Тупая и еще тупее

Я изо всех сил пыталась донести до Машкиного сознания свое поведение. Но она с завидным непониманием заставляла меня снова и снова объяснять ей мой бзик. Согласитесь, у каждого есть в голове свои тараканы. Вот и я не исключение.
Для каждого студента-первокурсника с первым днем занятий начинается новая другая жизнь. Появляются новые друзья, интересы. Совместные походы в клубы, дискотеки, подготовка к экзаменам всей группой (теперь это так называется и общее забивание на те же самые занятия. Все это безумно интересно и притягивает со страшной силой. В моем случае составлял особый интерес тот факт, что я училась в техническом вузе, и в аудитории из двухсот парней варилось всего семь девушек. Моя группа была самая богатая девушками – нас было целых три с половиной. Половиной был или была трансвестит Катя, в недалеком прошлом Кирилл. Все остальные группы завидовали нашим парням черной гуталиновой завистью. Мы же пользовались бешеным успехом у сильной половины человечества, даже Катя. Нам это льстило, и мы кокетничали напропалую. Чего уж тут лукавить, но хранить верность своим благоверным при таком количестве внимания было, ох, как трудно. А благоверного не имела только Катя. Но она (или он?) не считала это недостатком, а лишь небольшим недоразумением, от которого просто избавиться. На измену никто из нас не шел, но пришлось.
И вот теперь я оправдывала себя перед Машкой.
- Маш, я даже не заметила, как это началось, - виновато пожала я плечами.
Та выпучила на меня глаза и съязвила:
- Зато как закончилось, очень даже заметила! Авантюристка!
Авантюра состоялась так…
В моей группе я была старостой, но помимо старосты у нас имелась такая интересная должность как «лидер». Ее занимал молодой человек по имени Максим. Группа у нас была одной большой дружной компанией. И всем скопом мы ходили на занятия, в буфет, на каратэ и ездили домой.
В свой день рожденья я решила забить на занятия, позвонила Максу и уговорила его тоже не ехать в институт. В ответ на это Макс пригласил меня к себе в гости на чай. Я приехала к нему рано утром, мы пили чай с пирогом и откровенничали друг с другом. Он рассказывал мне о своей маме, отчиме, братьях и о первой неудачной любви. Девушка не отвечала ему взаимностью. Я пила чай, смотрела на Макса поверх чашки и думала: «Как можно не любить такого парня! Да эта девчонка просто дура! По-моему человек не умеет так любить как Макс! Вот бы Димка меня так самозабвенно любил!». Продумав все это, я загрустила и, пустив слезу, рассказала Максу о своем парне. Я сетовала, что Димка мне уделяет мало внимания и не ценит меня как близкого человека. Макс проникся моими словами и я, почувствовав в нем родственную душу, уже вовсю ревела на его плече. Макс успокаивал меня, гладил по голове и шептал милые глупости.
С того дня все чаще и чаще я и Макс проводили время вместе отдельно от компании, вместе пропускали занятия, а даже если и ездили туда, то после института все равно ехали домой к Максу и разговаривали, разговаривали, разговаривали… Тем временем мой Димка стал замечать мое прохладное отношение к нему, он начал все чаще приходить ко мне, но меня все чаще дома не было. После каждой неудачной встречи я перед ним оправдывалась, находила какие-то отговорки, уверяла, что люблю. И потом неслась сломя голову к Максу, но его я не любила, мне просто было так удобно, я получала внимание и ласку, была любима и любила. Конечно же хотелось до безумия, чтобы в Димке сочетались его и Макса личные качества, но увы, это было невозможно. Так я и жила, мотаясь от одного парня к другому пока…
- Кажется, я влюбился! - признался мне Макс, когда мы вместе лежали на диване, обнявшись.
- Кажется, твой поезд ушел! – парировала я с усмешкой цитатой из рекламы M&M’s.
Я думала, что этой фразой, я дам понять Максу, что не люблю его, а просто провожу с ним время. Но не тут-то было! Макс капитально влюбился в меня по самые уши. А я растерялась. Мне не хватало любви от Димы, а от Макса я получала ее более чем достаточно. Максим просил меня бросить Димку, уверяя меня, что тот меня не достоин и сделает меня несчастной. Дима же, прознав про мои похождения от доброжелателей, приехал в институт со своими друзьями бить Максу морду. Эта картина маслом выглядела так: я иду по длинному коридору института, довольная собой, навстречу мне летит Катя и орет благим матом:
- Надежда, там твой приехал бить твоему морду!
Я тормознула Катю за ремешок сумки:
- Чего? Что ты несешь?
Катя отдышалась и выдала:
- Я же говорю русским языком, твой Димка приехал бить морду твоему Максу!
- Г-г-где они? – от шока я начала заикаться.
- Возле нашего деканата. Влипла ты, Надька!
- Кать, иди туда и скажи им, что меня в институте нет, не будет и вообще, меня похитили инопланетяне, я испарилась. Ну в общем, придумай что-нибудь!!! Поняла?
- Да.
Я отпустила Катину сумку, развернулась на 90 градусов и рванула в обратную сторону. Мне вслед смотрела Катя с обезумевшими глазами. Я вознеслась на второй этаж и, дойдя до балкончика, имела честь наблюдать своих ухажеров, сидящих на скамеечке и болтающих обо мне. С балкончика мне были слышны обрывки их фраз. К скамеечке, виляя бедрами, продефилировала Катя. Я услышала, как Макс спросил у Кати о моем местонахождении. И эта дурында повторила все мои слова вплоть до инопланетян. Я схватилась за голову.
- Надя! – чья-то рука тронула меня за плечо. Я взвилась к потолку. За моей спиной стоял Лешка из параллельного потока.
- О Боже! Лех, как ты меня напугал! – перекрестилась я.
Лешка скосил глаза на первый этаж, заметил там Макса с Димкой, которые яростно трясли Катю-Кирилла, и укоризненно сказал:
- Нельзя так с мужиками поступать, Надюха, нельзя.
- Знаю, Леш, знаю, но так получилось, - обреченно потупила я глазки.
- Мой добрый совет тебе: никогда не играй с чувствами парней, к добру это не приведет, - с этими словами Лешка развернулся и ушел.
Я стояла и тупо взирала на сцену под балкончиком. Собравшись с силами, я решила вылезти из своего убежища. Но если кто-то подумал, что я собралась идти к ним, то я этого человека глубоко разочарую. Я решила тихо и незаметно сбежать. Но для начала я решила прополоскать свои мозги в чае и направилась к буфету. По пути туда я никого не встретила. И взяв себе сладкий крепкий чай, я села за столик возле окна и пригорюнилась. Я успела только наполовину опустошить свой стакан, как в буфет на всех парах влетел мой друг Слава, за ним теряя на ходу туфли на шпильках, неслась взлохмаченная Катя.
- Так я и думал, ее ухажеры сейчас от института камня на камне не оставят, а она тут чаи распивает. Надька, спасай ситуацию.
Я рухнула всем телом на стол и провыла из-под рук:
- Что делать?!
- Бежим! – Славка схватил меня за руку и потащил к тому балкончику, откуда я ушла пятнадцать минут назад.
На небольшой площадке перед балкончиком дрались Макс и Димка. Возле окна стоял Леша, я посмотрела на него, споткнулась об осуждающий взгляд.
Я закричала. Карие и зеленые глаза в изумлении застыли, в них читалась любовь и ненависть одновременно. Я со стоном сползла по голубой стене, закрыла глаза руками, и взмолилась:
- Мальчики, простите меня.
Димка опустил руку, из угла рта у него текла кровь, он протянул руку Максу, помогая ему встать, у Максима под глазом наливался синяк. Они стояли и смотрели на меня, жалкую, униженную. Наконец Макс не выдержал гнетущей тишины и сказал:
- Выбирай, Надя, выбирай, так больше не может продолжаться
Я в страхе вжалась в стену, больше всего на свете я тогда испугалась этого невероятного выбора. Я в испуге переводила глаза с Димы на Максима и обратно. А голове как тараканы роились мысли: «Что делать?», «Как поступить?».
Ситуацию, как это ни странно, спасла Катя.
- Мальчики, Надя не сможет остаться ни с одним из вас! – гордо возвестила она (он?)
- ЧЕГО? – воскликнули ребята одновременно.
- Да, - с еще больше гордостью за себя продолжила Катя, - не сможет, потому что мы с сестрой Надеждой уходим в монастырь!
Тут челюсть отвисла у меня, правда в этот момент, я была готова расцеловать Катю, но я девушка умная и у меня сразу возникли мысли, как из этого выпутываться дальше.
А Катерину несло дальше:
- На следующей неделе у нас постриг, и нас примут в славные ряды невест Христовых в монастыре святой Ираиды.
Проблема состояла в том, что мальчики нам поверили и отпустили меня с миром. И если Катьку отказались принимать, как монахиню по причине смены пола, то меня очень даже приняли. Наверное, у них проблемы с раб-силой.
И вот теперь я сидела перед Машкой в своем монашеском одеянии, мрачная, как туча, потому что при постриге пришлось дать обет безбрачия.