Лейсян, дочь Николая Федоровича.

-"ПреклонИ ухо твоЕ ко мне, Христа Бога моегО Мати, от высотЫ мнОгия слАвы ТвоейЯ, БлагаЯ, и услЫши стенАние конЕчное, и рУку ми подАждь.
(Канон при разлучении души от тела).

С незапамятных времен поговаривают о конце света,ждут его, высчитывают по пальцам на руке, но все так же стоят по полям рыжеватые скирды хлеба,да мычат коровки в подворьях небогатых домов,легче дышится подалее,у берегов холодной Камы.
Кончилась городская гульба,работа и былое благосостояние.
Поближе бы к земле, думает Николай Федорович. Не успокаивает его и певучий голосок дочери Лейсян, чьи дни, по прежнему просты, как речная галька, неизменны лишь времена года, да его старческое брюзжание.Можно только сказать, что так было не всегда. Сердце Николая Федоровича сжимается от горя и беззащитности,не стало точки опоры, нечем обмануть себя и утешить, как богоданная и любезная сердцу жена Алсу умерла, так и время его пошло на убыль, просочилось сквозь пальцы, выдуло в дверь.
Что там будет завтра, всеобщая погибель или здравие?И не сдвинуть это наваждение и не переждать, наслаждаясь видом из окна. После развала СССР, когда завод вначале разворовали, а потом подожгли, ни власти, ни порядка не стало, маета одна.Поезд истории,хоть медленно,но движется вперед, чух-чух...чух-чух.
Безработица - экое лихо, в башку не поместишь! Голодно да холодно,батареи в квартирах еле теплятся.Ситуации в семьях доходят до такого ужаса, что и представить страшно.Остается только сидеть вечерами на лавочке, у подъезда и роптать, поминая Бога всуе.
Кто семечки грызет, кто папироску смолит, обыкновенные люди,Федорович, каменея лицом, закругляет беседу словами:-"И без войны все вымрем!"

Вот такой незатейливый прямо скажем жизненный сюжет, чтобы выжить,нужно иметь характер,ну и хладнокровие конечно.
"Меньше знаешь, лучше спишь","Все зло от ума",с помощью таких нехитрых высказываний, стараешься осторожно приблизиться к реальности,систематизировать в мозгу,крохи того, что еще осталось от прошлого.
Ан нет,на двух стульях сразу не усидишь, где уж тут приобщаться к мировой гармонии. И удивляться нечего, прошлое и будущее трудно уравновесить настоящим. Убедитесь сами, непосильная это задача.
Наш двор, жители его в роли святого семейства,наивысшее напряжение в общении, того и гляди замкнет.Как тут не вспомнить молитву ко Пресвятой Богородице:

-"ВолнУющася житЕйскою бУрею, ко стезИ мя покаЯния напрАви. ИзбАви мя огнЯ вЕчнуящаго, и чЕрвия же злАго, и тАртара. Да мя не явИши бесОм рАдование, Иже мнОгим грехОм повИнника. НОва сотворИ мя, обетшАвшаго нечУвственными, ПренепорОчная, согрешЕнии."

Дети, откуда берутся они в таком количестве в нашем дворе?Слышишь смех...Бегут,задевая тебя,кричат, возвращая словам первоначальный смысл и вот уж будни освещаются мягкими красками праздника.Одним словом цветы жизни. Рожают их пятнадцатилетние,сорокалетние, пьющие, курящие, приличные и обычные...
Женщины рожают, жизнь продолжается и все тут.

Стоит игривому, весеннему ветерку принести первое тепло в наш двор, как души живущих в нем людей пробуждаются и обновляются. Как трава упрямо пробивается сквозь асфальт, так отважно раздевается, чуть ли не до интимных пятачков белого тела, молодая и сочная людская поросль.Да, что там молодая! Туши старого и вонючего мяса часами релаксируют на скамейках, облаченные в допотопные капоты, халаты и юбки...Можно увидеть ковбойские, клетчатые рубахи и брюки на пуговках, а так же серые потертые пальто с отстегивающимся подкладом.
Никто не может усидеть дома.Где уж им, юным чаровницам, ждать предопределения свыше? Я сама, вдыхая вечерами терпкий запах земли, ощущаю на губах сладость айвового варенья.А уж их, юных и доверчивых девственниц любовный вихрь несет, как белые лепестки цветов, высоко поднимая и рассеивая, не глядя, зачастую в грязь.
Вот таким ли поэтическим языком или другими словами воздействует окружающий мир на сознание, но ровно через девять месяцев, он оглашается громким криком новорожденных. Вот и Лейсян уже кладет прозрачную руку на шевелящийся ком живота.

Рожала Лейсян в тревожный, ненастный день ноября.Перед родами видела абику,бабушку по материнской линии,которая давно умерла. Стояла она рядом, у изголовья кровати, руками разводила, то ли утешала, то ли что показывала. Не поняла Лейсян, только острый холодок тревоги поселился в ее робком сердце.

-"ЧеловЕк, яко травА днИе его,яко цвет сЕльный,тАко отцветЕт,яко дух прОйде в нем, и не бУдет, и не познАет мЕста своегО".(Псалом Давиду 102).

Ничем нельзя утешить молодую мать потерявшую младенца,ни концом света,ни людским перенаселением планеты,ни всеобщим голодом.Сердце ее похоже на сухой, пожелтевший лист, душа ее отошла от нее и погрузилась в кромешную тьму скорби.Тело ее, представлялось ей домом со снесенной крышей и разрушенными стенами, видела она себя и пышным виноградником,чьи кусты с тяжелыми плодами, вырвал с корнями и превратил в сплошное месиво смерч.
Плачь и сокрушайся человеческое дитя, ибо никому не дано предугадать будущее, типичный в общем то случай для наших больниц.

-"УслЫши, Боже, молЕние мое, вонмИ молитве моей. От конец земли к Тебе воззвАх, внегдА унЫ сердце мое, на камень вознЕсл мя есИ, настАвил мя есИ. Яко был есИ уповАние мое, столп крепости от лицА врАжия.ВселЮся в селЕнии Твоем во веки,покрЫюся в крОве крил Твоих".
...Давиду псалом 60.

Последнее время Николай Федорович часто вспоминал жену, иногда, замирая у зеркала, вглядывался в его мутную поверхность.Страшен он был со стороны, с всклокоченными волосами и остановившимся безумным взглядом,казалось ему в эти мгновенья, что ощущает он легкую,сухую ладонь жены на своем небритом лице.
Мертвые имеют больше преимуществ перед живыми,всей мудрости человечества не хватит, чтоб прикоснуться к таинству их потусторонней жизни.Безмолвной тенью скользил Николай Федорович по неосвещенным комнатам квартиры, часто ловил себя на том, что не помнит, что ел, о чем думал. Очухивался от наваждения всегда на одном и том же месте, на кухне, сидя за столом и разглаживая пальцами узор на старенькой клеенке.Куда "ехало" и в какую бездну "сползало" его слабое сознание не ощущал, в сто тысячный раз подходила к нему его не умершая жена.

Все, кто видели осунувшееся, серое личико Лейсян после больницы, спешили отвести взгляд.Кажется, она начала пить,поговаривали на днях, что Николай Федорович,вернувшись из магазина, нашел ее, лежащей на полу, в совершенно невменяемом состоянии. Не надо философствований, я не Конфуций, да и вы не Кант и не Брут, про общечеловеческие ценности хорошо болтать по телевизору, участвуя в ток-шоу с губернатором, также не годятся псалмы и акафисты и суры из корана...здесь, чтоб оплакать надо молчать.Спотыкаюсь на ровном месте, а ведь автор в тесном сотрудничестве с Богом.
Видящие нас насквозь ангелы и архангелы, спускаются с неба,в потоке света и приходят на площадь искать праведника.

Праведник.

-"Во блажЕнном успЕнии, вЕчный покОй подАждь, ГОсподи, усОпшему рабУ ТвоемУ и сотворИ емУ вЕчную память".
Последование по исходе души от тела.

Не успела площадь остыть от летнего жара,как опять брызнуло солнце.Дождь согнав с лавок разомлевших старичков пенсионеров и оросив холодными брызгами скромных прохожих,пропал без поминания и плача, оставив после себя мокрые следы.
Птаха перелетела с одной цветущей ветки куста на другую и запела. И именно это, легкое дуновение ветра, фыр,фыр...заставило меня обернуться и посмотреть на газон.
Николай Федорович лежал на зеленной травке, обратив белые бельма глаз в сияющее небо, сложив тяжелые, грязные кувалды рук на груди, как в гробу, словно примеряясь к скорому обряду погребения.
Подошла старушка, перекрестилась, на лице отразилась искренняя печаль, морщинистые губы зашевелились, молится.
-Кто это?- спросили, подбежав, две девчушки.
Я пожала плечами, старуха тоже ничего не ответила, продолжая молиться.
Постепенно собралась толпа из торгашей,на лицах разнообразная гамма чувств.
Толпа гудела, как улей, обрывки речей случайно соединяясь, выливались в смысловую фантасмагорию.