Я помню, как пахнет полынь

Рамиса Айдхофф, в девичестве Нигматуллина, вышла в свое время замуж на немца. Давненько уже они, душа в душу, живут-поживают в Бонне. Там спокойно, тихо, уютно и предсказуемо – совсем не так, как у нас. Но при малейшей возможности, она, уроженка Семипалатинска, старается попасть домой. Почему?

Из письма Рамисы Айдхофф:
«Да, я тоже все лето в разъездах. В августе ездила на юг Франции – Лазурный берег... Хотя уже многое здесь, в Европе и Африке, видела, но Канны, Ницца, Монако, Монте-Карло и еще парочка чудных старинных городков просто потрясли. Роскошь природы, великолепие зданий, мягкий климат и ослепительно-серебристая гладь моря... Понимаю, почему художники и писатели, не говоря уже об особах царских домов, посещали эти места и иногда оставались надолго. Музеи Матисса, Пикассо, Шагала – сплошной восторг. Обо всем не расскажешь».

Что поделать, гражданам ФРГ куда дешевле и проще навестить Канны, чем Казахстан.

Тем не менее, она пробыла в Семее неделю – миниатюрная «душа компании», и в Европе сохранившая присущий тюркам шарм. Осанка, улыбка, умение держаться на публике и говорить интересно, захватывающе, искренне – она такая. А нам, тем, кто присутствовал на встрече, выпала редкая возможность стать очевидцами исторического события – передачи бесценного раритета Музею татарской культуры Семея. Фрау Айдхофф сказала: «Нужно уметь слышать шепот Судьбы. Я внезапно поняла, что могу не успеть сделать то, что обязана сделать в память о моем дяде. Принадлежавшее ему должно храниться здесь, в городе, где он родился и жил. Он был татарином, и Музей татарской культуры сможет сберечь память о его блестящих успехах».

В 2013 году казахстанский футбол будет отмечать столетие со дня рождения – в 1913 году татары создали первую на территории нынешнего суверенного государства футбольную команду – «Ярыш» («Состязание»). Семей является родиной казахстанского футбола, и, хотя сегодня рано звучать фанфарам и трубам, подготовительный этап будущих торжеств уже стартовал: Рамиса Айдхофф передала Музею татарской культуры Семея атласную розовую розетку.

К слову добавить, стать владельцами нагрудного знака Юнуса Нигматуллина – капитанской эмблемы «Ярыша» – претендовали несколько казахстанских музеев и высокопоставленных частных лиц. Рамиса Насыровна не оставила им надежды: только Семею, только своим.

Примерно в 1847 году казанские татары Нигматуллины приехали в Семипалатинск за лучшей долей и остались здесь навсегда. Поныне Нигматуллиных в Семее много, и, если копнуть поглубже, выяснится, что все – родственники друг другу. Фамилия эта известная и уважаемая, немало Нигматуллиных внесли свой вклад в становление города и развитие всех отраслей культурной и общественной жизни не только Семея – всего Казахстана. Учителя, врачи, деятели искусства, религиозные и политические лидеры, предприниматели, меценаты, ученые. И среди них – он, единственный и неповторимый, Юнус Нигматуллин. Ушедший невозможно рано, но успевший стать символом целой эпохи.

Рамиса Айдхофф-Нигматуллина:
«Юнус абый Нигматуллин – родной брат моей мамы. У них была огромная разница в возрасте, мама родилась в 1915 году, а он – лет на двадцать раньше. Юнус Нигматуллин был первым из десяти детей. Есть люди, о которых говорят: голова; они особенно умные, талантливые, наделенные разнообразными способностями. Юнус такой и был, с золотой медалью окончил мужскую гимназию Семипалатинска, поступил в университет Казани. Он был студентом, когда началась I Мировая война. Та пора была суровой, ломались жизни, менялась общественная формация, кругом голод, кровь, смерти... Юнус Нигматуллин стал офицером царской армии, кроме того, в числе трех татар-мусульман был избран в Государственную думу. Представить сложно: в возрасте двадцати, с небольшим, лет! Сколько пользы он мог принести, какие великие дела совершить! Но вслед за I Мировой пришла Октябрьская революция, потом Гражданская война. Юнус Нигматуллин погиб на территории Китая, это был 1919 или 1920 год. Он похоронен на мусульманском кладбище в Урумчи – родственники перезахоронили тело сами. Эта страшная история в те годы была рядовой. Красные убивали белых, белые – красных, мародеры – и тех, и других. Мне рассказали так. Спустя день или два после гибели Юнуса – линии фронта как таковой в Гражданскую войну не было – родные случайно наткнулись на свежий холм земли. Казалось, что земля дышит – и они решили раскопать ее. Нашли тела убитых мужчин – все были в нижнем белье, без документов и личных вещей. Погибли они совсем недавно, местные жители рассказали, что «здесь красные расправились с белыми». У одного из погибших на белье была вышивка – буквы «Ю.Н.» голубыми нитками. Именно так Юнусу Нигматуллину вышивала инициалы мать… Она и узнала сына. Он прожил так мало, что даже не успел создать семью».

На известном фото футбольной команды «Ярыш» Юнус Нигматуллин стоит в верхнем ряду. Кроме татар, в команде играл единственный казах – Мухтар Ауэзов. Сзади, за спинами спортсменов, видна крупная эмблема клуба – розетка, своеобразный орден, символ отличия команды. Точно такая же – но нагрудная – розетка из бледно-розового атласа хранится теперь в фондах Музея татарской культуры Семея, а до этого четыре десятка лет она принадлежала Рамисе Нигматуллиной. Понимая, что на полке ее серванта хранится уникат, утратить который нельзя, Рамиса ханым заказала для эмблемы «Ярыша» специальный прозрачный футляр из оргстекла.

Рамиса Айдхофф-Нигматуллина:
«Моя покойная тетя, которой в 2009 году исполнилось бы 100 лет, отдала мне розетку давным-давно. Она рассказывала, что Юнус Нигматуллин был очень красивым молодым человеком, на которого заглядывались девушки. И одна из его кузин, желая обратить на себя внимание (татары тогда могли жениться на кузинах), сшила спортивную форму всей команде «Ярыш» – Юнус ведь был ее организатором и капитаном! Предположительно, и розетки изготовлены ее руками. Название «Ярыш» написано на арабском языке чернилами поверх атласа. Когда я разговаривала с двумя бывшими игроками «Ярыша», на тот момент уже очень пожилыми мужчинами, они подтвердили, что у каждого из членов команды была собственная эмблема в виде розовой розетки. Но, сколько я ни искала, ни спрашивала, другого экземпляра ни у кого не нашлось. Я прожила в ФРГ уже десять лет и много рассказывала немцам о Казахстане, о татарах, о команде «Ярыш». Они всегда удивляются нашей цивилизованности: как это – собственная футбольная команда была еще в 1913 году? Разве у вас там верблюды до сих пор по улицам не ходят? И смешно их слушать, и грустно…».

На встрече в музее Рамиса Айдхофф призналась, что «…не ожидала увидеть столько заинтересованных лиц, столько молодежи». Много лет она посвятила делу народного образования, учительствовала, трудовую биографию окончила в Министерстве образования и науки РК. Филолог. Писала и печаталась в газетах «Новое поколение», «Вечерняя Алма-Ата», «Казахстанская правда», издала несколько стихотворных сборников под именем «Рамиса Нигмате». Сейчас, когда дети выросли и стали самостоятельными, она взялась за дела, которые долго откладывала «на потом».

Рамиса Айдхофф-Нигматуллина:
«Я очень рада, что наша семья так тесно связана с Казахстаном, с Семеем. Мухтар Омарханович Ауэзов был близким другом Юнуса Нигматуллина, часто бывал у Нигматуллиных дома. Его «Путь Абая», который я считаю культовой книгой, для многих европейцев стал отправной точкой в изучении казахской культуры – он переведен на большинство западных языков. Что я лично запланировала успеть? Мечтаю побывать в Урумчи, поклониться могиле дяди. И передать Музею татарской культуры Семея еще несколько любопытных вещей, которые сохранились через годы и поколения в нашей семье. Человек не должен быть жадным и уносить с собой то, что может сослужить службу другим людям. Легенда гласит, что Александр Македонский, умирая, попросил похоронить его с открытыми, поднятыми вверх ладонями, руками. Этот жест должен был означать, что он, завоевавший полмира, уходит свободным, не обремененным вещами. Я согласна с такой позицией. Мой следующий приезд в Семей обязательно станет поводом для новой встречи с земляками, которых я очень люблю».

Из письма Рамисы Айдхофф:
«Кстати, работаю сейчас с казахстанской федерацией футбола по 100-летию нашей команды «Ярыш», нашла начальников, кое с кем уже переговорила. Еще не отправила, но подготовила официальное письмо. Читала сайт федерации футбола, удивила странно и поверхностно написанная статья. Сложно соваться в чужой монастырь, но и молчать не могу. Рада без памяти: добыла фотографию самой первой футбольной группы, будущего ядра «Ярыша». Юнус там в середине – с футбольным мячом».

Одно из стихотворений поэтессы Рамисы Нигмате называется «Бессмертна юность». Оно посвящено Юнусу Нигматуллину и Мухтару Ауэзову, их влюбленности в футбол, их дружбе, их несбывшимся и сбывшимся надеждам, всему поколению, истерзанному революциями и войнами. Там есть строки об эмблеме команды «Ярыш»: «Спортивная эмблема – зелень с розовым – как первый орден, на груди горит».

Работу, которую делает для Казахстана эта удивительно целеустремленная женщина, должно считать подвижничеством. Издалека, из беспечальной жизни, в которой есть все и даже больше, она тянется к Родине, восстанавливает истину и пополняет копилку наших непреходящих духовных богатств.