Черногория

КОШКИ.

Если Россия – страна бездомных собак, то Черногория – страна бездомных кошек. Причём, местные кошки совершенно не похожи на наших, российских. Лично мне они напоминают сусликов. Или хорьков. Только промышляют эти зверьки не в полях, которых в Черногории нет, а меж столиков кафе. И при этом орут так, будто на хвост им наехал Камаз. Первые пару раз, заслышав кошачий ор, я давился местными деликатесами, пока наш официант Лазар не снизошёл до объяснения: «Еду просят». Ну, раз так, то общество защиты животных может спать спокойно.


НЕМНОГО ИСТОРИИ И ГЕОГРАФИИ.


В школе, да и в институте нам преподносили Черногорию, как единственное балканское королевство, которое не смогли завоевать турки-османы. Черногорцы мнились мне богатырями – мужественными и воинственными.
Первое оказалось правдой. Черногорцы очень крупные и высокие люди. Во всей Европе выше их только шведы.
Что касается секрета их непобедимости, то раскрыл мне его таксист, везший меня из столицы страны Подгорицы до портового Бара.
- Да кому мы нужны? У нас же ничего нет! Всё привозное!
- Что, совсем ничего не производите?
- Вино и домашний сыр.
- Да, не густо!
Маленькая страна, зажатая между горами и морем. С юга – Албания, с севера – Хорватия, с востока – Сербия. А с запада раскинулось Адриатическое море, с которым мне и предстояло знакомиться. Единственный источник питьевой воды – Скадарское озеро. 75% воды из него пьют черногорцы, остальное допивают албанцы.
В Черногории нет центрального водоснабжения и канализационной системы. Говорят, из-за этого их не принимают в Евросоюз, хотя местная валюта евро. В городе Баре я увидел речушку пяти метров шириной, одетую в гранит и впадающую в море. Правда, вода в ней была сомнительно-зелёного цвета. Оказалось – местная канализация. Я ещё тогда подумал – горе тому пьянчужке, который в ночной темноте свалится в «благоухающие» воды. Жена домой пускать не будет с неделю. Хотя пьянчужек в Черногории я не видел.


ПЕРВОЕ ЗНАКОМСТВО С АДРИАТИКОЙ.

Я приехал в Бар, где находилась наша яхтенная школа, в полночь. Лил сильный дождь, сполохи молний освещали голые вершины гор. Капитан-инструктор, с которым мне предстояло ходить по морю целых две недели, пригласил меня на свою «Викторию».
- Чем здесь заниматься будешь, в курсе?
- Конечно, нет! – беззаботно отвечал я.
- Ну, ничего, завтра узнаешь
Утром следующего дня распогодилось. Из-за гор появилось солнце, и я увидел лазурные воды Адриатики. Зрелище было настолько впечатляющим, что меня охватило страстное желание в них окунуться. И я отправился на поиски пляжа.
После завтрака начались теоретические занятия. Немного навигации, немного метеорологии, и после обеда мы вышли в море на 30-футовой «Виктории». На румбе стоял Михаил Солдатов – именитый яхтсмен, участник океанских яхтенных гонок.
Вид с моря был потрясающим. Но мне было не до него. Через 15 минут схватившись обеими руками за леера, я почти вывалился за борт, сотрясаемый жуткой рвотой. Моему самолюбию тешило то, что за ноги меня держал сам Михаил Солдатов.



ПЕРВОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ.

Через день мы отправились по маршруту Бар - Бигово - остров Страдиоти - Пераст - Котор.
Морская болезнь, наступившая так быстро, и прошедшая так бурно, отступила. Между прочим, в мире всего 6% людей, не подверженных этой напасти. И все они состоят на психиатрическом учёте. Так, что мне есть чем гордиться, я принадлежу к психически здоровому большинству. Всё же капитан чаще других ставил меня на румб. Дело в том, что когда стоишь за штурвалом, взгляд поневоле цепляется либо за горизонт, либо за береговые очертания. А когда взгляду есть за что зацепиться, вестебюлярный аппарат более или менее приходит в норму. Поэтому люди, у кого морская болезнь затянулась, рвутся к рулю.
Бигово оказалась милой деревушкой, расположенной в уютной бухточке. Единственный ресторан находился прямо на причале. Его хозяин, чтобы привлечь посетителей с моря, установил маяк. Весь пейзаж почему-то навевал мне мысли об Италии, в которой я тогда ещё не был. В ушах даже слышалась неаполитанская музыка.
Мы славно поужинали в старинном ресторане и отправились спать на яхту.
Утром следующего дня мы уже входили в Которский залив. Створ (вход) был шириной мили три. Слева от нас его караулила хорватская крепость, справа – черногорская. Но подозреваю, что обе крепости были построены австрийцами. А может французами. Или венецианцами. И те, и другие, и третьи когда-то отметились в здешних местах. Были тут и русские моряки. В конце 18 века в залив зашёл фрегат из эскадры Ф.И. Ушакова. Подошли к одной крепости на берегу.
- Сдавайтесь! – кричит тем, кто внутри русский капитан.
- Никак не можем! – отвечают те, кто внутри. – По установившейся традиции мы должны по вас пальнуть. Хотя бы один раз.
- Я вам щас пальну! – разозлился командир фрегата. – Иванов, заряжай!
Иванов, а может быть Петров, забивает в жерло ядро, прицеливается. Бах!!! Снаряд перебивает австрийский, или французский, а может венецианский флаг. Те, кто внутри тут же выкидывают флаг белый.
Ну, а мы проходим заброшенную базу советских подводных лодок. Слева городок Херцег-Нови. Подходим на малом ходу к острову Страдиоти, который после развала Югославии купили французы. Погода изумительная! Смотрю на термометр, расположенный на приборной доске яхты. Температура за бортом +17,6. Отлично!
- Кэп?
- Разрешаю!
- Thank You, Sir!
Я обвязываюсь фалом под мышками и бросаюсь в изумрудные воды. Яхта со скоростью полтора узла тянет меня к «французскому» острову.
Город Пераст, видимо означает «Пират». Мы лихо швартуемся прямо у ресторана. Великолепный обед и через пять минут мы опять в море, держим курс на Котор.
Город Котор находится в самом глубине залива, который и назван его именем. Средневековая крепость, начинающаяся у самых берегов, уходит высоко в горы. Утром, после завтрака я ринулся на её штурм. Полтора часа я поднимался по полуразвалившимся ступеням, обливаясь потом, и чувствуя, как сердце стремится выскочить из груди. Но усилия мои того стоили. Сверху открывался восхитительный вид на залив. С высоты птичьего полёта яхты и парусники были как игрушечные. Полюбовавшись сверху на море, и очистив вместе с чистоплотными немецкими туристами верхний бастион от пустых пластиковых бутылок, я стал спускаться вниз. Настроение было приподнятое. Хотелось, подобно Феликсу Эдмундовичу объять всё человечество любовью и очистить его от грязи. Но таких возможностей, как у председателя ВЧК я не имел, поэтому просто стал помогать пожилым дамам, преодолевать наиболее трудные участки подъёма. Ох, как лестно было слышать в ответ «Thank you, sir! You are real gentleman». И вдруг голос на языке Тургенева:
- А ну, руки убери!
Поднимаю глаза и вижу тётку российской наружности.
- Володя! – кричит тётка. – Тут какой-то хмырь руки распускает.
Появляется Володя. Мелькает мысль, неужели старинная крепость увидит ещё одно сражение, да ещё между соотечественниками.
К счастью, битвы не получилось. Мне был задан стандартный вопрос «чего вылупился», на что был получен стандартный ответ « excuse me». Засим и расстались.
Внизу улочки шириной не более двух метров, магазины и рестораны. Городок полностью отдан на откуп туристам. Несколько церквушек как католических, так и православных. Самой старой более тысячи лет. Причём заметил одну особенность. В католический храм вход платный – полтора евро. В православном даже за свечи денег не берут. Сколько оставишь в тарелочке на алтаре. Мой друг щедро положил туда бумажку в сто евро.
На обратном пути делаем ещё одно доброе дело. В проливе между островом Страдиоти и материком установлена железная бочка для регулировки движения судов. Ночью она совершенно не видна. Мы привязываем к ней купленный загодя фонарь на солнечных батарейках. Теперь суда могут не опасаться ночного столкновения с этим ржавым куском железа.
Следуя обратным курсом, всё же решили зайти на заброшенную советскую базу. Прямо с моря в искусственную пещеру ведёт канал. Как раз, чтобы прошла подводная лодка класса «Щука Б». Безлюдные штольни, прорытые в горе, по которым мы бродим с фонарями, родные до слёз граффити «Лёха, Вася – дембель 1984». А наверху – буйство природы, заросли дикого граната и лавровишни. У самого моря огромные кусты алоэ. Заросшие кустарником дороги, стрекотание цикад. Местные сюда не ходят. Должно быть, из уважения к советскому прошлому. А может, боятся призрака командора.
До свидания Которский залив! Выходим в открытое море и держим курс на «родной» Бар. Впереди день теоретических занятий, тренировок. А дальше – переход через Адриатику до древнего порта Бриндизи.