Дом, в котором ждут. Жизненные истории.

— Ну, как съездила?

Этот вопрос звучал в телефонной трубке с самого утра.

— Нормально, — отвечала Ира. Подробности были ни к чему — деловая зарубежная поездка обошлась без туристической экзотики. Были важные встречи, о которых всем приятельницам докладывать ни к чему. Наконец позвонил и тот, чьего звонка она ждала.

— Ну, встречамся вечером? — спросил он.

— Что за вопрос! Я приеду к восьми.

— А раньше?

— Мне нужно одной старушке деньги завезти. Она где-то за ВЭФом живет.

— Ну, ласточка моя, жду!

Ира улыбнулась. Приятно слышать такие слова, приятно и узнавать в голосе нетерпеливое мужское волнение. Ничего, пусть подождет — крепче любить станет...

Она выключила компьютер и зашла в кабинет начальника.

— Что будет, если я завтра появлюсь во второй половине дня? — спросила она.

— Да хоть и вовсе не приходи! Ты столько во Франкфурте провернула — уму непостижимо. Давай отдыхай!

Ира вышла на улицу. Машины сотрудников фирмы стояли напротив, на охраняемой стоянке, и ее любимица, чистенькая серебристая «тойота», была видна сразу. Она перешла улицу, села в машину, выехала и прикинула маршрут. Время было самое пробочное — не умнее ли ехать в объезд, через Деглавский виадук?..

В сумочке у нее лежал конверт с деньгами — две тысячи евро, которые бывшая рижанка просила срочно отвезти заболевшей маме.

Ира ехала и думала, что теперь ей, очевидно, выпишут премию и она сможет себе позволить настоящий домашний кинозал с хорошим звуком. А также неплохо бы купить посудомоечную машину. В квартире евроремонт, а хозяйка до сих пор моет тарелки вручную!

Улица, где жила болезная старушка, оказалась узкой и тенистой. Как-то очень быстро зазеленевшие деревья образовали коридор, а из-за деревянных заборов нависали белые ветви цветущих вишен и яблонь. Ира подивилась — надо же, в двух шагах отсюда асфальт и супергипермаркеты, а тут деревня!

Увидев дом, она насторожилась. Что-то в нем было ненастоящее. Две колонны из крашеного, но давно облупившегося и потемневшего дерева уже увил дикий виноград. Он вскарабкался на маленький балкон и заплел черную решетку так, как этого не нарисовал бы ни один художник.

Ира вышла из машины и тогда лишь увидела, что это еще не все. Дом имел башенку, а на верхушке флюгер, из тех старинных флюгеров, где переплелись фантастический плоский зверь и хозяйский вензель, так что снизу и не разглядеть толком.

В приоткрытое окно выметнулась белая занавеска — не гардина, а именно занавеска с кружевной оторочкой.

Ире показалось, что когда-то очень давно ее приводили в этот дом — или же она вообразила себя девочкой с книжной страницы, девочкой с большими бантами, в бело-розовом платьице и видных из-под юбки кружевных панталончиках, которая осторожно крадется в гости к колдунье...

Но деловым женщинам не до сказок, тем более что времени в обрез и на другом конце города уже беспокоится заждавшийся мужчина. Ира поднялась по лестнице и стала искать кнопку звонка. Вместо кнопки была какая-то странная бронзовая ручка. Ира вспомнила: ее надо покрутить, и что-то там, внутри, задребезжит. Где, когда она видела такой звонок?..

Вдруг ей стало страшновато — пишут же в журналах про людей, которые в каких-то заковыристых точках пространства проваливаются в прошлое. Что, если она, подъезжая к дому, вместе с «тойотой» миновала некую грань? И навсегда?

Дверь отворилась. На пороге стояла немолодая женщина, но не в халате, как полагалось бы больной, а в домашнем платье. Ира опять-таки не столько догадалась, сколько вспомнила — такие закрытые платья с белыми воротничками, со скромной отделкой, полагалось надевать хозяйке дома, когда она не ждет гостей, а просто отдыхает с книжкой или рукодельем. У самой Иры был для отдыха махровый халат, были и нарядные пеньюары, и вдруг она осознала их ущербность. Один был для ванной, другие — для спальни, и не было ни единого наряда для дома. Для Дома...

— Вы Анна Ильинична?

— Я.

— Я привезла вам деньги, — сказала Ира. — Там в конверте записка от Лены. Как только она сможет — приедет к вам.

— А вы заходите, — пригласила женщина. — Я вас ждала и уже разлила чай. Чай нужно пить горячим.

Ира удивилась — она не предупреждала о приезде, просто Лена сказала, мать всегда дома, особенно теперь, разве что выйдет в магазин.

— Ничего удивительного, — тут же сказала Анна Ильинична. — Ждать я мастерица. Слава Богу, всегда жду. И еще не было случая, чтобы не дождалась.

Ира вошла в прихожую и направилась было к кухонной двери.

— Сюда, — хозяйка направила ее в комнату. — Меня приучили накрывать на стол по старинке. Знаете, это очень важно, когда дома есть мужчины. Они должны знать, что их ждет красиво накрытый стол.

Ира вошла — и окаменела.

Сказка продолжалась. Первое, что бросилось в глаза, огромный парусник на старом комоде. Ничего более бесполезного Ира и вообразить бы не могла. То ли фрегат, то ли корвет в метр длиной, с тщательно вырезанными или вылепленными деталями, с многоярусными парусами из желтоватого холста, царствовал в небольшой комнате. Там оказалось еще несколько моделей, уже поменьше. Но этот парусник...

Он был в ее жизни давным-давно или был в придуманной жизни — где маленькая девочка ночью выпускала корабль на свободу и отправлялась в плаванье.

Вдруг Ира поняла: а ведь этот фрегат до сих пор ждет ее. Ждал чуть ли не три десятка лет — и вот дождался!

Она подошла к книжным полкам и увидела те огромные атласы, о которых действительно мечтала, — примерно в пятом классе она полюбила географические карты, она ползала по этим картам с карандашом, она рисовала острова и давала им диковинные имена. Однажды кто-то увидел эти карты и развеселился. Тем все и кончилось.

Анна Ильинична усадила ее пить чай, и Ира в два глотка опустошила чашку. Она поняла: отсюда надо бежать. Дом уже имел над ней странную власть, Дом дождался ее — и его намерения были опасны. Дом, скорее всего, хотел заточить ее в мире придуманных воспоминаний. И не пускать больше в реальный мир, мир ее успехов и побед.

Мужчина, к которому она примчалась, так ничего и не узнал.

Какое-то время она жила своей обычной жизнью — жизнью успешной женщины, хорошей дочери и даже неплохой матери. Но чем дальше, тем сильнее она ощущала зов. Дом — вот кто ждал и звал ее. Она представляла, как устроится с ногами на старом диванчике и прочитает наконец все эти толстые книги, как будет брать из корзин большие и невесомые клубки цветной шерсти — Анна Ильинична, уйдя на пенсию, принимала заказы на ажурные шали — и придумывать узоры...

Случилось непоправимое — дом разбудил в ней ожидание. В ней, в женщине, которая привыкла желать лишь возможного и добиваться желаемого без особых затруднений.

Вдруг она сообразила: ведь можно заказать Анне Ильиничне большую модную шаль! Это значит дважды побывать в Доме. Возможно, при более близком знакомстве с ним очарование рассеется или же станет обыкновенным и легко объяснимым.

— Я знала, что вы сегодня приедете, — сказала хозяйка. — Вы ведь только утром решились навестить меня.

— У меня есть время — если хотите, мы можем съездить в маркет и закупить вам продовольствия на неделю, — предложила Ира.

— А у меня тут рядом маленький магазинчик. Там меня уже давно знают и всегда оставляют для меня развесные орехи, — Анна Ильинична улыбнулась. — Завтра я куплю орехи, два пакета муки, яиц, яблок. Пора печь пироги.

— У вас праздник?

— Да. Жду гостя. Хорошее это дело — ждать гостей...

И она улыбнулась. Ира почувствовала — не только хозяйка, весь Дом готовится к встрече. Как-то иначе выглядели и барометр на стенке, и акварели в простеньких рамках. Ожидание висело в воздухе как золотистая пыльца в солнечном луче.

Она жила своей обычной жизнью, но все время помнила про Дом. И оттягивала свою поездку за шалью, которая наверняка уже связана, как ребенок откладывает на потом конфету, особенно если конфета в красивой, прямо жаль разворачивать, бумажке.

В тот день с утра она ощутила беспокойство. Дом издалека слал ей картинки — парусник возник, возникли акварели с морскими видами, этажерка с резными столбиками явилась и пропала.

В обеденный перерыв Ира вышла на улицу. «Тойота» на стоянке отсвечивала серебряным боком. Ира как-то очень естественно, без единой мысли в голове, перешла улицу, открыла машину, села...

По дороге она поняла — нужно купить что-то к столу. Ведь чай уже заварен и разлит по чашкам...

В магазине она, прекрасно понимая, что следует взять торт, купила большую коробку мороженого. Дом ждал именно мороженого...

Анна Ильинична открыла дверь.

— Так и должно было случиться, — сказала она. — Я сразу поняла, честное слово... Я так и сказала — подождем еще минутку, сейчас она приедет...

Ира вошла — и из-за стола поднялся ей навстречу высокий загорелый мужчина. Выгоревшие волосы, острый и пристальный взгляд — взгляд человека сильного и щедрого...

— Николай, — представился он. — Вы не удивляйтесь, мама у нас специалистка по ожиданию. Сперва отца и брата месяцами ждала, теперь вот меня. Скоро будет ждать старшего внука. Мы морская династия.

Ира поняла: несколько поколений мужчин собирали эти книги, эти атласы, эти модели парусников. И возможно, несколько поколений женщин в этом Доме ждали своих моряков — штурманов, капитанов. Они научили ожиданию Дом — и он уже сам стал искать в мире женщин, которых хотел бы впустить и приручить. И как же ему было грустно, когда моряк ошибался и приводил не ту...

Но на сей раз он угадал. Все сложилось так, как он хотел. Ему отозвалась женщина, способная услышать и понять...

— Погоди, — сказала Ира Дому, — не сразу, не сразу! Не могут двое взрослых людей, потерпевших неудачу с первой любовью, раскрыться с первых же встреч, так не положено... И зачеркнуть то, что было, и броситься, как с обрыва в холодную воду...

— Могут, — ответил Дом.

Дана В.