Турпоездка.Истории.

Они сразу же приглянулись друг другу и потом, вспоминая ту заурядную вечеринку, всегда дивились, насколько глупым кажется это выражение «приглянулись». На самом деле оно не имеет никакого отношения к тому, что двоим людям захотелось поближе узнать друг друга, открыть, как много у них общего.
Они были ровесниками обоим исполнилось по двадцать пять. Шейн работал в банке, а Марта в страховом агентстве. Шейн был родом из Гэлвея и раз в месяц ездил домой на уик-энд. Марта приехала из Клера и навещала родителей каждые три недели. С матерью Шейна трудно было ладить, поскольку она страстно желала, чтобы он стал священником. Отец Марты вообще ничего не понимал в современной жизни, и ей приходилось уверять его, что в Дублине она живет в общежитии, а не снимает комнату вдвоем с подругой.

Шейн ежедневно играл в сквош, потому что боялся инфаркта, но еще больше он опасался растолстеть и на веки вечные остаться на своей далеко не верхней ступеньке служебной иерархии, тогда как все повышения будут доставаться худощавым, пробивным ребятам. Марта дважды в неделю ходила в спортзал, потому что хотела стать похожей на Джейн Фонду в старости, а еще потому, что ей нужны были силы для поездок домой.

Им обоим нравилось проводить отпуск за границей, и в первый же совместно проведенный вечер Шейн рассказал Марте о своих путешествиях в Тунис, Югославию и на Сицилию. Марта же описала ему красоты Танжера, Турции и Кипра. Каждый из них считал, что проведенный за рубежом отпуск самое выдающееся событие года.

Марта рассказала Шейну, что большинство ее подруг тратит свои деньги на наряды, а он сообщил, что у его друзей деньги уходят в основном на машины да на выпивку. Они оказались родственными душами, встретившимися за бокалом красного вина на устроенной по случаю уик-энда вечеринке, где ни у одного из них не было близких знакомых. Так предначертали звезды.

Когда вышли очередные рекламные брошюры, Марта и Шейн тщательно проштудировали их; у каждого из них скопилось по целому мешку этих брошюрок, хотя другие люди еще и не начинали думать об отпуске. Они взяли на заметку самые выгодные варианты поездки, предлагающиеся в самом начале или конце сезона в которых три недели шли по цене двух. Они освоили специфический язык, которым пользуются турфирмы.

Водопады роскошных цветов, низвергающиеся с ажурных галерей, могли означать, что в данной гостинице полно москитов. Панорамные виды на бухту являли собой верный признак того, что гостиница расположена на самой макушке крутой горы. Определением «безыскусная» вполне могло обозначаться отсутствие в гостинице водопровода, а термином «современная» наличие дискотеки, гремящей ночь напролет.

В договорах с турфирмами их более всего возмущал дополнительный пункт о совместном проживании в однокомнатном номере. С какой стати эти фирмы полагают, что люди должны ехать в отпуск парами, словно звери, идущие в ковчег? И почему публика так безропотно подчиняется им? Марта могла бы рассказать вам о людях, которые отправлялись в путешествие вместе с другими просто потому, что всем им дали отпуск в одно и то же время.

Шейн сказал, что знал ребят, которые поехали в Испанию друзьями, а вернулись домой врагами потому лишь, что им пришлось жить в одном номере.

Но по мере того как шли месяц за месяцем и их встречи становились все чаще, а выбор такого варианта отпуска, на который согласился бы каждый из них, постепенно сужался, они стали понимать, что летом, вероятно, отправятся в путешествие вместе и что глупо оттягивать признание этого факта, а лучше признать его уже сейчас. И однажды вечером, за блюдом спагетти, они признали это легко и непринужденно.

Теперь у них оставалось всего два варианта: итальянские озера или остров Крит. И как-то само собой решилось этом году они поедут на Крит. Единственной загвоздкой оставался вопрос об однокомнатном номере.

Они еще не были любовниками. Они не хотели, чтобы их побуждала к этому финансовая целесообразность, но и тратиться на два номера тоже было жалко. Шейн предположил, что, может быть, самое разумное заказать номер с двумя кроватями, а не с одной двуспальной.

Шейн и Марта заверили друг друга, что оба они уже взрослые. Они с легкостью могли бы спать на разных кроватях, а если предположить, что с течением времени, основываясь на обоюдном решении, без того, чтобы одна из сторон принуждала к чему-то вторую, им захотелось бы спать на одной кровати... то такая возможность присутствовала бы, хотя им, возможно, и было бы тесновато вдвоем на односпальной койке.

Они поздравили друг друга с тем, что оказались столь зрелыми и мудрыми, и внесли задаток. Они согласились остановиться в одной из гостиниц средней руки на одном из курортов, еще не испоганенном туристами. Они выбрали июнь, так как сочли, что это поможет им избежать многолюдных орд собратьев-путешественников. Они знали, что этот год будет лучшим в их жизни, а отпуск первым из многих, проведенных совместно в разных концах света.

Их горизонт не омрачало ни единое облачко вплоть до одного мартовского вечера, когда они по-товарищески сидели рядышком, разглядывая страницы глянцевого журнала. Шейн указал Марте на огромный чемодан на колесиках, вкупе с парным чемоданом немного поменьше. «Разве не потрясающие штуковины! восторженно воскликнул он. Чуть дороговаты, но за качество всегда приходится платить дороже».

Марта подумала, что смотрит не на ту страницу такие чемоданы американцы покупают для кругосветных путешествий.

Шейн подумал, что Марта смотрит на другую страницу: чемоданы-то самые нормальные, но очень симпатичные в самый раз для двухнедельного отпуска. «Но на сколько человек?» неимоверно изумилась Марта. Ведь у них обоих не наберется столько вещей, чтобы заполнить даже меньший из чемоданов. «В самый раз на одного человека меня», озадаченно ответил Шейн.

Между двумя молодыми людьми вдруг возникла серая полоса отчуждения. До сей поры их отношения были совершенно открытыми и свободными, но теперь в воздухе витало что-то недосказанное. Они не раз рассказывали друг другу, как романы и даже браки их друзей терпели фиаско, потому что они никогда не могли поговорить начистоту. У Шейна с Мартой все будет вовсе не так. Но тем не менее ни один из них почему-то не мог заставить себя вновь заговорить о чемоданах. Вдруг разверзшаяся между ними пропасть казалась бездонной.

И все же во всем остальном они казались такими же счастливыми, как прежде: ходили гулять по дамбе, играли в свой сквош и упражнялись в спортзале, наслаждались обществом старых друзей и сумели загнать тревожащее темное облачко, возникшее из-за вопроса о багаже, куда-то на задворки сознания. До апреля, когда разразилась настоящая буря.

Это произошло в день рождения Марты, когда она развернула подарок Шейна походный утюг. Она вертела его в руках, думая, что это что-то другое, замаскированное под походный утюг. Надеясь, на это... Но нет, утюг оставался утюгом.

«Он просто прелесть», слабо проговорила она. Шейн объяснил, что знает дамам нравится иметь такую вот железяку, дабы в отпуске можно было выгладить измятые вещи. И может быть, Марте не следует выбрасывать упаковочную папиросную бумагу она замечательно подходит для того, чтобы вкладывать ее в одежду, когда вы упаковываетесь, потому что не дает одежде мяться, верно ведь?

Марта вдруг ни с того ни с сего спросила: сколько рубашек Шейн берет с собой в отпуск? Ну, штук пятнадцать, а еще ту, которая сейчас на нем, и спортивные рубашки, и рубашки для пляжа.

«Двадцать рубашек?» недоверчиво переспросила Марта.

Около того.

И двадцать пар носков? И трусов тоже? Ну, плюс-минус. Плюс-минус сколько? Пара-другая. А еще у него оказалась целая коллекция обуви и ремней и несколько причудливых пляжных панам.

Марта ждала, что вот сейчас Шейн улыбнется своей такой знакомой, обаятельной улыбкой, от которой у нее всегда сладко замирало сердце, и скажет: «Клевый прикол, верно?» И они, не помня себя от счастья, упадут в объятия друг друга. Но Шейн ничего не сказал.

Шейн же надеялся, что Марта вот-вот объяснит ему, к чему все эти непонятные вопросы и почему она спрашивает его таким безжизненным голосом о совершенно нормальных вещах. Все равно как если бы она спросила, чистит ли он зубы или одевается ли перед выходом из дома. Он обеспокоенно смотрел на нее. Может быть, он не выказывает достаточного интереса к ее гардеробу?

Оказалось, что это не самое удачное решение вопроса. По словам Марты, она за всю жизнь не имела ни одного чемодана. У нее была мягкая сумка, которая легко входила под самолетное кресло и потому запросто могла сойти за ручную кладь. Она брала с собой три носовых платка, три лифчика, три рубашки, три юбки и три купальника, а еще небольшую легкую сумку с купальными принадлежностями, пару сандалий-шлепанцев и тюбик походного моющего средства.

Она считала, что отпуск предназначен вовсе не для того, чтобы тратить его на ожидание багажа в аэропорту или переодевание к обеду. А мысль о том, чтобы везти домой чемоданы грязной одежды и белья, была настолько же чуждой для нее, как для Шейна сама идея тратить свое отпускное время на стирку.

Но ведь на это уходит всего несколько минут! уговаривала его Марта.

На это не уйдет ни минуты, если прихватить с собой сменные вещи, отвечал ей Шейн.

У твоего чемодана оторвутся ручки, если ты его так перегрузишь, говорила Марта.

Мы не сможем пользоваться ванной, если там будет висеть твоя выстиранная одежда, возражал Шейн.

Они разговаривали об этом весьма здраво и рационально, как и обещали друг другу в начале знакомства. Но сияние померкло.

Было бы лучше, решили оба, если бы они познакомились уже в отпуске, когда Марта несла бы свою потертую сумку, а Шейн огромный элегантный чемодан. Тогда они знали бы с самого начала, что их взгляды на турпоездки и на подготовку к ним весьма значительно разнятся. Возможно, они преодолели бы это препятствие прежде, чем влюбились друг в друга, и тогда оно не стало бы шоком на самом пике их романа.

Они были практичными людьми Марта и Шейн; они обсудили, не закроется ли этот вопрос сам по себе, если они закажут два однокомнатных номера. Тогда Марта не видела бы оскорбляющего ее взор «султанского гардероба», как она его прозвала, а Шейн не тыкался бы лицом в ее влажное белье, чего он так боялся. Но нет, собака была зарыта глубже. Они поняли, что они слишком разные, для того чтобы провести вместе две недели что уж там говорить про всю жизнь!

Будучи добрыми друзьями и практичными людьми, они вновь отправились в турагентство и переоформили свой заказ на два отдельных в разное время, с отдельными надеждами и мечтами.