Сколько надо "лучших" подруг, чтоб понять, кто из них лучшая?

В детском садике было много девочек. Но почему-то к Люсе пристала эта Катя, пристала как жвачка к ботинку, ходила за нею следом, и скоро все стали считать их лучшими подружками. Люся с прилипалой-Катей дружбы не искала, даже как-то старалась избегать, но как тут избежишь, когда ее везде сажают рядом и ставят с тобой в пару? А Катя не отходила ни на шаг, плюхалась на соседний стульчик за обедом, и на каждой прогулке Катина ладошка хватала Люсину, чтоб не убежала. Люся вырывала ладонь, но Катя все равно шла рядом. И ведь не надоедало же ей!
 
- Какие подружки, - умилялись воспитатели, - водой не разольешь!
 
После детского сада с Катей Люся не общалась, она пошла в школу с остальными детьми военного городка, и там у нее появились по настоящему искренние и не навязанные дружеские отношения. Девочку звали Маша, она была самым добрым и открытым существом в классе, абсолютно лишенным девчачьего жеманства. Маша не очень хорошо училась, и поэтому «хорошие» девочки не принимали ее, и Люся стала просто спасательным кругом для Маши: надо ведь и троечницам с кем-то общаться. Сначала Люсе это льстило: она мечтала, что поможет Маше с учебой, та станет отличницей и покажет всем этим задавакам, но всё пошло не так. Маша со всей своей искренностью и добротой присела Люсе на шею, превратив тем самым подругу в няньку. Их дружба напоминала театр одного актера и одного зрителя – в школе Люся помогала Маше учиться, а на досуге – шила платья ее куклам и рисовала для нее комиксы. Маша не только учиться не умела, она вообще ничего не умела. Зато очень хорошо включала «маленькую серую птичку» - я такая несчастная, ничего у меня не получается, и ведь никто же мне не поможет! Лесть и комплименты от Маши, поначалу бывшие приятными, скоро обесценились и Люся начала тяготиться такой дружбой. Маша ничего Люсе не давала, а требовала всё больше. Люся чувствовала себя одинокой в этом тандеме, лучшая подружка не интересовалась ее жизнью и всякий раз переводила разговор на себя.
 
Шли годы, Люся занималась танцами и пианино, а Маша все еще перебивалась с четверок на тройки и все еще ничего не умела. Подошел «трудный» возраст, начались слезы по мальчикам. У Маши совсем свалило крышу на почве уверенности в своей некрасивости и она начала копировать Люсю во внешнем виде. К тому времени в школах уже отменили форму, и девочки приходили в нарядах, согласно своему достатку и вкусу. Маша подстриглась, как Люся, купила несколько абсолютно таких же вещей, как у подруги, такой же рюкзак, такие же фенечки на руки, такие же часы, такие же кроссовки, кепку, спортивный костюм, модные в то время джинсовые костюмчики… При этом перед каждой вечеринкой или школьным вечером она приходила к Люсе и начинала ныть: нечего надеть, опять она будет, как урод. Люся сжимала зубы, одевала Машу в своё, делала прическу, красила ей ресницы.
 
Ревновала Маша жутко. Люся в силу большой занятости в своих кружках общалась со многими ребятам, а Маша устраивала истерики. С ней стало чересчур трудно дружить… Люся по прежнему не чувствовала, что у нее есть подруга, скорее было похоже, что у нее есть дочь. Дочь, которая забирает всё внимание и которой не всякое можно рассказать.
 
От дружбы с Машей ее спасло студенчество. Их разнесло по разным ВУЗам. Машу пригрели другие девочки, а Люся занялась, наконец, своей жизнью. Узнав о наборе в студенческий коллектив группы поддержки, Люся пошла, как сейчас говорят, «на кастинг» в актовый зал, где встретила Наталью. Она уже знала о существовании этой девочки – видела ее на КВН-ах и атлетических соревнованиях, да и в городе часто встречала. Наташу было сложно не заметить: небольшая ростом, обстриженная под мальчишку, на огромной платформе и в белых гольфах, она смело топала по главной улице, игнорируя взгляды вслед. В маленьком городе выделяться – это огромный труд. Вот эта девочка решала, кого она берет к себе в группу. Люся выучила те 4 восьмерки, которые им показали, станцевала их под музыку с остальными девочками. Наташа при этом пристально за Люсей наблюдала. А потом отозвала ее в сторону (Люся подумала, неужели берет?), и тихо спросила:
 
- Я тебя знаю. Ты танцуешь в Фантоме. (В этом коллективе Люся выступала еще со школы).
 
- Да, а… - Люся и не думала отрицать.
 
- Значит так, - оборвала ее Наташа, - либо ты будешь у нас, либо ты будешь в Фантоме. И то, что ты сейчас учила: если увижу где-нибудь в ваших танцах – берегись.
 
После чего развернулась и пошла на свое место. «Ах ты…», подумала Люся, собрала свои вещи и ушла, глубоко оскорбленная. После этого, учась в одном ВУЗе и выступая на одних и тех же мероприятиях, Люся с Наташей часто пересекались и шипели друг на друга, как кошки.
 
А у Люси тем временем появилась новая лучшая подруга: ее звали Даша, они познакомились еще в музыкальной школе. Их снова сблизила артистическая среда: Даша пела, Люся танцевала. Даша была очень талантлива, но ей рано об этом сказали. В тот период, когда она дружила с Люсей, еще не успела зазвездиться, и отношения у них были очень искренние. Я не знаю, в какой момент все понеслось под гору, возможно тогда, когда Даша принесла Люсе концертный костюм на починку. Люся починила платье блестяще, даже лучше, чем было, и началось. Платья, юбки, сарафаны, чего только Люся для Даши не шила. А та, если в начале хотя бы шоколадку приносила за труды, то потом стала вести себя так, как будто Люся ей обязана своей дружбой и расположением (начался период Дашиной «звездности»). А после того, как с ней поговорила Люсина сестра (на предмет совести), Даша ушла, хлопнув дверью и заявив, что, чтоб с Люсей дружить, надо иметь много денег. Вот так ушла еще одна «лучшая» подруга.
 
Потом почему-то Люся сблизилась с Таней. Тане не нужно было Люсино рукоделие: она сама всё умела. На этой почве, наверное, они и подружились. У них был похожее чувство юмора, одинаковый размер одежды, обе любили танцевать и рукодельничать. Именно Таня притащила Люсю на очередной «кастинг» в группу поддержки, одна идти она очень стеснялась. Люся хотя и не хотела видеть Наташу, пошла подбодрить подругу, уселась в заднем ряду актового зала и стала ждать, пока все кончится. Но ее «спалили» сразу:
 
- Или на сцену, или за дверь! – был строгий вердикт борзой Наташи, а Таня сделала жалостное лицо и чуть заметно поманила рукой.
 
Люся скинула куртку и присоединилась к подруге. Наташа бросила на нее уничтожающий взгляд:
 
- Я тебе что сказала?
 
- Я не танцую больше в Фантоме, - соврала Люся. Чтоб не прогнали. Ради Тани.
 
Лицо Наташи мгновенно стало приветливым:
 
- А что молчишь то? Сразу бы так! Ну поехали тогда, учите, через 15 минут станцуете.
Люсю приняли в группу, Таню нет. Пришлось срочно уходить из своего коллектива, и Люся ни разу об это не пожалела. Таня тоже попала в группу, но чуть позже, по поручительству Люси. Тога они с Наташей были уже лучшими подругами.
 
Это была дружба, которой так не хватало Люсе. Дружба не «в одни ворота», бескорыстная, нерушимая, проверенная много раз. Наташи с Люсей были очень разными, но друг без друга не могли. Наташа всегда звонила мне, чувствуя, что мне плохо. Всегда принимала мою сторону в сложных ситуациях. Защищала меня, когда нападали. Я больше не чувствовала себя одинокой, у меня была лучшая подруга. Я думала, ничто не сможет нас поссорить. Однако, это случилось.
 
Поругаться нам «помог» Наташин муж. Это случилось прошлым летом, и с тех пор мы не общаемся. Абсолютно глупая и непредвиденная ситуация, усугубленная упрямыми характерами обеих сторон. Судьба не могла придумать худшего времени, чтоб лишить меня подруги: именно после нашей ссоры начали происходить неприятности, которые мне было бы легче пережить, будь она рядом.
 
Я верю, что мы помиримся. Сколько бы времени это не заняло. Хотя… порой, совсем в это не верю… Очень много было всего сказано друг другу, я переступила гордыню и дала ей знать, что жду ее назад в мою жизнь. Она не отвечает уже больше полугода.
 
Сейчас в моей жизни есть подруга: достойная, целеустремленная, женщина, пример для меня во многом. И очень дорогой для меня человек. Но я не называю ее лучшей подругой. У меня уж есть лучшая подруга, просто она со мной не общается. Повидав разных «подруг» в своей жизни, я очень осторожно употребляю слово «лучшая». Лучше, чем Наташа, друга у меня не было, и, если не будет – спасибо, что она была.