Тихая охота

Сегодня мы идем за грибами. В лесу я бываю часто, но с отцом это – всегда приключение. Идем далеко, на весь день, до вечера, прихватив с собой «сухой паек», как говорит папа. Пока он собирается, от нетерпения приплясываю во двор. Собака Найда, думая, что я играю с ней, начинает прыгать и звонко лаять.
- Что, тоже с нами хочешь? – спрашиваю ее.
Найда, тихонько повизгивая, пытается лизнуть меня в лицо.

Во двор выходит отец с рюкзаком, корзиной и… бидоном.
- Папа, а это еще зачем? – указываю на бидон.
- Как – зачем? Попадутся ягоды, будет куда собирать.
- Мы же за грибами собрались!
- Одно другому не мешает! Ягоды лишними не будут. Зима, сама знаешь, долгая. Не ты ли любишь земляничное варенье?

Это – правда. Варенье я очень люблю. Но когда собираешься только за грибами, обидно отвлекаться! Расстраиваюсь так, что впору вернуться.

- Да всю землянику давно уже обобрали! – привожу я последний довод.
- Ну, раз обобрали, так и беспокоиться тебе не о чем, - отвечает отец.

Огорченная, спускаюсь за ним по тропинке, мечтая, чтобы не попалось ни одной ягоды.

В березовом лесу светло и просторно: ярко белеют стволы, ветерок играет с листьями, заставляя их шептаться; на разные голоса щебечут птицы, и даже в траве – удивительный мир. Останавливаюсь, подняв голову и прикрыв глаза, – мне нравится игра света и тени на веках и ресницах: словно добрый волшебник рассказывает сказку…

- Таня, что ты так долго? – слышу я голос отца.
- Сейчас, сейчас… Иду!

Подниматься нужно всё время в гору, но это совсем незаметно. Берёзки невысокие, кряжистые, ветвистые. Из зелени над головой, словно потолок образован. Изредка мелькнёт рябинка, другая, с тёмными резными листьями и гроздьями начинающих краснеть ягод. Трава высокая, цепляющаяся за ноги, шуршит под ногами. Запоздалая душица манит сиреневыми пышными ароматными метёлочками цветов. Если повернуть направо и залезть на обломки скал, то можно выйти на Лысую гору, на которой нет ни деревьев, ни кустов, и даже трава быстро выгорает на солнце.

Со всех сторон обступают лесные запахи. Чудится, что пахнет грибами, но я знаю – их здесь нет, нужно идти дальше. Показываю отцу на полянку:
- Видишь, нет ягод? – и, довольная, иду вглубь леса.
- Таня, ты прямо по ним прошлась! – громко говорит отец. - Посмотри, какие крупные! О, тут еще, и еще… Идем, бери кружку, помогай собирать!
- Папа, ну пойдем же скорее за грибами!
- Чем быстрее соберем, тем быстрее двинемся, - слышу в ответ.

Делать нечего! Беру кружку и неохотно начинаю собирать землянику. Незаметно отдаляюсь, чтобы моя леность была не так заметна. Большими бусинами краснеют в траве ягоды, начинаю увлекаться, но тут на моем пути «вырастает» берёза.

Обхожу её и вижу высокий муравейник. Затаив дыхание, нахожу место, где нет муравьиных дорожек, ложусь в траву и наблюдаю за их жизнью. Они такие трудяги! Вот маленький муравейчик тащит огромную, для его размера, веточку. Она цепляется за траву; заметно, что ему тяжело, но он упорно тянет её дальше. Двое спешат на помощь- все вместе быстро затаскивают веточку на верхушку, ловко укладывая её там. Каждая соринка, листочек, находятся на своих, строго определённых местах. Достаю самую крупную ягоду и кладу у муравейника. Жду, что будет. Сначала никто не замечает, но вот один забирается прямо на неё и замирает на время: видимо, удивлён. Потом начинает бегать вокруг, словно приглашая остальных. Несколько муравьёв, подбежав, облепляют ягоду со всех сторон, пытаясь оттащить в сторону, но, понятное дело, у них ничего не выходит.

- Куда вам её перенести?- смеясь, спрашиваю я.
- Набрала, что ли? – слышится со стороны отца.

С тоской заглядываю в кружку – там даже дно не покрыто. Встаю, отряхиваясь, поднимаю голову и вижу: передо мной – большущая паутина. Ветерок надувает её, словно парус. В уголках заметны капельки росы, с которыми играют солнечные лучи, расцвечивая их чудесными красками. Любуясь, думаю, как сотворил это чудо тот мохнатый паук, что тянет свою ниточку дальше: выше по деревцу.

Не зря тонкие, невесомые, связанные бабушкой платки, называются «паутинкой». Незаметно подходит отец, спрашивает, будто услышав мои мысли:
- Ты что, подсматриваешь новый узор для бабушкиного вязания? Давай-ка, пересыпай ягоды!

Показываю свой нехитрый «урожай».
- Что же ты делала всё это время?
- Смотрела, как мурашки работают.

Отец задумывается:
- Знаешь, дочь, ты права – пойдём-ка дальше! Иначе до вечера застрянем: насекомых здесь довольно! Есть, на что посмотреть…

Стараясь не замечать насмешки в его словах, довольно улыбаюсь – только этого и ждала.
Скоро берёзовый лес заканчивается. Через просеку, широкую, с множеством пней, нас ждёт сосновый бор. Здесь – жди встречи с грибами.

В траве, вдруг, точно огонек метнулся. Бегу туда. Это - рыжик, такой яркий и весёлый, очень похожий на озорного мальчишку. Срезав его, держу на ладони, приговаривая:
- Заждался меня? Скучно, поди, одному?
- Он и не один вовсе, - говорит отец. - Посмотри, чуть подальше ещё есть.

Верно! Несколько рыжиков пламенеют у длинной коряги. А рядышком «притаился» маслёнок, с блестящей светло-коричневой шапочкой.

Теперь я держусь от отца в сторонке, надеясь собрать как можно больше грибов.
Высокие сосны вершинами упираются, кажется, в небо, цепляясь ветвями за облака. Растут они часто, забирая солнечный свет каждой веточкой, каждой хвоинкой. Тут почти нет травы: идёшь по опавшей хвое и шишкам, наступать на которые колко и приятно одновременно. Довольно много тропинок, петляющих меж стволов, но я выбираю путь напрямик – так быстрее можно найти грибы. Ходить очень интересно, как будто делаешь витки по спирали. Это оттого, что много лет назад здесь был карьер, в котором добывали железную руду. Теперь он весь порос лесом, но форма воронки – осталась.

На полянке под сосной замечаю небольшой бугорок. Торопясь, разгребаю землю – появляется сияющий белизной груздь. Зная, что грузди редко растут по одному, начинаю поиски. Осторожно убирая хвою, нахожу целое семейство – маленькие белые пятачки сами просятся в мою корзинку.

Срезаю их, напевая:
- Ах, ты, мой маленький, хорошенький, идём скорее ко мне!
В этот миг мне кажется, что нет ничего радостнее сбора грибов. Приятное волнение торопит меня дальше; начинаю понимать, почему это называется «тихой охотой»: тебя охватывает необъяснимое чувство ликования, ожидания новой встречи.

Вижу, что у отца дело тоже спорится, он прямо-таки «окружён» грибами. Меня разбирает смех:
- Папка, ты вертишься, как «волчок»!
- Идём скорее: отца выручать надо, а она – хохочет!

Вместе срезаем грузди, укладывая их в корзинки. Идём дальше, до следующей полянки.
- Папа, скоро обедать будем? – интересуюсь я.
- Потерпи немного. Дойдём до родника, там и передохнём, - отвечает отец.

Выбираемся на ровное место. Молодая поросль ёлочек и пихт обступает нас со всех сторон. Тёмно-зелёные колючие ветки елей перекликаются с более светлыми мягкими лапками пихточек. От запаха хвои кружится голова. Прохладно и тихо.

Заглядываюсь на невысокие ёлочки, стоящие полукругом. Они напоминают подружек, держащихся за руки. Подойдя поближе, обнаруживаю пять боровиков, они, словно матрёшки – один чуть меньше другого. Ладные, большие, на плотных крепких ножках, - настоящие здоровячки! Желая поделиться радостью от находки, говорю:
- Папа, ты погляди, каких я «поросяток» нашла!

Не услышав ответа, оборачиваюсь и вижу, что отца нигде нет. Отхожу чуть дальше, проверяя, нет ли его поблизости. Не нахожу и возвращаюсь обратно. Громко кричу:
- Па-па! Ау! Ты где? Па-па!

Он не отвечает. Что же делать? Вспомнила, отец говорил мне, что, если потеряешься, то нужно оставаться на этом самом месте, чтобы тебя легче было найти. И, хотя очень хочется бежать, куда угодно, лишь бы найти папу, всё же остаюсь на месте.

Лес, казавшийся минуту назад праздничным, становится тёмным и неприветливым. От собственного одинокого крика накатывает страх. Не хочется любоваться даже боровиками под ёлочками. Сажусь на широкий пенёк, бормоча под нос:
- Сяду на пенёк, съем пирожок. А пирожка-то и нет!

И тут меня осеняет. Чтобы страх отступил, надо отвлечься. Вот что – я начну рассказывать вслух стихи: и самой будет не так боязно, и отец, услышав, скорее меня отыщет. Вспоминаю недавно прочитанное:
- На Неглинной новый дом -
В зелени балконы.
Маки зреют на одном,
На другом – лимоны…

Увлекаясь, декламирую всё громче и громче.

Внезапно замечаю выходящего из-за поросли отца, бросаюсь к нему:
- Папа! Ну, где же ты был? Потерялся?
- Да, грибы «заманили». Испугалась?
- Нисколечко! Жду тебя, читаю стихи. Посмотри, каких я богатырей нашла!
- Что же ты их не срезала?
- Хотелось показать тебе, как они росли. Правда, матрёшек напоминают?
- Давай, посадим твоих «матрёшек» в корзину и к роднику пойдём.

Часто бывая здесь, каждый раз удивляюсь неожиданному появлению полянки среди лесной чащи. Она небольшая, с ложбинкой посередине, по которой бежит звонкий ручеёк. Это и есть родник. Струйка воды бьёт прямо из-под земли, попадая в глубокую ямку, чтобы удобнее было зачерпнуть из неё.

Только сейчас понимаю, что очень хочется пить. Перебегаю по дощечке, переброшенной через ключик, ложусь на живот, пытаясь поймать губами струйку воды.

- Таня, ты что, заболеть хочешь? – спрашивает отец. – Недавно совсем ангина была!
- Папа, от такой вкусной воды заболеть невозможно! Попробуй, она – сладкая! И отчего-то пахнет подснежниками.

- А у фантазёрок всё пахнет совершенно по-особому! – поддразнивает он меня.

Садимся рядышком, разложив обед на широком чурбаке, заботливо кем-то приготовленном. Самые обычные продукты в лесу кажутся необыкновенно вкусными: огурцы, варёные яйца, зелёный лук, хлеб, посыпанный солью. Глядя, с каким аппетитом я ем, отец замечает:
- Хоть каждый день тебя в лес обедать води! Дома бы так ела!
- Ага, - согласно мычу я.

После обеда поворачиваем назад. Сосны чередуются с берёзками, идти легко и весело. Засмотревшись на корягу, похожую на большого зайца, едва успеваю заметить грибы. Кажется, что это рыжики. Но, внимательно оглядев их, понимаю, что нашла целую полянку волнушек. Розовые, с красноватыми кольцами на шляпке и с нежной бахромой по её краю, стоят они, красуясь друг перед другом. Корзина полна с горкой.

- Донести бы до дома! – задумчиво произносит отец. – Не тяжело тебе?
- Нет, я же сильная! - хвастаюсь я.
- Пойдём, «силачка» ты моя!

Перебираемся через полянку, всю в углублениях от копыт коров и лошадей. В каждой ямке – вода, и, чтобы не замочить ног, приходиться перепрыгивать через них.

- Как будто на болоте, - замечаю, - осоки не хватает и камышей.
- А я только хотел сказать: «Не пей – козлёночком станешь!» - смеётся отец.

До дома, можно сказать, подать рукой, но тут мы набредаем на лисички. Яркими желтыми пятнами выделяются они под деревьями, будто кто-то разбросал осенние кленовые листья.

- Не срезай, Таня, уж очень много мы набрали! – предупреждает отец.
- Папа, что ж мы, их оставим? Давай соберём, пожарим с картошкой… И грибы я сама помою. Ты только посмотри, какие они аппетитные!

Дома разгружаем корзинки. Отец чистит картошку на ужин, а я принимаюсь за мытьё грибов. Сложно мыть только грузди: заливаю их на время водой, чтобы отмокли; остальные быстро становятся чистенькими, «умытыми».

После ужина выхожу на крылечко, на котором курит отец. Присаживаюсь рядом, утыкаясь в его плечо. Хорошо так сидеть в полутьме, ощущая вокруг грибной аромат, вспоминая сегодняшний день.

- Папа, в твой следующий выходной пойдём за опятами?

Отец молчит, потом смущённо произносит:
- Таня, я сознаться хочу… Ты уж прости меня, дурака, но там, в лесу, я, ведь, нарочно спрятался. Хотел посмотреть, помнишь ли ты, чему я тебя учу. А ты у меня – храбрая девочка, оказывается, и отлично всё запомнила: сидела и ждала, да ещё и стихи громко рассказывала!

Пытаюсь найти в себе обиду, но её нет. Прижимаясь к нему крепче, шепчу:
- Ты знаешь, а я тоже тебя обманула, когда говорила, что мне было нестрашно. На самом деле, очень сильно боялась! Но я знала, что ты непременно будешь меня искать. Вот и ждала… Ты же меня никогда одну не оставишь?

- Я всегда буду рядом! – обещает отец.
- Даже, когда я вырасту?
- Даже тогда! Ты просто помни об этом!..