Чужие деньги

- Свежо-то как. – Подумал Никита Петрович, выходя из подъезда. Он был в лёгком тренировочном костюме, в котором всё лето делал зарядку, недалеко от дома, в парке. Но лето кончилось. Шла уж середина сентября. Хотя днём бывало ещё жарко, по утрам воздух, становился всё свежее и прохладнее.
- Привет, пану спортсмену! – поздоровался с ним местный бомж, по кличке Нос. Имени его ни кто не знал, где жил, так же, не смотря на то, что он, почти постоянно, находился в их просторном дворе, зарабатывая на кусок хлеба, и, непременно, на бутылку, мелкими услугами.
- Привет, привет, преданным слугам Бахуса! – Это тоже было частью, неписаного утреннего ритуала. И помахав рукой, Никита потрусил в парк.
Дышалось легко и свободно. Тело так и летело над асфальтом. А когда он кончился и под ногами захрустел мелкий гравий, быстро перешедший в лесную тропинку, душа запела.
Парк был огромный. Большой массив леса, чудом сохранившийся, почти в центре города частично обустроили, превратив в место культурного отдыха. Но отдыхающих, почему то, непременно тянуло подальше от цивилизации. Они, побродив, для приличия, вокруг аттракционов, разбегались по кустам и полянкам. Вот и ему, Никите, приятнее было пробежаться по извилистым тропкам, пересекающим парк во всех направлениях. Приятно было ощущать лёгкие удары веток, брызги росы, даже паутина, попадавшая в лицо, в общем, не раздражала. Коль поперёк тропки паутина, значит, как минимум, два часа по ней ни кто не проходил. Это тоже радовало. Огорчало другое. Иной раз, выбегая на красивую, уютную полянку, натыкался на те же признаки цивилизации, от которых его, и вех остальных, тянуло подальше вглубь, в чащобу. Странное создание, человек, обязательно, либо оставит след, от которого с души воротит, либо благоустроит, тоже до тошноты.
Вот и сейчас, выскочив на маленький пляжик лесного озерка, Никита разочарованно остановился. Он любил это место и часто делал зарядку именно здесь. Огороженный со всех сторон кустами шиповника пляж открывался на восток. Противоположный берег озера зарос молодой порослью акации, так что, почти каждый день, можно было любоваться восходом солнца. А сегодня, как только всё это увидел, настроение упало. Захотелось бежать, бежать отсюда и по дальше. Но что-то остановило. Не поняв что, он растерянно стал осматривать стоянку первобытного человека. И хотя у того не было бутылок, жестяных банок, целлофана, сигарет и бумаги, в целом всё очень похоже. Кострище, сломанные ветки, разбросанные объедки. Одно не вписывалось картину полнейшего разгрома, раскладная скамеечка, на которой лежал, блестя никелированной отделкой, кейс.

На металлических частях выступила роса, а сам он потемнел, пропитавшись влагой. От этого выглядел ещё заманчивее. А в подтверждении его причастности к окружающей действительности, сверху красовалась непочатая бутылка коньяка. Её подружки, в огромном количестве, валялись повсюду, но использованные, опустошённые, безобразные.
Никита вздрогнул, подумав: «Сколько же человек здесь пировало? Не менее трёх десятков. Но в таком случае, они должны были стоять, плотно прижавшись, друг к другу, на этом малюсеньком и когда-то уютном пяточке».
Тишина стояла первозданная, даже едва ощутимый ветерок не нарушал её таинства. Кругом, ни души.
Почему-то осторожно, пытаясь не греметь пустой тарой, в изобилии устилавшей вытоптанную траву, Никита приблизился. Скамеечка была малюсенькой и сверху совсем не приметной. Кейс закрывал её полностью. Но что это был за кейс! Его давнишняя и несбыточная мечта. Стоил он столько…!
Медленно, двумя пальцами, он приподнял бутылку и вытащил то, о чем мечтал уже более полугода. И чуть не уронил. Тот оказался, неожиданно тяжёлым. Дух перехватило, а сердце, учащённо забилось. Воображение сразу нарисовало картинку: «Открытый кейс, заполненный пачками долларов».

От этого бросило в жар, задрожали руки и на секунду парализовало. Время остановилось, но только на мгновение. Затем, побежало, с утроенной скоростью. Никиту Петровича охватило небывалое возбуждение. Где-то на задворках сознания, мелькнула мысль: «Оставить всё как было и, уйти». Но рука не разжималась, а ноги сами по себе, всё быстрее и быстрее, уносили неизвестно куда, только бы как можно дальше от этой скамеечки и от этих, разбросанных, по заветной полянке, объедков.
Только когда под ногами захрустел гравий, цивилизованной части парка, вернулась способность здраво мыслить. Никита сбавил бег и с удивлением посмотрел на свои руки. Левая, крепко сжимала бутылку дорогого армянского коньяка, правая, до боли в пальцах вцепилась в рукоятку кейса.
- Куда я? – спросил он сам себя. – Здесь же меня поймают! Я вор! Хозяин, наверняка, уже ищет пропажу. А тут я, с его добром. А если там и в самом деле полно денег? Да сейчас и за меньшее убивают.
Внутренний голос, а может, быть совесть, нашёптывал в уши:
- Брось и уходи, брось и уходи.
Но не тут-то было. Никита развернулся и направился вглубь парка, в его необжитую часть. На бегу вспоминая, где в ограде, которая окружала весь лесной массив, имелись проломы. Да не просто проломы. Надо выбрать такой, который находился бы, далек от озерка и, что б вблизи была остановка автобуса. Или трамвая?
- Лучше трамвай! – Почему-то вслух, сам себе, проговорил он.
Жутко мучило любопытство. Хотелось остановиться и, одним глазком, заглянуть во внутрь. Но страх быть пойманным и уличённым в воровстве, гнал его вперед. Возбуждение нарастало, а вместе с ним и страх. Хотя он не первый год бегал по этим тропинкам и знал, что, по крайней мере, до десяти часов утра, они, постоянно, оставались пустынными, стало казаться, что его кто-то видел. А порою мерещилось, будто хрустит кто валежником. Не то случайный прохожий, не то такой же, как и он, любитель утренних пробежек, не то погоня.
Постепенно, от быстрой ходьбы, а может быть и от лесного воздуха, может быть, от того и другого, взятого вместе, голова начинала работать, хотя чувства были, всё ещё взбудораженными, а страх, даже, нарастал.
- Надо уехать, как можно, дальше. И обязательно с несколькими пересадками, что б запутать возможную погоню. Сразу домой нельзя! Надо быть предельно осторожным. И что делать, если там действительно крупная сумма? Нет. Надо непременно успокоиться. Взять себя в руки. И только тогда решать.
Неожиданно он выскочил ещё на одно место культурного отдыха горожан.
Здесь, так же, но в гораздо меньшем количестве, были разбросаны пустые бутылки, вскрытые и опорожнённые консервные банки, недоеденные огурцы и помидоры. Повсюду валялись обрывки газет и целлофановые мешочки, в которых всё это, было доставлено сюда, но ещё в нетронутом виде. Внезапно его осенило. Никита остановился, посмотрел на то, что нёс в руках, и стал подбирать подходящий целлофановый пакет. Почти все они были порваны и ни куда не годились. С большим трудом отыскал один целый, но небольшой, пригодный только для того, чтобы спрятать коньяк. Странно, но эта небольшая задержка его несколько успокоила. И далее он пошёл, уже не спеша, прогулочным шагом. Однако, остановиться и заглянуть во внутрь не мог, мешал страх.
- Надо отойти дальше, в более безопасное место. Где никто не будет искать. И не застанет его за этим неблаговидным занятием.
Выбросить бутылку, то же не решался. В голове, почему-то застряла мысль об отпечатках пальцев.
Наконец он вышел к трамвайной остановке. По широкой улице, непрерывным потоком катились машины. Из пролома, в заборе, она просматривалась далеко, в оба конца. Трамвая не было видно. Идти на остановку и стоять там под взглядами всех, кто ехал мимо на собственных лимузинах, не хватало храбрости. Он страшно боялся как бы среди всех этих, спешащих на работу людей, особенно из тех, кто восседал в автомобилях, не оказался хозяин кейса.
- Что тогда делать? Ах, да! Мне ж тоже на работу надо. Что делать? Что делать? – крутилось в голове. Стоять здесь, в лесу, за оградой и поджидать трамвая не было сил. Всё тот же страх гнал его вон.
Выскочив на улицу, и стараясь идти как можно спокойнее, изображая спешащего на работу, Никита Петрович направился к подземному переходу.
- Так что же делать с работой? – В который раз спросил он сам себя. И, не находил ответа. Конечно, можно было бы прямиком направиться туда. Но нет! С кейсом, ни в коем случае нельзя. Да и в таком виде. Из-за спортивного костюма, который ни как не вязался с элегантным кейсом, ему казалось, что все смотрят только на него. От чего ноги, сами собой ускоряли темп. И было очень трудно собраться, сосредоточиться и следить за своим поведением, чтобы, не дай бог не выдать себя.
Ему повезло. Как только он вышел из перехода к остановке, что находилась рядом, подъезжал автобус. Не останавливаясь, он ринулся к нему. И смешавшись с толпой пассажиров, вошёл во внутрь, вернее его просто внесли туда.
- Так. Денег на проезд нет, хотя в кейсе, вполне возможно, лежит миллион.
Ну да контролеров сейчас не будет. Еду, пока не станет чуть-чуть свободнее. А какой это номер? Да не важно. Лишь бы уехать дальше от парка. И главное решить, что делать.
Кейс он держал обеими руками, крепко прижав к груди. Так было надёжнее. Мешала только бутылка. Окружающие, пару раз, делали замечание, но Никита не обращал внимания, занимало совсем другое. Здесь, в набитом до отказа, и трясущемся, салоне страх затаился, но снедало нетерпение и любопытство. От чего мысли путались, перескакивали, вообще, уходили куда-то в сторону. То он воображал, как открывает крышку и любуется туго набитыми пачками. То, лихорадочно начинал соображать, как сними поступить. Вернее, что делают с деньгами, он знал, но как правильнее распорядится? Не держать же дома, под кроватью, как Карейко. То начинал, вдруг, мечтать, что купит на эти деньги. А как можно было жить, с такими деньгами!
На очередной остановке выходило много народу. Вышел и Никита Петрович. Огляделся.
- Ага, это была семерка.
От парка он, практически не удалился. Всё это время автобус огибал его с трёх сторон. И сейчас предпоследняя остановка, потом метро. Но отсюда к подземке можно пройти через небольшой скверик, что быстрее, поэтому основная масса пассажиров и торопилась.
- Сейчас и здесь. – Никита заметил, что говорит вслух. И направился, вместе со всеми в скверик. Но не по протоптанной, прямо по газону, широкой дорожке, а свернул в сторону, по асфальту, к стоявшим поблизости скамейкам. Уселся, с видом человека поджидающего визави. Кейс положил на колени и стал барабанить по нему пальцами, в ожидании момента, когда схлынет волна пассажиров очередного автобуса. Чтобы можно было открыть своё сокровище, не боясь, что кто нибудь, хоть одним глазком заприметил его содержание. Ждать пришлось не долго. Но, увы! Хранитель, вожделенного, клада открываться не желал. Небольшой кодовый замок, ехидно, улыбался. Ожесточённо покрутив, его Никита Петрович, устало откинулся на спинку и, пригрозил.
- Ладно! Открою тебя вечером, как консервную банку. Потом выкину, а себе куплю новый.
Это, неожиданное, препятствие придало ему силы. Голова прояснилась. Мысли потекли чётко в одном направлении.
- Так! Сейчас на вокзал. Только не на железнодорожный. Лучше на автовокзал. Он дальше и там искать будут в последнюю очередь. Хотя, кто его знает. Чем дольше кручусь, тем больше шансов попасть кому-либо на глаза.
Посмотрев на воображаемые часы, Никита махнул рукой, дескать, «А, ладно, не пришёл, и чёрт с тобой», направился к ближайшему жилому массиву. Оставив на скамейке бутылку дорогого армянского коньяка. Там, на небольшой площади, можно было, на выбор, сесть на любой вид транспорта: трамвай, троллейбус, автобус. Было и метро, и стоянка такси. Но они не подходили. Денег, кроме тех, что лежали в закрытом кейсе, не было.
Сделав несколько пересадок, помотавшись по городу, более часа Никита Петрович, наконец, стоял на автовокзале, у автоматических камер хранения. За всё время езды он окончательно пришёл в себя, даже страх, спрятался где-то в глубине души. Как следует, обдумал что, где и как будет делать. Разработал чёткий план. Оставалось положить кейс в ячейку и начать действовать. Но рука, по-прежнему, не разжималась. Он не решался с ним расстаться. Понимая, что может вызвать подозрение, своей нерешительностью, он сделал огромное усилие и, всё же уложил туда кейс, затолкав его как можно глубже. Как будто от этого что-то зависело.
Остаток дня прошёл как в угаре. Домой возвращался с такими же предосторожностями, даже более. Теперь, с пустыми руками, без денег, с опаской садился в транспорт. Чаще старался передвигаться пешком. Петлял по дворам. Два раза, из конца в конец, прошёлся по базару, заходил во все людные магазины. Вообще избегал пустынных мест. А всё потому, что, вдруг, подумалось: «Искать его могут и с собакой». На работу он, конечно, не пошёл. Но позвонил, что-то наплёл начальнику, отпросившись на два дня. На все эти мытарства ушёл рабочий день. Уже под самый занавес, купив, на последние, оставшиеся до зарплаты, деньги, вместительную хозяйственную сумку, отправился за, свалившимся на него, богатством. А в голове, не зависимо от того что он делал, постоянно крутились мысли. Строил всевозможные планы. То, что уволится и поменяет квартиру, это обсуждению не подлежало. Лучше купить домик за городом и жить спокойной жизнью рантье. То, вдруг осторожность перевешивала и, он решал на пару лет, как говорится, «залечь на дно». А затем…
И вот, в конце концов, все волнения и трудности дня позади. Он дома. На столе лежит строптивый кейс, рядом молоток и консервный нож. Никита Петрович, все же решился привести в исполнение свою угрозу. Но перед тем как взяться за «орудия убийства» решил дать приговорённому последний шанс. Взломать замок, не проблема. Время есть, почему бы не попробовать, подобрать шифр? И после четверти часа возни с ним о чудо!
Замок щелкнул, оповещая о том, что путь открыт.
Никита Петрович, моментально вспотел. Покрылся испариной. Руки стали влажными. Тело обмякло. В горле пересохло. Уши заложило так, что он почти оглох и ни чего, кроме какого-то трезвона не слышал. Медленно, медленно он стал приподнимать крышку и ……проснулся.


Ник
10.09.009.