Бабье лето

Вика не просто любила бабье лето – она им упивалась. Шуршащие под ногами багряно-желтые листья и последние ласковые солнечные лучи всегда возрождали ее к жизни, помогали идти вперед, надеяться и верить. Всегда. Но не на этот раз.


Вика оставила свой любимый желтый «жучок» у входа в ЦПКиО, где любила прогуливаться ранней осенью. Она всегда неспешно бродила среди столетних дубов, по аллеям, знакомым с детства. Поддавала носком туфли ворохи листьев и улыбалась, глядя, как они разлетались и снова водопадом летели к ее ногам. Вспоминала прогулки с бабушкой, пирожки по 5 копеек, высоченное «Чертово» колесо…

В этот раз мысли ее были мрачными, в отличие от погоды. На этот раз Вика подумывала, что лучше сделать: удавиться, отравиться, или… съездить на юг. Потому что ее подло бросил муж – друг, любовник и компаньон Кирилл. Кира, Кирюша…

А все дело в том, что Вика никак не могла забеременеть. Все банально: сначала думали, что рано, потом – что нужно «встать на ноги». Встали… Опомнились, когда Вике «стукнуло» 28. И вот сейчас ей 33, а детей как не было, так и нет. Сначала Вика ходила по врачам одна, потом с Кирюшей. Доктора в один голос твердили, что оба вполне здоровы, что нужно просто набраться терпения. А какое уж тут терпение, если ей за 30, а Кирюше под 40?! Правда, один старенький известный в Рязани профессор обмолвился как-то, что есть такое понятие, как «несовместимость»…
- Какая несовместимость?! – воскликнули они тогда в один голос. – У нас же все в порядке во всех планах! Да и любовь не прошла до сих пор…

Несовместимость у них… Зато с другой Кирилл очень даже здорово совместился! Так совместился, что ушел к ней, к беременной от Кирюши, ее Кирюши…
- Викусь, ты прости меня, я виноват, - сказал он тогда. – Понимаешь, не хотел я, ты же знаешь, как я тебя люблю… Ну, перебрал я на том банкете, ты же не пошла со мной! Вот я и… Понимаешь, я же думал, что никогда не смогу стать отцом, а она забеременела. Не могу я ее бросить, я же порядочный человек…
- Ты порядочный козел! – только и сказала Вика.
И поехала в свой фотосалон. Когда вернулась, ни Кирилла, ни его вещей в доме не было.
«Боже, что теперь с салоном? Делить? Да ни за что! Все записано на меня, «подъемные» деньги давал мой отец… Пусть крутится, как хочет!» - размышляла Вика.

Вика была классным фотографом. Сначала снимала для местных изданий, потом для столичных. А затем открыла вместе с мужем и собственный салон. Чего им это стоило! И ведь вместе всем занимались, бились-бились, и победили… «Да уж, Виктория… Вот тебе и победа…» - грустно подумала она и пошла к машине.

«Ну и черт с ним, с Кирюшей! – думала она уже на следующий день. – Многое переживала, и это переживу! Виктория я, или нет, в конце концов!»
И она с головой погрузилась в работу. Вика повесила на шею несколько профессиональных фотоаппаратов и помчалась по области. Она снимала осенний лес и рязанские поля, грибников и дачников, счастливых молодоженов и мучавшихся с похмелья пьяниц. Она фотографировала всех и вся, кроме… детей и беременных женщин. Их она не могла видеть в объективе. Сразу же всплывали воспоминания о бывшем муже и его беременной пассии. А еще заедали мысли о собственной несостоятельности как женщины…

Только однажды случилось непредвиденное. Один из очень тиражных журналов, с которым Вика давно сотрудничала, дал задание: нафотографировать «маленьких бродяжек»…
- Это что же, Вы мне предлагаете по подвалам и чердакам за ними носиться?! - возмутилась она.
- Хоть по подвалам, хоть по вокзалам, хоть в канализацию спускайся! – отрезал редактор и назвал такую сумму гонорара, что Вика поняла: полезет и в подвал. К тому же она планировала в ближайшем будущем открыть выставку своих последних, «осенних» работ. Так что деньги были очень нужны.

И она начала поиски. Моталась в приют, по автовокзалам, ездила с рейдами Линейного отдела в пригородных электричках. Кирюша с его беременной девицей отошли даже не на второй, а на десятый план.

В один из рейдов на электричке «Рязань-Москва» они заметили группу подростков, которые, завидев людей в форме, вскочили с места и побежали в конец состава. Сотрудники милиции ринулись за ними, а Вика заметила под сиденьем девочку лет примерно трех… Попыталась вытащить, да куда там! Малышка визжала, пыталась укусить и старалась за-биться в самый угол на грязном, заплеванном полу…
- Кто ж ты такая-то? Что с тобой, где твои родители? – озадаченно, скорей сама с собой, рассуждала Вика.
«Милицейские» вернулись ни с чем: шпана выскочила на ближайшей станции. Таким образом, единственным «уловом» оказалась кусачая малышка.
- Что теперь с ней делать?
- А что мы можем сделать? Привезем в Рязань, отдадим в приемник-распределитель, а там пусть решают! – ответил главный наряда и пожал плечами.

И Вика принялась ее снимать. Профессионально, учитывая свет, угол съемок… А дома, когда снова и снова рассматривала это чумазое личико, испуганные глаза и оборванную одежду, стало не до профессионализма. Сердце Вики сжалось, она понеслась в приемник…
Кто эта девочка, где ее родители, что она делала в электричке, узнать было невозможно.
- А можно ее удочерить? Или как там… взять под опеку? – огорошила она сотрудников детприемника.
Те дружно покрутили пальцем у виска.
- Дорогая, да Вы знаете, кто у нее родители? Какие у нее гены? Что с головой?
Но Вика уже решилась и «закусила удила»…

Начались хождения по инстанциям. Выставка была на время отложена: ни времени, ни средств для ее устройства уже не оставалось. Поначалу ей везде отказывали. Потом до Вики дошло: пришла пора подключать «тяжелую артиллерию». Она сделала пару местных звонков, сообщила в несколько московских издательств и дело пошло…

К Новому году малышка была с ней. Отмытая, в нарядном розовом костюмчике, она широко открытыми глазами смотрела на сверкающую новогоднюю елку.
- Была бы ты собакой, пришлось бы назвать тебя Найдой – найденышем. Прости, конечно. А так… будешь ты Кирой! – Вика весело рассмеялась. – И больше никакие Киры нам не нужны!

Но всем известно: Новый год – время сюрпризов. И Вика получила свой сюрприз, и не один.
Во-первых, портрет ее приемной дочки занял первое место в престижном конкурсе. Во-вторых, накануне праздника к ней заявился бывший муж.
- Викусь, прости меня… Дураком был, сама знаешь: седина в бороду… В-общем, ребенок не от меня оказался. Я же только из-за ребенка от тебя ушел… Прости, Викусь, а? – на-чал он жалобно, но Вика не дала ему договорить.
- Я не знаю, что там у тебя в бороде, мне плевать, чей у тебя ребенок! Запомни одно: твое место занято, и у меня есть Кира. Кроме нее мне никто не нужен!
И тут из кухни вышла маленькая голубоглазая девочка… Кирилл открывал и закрывал рот, но не мог произнести ни звука. Так и ушел, ошарашенный.

А Вика с удивлением поняла, что, действительно, бывший муж ее больше не волнует (это было еще одним сюрпризом). Ничего не волнует. Кроме маленькой, кем-то брошенной, пережившей много горя, девочки Киры – отныне ее дочки.