Возвращение блудного сына

Жарким летом 2010 года мне представился случай повидаться со своим другом детства - Владимиром. Парясь на берегу Азовского моря, мы праздно разговаривали с ним о жизни в современной Украине и прочем. Я упомянул, что многие читатели моей американской истории интересуются дальнейшей судьбой великого горемыки Вована. Его заинтересовал этот факт. Растормошив ленивую память Вовы, мы совершили совместный прыжок во времени и пространстве, и мысленно оказались на островах Флориды в 1994 году.
Я дотошно расспросил Вову о его жизни на острове Флориды - Islamorada после моего отъезда, и он охотно восстановил хронику событий. Даже не поленился, письменно коротко изложить в школьной тетрадке имена окружавших его людей и суть их участия.
Мне оставалось лишь включить своё воображение, перенестись в ресторан Papa Joe’s (подразумевается Эрнест Хемингуэй) и пережить с ним шестимесячный островной отрезок жизни, вплоть до его досрочного возвращения на родину.


Возвращение блудного сына


Сергей
В конце сентября 1994 года, в свой выходной день Вова привычно подкатил велосипедом к почтовому отделению острова Айламорада, чтобы проверить почту. В его временном распоряжении остались два действующих почтовых ящика, арендованных ещё земляками – Олегом и Сергеем. Оба они уже покинули остров. Олег отбыл на Украину (временно), а Сергей переехал в город Нэйплс, что во Флориде на берегу Мексиканского залива.
На эти почтовые ящики продолжали исправно приходить бандероли с компакт дисками на всякие вымышленные имена, а также письма с напоминаниями о необходимости оплатить всё ранее доставленное. Эти бездушные казённые письма на чужом языке Вова не читал, так как они были адресованы не ему. Он тут же, не вскрывая, отправлял их, как и прочий рекламный хлам, в пластиковый контейнер для мусора, что стоял у выхода. Бандероли с компактами, конечно же, забирал с собой.
В свободное время, у себя в комнатке над рестораном, он вскрывал эти посылки и праздно рассматривал запечатанные компакт диски. В основном, это была музыка незнакомых ему исполнителей, судя по всему, - джаза. Вове были знакомы лишь имена заказчиков-получателей этих компактов; mr Shura Balaganoff и mr Ostap Bender. Легко угадывались издевательские шуточки Сергея. Проигрывателя компакт дисков у Вовы не было, поэтому диски аккуратно складывались, оставаясь девственно запечатанными, в опустевшую сумку. В этой походной сумке он когда-то привёз сюда из Украины настоящие мужские сигареты - «Прима» и «Шахтёрские». Сигареты с родины давно закончились. Остался лишь в сумке запах ядреного табака. Теперь он привыкал к местным - «Camel» без фильтра. Чтобы не гонять порожняк, Вова заполнял сумку компакт дисками, содержащими звуки местного джаза.
В этот день ему повезло. Кроме стандартной коробки с компактами, в почтовой ячейке лежал длинный, пухлый конверт. Вынув и оглядев это послание, Вова выяснил, что увесистое письмо адресовано лично ему, а отправителем, без сомнения, был Сергей. Это очевидно по его почерку и по имени, которым он величаво обозначил получателя – mr Valdemar de Kondurin. Вова обратил внимание, что обратный адрес на конверте не указан.
- Вероятно, Сергей снова решил сменить место жительства. Неспокойный! - подумал Вова, внимательно рассматривая плотно набитый конверт.
По почтовым штампам он определил, что письмо было отправлено из Нью-Йорка, два дня назад. Конверт был основательно заполнен.
- Надеюсь, это не очередная шуточка Сергея – какие-нибудь фотоиллюстрации из порнографического журнала, а письмо на нескольких листах, исписанных им от руки, под настроение. Во всяком случае, будет, чем потешиться на досуге, - размышлял Вова.
С тех пор, как все его земляки покинули остров, вместо них, его приятелями стали русский Саша и, недавно поступивший на работу в ресторан, – украинец Славик. Оба они - любили выпить, и каждый выходной день призывали Вову быть третьим. Вова же, отличался от них слабоватым питейным опытом и своей навязчивой идеей-планом – поскорей заработать и собрать необходимую сумму. Он чувствовал пагубность дружбы с ними, но никого ближе у него на острове не осталось. Так что, Вова дружил с новыми товарищами, как мог. От чего, у него затем тяжело болела голова, и приходилось лишний раз снимать деньги со счёта.
Добравшись до свой комнатки, Вова закрыл дверь, и торопливо распечатал конверт. Внутри оказалось несколько свёрнутых больших тетрадных листов, плотно исписанных от руки, Он тут же приступил к чтению.
Сергей написал это письмо в нью-йоркском аэропорту JFK в ожидании посадки на самолёт. Следовательно, теперь он уже был дома.
В сумбурном, эмоциональном послании говорилось, что кочевая американская жизнь и неквалифицированные работы изрядно притомили Сергея. Продолжать этот мазохизм, имея сумму, достаточную для комфортного существования в Украине, становилось невыносимым. Он был уверен, что если ему захочется вернуться в Американский марафон, то он сможет снова получить визу. Отказался Сергей и от своего намерения - перебраться на Западное побережье и пожить какое-то время в Калифорнии. Полетел в противоположную сторону.
Владимиру были понятны усталость, раздражительность и сарказм, переполнявшие это послание.
- Наверняка, и человеческие отношения с близкими людьми в Украине, в какой-то степени подтолкнули его к отлёту, - размышлял Владимир. Хотя, об этом и не было сказано ни слова.
Вова загрустил.

Саша
Впервые Вова встретился с Сашей, когда ещё жил в доме 113 на Orange Ln. который совместно арендовали американец Кевин, Олег и Сергей. Вова тогда начал работать кухонным работником в ресторане Ribs, что находился на территории пансионата Holiday Isle (адрес; 84001 Overseas Hwy, Islamorada, FL 33036), а добираться туда на работу в пансионат было далековато. К тому же, Сергей с Олегом решили съехать с этого места жительства и начали подыскивать новое жилище.
В своих поисках Сергей отыскал неподалёку от пансионата Холидэй Айл тихое место на берегу Мексиканского залива, где сдавались в аренду двухкомнатные домики. Посетив этот семейный пансионат, Сергей познакомился там с двумя постояльцами - Мартой и Сашей, которые проживали в одном доме. Так, у Сергея возникла идея о возможном подселении Володи в комнату к Саше, который испытывал материальные затруднения и был готов разделить свою комнату с хорошим соседом.
Однажды вечером Сергей привёл туда Вову для знакомства и переговоров. Соглашение между Вовой и Сашей о совместной аренде комнаты состоялось легко и быстро. На следующий же день Володя перевёз туда свои пожитки, постелил под стенкой зимнюю куртку «Аляска» и стал жить с Сашей в одной комнате, за пятьсот долларов в месяц, на двоих. Теперь на работу он мог ходить пешком, всего минут десять ходьбы.
В этом же доме, в соседней отдельной комнате проживала странноватая женщина среднего возраста - Марта, которая совсем не понимала и не говорила по-русски.
Сашу занесло на острова Флориды из Петербурга. Это был парень лет тридцати. Судя по его бедному английскому языку, особым образованием он не был обременён. Но, как житель Петербурга, проявлял некоторые признаки интеллигентности.
В Петербурге он работал в ресторане официантом, поэтому и здесь подумывал зарабатывать на жизнь тем же. Но пока ему препятствовал его скудный английский.
С его слов, в Америку он попал случайно. Уходя в отпуск в холодное время года, кто-то посоветовал Саше слетать в Майами, и там погреться зимой на солнышке. Его это заинтересовало.
Пригревшись под ласковым зимнем солнцем Флориды, Саша решил отложить своё возвращение в Петербург на неопределённое время и пустился в поиски своего места под щедрым солнцем.
Когда Вова, со своей зимней курткой-постелью «Аляска» и термоядерными сигаретами, появился в его комнате, Саша неопределённо скучал без работы. До следующего взноса за жильё ещё оставалось пару недель, и он вяло подыскивал работу, учил английский, особенно ресторанную терминологию.
В беседах с Вовой он делился своими планами и результатами поисков. Саша искал работёнку, которая полегче, а в процессе поиска, не отказывал себе в выпивке, так как он, всё таки, пребывал в отпуске.
Вскоре ему таки удалось устроиться на работу в местном супермаркете Winn Dixie расфасовщиком товаров. С первых же дней Саша стал возвращаться с работы с крепким запахом алкоголя. Как он объяснял Вове, естественную душевную потребность в алкоголе Саша удовлетворял во время работы. Выбирая из огромного ассортимента приглянувшуюся бутылочку, Саша уединялся в туалетной кабинке и там устраивал себе именины сердца. Перспектива возможного разоблачения и увольнения, Сашу вовсе не волновала. Ведь он был в отпуске, и не мог отказать себе в выпивке, часами пребывая среди такого соблазнительного разнообразия заморских напитков.
По вечерам, в свободное от работы время, Саша общался и с соседкой Мартой. Алкоголик из холодного Петербурга окучивал аборигена Марту, утешая свои естественные потребности и вынашивая план легализации в стране, манипулируя её тёплой грудью. Сама Марта тоже была не против принять пару капель. Так, секс и выпивка сблизили соседей – русского Сашу и американку Марту.
Профессионального посудомойщика Вову удивляло социальное положение Марты. Ей было уже хорошо за тридцать, а она работала разнорабочим в этом недостроенном семейном пансионате. За отработанные на территории часы, хозяева предоставляли ей комнату в доме. Вскоре и она нашла себе дополнительную работёнку в каком-то баре, и стала по вечерам уезжать на велосипеде. Как только у неё появились какие-то деньги, она сразу же стала ездить на такси и покупать много продуктов и пива. Судя по тому, как глупо она распоряжалась своими случайными заработками, Вова предсказывал, что Марта никогда не приобретёт своего жилья и даже едва ли сможет арендовать что-то лучше, чем комната, в которой сейчас проживала. Она во многом походила на Сашу. Два сапога пара.
Однажды Саша попал в неловкое, а затем и в затруднительное, положение. Его организм, привыкший к северным условиям и крепким горячительным напиткам, странно отреагировал на смехотворные укусы местных, тропических муравьёв.
Обычно их укусы напоминают комариные – зуд в точке укуса и лёгкая локальная аллергия. Но у Саши это вызвало сильную аллергию, повлёкшую приступы удушья. Он стал просто задыхаться. К счастью, случилось это, когда Марта была дома. Видя, как перепуганный Саша хрипит и просит помочь ему хоть как-то, Марта запаниковала и вызвала скорую помощь. Коновалы подъехали спасать клиента. Взглянули на хрипящего пациента с выпученными глазами, поинтересовались его документами, погрузили и увезли его. В госпитале ему ширнули что-то и понаблюдали часок-другой. Убедившись, что пациент уже может дышать и ходить, усадили его в такси и отправили обратно домой. Кроме спасательных процедур, они предусмотрительно скопировали все документы, удостоверяющие его личность, заполнили немало анкет и предложили перепуганному Саше оставить свои автографы. Спустя пару дней, Саша получил «письмо счастья» со счётом на тысячу долларов. Так были оценены все медицинские хлопоты и услуги, связанные со спасением Саши. Марта ознакомилась с их счетами и советовала Саше не огорчаться. Она считала, что он ещё легко и благополучно отделался. Саша же, сначала забычился, заявил, что ему предъявляют нагло завышенную сумму. И вообще, у него таких денег нет, и никогда не было. Но Марта и польские знакомые – Анна и Грижина, все увещевали его не лезть на рожон, а заключить с госпиталем договор о порядке и сроках погашения указанной суммы, и выплачивать это по мере своих возможностей. Иначе, можно выхлопотать более увесистые денежные претензии и прочие проблемы, если спор дойдёт до судебного рассмотрения. Саша сдался. Захотелось тихо и крепко выпить, желательно в компании понимающих товарищей.
Вскоре Вову уволили из ресторана Ribs, но польские пани посредники быстро подобрали его и пристроили на работу в другом месте.
Работа уборщиком гостиничных номеров в пансионате была гораздо легче и чище, чем в ресторанной посудомойке. Но это было далековато от его места жительства. Какое-то время, женщины, с которыми он работал, любезно подвозили Вову на работу и обратно, но это не всегда и всем было удобно. Тогда пронырливая полька нашла для него новое рабочее место, где предоставлялась комната для проживания. Это оказался снова ресторан. А находилось это место в пяти милях ниже по дороге US 1 в направлении Key West.
В связи с переводом на новую работу, Вова покинул своих соседей-приятелей Сашу и Марту, и перебрался в ресторан Papa’s Joe. Там он стал работать на кухне и жить в одной из комнаток на втором этаже, где проживали и другие работники ресторана.

Славик
Славик появился в ресторане Papa’s Joe в качестве кухонного работника вследствие увольнения поляков, которые, игнорируя многократные предупреждения хозяина, упрямо продолжали воровать продукты и алкоголь.
Славка был молодым парнем, лет двадцати пяти, из Тернополя. Его украино-русский говорок выдавал в нём уроженца западной Украины. Он прилетел во Флориду в гости к своему родному деду – эмигранту, но быстро притомил того своим присутствием, поведением и необузданными желаниями.
Со слов Славки, дед стал ворчать, поучая внука, что, это не советская Украина, а Америка… Деду не нравилось, что Славка целыми днями бездельничал, постоянно выпивал и просил у него - пенсионера деньги на карманные расходы. Когда же Славка заговорил о желании обзавестись своим автомобилем, терпение старого украинского американца лопнуло. Он строго заявил Славке: или ты устраиваешься на работу, или убираешься обратно в Украину, где можно не работая, пить самогон собственного домашнего изготовления!
Проживали они в городке Холливуде, что на восточном побережье Флориды, неподалёку от Майами. Там же обитала и полячка Анна, которая промышляла посредническими услугами между работодателями и работниками. Славка связался с ней, и его быстро увезли на работу в ресторан Папа Джо.
Встретив там своего земляка Вову, хотя и представителя русскоязычной Украины, Славка искренне обрадовался, и при первой же возможности призвал Вову выпить за встречу, знакомство и дружбу.
Эта новая дружба фактически разрушит Вовину профессиональную карьеру мойщика посуды и его американскую мечту.

Ресторан Папы Джо
Ресторан и причал для яхт и прогулочных катеров, обозначенные, как Папа Джо, находились на острове Айламорада, 79,7 миля дороги US 1, на берегу Мексиканского залива.
Назвали это место кличкой писателя Эрнеста Хемингуэя – Папа Джо, так как он провёл на островах Флориды немало времени и что-то написал здесь. По-моему, рассказ «Старик и море». Теперь здесь был Вова.
Для туристов это место представляли, как ресторан, предлагающий блюда из продуктов моря, с чудным видом на залив. А так же - возможность отправиться отсюда на прогулочном катере в морскую прогулку и порыбачить.
Ресторан открывался для посетителей с одиннадцати утра и работал до последнего клиента, бывало - до двух часов ночи. Работники ресторана работали в две смены – дневную – с семи утра до четырёх вечера. И ночную – с четырёх вечера. Всего в ресторане работали человек пятнадцать. Управляющая, два шеф повара и официанты – американцы. Остальные, подсобные разнорабочие – люди пришлые из разных стран, зачастую – мигранты-нелегалы.
Вову привезла туда полька Анна в апреле месяце, когда зимний туристический бум уже стих. На островах Флориды стояла летняя жара, но ресторан всё же посещали.
Назначили Вову на должность мойщика посуды и подсобным рабочим по кухне во вторую смену. Его непосредственным начальником был шеф повар второй смены – американец, добродушный парень возрастом около сорока лет, с ярко выраженными внешними признаками любителя выпить.
Для проживания Вове предоставили одноместную комнатку на втором этаже, над рестораном, чем существенно упростили его хлопоты и расходы, связанные с арендой жилья. Сантехнические удобства – туалет и душевая были общими для всех работников, проживающих там, и размещались в конце коридора.
Кроме этого, ему, как работнику кухни полагался полноценный бесплатный обед, что также способствовало осуществлению его американской мечты. В его рацион теперь входили так называемые «морские продукты» - рыба, выведенная на рыбных фермах, которую вскармливали гормональными кормами.
Размер заработной платы – пять долларов за час, ему определила посредник-упырь Анна. Выдавать зарплату, согласно отработанным часам она обязалась каждые две недели. Сколько же платил ресторан за его слегка умственный труд, Вова не знал.
Своей новой работёнкой Вова был вполне доволен. Работа во вторую смену оказалась спокойной и умеренно тяжкой. К одиннадцати вечера посещаемость ресторана стихала, грязная посуда почти не поступала, и Вова приступал к уборке кухни. Далее, до двух часов ночи шеф повар и Вова просто дежурили на рабочем месте ради случайных ночных посетителей, попивая чай и кофе.
Саша, узнав о новом месте жительства Вовы, стал приезжать к нему в гости по выходным дням. Он всегда привозил с собой выпивку и нуждался в компании. Вова охотно общался с ним, но пил гораздо меньше и всегда отговаривал товарища от продолжения и покупки дополнительной выпивки. Чтобы как-то уважить друга, Вова даже пообещал ему предоставить кредит в размере 500 долларов. Саша давно страдал желанием приобрести автомобиль, но никак не мог собрать достаточной суммы, поэтому, просил Вову о финансовой помощи.
С первой же Вовиной получки, Саша напомнил ему об этом, и Вове пришлось выполнить обещанное. Он одолжил Саше пятьсот долларов, и тот спешно купил критически уставшую Субару за 1500 долларов. Даже Вова – не автомобилист, оценил эту машину, как авто хлам, не стоящий и половины этой цены.
Теперь Саша стал приезжать к Вове чаще. С собой он привозил видеокассету с каким-нибудь фильмом и бутылку водки. Самоуверенно игнорируя замечания товарища, Саша всегда уезжал домой хорошо поддатым.
Среди сотрудников ресторана близких друзей у Вовы не появилось. Поляки быстро и высокомерно определили его, как совка из конченной Украины. Предложили ему весь набор услуг для лохов; быстрое получение зелёной карты и американского гражданства, всего за несколько тысяч, которые можно выплачивать им частями с зарплаты. Вова вежливо отказывался, и на этом их отношения ограничились лишь рабочими и бытовыми контактами.
Американские коллеги в основном работали с посетителями ресторана. На жаркую кухню они заглядывали лишь по необходимости. Эти делали своё чистое дело, заботясь о посетителях и «чаевых», распределяя которые, мойщика посуды они не учитывали. Вову лишь вежливо и улыбчиво приветствовали, едва замечая коллегу в прорезиненном фартуке.
Однажды, среди американских сотрудников появилась невзрачная женщина среднего возраста, которая таки проявила какое-то внимание к Вове.
Повстречались они в месте, отведённом для курения. Она первая приветливо заговорила с ним. И не смотря на малопонятные звуки, которыми ответил ей Вова, она дружелюбно познакомилась с ним и поделилась впечатлениями о работе в ресторане и об острове Айламорада.
Сьюзен была представительницей распространённого социального слоя, живущего одним днём. Без образования, профессии, постоянной работы и места жительства. Разумеется, собственности и сбережений – тоже пока нет. Устойчивые привычки – алкоголь, курение, иногда – лёгкие наркотики.
Снисходительное отношение к ней со стороны своих соотечественников её не обижало. Она привыкла к этому, ибо знала своё место сезонного работника, и была благодарна за предоставленную ей работёнку с обедом. В глухонемом Вове она легко распознала своего парня. Этот не брезговал её компанией и был искренне рад общению с Сьюзен.
Она сидела на скамейке с чашкой кофе и сигаретой, наслаждалась коротким перекуром в рабочее время, чудесным видом на залив и компанией глухонемого приятеля. Сьюзен доброжелательно рассматривала иностранного мойщика посуды, отчаянно пытающегося что-то сказать ей. Ещё никто из работников этого ресторана не проявлял к ней такого искреннего внимания. И она положительно оценила коллегу, как простодушного человека.
Однако Вова был не так прост, как ей это казалось. Он проработал в этом ресторане уже более трёх месяцев и зарекомендовал себя, как надёжный, исполнительный мойщик посуды, уборщик кухни, а если требуется, - и женского туалета. Американские и польские коллеги, которые снисходительно видели в нём лишь глухонемого русского, едва ли подозревали, что в своей потной посудомойке Вова смог намыть и натаскать на банковский счёт уже три с половиной тысячи реальных денег.
Сьюзен жила где-то на острове в арендованной комнате и приезжала на работу на старенькой малолитражке. Вероятно, это всё, что она имела, и этим была вполне довольна.
Вова же, не арендовал жильё. Он проживал и питался там же, где и работал. Ездил на велосипеде. Но имел постоянно растущий банковский счёт и план дальнейших действий.
Каждые две недели, получая от Анны зарплату – в среднем пятьсот-шестьсот долларов, Вова, оставлял себе лишь небольшую сумму на сигареты, а остальноё отвозил в ближайшее отделение Barnett Вank. Служащие провинциального отделения банка уже хорошо знали тихого, стабильного клиента, который каждые две недели пополнял свой счёт не менее чем на пятьсот долларов. Других операций он не совершал. Служащие банка всегда вежливо встречали его, оформляли очередной депозит и провожали с пожеланиями ему удачи и встречи через две недели. И он исправно привозил на своём велосипеде очередной взнос. Банк ценил безмолвного клиента-велосипедиста, доверявшего им свои трудовые сбережения. Служащие, желая ему удачи, делали это вполне искренне.
Трудовая жизнь Вова стабильно и тихо протекала в кухне ресторана и в комнате на втором этаже. Из этого пространства он отлучался лишь для посещений супермаркета, салона видео проката и банка. Самыми яркими событиями в его островной жизни были визиты Саши с традиционной бутылкой водки и короткие, деловые посещения Анны в связи с выдачей зарплаты. Стабильно рос банковский счёт, да и сам Вова заметно распух от ресторанной пищи и регулярной выпивки. Ничто не предвещало нарушения этого режима существования.
Перемены повлекло дурное поведение польских работников. Несмотря на многократные предупреждения управляющей и самого хозяина ресторана, поляки продолжали воровать в ресторане алкогольные напитки и продукты. Кроме того, они открыто злоупотребляли алкоголем и всё небрежней относились к порученной им работе.
Однажды летом, двое поляков, будучи пьяными, заехали ночью куда-то на велосипеде и причинили себе кое-какие травмы. Оказавшись в госпитале в невменяемом состоянии, они получили необходимую медицинскую помощь. Придя в себя уже дома, те с трудом могли вспомнить, что же произошло с ними вчера. И были удивлены, обнаружив на себе многочисленные перевязки, швы и гипсы. Особенно их повеселили новенькие костыли, которыми их обеспечили в госпитале.
Их веселье закончилось, когда они получили вдогонку, за оказанные им медицинские услуги, счета по две-три тысячи! Цена костылей, в которых они едва нуждались, составляла добрую четверть этой суммы!
Пока они вычухивались, управляющая ресторана позаботилась об их замене. Как только они зализали свои раны, их вежливо попросили освободить комнату, которую они занимали, и покинуть ресторан.
Те не особо расстроились, так как не намеревались работать здесь на госпиталь, который всучил им дорогие костыли. Они решили хорошенько отовариться на кредитные карточки, купить билеты на самолёт и убраться в Польшу, оставив Америке, на память о себе, две пары костылей. Вскоре, двое польских работников исчезли из ресторана.
Из разговоров в ресторане Вова узнал, что эти двое поляков, как и многие другие их земляки, попали в Америку по грин карте, которая разыгрывалась год назад, специально для граждан Польши. Их статус несколько отличался от обычных держателей лотерейных грин карт. Эти, для получения полноценного статуса «постоянного жителя», позволяющего жить и работать в США, покидать страну и возвращаться, должны были прожить в США безвыездно не менее двух лет. Многие из них, приехав сюда с такими грин картами и попробовав американскую жизнь, не пробыли в стране и половины предписанного срока, вернулись домой. Как правило, покидая несостоявшуюся новую родину, они старались прихватить в банках кредиты, или, хотя бы прикупить на кредитные карточки побольше подарков, себе и своим близким. Далеко не всем панам понравилась американская перспектива выполнять работы, за которые не берутся даже местные негры.
Вместо двух съехавших поляков, Анна привезла Славку.
Так, у Саши с Вовой, в их посиделках за бутылкой водки, появился третий участник – Славка. В первую же встречу с алкоголиком Сашей они нашли общий язык. В его лице Саша нашёл безотказного собутыльника. Обычно, приговорив стартовую бутылку, доставленную Сашей, они дружно призывали Вову продолжать беседу. И снова покупали водку. А затем, ещё, и ещё. Владимиру приходилось соглашаться с коллективом и пить, ради сохранения дружеских отношения. Саша и Славка быстро спелись. Их тёплые беседы всегда сводились к трём темам; автомобили, и где дешевле покупать бензин. Работа, и как можно заработать на покупку автомобиля. Ну, и женщины.
Каждая такая встреча с товарищами доставляла Вове тяжёлую головную боль и непредвиденные расходы. А Саша теперь стал посещать их не только по выходным дням, а и в будни, в свободное от работы время. Вова начал не по-мужски жаловаться на тяжёлые похмелья, но чуткие товарищи поддерживали ему. Саша предложил заменить водку на Венесуэльский ром, от которого похмелье гораздо легче.
Однажды, когда Вове было совсем худо, и он заявил Славке, что больше никогда, ни капли… Славка по-товарищески помог ему. Он разъяснил Вове, что в таких критических состояниях надо лечиться небольшой дозой алкоголя, а не зарекаться. Доктор Славко заставил больного Вову выпить пятьдесят грамм водки. И Вова ожил! Дружба трёх товарищей продолжилась в прежнем режиме.
Тогда Вова ещё не подозревал, что такая тёплая компания может привести к расстройству его психического и физического здоровья, а затем, и к досрочному краху его профессиональной карьеры и тщательно рассчитанного плана. Он уже осознавал, что алкогольное одурманивание не делает его счастливей, чувствовал, как теряет рабочую форму.
Если бы польский агент Анна, имеющая свой регулярный интерес от заработков Вовы, или управляющий банка, где Вова хранил сбережения, узнали, с кем он связался, возможно, они попытались бы вразумить его и вытащить из дурного окружения. Но Вова был одинок на этом острове. И он не мог отказаться от суррогатной дружбы с земляками, говорящими с ним на одном языке.
Почувствовав, что постоянный алкогольный дурман начал серьёзно мутить его разум и снижать трудоспособность, Вова стал уклоняться от пьяных посиделок с соседом Славкой. Тот всячески зазывал уставшего Вову составить ему компанию. Постоянно изыскивал денежные резервы, чтобы угостить и поддержать упавшего духом товарища. По выходным дням, он часто отъезжал в гости к своему деду, и всегда возвращался с гостинцем – бутылкой водки. Причины, на которые ссылался Вова, не признавали уважительными. Славка, наконец, сообразил, что его избегают, и без особого труда нашёл замену Вове. Поляк, говорящий по-английски, работающий помощником повара в первой смене, охотно составил Славке компанию для ежедневного распития порции водки. Возможно, Славику, который был родом из Тернополя, было интересней пить с поляком, чем с русским соотечественником Вованом.
Вовина отстранённость от единственного сотрудника-земляка и самоизоляция компенсировались приятельскими отношениями со Сьюзен, которая, к сожалению, чаще работала днём. По мере того как они оказывались в одной смене, их отношения становились всё тёплее.
Условными сигналами они приглашали друг друга на перекуры. И когда им удавалось выйти вместе на десятиминутный перерыв, они оба ощущали душевный комфорт во время коротких молчаливых посиделок под луной. Невозможность полноценно общаться компенсировалась растущей взаимной симпатией двух пролетариев от общепита. Сьюзи чувствовала, как во время их коротких производственных свиданий, у этого парня под фартуком учащённо билось горячее сердце посудомойщика. Их отношения, ограниченные короткими контактами во время работы в ресторане и на свиданиях-перекурах, стремительно развивались. Вова, поняв, что Сьюзи – свой человек, осмелел и взялся за тело. Когда ситуация во время их совместных перекуров позволяла, он старался успеть прислониться к ней и получить заряд положительных эмоций. Сьюзи, прерывая курение, гостеприимно отстраняла руку с сигаретой в сторону и позволяла Вове жадно, торопливо лобызать её. Запахи дешёвой парфюмерии, табака, пота и кухни. Яркая, низко висящая луна, тихий шелест прибоя. *It must be love… *Должно быть, это любовь… Покурив, и, поласкав друг друга, они довольные возвращались на свои рабочие места.
Вскоре, сотрудники заметили их немую тёплую дружбу и стали снисходительно подшучивать над Вовой.
Полный отказ Вовы от употребления алкоголя вскоре привёл к тому, что Славка сблизился с поляком, который иногда выступал в качестве переводчика и контактировал с управляющей и хозяином. Этот поляк, работавший помощником повара в дневную смену, относился к Вове с заносчивой презрительностью, поэтому его и не приглашали.
Было ли это производственной необходимостью, или коварными происками поляка, но Вову стали всё чаще ставить в первую смену. Единственный положительный момент в этих перестановках – частые, мимолётные встречи с подружкой Сьюзи. Но их совместные перекуры в дневное время не имели эмоционального содержания ночной смены. При луне у них всё происходило гораздо романтичней, чем под ярким солнцем.
Вова так и не выяснил, где и как Сьюзи поживает, и не предложил ей встретиться где-нибудь вне ресторана, после работы. Он полагал, что ещё не вечер.
А возможность получить порцию радости возникает не случайно, её следует реализовывать, не откладывая на потом!
Вскоре, управляющая решила, что ночная смена не столь загружена, и Вову окончательно поставили работать с утра. Так, он оказался под началом иного шеф повара, помощником у которого работал тот заносчивый поляк, говорящий по-английски. Фактически, все указания и замечания по работе Вова получал от этого поляка. Тот стал садистски грузить Вову сверх функциональных обязанностей посудомойщика и рабочего по кухне. И делал он это с нескрываемым удовольствием. Вова огрызался. Возникли производственные конфликты. Работа под началом ненавистного поляка настолько изменила Вовину жизнь, что его пребывание в ресторане стало невыносимым. После работы Вова снова начал выпивать со Славкой и Сашей. Он жаловался им на перемены в его карьере, но товарищи ничем не могли помочь Вове. Он предполагал, что поляк задумал выжить Вову из ресторана, чтобы на его место пристроить кого-то из поляков. Товарищей-собутыльников всё это едва интересовало. Жалобы Вовы звучали не по-американски. Им хотелось говорить об автомобилях и женщинах, и алкогольное опьянение вовсе не отягощало их разум, но грело и радовало душу. Пьяные беседы земляков об одном и том же, стали казаться Вове пустыми и глупыми, участвовать в которых он уже и не пытался.
А с раннего утра – снова работа на кухне. Голова тяжёлая после выпитого накануне. Поляк, присвоив себе звание большого босса, стервозно покрикивал на вялого, немого посудомойщика. Раздавая глупые указания, он ссылался на шеф-повара, якобы, тот приказал это сделать. Повар же, был занят своим делом у плиты, и не вникал в непонятные окрики и тёрки между польским помощником и русским посудомойщиком. Производственные отношения на кухне обретали всё более антагонистичные формы. По возможности, Вова задерживался в ресторанном зале, куда подносил чистую посуду и прочие приборы. Официанты, бармен и прочие помощники приходили к десяти утра. До открытия ресторана они слонялись, имитируя занятость, или пялились в телевизор, с интересом наблюдая за клоунскими боями, которые они всерьёз называли wrestling (борьба). На ринге кувыркались и паясничали двое взрослых свирепых идиотов крепкого телосложения, дурацки выряженных, и неловко имитирующих яростную борьбу без правил.
По мнению Вовы, такое зрелище могло быть интересным лишь для умственно отсталых детей или взрослых, уже неизлечимых, дебилов.
Все они едва замечали молчаливого работника кухни. Свои приветствия с фальшивыми улыбками сотрудники частенько подменяли дешёвыми шуточками по поводу его личных шалостей и романа со Сьюзи. Для пущей ясности они прибегали к языку жестов, что выглядело пошловато. Про себя Вова называл их тупыми любителями американского футбола и борьбы. Ему бы ответить им “сам ты wanker! Watch your stupid wrestling…”* Но он оставался немым объектом их шуточек. *Сам ты онанист! Смотри свою дурацкую борьбу.
Добрые отношения у Вовы сложились с молодой полькой Боженой, которая иногда, в особо посещаемые дни, по приглашению управляющей, работала, где скажут. Она не проживала в ресторане, так как работала не полную рабочую неделю, и со своими польскими сотрудниками не была близка. К ресторану её подвозил муж, и к окончанию смены встречал и увозил домой.
В середине ноября 1994 года, когда на Вовином банковском счету скопилась сумма в восемь с чем-то тысяч, Он понял, что его силы исчерпаны, нервы - критически расшатаны. Если продолжать этот добровольный польско-американский мазохизм, то крыша может съехать окончательно. Обращаться к Анне с просьбой о новой работе ему не хотелось. Как объяснить ей такое пожелание? Ведь его не увольняли. Да и другая работа будет наверняка – в посудомойке, и, вероятно, без комнаты для бесплатного проживания.
Он заявил управляющей ресторана о своём желании уйти. Её это не удивило. На таких работах никто долго не задерживался. Сюда сдавались лишь в крайне затруднительных ситуациях. А как только подсоберут какую-то сумму – уходят.
Она лишь просила Владимира поработать ещё несколько дней, пока найдётся замена.
Спустя три дня, на это тёплое, хлебное место Анна привезла болгарина. С Вовой рассчитались и попросили освободить комнату.

202 Dogwood Ap.5, Islamorada, Fl.
Молодой болгарин, прибывший сменить Вову, оказался образованным парнем. Он прилично говорил по-русски и по-английски. Объехав восточное и западное побережье, он решил посетить острова Флориды, здесь же и перезимовать. Вова передал ему рабочее место, комнату и оставил свои видео игрушки. Коротко ввёл его в курс кухонных дел и затем, покинул ресторан, в котором работал и жил семь с половиной месяцев.
Для начала, Вова зашёл по адресу 202 Догвуд, что неподалёку от почтового отделения. Там проживали его коллеги – посудомойщики, они позволили ему оставить на хранение вещи.
Освободившись от сумок, Вова отправился в турагентство покупать авиабилет. Оказалось, что из Майами прямых рейсов до Киева нет. Но ему предложили вариант с транзитной остановкой в Германии. Остановились на рейсе Майами – Мюнхен – Киев. Но место ему могли предложить только на рейс, который будет через неделю. Раньше ничего не было. Вова согласился, и, уплатив шестьсот долларов, получил билет домой. Решение принято.
Теперь следовало договориться с товарищами о временном проживании в их доме. Старожилами, решающими вопросы подселения, были двое мойщиков посуды Геннадий из белорусского Бобруйска и его сменщик – пожилой поляк. Они жили и работали на одном месте, вероятно, такое постоянство объяснялось полным незнанием языка. Для положительного решения вопроса Вова купил для них гостинчик - бутылку водки, и направился к их дому.
Водке дядя Гена обрадовался и гостеприимно пригласил Вову к столу. Общий язык, профессия и выпитое, позволили им легко договориться о проживании временно бездомного коллеги. Узнав о судьбоносном решении товарища отбыть на родину, Гена потребовал продолжения банкета. Вова послушно слетал через дорогу в супермаркет и быстро вернулся с бутылкой. Этой ночью они пили, кушали и горячо обсуждали профессиональные вопросы. Жаловались на условия работы в ресторанных посудомойках. Сравнивали свой труд с работой официантов, которые кроме зарплаты имеют ещё и дополнительный стимул в виде чаевых. Мечтали о создании на острове Айламорада профсоюза нелегальных посудомойщиков. Гена самоуверенно видел себя единственным возможным кандидатом на пост председателя профкома, как человек, отдавший этой профессии уже более года своей, уже немолодой, жизни и был намерен продолжать мыть посуду ещё многие годы. Вова откровенно усомнился в умственных способностях Геннадия, как возможного председателя. Возник спор. Стояла глубокая ночь. Поляк уже выпал из дебатов и мирно храпел на своей койке, откинувшись на спине с открытым, полу беззубым ртом, одетый в рабочую одежду и обувь. Всё равно утром – на работу. Не надо будет одеваться. Геннадий был пьян и глубоко оскорблён дерзостью гостя, не признавшего в нём потенциального профсоюзного лидера. Всё было выпито. Суть возникшего конфликта уже едва понятна. Гена, на правах хозяина, тупо вытолкал пьяного коллегу из дома, а вслед за ним вышвырнул и его сумки.
Проснулся Вова от яркого солнца. Оглядевшись вокруг, он нашёл себя лежащим в траве у асфальтированной дорожки, по которой, то кто-то пробегал, то проезжал на велосипеде. Рядом с ним лежали две его сумки. Голова была тяжёлой и отказывалась вспоминать, как он здесь оказался. Какое-то время Вова тупо лежал, глядя в чистое ноябрьское небо, пытаясь собраться силами и мыслями и совершить хоть какой-то осознанный шаг. Подтолкнуло его к подъёму естественная потребность. Он с трудом поднялся и понял, что всё ещё пьян. Опорожняясь, он заметил рядом со своим ночлегом свежие метки. Предположил, что это его же выбросы продуктов жизнедеятельности. Он начал со страхом осознавать своё реальное положение на обочине жизни и неспособность контролировать свои действия. Вспомнив о намерении улететь домой, Вова нашёл у себя в карманах помятый билет на самолёт и бумажник. Банковская карточка оказалась на месте, наличных денег почти не было. Дата на билете показывала, что до отлета - ещё шесть суток. Голова, хотя и с большим трудом, но начала соображать. Он полу осознанно побрёл к основной магистрали – автодороге US – 1. Оказавшись в знакомом ему месте, неподалёку от почтового отделения, Вова перешёл на другую сторону дороги к супермаркету. Увидев кого-то у банковского автомата, у него возникла тревожная мысль о его трудовых сбережениях. Ведь он почти ничего не помнил, что с ним произошло этой ночью. Обратившись к банковскому автомату, Вова проверил свой баланс. Всё было в порядке, после покупки билета, на счету оставалось более семи с половиной тысяч. Подумав, он снял небольшую сумму. Усталость, головная боль, две сумки и наличные в руках – всё это подсказывало ему найти безопасное место для сна и отдыха. Недалеко от супермаркета он заметил придорожную рекламу извещающую проезжих об уютном отеле с бассейном во дворе и комнатах с кондиционером, телевизором, туалетом, душем за умеренную цену. Он тупо побрёл в направлении, указанном на рекламном щите. Указатель привёл его к небольшому гостиному двору. Несколько одноэтажных корпусов, среди которых – дворик с бассейном. В офисе, под радио музыку скучала женщина, которая безразлично взглянула на помятого гостя с сумками в руках.
- Добрый день. Чем могу? – приветствовала она Вову, лишь на секунду включив улыбку.
- Я хотеть комната. Шесть дней. Наличные, - лаконично ответил Вова.
- Шесть дней? Уточнила она. – Одноместную?
- Да, - согласно кивнул гость тяжёлой, опухшей головой.
- Сорок долларов за сутки, - оживилась женщина.
- ОК – согласился Вова и достал из кармана сто долларов.
- Идём, я покажу тебе комнату, - пригласила она Вову и взяла ключ.
Она провела его к одному из корпусов, открыла ключом дверь и жестом пригласила Вову пройти в комнату.
- Вот вам одноместная комната. Кондиционер, телевизор. Здесь можете приготовить себе покушать, - указала она на кухонный отсек. – Холодильник. Если понадобится – просто включите его в сеть. Микроволновая печь. Здесь посуда, - приоткрыла она шкаф. Далее – санузел; душ, умывальник, туалет. Всё чисто, - быстро продемонстрировала она гостиничный номер и вопросительно взглянула на гостя, очень похожего на пьющего бродягу.
Вове всё понравилось. Он очень хотел остаться здесь прямо сейчас.
- Вот вам сто долларов, - протянул Вова купюру. – Шесть дней, - заявил он о своём согласии.
- Шесть дней – это двести сорок долларов, - ответила женщина.
- ОК, сейчас - сто. Сегодня платить всё. Немного позже, - объяснил Вова.
- Хорошо, - согласилась она. Приняла от Вовы сто долларов, вручила ему ключ и спешно покинула номер.
Вова закрыл дверь, сбросил с себя несвежую одежду и завалился на кровать. Оказавшись в тихом безопасном месте, его тяжёлая, уставшая головушка моментально отключилась. Вова провалился в глубокий оздоровительный сон.

Заслуженный отпуск
Проснулся он во второй половине дня, от жажды и от того, что ему стало жарко. Лёжа на просторной кровати, Вова осматривался и соображал, вспоминал события последней ночи, пытаясь определиться во времени и пространстве. Посреди комнаты лежали две его сумки и одежда. Заметив кондиционер, который он забыл включить, он вспомнил о своём поселении в гостиницу. В комнате было душно. Встав на ноги, Вова почувствовал лёгкое головокружение – последствие выпитого ночью. Открыв кран в кухонной мойке, он наполнил стакан водой и жадно залил это в утробу. Стало легче. Приоткрыл окно, выходящее во дворик. В бассейне никто не плавал. Вова закрыл окно, включил кондиционер, заглянул в холодильник – пусто и чисто. Отправился в санузел и стал под тёплый душ. Он приходил в себя, наслаждаясь освежающим душем и покоем. Ему не надо было спешить. Соседи поляки не стояли в очереди на помывку и не отпускали шуточек по поводу его излишне продолжительного мытья.
Вова стоял под напором тёплой воды и вспоминал, в каких условиях он прожил в Америке десять с половиной месяцев. После выезда из первого дома, где он прожил с Сергеем и Олегом первые три недели, далее жизнь понесла его по коммунальным комнатам. При всей его благодарности хозяину и управляющей ресторана Папа Джо, бесплатная комната с польскими соседями порядком осточертела ему. Система коридорная, на десять комнат – одна уборная.
Вытираясь перед зеркалом, Вова отметил нездоровую опухлость физии - от сна и похмелья. И лишний вес он заметно набрал. Бесплатные ресторанные обеды с гормональной рыбой и курятиной дали очевидный пухлый результат. За все эти хождения по мукам – семь с половиной тысяч местных денег на банковском счету и две сумки, стоящие посреди комнаты. Одна – полная компакт дисков, штук сто. Вторая сумка – с одеждой и прочими мелочами. Билет домой за шестьсот долларов. Да, чуть не забыл! И велосипед, который он оставил этой ночью у дома Геннадия на ул. Догвуд – 202.
Уже вечерело, когда он вышел из номера и направился обратно через автодорогу к злополучному русско-польско-укро-белорусскому коммунальному дому. Его велосипед – спутник, прослуживший ему восемь месяцев, стоял припаркованный у дома, среди других двухколёсных. Дома кто-то был, но в этот момент он не имел никакого желания заходить туда. Вова тихо, по траве откатил свой велосипед от дома, и поехал. Он не спеша крутил педали, рассеянно думая, куда можно податься этим вечером. Жажда напомнила ему, что следует запастись питьём. В его комнате стоял пустой холодильник, а ему жить там и отдыхать ещё шесть дней. Он направился к супермаркету. Там же с автомата сдоил две сотни долларов, чтобы заплатить за номер.
Несмотря на продолжительный сон днём, Вова и ночью крепко спал. На бессонницу он никогда не жаловался. А в таких комфортных условиях он мог спать и днём и ночью. Просыпался только чтобы утолить жажду.
Утром, проснувшись, Вова чувствовал себя гораздо лучше. Голова ясно осознавала, что он сейчас пребывает на 25-й северной широте в заслуженном недельном отпуске. Отличная ноябрьская погода, неподалёку – Мексиканский залив, немного дальше, через дорогу, – побережье Атлантического океана. Вова выбрал бассейн во дворе. Поплавав, он почувствовал голод.
Решил прогуляться, посетить автостанцию, чтобы узнать об автобусах, доставляющих в аэропорт Майами. Перейдя через дорогу, он обратил внимание на скромную рекламу кафе-кондитерской и домашней пекарни.
У входа в кафе была выставлена информация о предлагаемых свежих булочках и кофе. Доносился запах сдобной выпечки. Вова толкнул стеклянную дверь, звякнул колокольчик и он вошёл в небольшое, пустое кофе. Учуяв среди прочих запахов и аромат свежего кофе, Вова заинтересовался этим тихим местом. У стойки откуда-то возник мужик в фартуке, лет пятидесяти. Он оценивающе взглянул на посетителя.
- Доброе утро, сэр. Кофе? – вопросительно обратился лавочник к Вове.
- Доброе, - ответил Вова, отметив странное обращение «сэр» и акцент. – Не американец, - машинально подумал Вова о нём.
- Чего желаете? – снова обратился он к замешкавшемуся клиенту.
- Кофе, пожалуйста. Чёрный, - заказал Вова и уселся за столик.
- Есть и свежие булочки, - предложил хозяин.
- ОК, и булочку, - согласился Вова.
Вскоре перед ним поставили чашку горячего, крепко пахнущего кофе. Вова возбудился.
- Спасибо! Спасибо! – искренне поблагодарил он хозяина, определив по запаху, что кофе качественный.
- Ты откуда, - улыбнулся ему разговорчивый хозяин. – Поляк? - попытался он отгадать.
- Нет, русский, - ответил Вова. – А ты? - спросил и он лавочника, будучи уверенный, что тот не американец.
- Я итальянец, но уже давно живу здесь, - охотно ответил тот, давая понять, что не против, поболтать.
- Я - Владимир, - представился посетитель.
- А я – Джузеппе.
- Знаю. Джузеппе, папа Карло и Буратино, - пошутил Вова.
- А! Пиноккио! – рассмеялся итальянец.
- Надо звать это кафе «Пиноккио» или «Golden Key» (Золотой Ключик) – предложил Вова, прикладываясь к кофе.
- “Golden Key” – это неплохая идея! Но это место уже многие знают, как просто Home Bakery (Домашняя Пекарня), где выпекают булочки и пирожные, - возразил итальянец.
Вова не стал напрягаться, вникая в сказанное итальянцем, лишь согласно кивнул ему в ответ и переключился на кофе.
Джузеппе вернулся за прилавок и занялся своими хлопотами. Спустя несколько минут, он заметил, что посетитель не спешит, явно убивает время.
- Приехал на острова отдыхать? Отпуск? – снова обратился он к Вове.
- Давно приехать. Работать. Ресторан Папа Джо. Теперь отдыхать и домой, - отчитался Вова.
- Ресторан Папа Джо я знаю, - заинтересовался Джузеппе. – Кем работал там?
- Рабочий кухня. Посуда мыть.
- Понятно. А теперь возвращаешься в Россию?
- Украина, - уточнил Вова.
Джузеппе лишь сделал гримасу удивлёния, но ничего не сказал.
- Ещё кофе? Спросил он Вову, заметив, что тот всё выпил и съел. – Я угощаю.
- Спасибо. Давай кофе, - согласился Вова. – Тогда, ещё один булка, - заказал он.
- Пожалуйста, - поднёс заказ Джузеппе. – Сейчас затишье, с декабря, надеюсь, сюда начнут приезжать отдыхающие, - продолжил разговор итальянец. – Напрасно ты собрался уезжать, лучше бы на зиму здесь остался. Тепло, и работы достаточно.
- Не знаю. Хочу отдыхать, - неуверенно ответил Вова.
Покончив с завтраком, Вова рассчитался с итальянцем, поблагодарил и покинул кафе.
Заглянув на автобусную станцию, он без проблем купил билет на нужное время до аэропорта Майами.
Подумав, чем ещё можно заняться, Вова вспомнил о своих товарищах; Сьюзи, Славке и Саше. Саша проживал неподалёку, и он направился к нему. В том же домике, в компании Марты, сонный Саша сидел на крыльце, покуривая. Он уже знал об увольнении Вовы из ресторана, но не ведал, где и как его друг поживает теперь. Неожиданному появлению Вовы он искренне обрадовался. Марта организовала кофе, и они втроём, комфортно рассевшись у входа в дом, закурили.
Саша бы удивлён, узнав о странном решении Вовы отлететь в Украину. Он, как умел, переводил суть новостей непонимающей Марте, и они хором отговаривали Вову от необдуманного шага. Считали, что покидать тёплые края, когда везде наступает зима, а здесь ожидается сезон деловой активности – это большая глупость. Жалобы Вовы на возникшие нервозные производственные отношения, Саша рассматривал как детские капризы и хроническое желание Вовы прикидываться жертвой капитализма. Они призывали товарища сдать билет, хорошенько отдохнуть, найти новую работу, арендовать отдельное жилище, отыскать Сьюзи и забыть об Украине…
Но Вова оставался при своём мнении – всё достало, от мытья посуды - крыша едет!
Расставаясь, Саша выразил надежду, что они ещё повидаются и выпьют, а так же, предложил Вове подвезти его в аэропорт, если он всё же решит лететь. Вова поблагодарил товарища за предложенную помощь, и ответил, что уже имеет билет на автобус.
Про себя Вова подумал, что ехать автобусом будет гораздо надёжней, спокойней и безопасней. Саша пребывал в состоянии хронического подпития и безденежья. Довериться ему, как перевозчику, означало большую вероятность быть остановленным дорожным патрулём на пути в аэропорт, так как Саша часто водил автомобиль в нетрезвом состоянии. А ещё хуже, - оказаться жирным гостинчиком для местных крокодилов. Саша знал, что Вова повезёт с собой наличными тысяч семь долларов, и такой соблазн мог искусить и подтолкнуть его к фатальным действиям. Для всех, кто знал Вову на острове, он - улетел в Украину. Никто не станет искать его концы в воде, где водятся крокодилы. А крокодилам – именины сердца!
Не исключал Вова и прочие, более мягкие способы завладения его сбережениями. Он живо представил себе картину совместной поездки в аэропорт. Саша за рулём своего старого авто без кондиционера. Жарко. Он, как обычно, слегка выпивший, жадно попивает холодную воду из бутылки. Угостил и Вову, передав ему на заднее сиденье заготовленную бутылку с водой. Вова с благодарностью принял холодную бутылку и тоже стал попивать водичку. Не доезжая до аэропорта, Вова провалился в глубокий сон. Достаточно одной таблэтки! Саша припарковался на паркинге в аэропорту Майами. Перебрался к спящему Вове на заднее сиденье, и быстро отыскал в его карманах семь тысяч новенькими стодолларовыми банкнотами. Саше эти деньги гораздо нужней. Когда справедливость восторжествовала, ему пришлось немного потрудиться. Он вытащил мертвецки спящего, отяжелевшего Вову из автомобиля и, без шума и пыли, усадил его на асфальт, под ближайшую припаркованную машину. Авиабилет вложил Вове в нагрудный карман рубашки, чтобы его было видно. До посадки оставалось часа три, за это время кто-нибудь найдёт спящего Вову и поможет ему дойти до места регистрации. А далее, работники авиакомпании позаботятся о сонном, глухонемом пассажире. Счастливого пути!
Вова с усилием остановил свои мрачные фантазии. Излишний алкоголь, ожирение и паранойя были его очевидными приобретениями за время пребывания в Америке. Он заставил себя подумать о чём-то приятном.
Мысли о Сьюзи, в разных образах и позах, последнее время часто посещали Вову. Теперь у него имелся отдельный комфортабельный номер и свободное время. Остро не хватало его подружки Сьюзи.
Вечером Вова поехал велосипедом на прогулку к ресторану, надеясь повидать там Сьюзи и пригласить её в свой номер. Добравшись до места, он занял позицию для наблюдения на территории яхт клуба. Вечером, с наступлением сумерек, в яхт клубе было тихо и почти безлюдно. Прогуливаясь вдоль причалов, Вова поглядывал в сторону ресторана и отмечал, кто из его бывших сотрудников выходит на перекур. Присев у торговой лавки, в которой днём торговали всякими морскими сувенирами, Вова покуривал, ожидая выхода своей подружки. Маниакально наблюдая за любыми движениями в курилке у ресторана, Вова мог бы поклясться луне, что если ему удастся сегодня затащить Сьюзи в номер, то после всего, он готов честно вступить с ней в законный брак, и даже отказаться от украинского гражданства. Но Сьюзи в этот вечер так и не появилась.
Зато, Вова обнаружил в пустой, открытой торговой лавке одинокий телефонный аппарат. Приподняв трубку, он удивился его рабочему состоянию. Из местных телефонных номеров Вова имел лишь домашние телефоны польских посредников и телефон Сергея в городе Нэйплс. Полькам ему незачем было звонить, а Сергей уже два месяца, как съехал оттуда и, вероятно, теперь находился далеко в Украине. Вова поднял трубку и набрал код Украины. Телефон отреагировал готовностью соединить его. Вова набрал свой домашний номер. Ответила мама. Слышимость была отличная. Приятная неожиданность скрасила горечь несостоявшейся встречи со Сьюзен.
На пути к своей гостинице Вова почувствовал, что не сможет сейчас уснуть, и решил заехать в знакомое ему место.
Когда Сергей ещё был на острове, Вова часто коротал с ним поздние вечера, втихую посещая местные пансионаты. Сергей там баловался на теннисных кортах, отрабатывая подачу или стуча мячом об стенку. А затем, они кидались в бассейн с тёплой водой, и, плавали, сколько душа и тело желали.
Вова свернул с дороги и заехал на территорию небольшого, тихого пансионата, где был отличный бассейн с подсветкой. Как всегда, в позднее время, там никого не было. Если всё делать, как когда-то инструктировал Сергей, тихонько, не причиняя никому беспокойства и вреда имуществу, то охрана будет с пониманием пассивно реагировать на тихих визитёров со стороны. В эту ночь Вова долго плавал в бассейне, избавляясь от беспокойных мыслей о Сьюзи и бесплатной телефонной связи с родиной.
Наследующий день, Вова подкатил к ресторану Папа Джо в рабочее время, и тихонько вызвал Славика. От него он узнал, что Сьюзи перестала появляться на работе, ещё до его увольнения. Все предполагали, что она, получив зарплату, ушла в загул. А управляющая, трезво оценив кадра, не стала разыскивать её, просто приняла на место Сьюзи кого-то другого.
Человек – перекати-поле. Ни адреса, ни телефона. Поработала, получила деньги – наслаждайся жизнью; пей, гуляй, спи. Сегодня – здесь, завтра – там.
Вова, молча, принял факт утраты связи.
Воздержавшись от предложенной выпивки, он, покинул Славку и порулил велосипедом своей дорогой, - в отделение Барнетт банка, где хранились его сбережения.
В этот раз, вместо обычного депозита в 500-600 долларов, Вова озадачил служащую совершенно непонятной просьбой. Она пригласила управляющего. Парень терпеливо слушал сбивчивые объяснения клиента и, наконец, понял, что тот хотел бы получить все свои сбережения наличными, купюрами по сто долларов, и все банкноты должны быть новенькими. Удивившись требованию клиента выдать ему сбережения только новыми банкнотами, тот уточнил, правильно ли он понял просьбу. Он стал объяснять Вове, что американские доллары, в любом состоянии, во всём мире принимаются к оплате.
Но клиент был непреклонен. Он что-то говорил об Украине, где при обмене американских долларов на местные купоны, американские банкноты в ветхом состоянии оцениваются дешевле, чем новенькие… (1994 г.)
Наконец, управляющий просто согласился выполнить просьбу иностранного клиента, и вежливо обещал приготовить его несколько тысяч исключительно новыми, хрустящими банкнотами, к нужному дню и часу. Вова обещал быть вовремя.
Через день, как договаривались, Вова прикатил на велосипеде за своими деньгами. Служащая просила его подождать минутку, и вызвала управляющего, по вопросу мистера Кондюрина. Спустя минуту, тот вышел с пакетиком в руках и жестом пригласил Вову к окошку. По-приятельски приветствуя Владимира, он сам присел за компьютер и занялся оформлением закрытия счёта.
- И так, мистер Кондюрин, вы желаете получить всё, что имеется на вашем счету, - комментировал он, глядя в монитор.
- Да, - коротко подтвердил своё намерение Вова.
- Готово, - закончил управляющий и оторвался от компьютера. – Ваш счёт закрыт. Вот, проверьте, здесь все ваши семь тысяч двести сорок пять долларов. Я приготовил, как вы меня просили, - он передал Вове в окошко бумажный конверт из плотной бумаги.
Вова вынул из конверта наличные и пересчитал их. Управляющий не отвлекал клиента.
- Всё ОК, - довольно ответил Вова, закончив пересчёт денег.
Плотно свернув конверт с деньгами, он упрятал его в карман шорт и застегнул на пуговицу.
Управляющий наблюдал за ним, ожидая, пока странноватый клиент закончит.
- Спасибо! До свидания, - обратился Вова к управляющему.
- Добро пожаловать! Нам было приятно обслуживать вас. Надеюсь, вы к нам ещё вернётесь, мистер Кондюрин, - широко улыбаясь, ответил управляющий, и встал, чтобы вернуться в свой кабинет.
Вова выдавил из себя улыбку, благодарно закивал головой в ответ, и покинул отделение банка.
Вечером он снова отправился в яхт клуб, прихватив с собой записную книжку с телефонными номерами. Аппарат был на прежнем месте. Приподнятая трубка отозвалась живым гудком. Вова набрал код Украины и домашний номер Сергея. В это время там был полдень. Ответил Сергей. Повезло.
- Привет! Это Вова.
- Привет. Я узнал тебя. Ты где?
- Пока на прежнем месте – в Айламораде.
- Что-то случилось? Ты раньше никогда не звонил мне оттуда. Даже когда я был неподалёку - в Нэйплс.
- Планирую быть дома через несколько дней. Как там? – ответил Вова и задал свой вопрос.
- Ты что, досрочно выполнил свой план? – удивился Сергей.
- Нет. Свой план я не довыполнил. Крыша поехала раньше срока, - пояснил Вова.
- Понимаю. Ты уже сколько месяцев подряд моешь там посуду? – уточнил Сергей.
- Почти полгода, каждый день. Теперь уже не мою. Отдыхаю.
- Ты уволился из ресторана?
- Да. И купил билет на самолёт. Скоро увидимся дома.
- А живёшь теперь где? У тебя же комната была служебная, над рестораном.
- В гостинице живу. Расскажи, как дома?
- Ты можешь долго говорить? – удивился Сергей.
- Пока могу. Рассказывай.
- Телефонные расходы включены в стоимость проживания в гостинице?
- Да. Всё включено! - коротко ответил Вова.
- Не знаю, что тебя интересует. Здесь ничего не изменилось -полный бардак. Только президент новый. Но это ничего не меняет… Они все одинаковые - врут и воруют.
- А цены на жильё? – перебил Вова, не пожелав говорить об украинских президентах.
- Пока доступны. В Новой Каховке, однокомнатную квартиру можно купить за четыре тысячи американских денег.
- Ты себе что-то подыскал? – заинтересовался Вова.
- Кажется да. Остановился на одном варианте.
- В Одессе или в Новой Каховке?
- В Одессе жильё – втрое дороже. К тому же, мне там не очень понравилось.
- Раньше тебе нравилось в Одессе, - заметил Вова.
- Видимо, постарел в Америке. В Одессе - пыльно, загазованно, отвратительная водопроводная вода, и та - не всегда есть… И народ – сплошь маланские понты и выпендрёж. Утомляет…
- Подыскал что-то в Новой Каховке?
- Да. Квартира в новом доме, 46 квадратных метров, ремонт, мебель. Просят пять с половиной тысяч американских денег. Меня устраивает. Приедешь, увидишь.
- Как тебе там?
- Как тебе сказать… не всё нравится, но всё же – дома. Пока отдыхаю.
- Что конкретно тебе не нравится?
- Ну… какое-то здесь всё ущербное. Особенно, телевидение. Всё на украинском языке. Представляешь, все фильмы – американские, дублированные на украинский язык. Во всём наблюдается холуйское подражание голливудским надуманным ценностям. Помнишь идиотские мультфильмы на американском MTV – Бивис и Батхэд? Не удивлюсь, если вскоре украинськэ тэлебачення станет показывать эти “шедевры”, переведя их шутки на украинский язык. Развелось масса коммерческих вшивых банков, со своей неуклюжей телерекламой. Вместо уличных игроков кидал в напёрсток, появились какие-то мошеннические доверительные общества крикливо зазывающие народ сдавать им свои сбережения. Предприятия фактически не работают, оборудование режут на металлолом, людей увольняют… все торгуют на базарах турецким и польским говном… Электричество в жилых домах регулярно отключают, суки! На каждом шагу встречаешь кота Базилио и лису Алису, которые задают тебе глупые вопросы, приглашают пройтись с ними в Поле Чудес и там зарыть американские деньги… Короче, Вован, прилетишь – всё сам увидишь.
- А что хорошего дома?
- Хорошего? Можно не работать… полно свободного времени, читай вволю, музыку слушай, теннис, подруги… Честно сказать, положительных моментов тоже не мало.
- Хорошо, Серёга. Интересно было послушать твои впечатления. Я тебе ещё позвоню до отлёта, - обещал Вова.
- Погоди! Ты почту там проверяешь?
- Да. Регулярно. Делаю всё, как ты инструктировал.
- Компакты ещё приходят.
- Исправно!
- Ты их подбираешь?
- Конечно! Не пропадать же добру.
- Молодец! Постарайся привезти всё сюда. Здесь такой музыки не хватает. По-прежнему – везде «Ласковый май». Пипл хавает!
- Всё в сумке. Доставлю без шума и пыли! – обещал Вова.
- Не забудь и перед отъездом проверить почту! Пока, Вован.
- Пока. – Вова довольный положил трубку.
На обратном пути к гостинице он машинально заехал в одно из хорошо знакомых ему мест, где в полной тишине, долго плавал в бассейне, а затем грелся под горячим душем.
Все шесть дней проживания в гостинице Вова исправно посещал кафе-пекарню, где потреблял кофе и булочки. Иногда, по нескольку раз на день. За это время у него сложились приятельские отношения с разговорчивым Джузеппе. Фактически, свои последние дни на острове он общался только с ним и с телевизором в гостиничном номере. Когда Вова заявил, что сегодня он завтракает здесь в последний раз, Джузеппе стал вполне серьёзно отговаривать его от возвращения в Украину. Он уже имел некоторое представление об этой стране, и считал, что Вова делает неправильный выбор. Итальянец увещевал его предпринять простые шаги в поиске своего места во Флориде.
- Владимир, у тебя сейчас есть возможность путешествовать и выбирать. Можно и автобусом. Ты мог бы посетить различные города во Флориде. Вместо покупки авиабилета, ты мог бы остановиться в понравившемся тебе месте, арендовать жилище и подыскать работу. И всё бы снова наладилось. Так здесь живут многие люди…
Вова вежливо слушал его, но не собирался предпринимать подобных действий. Он был просто не готов к таким самостоятельным действиям. Ему уже приходилось как-то бывать в Майами. Оставшись в чужом городе один, всего на пару часов, он почувствовал себя в опасном окружении негров и латиносов. В кинотеатре его едва не приголубили афроамериканские гомики, а на улицах Майами преобладал народ из Кубы и прочие испано-говорящие шумные и горячие человекоподобные. Задерживаться в этом зоопарке ему не хотелось бы. Вова трезво оценивал свои возможности в чужой для него стране, и считал, что уж лучше иметь семь тысяч реальных денег в домашней Украине, чем всё потратить, бродяжничая с места на место по Америке. Он наблюдал достаточно живых примеров – Марта, Сьюзи, Саша. Они не хотят покидать Америку, кочуют в поисках новой работы и жилища, а в результате – не имеют ни денег, ни нормального жилища, ни постоянной работы. У них нет ничего постоянного. Только вредные привычки.
Закончив прощальную беседу с Джузеппе, Вова пожелал рассчитаться за завтрак и распрощаться. Джузеппе отказался от оплаты, заявив, что согласно итальянской традиции, если с клиента не взять плату в его последний визит, то, спустя какое-то время, он снова сюда вернётся. На том они и расстались.
В этот день Вова случайно встретился в супермаркете со своими польскими приятелями – молодой парой Боженой и её мужем Криштафом. Божена была рада встрече. Удивилась, что Вова собрался вернуться в Украину. Они полагали, что люди из Украины, попав в Америку, никогда не возвращаются домой по своей воле.
Они были свободны в этот день и планировали посетить торговые центры на ближайших островах, развлечься шопингом. Пригласили и Вову. Криштаф недавно удачно сменил свой старенький автомобиль на подержанный, но вполне приличный BMW. Он был очень доволен своей новой машиной и готов был прокатить их хоть до Майами, где выбор магазинов побогаче, чем на островах.
Вова, путешествуя со своими приятелями по торговым центрам, купил подарки своим родственникам, и вообще, приятно провёл время. Эти польские ребята были на редкость дружелюбны с ним, и Вова с благодарностью отмечал этот факт. На обратном пути в Айламораду, Криштаф предложил заехать в пиццерию, которая наверняка понравится Вове.
В этой пиццерии были простые правила для посетителей; платишь за вход десять долларов и заказывай себе любую пиццу в неограниченном количестве. Только напитки покупаешь. По времени пребывания там – ограничений тоже не было.
Вове понравилось это место. К сожалению, это было далековато от Айламорады, велосипедом Вова не мог туда добраться. Можно было бы переехать и жить неподалёку от пиццерии, но Вова уже имел билет домой.
В свой последний вечер Вова захотел снова воспользоваться телефоном, подтвердить своё завтрашнее прибытие и просто поговорить.
В яхт клубе, как всегда было спокойно. Вова присел у телефона, аппетитно прикурил сигарету и поднял трубку. Телефон был мертвецки беззвучен. Вова беспокойно потеребил кнопки, шнур – ничего не изменилось. Убедился, что шнур надлежаще подключён к телефонной розетке. Привычного гудка так и не появилось.
- Отлучили, демоны! – с досадой подумал Вова, и положил онемевшую трубку.
Поговорить было не с кем. Можно было, конечно, зайти в ресторан к Славику, но это закончится пьянкой и непредсказуемыми последствиями. Завтра надо быть в норме. Захотелось домой.
В своей гостинице, перед сном, Вова плавал в бассейне и представлял себе, как завтра он окажется в условиях настоящего дождливого, холодного ноября, в стране с паршивыми автодорогами.

Отлёт
Упаковав все свои пожитки в две небольшие сумки, Вова вынес их из номера и погрузил на велосипед. Сдав ключ от номера в офис, он отбыл домой - на Украину, покатив свой велосипед с сумками в направлении автостанции.
Автобус, следовавший из Ки Веста в аэропорт Майами, прибыл в Айламораду вовремя. Одну сумку, что побольше, Вова определил в багажное отделение, другую – взял собой. Кроме него, на этот автобус подсело ещё двое-трое пассажиров. Велосипед, верно послуживший ему на острове, как личное транспортное средство, ни в багажный отсек, ни в салон автобуса не приняли. Вове пришлось просто оставить его на автобусной остановке.
Надо было сопроводить свой двухколёсный подарок острову, запиской, призывающей всякого нуждающегося свободно пользоваться этим. То бишь, сделать личный положительный вклад в процесс гармонизации мира. Но Вова был озабочен иными земными хлопотами. Когда кто-то получит его подарок, то, возможно, будет чувствовать себя воришкой. Увы.
Автобус ехал хорошо знакомой дорогой. Расстояние от Айламорады до Майами составляло миль 45. Вова созерцал в окно и отмечал места, где частенько бывал. Вскоре проехали мимо разрекламированного Holiday Isle, с молодыми пальмами вдоль дороги у въезда на территорию пансионата и рестораном Ribs, где Вова проработал свои первые недели. Далее, промелькнул едва заметный съезд с дороги US 1, ведущий к океану, где находился тихий, едва обустроенный пансионат с несколькими домиками. Саша и Марта в это время должны быть там. Он мысленно попрощался с ними, предполагая, что больше никогда не повидает их.
Автобус делал короткие остановки и подбирал одиноких пассажиров в Plantation Key, Tavernier, Sunset Point, Key Largo. Далее последовали малознакомые ему места. Стояла солнечная погода. В салоне автобуса работал кондиционер. Вова был одет в удобную повседневную одёжку – шорты и футболка. Но он предусмотрительно заготовил и положил в сумку спортивный батник с капюшоном, джинсы и кроссовки. Направлялся-то он в места, где в конце ноября совсем не жарко, а вместо яркого солнца – дожди с мокрым снегом.
По мере приближения к Майами, он мог наблюдать из автобуса, как за окном менялся народ. Всё больше афро и латиноамериканцев. За шесть дней спокойной беззаботной жизни в тихом отеле с бассейном, Вова и вовсе перестал напрягать себя мыслями о возможных попытках задержаться в этом зверинце, чтобы снова где-то устраиваться на работу. Сейчас ему было вполне комфортно на его пассажирском месте в автобусе, из которого он лениво наблюдал за мелькающими видами и разноцветными людьми.
В Международный Аэропорт Майами он прибыл с запасом времени до посадки. По указателям Вова отыскал компанию Люфтганза, выяснил, где и когда начнётся регистрация на рейс и присел в общем зале.
Прохождение регистрации, паспортный и багажный контроль не потребовали от него каких-либо объяснений. Вова лишь предъявлял свой советский паспорт и билеты, которые всё объясняли. Сумка, что потяжелей, с компакт дисками отправилась в багаж. А меньшую сумку с одеждой он прихватил с собой на борт.
Среди пассажиров было много немцев. Убедившись, что взлёт прошёл успешно, Вова устроился поудобней в своём кресле и вскоре привычно заснул. Проснулся он от того, что ему стало прохладно. Достав из сумки заготовленную одежду, Вова надел батник, накинув на голову глубокий капюшон, и вернулся в прежнее состояние. Однако, в шортах было некомфортно прохладно. Это не позволяло ему провалиться в бессознательный сон. Полусонный Вова прихватил джинсы, кроссовки и вышел на поиски туалета. По салону медленно шагал странный пассажир со штанами и кроссовками в руках. Прикрытое капюшоном лицо напоминало Майкла Тайсона в период отбывания уголовного наказания. Добравшись до туалета, он скрылся там на продолжительное время. Затем, вышел уже наряженный в потёртые джинсы, кроссовки на босую ногу и, по-прежнему, с укрытой капюшоном головой. Вернувшись на своё место, Вова вскоре захрапел.
Такой пассажир не мог быть не замеченным немецкими церберами, обеспечивающими безопасность на борту. К моменту посадки в Мюнхене, они, вероятно, уже навели о нём справки.
Благополучно приземлившись, Вован, припухший от сна, вяло шагал среди прочих пассажиров, следующих в транзитный зал аэропорта. У входа в зал он приметил двух мужчин в форме, открыто уставившихся на него. Едва он подумал о них, как те направились ему на встречу. Встав у него на пути, служивые, с холодной вежливостью попросили Вову следовать за ними. Вова послушно согласился. Конвоируя подозрительного пассажира, они провели его служебными коридорами и пригласили войти в какую-то комнату. Следом за ними в комнату вошёл ещё один в такой же форме. Он принёс Вовину сумку, которую он сдал в багаж.
- Гестапо, - подумал Вован, и начал просыпаться, соображая, что такого они могут найти среди его багажа. Беспокойство вызывали лишь семь тысяч наличными, что могло показаться для бошей подозрительным.
Они стали тщательно проверять его паспорт и задавать простые вопросы на понятном английском языке с лающим акцентом. Закончив с паспортом, двое принялись рыться в его сумках. Одному досталась сумка с одеждой, среди которой были и носки, трусы. Тот не скрывал своей брезгливости и неприязни к русскому пассажиру, выряженному подобно бруклинскому негру. Другому, досталась большая сумка, полная компакт дисков. Он выложил все это на стол. Убедившись, что кроме компактов, в сумке ничего подозрительного нет, стал рассматривать, обнюхивать каждый компакт. Все они были запечатаны, и это настораживало церберов. Пересмотрев все диски, он стал советоваться со своими сослуживцами. Из их непонятного короткого разговора на собачьем языке, Вова лишь выловил слово «джаз», сказанное неоднократно. Видимо, их удивляло, что вместо дисков с рэп музыкой, они нашли у этого помятого гопника сотню невскрытых компактов и все – джаз, различных времён и течений. Пересмотрев и обнюхав все компакты, они решили распечатать хотя бы один. Вскрыв один компакт и не найдя там ничего, они явно обозлились.
- Выкладывай всё из карманов - на стол, - совсем невежливо скомандовал тот, что порылся в одежде и белье.
Вова выложил на стол свёрнутый конверт с деньгами, сигареты, зажигалку и мелочь.
- Что здесь? – чуть ли не хором спросили они, указав на увесистый конверт.
- Деньги, - коротко ответил Вова.
- Сколько?
- Тысяч семь.
- Американских долларов?! – уточнил служивый с интонацией злой сторожевой собаки.
- Да. Американские доллары, - обеспокоился Вова.
В аэропорту Майами никто не задавал ему подобных вопросов, и в его носках, трусах не рылись, отметил он разницу.
- Наличными!? – удивились они и уставились на конверт.
- Да. Наличные, - пожал плечами Вова.
- Открой это!
Вова развернул конверт и выложил на стол небольшую пачку, перехваченную резинкой, из семидесяти стодолларовых банкнот. И ещё то, разными купюрами.
Трое служащих обменялись взглядами. Затем, один из них взял купюру в сто долларов, рассмотрел и обнюхал её, как он это делал с компактами.
- Гестаповские немецкие овчарки, - подумал про себя Вова.
- Откуда у тебя эти деньги? – спросил тот, держа в руке сто долларов.
- Родственники дали, - заявил Вова, следя, за тем, чтобы тот вернул купюру на место.
- Хороши родственники, - с недовольным сомнением рявкнул цербер и положил купюру обратно.
- Раздевайся, - гавкнул он, кивнув на одежду, что была на Вове.
Вова стал послушно снимать с себя одежду и класть на стол. Они тщательно прощупывали все швы. Не обнаружив ничего, сердито оглядели стоящего перед ними ожиревшего Вована в одних трусах.
- Снимай и это, - раздражительно скомандовал один из них.
Вова стащил трусы до колен. Они, молча, рассмотрели богатое хозяйство Вовы.
- Повернись, - жестом указал служивый Вове.
Вова уже знал, какое место их интересует, и, молча, повернулся к ним спиной, ожидая следующей команды.
Послышались звуки, по которым Вова узнал резиновые перчатки.
- Нагнись, - слегка толкнули его в шею.
- Пожалуйста, - ответил Вова и нагнулся, раздвинув ноги, чтобы тем было удобно. Это они ещё не нюхали!
Резиновый палец нагло проник в прямую кишку Вовы, произвёл беглый досмотр-массаж и выскочил. Вова оставался в доступной для всех пассивной позе.
- Одевайся! – сердито гавкнул цербер, с брезгливой гримасой забрасывая резиновую перчатку в корзину для мусора.
Вова поспешил натянуть трусы и одеться. Затем, под хмурые взгляды церберов, рассовал по карманам деньги, сложил вещи в сумки.
- Идём, - буркнул полицейский, и вышел из служебной комнаты, придерживая за собой открытую дверь для Вовы с двумя сумками в руках.
Коридором он вывел его в зал для транзитных пассажиров и, молча, удалился. Оставшись без бдительного собачьего надзора, Вова почувствовал, что пребывает в состоянии глубокого стресса. Сонливость с него слетела. Его выпустили из застенков Мюнхенского гестапо, живым, с деньгами и с промассажированной прямой кишкой. До регистрации на его рейс оставалось около часа времени. Жутко хотелось выпить водки и закурить. А затем – кофе. Он рвану в кафе.
Вова выбрал свободный высокий стул у стойки, бросил под ноги сумки и уселся поудобней. Не успел он рассмотреть, что и почём там продавали, как парень у стойки вежливо взглянул на Вову с вопросительной гримасой.
- Водки! – громко заказал Вова.
- Здесь водки нет, - развёл руками бармен.
- Виски? Ром? – спросил Вова.
Сидящие рядом посетители с кофе, с любопытством взглянули на Вована.
- В этом зале, из алкоголя - только сухое вино. И здесь не подают, - объяснил бармен.
- Давай вино, - махнул рукой Вова, решив, что здесь можно и самому обслужить себя.
- Белое? Красное? – доставал немец.
- Красное. Сколько? – полез Вова в карман за деньгами, давая понять, что он не шутит.
Доллары здесь принимали. Получив красивую бутылку местного сухого красного, он заказал кофе и перешёл к пустому столику. Оставил там свои сумки, бутылку и вернулся к стойке бара. Парень выставил перед ним чашку кофе. Пахло здорово. Рассчитываясь за кофе, Вова попросил пустую кофейную чашку и штопор. Парень, не сказав ни слова, выдал всё, что Вова просил. Вернувшись за свой столик, Вован вогнал штопор и выдернул пробку. Наполнил пустую чашку вином и выпил это залпом. Вино оказалось приятным на вкус, слегка терпким и пилось легко. Он снова наполнил чашку, пристроил полупустую бутылку под столом между сумок и постарался расслабиться. Старался не обращать внимания на сидящих за соседними столиками, которые с любопытством, осторожно наблюдали за ним. Попивая кофе и вино, он продолжал думать о трёх гестаповцах, которые обращались с ним, как с неким бродягой, опасным отморозком. Горячий крепкий кофе и прохладное вино положительно восстанавливали его душевное равновесие. Вскоре Вован признал, что всё идёт благополучно – он и его трудовые сбережения в безопасности и всего в двух часах лёта от Киева. А вот и группа симпатичных девушек прибыла, они говорили между собой по-русски, их присутствие оживило кафе. Из их разговоров Вова понял, что они тоже ожидают регистрации на рейс в Киев. Стало и вовсе хорошо. Пустая бутылка стояла под столом. Вова взял себе ещё чашку кофе.
Регистрация и посадка прошли без каких-либо гестаповских придирок. Попутчики - в большинстве соотечественники. Стюардессы компании «Люфтганза» безотказно угощали напитками. Вове понравился коньяк в 50-граммовых бутылочках. Перелёт прошёл комфортно и незаметно быстро.
В Киев Вова прибыл живой и тёплый. При прохождении таможенного и паспортного контроля он честно задекларировал всю наличность. Проверяющий бегло пересчитал ввозимую Вовой американскую валюту, поставил печать в декларацию и пропустил его на территорию Украины. Вову встречал его зять. Он не поленился, приехать из Новой Каховки в аэропорт Борисполь на своём стареньком «Москвиче – 412». Вова был очень благодарен ему за поддержку и транспортную услугу, ибо тащиться из аэропорта в Киев на железнодорожный вокзал в нетрезвом состоянии и с деньгами в карманах, ему было бы неловко.
Вскоре, невзрачный «Москвич» зелёного цвета, с Вовой на борту, растворился в потоке автомобильного движения и взял направление на юг.

Дома
Вова проживал и был прописан со дня своего рождения в городишке Новая Каховка, что на юге Украины.
Этот населённый пункт с таким названием появился в 1950 году, на месте села Ключевое.
Изначальное название села имело простое и понятное объяснение - в этой местности вдоль берега Днепра – масса источников чистой ключевой воды.
В 1950 году партия и правительство затеяли там строительство ГЭС, и, в связи с грандиозной стройкой, туда съехались со всего Союза тысячи рабочих и специалистов. Возникло временное поселение для работающих на строительстве гидроэлектростанции.
Построив Новокаховскую ГЭС, многие работники, не имея постоянного места жительства, не пожелали покидать вполне уютный посёлок городского типа на берегу Днепра, неподалёку от Чёрного и Азовского морей.
В связи с ближайшим городком Каховка, расположенным в пятнадцати километрах вверх по Днепру, село Ключевое, получая статус города, был назван городом Новая Каховка.
Ключевое исчезло, а придумать какое-то самостоятельное название или просто оставить старое, у кого-то не хватило ни фантазии, ни ума.
Тем не менее, до начала разрушительного горбачёвского процесса перестройки, гласности и ускорения, городок Новая Каховка довольно динамично развивался в промышленном и гуманитарном смысле.
Особенно стоит отметить прижившиеся там традиции массового любительского спорта. В небольшом городке-недоразумении сформировались вполне приличные детско-юношеские спортивные школы тенниса, лёгкой атлетики, стрельбы из лука и водноспортивная база. Местные спортивные школы подготовили немало достойных кадров, некоторым из них даже удалось стать призёрами Международных Олимпийских Игр в лёгкой атлетике, стрельбе из лука и гребле.
В 1994 году этот городок со всеми его прошлыми достижениями уверенно деградировал, как и вся страна, а население стремительно сокращалось. По всем признакам, Новую Каховку можно было переименовать на изначальное – село Ключевое.
Но Вова покинул благополучно паразитирующую Америку и вернулся в город своего детства и отрочества – в Новую Каховку. Вскоре он купил себе там однокомнатную квартиру, установил на внешней стене дома спутниковую антенну, круглосуточно обеспечивающую его порнографическими телеканалами, и стал себе жить поживать, на базаре торговать, как и большая часть активного населения Украины.
Однажды, в условиях родного города Вова был очень близок к тому, что его тихая жизнь могла оборваться и попасть в историю неординарного уголовного дела.
Как-то, проходя мимо многоквартирной хрущёвки на соседней улице Пионерской, Вову кто-то окликнул. Оглянувшись, он увидел своего приятеля юношества, которого также звали Вовой. Они были шапочно знакомы по школе и по совместным походам по дискотекам в весёлые 80-е годы.
Этот Вова – неуклюжий, грязноватый верзила, стоял у подъезда своего дома, перед ним сиротливо лежал полу разобранный диван. Он, по старой дружбе, попросил Вована помочь ему затащить мебель на четвёртый этаж.
Сделав дело, хозяин гостеприимно пригласил Вована посидеть с ним и выпить. Расположившись на маленькой неопрятной кухоньке, они выпили и закусили. Так как они не общались уже много лет, хозяин начал сумбурно пересказывать гостю свою биографию, хотя его ни о чём не спрашивали. Вован вежливо слушал приятеля, поедая какое-то мясо. Он узнал, что тот успел жениться, родить сына и развестись. Дважды пробовал, с помощью своего папы врача травматолога, поступить в Симферопольский университет на медицинский факультет. Работал какое-то время санитаром в морге городской больнице. А теперь - на свежем воздухе, кладбищенским сторожем, где дополнительно подрабатывал копанием могил.
Вован присмотрелся к нему повнимательней. Представил его в морге с окровавленной пилой, а затем – в могильной яме с лопатой. Неопрятный вид друга детства и его грязная кухня показались Вовану – бывшему работнику американского общепита, - отвратительными. Ему захотелось поскорей уйти. Он вежливо отказался от повторной порции ядреного самогона, сослался на занятость, и ушёл прочь.
Спустя год, санитара Вову арестовали, обвинив его в многочисленных убийствах.
Оказалось, он приводил на свою квартирку женщин лёгкого поведения, откуда они уже не выходили. Вова, поимев пьяную подружку, затем оглушал гостю и перетаскивал жертву в ванну. Там он тщательно, как мясник, разделывал тело.
Соседи недоумевали, что это Вова по ночам пилит и рубит? Соседские собачки чуяли Вовочку-людоеда издали. Всегда при его приближении впадали в истеричный вой и лай.
Собаки лаяли, а Вова своё дело продолжал.
Мясо складывалось в холодильник. А если холодильник был заполнен, - солил мясо в стеклянных трёхлитровых банках. Каждую банку Вова тщательно помечал надписью: имя и дата консервации. Этим мясом он сам питался и своих гостей угощал.
Несъедобные останки жертв он зарывал в разных местах и скармливал бездомным собакам. Когда удавалось, подбрасывал заготовленные пакеты с костями в могилы, при захоронении БОМЖей на кладбище, то есть, использовал своё служебное положение. Что-то выбрасывал в реку.
Прокололся Вова из-за своей доверчивости. Он вообще был простодушным парнем. Никогда ни в чём не отказывал людям, особенно своим друзьям и знакомым.
Последними гостями Владимира были его коллега по кладбищу с какой-то подружкой. Она могла бы быть одиннадцатой жертвой - еще одной банкой тушенки, так как подходила Вове по всем параметрам: принимала наркотики, вступала в случайные связи с мужчинами. Такую, едва ли кто-то будет особо разыскивать.
В тот вечер Вова, как обычно, угостил гостей на кухне. Они выпили, закусили, и поговорили о жизни. А затем, Вова, ковыряясь спичкой в зубах, подумал и решил, что его приятель здесь – лишний.
Он легко зарезал в присутствии девушки своего сотрудника по кладбищу, и остался, наконец, наедине с подружкой. Товарища оттащил в ванную. Владимиру пришлось заняться разделкой. Куски мяса он складывал в большую кастрюлю. Вытащив мозг из черепа, он съел его, пока свежий и полезный. Затем, тело жертвы распределил согласно отработанной технологии. Мясо частично в холодильник, частично – в банки, с солью, перцем и лавровым листом. Банки - на полочки к девчатам. Несъедобные останки Вова сложил в пластиковый пакет и оставил у дверей гостиной, собираясь избавиться от них попозже, ночью. Освободившись, он, наконец, смог уделить внимание перепуганной девушке.
В этот раз, из-за гостьи, Вова не стал разносить останки подальше от своего дома, скармливать их собакам. Ночью, он, прихватив лопатку и мешок с останками, вышел во двор. Девушку доверчиво оставил в квартире без присмотра. Зайдя за гаражи, что перед его домом, он небрежно прикопал пакет под гаражом. Оставшуюся дома, опустошённую голову товарища, он утром выбросил в реку.
Барышня не стала ждать возвращения Владимира. Пока тот копался во дворе, она сбежала. Обманула-подвела доверчивого, гостеприимного Вову.
Сначала она затаилась у своих знакомых. А позже решила сдать Вову, и пошла в милицию.
К Вове пришли непрошенные гости.
Вскоре дождевая вода, стекавшая с крыши гаража, размыла свежий песок. Оказавшийся на поверхности, приоткрытый пластиковый пакет с костями, привлёк внимание собачки, которую выгуливал кто-то из соседей. Сначала заинтересовалась собачка. Затем, хозяин, отогнав свою собаку, без труда определил, что кости-то – человеческие!
При обыске квартиры у него нашли 114 трёхлитровых банок консервированного мяса с женскими именами. В процессе расследования, Вова во всём признался, хотя и не смог точно вспомнить всех жертв и места захоронения их останков. Просил учесть его затруднительное материальное положение, и то, что он выполнял роль социального чистильщика.
Помогая следствию, он чистосердечно признался, что кроме женщин, он скушал и одного парня. Это был работник кладбища, его коллега, с которым они оказывали услуги по захоронению. Как пояснил обвиняемый, мужское мясо, в сравнении с женским, ему не очень понравилось. Жестковато.
Наш Вован, когда случайно оказался на кухне местного людоеда, был аппетитно пухленьким парнишей. И в то время санитар-людоед ещё не ведал о вкусовой и качественной разнице мужского и женского мяса. Очень вероятно, что Вован был в шаге от больших перемен. Его вскормленное в Америке тело могло многократно изменить формы, а душа отлететь из чужой грязной кухни в иной мир в поиски своего заслуженного места. Но видимо, высшие силы посчитали, что он ещё не прошёл, определённую ему, земную дистанцию. Его время пока не пришло.
На кирпичной стене дома № 15, по улице Пионерской, города Новая Каховка следовало бы прибить художественно выполненную металлическую мемориальную метку с изображением профиля жизнерадостно улыбающегося санитара-людоеда и надписью: «В этом доме, в квартире № 29, конце 90-х годов ХХ века жил, убивал и поедал людей санитар-кулинар Владимир Долгий (1960 – 2002)».
Его вполне можно считать выдающимся жителем Новой Каховки. Так как спортивных достижений в обозримом будущем в городе уже не ожидается, то следует достойно оценить хотя бы такого героя.
Уверен, что случись подобное в современной Англии, в его квартире организовали бы Музей Вовы-людоеда. Воссоздали бы рабочую обстановку на кухне и в ванной, слепили бы восковую копию Вовы с кухонным топориком и хирургической пилой в окровавленных руках…
Туристы, посещающие странноватый остров, охотно покупали бы билеты, чтобы посмотреть грязную кухню и сфотографироваться с восковым санитаром-кулинаром. Такая достопримечательность была бы не менее популярна, чем музей восковых фигур в Лондоне или омытые дождями камни Стоунхэндж.

Вова и Украина 2010
Лето в 2010 году выдалось экстремально жарким. В июле мы выбрались на Азовское море. Остановились где-то на Арабатской стрелке. Это узкая длинная полоска суши от Геническа (Херсонская область) до восточного Крыма в районе Феодосии.
Жара, тёплое море, переполненные пляжи, бойкая торговля холодным пивом и сомнительными продуктами. Мозги плавятся. Вован вяло сетует на своё положение, в котором он оказался. Его, очень пожилая мать нуждается в уходе, и он вынужден жить с ней, чтобы присматривать. Вырваться на недельку, отдохнуть на море - стоило ему немалых организационных хлопот. Между купаниями в море он хлебал холодное пиво и подталкивал меня к разговорам.
Я посматривал на окружающих нас отдыхающих, съёхавшихся со всей Украины, удивлялся, как привычно они оставляют после себя на пляже отходы своего пребывания, и ворчал…
- За 19 лет существования этого государства, всему миру стало очевидна неспособность украинского народа влиять на процессы развития своей страны.
Более 80 процентов немалых материальных богатств Украины, за эти годы, оказались частной собственностью пятидесяти семей, которые теперь фактически всем и всеми заправляют. И эта кучка упырей, нагло называющих себя «элитой нации», в большинстве своём они вовсе не украинцы и не русские. Представители иного, неприкасаемого племени.
А 46-ти миллионное население молчаливо заливается пивом и водкой, как их назойливо учит телевизионная реклама. «Пей пиво и живи на полную!» Все украинские теле и радио каналы также принадлежат всё той же «элите нации».
Население, занятое выживанием, не особенно прислушаться к тому, что официально заявляет Организация Объединённых Наций; Украина так и не состоялась, как полноценное государство. Украина – одно из беднейших и наиболее коррумпированных стран Европы. Динамика распространения СПИДа в Украине лидирует в Европе.
Украина – это унизительно слабое звено в современной глобальной геополитике, и деградирующая украинская нация подаёт реальные надежды на то, что их плодородные земли вскоре могут легко перейти в более хозяйственные руки других наций…
Вован принёс себе и мне холодного пива.
«Оболонь» - разрекламированное химическое говно! Впрочем, как и большинство продуктов питания на современном украинском рынке.
- Вова, не превращайся в тупого потребителя сомнительных материальных ценностей. Довольствуйся качественным минимумом! Обзаведись самогонным аппаратом и изготавливай дома натуральный качественный напиток, получше дорогих сортов шотландского виски, - прокомментировал я выпитое и продолжал ворчать.
- Украинский терпеливый народ любит пиво, и не хочет замечать, что их наглая «элита нации», которая рожает, обучается, лечится и живёт в благополучных странах, очень тяготится столь многочисленным социально затраханным народом. Откровенно насилуя страну и спаивая население, эта «элита» делает всё возможное, чтобы как можно скорей избавиться от лишних миллионов людей, нуждающихся в элементарных социальных условиях. Сейчас им достаточно одного-двух миллионов трудоспособного быдла для обслуживания теперь уже «законно» их предприятий. Остальные же, более сорока миллионов украинского населения – это их головная боль!
Население Украины не желает учиться у народа Греции, Франции, Италии, которые показывают, как следует реагировать на всякие попытки поиметь их.
Украинское население терпеливо наблюдает, как их бывшим президентам и прочим государственным чиновникам, по сути – ворам и мародёрам, оплачивают из бюджета многотысячные пенсии и предоставляют прочие «заслуженные» блага. Терпят, когда у них под носом, на месте детских садиков, лечебных санаториев и школ, которые когда-то были выстроены их родителями, местные упыри возводят себе дома-дворцы.
Это население не способно на проявление даже самых примитивных протестов в виде партизанского сопротивления. Давно пора, заполнив пивные бутылки коктейлем «Молотова», регулярно и повсеместно, горячо напомнить о себе оборзевшим коррумпированным «слугам народным». Если бы народ, от села провинциального, вымирающего, до села столичного, наглого - Конча Заспа, адекватно реагировал бы, оказывая сопротивление, то эта страна была бы иной.
А пока, они безбоязненно покупают и сносят здания детских садиков и на их месте легко строят для себя дома, тщательно откраивая бывшую коммунальную территорию высокими глухими заборами. Они вовсе не беспокоятся о том, что народ может о чём-то спросить их, как-то заявить о себе и своих нуждах…
- Ты спишь? – спросил я Вову, лежащего рядом с закрытыми глазами.
- Нет. Тебя слушаю, - вяло ответил Вован.
- Помнишь Вову Долгий? – спросил я.
- Людоеда? – уточнил Вован.
- Да. Твой друг юношества…
- Ну, друзьями мы с ним не были. Приятели по школе и дискотекам, - уточнил Вован.
- Жаль, что он так глупо закончил. Неплохой был парень, - вздохнул я. – Cпортом занимался, форму поддерживал, в шахматы играл… и бесславно закончил самоубийством в вонючей камере предварительного заключения.
- Вроде бы и неплохой, но сколько душ невинных загубил, - ожил сонный Вован.
- Не на тех он свою энергию, талант и жизнь потратил! - заметил я.
- Хочешь сказать, сто ему следовало бы меня сожрать, когда я оказался на его кухне?! - удивился Вован.
- Тебя-то зачем? Ты нужен своей маме и этой стране. В городе было и есть полно социально вредных уродов. Мог бы положительно очистить Новую Каховку. Он же считал себя социально полезным санитаром. Первое время, работы у него было бы многовато. Но он был энергичным парнем и энтузиазма у него хватало. Навёл бы порядок!
- Ты про слуг народных?
- Да, про них, ублюдков. Применял бы он аккуратно свой опыт в нужном направлении. Всякие упыри местного разлива поумерили бы свои аппетиты. Он мог бы быть эффективным городским председателем народного контроля, суда и главным санитаром, одновременно. Возможно, предыдущий мэр города – пришлый ублюдок, не сбежал бы от ответственности на должность губернатора области, под крышу Юща, а закончил бы трагически свою чиновничью воровскую карьеру в Новой Каховке. И его сменщик уже был бы иным по своим моральным качествам и аппетитам.
- Ты идеализируешь Вову! Делаешь из него какого-то украинского Че Гивару… а его интересовали доступные бабы и сытная жратва. Я-то его немного знал, - разговорился Вован.
- А я был с ним лишь слегка знаком. Однажды, его друг детства – Витя электрик, случайно познакомил меня с ним. Я встретил их на пляже. Вместе искупались, поговорили на солнышке ни о чём. После этого, он всегда вежливо приветствовал меня при встречах. Пару раз я встречал его на том же, уже безлюдном, осеннем пляже. Я, вспотевший после тенниса, шёл домой через пляж, чтобы окунуться. А Вова, в компании своего старого велосипеда, одиноко грелся на сентябрьском солнышке и плавал в прохладном Днепре. Однажды он что-то спросил меня про теннис и возможность попробовать научиться. Я ответил, что он всегда может подойти на корты и попробовать. Тётя Галя там обучает таких любителей-переростков. К сожалению, поговорить с ним не пришлось. Я тогда сам не проявил желания, отошёл в сторонку, искупался, переоделся и ушёл… Вероятно, тогда он уже промышлял своим делом.
- Если бы Вова пришёл на корты, и Галя стала обучать его теннису, возможно, он затем пригласил бы её к себе в гости, на кухню… - рассмеялся Вован.
- Галя – не той социальной категории, - фыркнул я.
- И Вова – вовсе не Че Гивара. Не такой уж он был разборчивый, как ты его представляешь. Ему было достаточно сначала живой бабы, а потом – вкусной, - хохмил Вован.
- Он не революционер Че Гивара. Но он мог быть украинским Декстером, - поправил я.
- Кто такой? - заинтересовался Вован.
- Есть такой американский телевизионный сериал, “Dexter” называется. Симпатичный парень. Чистильщик! Работал на личном энтузиазме, в свободное время, в знакомых тебе местах – в Майами.
- Тоже людоед? – заинтересовался Вован.
- Нет, этот - более просвещённый товарищ. Он выслеживал всяких социально опасных уродов, кончал их, расчленял и скармливал акулам и крокодилам. Во Флориде много мест, где водятся теплолюбивые хищники-санитары. И у того, в отличие от нашего Вовы с велосипедом, имелись транспортные и прочие технические средства. Фильм можно скачать в Интернете. Хорошее кино! Главный герой Декстер, на Вову-людоеда чем-то похож.
- Ты его совсем не осуждаешь? – спросил Вован.
- Кого? Реального Новокаховского Вову или киношного Декстера из Майами?
- Нашего. Вову людоеда, - уточнил Вован.
- Стараюсь понять его, - пожал я плечами.
- Как думаешь, как он созрел до такого? – разговорился Вован.
- Полагаю, что внутренний барьер он преодолел, работая санитаром в морге и сторожем на кладбище. А когда наступили времена уродливого украинского капитализма, и человеческая жизнь обесценилась… достаточно было обмануть, обидеть его… и тихий, простодушный Вовочка тоже начал звереть. С волками жить… Мобилизовал свои физические потенциалы, навыки, обретённые в морге, и дал волю инстинктам.
- Я вижу, если бы вы подружились, ты бы направил его редкие потенциалы в нужное направление, - посмеивался Вован.
- Да уж! – хмыкнул я. Тогда часто отключали электроэнергию… возможно, я даже ассистировал бы ему.
- Представляю себе ваши совместные вечерние вылазки в тёмный город! – рассмеялся Вован.
- Из парня сделали злодея, а он по своей сути – просто жертва новых уродливых социально-экономических отношений. Вова – мелкий шалунишка, по сравнению с почётными пенсионерами Кравчуком, Кучмой и им подобным Ющенко…
Я устало умолк. Настроения какие-то не христианские. И ребёнок рядом. Я вернулся к своему мр3 проигрывателю, желая отвлечься. В его памяти была недослушанная аудио книга Эдуарда Лимонова ‘История слуги” и много разной музыки. Но Вован и Маргарита призвали меня в море, купаться.
Мы, очумелые от солнца, пива и разговоров, кинулись в тёплое море. Штормило. Дети радостно визжали, кидаясь на волны.
Жизнь, какая уж есть, продолжается. Жить хочется…
“Я люблю тебя, жизнь, и надеюсь, что это взаимно… “


Сергей А. Иванов

serheo@list.ru

Ивано-Франковск
Октябрь 2010 год.


Связаться с Вовой:
Email: 08-06@mail.ru
Skype: islamorada94
Mob: +38 095 3467834.