебе в мастерскую. Посмотреть, что ты сделал за это время… Идем?

— Но…

— У тебя другая мастерская?

— Нет, но…

— Ну так идем скорее. Я помню, где это...

Оля успела: забежать в квартиру, накинуть куртку, выскочить на улицу — секундное дело, а Вася уже поворачивал за угол... Потом Оля шла за мужем по Старой Риге. Вася остановился у гостиницы — и ему навстречу вышла высокая женщина в белой шубке. Эта шубка сказала Оле больше, чем Васе, — женщина, которая зимой носит белое и пушистое, вряд ли ездит в городском транспорте.

«Так вот она какая, эта Инесса, — думала Оля, глядя вслед мужу, почти бывшему, и его первой супруге. — Прискакала! Сейчас услышит от Василия кучу жалоб на несостоявшуюся жизнь! Они где-то усядутся ужинать, выпьют, потом она уведет его в гостиницу — как все просто и отвратительно… Но что эта богатая тетка нашла в Ваське? Почему десять лет спустя примчалась? Неужели все это время она любила его? Но за что? И как она умудрилась так удачно подгадать? Он расскажет ей, что стоит на пороге развода, а она ответит: «Вот и прекрасно! Теперь мы все начнем сначала!» И увезет в свою Москву…» Оля шла следом за Васей и Инессой, старательно вспоминая всю ту дрянь, какую наговорили ей про эту женщину свекровь и золовка. Шла и понимала, что ее, кажется, обманули.

Вася и Инесса шли недолго, повернули, зашли в какой-то подъезд. Оля удивилась: надо же, они, наверно, заранее договорились о встрече, и кто-то из Васькиных приятелей предоставил им «хату». Ей бы повернуться и пойти прочь, но Оля не могла. Наоборот, прокралась в подъезд, встала под лестницей и слушала стук каблуков по ступенькам, неразборчивые голоса. Эти двое поднимались все выше, выше… на чердак они, что ли, собрались? Когда стукнула дверь, Оля вздохнула, и тоже стала подниматься по грязной и плохо освещенной лестнице.

— Ничего не понимаю! Это твои работы? — удивленно спросила Инесса. — Не может быть!

— Это работы Гунара. Помнишь Гунара?

— А что они делают у тебя в мастерской?

— Инка, это уже не моя мастерская. Я отдал ее Гунару, он платит хозяину и за отопление. А мои работы вон там, в углу…

— То есть ты больше не художник? А кто же ты?

— Занимаюсь компьютерной графикой… Стой! Ты вся измажешься!

Но Инесса уже переставила к стенке несколько холстов в рамах, достала небольшую картину.

— Помнишь? Я все время вспоминаю этот портрет. Почему ты увидел меня такой? Ты что, знал, что мы расстанемся?

На портрете было лицо 18-летней девушки с точеными чертами и полуприкрытыми глазами.

— Иначе и быть не могло, — сказал Вася. — Тебе здесь было тесно. Ты просто должна была меня оставить. Видишь — ты многого добилась…

— А хочешь я сделаю тебе в Москве выставку? — спросила Инесса. — Хочешь, я вытащу тебя отсюда? И ты напишешь мой новый портрет!

Дверь они оставили приоткрытой, и Оля слышала каждое слово. Она знала, что Вася когда-то учился в Академии художеств, но понятия не имела, что остались картины и хранятся в мастерской у однокурсника. Только теперь она стала понимать, что ее муж, лишенный поддержки любящей женщины, жил какой-то не своей жизнью, отчего и впал в апатию. Оля сама всю жизнь считалась девочкой толковой, но без всяких талантов. И только одноклассницы знали, как она любила и умела танцевать. И не дискотечные танцы, а настоящие: вальс, танго, даже фокстрот. Но умер старенький преподаватель на курсах, а Оля как раз тогда заканчивала институт, занятия забросила. И в своей взрослой жизни она никогда никому об этом не рассказывала: зачем лишний раз ворошить в памяти то, что не сбылось?

Получается, и у Васи хранилось в душе то, что не сбылось? И вот пришла эта ведьма в белой шубке с ключиком в руке, открыла Васькину душу, и Васька уже принадлежит ей, готов мчаться вместе с ней в Москву. Ведь он твердо знает, что развод не за горами… Как же быть-то?

Оля отошла от двери, спустилась на несколько ступенек и задумалась. Эта Инесса несколько раз повторила «десять лет». Именно столько они не виделись, не созванивались. Ну, встретились. Но ведь они оба изменились! И она не та неопытная девчонка, кого развела с сыном властная мамочка. И он не мальчик, у которого все впереди. Ей-то легко позвать! А каково будет ему, если он поверит, помчится к ней - и не оправдает ее ожиданий?

- На кой я тебе сдался? - спросил Вася.

— Я очень любила тебя, - сказала Инесса. - Очень. Теперь в моей жизни есть все, что нужно для счастья, и мне бы хотелось, что у тебя тоже все было в порядке. Я много думала: почему мы расстались? Может, я действительно мешала тебе стать самим собой? Может, я была слишком активна? Если я что-то сделала не так, то теперь я исправлю эту ошибку и… и закрою эту страницу.

— Значит, дело не во мне. В тебе. Это ты сама с собой о чем-то договариваешься…

— Я страшно любила тебя. Такого со мной уже не будет...

— И я любил тебя.

— Как умел.

— Подари мне мой портрет, - помолчав, сказала Инесса.

— Да, конечно… Погоди, я заверну его.

— Приезжай в Москву. Я тогда безумно верила в твой талант. Не может быть, чтобы он весь испарился! Приезжай и начни сначала!

- Не так это просто…

Оля стояла на лестнице в полной растерянности. Жизнь рушилась прямо на глазах. Одно дело выставить из дому супруга-недотепу. Другое - когда этого супруга берет под крылышко и увозит богатая московская дама. Развод, да не тот!

И разве в Риге нельзя писать картины? Разве так уж дорого стоят все эти кисточки, краски и холсты? Да купила бы она все это хозяйство! И с мастерской бы вопрос решила! Кто ж знал, что у этого Васьки такой талант - впору везти в Москву и получать всенародное признание?

Наверху заскрипела дверь. Оля поспешила вниз - еще только не хватало, чтобы ее тут застали.

Она вышла на улицу. Вдруг увидела веселых нарядных людей - каждый наверняка уже получил от жизни какой-то рождественский подарок. Одна она сама себе сделала подарочек - врагу не пожелаешь. Ну да, Васька недотепа. Многое ему нужно по три раза повторять. Но он же ни разу ни в чем не упрекнул жену, он делал все, что мог, он страшно любит Сашку, и теперь, когда Оля все про него поняла, у них все может быть совершенно иначе! Только как это объяснить ему? Как и когда? Ведь если эта Инесса приехала за ним - она так просто не отступится!

Инесса и Вася вышли из подъезда.

— Если хочешь, пойдем к нам в гостиницу, - предложила Инесса. - Я тебя с мужем познакомлю. Юльку мы оставили в Москве у бабушки, приедешь - увидишь, какая у меня классная дочка. А с нами наши друзья, мы вместе прилетели, две очень хорошие семьи. Идем!

— Ну, давай, - согласился Вася и даже улыбнулся: все ж лучше, чем в рождественский вечер сидеть дома со злой женой.

У самых дверей гостиницы дорогу им заступила Оля. Он никогда не видел жену такой взволнованной. Похоже, она плакала. И впервые Оля так смотрела ему в глаза - молча, словно для той мысли, которую пыталась передать взглядом, в человеческой речи не было слов.

— Ты?.. - растерялся Вася.

— Я люблю тебя! - сказала Оля.

Дана В.