Приключения Шушуни

Ежиха Фаня с детства могла часами любоваться одуванчиками. Жёлтые мохнатые шапочки цветов казались ей живыми: открывались с первыми солнечными лучами и закрывались поздно вечером.

Вокруг них всегда кипела жизнь: пчелы собирали нектар, прилетали за пыльцой бабочки. Фане понравились бы и другие цветы, но вот беда: слишком уж они были высокими. А любоваться чем-то далеко вверху не очень приятно!

Когда одуванчики становились белыми «пушистиками» наступала пора мечтаний: Фаня наблюдала, как плывут по воздуху «парашютики» и представляла, как сама станет лёгкой, невесомой, и, кружась, над полянами полетит далеко-далеко. Спрятавшись за кустом чертополоха, Фаня наблюдала за детьми, пришедшими на лужок: играя, они дули на одуванчики. Пушистыми белыми облачками поднимались в небо семена цветов, а дети, смеясь, кричали друг другу:
- Дунь-ка сильнее! Дунь-ка ещё!

Фаня подумала, что «Дунь-ка» - это название цветка и решила, что если следующим летом у неё родится сынишка, то непременно получит имя Дуньчик.

Через год, ранним июньским утром, в норке, под длинными толстыми корнями старой горбатой берёзы, на мягкой подстилке из сухих ароматных листьев и трав, у Фани появилось трое малышей-ежат: две дочки – Тоша и Шоша, и сынок Дуньчик. Ежата родились беспомощными розовыми слепыми комочками, совершенно без иголок. Вскоре у них отросли короткие мягкие белые иголочки, которые постепенно стали темнеть и колоться.

Фаня была счастлива! Трое замечательных малышей – это самая большая радость для мамы. Тоша и Шоша играли друг с другом: то дрались, то мирились, а Дуньчик был сам по себе: ему нравилось сидеть в уголке норки и шебуршаться в сухой траве, отыскивая особенно ароматные цветы и стебельки, рассматривая и сравнивая их. Как-то Фаня не выдержала:
- Ну что ты там всё «шушшуру» да «шушшуру»? Не ежонок, а Шушуня!
- Шушуня, Шушуня! – радостно подхватили Тоша и Шоша. – Настоящий Шушуня!

Так и стали звать дальше, а вскоре все и вовсе позабыли, что сначала мама-ежиха назвала его Дуньчиком, в честь цветка одуванчика.

Когда ежата подросли, Фаня начала выводить их из норки. Тоша и Шоша были всегда рядышком, не отбегали далеко, во всём слушались, Шушуня же часто терялся, потому что глазел по сторонам. Всё-то ему было интересно: скользящий солнечный луч по каплям росы в чашечках листьев, колышущаяся тень от лопуха на лесной тропинке, красные капельки ягод, пёстрые бабочки и, конечно же, одуванчики…

В первый раз, увидев белый пушистый шарик, Шушуня приблизился к нему, чуть дыша, и тихо спросил:
- Пушистик, ты кто?.. Птенчик?
- Хи-хи-хи! Какой ты глупый! – засмеялась Тоша. – Это всего лишь цветок!
- Какой же это цветок, когда он живой! – возразил Шушуня. – Посмотри, он кивает мне головой!
- Ничего не кивает! Это ветер качает его из стороны в сторону.



Вдруг неожиданно дунул сильный порыв ветра, и пушинки разлетелись во все стороны.
- Улетел Пушистик. – грустно произнёс Шушуня.
Тоша прямо покатывалась со смеху, глядя на братишку. Дома она рассказала всё маме и Шоше. Сёстры начали, было, дразнить Шушуню, но ежиха заступилась за сына:
- Перестаньте, пожалуйста! Ишь, растрещались, как сороки! Вы-то друг с другом играете, а он бродит один одинёшенек… Не троньте его!

Тоша и Шоша замолчали, но долго ещё шептались и хихикали в дальнем углу норки.

На следующий день Шушуня набрёл на берёзовый пень, усыпанный жуками солдатиками. Он долго наблюдал, как быстро они бегают вверх-вниз, и мечтал получше разглядеть узоры на их спинках. Наконец, один из солдатиков прошмыгнул совсем близко от ежонка. Шушуня устремился за ним:
- Постой, ну подожди!.. Скажи хотя бы, что нарисовано на твоей спинке?

Жучок мчался, не останавливаясь, видимо, решив, что если ежонок догонит, то непременно его съест. В конце концов, он нырнул под осыпавшуюся сосновую кору и затаился. Шушуня подождал немного, грустно вздыхая, и решил вернуться обратно. Тихо брёл он через лес, но тот берёзовый пень всё не появлялся. Ежонок понял, то заблудился.

Он решил идти наугад, подумав, что, встретив кого-нибудь, разузнает дорогу к своему дому. Поплутав немного по лесу, Шушуня попал в заросли иван-чая, который показался ему высокой непроходимой чащей. Долго продирался он через гущу цветов и, наконец, выбрался на полянку перед небольшим озерцом. У воды сидел лягушонок и что-то внимательно рассматривал.

- Добрый день, Лягушонок!
- Здравствуй, Розовое Облачко!
- Никакое я ни облачко! Не видишь, что ли? Ежонок я. Шушуня.
- Ага!.. А ты посмотрись в воду…

Шушуня подошёл к озерцу и осторожно заглянул в него. Он увидел чёрные блестящие глазки и нос-пуговку, всё остальное было скрыто в розовой дымке: пока ежонок пробирался через иван-чай, лепестки цветов осыпались и насаживались на его иголки. Теперь Шушуня действительно стал «Розовым Облачком».



- Фу… - недовольно наморщил нос ежонок. – Я как девчонка в бантиках!.. Послушай… убери с меня цветы, пожалуйста!
- Не-е-ет, - задумчиво промолвил Лягушонок. – Во-первых, я исколю лапки: вон иголки, какие колючие – даже отсюда видно. Во-вторых, так гораздо красивее!..
- Да уж… помялся Шушуня. - А тебя-то как зовут?
- Кап.
- Как?..
- Кап. Мама так назвала, потому что, учила: «Скажи – Ква-а-а», а я: «Ка-а-ап!» Не выговаривал некоторые звуки, понимаешь? Теперь-то я всё выговариваю, а имя – так и осталось.

- А мне нравится!.. Кап-Кап-Кап - словно капли дождя прыгают по листьям.
- Ой!.. Значит, я – прыгающий дождик?
- Ну да. Ты ведь умеешь прыгать?

- Спрашиваешь! Я прыгаю дальше всех здешних лягушат! Только ты никому не говори: мама сказала, что хвалиться – плохая привычка.

- А что ты здесь делаешь?
- Со-зер-цаю.
- Чего?..
- Созерцаю. Это значит – рассматриваю. Как кружит стрекоза над водой, как плещутся мелкие рыбки, покачиваются листья кувшинок, дрожат водоросли… Это мне дедушка Кваныч объяснил – про созерцание. Дедушка очень старый. Ему столько лет, что он даже сам не помнит – сколько!
- А можно с тобой? По-со-зер-цать?
- Конечно! Вдвоём-то намного веселее!

Шушуня и Кап уселись рядышком и принялись наблюдать за солнечными бликами на воде, скользящими жуками-водомерками, белоснежным сиянием кувшинок. Такие чудеса нужно надолго сохранить в своём сердце, чтобы долгой зимой они снились, не переставая, и тогда можно чувствовать себя счастливым, наполненным тихой и светлой радостью.

- Шушуня!.. Шушуня!.. – раздался знакомый голос. – Непоседа мой, где ты?
- Мамочка, мама, я здесь!

На полянку выбежала обеспокоенная Фаня:
- Вот ты где! Долго же я бегала по лесу! Даже представить себе не можешь, как я волновалась: не случилось ли чего?
- Всё в порядке, мама! Зря волновалась – я ведь уже большой!

- А кто заблудился? Скажешь – не ты? Спасибо сойке Просе: она видела, как ты блуждал в иван-чае. Нашла меня, рассказала путь. Я тут же за тобой пустилась. Ох, какой же ты розовый!
- Мама, это – Кап. Он научил меня со-зер-цать!

- Здравствуйте! – вежливо проквакал лягушонок.
- Ох, здравствуй! – вдохнула ежиха. – Пойдём уже, «путешественник», мы ведь ещё не обедали сегодня. Прощайся с другом.

- Приходи ещё! – попросил Кап. – С тобой было здорово!
- Обязательно! – пообещал ежонок. – Теперь я знаю дорогу. Мама, ты ведь разрешишь?
- Не разрешишь тебе, так опять где-нибудь заплутаешь! Хорошо, Шушуня, что вы подружились! Без друзей на свете жить тяжело!..
- Пока, Кап! До завтра!
- Пока, Шушуня! Приходи!

По дороге домой Фаня убрала цветы с иголок сына:
- Сёстры-трещотки засмеют тебя, увидев такого нарядного!
Ежонок только благодарно посапывал: ему вовсе не хотелось показываться сёстрам в виде «Розового Облачка».

Дома Тоша и Шоша наперебой начали рассказывать, что нашли крупную землянику на полянке за упавшей сосной. Обещали показать это место Шушуне. Договорились идти сразу же после завтрака.

Но утром мама наказала сестричек, за то, что они безобразничали за завтраком, и велела им сидеть в норке и думать над своим «безобразным поведением».
Шушуня пошёл один. Найти упавшую сосну было нетрудно. Ежонок обежал её и увидел множество кустиков, с висящими на них, ароматными тяжёлыми ягодами.

- Ой, сколько!.. – невольно вымолвил он.
Вдруг его внимание привлёк какой-то шорох. Шушуня заглянул под широкий земляничный листок. Там прятался перепуганный мышонок.

- Привет! – произнёс Шушуня. – Ты чего прячешься?
- Я… боюсь, что ты меня съешь!..
- Вот глупый! Не ем я мышей!
- Ага!.. – закрыв глазки, прошептал мышонок. – Мама рассказывала, что нашу прабабушку съел ёж!
- Послушай… не ел я твоей прабабушки. И вообще, я родился совсем недавно.
- Что же ты ешь?
- Мне нравятся грибы и ягоды, жуки-щелкуны и сладкие корешки, которые мама нам сама откапывает. Я-то их не научился ещё находить. Вылези, пожалуйста, не съем я тебя, честное слово!

Мышонок подрожал ещё минуту и, с закрытыми глазами, начал выбираться из-под листа, прижимая что-то к груди лапками.
- Что это у тебя? – спросил озадаченный ежонок. – Да открой глаза, не бойся!

Мышонок открыл один глаз, потом другой: присмотрелся хорошенько, и вдруг ёжик показался ему совсем нестрашным.



- Это ягоды. Видишь, я нанизываю их на травинку – делаю бусики для мамы.
- Научишь? – выдохнул изумлённый ежонок.
- Конечно. Срывай травинку. Да не ту! Смотри, вот подходящая! Так, теперь бери ягодку и надевай её на травинку. Вот, правильно! Теперь ещё одну, потом ещё… Понял?
- Кажется, да…
Дело пошло быстрее, и вскоре у каждого были готовы бусы для мамы.
- Уф, вроде бы мест на травинке больше нет, – сказал ежонок. – Может, познакомимся? Меня Шушуней зовут.

- У тебя такое замечательное имя – мышиное прямо! Послушай: «Шу-шу, шу-шу» - как будто мышата копошатся. А меня зовут Тик.

- Ты уже перестал меня бояться?
- Да, перестал. Давай, поедим ягод!
- Я совсем забыл, за чем шёл. Пошли, поедим!..

Ежонок и мышонок принялись за ягоды. Они находили самые спелые, почти тёмные, и, отправляя их в рот, жмурились от удовольствия и приговаривали:
- Вот эта – самая вкусная! А эта – самая душистая! А эта – самая-самая!..

Вдруг со стороны муравьиной кучи донеслось:
- Тик! Где ты, проказник? Вот я тебе задам!..
- Я здесь, мама, уже иду! – отозвался мышонок.
- Мне, наверное, тоже пора, - признался Шушуня. – Помоги, пожалуйста, укрепить бусики на спинке.

Тик аккуратно уложил травинку с ягодами на иголки:
- Пока, Шушуня! Когда придёшь ещё?
- Давай завтра встретимся у озерца, которое за иван-чаем. Знаешь, где это? Познакомлю тебя с Капом, лягушонком…
- Знаю! Приду, как обсохнет роса.
- Хорошо. Буду ждать. Пока!..

Маме-ежихе очень понравились ягодные бусы. А Тоша и Шоша обиделись, что им таких не принесли. Отвернувшись, они надулись и не разговаривали весь вечер. Фаня даже обеспокоилась – уж не заболели ли?

Шушуня сначала был доволен, что к нему не пристают, но потом жаль стало сестрёнок, и он пообещал научить их самих мастерить бусы.
- И браслетик! – оживилась Тоша.
- И серёжки! – подхватила Шоша.
Обрадовавшись, перестали дуться и затормошили Шушуню, чтобы всё рассказал о сегодняшнем дне.

Вечером, когда мама и сёстры ушли на прогулку, Шушуня улёгся спать – намаялся за день. «У меня есть друзья!» - с гордостью подумал он, засыпая.

И снились ему ягоды, большие и душистые, а рядышком весело смеялись его друзья!..