Моя прекрасная Саломея

В далекие перестроечные времена я была знакома с одним симпатичным профессором математики. Мы славно дружили и приятно проводили время, не связывая друг друга взаимными обязательствами. Между нами возникла глубокая симпатия, а, может, и нечто большее, сейчас уже трудно сказать. Мой друг увлекался живописью, общением с творческими людьми. Еще он был прекрасным философом, отличавшимся трезвым взглядом на мироустройство. Признаюсь, в то время, мне, тридцатилетней, ищущей себя, весьма этого не хватало. Мы посещали концерты, и вернисажи, старались быть в курсе столичных новостей культуры. И не разочаровывались друг в друге. Вот это, пожалуй, было самым главным в наших отношениях.
Но судьба свела меня с прекрасной Саломеей, которая сыграла свою роль в моей жизни.
Однажды профессор  пригласил меня на вернисаж молодой талантливой киевской художницы. Ее картины сразу заполнили меня изнутри яркостью, импрессионизмом, ее «эго», которое истекало из нее, как ежемесячные женские излияния. Саломею нельзя было не заметить. Одно имя чего стоило! Крепко сбитая, черноволосая, знающая себе цену художница, несколько похожая на испанку, журналист, поэтесса – все это была она, со своеобразной улыбкой уголками губ. Если бы не мощные челюсти, можно было бы назвать ее весьма привлекательной. Из Саломеи бил огонь. Она напоминала ракету ближнего действия на поражение, и прекрасно разбиралась в жизненных вопросах. Я же в то время больше помалкивала, набираясь ума-разума от достойных людей. Кроме того, я еще не вполне отошла от первого  брака. Короче, демонстрировать мне было особенно нечего. Но чем-то я  заинтересовала Саломею с первого взгляда.
Она интересно объясняла свою живопись, вооружившись теорией дедушки Фрейда, и владела тайной привлечения мужчин. Возле нее роились мужики, и даже муж был, вполне приличный. Но ей было мало…
Наверное, мы были полными антиподами, возможно, именно это заинтересовало моего друга профессора. Его интересовали красивые независимые женщины, яркие и привлекательные своим внутренним светом. Но это было естественно…Саломея интересно одевалась, творчески, прекрасно подбирая туалеты, подчеркивающие ее женские прелести. Заколки, шарфики, стильные украшения, гребни и браслеты вполне естественно смотрелись на ее смуглом оливковом теле. В то время, когда представители интеллигенции перебивались с хлеба на воду, Саломея неплохо продавалась! Кроме того, она умела добиваться своего, поэтому проводила выставки, вернисажи, была активной и предприимчивой. Казалось, мне повезло, в моей жизни появилась интересная подруга, у которой было чему поучиться. Однако, интуитивно я опасалась, что рядом со мной находится экзотическая рыбка-пиранья, которая при случае продемонстрирует и мощные челюсти, и какие-то неожиданные маневры. Иногда Саломея напоминала мне грациозную хищницу, пантеру, застывшую  перед прыжком. Конечно, я хорошо знала о существовании подобных дам, но, скорее, теоретически. К счастью, мои подруги были совсем другими.
Саломее удавалось заводить несколько романов одновременно. Во время нашего знакомства она завела роман с известным кукольником (мастером кукол), объездившим полмира. Кукольник был пойман во время интервью как-то сразу, внезапно, и накрыт ею, как роковая волна. Саломея обожала интересных мужчин. А кукольник был мужчина что надо! Хорошо разбирающийся в женской психологии, имевший дома от жены покой и уют, он с удовольствием вовлекся в игру Саломеи. Оба талантливых представителя богемы быстро нашли общий язык. Саломея читала свои статьи, обсуждала свои стихи, делилась своими мыслями. Они много гуляли. Вопрос со съемом квартир был в те времена не простым. Секс был настоящим праздником! Они ходили за ручку, и чувствовали себя одним целым, и разговаривали обо всем на свете, и Саломея захотела чего-то большего…А как? Кукольник по-своему любил болезненную жену, и не собирался оставлять ее совсем. Его вполне устраивала жизнь – приятная и ни к чему не обязывающая. К тому же, я не представляла, в каком состоянии находятся  отношения Саломеи с профессором, как оказалось - они тоже находились в развитии.
Саломея не забывала рассказывать мне о своих романах. Мне было нечем ответить. Они носили оттенок грусти, потому что у нее не было своего угла, жила в трехкомнатной хрущевке за городом с мамой, двумя сыновьями и мужем «в отставке». Но у каждого – своя история. Я в то время разбиралась с проблемами подростка-сына, стремилась к профессиональным вершинам. Саломея не могла представить своей жизни без мужчин. Хоровод интересных знакомств кружил ей голову. Но челюстям не хватало привычной работы - перемалывания добычи.
Неожиданно Саломея заболела серьезно, скрылась из виду и не отвечала на звонки. Я искала ее некоторое время и хотела помочь чем могла. Представить себе больную Саломею было сложно. Неожиданный поворот жизни подарил мне прекрасного мужа, и следом за ним, квартиру в центре города, о чем я даже не мечтала. С Саломеей мы изредка перезванивались. Мой друг профессор уехал навсегда из этой страны, и зажил вполне счастливо среди новых людей. Воспоминание о художнице-журналистке   как-то потускнело , покрылось патиной, но…
Прошло лет шесть. Однажды она позвонила мне и предложила встретиться.
- Как, ты замужем? Где ты с ним познакомилась? И у Тебя квартира? – с недоумением в голосе спрашивала она меня.
- Такое бывает?!... А если бывает – то КАК? Я сейчас приеду!...
Я пригласила Саломею в гости. Без ее присутствия жизнь была пресна. Все-таки она многому меня научила...