Пигмалион и его Галатея.Истории.

Говорят, обжегшись на молоке, дуют на воду. А как тут не будешь дуть, если все мужчины, с которыми у Светланы были романтические отношения, оставляли ее ни с чем. Нет, правда, один оставил ей бесценный подарок на память толстощекую белокурую Аленку. Света разуверилась в любви, воспитывала Аленку сама и на пушечный выстрел не подпускала к себе назойливое мужское племя. Но и судьба матери-одиночки тоже оказалась не сахар: недоедание, недосыпание, недовольство окружающих и всякие прочие «недо» преследовали ее все четыре года со дня рождения Аленки.
Еще говорят: от судьбы не уйдешь. Вот так и Свете судьба преподнесла неожиданный сюрприз. Однажды к ней подошла строгая «профсоюзная» дама, председатель местного комитета (от которой Света никогда ничего хорошего не ждала), и предложила ей «горящую» путевку в Крым. Вы не знаете, что такое «горящая путевка»? О! В доперестроечные времена с помощью такой путевки даже людям без связей и блата иногда удавалось отдохнуть в самых престижных местах. Путевки в дома отдыха и санатории в те времена не столько покупались (спасибо профсоюзу, который оплачивал львиную долю), сколько распределялись. Для каждой организации «сверху» спускалось строго ограниченное количество мест. И чем «эксклюзивнее» был курорт, тем меньшее количество мест выделялось. Не секрет, что «штучный» товар доставался самим распределяющим, высокому начальству, ну иногда еще передовикам производства. Такие морально неустойчивые личности, как Светлана, стояли обычно в хвосте списка. Но иногда случалось так, что у обладателя путевки менялись планы, путевка могла пропасть, «горела», как говорили тогда, и ее приходилось предлагать первому попавшемуся под руку.

Нежданно-негаданно Света вместе с Аленкой оказались в пансионате «Голубой залив» в Коктебеле. Да еще в августе, в бархатный сезон! Вообще-то Коктебель в те времена назывался Планерским. Но Свете больше нравилось прежнее название: Коктебель. Звучит так по-французски! (Правда, на самом деле слово тюрское и значит что-то вроде «Страны голубых вершин».) Света с Аленкой целые дни проводили на пляже. Света нежилась на солнышке, а Аленка копалась в гальке, разыскивая красивые камешки. За годы существования курорта отдыхающие почти полностью истребили уникальную коктебельскую самоцветную гальку. Но найти редкий камешек иногда все-таки удавалось.

Как-то раз к Аленке, копошащейся среди камней, подсел худощавый мужчина лет сорока. Он протянул девочке целую горсть разноцветных камешков. Малышка взвыла от восторга. А дальше все произошло по хорошо известному сценарию. Понравившись ребенку, мужчина растопил сердце его матери. Так Света познакомилась с Евгением Николаевичем. Днем они встречались на пляже, а вечером, уложив Аленку спать, шли в кофейню, где грузный, но необыкновенно проворный армянин варил божественный напиток. Иногда это был шоколадный бар, где подавали настоящий горячий шоколад, густой и ароматный, совсем не похожий на так любимую советским общепитом бурду под названием «какао». В лунные ночи Света с Евгением любовались заливом и нависшими над водой скалами Карадага. Фантастическое зрелище завораживало Свету, а рядом был мужчина, опытный в делах любви, нежный, страстный и бесконечно ее понимающий. При свете дня в глубине Светиной души шевелился червячок сомнения и недоверия ко всем мужчинам вместе взятым. Но этот... этот был какой-то необыкновенный.

Евгений рассказал Свете о себе, что он кандидат наук, работает в НИИ, разведен, а дочь его в этом году заканчивает школу. На курорте все мужчины разведены или неженаты, но Свете не хотелось думать о грустном.

Оставалось два дня до отъезда. В тот вечер на море опустился туман. Негустой пар медленно и осторожно полз вверх по склонам. Контур Карадага таял, будто растворялся в воздухе. Призрачно маячила Святая гора, подсвеченная луной. У Светы перехватило дыхание от этой красоты. И вдруг она услышала: «Я люблю тебя! Выходи за меня замуж!» Не раздумывая, Света ответила: «Да!» В тот миг не существовало ни двадцатилетней разницы в возрасте, ни прошлых обид и разочарований. Была лишь одна любовь!

На следующий день Евгений сдал Светин билет в кассу и они сели в поезд, который увез их в новую жизнь. В новой жизни Света захотела иметь и новое имя. Она решила называться Вандой (очень уж красиво звучало это имя в сочетании с фамилией Евгения). Евгений смеялся и по-прежнему звал ее Светик, но изображать польскую пани не мешал. Когда Света при знакомстве с его друзьями жеманно поджимала губки и, протягивая ладошку «дощечкой», говорила: «Ванда», в глазах Евгения плясали чертики, но он лишь вежливо улыбался.

Не мешал Евгений своей молодой жене скупать в магазинах и немыслимое количество шмоток и украшений (в основном яркой, недорогой бижутерии) и напяливать на себя все подряд, сочетая несочетаемое. Сам же он преподнес жене в первую годовщину свадьбы изящные сережки с изумрудами, которые на долгие годы сделались любимым Светиным украшением. Евгений водил Ванду-Свету на выставки, в театр, знакомил ее с женами коллег, немолодыми, но всегда ухоженными и со вкусом одетыми женщинами. Света стала чувствовать себя белой вороной и присмирела. Но от природы она была наблюдательна и в конце концов выработала свой стиль и научилась держаться непринужденно.

Роль беспечной «мужниной жены» Свете очень быстро надоела. В «прошлой» жизни она работала на часовом заводе и сейчас скучала без большого коллектива. Наконец она нашла работу на швейной фабрике. Евгений не возражал, но заявил:

Ты должна учиться. Поступай в институт.

Я школу пять лет назад закончила. В основном на тройки. Какой мне институт? недоумевала Ванда-Света.

Но Евгений был неумолим:

Поучишься годик на подготовительных курсах. Решишь, чего ты хочешь. И вперед!

Света хныкала, что ей будет трудно: Аленка маленькая, с ней хлопот полон рот. Она, Ванда, работает. Дома постирать, прибрать, приготовить надо. А тут еще учиться. Она не вытянет, не справится.

Ничего, Аленка ходит в садик. Убирать, стирать, готовить я буду сам. С работы можешь уйти. А учиться я тебе помогу.

И действительно, буквально за уши Евгений дотянул жену до вожделенного диплома. Он сам водил Аленку в садик (а позже в школу), готовил ужин, стирал белье, делал курсовые и держал кулаки, когда Света сдавала экзамены. Он отдал жене машину, а сам ездил на работу на автобусе, потому что Света никак не хотела бросать свою швейную фабрику и училась на вечернем факультете.

Света за это время очень изменилась. Перестала звать себя Вандой. На работе ее называли Светланой Михайловной. Она быстро выросла от простой швеи до начальника отдела реализации. Ей нравилось заниматься общественной работой, и она подумывала о депутатстве. На Аленку времени катастрофически не хватало. Зато девочка очень привязалась к Евгению. Свои первые немудреные девчачьи секреты она рассказывала именно ему. Аленка называла Евгения папой, и окружающие давно забыли, что он ей не родной отец.

Только вот сам Евгений никак не мог закончить докторскую диссертацию. Но вскоре это стало и не важно. В стране начались перемены, и НИИ, в котором работал Евгений, приказал долго жить. Евгений остался без работы. Вскоре начались трудности и на швейной фабрике: задержка зарплаты, постоянная угроза сокращения и прочие «прелести» новой жизни. Накопленные деньги превратились в пыль. Евгений растерялся. И тогда за дело спасения семьи взялась Света. Она начала шить трусы на продажу. Однажды ей пришла в голову мысль съездить в город своего детства и предложить товар там. Оказалось, что в городке, затерянном на просторах России, не хватает именно женских трусов. А еще бюстгальтеров, скатертей и оконных занавесок. Рынок оказался необъятным. К Свете потекли денежки. Сначала тонким ручейком, а потом полноводной рекой. Даже во время дефолта Света особенно не пострадала.

...Недавно в одном из кафе я встретила Евгения. Мы давно не виделись. Он сильно поседел и еще больше похудел. После обычных приветствий я спросила:

Ну как ты, как Света, Аленка?

Ты ничего не знаешь?

О чем?

Он грустно улыбнулся и сказал: «Давай возьмем еще по чашечке кофе». Мы сели за столик, и я узнала продолжение этой, так красиво начавшейся истории.

Чем больше Светлана богатела, тем сильнее я впадал в депрессию, рассказывал Евгений. Она пыталась встряхнуть меня, предлагала заниматься бизнесом вместе. Или, черт возьми, расслабиться и получать удовольствие. Ведь живут же другие мужья на содержании у своих жен и не мучаются угрызениями совести. Я так не мог. Но и зарабатывать деньги наравне со Светланой тоже не мог. Нет, я работал, но получал сущие гроши. А потом... потом у меня обнаружили рак. Света отвезла меня в клинику в Германию. Там меня подлечили, насколько это возможно. Но я все равно болен и долго не протяну, он задумался.

А как Света? осторожно спросила я.

У Светы все прекрасно. Она открыла сеть магазинов, построила новый дом, занимается его отделкой. Вернее, ее муж занимается.

???

Ну да. Мы развелись. Я сам настоял на этом. Зачем ей, молодой, успешной женщине, старый развалюха-муж. Я ведь уже как мужчина ни на что не способен.

Неужели тебе не обидно? Сколько сил ты вложил в нее! Ведь это именно ты сделал ее такой, какая она сейчас. А она предала тебя.

Знаешь, не обидно. И я не считаю, что Светлана предала меня. Она по-прежнему близкий мне человек. Я люблю ее, горжусь ею и хочу, чтобы она была счастлива. А жить со мной из сострадания или чувства благодарности... Упаси бог! Зато со мной живет Алена. С новым Светиным мужем она не ладит. Света купила ей квартиру, но Аленка там жить пока тоже не хочет. Предпочитает хозяйничать у меня. Такая красавица стала. Очень похожа на молодую Свету.

Я слушала Евгения и думала: «Вот трагедия Пигмалиона, чья Галатея, творение рук его, переросла своего творца. Но надо отдать должное Пигмалиону: поражение свое он принял с достоинством».

Ольга С.