Ход белой королевы

АННОТАЦИЯ:
Легко ли быть подругой олигарха, когда становишься объектом изощренного воздействия профессионалов спецслужб? Надежда Смирнова почувствовала это на себе... Вокруг нее, как в гигантском калейдоскопе мелькают события и люди. И понять, кто есть кто, отличить истинные чувства от идеально сыгранной роли поможет только ее святая вера в любовь.


ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ОПАСНОЕ ПУТЕШЕСТВИЕ

ДВУМЯ НЕДЕЛЯМИ РАНЕЕ. МОСКВА...
За широким письменным столом в углу полутемного, обставленного старинной итальянской мебелью кабинета сидел пожилой мужчина. Его массивное, тучное тело расплылось в просторном кожаном кресле. Плечи были безвольно опущены. Слегка прищуренные глаза скрывались в глубине потемневших от длительной бессонницы век. Устало откинувшись на спинку кресла, он сцепил пальцы рук на животе и, нахмурив седые мохнатые брови, задумчиво смотрел прямо перед собой.
На вид мужчине можно было дать не более шестидесяти - шестидесяти пяти лет. Его смуглое, иссеченное глубокими морщинами лицо выдавало в нем человека сильной воли и незаурядных способностей. Довольно большой нос с горбинкой и несколько выдающийся вперед тяжелый подбородок придавали его чертам жестокое и властное выражение. А темно-карие глубоко посаженные глаза бросали перед собой острый и проницательный взгляд.
Погруженный в свои мысли, он некоторое время, молча, сидел в кресле. Затем тяжело встал. Потянулся, широко разведя в стороны большие сильные руки. Снял пиджак и, распустив на шее тугой узел галстука, не торопясь подошел к распахнутому настежь окну. Его внушительная фигура с широкими покатыми плечами не отличалась стройностью, но в каждом его движении чувствовалась сила и уверенность человека, уже достигшего в этой жизни очень многого.
Он некоторое время задумчиво смотрел на затянутую утренней дымкой безбрежную гладь реки. Затем повернулся на коротких толстых ногах и, несколько раз пройдя мимо стола и, видимо, приняв какое-то важное решение, взял инкрустированную золотом и усыпанную мелкими бриллиантами трубку мобильного телефона.
Найдя в записной книжке нужный номер, мужчина набрал его и, поднеся трубку к уху, замер в ожидании. На звонок долго не отвечали... Подождав с минуту, он уже решил положить трубку обратно на стол, как вдруг услышал из нее далекий, искаженный помехами голос.
- Вас слушают...
- Николай Александрович? - спросил мужчина гортанным, глухим голосом. - Гонгадзе тебя беспокоит. Не оторвал от дел насущных?
В трубке послышался удивленный возглас его собеседника.
- А, Вахтанг! О чем вопрос, когда такой человек звонит! Не ожидал, что ты меня в такую рань будешь искать. Я до работы еще не доехал.
Мужчина потер кончиками пальцев покрасневшие от усталости глаза и невесело усмехнулся.
- Ну, а я с нее еще и не уезжал. Как ты поживаешь?
- Да пока все слава богу. Не жалуюсь... Я тебе для чего-то нужен?
Мужчина ответил не сразу. По его озабоченному лицу было видно, что он колеблется, видимо, до конца не уверенный в правильности принятого им решения, Пауза затянулась, но, в конце концов, с трудом подбирая нужные слова, он все же произнес:
- Похоже, что так... Тут одна проблема у меня возникла. Вот я и подумал, что ты поможешь мне ее решить. Только по телефону неудобно все объяснять. Подъезжай ко мне в офис сегодня вечерком. За мной коньяк.
Его собеседник на секунду задумался. В трубке за треском помех было отчетливо слышно приглушенное расстоянием чуть хрипловатое дыхание. Затем его голос возник снова.
- Обязательно заеду. В шесть часов тебя устроит?
Мужчина утвердительно кивнул головой
- Да. Буду ждать...

Ровно в шесть часов вечера бывший генерал КГБ, а ныне руководитель самого крупного в Москве охранного агентства "Полярная Звезда" Николай Александрович Морозов уже заходил в приемную президента финансово-промышленной группы "Монолит" Вахтанга Тенгизовича Гонгадзе.
Морозову это имя было известно давно, с начала девяностых годов. Его и Гонгадзе связывала если не дружба, то очень тесное знакомство, из которого оба извлекали существенную коммерческую выгоду. Гонгадзе был постоянным клиентом созданного Морозовым охранного предприятия, и тот за щедрое вознаграждение выполнял для него разные, в том числе и очень щекотливые, поручения, обратится с которыми к другим, Гонгадзе никогда бы не решился.
В мире российского бизнеса Гонгадзе был известной и весьма неординарной фигурой. Его имя и название созданной им корпорации вот уже десять лет не сходили с первых полос ведущих московских газет и сайтов информационных агентств. А головокружительная карьера олигарха от простого, никому не известного кооператора до одного из самых богатых и влиятельных людей России находилась под пристальным вниманием не только многочисленных экспертов и журналистов, но и правоохранительных органов.
Гигантская промышленная империя Гонгадзе появилась в середине девяностых годов. О способах, которыми она создавалась, газеты и телевидение, во избежание серьезных неприятностей финансового и чисто уголовного характера, предпочитали умалчивать и лишь вскользь упоминали о жестоких криминальных разборках, убийствах и бесконечном переделе собственности на его многочисленных предприятиях.
Неуемный характер и безудержные амбиции толкали Гонгадзе в пучину крайне рискованных авантюр. Его имя связывали то с сомнительными залоговыми аукционами, то с незаконными рейдерскими захватами. Имея сильные позиции в высшем руководстве страны и в криминальном мире, он любыми возможными в постперестроечной России способами пытался получить в свое владение все новые и новые наиболее прибыльные куски государственной собственности.
К концу девяностых размер его состояния стал исчисляться уже астрономическими суммами. Казалось, сама судьба благоволит ему, сохраняя жизнь новоиспеченного олигарха в жестоких разборках с конкурентами и партнерами по бизнесу. Он счастливо избежал двух тщательно организованных на него покушений и, окончательно поверив в свою восходящую звезду, был готов из любой схватки выйти только победителем.
Однако, как это часто бывает в жизни, меняются времена, меняются и обстоятельства. С приходом в Кремль новых людей его влияние стало стремительно таять. Он начал проигрывать своим многочисленным противникам. В результате ряда громких судебных процессов потерял значительную часть собственности и состояния. И многие авторитетные представители бизнеса уже стали поговаривать, что не за горами тот день, когда его империя, да и он сам уйдут в прошлое России.

Положив перед длинноногой, ярко накрашенной секретаршей изящный пакетик с "Ферреро Роше", Морозов поправил на шее галстук и, щелкнув замком дипломата, включил, встроенные в него микрофон и видеокамеру. Затем вежливо, костяшками пальцев, постучал в инкрустированную золотыми панелями дверь и, услышав за ней громкий возглас хозяина, вошел в кабинет.
- С приездом, дорогой! - Гонгадзе встал из-за стола и, широко расставив руки, пошел навстречу своему гостю. - Как здоровье? Как семья? Говорят, дочку скоро будешь замуж выдавать? - он лукаво усмехнулся. - Не забудь и меня на свадьбу пригласить!
- Ну что ты, Вахтанг, самым дорогим гостем будешь! - с улыбкой отвечал Морозов, пытаясь понять по лицу Гонгадзе, зачем он так срочно понадобился этому сказочно богатому и пока еще очень влиятельному в современной России человеку. Он прекрасно понимал, что Гонгадзе не та фигура, на которую нужно делать сейчас ставку. Более того, из-за контактов с ним в самое ближайшее время у него могли возникнуть серьезные неприятности. Но он сам, как назло, оказался втянут в известную историю с "Тремя китами" и сейчас чувствовал себя не очень уверенно. Поэтому так быстро и откликнулся на его приглашение, посчитав, что таким знакомством пока пренебрегать не стоит. Мало ли что может произойти...

Они проговорили об общих знакомых еще минут десять, пока Гонгадзе после очередной рюмки коньяка не решил начать разговор, из-за которого он и попросил приехать к себе Морозова.
- Слушай! - повернув к нему разгоряченное от выпитого коньяка лицо, сказал он. - Ты ведь знаешь, у меня, помимо жены, есть еще одна женщина, которая мне очень близка! Так вот. Не знаю прямо, что с ней произошло.
Услышав эти слова, Морозов сдержанно улыбнулся. Ему были хорошо известны сплетни, уже давно ходившие по Москве, о бурном романе Гонгадзе с победительницей конкурса "Мисс Москва", очаровательной топ-моделью Надеждой Смирновой. Эта неразлучная экстравагантная пара стала постоянным объектом внимания светских папарацци и журналистов. А многочисленные гламурные журналы, выходящие в столице, почти в каждом номере публиковали подробные описания их совместного времяпрепровождения в ночных барах и ресторанах Москвы. Морозов знал об этой романтической истории почти все, так как специально собирал информацию о Смирновой как о наиболее близком к известному олигарху человеке.

Они познакомились два года назад на вечеринке в элитном ночном клубе "Звездный". Увидев среди танцующих длинноногую манекенщицу с копной иссиня-черных, ниспадающих на плечи волос, Гонгадзе как-то сразу позабыл о других женщинах, всегда тесной толпой окружавших его. Прямо в клубе он порвал со своей бывшей любовницей, жестоко избив ее в женском туалете, и в тот же вечер пригласил Смирнову на ужин в ресторан. Молодой человек, с которым девушка приехала в клуб, начинающий эстрадный певец, был не шутку влюблен в юную красавицу и уже начинал строить серьезные планы в отношении нее. Но после общения с охраной Гонгадзе стал обходить Смирнову стороной и по возможности не посещать те увеселительные заведения ночной Москвы, где она обычно проводила свое свободное время.
Через месяц пожилой олигарх окончательно покорил сердце девятнадцатилетней девушки. Они начали регулярно встречаться. Вначале тайно. А затем, когда жена Гонгадзе узнала об их связи, уже не скрываясь и даже как бы выставляя напоказ жадной до сенсаций московской публике свои любовные отношения.
За последние полгода Гонгадзе несколько раз появлялся с ней на вечеринках, устраиваемых для избранного московского бомонда, предпочитая юную и обворожительную Смирнову своей уже постаревшей и некрасивой жене. И все светские сплетницы единодушно отметили, что, несмотря на большую разницу в возрасте, их пара смотрелась на удивление гармонично. Высокая, хрупкая девичья фигура как бы дополняла и украшала степенного и умудренного жизненным опытом Гонгадзе. Даже их лица были чем-то похожи. В высшем обществе Смирнова вела себя очень скромно, избегая малейших скандалов и конфликтов. Она не отходила от Гонгадзе ни на шаг. И со стороны казалось, что это не пара страстных любовников, а просто прилежная и добропорядочная дочь в сопровождении строгого и любящего отца делает свои первые шаги в завоевании косного и закрытого московского света.

- Ты ведь знаешь, я человек щедрый! - Гонгадзе тяжело вздохнул и, насупив густые брови, посмотрел на Морозова. - И квартиру, и машину ей купил. На курортах девчонка, можно сказать, целый год отдыхает. А ей, оказывается, все мало... - в его голосе послышалась плохо скрытая обида. - Вбила себе в голову, что хочет поехать в Европу и начать там карьеру модели - и все тут. Отговаривал, отговаривал ее. А она и слушать меня не желает!
Морозов пожал плечами.
- Ей же после конкурса предложили неплохой контракт с одним западным агентством. Но я слышал, она тогда отказалась?
- Ну да! - с досадой бросил Гонгадзе. - Я упросил. Вот она меня теперь и пилит, что я ей карьеру мешаю делать. Я спрашиваю, зачем тебе карьера?! - он раздраженно хлопнул ладонью по полированной поверхности стола. - Что у тебя, денег или драгоценностей мало? Живи в свое удовольствие! А она уперлась и ни в какую. И вести себя стала как-то странно...
Морозов усмехнулся.
- Молодая еще. Не перебесилась.
Он взял из коробки, лежащей на столе, сигару. Маленькими никелированными щипцами откусил у нее кончик и, откинувшись на спинку кресла, с наслаждением закурил.
- Может, сбежать от тебя хочет? - спросил он, пододвигая к себе поближе пепельницу.
- Похоже, что так... - Гонгадзе задумчиво потер пальцами подбородок. - Вот только не пойму, почему? Да и отпускать я ее пока никуда не намерен.
- Не надоела еще?
- Нэт, пока не надоела.
В кабинете надолго повисло молчание, и лишь когда Гонгадзе встал с кресла и тяжелыми усталыми шагами направился к стойке минибара, Морозов решился его прервать.
- И все-таки, Вахтанг, почему она от тебя уйти хочет?
- А я откуда знаю! - Гонгадзе нервным движением расстегнул воротник сорочки, взял из бара новую бутылку коньяка и, повернувшись, направился обратно к столу. - Взбрело дуре в голову!
- Может, на стороне нашла себе кого?
- Нэт, - Гонгадзе отрицательно покачал головой. - Я за ней внимательно наблюдаю. После того крикуна, что я в клубе отшил, у нее больше ни с кем по серьезному не было.
Морозов глубоко затянулся сигарой и, выпустив изо рта тонкое колечко дыма, тут же разогнал его рукой.
- А ты, случайно, ее не того... не обижаешь? - с иронией в голосе, спросил он. - Ты мужик вон какой! В самом соку, горячий! Тебе если женщина понравится, ты ее в постели так загоняешь...
Садясь в кресло, Гонгадзе усмехнулся.
- Да брось ты! Я себе в отношении нее никаких вольностей не позволяю. Конечно, иногда бывает, заведусь, перестараюсь немного. Ну а что она хочет! - его лицо стало наливаться кровью. - За такие деньги, что я ей плачу, с бабами в борделях и не такое делают!
- А может, бьешь ты ее? - осторожно поинтересовался Морозов. - А то твои прежние подруги про тебя по Москве такое рассказывают! Прямо средневековый деспот какой-то, а не бизнесмен.
При упоминании бывших любовниц лицо Гонгадзе помрачнело и скривилось, как от зубной боли.
- Тех идиоток бил и не жалею об этом, - в его взгляде читалась откровенная ненависть, - но с этой я стараюсь руки не распускать, - морщины на лице Гонгадзе разгладились и его взгляд потеплел. - Ну, раза два, может, и было. Ударил ее. А как же иначе? - его лицо снова налилось кровью. - Заслужила. Нечего свой язычок распускать! Я мужчина. Она женщина. Я глава семьи. Если надо, и проучить могу, как считаю нужным.
Он с недоумением посмотрел на Морозова.
Тот поспешно кивнул головой.
- Конечно, Вахтанг, ты прав! - Морозов сделал небольшую паузу. - Только наши московские девчонки воспитаны немного по-другому. Не все такие правила жизни принимают. - добавил он.
- А какое мне дело до того, как они воспитаны! - угрюмо отрезал Гонгадзе. - Я их содержу, немалые деньги им отваливаю. Так пускай делают то, что я хочу!
Морозов пожал плечами.
- Но если тебе кто-то действительно понравился, может, приласкать ее, побаловать? А? Бабы это любят! - он перегнулся через стол и дружески похлопал Гонгадзе по плечу. - Попробуй, Вахтанг! Глядишь, твоя Смирнова и расхочет в Европу ехать.
- Ну, уж нет! Такому не бывать! - Гонгадзе с такой силой ударил кулаком по столу, что два бокала с громким звоном столкнулись и, опрокинувшись, упали на ковер. - Чтобы я какой-то девчонке ноги целовал? Обойдется! Меня самого по-другому воспитывали.
Морозов внимательно посмотрел на него.
- Понятно, - он положил на край пепельницы недокуренную сигару и, чуть помедлив, спросил. - Ну а эта чем тебя зацепила? Нравится очень? Я ее несколько раз видел с тобой вместе. Девчонка, конечно, очень симпатичная, но при случае и покрасивее можно найти. Стоит ли из-за нее так напрягаться?
- Дело не в этом, - Гонгадзе с кислой миной на лице протянул руку и пододвинул к себе поближе стоящую у него на столе фотографию Смирновой. - Конечно, внешность у нее ничего, в моем вкусе. Но главное, привязался я к ней за эти два года. Да и не похожа она на других моделей. Тем только деньги подавай. За них они тебя, если что, и продадут с потрохами. А эта не такая, нэт!.. - он уверенно покачал головой.
- Ну, это, смотря какие ей деньги предложить, - заметил Морозов с легкой усмешкой.
Гонгадзе бросил на него настороженный взгляд. Несколько секунд он смотрел из-под густых бровей в его непроницаемое бесстрастное лицо. Затем залпом выпил из рюмки остатки коньяка.

- Ладно, закончим с этой темой, - ставя рюмку на стол, недовольно сказал он. - Вернемся к моей проблеме, - он взял в руки карандаш и вытащил из ящика стола толстый кожаный ежедневник. - А она заключается вот в чем... Через две недели, в Австрии, будет проводиться какой-то кастинг. Так она и две ее подружки хотят в нем поучаствовать. Я ей говорил - зачем одной так далеко ехать? Через свое агентство попробуй договориться или подожди немного. Здесь в Москве тоже такие кастинги бывают. Но она, ни в какую. Хочу, и все!
Гонгадзе тяжело вздохнул. Морозов, поудобнее усевшись в кресле, с интересом слушал его. Гонгадзе слегка стукнул кончиком карандаша по столу и продолжил.
- Я вначале не хотел ее одну туда отпускать, но потом подумал и решил пойти ей навстречу... - он сделал паузу и со значением посмотрел на Морозова. - Пускай девчонка поедет и посмотрит, как в жизни на самом деле все происходит, когда у тебя за спиной никого нет. Пусть попробует сама чего-нибудь добиться. Если бы не я, она два года назад этот конкурс никогда бы не выиграла! - с обидой в голосе пояснил Гонгадзе и, водя карандашом по зеркальной поверхности стола, добавил. - Но тут, понэмаешь, какое дело получается... - он снова сделал паузу. - Их там сопровождать придется. А мне послать сейчас туда некого.
- А как же твои головорезы? - удивленно спросил Морозов. - Их у тебя вон сколько! На роту спецназа хватит.
Гонгадзе поморщился.
- Мои бойцы хороши в открытой разборке. К тому же языкам не обучены. Жизни той не знают.
Он взял с подноса новую бутылку коньяка, открыл ее и поставил на стол.
- А тут нужен особый человек и чтобы базарил по-ихнему хорошо и, что самое главное, местную специфику знал. Такого у меня на примете сейчас нет. Да и отправлять туда своих бойцов мне не хочется. У них в Москве дел по горло.
Услышав слова Гонгадзе, Морозов насторожился.
- Так это правда, что у тебя с металлургами проблемы начались? - понизив голос, спросил он.
- К сожалению, правда, - Гонгадзе понуро кивнул головой. - До открытой войны, я думаю, дело не дойдет. Но как дальше ситуация будет развиваться, не знаю. У них там, - он показал глазами вверх, - очень сильная рука оказалась. Так что дела мои сейчас обстоят не лучшим образом. А в связи с историей вокруг известной тебе нефтяной компании... - Гонгадзе сделал многозначительную паузу. - Можно ожидать всего, что угодно. Сам не рад, что с ними связался!
Морозов задумчиво потер пальцами подбородок.
- И что же ты хочешь от меня? Чтобы я ее в Австрии своими силами прикрыл? - осторожно спросил он.
- Нэт, - Гонгадзе отрицательно покачал головой. - А вот если ты порекомендуешь мне кого-нибудь, кто ее в поездке сопровождать сможет, буду тебе благодарен.
Морозов озадаченно посмотрел на него.
- А чем тебя мои ребята не устраивают?
- Они меня всем устраивают! - Гонгадзе загадочно улыбнулся. - Но для них у меня другая работа будет.
Морозов пожал плечами.
- Ну, как хочешь. Тебе решать.
Он откинулся на спинку кресла и надолго задумался.
- Да... непростую задачку ты мне подкинул, - протянул он через несколько минут.
Гонгадзе усмехнулся.
- А с простой я и сам бы справился и тебя, дорогой, не стал беспокоить!

Наконец, когда Гонгадзе уже начал нетерпеливо постукивать карандашом по столу, лицо Морозова прояснилось.
- У тебя тут случайно "жучков" нет? - спросил он, внимательно оглядывая занавешенные персидскими коврами стены кабинета.
Гонгадзе небрежно махнул рукой.
- Можешь говорить спокойно! Здесь каждый день мои ребята все проверяют.
Вытащив из кармана пиджака электронную записную книжку, Морозов долго листал ее и, найдя, наконец, нужную запись, положил книжку перед Гонгадзе.
- Есть у меня выход на такого человека. Он вместе со мной в свое время в конторе работал, потом уволился, но связи с ним я стараюсь не терять, - понизив голос, сказал он.
Гонгадзе внимательно прочитал запись в книжке и, закурив сигару, после почти минутной паузы спросил.
- А он серьезный человек? Доверять ему можно?
Морозов задумчиво прищурил глаза.
- Смотря для чего его использовать. Он одно время у меня в отделе работал. Потом занимался специальными операциями. Знает три языка. Жил несколько лет в Европе.
Видя, что Гонгадзе слушает его с интересом, он продолжил.
- Кстати, и, сейчас, там часто бывает. Работает в фирме по сопровождению туристических делегаций. Сам живет в Питере. В свободное время, насколько я знаю, подрабатывает частным детективом. Правда, оружие ему брать с собой нельзя, и, если там стрельба начнется, не знаю, как он будет выкручиваться. Да и возраст у него уже солидный. За сорок перевалило...
Гонгадзе, отгоняя рукой от лица, плавающие в воздухе клубы дыма, заметил.
- Это будут уже его проблемы. Жить захочет - выкрутится. А что мужик он в годах... - он усмехнулся. - это даже к лучшему. Я не люблю, когда вокруг Надежды малолетки вертятся. Мало ли что. К тому же он питерский. Значит, в наших московских делах не в теме.

В кабинете стало тихо. Гонгадзе продолжал курить, изредка выпуская из ноздрей струйки дыма, а Морозов, вытянув ноги и закрыв глаза, в задумчивости сидел в кресле. Наконец он бросил на Гонгадзе долгий взгляд и спросил.
- Так ты думаешь, со Смирновой в Австрии... - он сделал многозначительную паузу и кашлянул в кулак, - обязательно что-нибудь случится?
- Может, случится, а может, и нэт, - попыхивая сигарой, меланхолично ответил Гонгадзе. - Но для меня... - он после паузы тоже посмотрел на Морозова, - Очень желательно, чтобы случилось. И что-нибудь очень серьезное!
- Что-то, Вахтанг, я тебя не понимаю... - растерянно произнес Морозов и нервно заерзал в кресле.
- Ты все хорошо понэмаешь, дорогой! - Гонгадзе усмехнулся и, привстав с кресла, похлопал рукой его по плечу. - Пускай девчонка вляпается в какую-нибудь историю. Потише вести себя будет. А то Европу ей подавай!.. - он с раздражением стряхнул пепел с сигары мимо пепельницы прямо на стол. - Пусть сидит здесь и делает, что скажут. Только своих людей в этом деле я задействовать не хочу. Если она про это узнает, обидится. А мне это сейчас не нужно.
- А может, не стоит с ней так поступать? - с сомнением в голосе предложил Морозов.- Не дай бог, случится что-нибудь. Жалеть потом не будешь?
- Нэт, не буду... - Гонгадзе нахмурился и, с силой сжав сигару своими толстыми пальцами, сломал ее. - Я хочу ее проучить. А то мне про нее такое рассказывают!.. - в его глазах на мгновение зажглись холодные огоньки.
- Ну, смотри, Вахтанг. Тебе виднее, - Морозов стал задумчиво постукивать кончиками пальцев по черной шершавой поверхности дипломата. - А что там мой человек будет делать? - наконец спросил он.
- Что делать!? - Гонгадзе усмехнулся. - Ее охранять. Если тебе его, конечно, не жалко. Он ведь вместе со Смирновой вляпаться может.
Морозов поморщился.
- Вляпается он или не вляпается, к делу не относится. Сколько ты за операцию заплатишь? - снова задал вопрос он.
Гонгадзе написал на листе ежедневника цифру и пододвинул его к Морозову. Заглянув в ежедневник, тот удивленно вскинул брови.
- Ты не шутишь?
Вместо ответа Гонгадзе вытащил из кармана чековую книжку и, раскрыв ее, положил на стол. Морозов еще раз пересчитал нули в написанной на листе ежедневника цифре и, после небольшого раздумья, согласно кивнул головой.
- Пускай вляпается. Не велика птичка. За такие деньги я готов участвовать. А сейчас давай обсудим детали операции.

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. ВЕНА...
Три девушки высокого роста медленно пробирались через многочисленную толпу, скопившуюся у входных дверей венского международного аэропорта Швехат. В этот хмурый, ненастный день пассажиров и встречающих было особенно много. Мелкий осенний дождь шел с самого утра, не переставая, и из-за нелетной погоды многие рейсы прибывали с большим опозданием. С трудом выбравшись из нескончаемого людского потока, девушки подошли к стойке дежурного администратора и, растерянно оглядываясь по сторонам, остановились у переливающегося разноцветными огнями информационного табло.
- Блин... Ну где этот козел? - раздраженно спросила, наконец, одна из них, явно крашенная блондинка с всколоченной "а-ля Шерон Стоун" копной тонких золотистых волос. - Уже десять минут ждем! Пора бы, наконец, и завалиться сюда.
Ее отлично сложенная длинноногая фигура немного смахивала на мужскую и, несмотря на холодную и ветреную погоду, была затянута в черный кожаный костюм, прекрасно обозначавший все столь интересные сильной половине человечества женские достоинства. Ритмично пережевывая крепкими зубами свежую пластинку "Риглисспирминта", она презрительно наморщила свое грубоватое, с широким приплюснутым носом лицо и, закинув на плечо ручки большой спортивной сумки, небрежно плюнула на вычищенный до зеркального блеска пол зала ожидания.
Услышав эту далекую от общепринятой лексики фразу, другая девушка вздохнула и укоризненно покачала головой. Судя по ее еще не сформировавшимся чертам лица, она была значительно моложе блондинки и скорее напоминала одетого по-взрослому подростка. Ее темно-каштановые коротко подстриженные волосы были аккуратно зачесаны назад. Рот немного приоткрыт, как будто она постоянно чему-то удивлялась. А большие, с густыми ресницами, задумчивые и немного грустные глаза постоянно смотрели куда-то вдаль. Застегнув молнию на курточке, она состроила на лице устало-недовольную гримаску и, поправив на голове миниатюрные наушники от плеера, уткнулась в раскрытый на последней странице только что вышедший роман о Гарри Поттере.
Третьей девушке, видимо, тоже надоели бесплодные затянувшиеся поиски, и она, безнадежно махнув рукой, от стойки администратора направилась к покрытой разноцветными объявлениями колонне в центре зала. Ее длинные густые черные волосы, правильный, нежный овал лица, большие голубые глаза и высокая стройная фигура в светлом демисезонном пальто из последней модной коллекции Версаче сразу привлекали к ней внимание окружающих. Заметив на себе очередной пристальный мужской взгляд, она скривила в презрительной усмешке свои по-детски пухлые губы и, взглянув на миниатюрные золотые часики, вытащила из сумочки мобильный телефон.

- Извините! Вы - Надежда Смирнова? - вдруг раздался у нее за спиной приятный баритон. Девушка резко обернулась и увидела стоящего рядом с собой элегантно одетого мужчину средних лет.
- Меня зовут Дмитрий Николаевич Федоров, - вежливо представился тот. - Я сотрудник туристического агентства "Фрегат". Господин Гонгадзе является нашим постоянным клиентом. И он попросил меня встретить вас и ваших подруг и сопровождать в этой поездке.
Мужчина поставил у своих ног дипломат и, расстегнув пальто, вытащил из внутреннего кармана пиджака несколько визиток. Передавая одну из них девушке, он добавил.
- Прошу меня простить, что заставил вас так долго ждать. Ваш рейс опоздал, и я, к сожалению, пропустил объявление о его прибытии.
Небрежно засунув визитку в перекинутую через плечо сумочку, девушка с любопытством посмотрела на мужчину и непроизвольно задержала свой взгляд на его лице. Оно поражало удивительной гармонией всех его черт. Прямой, с небольшой горбинкой нос плавно переходил в плотно сжатые тонко очерченные губы и острый подбородок. Томные темно-серые глаза выгодно оттенялись прической. И хотя волнистые волосы мужчины уже отливали еле заметной сединой, на вид ему можно было дать не более тридцати пяти - сорока лет. С трудом отведя от него глаза, девушка нахмурила брови и нехотя кивнула головой.
- Меня как зовут, вы уже знаете. А это Вика... - махнула она сумочкой на подстриженную под мальчика нимфетку. - Ну, а блондинка - это Людмила. В кастинге участвуем мы с Викой. А Людка с нами за компанию приехала. Все равно расходы Вахтанг оплачивает. Надеюсь... - пряча в уголках губ усмешку, поинтересовалась она. - Больше вам никакая информация о нас не нужна?
Мужчина с интересом взглянул на нее.
- А вы еще готовы мне что-то сообщить?
Девушка с притворным удивлением вскинула изящные, вытянутые в дугу брови.
- Конечно!
- И что? - мужчина был явно заинтригован.
- Ну, там... - она неопределенно махнула перед собой рукой, - окружность груди, талии, бедер. У нас этим при знакомстве обычно в первую очередь интересуются.
Мужчина усмехнулся и покачал головой.
- Тогда нет. Такая информация мне пока не нужна.
Окинув его холодным неприязненным взглядом, девушка поджала губы и громко, чтобы слышали стоящие вокруг пассажиры, заметила.
- Кстати, вы, господин Федоров, могли бы быть и повнимательнее! Мы вас уже пятнадцать минут здесь ждем! И вообще, - она сдвинула брови к переносице, - я не понимаю, зачем Вахтанг, вас прислал? Мы в Вене и одни прекрасно справимся! Если надо, наймем переводчика или юриста.
Мужчина пожал плечами и, нагнувшись, поднял с пола дипломат.
- Извините, госпожа Смирнова. Я не привык обсуждать решения моего руководства и поручения клиентов. И очень надеюсь, что мы все-таки найдем с вами общий язык.
Он выразительно посмотрел на девушку и, переведя взгляд на мигающее над ее головой табло с часами, предложил.
- Уже половина пятого. Я пойду, распоряжусь относительно вашего багажа, и мы поедем в отель. По просьбе господина Гонгадзе я заказал там для вас три одноместных номера.
- А как он называется? - поинтересовалась девушка, вытаскивая из сумочки путеводитель по Вене.
- "Мариотт". Это одна из лучших гостиниц города.
- Ладно... - она небрежно кивнула головой. - Идите. Разберитесь с нашим багажом. И поехали отсюда побыстрее, а то мне этот аэропорт уже осточертел.
Когда мужчина ушел, блондинка игриво заметила.
- Слушай, Надюха! А ничего у твоего папика сотрудники! Классный мужичок! С таким и по Вене не стыдно под ручку пройтись, и переспать можно. Я с таким бы...
- Опять ты, Людка, за свое! - сердито сверкнув глазами, вдруг резко оборвала ее девушка. - Ты что, не въехала? Этот старый пень за нами приставлен следить. Чтобы обо всем докладывать Вахтангу. Я еле упросила его наших мордоворотов-охранников сюда не присылать.
- Ну и пускай следит! - презрительно ухмыльнулась ярко накрашенным ртом блондинка. - Хрен... что узнает! Да и долго он с нами все равно не выдержит. День или два. Не больше. И не таким... рога обламывали!
Девушки озорно переглянулись и громко, на весь зал, весело рассмеялись. Блондинка обняла подруг за плечи и притянула к себе.
- Так что, девки, не плачьте, успеем погулять и местных мужиков пощупать! Со мной не пропадешь!

Из интернет-дневника Надежды Смирновой
25 октября 200... года (19.30)
"Привет, всем, кто меня читал, читает или собирается читать в будущем! Особый привет Светке, Катюхе и Римме и другим девчонкам из нашего славного модельного агентства! Не забывайте меня! Я к вам еще обязательно вернусь. Как я и обещала, начинаю в режиме "on-line" рассказ о нашем увлекательном путешествии в столицу страны Австрии, славный город Вену. Свое описание происходящих событий постараюсь изобразить, как в настоящих романах. То есть красочно и с выражениями. Только не с теми, о которых вы сейчас могли подумать! Ну, а самое наболевшее выделю скобками. Вот такими (...). Если же у меня вдруг что-то не получится, то заранее прошу меня извинить, так как книжки я люблю в первую очередь читать, а не писать.
Эту страницу дневника я лихо клепаю, сидя у себя в уютном номере венского отеля "Мариотт". Девчонки, тут так классно! Не поверите, но есть практически все, что моей истосковавшейся по европейскому комфорту душе угодно. Включая шикарный минибар, джакузи, суперсистему климат-контроля и кабельное телевидение. И даже мой ноутбук к Интернету подключился через "Wi-Fi" канал. Скорость офигенная. Три мега. Прикинь! Байты с битами по воздуху так и летают. Вот что значит Европа! Нам до них еще далеко...
После тщательного изучения технических возможностей номера, я почувствовала в себе прилив свежих творческих идей и решила отложить погружение своего бесценного (с точки зрения модельного бизнеса) тела в джакузи минут на пятнадцать. Воспользоваться, так сказать, моментом и сваять в дневнике что-нибудь оригинальное. Поэтому сейчас я устало хожу из угла в угол по гостиной, напрягаю из последних сил отупевшие после нелегкого перелета из Москвы мозги и делюсь с вами первыми впечатлениями о поездке.

Прилетели мы, то есть я, Вика и Людка, в аэропорт Швехат, что под Веной, часа в четыре дня. Прошли паспортный контроль. Привели себя в туалете в порядок. Зашли в зал ожидания и... обалдели. Народищу в зале тьма! Погода стоит нелетная. Рейсы опаздывают. Пассажиры суетятся. Нервничают. Бегают как сумасшедшие из одного угла зала в другой, пытаясь узнать, когда отмененные с утра рейсы полетят.
Стоим мы в этой толпе. Теснота. Духота. Вонища. Мужики на нас со всех сторон глаза пялят. Бррр... Полный отстой. Даже вспоминать противно. Так вот, стоим мы и ждем некоего господина Федорова. Мне Вахтанг про него перед самым отлетом уже в Шереметьево по телефону сообщил. Мол, встретит нас, бедных, несчастных овечек, проводит куда нужно, покормит, обогреет, а если надо, и по головке погладит. Как будто без него мы сами и шагу не в состоянии ступить! Еще маленькие! Только вчера все трое от соски оторвались. (Вахтанг без смотрящего обойтись не может!)
Ну, так вот... Пять минут его ждем. Нет господина Федорова! Десять минут ждем. Тоже нет! Пятнадцать минут ждем! Людка уже на весь зал материться начала. (У нее это не заржавеет.) Наконец... (О счастье!) Появляется этот чудик. Подошел ко мне. Улыбка до ушей. Глазки радостно сверкают. Здравствуйте, я ваша тетя! (Пардон, дядя...) При виде его холеной физиономии меня чуть не стошнило. (Хорошо, на тот момент кроме остатков утреннего завтрака в моем желудке ничего другого не было. Потому что пообедать в связи с долгими и трудными сборами двух своих бездонных чемоданов я просто не успела.) Оказывается, этот... (Нужного слова подобрать в своем цензурном лексиконе я не смогла. В нецензурном - пожалуйста, сколько угодно!) умудрился прослушать объявление о прилете нашего рейса. Представляете! Просто слов нет... (Даже чтобы выругаться!)
Хотя для него, может быть, это и простительно. Дядька уже совсем древний, жизнь за сороковник перевалила. Извилины в мозгах склероз разъел. И до старческого маразма ему, похоже, один шаг остался. Вернее, шажок. Поэтому мужичок и тупит по страшному и с самого утра видимо никак с тормозов слезть не может. Правда, по его внешнему виду не скажешь, что он такой ветхий. Прикид у него что надо. Зашибись! Фирма. И морда очень даже ничего. Красивая. Я аж засмотрелась поначалу! Но как только он свою белозубую, начищенную "колгейтом" пасть открыл... Тут все и стало ясно! Еще один дремучий праведник на нашу душу нашелся! Сю-сю-сю... Пожалуйста. Спасибо. Извините. Ну, такая тоска тут меня взяла! Хоть волком вой. К тому же чувствую, вибрирует мужичок со страшной силой. Такие крутые бабки, что Вахтанг ему пообещал, он, наверно, раньше никогда не огребал. И боится, как бы с ними не пролететь, как фанера над известным городом.
Я это сразу засекла. И естественно, как славная, добрая девушка еще ему адреналинчика в кровь впрыснула. Высказала все, что про него думаю. Мол, на хрена он нам такой сдался, если даже встретить, как следует, не может. Без него обойдемся! А то стоит и еще ухмыляется. Тоже мне, Ален Делон недоделанный!
Рожу у мужика от моих слов сразу набок перекосило, и поплелся он наш багаж к себе в тачку загружать. Тяжеленные чемоданы лично до автостоянки на себе таскал. Рвение перед нами выказывал. Аж вспотел, бедненький. Ну, просто умора! Идет. Ножками своими семенит. Сгибается под их тяжестью. Мне даже жалко его немного стало.
Наконец загрузил. Мы втроем на заднее сиденье его старого раздолбанного "Ауди" плюхнулись и поехали в славный город Вену. Ну, думаю, все! Щас в отеле в ванну нырну. Потом чашечку горячего кофе в себя всосу. И на мягкой кроватке свои длинные ходули вытяну. Ха!.. Как бы, не так! Размечталась! Тут такое началось... Просто кошмар! Извините! Перед описанием кошмара пойду, глотну кофейку для бодрости духа.

Кофейку глотнула. Теперь опять продолжаю писать. Пардон. По клавишам стучать. Подробно описываю кошмар. Только не на улице Вязов, а на улицах Вены. Итак... Через полчаса, промчавшись по широкой скоростной автостраде, соединяющей город и аэропорт, и обогнув пожелтевшие аллеи и парки на Ringstrasse, мы уже въезжали в центральную, с переплетенными старинными улочками, часть Вены. Наш видавший виды и потрепанный жизнью "Ауди" вел такой же потрепанный той же самой жизнью господин Федоров, а мы, расположившись на заднем сиденье, через открытые окна с интересом рассматривали проплывающие мимо величественные дворцы и музеи города. (Ничего я фразу выдала! Зацени!) Честно скажу. В Вене есть на что посмотреть! Надо будет после кастинга обязательно по городу прогуляться и фотик с собой захватить.
Манера езды у нашего водилы оказалась довольно своеобразной. (Это я самое мягкое выражение употребила!) Он подолгу стоял на оживленных перекрестках, постоянно пропуская вперед другие машины и неуверенно трогаясь с места, старался не обгонять впереди едущих. Перед светофорами господин Федоров вдруг начинал зачем-то резко перестраиваться из ряда в ряд, создавая тем самым аварийную обстановку и мешая другим нормальным, в отличие от него, водителям ездить по правилам. Стрелка на спидометре у нашей "Ауди" даже на скоростных участках дорог упорно не переходила за отметку пятьдесят. В общем, езда была, как на похоронах. Только гроба с музыкой и покойника не хватало.

Гляжу я на девчонок и чувствую, что покойник для гроба скоро может появиться. И скорее всего в виде нашего безвременно почившего от слабых женских рук водилы. Первой такого форменного издевательства над нами не выдержала Вика. Она всегда любит прокатиться с ветерком. Сначала Викуля долго хмурилась. Затем презрительно скривила свой нежный ротик и, наконец, потеряв последние капли терпения, заявила нашему водиле с ехидной улыбочкой: "Вы так всегда водите или только нас растрясти боитесь?" Мол, мужик, кончай дурака валять, найди, наконец, в правом углу педаль газа и поехали быстрее в гостиницу. А то нам всем троим уже невтерпеж. А этому чудику хоть бы хны! Молчит и еще улыбается. Зубы свои скалит. Кстати, зубы у него тоже ничего. Для его возраста, конечно.
Но потрясающее водительское мастерство господина Федорова, как, оказалось, было только началом наших мучений. Потом и другое выяснилось! Мало того, что водила наш водить не умел, так он, оказывается, и дороги от аэропорта до отеля не знал. Поэтому ехали мы туда часа два вместо обычных сорока минут. И во время этой увлекательной и незабываемой до конца жизни поездки зачем-то петляли по узким темным улицам, без всякой необходимости заезжали на автомобильные парковки и то и дело лихо разворачивались на перекрестках в противоположную сторону. Иногда Федоров останавливался, выходил из машины и о чем-то подробно расспрашивал стоящих на тротуаре прохожих.
Тут уже не выдержала Людка... (А если она рассердится, то жди беды! У нее разговор короткий. Чуть что - кулаком в глаз.) "Блин, он дороги не знает, что ли? - нервно спросила она, пересаживаясь на переднее сиденье, когда мы в очередной раз остались в машине одни. - Тогда нефига было за руль садиться!" Людка решила, видимо, подобраться к Федорову поближе, чтобы бить наверняка. У нее кулачище такой! Если врежет и попадет, любому мужику кранты! Хоть молодому, хоть старому.

Уже подъезжая к отелю, буквально в двух кварталах от него, наша машина неожиданно заглохла. Федоров попытался несколько раз ее завести, сажая и без того дохлый аккумулятор, но, ничего не добившись, пошел открывать капот. Порывшись в салоне, он нашел под своим креслом отвертку и пассатижи и, извинившись перед нами за непредвиденную остановку, начал копаться в блоке зажигания.
Вот теперь он достал и меня! "Все. Приехали. Перекур", - сердито скомандовала я и ногой с треском распахнула заднюю дверцу его облезлого "Ауди". Мы с Викой, на чем свет стоит, ругая нашего водилу, выбрались на усыпанный желтыми листьями мокрый тротуар и, спрятавшись под зонтиком от дождя, стали искать в карманах сигареты. Не найдя в них ничего, кроме жвачки и помятых авиабилетов на наш злополучный рейс, мы неторопливо прогулялись вдоль ярко освещенных витрин к ближайшему газетному киоску. Купили в нем пачку "Мальборо" и свежий номер "Пентхауза" и с наслаждением закурив, вернулись к машине.

Работа здесь кипела вовсю... Господин Федоров задумчиво перебирал руками разноцветные провода и уже в третий раз безуспешно пытался запустить намертво заглохший двигатель. А Людка, стоящая у него за спиной, с интересом наблюдала за его бессмысленными манипуляциями (Во какое слово придумала!) и периодически подавала советы типа: "А вот за тот красный провод вы еще не подергали? Нет? Тогда обязательно подергайте. Я это точно знаю. Мне знакомый таксист говорил!"
Остановившись рядом с Людмилой, я с презрительной улыбкой на лице посмотрела на суетящегося у машины Федорова. Вижу, под моим насмешливым взглядом мужичок опять завибрировал и начал смущенно оправдываться: "Извините. Я только месяц назад права получил". Затем в который уже раз он подергал провода у коммутатора и полез в машину крутить стартер.
Людка решила удобным моментом воспользоваться и, подмигнув нам, невинным тоном его спрашивает: "Тогда, может быть, мы на такси поедем? А вы как почините свою тачку, нас в отеле найдете, - и, чуть помедлив, с ехидной улыбочкой добавляет, - и заодно в каком-нибудь ресторане поужинаем. Познакомимся с местной кухней и... еще кое с кем".
Гляжу, Федоров от такого Людкиного предложения в полный ступор впал. Сидит за рулем и слова не может вымолвить. Затем, когда из машины стал вылезать, наконец, неуверенно говорит: "Думаю, пока этого делать не стоит. Все-таки город для вас незнакомый. Подождите немного. Я надеюсь, что смогу ее починить".
Все! Чувствую, как во мне начинают просыпаться первобытные животные инстинкты. Устала после перелета до чертиков! Жрать хочется! А этот... этот... встал в двух кварталах от гостиницы и в своих дурацких проводах уже полчаса копается. Кровь во мне, как вода в чайнике, закипела. Из носа пар пошел. "Когда?.." - устало спрашиваю я его, с трудом сдерживая непреодолимое желание запустить в нашего водилу чем-нибудь тяжелым.
"Вот этого, к сожалению, я сказать пока не могу", - отвечает Федоров и при этом тяжело вздыхает, виновато на нас глядит и безнадежно разводит своими кривыми, растущими понятно из какого места, руками.
При виде его жеста Людмила и Вика не выдержали и на всю улицу заржали. Мне в отличие от них стало почему-то не до смеха, и я, со слабой надеждой прожечь дряхлую плоть Федорова, пронзила его своим пылающим взглядом. "Господин Федоров! - спрашиваю его с металлическим звоном в голосе, - мы так и будем здесь прохлаждаться, пока вы не изволите машину отремонтировать?" Затем я незаметно кивнула Людке и Вике и, придав своему лицу суровое и строгое выражение, заметила: "Я вижу, вы плохо справляетесь с вашими обязанностями! И в соответствии с пунктом десять контракта придется вас уволить. Так что в гостиницу мы теперь поедем одни, уже без вас. До свидания. Вернее, прощайте!"
В этот торжественный для нас всех момент лицо господина Федорова стоило запечатлеть на фотографии как экспонат выставки с громким названием "Гримасы природы". Просто непередаваемое выражение. Словами не опишешь. От Алена Делона ничего не осталось. Вылитый Фантомас. Только в глубокой старости и с волосами.
Стоит. Смотрит на меня растерянно. Глазками своими испуганно моргает. Нижняя губа вниз пошла. Вот-вот заплачет или в обморок прямо на мостовую грохнется.
Да... Чувствую, что перестаралась немного! Перегнула палку. Не рассчитала свои и его силы. Каюсь. Ведь он не молодой уже. Сердчишко после коньячка небось прихватывает. Даст мужичок дуба, чего доброго. Потом возись с ним. Еще отвечать придется.
Я, конечно, альтруизмом особо не страдаю, но в данном конкретном случае в сугубо медицинских целях, едва сдерживая улыбку, добавляю: "Ладно. Пошутила, - и дальше пытаюсь ему втолковать, что он делать должен, раз сам до этого своим убогим умишком дойти не может. - Что вы на меня уставились! Я вашу машину не отремонтирую. Не можете сами исправить, попросите тех, кто лучше вас в этом разбирается, или вызовите техпомощь!"
Сказав это, я раздраженно махнула на него рукой и отвернулась в сторону с греющей мою нежную женскую душу фразой: "А-а... все вы, мужики, такие! Только языком трепать мастера, а как до дела доходит..."
После моих ободряющих слов Федоров снова засуетился. Лобик свой нахмурил, аж три морщинки у него там образовались, и озабоченно посмотрел по сторонам. Ну, наконец-то! Дождались! Если мужичка как следует пугануть, он лучше соображать начинает.
"Я сейчас кого-нибудь попрошу помочь, - наконец выдавливает он из себя. - Вон, как раз машина недалеко остановилась". Он быстро перебежал узкую, покрытую булыжником улицу и, поговорив с водителем подъехавшего "Мерседеса", радостно взмахнул руками и направился обратно. "Все понятно! - еще издали крикнул он. - Я, оказывается, сигнализацию не отключил. Вот она зажигание и блокирует!"
Тут я опять не сдержалась! И из-за этого придурка мы уже целый час здесь стоим! Смерив его презрительным взглядом, я говорю: "Слушайте, вы, горе-водитель! Если через две минуты мы не тронемся, я позвоню Вахтангу и попрошу его уменьшить ваш гонорар в два раза". И, чтобы он меня лучше понял, вытаскиваю из сумочки телефон и, взглянув на свои ручные часики, взмахиваю рукой. - "Все. Время пошло!"
У Федорова рожа так вытянулась... Я даже испугалась. Думала, его челюсть прямо на асфальт грохнется. И он под наши сдержанные смешки стал быстро заводить машину. Возможно, моя угроза подействовала или проблема, в самом деле, заключалась в сигнализации, но мотор сразу заработал, и дальнейший путь мы проделали, слава богу, уже без всяких происшествий.
PS. Вынуждена сделать небольшой перерыв. Надо к Викуле в номер заглянуть. Она сейчас позвонила и сквозь слезы пропищала, что свой любимый купальник дома, то бишь в Москве, оставила. Придется идти успокаивать. Я думаю, минут через десять вернусь."

Из интернет-дневника Надежды Смирновой
25 октября 200... года (20.30)
"Вернулась не через десять минут, как планировала, а через двадцать. Несчастную Викулю успокоила, по головке погладила и спать уложила. Потом по "аське" парой фраз перебросилась. Теперь опять можно за перо браться. Итак. Продолжаю свой рассказ. О чем это я писала? А... во... вспомнила!
Было уже почти шесть часов вечера, когда мы подъехали к старинному семиэтажному зданию отеля и остановились перед главным входом. Наши вещи выгрузили из машины, и мы все четверо, в сопровождении дежурного администратора и трех одетых в форменные темно-синие ливреи носильщиков, поднялись на лифте на шестой этаж.
Теперь несколько слов об отеле. Девчонки он просто класс! Такого мне раньше никогда видеть не доводилось. Стены в коридорах чуть ли не золотом покрыты. Везде картины висят. Причем оригиналы. Рембранта, Пикассо и других крутых и маститых авторов. Пока до номера дошла, раз пять останавливалась. Глаз не могла оторвать. Все равно, что в Эрмитаж сходила!
Обстановка номеров - тоже закачаешься! Три комнаты, обставленные старинной венской мебелью, спальня размером со среднюю московскую квартиру и ванна с джакузи. Сразу видно, что денег на них Вахтанг не пожалел! Как сказал Федоров, один день проживания стоит здесь почти тысячу евро без учета питания и других услуг. А администратор мне по секрету намекнул, что у них останавливаются даже арабские шейхи и американские сенаторы. Во как! Вполне подходящее место. Как раз для нас, простых московских девушек...
Через полчаса, уложив вещи и переодевшись, все собрались у меня в номере. Федоров выложил из дипломата несколько рекламных буклетов выпущенных модельными агентствами, проводящими кастинг, и, пока мы их с интересом рассматривали, начал грузить нас планами на завтрашний день. "Кастинг начнется в десять часов утра в отеле "Европа"", - начал загробным голосом вещать он. - Это на Кертнерштрассе. Я за вами заеду ровно в девять, чтобы не опоздать. А сейчас, если у вас ко мне нет вопросов, я хотел бы попрощаться, чтобы вы могли отдохнуть после перелета."
Его грандиозные планы меня, естественно, не устроили. Ишь чего захотел! На кастинг с нами поехать! Закуриваю я свои любимые "Мальборо" с двойным фильтром и недовольно его спрашиваю. (Дальше подробно опишу наши с ним дебаты. Обхохочетесь!)
- У меня вопрос. Вы будете сопровождать нас и на кастинге?
Федоров утвердительно кивнул головой.
- Я думаю, что да... Согласно условиям контракта я должен вас сопровождать везде, включая, конечно, и сам кастинг.
(Сейчас внимание! Самый захватывающий момент в нашей с ним беседе.)
Сидим мы с Федоровым друг против друга. Людка успела в баре кусок торта у какого-то индуса с тарелки стащить и сейчас его в себя заглатывает. (Пообещала взамен, что вечерком заглянет к нему в номер. Обманет, конечно! Индусы как мужики ей не нравятся.) А Викуля опять от нас к своему Гарри Поттеру удалилась. Носик в книжку уткнула. Только пальчики по обложке бегают, и странички тихо шелестят.
- Господин Федоров! - я подняла вверх руку с зажатой в ней дымящейся сигаретой. - Меня не интересует, что вы думаете! Как мне сказал Вахтанг перед отлетом, это в ваши обязанности не входит. Думать за вас буду я. А вы только выполнять мои распоряжения. Вам все понятно?
(Ничего я фразу выдала! У мужичка челюсть так и отвисла.) После моих слов Людка тортом поперхнулась. А Вика, наконец, от своего любимого Гарри Поттера оторвалась и с интересом стала наблюдать за нашей душещипательной беседой.
- Да... - нервно ответил Федоров, бегая своими испуганными глазками по моему сердитому лицу. - Но для вас будет удобно, если я поеду с вами... и... и...
Вижу, мужик вовсю вибрирует!
- Почему? - я небрежно стряхнула пепел на ковер прямо ему под ноги.
- С моей помощью проще общаться... - голос Федорова стал немного дрожать. - Я хорошо знаю немецкий, английский и французский языки...
Закончить я ему, естественно, не дала.
- Это не проблема! - нетерпеливо перебиваю его. - Людка тоже неплохо английский знает. Поэтому я Вахтанга и уговорила, чтобы она с нами поехала.
Федоров с глупым видом пожал плечами и от полной безысходности начал нас пугать.
- В Австрии, к сожалению, не все на этом языке разговаривают. Я все-таки советую вам воспользоваться моими услугами, - он достал из дипломата текст договора, развернул его и начал тыкать в последнюю страницу своим трясущимся пальцем. - Как опытный юрист, знающий к тому же и международное право, я могу помочь вам в заключении контракта с модельным агентством. Ну и, кроме того, я неплохо знаком с местными условиями и могу оградить вас от возможных неприятностей.
После его слов мы с девчонками удивленно переглянулись.
- Интересно каких?.. - прищурившись, спросила его я.
Федоров неопределенно качнул головой и понес полный бред.
- Разных... Вокруг кастинга всегда вьются темные личности. Вам надо быть очень осторожными в выборе новых знакомых.
Тут я не выдержала.
- Ах, вот что! - я презрительно усмехнулась ему в лицо. - Я не против того, чтобы вы, господин Федоров, занимались нашими контрактами, но требую не лезть к нам со своими глупыми нравоучениями. Я этим уже по горло сыта. Вы меня хорошо поняли?
Дождавшись, когда он кивнул головой, продолжаю.
- Не хватало еще, чтобы вы таскались за нами по раздевалкам! А со своими знакомыми мы сами как-нибудь разберемся. Не беспокойтесь!
Тут наш бравый мужичок совсем скис. Губки у него обиженно дрогнули, и он еле слышно пробубнил себе под нос.
- Я все-таки надеюсь, что смогу вам быть полезен...
Я нетерпеливым жестом остановила его и решила закончить этот уже порядком надоевший мне разговор.
- Ладно, завтра будет видно. Если понадобитесь, то будете сопровождать, а если нет, то уж извините.
Я ехидно ухмыльнулась Федорову в его испуганную рожу и развела руками:
- На халяву бабок вам срубить не удастся. Все... Можете идти. Чао!
После моих ободряющих слов он взял свой дипломат и с кислой физиономией на полусогнутых покатился восвояси. В общем, дядька слабаком оказался. На него надавить немного - и отстанет. Не будет под ногами путаться.
Ну, вот и все. Больше писать пока нечего. Сейчас пойду, окунусь в джакузи. А потом лягу баиньки. А то завтра день тяжелый. Всем пока.
PS. Фотки на страничку выложу завтра."

ДЕНЬ ПЕРВЫЙ. ВЕНА... (продолжение)
Выйдя из ванны, Надя слегка подсушила мокрые волосы феном. Затем уселась в кресло перед большим круглым зеркалом и, разделив густые непослушные пряди пробором надвое, стала их аккуратно расчесывать. Задумавшись, она не заметила, как дверь тихо приоткрылась и в номер осторожно заглянула Людмила. Увидев сидящую у зеркала Надю, она крадучись подошла к ней и вдруг резко положила на еще влажные после душа плечи девушки свои широкие, как у мужчины, ладони.
- Ай! - Надя быстро обернулась и в сердцах выругалась. - Ну, Людка! Твою м... Достала уже своими дурацкими приколами!
Покрасневшее лицо Людмилы расплылось в довольной улыбке.
- Ой, ой, ой! Какие мы, оказывается, нежные. Наша куколка испугалась! - растягивая слова, почти пропела она своим хриплым, прокуренным голосом. Подозрительно потянув носом воздух, Надя укоризненно посмотрела на подругу.
- Ты чего... Опять приняла?
Людмила небрежно кивнула головой.
- Ну... выпила немного. Могу я вечером расслабиться?
Насвистывая какой-то веселый мотивчик, она прошлась по комнате, рассматривая висящие на стене картины. Затем подошла к Наде и, встав за ее спиной, начала осторожно поправлять на ней волосы. Та замотала головой.
- Люд, не надо. Испортишь все. Я вчера у Арнольда целый час просидела, пока мы подобрали с ним что-то оригинальное.
Людмила скорчила на лице удивленную гримасу.
- Слушай, подруга! Где ты здесь увидела что-то оригинальное? Все это старо как мир! Арноша тебе за деньги Гонгадзе всучил свою очередную халтуру. А ты свои розовые ушки и развесила. Давай я тебе кое-что подправлю. Смотри, у волос все кончики растрепались.
Она быстро взяла со столика ножницы и расческу.
- Людка, ты что! С ума сошла? - Надя схватила подругу за руку. - Испортишь сейчас все, - испуганно зашептала она, пытаясь отвести руку Людмилы с зажатыми в ней ножницами от своей головы.
Голос Людмилы принял назидательный тон.
- Надюха, не волнуйся. Слушай, что тебе старшие говорят. Я, конечно, не лауреат международного конкурса, как господин Москвин, но в дамских стрижках тоже кое-что понимаю. Парикмахер - моя первая специальность. Так что сиди и не парься. Все будет нормально!
Накинув на плечи девушки широкое мохнатое полотенце, она аккуратно расчесала ее волосы костяным гребнем и быстро защелкала ножницами. Подрезала кончики один раз, второй... Снова расчесала волосы на прямой пробор. Слегка взбила. Нанесла лак и, дав несколько минут ему просохнуть, повернула Надю лицом к зеркалу.
- Силь ву пле! Прошу! - она направила на нее яркий свет настольной лампы.
Надя долго рассматривала в зеркале свое отражение, затем подняла на Людмилу восхищенные глаза.
- Здорово! Действительно стало лучше! Слушай, как классно у тебя все получается! Что же ты раньше молчала?
Она резко покрутила головой, распуская волосы по плечам, и подняла вверх большой палец правой руки:
- Во! Отлично получилось!
- Я же тебе говорила, что все будет нормально, - усмехнулась Людмила и, сняв с плеч девушки полотенце, стряхнула обрезки волос на пол.
- Слушай, Люд... - Надя повернулась в кресле и показала Людмиле свою оголенную грудь. - А можно я тебя следующий раз попрошу меня подстричь?
- Конечно, можно... - ответила та, не сводя странного взгляда с маленьких изящных сосков девушки. - Для этого подруги и существуют, чтобы к ним в случае необходимости обращаться.
Людмила аккуратно смела в угол комнаты обрезки волос, взяла в руки фен и стала быстрыми, уверенными движениями сушить Наде голову.
- Готово! - наконец сказала она, и пока та разглядывала в зеркале свое отражение, сняла с себя черный пуловер, оставшись в полупрозрачном, едва закрывающем большую, высоко поднятую грудь топике.
Обрадовано вскочив с кресла, Надя кинулась к подруге.
- Ой, Люд, ты просто прелесть! Дай я тебя поцелую, - она нежно обняла Людмилу за шею и быстро, едва касаясь губами, поцеловала в щеку. - Спасибо!
Людмила обхватила Надю за талию и привлекла к себе.
- Ну, "спасибом" ты, Надюха, на этот раз не отделаешься.
- А чем?.. - смущенно улыбнулась та, смахивая сползшие на глаза волосы. Людмила загадочно посмотрела не нее и вкрадчивым голосом попросила.
- Подари мне мужичка!
- Какого? Вахтанга? - брови Нади удивленно поползли вверх.
- Да нет... - Людмила поморщилась. - Нужен мне этот старый пень!
- Тогда кого?
- Новенького...
- Какого новенького?
- Который нас сегодня в аэропорту встречал. Федорова.
Надя, запрокинув голову, весело, от души рассмеялась.
- Так ты этого придурка имеешь в виду? Господи! Да бери. Не жалко. И почему ты решила, что он мой?
Людмила скользнула по ней хитроватым взглядом и едва заметно улыбнулась.
- Ой! Не притворяйся, Надюха, - в ее голосе зазвучала ирония. - Хоть артистка ты и неплохая. Не знаю, зачем в театральный не пошла вместо своего педагогического. Меня не обманешь. Я такое сразу замечаю.
- Ну и что ты заметила?.. - Надежда вдруг покраснела.
Людмила снова улыбнулась и погладила ее по голове.
- А то и заметила, что понравился он тебе.
- Да брось ты, Люд... - Надя смущенно посмотрела на подругу. - Он же слизняк. Офисный червь. Они там только и могут, что бумажки с места на место перекладывать. Брюхо отрастят и думают, что идеал мужчины.
Людмила усмехнулась.
- Я не знаю, какие бумажки он перекладывает. Но мужичок он красивый. И мордашка, и фигурка - что надо. И брюха пока нет. Он как раз в твоем вкусе. Тебе же спортсмены нравятся?
Она заглянула Наде в глаза.
- Ну, признайся, что понравился.
Надя еще больше покраснела и опустила густые ресницы.
- Ладно, Люд, хватит. Отпусти.
- Признаешься, тогда отпущу!
- Мне не в чем признаваться!
- Так уж и не в чем...
- Ну, отпусти. Я же сказала! Бери его, если хочешь.
Людмила еще немного подержала Надю в своих объятиях и, наконец, медленно разжала руки.
- Ладно. Не хочешь - не признавайся.
С трудом оторвав взгляд от голой груди девушки, она, чуть помедлив, заметила:
- Ох, и упрямая ты, Надька! Как только вы с Вахтангом уживаетесь? Он ведь тоже чуть что - на дыбы.
Надя поправила рукой сползшие на бедра трусики и тихо ответила.
- А что Вахтанг... Вахтанг хоть и старый, но мужик что надо! Я его уважаю. Прикинь! - ее лицо вдруг оживилось, и в глазах запрыгали веселые искорки. - Он на прошлой неделе в ресторане на Арбате так одному авторитету между глаз врезал! Тот пол зала пролетел, пока приземлился. Я просто обалдела. Вот это, я понимаю, мужик! А этот Федоров от одного вида этого авторитета в штаны наложит, - она пренебрежительно махнула рукой. - А что он красивый, ты права. Не буду отрицать.
Она повернулась к Людмиле спиной и стала искать на приставленной к зеркалу тумбочке тюбик с ночным кремом.

Людмила долго, с наслаждением разглядывала стройную, загорелую фигуру девушки. Затем часто задышала и осторожно положила руку на ее плечо.
- Слушай, Надь! - сказала она, - все хочу тебя спросить, да никак не решусь. Вопрос уж больно деликатный.
- Давай. Не стесняйся, - отвинчивая колпачок, разрешила Надя.
Людмила, сжав губы, снова посмотрела на ее грудь, затем подняла широко раскрытые, блуждающие глаза и напряженным голосом спросила.
- Тебя когда Гонгадзе... ну... ну это делает, у тебя оргазм бывает? А то охранники рассказывают, что, когда они на твоей кухне дежурят по ночам, ты там до утра соловьем заливаешься. Но они говорят, все как-то неестественно, фальшиво. У них в этом деле опыт большой. Их не проведешь.
Надя растерянно посмотрела на подругу. Затем несколько секунд молчала, не зная, что ответить. И наконец, мучительно краснея, еле слышно прошептала.
- Не-а...
Людмила вздохнула и понимающе кивнула головой.
- Знакомая история! Ты мне расскажи подробней, - она обняла девушку за плечи. - Я все-таки тебя постарше. Может, посоветую что...
Опустив глаза, Надя виноватым голосом спросила.
- А что рассказывать?
- Все расскажи. У тебя это только с Гонгадзе?
Надя долго молчала, видимо, не решаясь сказать. Потом неохотно, через силу, произнесла.
- Это еще на первом курсе института началось. Осенью на какой-то вечеринке в общаге ребята так напоили, что начисто отрубилась. Проснулась совершенно голая в комнате. Ничего не помню. А там, говорят, ночью груповуха была. Вот с тех пор, со сколькими мужиками не пробовала: со старыми, с молодыми... полный облом. Ничего не чувствую. Хоть убей.
Людмила с сочувствием посмотрела на нее.
- А зачем тогда притворяешься? Сказала бы прямо.
Надя испуганно замотала головой.
- Нет! Ты что... - она откинула за плечи рассыпавшиеся волосы. - С Вахтангом так нельзя. Он к этому очень серьезно относится. Я в самом начале нашего знакомства как-то об этом ему заикнулась. Так он так обиделся! Дурой обозвал. Больной. Ну и это... - она, потупив глаза, вздохнула, - в морду двинул. Две недели потом темные очки на лице носила.
- Да-а, - грустно протянула Людмила. - И с другими мужиками тоже самое?
- Ага... - Надя безнадежно махнула рукой. - Да и какой с ними секс, с этими бизнесменами! Вахтанг приедет вечером, "Виагры" или еще какой-нибудь дряни напьется... Ходит, ходит по квартире. Звонит кому-то. Разговаривает. Обсуждает что-то. Потом остановится. Посмотрит на мои ноги. Он очень любит, когда я туфли на высоком каблуке и мини-юбку одеваю. Говорит, мои ноги его сильно возбуждают, - смущенно добавила она. - Схватит за руку. Подведет к дивану. И без поцелуев, без ласк... Иногда в это же время по телефону разговаривает. Один раз даже с женой говорил. Объясняет ей, что задерживается на совещании, и в этот момент меня... - Надя замолчала и затем долго смотрела в черное ночное небо за окном.
- А потом? - тихо спросила ее Людмила.
- Потом?.. - Надя снова вздохнула. - Потом отдохнет. Покурит. Побазарит со мной о чем-нибудь. Очень он любит, когда я у него совета спрашиваю. Долго рассказывает. Из своей жизни примеры приводит. Вообще-то дядька он занятный. Я слушать его люблю.
Надя замолчала. Людмила с нежностью погладила ее по волосам.
- Девочка моя... Так ты бы его попросила, чтобы он поласковее с тобой был.
- Я один раз и попросила. - Надя с грустью посмотрела на подругу.
- И что?
Надя всхлипнула и махнула рукой.
- Даже вспоминать не хочется. Он привел на следующий день какую-то уличную проститутку. Грязную всю, оборванную. Потом говорил, что за сто баксов у Курского вокзала ее снял. Ну, и приказал ей, чтобы она меня вначале ласкала, а потом нас обоих так... - лицо девушки скривилась, как будто она проглотила дольку лимона. - Не приведи господь! Я после этого и заикаться об этом боюсь. - она смахнула со щеки слезинку. - А иногда он по-другому развлекается, - продолжила она свой рассказ. - Голой танцевать заставляет. Этот... Как его. А, во... танец живота. Часа два перед ним приходится своими сиськами трясти. Только у меня плохо получается, потому что живота пока нет. Да и танцовщица из меня хреновая. Сама знаешь. А один раз, когда пьяный вдрызг приехал, даже охранникам меня предлагал. Совсем в тот вечер озверел. Говорил, кто больше на полу отожмется, тот и будет меня... Только я тогда из квартиры сбежала... - Надя покрутила головой, как бы отгоняя от себя неприятные воспоминания. - Или принесет с собой "Камасутру" и начинает экспериментировать. Позы менять. Он вообще-то в кровать ложиться не любит. На бегу, между делом все делает. А мужик он здоровый... - она поморщилась. - Я после него иногда с дивана сползти не могу. Несколько дней климаюсь. Раза три у меня месячные были, когда он приезжал, так еле его уговорила раком меня не ставить. Так обижался. Как будто я в чем-то виновата. Заставил меня... - она виновато опустила вниз глаза. - ну... это... через рот делать. Еле потом отплевалась. Так противно - слов нет! Ему лишь бы удовольствие получить. А что со мной происходит, его мало волнует.
Надя вдруг засопела носом, вытащила из сумочки платок и вытерла себе глаза.
- Подлец он! Только о себе и думает. Меня всю трясет от него. Хорошо хоть сюда сбежала!
- Ну-ну. Успокойся, - обняв подругу за плечи, Людмила притянула ее к себе. - То-то я смотрю, ты последнее время какая-то нервная стала. На мужиков зверем глядишь.
- Станешь тут... - Надя всхлипнула.
- Ладно. Ты не очень переживай. - Людмила погладила ее по волосам и вздохнула. - Такая уж наша женская доля - мужиков обслуживать. Особенно богатых.
Доверчиво прижавшись к ней, девушка в ответ кивнула головой.
- Я понимаю...
- Слушай! - как бы невзначай, вдруг спросила Людмила. - А кроме секса он тебя больше ничего не просит делать?
- Да так... По мелочам.
Людмила насторожилась.
- Ну-ка, расскажи. Интересно.

Надя вытерла глаза платком.
- Он вначале свои кредитки у меня вроде бы случайно оставлял. На них даже ручкой иногда "пин-код" был написан. Но я ему их всегда возвращала.
- И что, не снимала с них ничего? - поинтересовалась Людмила.
- Нет, - Надя тряхнула головой. - Мне его денег и так хватает. На хрена мне лишние неприятности! Еще всплывет все. Вахтанг если что, быстро на нары посадит или растреплет всем, что я воровка. Я тогда из агентства в два счета вылечу.
Людмила понимающе кивнула.
- Ясно. А дальше?
- Один раз его охранник, симпатичный такой - в него все секретарши Вахтанга были влюблены - предложил мне в карман какую-то коробочку положить и записать все, о чем он по телефону разговаривает, когда у меня бывает. Вначале долго меня жалел, а потом сто тысяч баксов пообещал. Сказал, что он из какой-то спецслужбы.
- И ты согласилась?
Надежда презрительно усмехнулась.
- Что я, дура! Я про него все Вахтангу рассказала.
- И что было с этим охранником?
- Не знаю, - Надя неопределенно пожала плечами. - Я с тех пор его не видела. Говорили, что уволился.
- А сделать он тебя чего-нибудь просил? - нетерпеливо переспросила ее Людмила. - Ну, там, съездить куда-нибудь или передать что?
- Вот после этого случая как раз... - Надя на секунду задумалась. - Полгода назад. Приехал как-то вечером ко мне и попросил на месяц оформиться главным бухгалтером в одну его фирму. Я ему объясняю, что в этом ничего не понимаю, хоть с золотой медалью школу окончила. Но он свое гнет. Говорил, старый главбух заболела. А ему что-то срочно в этой фирме понадобилось сделать.
Людмила с нескрываемым интересом слушала Надю.
- И ты оформилась?
- Ну да... Ровно на месяц. Я там даже ни разу не появилась. Он мне прямо домой какие-то бумажки приносил. И я их подписывала.
- А что за документы были? Не помнишь?
- Ну что ты! Понятия не имею. По-моему, какие-то, то ли платежки, то ли векселя. Убей, не помню.
- И больше ничего не делала для него?
Надя задумчиво посмотрела в ночное окно.
- Ты знаешь, больше нет. Он что-то хотел еще. Но мы, же с ним поссорились, когда я ему про Европу заикнулась.
- Понятно, - разочарованно протянула Людмила.

Она долго перебирала пальцами длинные волосы девушки и затем пристально посмотрела Наде в глаза.
- Слушай! - вдруг спросила она. - А ты не пробовала встречаться с женщинами?
Надя удивленно подняла брови.
- Нет... А-а зачем?
Людмила усмехнулась.
- Ну, как зачем? Раз мужики тебе не в радость, может, с бабами приятнее будет? Мы же лучше понимаем, друг друга... - она сделала ударение на последней фразе.
Надя неопределенно пожала плечами и, путаясь в словах, ответила.
- Я не знаю. Я, конечно... Ну, это... слышала про такое. Но мне это не интересно. Да и зачем мне это? Этим обычно те занимаются, на кого мужики внимания не обращают, - убежденно закончила она.
Людмила снисходительно улыбнулась.
- Да брось ты! Одно другому не помеха. Вот я... и с мужичками встречаюсь, и при случае с симпатичной бабенкой развлекусь.
Она ласково провела рукой по плечу и спине девушки. Та от неожиданности вздрогнула и покраснела. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Затем Людмила обхватила ее за талию, наклонилась к лицу и шепотом спросила.
- Не хочешь попробовать?
- Что?
- Поразвлечься немного.
- С кем?
- Со мной...
Глядя в растерянное лицо Нади, Людмила прижалась к ее уху влажными губами и жарко, с придыханием в голосе, произнесла. - Ложись на кровать. Не бойся... Не забеременеешь! - пошутила она.
Надя попыталась разжать ее ладони, но не смогла даже на миллиметр сдвинуть сильные и длинные, как у пианистки, пальцы Людмилы. С испугом посмотрев на нее, она жалобно попросила:
- Люда, может не надо?
Та улыбнулась.
- Ну что ты, глупенькая. Чего ты боишься... Меня?
Надя молчала, нервно кусая сухие губы. Людмила снова наклонилась к ее уху и вкрадчиво произнесла.
- Меня не надо бояться...
- Люда! П-прекрати. Я п-прош-у тебя. П-прекр-ати, - сильно заикаясь, попросила ее Надя.
- Надюша, милая. Не нервничай. Все будет хорошо... - Людмила ласково погладила талию, плечи, шею девушки. - И нервы успокоятся. И спать будешь как убитая. Ты поверь мне. Только поверь... - она стала осторожно толкать Надю к кровати. - Ложись. Представь, что это массаж. Тебе ведь много раз делали в салонах красоты массаж?
Надя, пятясь, кивнула головой.
- Д-д-елали...
- Ну, вот видишь. А если тебе не понравится, я сразу перестану. Ложись!
Они подошли к кровати, и Людмила, не отрывая от лица Нади своих горящих глаз, слегка ударила рукой под ее коленки и, придержав за талию, мягко опустила на скомканное одеяло.
- Лежи. Закрой глаза... - она чуть усмехнулась. - И думай только о хорошем.
Медленно повернув девушку на живот, она положила обе ладони на ее слегка подрагивающую спину.
- Успокойся... - голос Людмилы стал звучать глуше и протяжнее, как в тумане. Она стала осторожно гладить у Нади шею, лопатки, поясницу, бедра... Та медленно закрыла глаза. С каждым движением рук Людмилы ее страх и напряжение стали куда-то исчезать, и пришли покой и расслабленность. Сначала движения Людмилы были медленны, неторопливы. Потом они стали убыстряться. Минут через пять она перевернула стонущую Надю на спину и нежно взялась пальцами за ее соски. Мягко надавила на них. И... Надя почувствовала такое, от чего готова была заорать от удовольствия, но лишь тихо застонала и, закрыв глаза, полностью подчинилась сильным, умелым и требовательным рукам своей старшей подруги.

ДЕНЬ ВТОРОЙ. ВЕНА...
Из интернет-дневника Надежды Смирновой
26 октября 200... года (20.00)
"Бл... Ну и вляпались мы с этим кастингом! Можно сказать, по самое некуда! Захватывающее начало, не правда ли? К сожалению, все вышеуказанные слова полностью соответствуют сложившейся в настоящий момент ситуации. И так как в своем дневнике я собиралась писать правду, одну только правду и ничего кроме правды, то и в описании произошедших сегодня событий я решила не отходить от этого святого для меня правила. Итак, начинаю...
Затянулся он на целый день. Зарегистрировались мы с Викулей у секретаря на первом этаже отеля "Европа". Напялили на себя в общей раздевалке купальники, и пошли в коридор, где было место сбора участниц этого мероприятия. А там такое творится! Такое!.. Я чуть в обморок не упала и свои копыта тридцать восьмого размера тут же в коридоре вдоль стены не протянула. Прикинь! Претенденток толпа! Мы в ней затерялись, как две песчинки на пляже. Стоим. Своими накрашенными ресницами растерянно хлопаем. Оглядываемся вокруг. Не понимаем, что нам дальше делать. Минуты две, наверное, с таким глупым видом стояли. (Другие конкурсантки, небось, подумали, ну и дуры из России приехали!) Наконец сообразили, что к чему. Нашли очередь, которая к дверям зала, где заседали члены жюри, тянется. Встали в нее. Ждем...
Я смотрю, Вика духом совсем упала. Просто ниже плинтуса. Побледнела вся. Глазки свои к полу опустила. Носик наморщила. Того и гляди заплачет. Платочек из сумочки вытащила и спрашивает меня своим дрожащим ангельским голоском: "Надь, ты думаешь, нас выберут? Да тут на каждое место двадцать человек!"
Что ей отвечать? Сама в трансе, еле на ногах стою. По спине мурашки бегают, и пить так хочется - ну, просто море "колы" готова вылакать и не поперхнуться. Стараюсь, однако, своего растерянного вида ей не показывать и бодренько так заявляю, что, мол, надо попытаться, может, и нам повезет. А что я еще могу ответить?
Пойду-ка я перекурю. А то, как вспомню про кастинг, опять всю трясти начинает. Никак нервы не успокоятся.

Фу!.. Хорошо-то как! Перекурила - и сразу жизнь ко мне светлой стороной повернулась. Ничего не поделаешь, приходится на перекуры время тратить. А то курить и одновременно по "клаве" "компа" стучать не особенно удобно. На нее постоянно пепел сыплется. Потом замучаешься его оттуда выдувать.
Мне в Москве знающие манекенщицы много страшилок рассказали про заграничные кастинги, но такого обалденного конкурса, честно говоря, я никак не ожидала. Чувствую своим слабым желудком (а он к таким ситуациям у меня не очень приспособлен... еще немного, и туалет придется искать) борьба за заветные места будет жестокой и бескомпромиссной. И то, что у меня в послужном списке титул "Мисс Москвы", роли особой не играет. Судя по внешности, в очереди впереди меня бабы и не с такими титулами стоят.
Переминаюсь я с ноги на ногу. Губки свои напомаженные нервно облизываю, и начинают одолевать меня разные невеселые мысли. А что, если контракт обломится? Что тогда делать? Все мои грандиозные планы к черту полетят, и опять придется к Вахтангу возвращаться. Не очень для меня приятная перспектива вырисовывается, так как делать это, честно говоря, мне ужас как не хочется.
От таких размышлений мне совсем нехорошо стало. Чувствую, нервы уже на пределе. Сжимаю в потных от волнения руках папку с портфолио и растерянно оглядываюсь по сторонам, пытаясь найти в толпе претенденток, знакомые по прошлым конкурсам и показам лица. Никого!.. Шаром покати. Сразу видно, кроме нас с Викой, других идиоток, потащившихся в такую даль на кастинг, в России больше не оказалось.

Простояли два часа... Вперед почти не продвинулись, а очередь становится все больше и больше. Людка тоже с нами за компанию на кастинг приехала. Пошустрила здесь быстренько. Познакомилась с какими-то уже побывавшими за заветной дверью девчонками (Английский, как я уже раньше писала, она на удивление неплохо знает. И это когда у нее на русском каждое второе слово либо "матюк", либо по "фене"!) и принесла неутешительную новость: на десять вакантных мест претендуют более трехсот человек. Кошмар! От ее слов меня чуть дед Кондратий по голове не хватил.
По ее твердому и безапелляционному мнению, наши с Викой шансы попасть в число избранных настолько малы, что их всерьез даже и рассматривать не стоит. "Вы чего! - говорит она, а сама, лесби проклятая, в себя третью банку пива засасывает и с хрустом солеными орешками его заедает. - Там такие бабы стоят! Вы им даже в подметки не годитесь". (Хотела сюда совсем грустный смайлик поставить, но найти его никак не могу. Наверное, браузер глючит.) У меня от вида жующей Людки и от ее оценки наших перспектив выиграть конкурс желудок совсем в дугу свело. Я с Москвы еще ничего не жрала. А она сегодня все утро ест и ест! И как в нее столько пива влезает? Ее бодрое жизнеутверждающее заявление нашего с Викой настроения, понятно, не улучшило. И стала я уже подумывать, а не послать ли всю эту затею с кастингом к черту, как вдруг Викуля толкнула меня локтем в бок.

- Слушай! - говорит, - А вон ту я, кажется, знаю! - И показывает мне на высоченную блондинку, только что вышедшую из просмотрового зала. - Она с Украины. Мы с ней в Киеве в прошлом году познакомилась, на международном конкурсе. Давай поговорим. Может, узнаем что полезное". Я киваю согласно: "Какие проблемы. Давай!"
Зашли мы в туалет. Закурили и начали базар. Украинка действительно уже успела пообщаться с членами жюри и, видимо поняв, что на этот раз ей ничего не светит, страшно расстроилась. Скупую слезу мне на грудь пустила. И почему-то с ходу на нас с Викой наехала.
- Да вы чего, с Луны свалились, что ли! Не знаете, как это делается. - орет она на нас, как ненормальная, даже в коридоре ее слышно, а сама сигаретой нервно затягивается. - Кастинг - это ерунда. Решение принимают не здесь. Просто людей надо нужных знать! Если вы их заинтересуете, тогда жюри вас отберет, и контракт получите, а если нет, то нечего здесь даже время терять, - и она презрительно плюнула на зеркальный пол туалета. - Впрочем... - продолжила она уже примирительным тоном, - с одним моим здешним знакомым я вас попробую свести, а дальше уже ваше дело как поступать.
Переглянулись мы с Викой и махнули рукой. Где наша не пропадала! (В общем, хохлушка стервой оказалась. Но красивой, ничего не скажешь. Если ее не взяли, то, что же со мной будет? Господи! Спаси и сохрани!)

Нужным человеком оказался ассистент фотографа Альберт. Длинный такой нескладный детина с большим отвислым животом и копной давно не чесанных сальных и покрытых перхотью волос. Он мне сразу не понравился. Я таких старых сексуально озабоченных мужиков на дух не перевариваю. Альберт долго разглядывал нас с Викой своими маленькими свинячими глазками. Затем куда-то позвонил и, выслушав ответ, заявил, что попробует помочь. Правда, цену за помощь он запросил совсем не маленькую! Пришлось мне срочно одеться и сбегать в ближайший банк через улицу, чтобы обналичить там целиком одну кредитную карточку. (Хорошо, мне Вахтанг в поездку три таких дал.)
Получив увесистую пачку долларов... пардон, евро, Альберт исчез и через полчаса попросил меня и Вику пройти вместе с ним в служебные помещения отеля. Не дал даже одеться, как следует. Так в одних купальниках и пришлось тащиться за этим придурком. Он долго водил нас по каким-то пустым темным коридорам, пока, наконец, мы не остановились у большой металлической двери, украшенной разноцветными пивными этикетками. Альберт провел магнитной карточкой по замку, и дверь плавно раскрылась... (Что-то меня на лирику потянуло. Дальше я попробую все в красках описать. Конечно, как смогу!)

За дверью мы увидели небольшой бар, где, очевидно, отдыхали сотрудники и служащие отеля. Он был рассчитан человек на десять, но сейчас в пустой комнате, заставленной низкими круглыми столиками, находился только один посетитель - элегантно одетый пожилой мужчина, причем явно не европейской внешности. На вид ему можно было дать лет пятьдесят. Низкого роста, тучный, приземистый. Его маленькие, заплывшие жиром глазки остро поглядывали из-за прищуренных век. На лысом и гладком черепе играл свет от ярко горящей на потолке люстры. Большие волосатые пальцы мужчины были унизаны кольцами с крупными бриллиантами, а галстук украшала золотая, искусно сделанная в виде двухголовой змейки запонка. Сидя в кресле, перед накрытым "а-ля фуршет" столиком он курил длинную вонючую сигару и с интересом нас разглядывал. Затем небрежно махнул рукой Альберту, и тот мгновенно исчез. (Во выдала! Прямо как Клава Шифер в своих мемуарах. Три раза потом этот абзац перечитывала. В общем, прикид у него клевый оказался. Сразу видно, мужичок не из бедных.)

- Добрый день! - вдруг на чистом русском языке поздоровался он. - Присаживайтесь, пожалуйста. - и мужчина указал нам на соседние с ним кресла. (Дальше я его базар буду очень подробно описывать.) - Рад приветствовать вас на нашем кастинге. Скажу честно, - он широко улыбнулся и показал нам ряд ослепительно белых зубов (Я такие у мужиков, которые курят, никогда еще не встречала. Наверное, все вставные.), - столь соблазнительных женских форм мне давно не приходилось видеть. (Глазастый оказался! Сразу наши с Викой формы разглядел!)
Что нам, бедным российским девушкам, оставалось делать? Сели... Вздохнули... Мы с Викой скромных пай-девочек стали изображать. Глазки вниз опустили. Пригорюнились. Платочки вытащили. Чуть не плачем. А Людка сразу ногу на ногу закинула. Достала из кармана своих рваных джинсов пачку "Лаки Страйк". Закурила и с интересом на этого дядьку уставилась. Спрашивает его этак небрежно: "Вы что, член жюри?" И сама дым кольцами в потолок выпускает - понты наводит!
Тот улыбнулся.
- К большому сожалению, нет, - отвечает он и Людке левым глазом подмигивает. - Но я являюсь владельцем одного из модельных агентств, которые проводят этот кастинг, и к моему скромному мнению здесь тоже прислушиваются.
После его слов мы все трое разом переглянулись - ничего не скажешь, многообещающая встреча. А он продолжает.
- Меня зовут Махмуд Чегоев. Я турецкий гражданин. Хотя раньше жил в стране, которая называлась СССР. Русский язык я знаю с детства.
Ну, мы люди тоже воспитанные, чай не из дремучей Африки приехали, а из Россеи-матушки. С кресел быстро повскакивали и с поклоном ему в ответ:
- Виктория!
- Надежда!
А Людка аж целую речь закатила.
- Ну а я Людмила. Хотя я в кастинге и не участвую, но тоже очень рада с вами познакомиться.
При ее словах я чуть было на весь бар не заржала. Обычно она приветствие к старым мужикам в другой манере произносит. Я его в дневник даже помещать боюсь, а то получу срок за моральное растление несовершеннолетних.
Махмуд в ответ свою головку слегка наклонил.
- Очень приятно! - говорит. - Мне рассказали о ваших проблемах. Я решил встретиться с вами и теперь... - он замолчал и почему-то внимательно посмотрел на меня, - вижу, что смогу вам помочь.

Тут, я замечаю, его прищуренные глазки заблестели, лобик от пота взмок. Слюнки бедный дедуля пускает и смотрит на нас с Викой долгим таким, жаждущим взглядом. Мне даже противно стало. Не люблю я, когда мужики меня в упор так разглядывают. Как в зоомагазине свинку морскую перед покупкой выбирают или филе на барбекю или шашлыки. Чувствую, запал дедок! Только пока непонятно, на кого? На меня или на Викулю? Оглядел он нас и вдруг заявляет.
- Я попробую уговорить членов жюри отдать вам контракты с моим модельным агентством. Хотя это будет сделать и нелегко. Поверьте мне. В этом вопросе мое слово не является решающим.
Я, как его слова услышала, чуть в обморок от избытка чувств не упала. Перед глазами розовый туман поплыл. В груди от радости сдавило так, что дышать трудно стало. Все, думаю. И мне в жизни, наконец, счастье привалило! Глянула на Вику. У той тоже рот до ушей.
Но тут дедок нас быстренько с облаков ножками обратно на землю опустил.
- Я готов сделать все, что в моих силах, - говорит он елейным голосом. - но при этом, надеюсь, что и вы мне в этом поможете... - скромно вздыхает он и при этом свои холеные черные усики нежно пальцами поглаживает.
Все сразу встало на свои места. Чудес, как известно, на свете не бывает. Это я еще в первом классе школы поняла. Контракты отрабатывать придется! А я-то уж, дура, размечталась! Слюни на подбородок выпустила. Мы с Викой переглянулись, и я его неуверенно спрашиваю.
- Как?..
Зачем спрашиваю, непонятно, как будто сама не знаю - как... Он обворожительно улыбнулся, прямо как Бельмондо, и вкрадчиво так говорит.
- Совсем не так, как вы, наверное, сейчас подумали. У меня к вам будет, так сказать, деловое предложение - поработать в качестве моего эскорта. Сегодня четверг... - он устремил задумчивые глаза в потолок. - Окончательное решение по кандидатурам жюри будет принимать только на следующей неделе, во вторник. Я сейчас проведу вас без очереди на кастинг, а завтра мы поедем на один горнолыжный курорт в Альпах. Там очень уютно, и я вам гарантирую, что мы весело проведем выходные. А заодно сможем встретиться и с некоторыми членами жюри, так сказать, в неофициальной обстановке. Я для них организую там небольшой пикник, и вы можете понадобиться.
Изложил он свою примитивную мыслишку, конечно, очень туманно, но суть вопроса от этого не изменилась. Что такое "эскорт-услуги", нам с Викой объяснять не надо. Наслышаны. Не маленькие.

Скажу честно, мне такая перспектива не очень понравилась. Чтобы со мной по очереди все жюри переспало!? Нет уж, извините! Я, конечно, девушка не гордая, но в отличие от Людки под первых встречных мужиков не ложусь. Если мне человек понравился, тогда другое дело. Сама в постель затащу. Или если уж позарез надо, не отвертишься, как с Вахтангом, например. С ним особенно не порассуждаешь - хочу, не хочу... Если бы я ему отказала, он со мной такое мог сделать! Не приведи господь! Он мужик горячий. Управы на него не найдешь. Вот и вытворяет, что захочет. С таким ссориться себе дороже. Лучше у него на коленках посидеть и лысину ему ручкой погладить, чем где-нибудь в подворотне его мальчики тебя ногами до инвалидного кресла запинают или лицо кислотой обольют.
Правда, потом я к нему понемногу привыкла. В принципе, дедок он интересный оказался. С ним не соскучишься. Да и защитит в случае чего. Ко мне как-то в ресторане два крутых братка пристали. Родные братья Мерзоевы. Глаз на меня положили и решили на ночь к себе в коттедж на Рублевку отвести, поразвлекаться. Я ему позвонила, и он их так отшил - еле ноги голубчики оттуда унесли с побитыми физиономиями. Но Вахтанг - это особый случай. А чтобы просто так... Нет. Я пас.
Конечно, чтобы контракт получить, чем-то жертвовать все равно придется. Без этого не обойтись. Но даже за контракт я под кого попало не лягу. Пусть Чегоев о нас сам с членами жюри договаривается. И если он сможет договориться, то ничего не поделаешь, придется его отблагодарить. А если нет, то и разговаривать тогда будет не о чем. Как говорится, будет контракт - будет ему постель, а не будет контракта - и постель Махмуду обломится!
Не успела я про все это подумать, как Махмуд, внимательно посмотрев на мою озабоченную тяжелыми размышлениями физиономию, вдруг говорит:
- Все будет в рамках приличия. Вашу безопасность я гарантирую. И к тому же именно там будут решать, кому отдать главный приз конкурса - контракт на полмиллиона долларов.

После его слов Людка прямо на дыбы встала. Аж заржала, как кобылица необъезженная. (Когда до денег доходит, у нее крышу сразу сносит!) Хотя ей-то какое до всего этого дело? Контракты Махмуд будет нам с Викой отдавать. Может, думает, и ей что-нибудь тоже перепадет? Зря надеется! Не с ее кривой рожей в модели подаваться! Или за посредничество с меня и с Вики комиссионные хочет срубить? Тоже перспектива очень туманная. Еще неизвестно, когда мы эти деньги получим. Их еще заработать надо.
- В таком случае, можно и в рамках неприличия! - задорно так Людка шутит и на меня со значением поглядывает.
Я ее тут же осадила.
- Ты за всех не говори.
Она опять на дыбы.
- Что, папика испугалась? - Ухмыляется, зубы свои кривые скалит и глазами на Махмуда зыркает. Ну, прямо как сутенерша. Наверное, продать ему меня решила. Мол, уговорит девочку с ним и его корешами из жюри переспать, а сама за труды получит. От нее другого ожидать не приходится.
Я тоже на толстую рожу Махмуда посмотрела. Подумала несколько секунд и решила для начала с кастингом разобраться. Не до вечера же нам с Викой под дверью там торчать. Встаю я во весь свой почти двух метровый рост. Брюхо поглубже подобрала. Грудь вперед выкатила, аж бретельки на бюстгальтере затрещали, и задумчиво так говорю:
- Хорошо, мы подумаем над вашим предложением, господин Чегоев. А сейчас вы обещали провести нас на кастинг.
Махмуд еще раз окинул меня восхищенным взором и развел ручками. Затем поднялся с кресла и, галантно открыв дверь, говорит.
- Прошу!..
Ну, вот и все, что произошло с нами на кастинге. А что после него случилось, попробую потом дописать. Сейчас что-то не хочется. Да и спать пора. Завтра вставать рано. В Альпы ехать. Ну, всем пока!"

Из интернет-дневника Надежды Смирновой
26 октября 200... года (22.00)
"Вот так у меня всегда бывает! Думала, что все, больше писать не буду. Ан нет... Приходится опять за перо... пардон, за мышку браться. Викуха уговорила. Завтра мы все трое в горы поедем. А есть там Интернет или нет, кто его знает. А она своим предкам в моем родном городе Владивостоке пообещала, что будет их о нашей поездке своевременно и очень подробно информировать. Так что продолжаю свой нелегкий рассказ о событиях, произошедших после кастинга в отеле "Европа". Итак...
Переодевшись после просмотра и собрав вещи в спортивную сумку, я быстро спускалась по лестнице к выходу из отеля. Уже надеваю в холле перчатки и вдруг неожиданно вижу. Как вы думаете, кого?.. Никогда не догадаетесь. Идущего мне навстречу вездесущего и неутомимого господина Федорова. От такого "бегогнунга" (то есть "встречи", как говорят австрийцы.) кроме изжоги пользы никакой. Поэтому круто сворачиваю в сторону и пытаюсь спрятаться за спины спешащих вместе со мной к выходу носильщиков и портье. Не тут-то было! Этот глазастый черт своими локаторами меня сразу запеленговал и бочком-бочком через толпу ко мне. Прижал своей высоченной фигурой к стойке администратора и учтиво так говорит.
- Извините, что беспокою, - на лице у него ну такая смущенная улыбка застыла, прямо хоть плачь от умиления. - Ко мне обратился журналист одной из венских газет с просьбой взять у вас интервью. Он сейчас пишет большую статью об известных русских моделях, и его интересует, как сложилась ваша дальнейшая судьба после конкурса "Мисс Москва". Я считаю, для победы на кастинге такая публикация вам не повредит.
От его слов меня чуть столбняк не хватил. "И из-за этой ерунды, - думаю, со злостью разглядывая его цветущую физиономию, - ты, старый придурок, через весь город сюда тащился!" (Когда он нас утром доставил на кастинг, мы договорились, что обратно в гостиницу сами доедем.) Я даже на мгновение дар речи потеряла. А когда он (то есть дар) снова ко мне вернулся, пришлось господину Федорову кое-что популярно разъяснить. Говорю ему с присущей мне в таких случаях легкой иронией.
- Вы всерьез думаете, что на членов жюри будут влиять газеты? Да вы чего! Совсем с дуба... Они их даже не читают! (По-моему, неплохую фразу ему выдала!
И что же вы думаете! На этого тупоголового дядьку мои слова не произвели ни малейшего впечатления.
- Я думаю, что будут, - кивает он утвердительно головой. - Здесь в отличие от России с мнением прессы принято считаться. И вам...
Дальше я ему продолжить, естественно, не дала. Делать мне больше нечего, как слушать его глупые нравоучения! Презрительно усмехнувшись ему в лицо, говорю:
- Решение здесь принимает не жюри, а совсем другие люди. Как представитель такой известной турфирмы, вы, господин Федоров, могли бы это и знать. Мы и без вашего интервью уже решили здесь все свои проблемы.
После чего я резко повернулась к нему спиной и быстро пошла к вращающимся дверям, ведущим на автомобильную парковку.

И вот тут началось самое интересное! Этот дядька догнал меня посредине холла. Взял за руку. Затем бросил взгляд на входную дверь и вдруг, расталкивая служащих отеля и участниц кастинга, потащил куда-то за собой. От такого потрясающего нахальства я сначала в полный ступор впала, а затем, естественно, начала громко орать и вырываться.
- Что вы делаете! Отпустите!
Не обращая на это внимания, он завел меня в небольшой темный коридор, ведущий в административную часть отеля. Прислонил спиной к стене и загородил от смотрящих на нас с любопытством сотрудников гостиницы своим телом.
Я начала думать - совсем мужик от моих невинных шуточек сбрендил. Даже немного жалко его стало. Но он на мою соболезнующую улыбку внимания не обращает, а тихо шепчет: "Молчите!" Я, естественно, спрашиваю: "Зачем!?" Он не отвечает, а только глазами мне подмигивает.
Тут мои слабые женские нервы, наконец, не выдержали. Я рывком стащила с правой руки перчатку и, широко размахнувшись, так врезала господину Федорову по его нежным и холеным мордасам, что моя бедная, несчастная рука повисла вдоль тела, как неживая. Свой эффектный удар я сопроводила принятым в хорошем обществе выражением "Хам!" И вдогонку за этим общепринятым выражением добавила, не сводя с него своих горящих ненавистью глаз, менее популярные, но более мне приятные: "Старый придурок! Что ты вытворяешь! Идиот..." В тишине коридора мой звонкий голосок гневно дрожал от негодования.
Похоже, мой удар его основательно потряс! Еще бы... В него я постаралась вложить все свои слабые женские силы, многократно умноженные чувством искренней ненависти к господину Федорову. Он что-то невнятно промычал мне в ответ и, закрыв лицо рукой, отвернулся к стене. Я попыталась вырваться из его нескромных и слишком навязчивых объятий, но Федоров продолжал меня крепко держать. Видя, что терять больше нечего и этого сумасшедшего маньяка и извращенца пора сдавать в соответствующее заведение, я громко на весь коридор закричала: "Я сейчас Вахтангу позвоню!", выхватила из сумки телефон и начала набирать его номер.

- На вашем месте, я бы не стал ему звонить...
От интонации, с которой Федоров произнес эти слова, я чуть телефон из рук не выронила. Поднимаю глаза и вижу: стоит он, облокотившись плечом на стену, нежно поглаживает рукой свою побитую физиономию и с интересом на меня поглядывает.
- Почему? - спрашиваю его с вызовом.
- Если вы ему позвоните, он может узнать о вас то, что не будет способствовать укреплению ваших взаимных отношений.
(Во мужик фразу загнул! Сразу видно, в молодости переучился.)
Меня, естественно, такими фразами не испугаешь. Не на такую напал! Сама кого хочешь, в дрожь вгоню. Поэтому, презрительно сощурившись, ледяным голосом спрашиваю его.
- Что, например?
- Например, то, - с усмешкой отвечает мне Федоров, - что в завтрашних венских газетах напечатают ваш очаровательный портрет с подписью "Новая любовница авторитетного бизнесмена Махмуда Чегоева" или еще что-то в этом роде. Я думаю, появление такой фотографии на столе у господина Гонгадзе для вас не очень желательно. Или я ошибаюсь?.. - и ехидства в его голосе ну столько - на пятерых хватит.
- А причем здесь Махмуд? - спрашиваю я, хотя уже и сама начинаю понимать, "причем". Федоров, естественно, не отказал себе в удовольствии мне это подробно разъяснить.
- Как я уже говорил вам вчера, вокруг модельного бизнеса вращаются разные люди, в том числе и с темным прошлым. Я посоветовал бы вам быть очень аккуратной в выборе новых знакомых и постараться...
Кровь во мне снова закипела, и пришлось его резко оборвать.
- До моих знакомых вам господин Федоров нет никакого дела! Или Вахтанг вам другое приказал? - последнюю фразу я уже так, по инерции сказала.
- Он попросил помочь вам, чтобы вы лучше ориентировались в местной ситуации, - упрямо начинает наставлять меня на путь истинный Федоров. - Господин Гонгадзе известный бизнесмен, вы его близкий человек, и ему не нужны лишние проблемы. Кстати, ваш новый знакомый Махмуд имеет здесь не очень хорошую репутацию.
- Вы что, следите за нами? - мое лицо вспыхнуло от негодования и злости.
- Ну, зачем же... - с иронией заметил Федоров. - В этом нет никакой необходимости. Просто об этом уже говорят все местные папарацци. Достаточно постоять в холле полчаса, чтобы узнать здесь все новости.
Глядя на мою растерянную физиономию, он с нескрываемым удовольствием добавляет.
- Господин Чегоев никого без очереди просто так не проводит. А у выхода из отеля вас уже ждут фотографы, чтобы запечатлеть на память. Но если вам это безразлично - пожалуйста. Можете идти, - и он отпустил мою руку.
(Вот ситуация! Никому не пожелаю в такой оказаться!)

Я нерешительно делаю несколько шагов по коридору и останавливаюсь. Затем с нескрываемым любопытством смотрю на Федорова. А мужичок, оказывается, ничего! Соображает. По первому впечатлению никак о нем такого не скажешь.
- И что вы предлагаете? - чуть помедлив, спрашиваю его я.
Чувствую, что проиграла и готова отдаться в руки победителя. Естественно, на время. Наш с ним поединок еще не закончен. Я так просто не сдаюсь. За свое унижение я привыкла мстить. И мстить чисто по-женски, то есть жестоко и беспощадно. Так что у нас с ним все еще впереди!
- Для начала дождаться ваших подружек и постараться незаметно отсюда уехать, - Федоров взглянул на часы. - Кастинг скоро закончится, и в толпе участниц мы сможем легко затеряться. Свою машину я подогнал к служебному входу в отель.
Приходится добавить еще очки в его копилку.
- Давайте, я им лучше позвоню? - смущенно спрашиваю я. - А то они в баре победу сели отмечать.
- Не рановато ли? - он усмехнулся. (Другой реакции на мои слова я и не ждала!) - Звонить не надо. Они, наверно, там набрались уже как следует. Давайте я за ними лучше схожу. Где они сидят?
- Кажется, на втором этаже.
- Понятно. А почему вы с ними не пошли?
- Да так... - я замялась и неопределенно махнула рукой. - После одного случая я такие мероприятия не очень люблю. Да и отмечать, как вы правильно заметили, пока еще нечего. Когда заключим контракты, тогда и выпьем.
- А ваши подруги любят погудеть?
Приходится со вздохом кивнуть головой. Покрывать Людмилу я не намерена.
- Людка очень. Она почти каждый день пьет. И Вика в последнее время тоже пристрастилась с ней за компанию.
- Я все понял, - Федоров поправил сползший набок после моего удара галстук. - Я сейчас за ними схожу. Только вы стойте, пожалуйста, здесь и не показывайтесь в холле, чтобы вас случайно с улицы фотографы не заметили. Внутрь отеля их охрана, слава богу, не пропускает. Кстати, рука у вас довольно крепкая! - сказал вдруг он и еще раз с осторожностью потрогал свою небритую щеку. (Все-таки заценил мой удар! Я как вспомню его недовольную физиономию, просто тащусь от удовольствия!)
Подойдя к лифтам, он дождался, пока двери одного из них открылись, и вместе с несколькими посетителями отеля зашел внутрь. (Дальше буду писать покороче, без своих обычных философских размышлений, а то спать очень хочется.)

Его не было минут десять. Я уже несколько раз порывалась позвонить на мобильник Вике, но, передумав, клала телефон обратно в сумку и с нетерпением мерила шагами темный коридор. Наконец в конце холла на лестнице показалась смущенная Вика. За ней, придерживая за руку шатающуюся Людмилу, шел Федоров. Заведя их в коридор, он прислонил Людмилу к стене и, повернувшись ко мне, спросил.
- Она так часто набирается?
- Бывает... - ответила я, с удовольствием разглядывая посиневшее от избыточной дозы алкоголя лицо Людмилы. - Особенно когда с новым мужиком познакомится.
- Попробуйте объяснить ей ситуацию. К сожалению, в баре мне это не удалось.
Людмила вдруг, покачиваясь из стороны в сторону, отделилась от стены и, с удивлением посмотрев на меня, заплетающимся языком спросила.
- А-а ...чего мы тут ...д-делаем?
Я невесело пошутила.
- Прячемся от папарацци! - и затем добавила. - Кажется, мы с этим Махмудом здорово подзалетели!
- Подзалетели?.. - обдав меня коньячным перегаром и сигаретным дымом, переспросила Людмила, и ее лицо расплылось в глуповатой улыбке. - Это из другой оперы! Это если у тебя вот здесь п-проблемы начнутся.
Она пальцем ткнула меня в живот.
- Но ты не бойся, - Людка громко икнула. - У вас с ним до такого вряд ли дойдет. Я тебе, на всякий случай, еще пачку к-контрацептивов куплю.
(Вот стерва!.. Не удержалась все-таки от комментария.)
Пришлось мне Людке разъяснить ситуацию.
- Люд, ты не поняла! Уже все журналисты здесь знают, что он нами интересуется, и думают о нас черт знает что! Не хватало еще, чтобы Вахтангу про это рассказали!
- Слушай, п-подруга! - Людмила, пошатнувшись, схватила меня за плечо. - Ты чего в панику ударилась! Вам, можно сказать, повезло, что ты ему приглянулась, и если бы не она... - Людмила показала затуманенным взглядом на молчащую в сторонке Вику, - вы бы все еще перед дверью жюри торчали. Ну, переспишь ты с этим Махмудом пару раз... Тебе что, в-впервой?
(Была Людка стервой, стерва есть и стервой останется!)
- Ты что мелешь! - Ее слова окончательно вывели меня из душевного равновесия. Мне почему-то стало неприятно, что ее алкогольный бред услышал Федоров, и я, покраснев, как первоклассница, смущенно посмотрела в его сторону. Он, отойдя к противоположной стене коридора, делал вид, что не интересуется нашим разговором. - Говори, да не заговаривайся! У меня кроме Вахтанга последние два года никого не было!
(Святая истинная правда! Ну, может быть, почти святая и почти истинная...)
- Не было! Ха-ха-ха!.. - Людка неожиданно громко, брызгая слюной, рассмеялась мне прямо в лицо. - А этот т-танцор из клуба, Игорек? Думаешь, я не знаю? (Надо же, и это ей известно!) Гонгадзе ему столько бабок отвалил, чтобы он от тебя отстал! Ладно... - Она вытерла ладонью мокрые губы. - Я все поняла. Зря ты тут панику подняла. Ты меньше этого старого п-пердуна слушай, - Людка небрежно кивнула головой на Федорова, - а больше думай своей головой!
Она попробовала постучать мне по макушке кулаком, но я перехватила ее руку и отвела в сторону.
- Тебе в кои веки счастье улыбнулось! - продолжила она, слегка пошатываясь и норовя вместе со мной свалиться на пол. - П-похоже, этот Махмуд на тебя запал. Начнешь с его помощью карьеру модели в Европе! У нас в России таких везунчиков по пальцам можно пересчитать. А ты еще что-то думаешь и сомневаешься. А н-ну тебя!..
Людмила, как обычно в таких случаях, смачно плюнула на пол и, с трудом сделав несколько шагов, повисла на моем плече.
- П-пошли с нами, погудим! Брось ты ерундой заниматься! А если и напечатают твою с-симпатичную мордашку в газете, тебе от этого еще лучше будет. Сейчас все знаменитые м-модели скандалы устраивают!

Я тяжело вздохнула и почувствовала, что для меня настало время принятия трудных и очень непростых решений. Либо я сейчас пойду гудеть с ней и наплюю на Федорова, либо наоборот... Немного подумав, я как истинная, хотя пока еще и очень молодая, женщина выбрала для себя третий путь.
- Конечно, ты во многом права! - говорю я ей. - Но ссорится с Гонгадзе, пока не подпишу контракт, я не хочу. Он и так на меня последнее время косо смотреть стал. Хотя поводов я ему никаких серьезных не давала. Он человек горячий. Ему наплетут про меня что-нибудь, он и начинает остальное додумывать.
Беру я Людку за талию и ласково так начинаю упрашивать.
- Люд, давай все-таки поедем домой! Там все еще раз обсудим. Махмуд мне свой телефон оставил. Можно с ним на эту тему побазарить. Но в Альпы ехать, конечно, надо. Здесь ты права. От такого только последние дуры могут отказаться!
Мой жалостливый голосок, как ни странно, возымел на нее желаемое действие. Да и набралась в баре она уже порядочно. Поэтому после почти минутного размышления Людка согласно кивнула головой, и мы с Викой, взяв ее под руки, в сопровождении ехидно улыбающегося Федорова повели к выходу.
Уже сидя в машине, я его спросила.
- Махмуд пригласил нас троих съездить с ним на один местный курорт в Верхней Австрии. Вы считаете, это предложение стоит отклонить?
- А как он называется? - доставая из бардачка крупномасштабную туристическую карту Альп, спросил он.
- Кажется, "Эбенау". Это недалеко от Зальцбурга.
- Знакомое место, - Федоров в раздумье покачал головой. - Насколько я знаю, ничего примечательного там нет. Я бы, конечно, не советовал вам туда ехать, но вижу, что вы уже приняли решение.
При виде его противной улыбочки во мне опять проснулась женская гордость, и я в тон ему ответила.
- Надо же! Вы, оказывается, даже мысли умеете читать!
Вот теперь, кажется, все. Больше сегодня ничего не произошло. И я думаю, что и не произойдет, так как до полуночи осталось десять минут. Поэтому до свидания. Надеюсь, что эта страничка в дневнике у меня не последняя. Кстати, я захватила с собой в поездку карманный "комп". Если в горах Интернета не будет, стану в его гигабайтную память свои бесценные для человечества мысли вносить, а потом в дневник скачаю. Ну, все. Чао!"

ДЕНЬ ТРЕТИЙ. АЛЬПЫ...
Из интернет-дневника Надежды Смирновой
27 октября 200... года (19.00)
"Привет всем кто меня читает. Как ни странно, но в горах тоже удалось подключиться к Интернету. Хвала моему провайдеру. Какому?.. Называть не буду, чтобы не обвинили в скрытой рекламе. Эту страничку я пишу, сидя в уютном номере небольшой гостиницы на горнолыжном курорте "Эбенау". Он расположен на плато, недалеко от австро-германской границы в районе Зальцбурга. Место, как и обещал Махмуд, действительно оказалось очень живописным... Кругом высоченные горы. Глядя на них, аж дух захватывает. По склонам гор елки зеленеют. Снег на солнце искрится. У меня, правда, голова начала немного кружиться от разреженного воздуха. Но наш неутомимый страж Федоров, который, оказывается, уже бывал здесь несколько раз, сказал, что это не страшно. Привыкну понемногу, акклиматизируюсь.
Теперь несколько слов о самом курорте. Вообще-то он нас сильно разочаровал! Мы с девчонками поначалу даже растерялись. Думали, жизнь здесь вовсю кипит. Молодые симпатичные горнолыжники толпами шляются и нас, бедных, с нетерпением поджидают. А приехали... и видим - ничего подобного. В городке всего-то сотни три домов местных жителей, несколько кемпингов, гостиница и ресторан. И разбросаны они на пологом склоне горы как-то странно. Где гуще, где реже... Например, от нашей гостиницы до ресторана целых два километра на машине надо пилить. Кошмар! В городке только три улицы. И как не посмотришь на них, народу почти что нет. Так, иногда человек пробежит до супермаркета и обратно, и опять пусто.
Но, несмотря на свои небольшие размеры, городок оказался неплохо приспособлен для отдыха туристов. Здесь есть несколько баров, очень крутое казино с залом игровых автоматов и три больших супермаркета. Один - здоровенный "Wаt-Mart", и два поменьше, каких-то местных. Лыжные трассы с подъемниками проходят километрах в двух от городка, на противоположном, более отвесном склоне горы. И чтобы туда добраться, приходится пользоваться услугами таксистов или рейсовыми автобусами. Это у кого своей машины нет.
Погода здесь стоит очень даже неплохая. Ветра нет. Солнце светит. Вообще-то, в горах уже выпал снег, но отдыхающих в городке пока сравнительно мало. Как нам поведал портье из гостиницы в которой мы остановились, в основном в это время сюда приезжают жители близлежащих к Зальцбургу районов. Для иностранных туристов сезон начнется значительно позже. Сейчас он здесь, как в одном известном фильме, не живой, а "мертвый".

Теперь подробно опишу, как развивались события. А они не заставили себя ждать. За этот день здесь уже много чего произошло. А возможно, и еще произойдет, так как сейчас только семь часов вечера. Итак...
Было уже начало пятого, когда мы, лихо промчавшись по главной улице городка, подъехали к гостинице. Она находится на центральной площади, как раз напротив местного муниципалитета, отделения какого-то банка и офиса полиции. На ступеньках у входа нас встречал улыбающийся Махмуд. Первым делом он кинулся, естественно, ко мне.
- Как доехали? - спрашивает, помогая мне вылезти из машины, и пристально так в мои глазки заглядывает. (Интересно, что он в них увидел, если я в солнцезащитных очках была?) - А я заждался! После вашего звонка третий час себе места не нахожу!
(Нашел чем удивить! Перед свиданием со мной некоторые мужики сутками маются! И ничего. Не скулят, как он, а терпеливо ждут моей женской благосклонности.)
Затем он на своих коротеньких ножках побежал к Людке с Викой, обойдя машину, и им помог из салона выбраться. Еле вытащил их, бедных, оттуда. Мы все трое в эту поездку в норковые шубы вырядились. Жутко неудобно. Не повернешься. И даже руку высоко не поднимешь. Просто кошмар!
Остановился Махмуд перед нами и, как бы пораженный нашей писаной (от слова "писа’ть" а не "пи’сать"!) красотой, ручки свои в стороны развел. С восхищением нас разглядывает и спрашивает:
- Как мой подарок? Нравится?
Эти шубы перед самым отъездом из Вены он нам подарил. Лично в отель привез. Людка после этого просто очумела. Чуть ли не в номере готова была ему отдаться. За деньги или за подарки она под кого хочешь не задумываясь ляжет. Хоть под черта лысого.
(Кстати, Махмуд на него чем-то похож! Только без хвоста.)
И сейчас вижу, глазки у нее заблестели, носик наморщился. (Он у нее размером с крупную сливу. И цветом очень похож. Сразу видно, не раз по нему кулаком получала.) Губки свои она трубочкой вытянула и кокетливо отвечает ему:
- Меха и драгоценности нравятся любой женщине! - Затем воротник шубы подняла, на одну ножку встала и послала Махмуду могучий воздушный поцелуй. (Как он только его с ног бедного не свалил?!) Сразу видно, денежного мужичка хочет под бочок заиметь. Срубить с него бабла побольше, пока он нами еще интересуется.
Но похоже, Махмуд на нее не очень-то реагирует. Вот и сейчас рот он свой скривил в улыбочке и небрежно отвечает.
- Понимаю! Понимаю! Так сказать, тонкий намек!
Он, наверное, подумал, что от нее можно шубой отделаться? Как бы не так! Людка баба настырная. Ее в дверь пинком выкидывают, а она в окно лезет. Если на кого-то она свой глаз положила, так просто не отстанет. Этому бедолаге в большие деньги ее безответное чувство выйдет. В нашем суровом и безжалостном мире не только за любовь приходится платить, но и за ее отсутствие. Вот до чего дожили!

Тут я замечаю, что Махмуд вдруг на нашего водилу внимание обратил. Господин Федоров вытаскивает из багажника своего сра...го "Ауди" наши многочисленные дорожные сумки, а Махмуд с его спины настороженных глаз не сводит. Заметила я это и вначале, честно говоря, даже немного растерялась. Подумала, может, у него ориентация не вполне та, которая нас, баб, интересует. Ха!.. Вот у Людки тогда облом будет. Обхохочешься! Но потом, смотрю, нет... Свой интерес он опять на меня переключил и спрашивает с обидой в голосе.
- Я думал, вы приедете одни, без провожатых?
Может, он подумал по внешнему виду Федорова, что тот наш бой-френд? Кстати, подумать так он вполне мог. Федоров мужик видный. И это, между нами девочками, еще очень слабо сказано! Решила я его не расстраивать и заодно еще раз почву под нашими столь желанными контрактами прощупать. Если она слишком зыбкой окажется, то сорвется все наше ответственное мероприятие, даже не начавшись. Небрежно махнув на Федорова рукой, я говорю.
- А-а! Можете не обращать на него внимания. Это наш адвокат. На тот случай, если возникнет необходимость срочно подписать какие-нибудь документы. Ведь победа на кастинге, как вы нас горячо уверяли в Вене, гарантирует контракт с вашим модельным агентством на сумму полмиллиона долларов. Или я ошибаюсь?
Говорю я это, а сама внимательно смотрю на Махмуда. Вижу, лицо у него расплылось в широченной улыбке (видать, отлегло от одного места), и он утвердительно закивал головой.
- Вы абсолютно правы! Только такие красавицы, как вы и ваши подруги, достойны этого приза.
От такой неприкрытой лести Людка аж подпрыгнула на полметра вверх и заблестевшими от счастья глазами уставилась на Махмуда. Ждет, что он еще скажет. Даже слюни по подбородку у нее потекли. Ха! Разбежалась. Тоже мне, вторая Синди Кроуфорд нашлась! Кому она нужна, когда рядом с ней такие куколки, как мы с Викой, стоим, и глазки Махмуду строим. Он галантно взял меня под руку и, приглушив голос, сказал.
- Но давайте о делах потом. Члены жюри должны приехать завтра, а сегодня вечером я приглашаю вас в ресторан. У меня есть одно предложение... - он сделал очень многозначительную паузу и еще раз повторил. - Очень серьезное предложение. Возможно, оно вас заинтересует.
(Интригующая ситуация! Не правда ли?)
Затем Махмуд загадочно посмотрел на меня и добавил.
- И надеюсь, что хотя бы в ресторане вы будете одна. Тогда все ваши проблемы решатся намного быстрее и проще ...и для вас, и для меня. - как-то странно закончил он свою фразу.

Скажу честно! Что-то в его словах мне не понравилось. Что конкретно, сказать не могу. Возможно, просто интонация, с которой они были сказаны. Но своей тонкой женской душой я начинаю чувствовать - кроме чисто полового, у него ко мне еще какой-то интерес присутствует. Вот только какой, пока непонятно. Махмуд взмахом руки подозвал к себе свою суперкрутую тачку и, садясь в нее, призывно поглядел на меня.
- Я не прощаюсь! - сказал он. - Возможно, этот вечер, госпожа Смирнова, будет главным в вашей карьере.
От этих слов у меня даже мороз по коже пошел. Стараюсь, однако, своего легкого девичьего смятения не показывать. Обворожительно улыбаюсь и призывно делаю ему ручкой. Ответив мне тем же самым, он кивнул шоферу, и его темно-вишневый "БМВ" последней модели, сорвавшись с места, выехал на площадь и, вздымая густую снежную пыль, исчез в вечерних сумерках. (По-моему, эта сцена с художественной точки зрения мне неплохо удалась.) Вика и Людка с нескрываемой завистью наблюдали за нашей беседой. Один лишь Федоров задумчиво курил, отвернувшись в сторону, и держал в руках золоченый портсигар.

- Ну что, пойдешь? - вцепились в меня подруги, как только мы зашли в заказанный для нас довольно комфортабельный номер гостиницы. - Учти, такой шанс только раз в жизни бывает!
Скинув в раздевалке шубу, я села на мягкий диван у окна и устало вытянула к тлеющему камину свои длинные, как у журавля, ноги. Что им скажешь! Сама все прекрасно понимаю. Не маленькая уже. В жизни кое-что повидала. Чегоев для меня - счастливый лотерейный билет. Пропуск в рай. И надо быть полной идиоткой, чтобы таким уникальным шансом не воспользоваться. Но шанс шансом, а после разговора с ним стали грызть меня почему-то смутные сомнения. И вроде бы ничего серьезного пока не произошло, а что-то муторно у меня на душе. И честно говоря, сама не знаю почему! Может, знаменитая женская интуиция во мне проснулась? Вот только что она сказать хочет? Убей - не могу сообразить. Решила я своими сокровенными мыслями с подругами поделиться. Закуриваю и, глядя в заснеженное окно, задумчиво говорю.
- Даже не знаю. Обещать он, конечно, обещает. Но что-то все очень гладко выходит. Почему он именно нас среди претенденток выбрал? Чем мы его так заинтересовали? На кастинге, по правде говоря, бабы еще красивее были. Что-то здесь не то!..
Сказала я это и жду, что дальше будет.
И дождалась...
Тут такое началось! Прямо как на церковной панихиде, только без гроба и покойника. Вика на коленки передо мной бух. Руку мою взяла. Чуть ли не целует ее и жалобным голоском просит.
- Но ты же все проверяла. Этот Чегоев действительно совладелец агентства "Eaststar". На него надо только надавить - и контракты наши! - И смотрит на меня своими печальными глазами ну так жалостливо, просто всю душу мне напрочь разворотила. Затем опять причитать, как на паперти, начала. - Надюш! Ну, пожалуйста, сделай это! Для тебя это раз плюнуть. Ну, пожалуйста! - Упрашивает меня, слезы по щекам размазывает, стонет, как будто я и без нее не знаю, что господина Чегоева мне обработать - как два пальца, пардон, об... ть. (Хотя этот каламбур больше для мужиков подходит, я решила им тоже воспользоваться.)
Погладила я Вику по руке и говорю.
- Я все понимаю, но... - чувствую, как ее рука дрожит, - но надо подумать. Не нравится он мне что-то. Не похож он на серьезного дельца. Я таких в Москве и по Европе столько видела, когда с Вахтангом ездила. Меня не обманешь.
Вот тут, наконец, и Людку прорвало. Волосы у нее дыбом встали, глазища горят, изо рта пена, как из банки "Пепси-колы", полезла.
- Ну, я смотрю, подруга, тебя опять понесло! - заголосила она на весь номер. - Ты боишься, что смотрящий Вахтангу настучит? Так ему отвалить несколько кусков, и он молчать будет! Ты же сама говорила, что с Гонгадзе расставаться хочешь. Сейчас самый удобный момент. Получишь контракт и уедешь в Европу. Там он тебя не достанет!
Я грустно усмехнулась. Тоже мне, Америку открыла! Как будто я всего этого сама не понимаю. Для этого и потащилась в такую даль. Наслушалась и начиталась всякой ерунды и подумала: мол, помашу здесь своим титулом, и все агентства к моим ногам упадут. Ага! Как бы не так. Разбежалась. (Эх, надо было раньше, когда мне после конкурса предлагали за границу поехать, мозгами думать, а не другим местом!) Чегоев - это единственный шанс для меня от Гонгадзе свалить. Конечно, Вахтанг - дед, может, и неплохой, но серьезных отношений со мной строить он не хочет. Да и мне за него замуж прыгать тоже не в кайф. Мужик он грубый. Чуть что не по нему, сразу в крик, а то и в морду может двинуть. С таким жить себе дороже. Встречаться изредка - другое дело. А вот жить... Нет. В этом случае мне даже деньги его не нужны. На такое я подписываться не хочу! Я за эти два года от него уже натерпелась. Хватит! Пускай другие с ним помучаются.
А раз так, зачем мне чего-то ждать? Время бежит. Мне сейчас уже двадцать один. Не успеешь глазом моргнуть - двадцать пять стукнет. Пора уже и о нормальной семье подумать. Чтобы не только меня жаждали ночью в постель заполучить, но и мне тоже кто-то нравился. А Вахтанг - все равно как Цербер: считает меня своей единой и неделимой ни с кем собственностью. Знакомиться с другими представителями мужского пола не разрешает, как увидит около меня молодого мужичка, сразу на него своих головорезов напускает. Да со мной уже никто и не знакомится. От греха подальше. Все его боятся.
Да... Невеселое у меня положение. Уйти хочу, но вот как это сделать, пока не знаю. Единственная возможность - попытаться в Европу свалить, но даже в этом случае, как мне говорили знающие люди, большие проблемы могут возникнуть. У него везде связи. И ручищи у него ох, какие длинные!
Я тяжело вздыхаю и, стряхнув пепел с сигареты, говорю.
- Он везде достанет! Но сидеть и ждать, пока он меня бросит, я тоже не хочу. А все, что он мне подарил - квартиру, машину - он обратно может взять. И слова не скажешь. Кстати, мой счет у него в банке открыт. Так что сиди и не рыпайся.
- Да, подруга, - вместе со мной вздохнула Вика, - а Вахтанг что-нибудь подозревает? Ну, что ты от него уйти хочешь?
Я киваю головой.
- Мне кажется, что да. Только откуда он про это узнал? Кроме вас, на эту тему я ни с кем не разговаривала. И если он догадался, то зачем меня сюда отпустил?
Вика, кстати, очень интересный для меня вопрос подняла. Я над ним уже не раз размышляла. Действительно. Откуда?..

В дверь нашего номера осторожно постучали. "Войдите!" - разрешила Вика, присаживаясь рядом со мной на диван. Дверь распахнулась, и мои нелегкие раздумья были прерваны появлением перед моим утомленным взором господина Федорова. Судя по его угрюмой физиономии, которая раньше всегда имела невозмутимый и бравый вид, на этот раз он был чем-то явно встревожен.
- Извините, что побеспокоил, - сказал он, бросив взгляд то ли на меня, то ли на мои ноги, которые я положила на спинку кресла. - Я сейчас подумал... - Федоров в нерешительности затоптался у двери. - Может быть, вам нужен мой совет? - вдруг спросил он.
Я даже вздрогнула от его слов! Вот до чего мужик дошел! Не успел войти, а уже советы хочет давать. Видимо, общение со мной его пока ничему не научило. Ну что ж, придется господину Федорову еще поучиться. Взяв со столика пепельницу, я со злостью вдавила в нее сигарету.
- Ну и какой же совет вы хотите мне дать? - насмешливо спрашиваю, а сама пытаюсь понять, чем все-таки вызван его внезапный визит ко мне в номер. Он меня теперь старается стороной обходить, чтобы в очередной раз на мою грубость не нарваться. Я с ним перестала церемониться. Чуть что, сразу своими нелицеприятными словами ему в лоб даю. За вчерашнее унижение своего женского достоинства по полной программе расплачиваюсь.
- Я слышал, - начал торжественно вещать Федоров, - сегодня вечером вас приглашают в ресторан. Может быть, мне пойти с вами?
От этих слов мои брови сами собой полезли вверх, а челюсть, показав идеальный ряд белоснежных зубов, безжизненно отвисла. Я почти минуту с таким одухотворенным выражением лица смотрела на него, а когда шок от слов Федорова у меня прошел, решила врезать ему по полной. Ну, сейчас он от меня получит!..
- Однако, - я ехидно улыбнулась ему, - ну и запросы у вас! Меня пригласили, можно сказать, на романтическое свидание - и вы туда же? Может, еще свечку над кроватью подержите? (По-моему, неплохо сказано!)
После моих слов Вика с Людкой от смеха повалились на диван, и я увидела, что моя гневная тирада попала точно в цель - нежные губки Федорова скривились, и он, обиженно посмотрев на меня, нахмурился.
- Но вы рассматриваете это свидание в первую очередь как деловое. Вам нужен контракт с агентством. Я вас правильно понял? - после долгой паузы, наконец, спросил меня он. Я небрежно кивнула головой.
- Предположим, что так...
- Тогда вам понадобится юрист. Я бы мог сразу посмотреть документы. И дать свое заключение. Ну, а дальше вы будете сами решать, что делать. Я в это вмешиваться не стану и сообщать в Москву Гонгадзе ничего не намерен. Согласны?
Мы все трое разом переглянулись - ничего не скажешь, интересное предложение!
- И еще... Я сейчас проехал до ресторана, - озабоченно добавил Федоров. - тот находится километрах в двух от гостиницы. У подъемника. Вам туда вечером одной добираться будет небезопасно.

Своим предложением он заставил меня на целых пять минут включить в работу все имеющиеся в наличии мозговые извилины. "А может, действительно взять его с собой? - стала размышлять я. - При нем Махмуд лапать меня точно не станет. Постесняется. И я смогу свой принцип на практике реализовать. Есть контракт - есть постель. Нет контракта - нет постели. А если мы с ним до подписания контракта (то есть до постели) все-таки договоримся, тогда Федоров обязательно может понадобиться. А то еще подмахну в документах что-нибудь не то. Я в этих делах полный лох. Потом до старости локти буду кусать".
Раздумываю я, таким образом, и изредка бросаю оценивающий взгляд на господина Федорова. Пытаюсь понять, насколько его модельная внешность и учтивые манеры "а-ля лорд" могут соответствовать его квалификации юриста. Или он только на словах такой крутой. А как до дела (то есть до контрактов) дойдет, то окажется, что он такой же юрист, как и водила. Наконец я все-таки решилась (все равно другого юриста под рукой не было) и кивнула утвердительно головой.
- Ладно. Уговорили. Вы там можете пригодиться. Конечно, как женщину вы меня вряд ли защитите... комплекция, да и характер не те, но хотя бы совет какой дадите в случае чего! - пошутила я и подмигнула подругам.
Все-таки не удержалась от ласкающего мою нежную женскую душу соблазна вставить Федорову фитиль в одно место. Доставить себе, слабой несчастной девушке, приятное. Положительных эмоций ведь всем хочется. Вот я их себе, таким образом, и доставляю. А что делать?.. Людка, если загрустит, сладенького быстро скушает и свой тонус сразу поднимет. А мне чем его поднимать с моей модельной фигурой и внешностью? Только глядя на перекошенную от злости рожу господина Федорова! Другого способа я пока я не изобрела.
После моих слов Федоров окончательно на меня обиделся. Искоса так взглянул. Затем, не говоря ни слова, повернулся и пошел к выходу.
- Кстати, совсем забыл, - уже в дверях вдруг сказал он. - Я звонил в Вену в отель "Европа". Там мне объяснили, что на ближайшие три дня, пока членов жюри в городе нет, мы можем сами планировать наш график.
Мы с Людмилой обменялись многозначительными взглядами.
- А вы случайно не уточнили, куда они поехали? - равнодушно спрашиваю его я.
- Мне сказали, что на выходные жюри кастинга вылетело в Ниццу, - Федоров почему-то с усмешкой посмотрел на наши обескураженные лица и, выйдя из номера, закрыл за собой дверь.
Не правда ли, интересная ситуация получается. Нам Махмуд наврал, или жюри в последний момент само передумало сюда ехать? Будет теперь, о чем с ним в ресторане поговорить. Ну, я пойду одеваться. А то времени мало остается. Всем пока!"

ДЕНЬ ТРЕТИЙ. АЛЬПЫ... (продолжение)
В небольшом, уютном зале ресторана, обставленного в духе средневекового рыцарского замка, тихо звучали переливы старинных тирольских мелодий. На стены, украшенные замысловатыми геральдическими знаками, падали тусклые блики горящих свечей. С потолка из подвешенной на цепях хрустальной люстры на зеленоватые скатерти столов лился бледно-матовый мерцающий свет. Негромкая музыка и таинственный сумрак по углам зала создавали в нем романтическую и даже немного интимную обстановку, но, несмотря на вечернее время, посетителей здесь было сравнительно мало. По одному или по двое, они, молча, сидели за столиками у окон. И только у входа в зал, за обшитой дубовыми панелями стойкой бара, расположилась шумная компания одетых по-спортивному молодых людей. Оттуда все время доносились глухие хлопки открываемых банок с пивом, звон фужеров, оживленный смех и громкие тосты на русском языке.
На улице уже стемнело, когда машина, в которой сидели Федоров и Надежда, остановилась на парковке рядом с рестораном. Кроме их "Ауди" на парковке уже стояли два джипа, несколько новеньких "БМВ" последней модели и небольшой итальянский микроавтобус черного цвета. Судя по толстому слою снега на капотах и крыше, находились они здесь уже довольно давно - часа два, а может быть, и дольше.
Выключив зажигание, Дмитрий Николаевич внимательно осмотрелся вокруг и, не заметив ничего подозрительного, вышел из машины. Открыв заднюю дверцу, он помог Наде выбраться из салона и, поставив машину на сигнализацию, вместе с ней по заснеженным ступенькам поднялся на ярко освещенное огнями рекламных щитов крыльцо. Остановившись перед дверью ресторана, он достал из кармана портсигар и, несмотря на сердитый взгляд девушки, закурил.
- Не можете потерпеть? - стряхивая с рукавов шубы налипшие снежинки, недовольно спросила та.
- До назначенного вам времени еще осталось пять минут, а приход раньше, как и опоздание, является плохим тоном. Или вам не терпится увидеть вашего благодетеля? - Дмитрий Николаевич невесело усмехнулся.
Лицо девушки мгновенно вспыхнуло. Она упрямо сжала тонкие, подведенные яркой помадой губы и бросила на Федорова презрительный взгляд.
- А вот это уже не вашего ума дело! - ледяным голосом ответила она. - Просто вчера на кастинге он говорил, что члены жюри должны приехать на выходные именно сюда. Хочу узнать, почему этого не произошло.
Дмитрий Николаевич с сомнением покачал головой.
- Вряд ли вы добьетесь от него откровенных ответов на этот вопрос, и боюсь, что сегодня вечером вас ждет еще немало неприятных сюрпризов, о которых вы сейчас даже не догадываетесь.
Сделав еще несколько затяжек, он выбросил окурок в снег и, открыв входную дверь, жестом пригласил девушку пройти внутрь.

Раздевшись в гардеробе, они по длинному полутемному коридору прошли к залу ресторана и у входа в него остановились. Увидев появившуюся в дверях Надежду, Махмуд приветливо помахал ей рукой и, обходя скучающих у пустых столиков официантов, направился к ней навстречу. Галантно поцеловав у девушки кончики холодных пальцев, он повел Надю вглубь зала, не сводя своих восхищенных глаз с ее длинных изящных ног в туфлях-"лодочках" на высоком каблуке. Заметив вошедшего следом Федорова, Махмуд недовольно поморщился и, наклонившись к уху Нади, прошептал.
- Надеюсь, ваш спутник надолго здесь не задержится? А то я начинаю уже ревновать.
- Это зависит и от вас! - лукаво улыбнулась Надя, усаживаясь за великолепно сервированный стол. - Он готов посмотреть контракт с вашим модельным агентством, если мы решим его подписать. Затем я его отпущу. Кстати, жюри кастинга выехало на выходные в Ниццу. И мне по этому поводу очень хочется услышать ваши объяснения. И желательно, чтобы они хотя бы немного смахивали на правду.
При этих словах Махмуд, уже разливавший по бокалам шампанское, вздрогнул и бросил на Надю тревожный взгляд. Заметив это, она нахмурилась.
- Господин Чегоев! - Надя поставила свой бокал на стол, - я надеюсь, что ваши объяснения данного неприятного факта меня удовлетворят. Мне бы очень не хотелось уже в самом начале нашего знакомства менять о вас свое мнение. Пока оно исключительно благожелательное.
Махмуд на секунду задумался. Затем его лицо расплылось в широкой улыбке.
- Госпожа Смирнова, вам не стоит так волноваться по этому поводу! Насколько я знаю, у них действительно поменялись планы на выходные, но я думаю, что все ваши проблемы мы сможем решить и без их непосредственного участия. Я с ними вчера вечером уже разговаривал о вас и готов открыть их маленький секрет.
Он с видом заговорщика нагнулся к Наде и чуть слышно прошептал ей на ухо.
- Все жюри просто без ума от вас! Поверьте мне... Можете считать, что контракт уже у вас в кармане. Чтобы наш с вами договор вступил в силу, осталось выполнить только некоторые формальности. Какие... - Махмуд многозначительно усмехнулся, - вы, надеюсь, понимаете сами.
Надя грустно кивнула головой.
- Конечно, понимаю... Особенно когда договор заключается между мужчиной и женщиной.
Махмуд поморщился.
- Фу... Ну зачем же так прямолинейно. Поверьте мне. Я совсем другое имею в виду.
Закончив разливать шампанское, он поставил бутылку на стол и взял в руки свой бокал. Затем, загадочно улыбаясь, посмотрел на Надежду.
- После нашей столь приятной мне встречи в Вене... - сказал он, глядя ей прямо в глаза, - я много думал о вас и решил со своей стороны тоже сделать вам одно предложение, которое, возможно, изменит всю вашу дальнейшую жизнь. Но об этом предлагаю поговорить после ужина. А сейчас... - Махмуд встал и поднял бокал с "Абрау-Дюрсо". - Первый тост, как всегда, за присутствующих здесь очаровательных дам!

Ужин уже подходил к концу, когда Махмуд, галантно поцеловав Наде руку, встал и на несколько минут вышел из зала. Вернувшись за стол, он тщательно вытер жирные губы салфеткой, налил себе рюмку коньяка и взял из коробки сигару.
- Ну что ж... давайте поговорим и о делах, - оглядев полупустой зал ресторана, задумчиво произнес он. Затем раскурил от поднесенной официантом спички сигару и, с наслаждением сделал несколько глубоких затяжек.
- Суть моего предложения, госпожа Смирнова, - начал он. - состоит в следующем... - Махмуд сделал длинную интригующую паузу, во время которой Федоров и Надежда напряженно переглянулись. - Вы сейчас поедете со мной. Здесь недалеко находится моя вилла, где мы сможем спокойно обсудить все ваши проблемы, так сказать, в более располагающей для этого обстановке. Надеюсь... - он со значением посмотрел на девушку, - в моей просьбе вы мне не откажите.
В его черных, немного раскосых глазах вдруг зажглись хищные огоньки. Перехватив его взгляд, Надя покраснела и, поправив на груди тесную блузку и стараясь не смотреть на Федорова, в тон ему ответила.
- Я не отказываюсь поехать с вами, господин Чегоев. Но предлагаю, - она слегка нахмурила свои изящные брови, - деловую часть нашей встречи провести здесь в присутствии свидетелей. Это мое непременное условие! Как говорится... - она тоже сделала паузу, - вначале дело, а потом удовольствие!
Услышав ее слова, Махмуд снисходительно усмехнулся.
- Хорошо, госпожа Смирнова. - он с безразличием пожал плечами, - как вам будет угодно. Такой вариант меня тоже устраивает.
Посмотрев на вьющийся дымок сигары, он отогнал его рукой от лица и снова заговорил.
- Я действительно являюсь совладельцем одного из модельных агентств, которые проводят этот кастинг. И один мой хороший знакомый... - он бросил быстрый взгляд вначале на Надежду, а затем на Федорова, - попросил оказать ему небольшую услугу. - Махмуд сделал несколько глубоких затяжек сигарой и выпустил в потолок колечко дыма. - Я ему должен крупную сумму денег. Поэтому, надеюсь, вы меня поймете. Он является владельцем сети публичных домов в Турции и в ряде стран Западной Европы. К сожалению, в настоящее время его сеть несет значительные убытки. В России стали активно перекрывать каналы поставки живого товара. - голос Махмуда и его лицо вдруг изменились, и стали жесткими и зловещими. - Ему хорошо известно о ваших госпожа Смирнова взаимоотношениях с господином Гонгадзе. И он решил воспользоваться создавшейся ситуацией и через вас попросить Гонгадзе, так сказать, безвозмездно его профинансировать, либо деньгами, либо акциями принадлежащих ему предприятий.
Махмуд в упор посмотрел на Надю.
- Если господин Гонгадзе не пойдет ему навстречу, - продолжил он, сверля глазами ее растерянное лицо, - тогда вам и вашим очаровательным подругам придется поработать в одном из его домов. Страну можете выбрать сами. А пока переговоры будут продолжаться, вы поживете на моей вилле. Я ее недавно отремонтировал и, смею вас заверить, неудобств на ней вы испытывать не будете.
Закончив говорить, Махмуд театральным жестом сложил руки на груди и, скрипнув стулом, откинулся на его спинку.

Несколько томительных секунд Надя сидела неподвижно. Затем, как бы очнувшись, с трудом поднялась из-за стола и, даже не взглянув на Махмуда, сказала глухим, срывающимся от волнения голосом.
- Я сейчас же уезжаю отсюда... - она проглотила в пересохшем вдруг горле тугой комок и судорожно вздохнула. - И обо всем сообщу в полицию и Гонгадзе.
- Ха! - толстые губы Махмуда расплылись в нагловатой улыбке. Он взял Надю за руку и с силой посадил обратно на стул.
- Сядьте, пожалуйста! - в его голосе чувствовалась уверенность человека, знающего свою силу и безнаказанность. - Я понимаю ваше состояние. Повторяю. В этом деле я только посредник. Но... - он выпустил дым от сигары прямо в лицо девушки, - хочу вас предупредить, что отсюда вы сможете поехать только на мою виллу. Либо добровольно, либо вас повезут туда силой.
Махмуд бросил сигару в пепельницу.
- В зале находятся его люди и вам отсюда уйти не дадут. Мобильные телефоны ни вам, ни вашему спутнику советую не вынимать. Это только ускорит развязку и вызовет с их стороны ненужную жестокость. Кстати, - он скривил в усмешке губы, - я просто поражен, как легко вы попались на мою приманку. Видно, правду говорят, что все в России помешались на деньгах. Стоит вам о них сказать, и вы совсем теряете голову!
Отодвинув стул, Махмуд встал и жестом подозвал к себе официанта. Расплатившись по счету, он махнул кому-то рукой, повернулся и, не оборачиваясь, быстро вышел из зала. Проводив его взглядом до дверей, Надя вдруг увидела, как четверо молодых людей отделились от стойки бара и, на ходу застегивая кожаные куртки, направились к их столику.

Судорожно вцепившись пальцами в белую, украшенную затейливыми узорами скатерть, Надя с ужасом глядела на подходящих к столику парней. От сжимающего сердце страха в ее голове стоял какой-то туман. Мысли путались. В висках гулко стучало. "Хотела сорвать банк, а попалась сама, как дурочка! - лихорадочно подумала она, пытаясь унять предательскую дрожь в ногах. - Теперь и подруги из-за меня влипнут..."
Рядом послышались громкие шаги, и кто-то положил ей на плечо тяжелую, как камень, руку. Жесткие пальцы впились в нежную ткань блузки и пригнули ее грудью, чуть ли не до стола.
- Ой! - лицо девушки исказилось от боли.
Над ее головой послышался негромкий хрипловатый смех. Затем насмешливый мужской голос произнес:
- Ну что, красавица! Одежду вашу принесли! Одевайтесь и поехали! Только кричать не надо. Не поможет. Себе хуже сделаете.
Наде показалось, что этот неприятный, грубый голос проник прямо в ее замершее от страха сердце. Она вдруг почувствовала, как широкие ладони схватили ее под мышки и, больно сжав грудь, как пушинку, подняли со стула. Парень с силой прижал ее к себе, и сквозь тонкую, шелковую ткань блузки она ощутила, как пряжка его ремня вдавилась ей в поясницу. В нос Наде ударил противный водочный перегар. Она чуть скосила глаза и увидела рыжие усики парня на подрагивающей верхней губе и его насмешливо прищуренный глаз под изогнутой, тоже рыжей, бровью.
- Сексуальная у тебя юбочка! - перегар опять пополз к ней в нос, а ладони парня медленно переместились с груди на ее талию. Ощутив их почти обжигающее тепло, Надя вдруг сама, не желая того, задрожала всем телом. На ее глаза непроизвольно стали навертываться слезы и, стекая по щекам, закапали на блузку.
- Чего дрожишь! - ладони поползли еще ниже.
- Что... Что вы делаете? - ее зубы мелко застучали друг о друга, мешая говорить.
- Пока ничего... - усмехнулся парень. - Но у нас с тобой все еще впереди.
- Отпустите, мне больно... - задыхаясь от слез, жалобно попросила Надя, но парень в ответ только сильнее сжал своими громадными ладонями ее бедра.
Почувствовав, как ее ноги стали медленно подгибаться, Надя поняла, что сейчас упадет. Пошатнувшись, она всхлипнула и, закрыв глаза, опустила на грудь заплаканное лицо. Сквозь звенящий шум в ушах она вдруг услышала напротив себя скрип отодвигаемого стула. Медленно подняв набухшие от слез веки, она увидела, как Дмитрий Николаевич, слегка пошатываясь и вынимая из-за края воротника рубашки салфетку, неловко встал из-за стола.
- И-и...звините! М-м-олодые люди. Так нельзя в-в-ести себя с женщиной, - заикаясь, сказал он.
"Вот дурак! - глядя на его испуганное лицо, подумала Надя. - Куда он лезет? Пусть спасибо скажет, если живым от сюда выпустят!"

Парни нехотя повернули к Федорову свои бритые головы.
- Ты чего, чмо... не понял, о чем базар? Забирай свои шмотки и катись отсюда, пока мы твою морду под хохлому не расписали! - с угрозой в голосе сказал один из них, окинув Федорова с ног до головы не предвещающим ничего хорошего взглядом.
- И-и-звините! - глаза Дмитрия Николаевича растерянно забегали по его лицу. - Я в-в-се-таки не понимаю, что вам от нас н-н-адо?
- В тему не въехал? - парень брезгливо усмехнулся. - Сейчас объясню.
Оглядев, стоящие на столе тарелки, он выбрал большое блюдо с салатом "оливье", поднял его, как бы взвешивая на руке, и вдруг с силой вдавил горку салата в лицо Дмитрия Николаевича. Подождав, пока густые желтоватые струи потекли к нему на галстук и пиджак, парень сделал шаг вперед и резко толкнул Федорова на пол. Неловко упав на спину, тот проехался по полу до стойки бара и с глухим стуком ударился об нее головой. От удара сверху на него посыпались пустые стаканы для коктейля, разноцветные визитки, салфетки и трубочки.

С трудом, поднявшись под громкий смех парней, Дмитрий Николаевич вытер салфеткой испачканное майонезом лицо и, отряхивая остатки салата с костюма и рубашки, спросил по-немецки стоящего за стойкой перепуганного бармена.
- Sie kоnnen die Polizei herbeirufen? Вы можете вызвать полицию?
Бармен отрицательно покачал головой.
- Nein. Es ist russisch mafiya. Нет. Это русская мафия. Мы в их дела не вмешиваемся. Да и полиция вам вряд ли здесь поможет. Говорят, у них там все куплено. Вам придется решать свои проблемы самому.
Дмитрий Николаевич недобро усмехнулся.
- Also, und die Ordnungen hier bei Ihnen. Однако... ну, и порядки тут у вас!
Услышав за своей спиной шум отодвигаемых стульев, он обернулся и увидел, как Надю с накинутой на плечи шубой трое парней повели к выходу. Четвертый шел сзади и настороженно оглядывался по сторонам. Немногочисленные посетители ресторана опустили головы к тарелкам, делая вид, что ничего не замечают.
- Ладно, - тихо прошептал он. - Ничего не поделаешь. Похоже, действительно придется решать самому.

Федоров оттолкнулся от стойки бара и быстро пошел к выходу.
- Молодые люди! - громко воскликнул он на ходу. - Погодите! Куда вы ведете мою клиентку? Я ее адвокат!
Парни с Надеждой остановились. Один из них, видимо, старший, небрежно бросил тому, кто шел замыкающим:
- Задержись. Объясни адвокату. Он, похоже, из непонятливых. До таких только с третьего раза доходит. Мы тебя на улице подождем.
Нехотя кивнув в ответ головой, тот повернулся и вразвалку направился навстречу Дмитрию Николаевичу.
- Какой же ты, мужик, тупой! - с досадой в голосе сказал он и, широко размахнувшись, ударил его в лицо кулаком.

Его кулак со свистом рассек воздух. Парень пошатнулся, теряя равновесие, но встречный удар откинул его обратно. На рыжие холеные усики парня фонтаном брызнула кровь. От неожиданности он громко вскрикнул. В ту же секунду его руку, вытянутую вперед, дернули так, что она с хрустом выскочила из плечевого сустава, и, уже теряя сознание от нестерпимой, парализующей боли, он получил жестокий удар ребром ладони по шее. Глядя бессмысленными глазами на своего противника, парень зашатался и, заливая кровью стоящий рядом стол, упал на его зеленоватую, освещенную огарком свечи поверхность.

Трое парней, окружавшие Надежду, замерли на месте и как завороженные глядели на своего товарища. Это облегчило задачу нападающего. Подскочив к крайнему из них, он одновременно ударил его рукой и ногой. Его противник успел среагировать только на ногу. Рука же нападающего безжалостно обрушилась на его лицо, ломая челюсть. Парень охнул и, непроизвольно закрыв руками подбородок, тут же получил удар ногой в пах. Застонав, он согнулся пополам и, как мешок, повалился на пол.

Двое парней растерянно переглянулись и отпрыгнули от девушки в разные стороны. Судя по их ошеломленным лицам, они, очевидно, не знали, что им делать дальше - убегать или все-таки попытаться продолжить драку. Несмотря на свою внешность "а-ля лох" и соответствующую манеру поведения, их неожиданный противник оказался, как ни странно, опытным бойцом! Чтобы уложить на пол двоих, ему понадобилось не более пяти секунд, а изощренные приемы, что он использовал с виртуозным мастерством и небывалой скоростью, говорили о его блестящей технической подготовке и прекрасной реакции. Встречаться с таким соперником, несмотря на многолетний опыт соревнований по кикбоксингу и каратэ им еще не доводилось. На каждый удар он отвечал встречным и, опережая на долю секунды, легко побеждал любого противника.
Один из парней припомнил, что видел когда-то такую технику в секции китайского у-шу Вин Чунь. Но тогда она не произвела на него особого впечатления из-за низкого уровня подготовки спортсменов, демонстрировавших ее. Здесь же мастерство было доведено почти до совершенства. Победить бойца, владеющего такими приемами рукопашного боя и применяющего их с непостижимой для обычного человека скоростью, можно было либо застав его врасплох, либо при большом численном превосходстве. Ни первого, ни второго у парней сейчас не было.
Они еще раз переглянулись между собой и, видимо, приняв решение все-таки продолжить драку, стали медленно сближаться, окружая своего противника с двух сторон. Самый здоровый из них, стараясь отвлечь на себя, резко крикнул и, выбросив левой рукой отвлекающий финт, правой нанес ему удар в живот. Его кулак со страшной силой врезался в подставленное колено. Послышался хруст ломающихся костей. В ту же секунду его напарник бросился вперед, пытаясь ударить врага в незащищенную спину. Но та же нога, что сломала кулак, быстро распрямившись, как молот обрушилась на его грудь. Встречный удар получился сокрушительным, и он без звука, как подкошенный, полетел на пол.

Парень со сломанным кулаком с испугом глядел на... Дмитрия Николаевича.
- Т-т-ы чего, мужик?.. М-м-м-ы же так просто, п-п-ошутили. - дрожащим голосом сказал он, бегая вытаращенными от страха глазами по сторонам. Усмехнувшись, Федоров повернулся к зеркалу, поправил на шее узел галстука и нравоучительным тоном заметил.
- Я таких шуток, молодой человек, не понимаю. Извините. Воспитание не то. К тому же вы оскорбили мою даму.
Затем он не спеша подошел к парню и вдруг с разворота ударил его левой ногой по колену, а когда тот, скривившись от боли, на секунду опустил вниз глаза, обрушил два удара на его лицо, прикрываемое сломанной рукой. Парень дико взвыл и, потеряв сознание, рухнул на сидящих рядом за столиком посетителей.
- Ну, вот и все. Финита ля комедия! - оглядев лежащие на полу ресторана неподвижные тела, сказал Федоров. - Бог мне судья, но я этого не хотел. Сами напросились.
Он взял остолбеневшую Надю за руку и повел ее к выходу.
- Вы рот свой закройте, пожалуйста, - взглянув на девушку, с улыбкой попросил он. - А то еще залетит кто!
- Ой! Извините! - та смущенно прикрыла рот ладонью, продолжая с удивлением смотреть на Федорова широко открытыми глазами.
Уже выходя в коридор, тот вдруг остановился и, извинившись, направился обратно вглубь зала. Подойдя к одному из лежащих на полу парней, он взял со стола тарелку с бульоном, поставил ее на пол и, приподняв голову парня, опустил в тарелку его лицо. Затем подошел к стоящему за стойкой бармену и, не обращая внимания на его изумленный взгляд, вытащил из бумажника несколько банкнот.
- Ich bringe Ihnen die eigenen Entschuldigungen! Приношу вам свои извинения и надеюсь, что эта сумма сможет компенсировать разбитую нами мебель. Если у вас возникнут дополнительные расходы, вот моя визитка, я готов их оплатить.
Произнося это, Дмитрий Николаевич не заметил, как лежащий лицом в тарелке с бульоном парень застонал и приподнял голову. Увидев стоящего к нему спиной Федорова, он достал из кармана мобильный телефон, набрал номер и тихо сказал кому-то несколько слов.

- Вы не могли обойтись без этого дешевого спектакля с тарелкой? - сердито спросила Федорова Надя, когда вместе с ним быстро шла по коридору к выходу из ресторана.
- К сожалению, не мог. Я всегда плачу по своим долгам, - пряча в уголках губ усмешку, ответил тот.
Одевшись в гардеробе, они выбежали на залитое неоновым светом крыльцо и тут же остановились, увидев, как из черного микроавтобуса, стоящего на парковке, выскочили четыре человека и, обходя другие машины, направились в их сторону. У двоих в руках Надя разглядела блестевшие в лучах фонарей обрезки металлических труб. А двое других угрожающе размахивали над головами бейсбольными битами.
- Господи! Опять начинается... - Надя побледнела и испуганно посмотрела на Федорова.
- Ну, это ерунда! - успокоил ее тот, окинув взглядом приближающуюся четверку. - С ними я быстро разберусь. Эти качки только детей и женщин могут пугать, - он надел на руки перчатки. - Вы пока постойте здесь. А когда они отвлекутся, сразу идите к нашей машине. Надеюсь, сломать ее еще не успели. Да вы не волнуйтесь так! - улыбнувшись, подбодрил он девушку. - Самое страшное уже позади.
Оглянувшись по сторонам, он увидел в руках стоящего рядом швейцара щетку, которой тот сметал снег со ступенек лестницы, и, извинившись, попросил ее. Ручка щетки имела весьма внушительные вид и, похоже, была сделана из стеклопластика.
- Должна выдержать... - пробуя ее согнуть, пробормотал Федоров и показал швейцару рукой на дверь ресторана. Но тот уже сам пятился туда, понимая, что здесь сейчас начнется.
- Похоже, часто у них тут разборки происходят! - глядя на его испуганную физиономию, с усмешкой заметил Дмитрий Николаевич. Он резко ударил концом щетки по перилам и, когда поперечина отлетела, несколько раз провернул ручку вокруг себя, привыкая к ней.
Помахивая трубами и битами, четверо парней подошли к крыльцу ресторана и, вытянувшись в цепочку, в нерешительности остановились. Видимо, им уже рассказали, что представляет собой их неожиданный противник, и большого желания затевать драку у них, похоже, не было.
Не теряя зря времени, Дмитрий Николаевич сбежал с крыльца на снег и бросился вперед. Подпрыгнув, он нанес короткий удар концом ручки в лицо стоящего с левого края парня. А когда тот, попытавшись отбить удар металлическим прутом, развернул корпус влево, резко отвел ручку вверх и, обогнув ею прут, обрушил сокрушительный удар на его голову. Ручка жалобно хрустнула, но, к счастью, не сломалась. Оглушенный ударом парень зашатался, выронил прут и, закрыв голову руками, безмолвно рухнул на снег.
В ту же секунду над Федоровым, как тень, промелькнула бейсбольная бита и со зловещим треском врезалась в лобовое стекло стоящего рядом джипа. Стекло разлетелось вдребезги, и Федоров, уворачиваясь от полетевших в него осколков, пригнулся и быстро проскочил между автомобилями. Его противники тут же зажали его с двух сторон и, не решаясь атаковать первыми, замерли на месте.

Вдруг в ночной тишине послышался слабый женский крик. Дмитрий Николаевич оглянулся и увидел, как один из парней, схватив Надю за воротник шубы, чуть ли не волоком тащил ее к микроавтобусу. Ноги девушки беспомощно волочились по снегу, а ее лицо, с широко открытым ртом выражало неподдельный ужас. До автобуса оставалось метров десять, и было видно, что этот путь они проделают за несколько секунд.
Внутри у Федорова все похолодело, и он растерянно оглянулся по сторонам. На стоянке по-прежнему никого больше не было, и рассчитывать он мог только на себя. Поняв, что медлить нельзя, он громко крикнул и, широко размахнувшись, ударил левого противника ручкой по выставленной вперед бейсбольной бите. При этом он демонстративно повернул влево корпус и голову и, когда боковым зрением увидел справа возникшее из темноты светлое пятно, изо всех сил ткнул торцом ручки ему навстречу. Ручка с глухим стуком врезалась в грудь подбегающего с поднятой трубой парня, и тот, охнув и выронив ее себе под ноги, отлетел в снег.
Не останавливаясь, Дмитрий Николаевич развернул ручку по дуге вниз и другой ее конец с размаху вогнал левому противнику в промежность. Не ожидая этого удара, тот громко застонал, согнулся и схватился обеими руками за низ живота. Федоров оттолкнул его ногой в сторону и, увязая по колено в глубоком рыхлом снегу, что есть силы, побежал к микроавтобусу.

Последний из нападающих стоял с занесенной битой около сидящей на снегу девушки и, нервно переступая с ноги на ногу, ждал его.
- П-предлагаю сделку! - сиплым голосом сказал он.
- Какую? - спросил Дмитрий Николаевич и осторожно осмотрелся по сторонам.
- Я тебя эту бабу отдаю и голову ей не проламываю, а ты меня отпускаешь с автобусом.
- А как же эти?.. - указал Федоров на лежащих около джипа парней. - И еще четверо в ресторане.
- О них потом позаботятся.
- Согласен, - Дмитрий Николаевич кивнул головой. - Но смотри, если с ней что-нибудь случится, я тебя вон на том фонаре за я... повешу.
Парень, не спуская глаз с Федорова, медленно опустил биту вниз, сделал два шага назад и, вскочив в микроавтобус, не зажигая фар, выехал с парковки.
Дмитрий Николаевич бросился к девушке. Она была в шоке. Лицо побелело. Глаза были закрыты. Она сидела на снегу, опираясь одной рукой на оттаявший под микроавтобусом асфальт, и, закрывая второй голову, что-то тихо шептала про себя. Федоров бережно поднял ее на руки и, придерживая развевающиеся на ветру полы шубы, понес к стоящей неподалеку их "Ауди". Надя тут же очнулась, узнала его и, уткнувшись лицом ему в грудь, горько, навзрыд заплакала. Посадив ее на переднее сиденье, он нашел в сугробе сброшенные девушкой туфли. Сел за руль и, не прогревая двигателя, помчался к отелю.

Первое время ехали молча. Надю еще бил сильный озноб, и она, кутая лицо в меховой воротник шубы, не отрываясь, смотрела на проплывающие за окном машины заснеженные скалы. Наконец, поправив сползшие на лицо мокрые волосы, она искоса взглянула на Федорова и тихим голосом спросила.
- Зачем вы весь этот спектакль с турагентством разыграли? Нельзя было сразу сказать, кто вы?
- Нельзя! - нахмурившись, ответил он. - Нельзя было раньше времени себя раскрывать. Именно поэтому я смог вас сейчас защитить. Ваши похитители просто не ожидали от меня сопротивления.
Надя пожала плечами.
- Если вы у Вахтанга в службе безопасности работаете, то странно, что я вас раньше никогда не встречала, - задумчиво произнесла она.
Федоров усмехнулся.
- Как это не удивительно звучит, но я действительно сотрудник турагентства "Фрегат". Правда, по совместительству еще и частный детектив.
- Вот оно что... - девушка с интересом посмотрела на него. - Тогда понятно. А вы с Вахтангом давно знакомы?
- Недавно. Недели две назад он пригласил меня к себе в офис в Москве и предложил выполнить это поручение.
- И вы согласились?
- Как видите...
- А не жалеете теперь?
- О чем?
- Ну, что согласились.
- Да как сказать... - Дмитрий Николаевич пожал плечами. - Обычно я не сожалею о принятых ранее решениях. Хотя тогда это поручение не представлялось мне таким опасным.
- А сейчас?
Федоров помолчал и затем, хмуря брови, ответил.
- Мы с вами, Надя, попали в очень неприятную ситуацию, и еще неизвестно, чем вся эта история для нас закончится. Мы сыграли только первую партию с нашими противниками. Основная игра еще впереди.
Надежда удивленно посмотрела на него.
- Давайте обратимся в полицию! Вы же знаете, кто на нас напал. Честно говоря, мне этот Махмуд с самого начала не понравился.
Дмитрий Николаевич отрицательно покачал головой.
- А что это даст? В местную полицию обращаться бестолку. Бармен сказал, что она у них находится под контролем. Там все дело сразу повернут против нас. Тогда уж лучше отсюда побыстрее уехать и обратиться туда в Линце или в Вене, поставив перед этим в известность наше посольство. - он задумчиво посмотрел через лобовое стекло на заснеженную дорогу. - Но чтобы выдвинуть обвинение против того же Махмуда, надо еще свидетелей найти. А здесь в мафиозные разборки никто из местных жителей вмешиваться не будет. К тому же, - он быстро взглянул на девушку. - у меня сложилось впечатление, что за вами охотится не только Махмуд.
- А почему вы так решили? - удивилась та.
- Потому что в день вашего прилета нас вели несколько бригад наблюдения. Вы думаете, я просто так опоздал к прибытию рейса и потом возил вашу дружную компанию два часа по городу? Мне надо было понять, кого вы интересуете. И, похоже, что это не один человек. К тому же ваши номера в отеле сразу нашпиговали "прослушкой". Вот, полюбуйтесь! - и Федоров высыпал на колени притихшей Наде пригоршню миниатюрных микрофонов. - Тут их несколько типов.
- Когда вы успели их найти? - она подняла на него удивленные глаза. - Вы у нас в гостинице только два раза были.
Дмитрий Николаевич невесело усмехнулся.
- Надо же было себя чем-то занять, пока вы на кастинге за Чегоевым бегали. Можете не беспокоиться, в ваших вещах я не рылся, - заметив в глазах девушки смущение, добавил он. Надя чуть слышно вздохнула.
- Надеюсь...
- Кстати, один микрофон я обнаружил в салоне нашей автомашины еще по дороге из аэропорта.
- Так вот почему вы тогда в моторе копались! - догадалась Надя и, чуть помедлив, спросила. - Вы на меня там не очень обиделись? А то я наговорила всякого.
Дмитрий Николаевич улыбнулся.
- На работе чего не бывает. У нас к тому же на клиентов не принято обижаться... - он замолчал, сосредоточенно глядя на петляющее среди скал шоссе и, когда машина проехала очередной опасный поворот, прибавил скорость и спросил. - А вы, случайно, не догадываетесь, кому, кроме Чегоева, могли еще дорогу перейти?
Надя с недоумением пожала плечами.
- Понятия не имею...
- И я вот тоже понятия не имею, кто эти люди, что следят за вами, - сокрушенно покачал головой Федоров. - А когда не знаешь противника в лицо, всегда можно ожидать удара в спину!
- Ну, я думаю, вы с ними легко справитесь, - стрельнув в него глазами из-под опущенных ресниц, возразила Надя.
Перехватив ее взгляд, Дмитрий Николаевич непроизвольно усмехнулся.
- Зря вы так думаете. Сегодняшнее шоу с мордобоем могло закончиться для меня и, соответственно, для вас очень печально, окажись у наших противников хотя бы один пистолет. Тогда я ничего бы сделать не смог. У меня оружия с собой нет. Я поэтому и тянул так долго время в ресторане. Пытался понять, вооружены они или нет. Обычно, если у человека в кармане пистолет, - пояснил он, - тот рано или поздно его вытащит. Особенно когда начинает нервничать или не уверен в себе.
- И поэтому вы тарелкой с салатом в морду получили? - не удержавшись, Надя прыснула в кулак.
- Не вижу здесь ничего смешного, - в голосе Федорова послышалась плохо скрытая обида. - Иногда ради дела и не такое приходилось в морду получать.
- Да вы не обижайтесь! - Надя тут же погасила улыбку. - Это я так, к слову сказала. А вообще я поблагодарить вас хочу, что вмешались,- она с признательностью посмотрела на Федорова. - И все, что раньше говорила про вас... - она вдруг густо покраснела и смущенно опустила глаза. - Беру обратно. Просто никогда бы не подумала, что вы на такое способны!
- Вы рано меня благодарить стали, - Дмитрий Николаевич сделал вид, что не замечает ее смущения, - я повторяю: если не эти, так другие нас в покое не оставят, но на этот раз - уже хорошо вооружившись. Кстати, - заметил он, - вы тоже себя неплохо вели. Я очень боялся, что в ресторане вы в обморок упадете или, еще хуже, у вас истерика начнется. Будете тогда голосить на всю округу. У меня один раз были такие клиенты, - он прищурился, словно вспоминая что-то очень давнее и забавное, и вздохнул: - Ну... очень тяжело с ними было работать.
Они надолго замолчали. Заметив вдалеке встречную машину, Дмитрий Николаевич сбавил скорость и негромко, как бы самому себе, сказал.
- На месте ваших похитителей я бы к этому делу сейчас подключил полицию. Драка ведь была. А это уже повод для нашего с вами задержания. Поди докажи, что мы защищались. Свидетелей, скорее всего, не найдут, или те, чего доброго, покажут, что я на тех парней первый напал. А они, мол, бедные, только пошутить хотели. И еще неизвестно, чем драка для моих противников закончится. Я, конечно, аккуратно старался бить, но вдруг кто-нибудь из них сильно покалечится или, еще хуже, богу душу отдаст? Тогда меня могут обвинить в превышении необходимой обороны. Здесь за такое пожизненное заключение дают, - он замолчал и потом добавил: - Причем добить могут и свои.
- И что тогда? - упавшим голосом спросила его Надя.
- Тогда, - Федоров невесело усмехнулся, - тогда меня за решетку. А уж без моей помощи Махмуд с вами быстро разберется. Это только в кино и в книжках все хорошо кончается. В жизни по-другому бывает... - вздохнул он. - Кстати, мы уже подъезжаем. Вы внимательнее по сторонам смотрите.
Он включил ближний свет и, когда вдали показались первые домики городка, попросил Надю.
- Пока вашим любимым подругам о произошедшем ничего не рассказывайте. И никому не звоните. Даже Гонгадзе. Не надо его ночью беспокоить. Утром разберемся и тогда решим, что делать. В ресторане я дал визитку на имя Альфреда Берга. Если где-нибудь услышите эту фамилию, значит, интересуются именно нами.

Не доезжая нескольких кварталов до гостиницы, Дмитрий Николаевич остановил автомашину. Выйдя на заснеженный тротуар, он перешел на другую сторону безлюдной и тихой в это вечернее время улицы и направился к стоящим там легковушкам. "Вроде подходит", - подумал он, осветив синим лучом фонарика номера одной из них. Затем, счистив перчаткой с бампера снег, вытащил из кармана перочинный нож и, развернув его, стал быстро отвинчивать крепящие номер винты.
- Вы хотите у нас номера поменять? - спросила его Надя, когда он вернулся.
- Сейчас нам это не помешает. Легче от сюда будет выбраться, - роясь в бардачке, ответил Федоров.
- А с полицией проблем не боитесь?
- Нет, - усмехнулся он. - По этой причине нам ее опасаться не стоит, а как только мы проедем местные посты, я опять поставлю на место старые.
Поменяв номерные знаки, он проехал по прилегающей к гостинице улице до ближайшего перекрестка и свернул на нем к ярко освещенному рекламными огнями супермаркету.
- Может, я схожу? - предложила Надя, увидев, как Федоров вынимает из багажника две большие дорожные сумки и складывает в них полиэтиленовые пакеты и пустые канистры из под дистиллированной воды. - Я уже лучше себя чувствую.
Тот покачал головой.
- Не надо. Набегаетесь еще. Пока отдыхайте, а я пойду, кое-что куплю на случай, если придется на нелегальное положение переходить.
Он вернулся минут через десять и положил на заднее сиденье машины несколько больших пакетов с одеждой, консервами, галетами и бутылками минеральной воды.
Поколесив еще немного по улицам городка и не заметив ничего подозрительного, они подъехали к гостинице и остановились на заваленной сугробами парковке. Небольшая площадь перед гостиницей выглядела пустынной. Лишь изредка через нее, вздымая колесами густые снежные вихри, проносились автомобили и, отбрасывая на тротуар серые, качающиеся на ветру тени, спешили куда-то запоздалые прохожие. Потушив в салоне свет, Дмитрий Николаевич и Надя несколько минут сидели в темноте. Затем Федоров открыл дверь, и они выбрались наружу.
- Вы, кстати, водить умеете? - спросил он, помогая Наде выйти на расчищенный от снега тротуар. - Или, может, кто из подружек?
- Я точно не умею. Мне Вахтанг машину только две недели назад купил, - призналась та, стряхивая с шубы вмиг облепивший ее рой снежинок. - А из них... - она на секунду задумалась, - по-моему, Вика умеет. У нее раньше "Фольксваген-Гольф" был.
- Ясно. Примем к сведению, - поблагодарил Федоров.
Стараясь не показывать, что очень спешат, они прошли через полутемный холл гостиницы мимо вечно дремлющего за стойкой администратора и поднялись по узкой боковой лестнице на второй этаж. Перед дверью номера, где жила Надежда, Дмитрий Николаевич остановился и, дождавшись, пока в коридоре они остались одни, стал внимательно ее осматривать.
- Кажется, посторонних не было, - наконец облегченно сказал он. - Я сейчас схожу к себе в номер за вещами, а потом зайду к вам. Надо решить, что нам делать дальше. В любом случае, уезжать отсюда надо, и чем скорее, тем лучше. А вы пока найдите своих подруг и начинайте собираться в дорогу. Одевайтесь попроще и обязательно в брюки. Возможно, по горам придется полазить. - взглянув на изящные туфли-"лодочки" на ногах девушки, добавил он. Затем Федоров закинул на плечо одну из сумок, захваченных из машины, и, кивнув на прощание головой, быстро пошел по коридору.

Дождавшись, пока он скроется за углом, Надя открыла ключом дверь номера, вошла в него и, сбросив прямо на пол шубу, в изнеможении опустилась в кресло.
Тревожные мысли теснились у нее голове. Обхватив колени руками, она уткнулась в них подбородком и, закрыв глаза, попыталась успокоиться, но пережитый страх не отпускал ее, заставляя гулко стучать сердце. "Может, все-таки Вахтангу позвонить?" - подумала она. Порывшись в сумочке, Надя вытащила мобильный телефон, но, вспомнив просьбу Федорова пока никому не сообщать о случившемся, с досадой отбросила его в сторону. "Что же делать?" - напряженно думала она, кусая губы. - "Что же делать?.."
Посидев так в кресле минут пять и так и не придя ни к какому решению, она тяжело вздохнула, поднялась и стала собираться в дорогу. Положила в сумку документы, драгоценности и первое, что попалось ей под руку из одежды. Затем разделась и, небрежно скомкав, засунула в шкаф блузку и юбку, в которых ездила в ресторан. Натянула на себя джинсы, теплый пуловер и куртку на меху. Пересчитала деньги - несколько увесистых пачек евро и долларов, стянутых резинками. Закончив сборы, она вспомнила, что надо поискать Вику и Людмилу. Выйдя в коридор, Надя прошла до их номера и кончиками пальцев постучала в закрытую дверь. За дверью никто не отозвался. Подождав немного и постучав в нее еще раз, она прикинула в уме, где они могут сейчас находиться, и решила в первую очередь сходить в бар, расположенный на первом этаже гостиницы.

В баре отеля негромко играла музыка, и несколько пар, плотно прижавшись, друг к другу, вяло топтались на расположенной прямо среди столиков танцевальной площадке. Посетителей было так много, что Надя не сразу заметила Викторию, сидящую в самом углу зала рядом с каким-то незнакомым симпатичным парнем. Они неторопливо потягивали из высоких фужеров молочно-белый коктейль и о чем-то оживленно разговаривали. "Интересно, с кем это она так лихо болтает?" - внимательно разглядывая незнакомца, продумала Надя. Увидев вошедшую в зал подругу, Вика радостно замахала ей рукой и, привстав со стула, громко на весь бар крикнула.
- Надька! Мы здесь!
По внешнему виду Виктории Надежда сразу поняла, что та была сильно навеселе. Улыбнувшись в ответ, она, обходя танцующие пары, направилась к ее столику.
- Представляешь, Надюха, даже в этой дыре, оказывается, можно встретить бывших соотечественников, - радостно затараторила Вика, когда Надя остановилась рядом с ней. - Знакомься! - кивнула она на парня, сидящего напротив. - Олег с родненьки Украины.
Надя протянула парню руку.
- Надежда... из златоглавой Москвы, - поздоровалась она и, присев рядом с Викой на свободный стул, спросила. - Каким ветром сюда занесло, Олег?
Парень окинул ее с ног до головы оценивающим взглядом и, привстав со стула, ответил.
- Мы с приятелем здесь подрабатываем. Туристов учим на горных лыжах кататься, - плавно растягивая слова, сказал он.
Надя удивилась.
- Что-то рано вы здесь объявились. Сезон еще не начался.
Парень, не спуская с нее вдруг заблестевших глаз, пояснил.
- Так хлебные места надо заранее занимать. Если хотите, можем и вам несколько уроков дать, причем бесплатно.
- Хорошо, я подумаю, - сухо ответила ему Надя.
Заметив откровенный интерес Олега к своей подруге, Вика обиженно надула губы и, отвернувшись в сторону, стала медленно потягивать через трубочку коктейль. Надя тронула ее за плечо.
- Давно ты здесь? - в полголоса спросила она.
- Часа два уже. Олег "Пиноколаду" заказал. Классная вещь. Хочешь попробовать? - Вика пододвинула свой фужер поближе к ней. Взяв в стакане чистую трубочку, Надя опустила ее в густую тягучую жидкость и, сделав несколько глотков, скривила губы.
- Фу! Гадость какая...
Вытирая рот салфеткой, она наклонилась к уху Вики и еле слышно прошептала.
- Поднимемся ко мне в номер. Мне с тобой срочно переговорить надо.
Вика хотела ее о чем-то спросить, но Надя глазами быстро показала на Олега. Грустно вздохнув, Вика взяла со столика свою сумочку и, кокетливо улыбнувшись Олегу, стала подниматься. Заметив, что девушки собираются уходить, тот почему-то забеспокоился.
- Девчонки! Куда же вы уходите? Вечер только начинается. Сейчас мой приятель вернется.
- Мы скоро придем, - бросив предостерегающий взгляд на подругу, ответила Надя. - У нас свои женские дела есть.
Встав из-за стола, девушки направились к выходу.
- А Людка где? - спросила Надя, когда они уже выходили из бара.
Вика смущенно кашлянула в кулак.
- Она минут двадцать назад с другом Олега ушла.
Надя сквозь зубы чертыхнулась.
- Вот шалава! И здесь не может без мужиков обойтись. Только о койке и думает. Теперь ищи ее по всему отелю!
Она на секунду задумалась.
- Кстати, ты не в курсе, эти ребята тоже у нас живут? - спросила она Вику.
- Кажется, да. Только в каком номере, я не знаю.
- Ничего. Сейчас узнаем... - успокоила ее Надя.
Поправив рукой на плечах волосы, она подошла к стойке администратора и, с трудом подбирая английские слова, спросила его.
- Excuse! You do not know... in what number the young man has stopped, which sits in a bar... at an extreme... little table? Извините! Вы не знаете, в каком номере остановился молодой человек, который сидит в баре за крайним столиком?
Понимающе улыбнувшись, администратор подошел к двери бара и заглянул в нее.
- In number thirty five. В номере тридцать пять, - вежливо ответил он, возвращаясь на свое место. - Это третий этаж налево. Их там двое. Они тоже вселились сегодня. Сразу после вас.
Поблагодарив администратора очаровательной улыбкой, Надя взяла Вику под руку и направилась вместе с ней к лестнице, ведущей на второй этаж. Вдруг телефон на стойке администратора громко и призывно зазвонил. Тот поднес трубку к уху, и по его вдруг изменившемуся лицу, Надя поняла, что ему сообщают что-то очень важное. Она остановилась и, внимательно вслушиваясь в его короткие, отрывистые фразы, попыталась понять, о чем идет разговор. Вначале ей это не удавалось, но затем ее слух неожиданно резанули два слова: "Альфред Берг". Повторив их несколько раз, администратор взял со стойки книгу постояльцев отеля и, листая страницы, стал ее внимательно просматривать. У Нади учащенно забилось сердце.
- Слушай, Надюх, а у ресторана, похоже, кого-то убили, - вдруг испуганно шепнула ей на ухо Вика.
- Откуда ты знаешь? - Надя от неожиданности вздрогнула.
- Да вон, администратор по телефону разговаривает.
- А ты что, немецкий знаешь?
- Так. Немного... В школе когда-то учила.
- Ах да... Ты, помню, рассказывала. И что он говорит?
- Вообще-то я всего не разобрала, но слово "тот" он уже несколько раз произнес. А в переводе с немецкого это означает "мертвый", - растерянно произнесла Вика.
- Может, он что-нибудь другое имел в виду? - с сомнением спросила Надя.
- Да не похоже. Вон у него как морда вытянулась, - показала глазами на администратора Виктория.
Не дожидаясь окончания разговора, Надежда схватила подругу за руку и быстро потащила за собой по лестнице на второй этаж.
- Ты чего, - удивилась та, - что за спешка?
Втолкнув недоумевающую Вику в свой номер, Надя закрыла за ней дверь и стала с нетерпением ждать появления Федорова. Время тянулось для нее нестерпимо медленно, но прошло еще полчаса, пока в конце коридора не показалась его высокая широкоплечая фигура. Он подошел к Наде и по ее лицу сразу все понял.
- Что-нибудь узнали?
Надя кивнула головой.
- Похоже, в-вы правы! - чуть заикаясь, прошептала она. - Сейчас случайно услышала разговор администратора гостиницы по телефону. Всего не разобрала. Но он упомянул несколько раз "Альфреда Берга", и Вика говорит, что разговор шел об убийстве у ресторана.
Дмитрий Николаевич нахмурился.
- Значит, там действительно появились трупы. Этого нам еще не хватало, - он озабоченно потер пальцами подбородок. - Конечно, они могут к нам отношения не иметь. Мы ведь оттуда больше часа назад уехали. Но это лучше выяснять в Вене, в посольстве.
Он быстро оглядел пустой коридор.
- Вы всех собрали? - спросил он тихо.
Надя отрицательно покачала головой.
- Нет. Людка со знакомым наверх пошла.
- Знакомый, конечно, украинец из тридцать пятого номера. - тут же уточнил Дмитрий Николаевич.
Надя удивленно открыла рот.
- А... откуда вы знаете?
- Работа такая,- усмехнулся Федоров. - Значит, ребята зря время не теряют!
- А они вам чем-то не понравились? - спросила его Надя.
- Только тем, что вселились сразу после нас. И тем, что они наши бывшие соотечественники.
- Вы думаете, они связаны с Чегоевым?
Федоров пожал плечами.
- Вполне возможно.
Надя поежилась и, отведя глаза в сторону, неуверенно предложила.
- Тогда, может быть ее... пока... ну это... оставить здесь?
Дмитрий Николаевич укоризненно покачал головой.
- Не очень-то вам ваша любимая подруга дорога. Ладно, попытаюсь помочь, - он расстегнул пиджак и вытащил из внутреннего кармана фляжку с коньяком. - Пока расскажите ситуацию Вике. Если я не вернусь через десять минут, садитесь обе в машину и постарайтесь спуститься отсюда в долину. Это километров семьдесят. Там вас уже не найдут.

Сделав из фляжки несколько глотков, Федоров отдал ее девушке и, растрепав на голове волосы, нетвердой качающейся походкой стал медленно подниматься по лестнице на третий этаж отеля. Жильцов в этот поздний час в коридоре уже не было, и он, потрогав ручку аварийного выхода и убедившись, что тот не заперт, остановился перед дверью с номером тридцать пять и громко и настойчиво постучал в нее кулаком. За дверью никто не отозвался. Подождав немного, он постучал в нее еще раз. Затем еще... И только после четвертой попытки в номере послышался слабый шорох и дверь, наконец, открылась.
На пороге появился одетый в короткие шорты и майку Олег. Увидев Федорова, он смерил его с ног до головы неприветливым взглядом и грубовато спросил.
- Тебе чего?
"Здоров! - подумал Дмитрий Николаевич, разглядывая массивную, накачанную фигуру Олега. - С таким сразу не справишься. Только зря время можно потерять".
Он, слегка покачиваясь, сделал шаг назад и, стараясь протянуть время, стал, сильно прищурив глаза, изучать табличку, висящую рядом с дверью. На его лице появилось растерянное и немного глуповатое выражение, и он, наконец решившись, повернулся к Олегу и спросил его заплетающимся языком.
- Из-ви-ни-те! У вас нах-одит-ся одна моя кли-ентка, и мне надо сро-чно ска-зать ей неск-олько сл-ов.
Олег презрительно улыбнулся.
- Иди, мужик, проспись. Потом скажешь, - он захотел захлопнуть дверь, но Дмитрий Николаевич ногой придержал ее.
- М-м-о-лодой чело-век. Вы нав-в-ерно не по-няли. Мне оче-нь на-до! Всего н-несколько с-слов...
- Я же ясно сказал, - голос Олега зазвучал угрожающе. - Она сейчас занята. Освободится только утром.
- И все-таки пп...про-шу меня пропу-стить. - Федоров попытался рукой отодвинуть Олега в сторону.
Тот уперся. Его лицо налилось кровью. Он схватил Дмитрия Николаевича за плечи и с силой оттолкнул от себя. Федоров неожиданно поддался, и они оба, обнявшись, как партнеры в бальном танце, вывалились в коридор.
- Ах ты пьянь! - взревел в бешенстве Олег, отскочил в сторону и, размахнувшись, ударил Дмитрия Николаевича кулаком в лицо. Уходя от удара, тот присел на корточки и, вытянув правую руку вперед, впечатал свою ладонь в промежность Олега. Послышался приглушенный всхлип. Олег согнулся, разинув рот и выпучив глаза. А Федоров резко вставая и, вкладывая вес всего тела, ударил его снизу в подбородок. Пошатнувшись, Олег взмахнул руками и, не издав ни звука, рухнул на пол. "Один есть, - заходя в номер и закрывая за собой дверь, с облегчением подумал Федоров. - Теперь второй..."

В комнате, куда он попал, было темно, и ему пришлось несколько секунд простоять на месте, пока глаза не привыкли к темноте и он не смог различить в углу, между кроватью и большим плазменным телевизором, два обнаженных тела. Высокий плечистый мужчина стоял к нему спиной и, запрокинув голову, тихо стонал, а сидящая перед ним на коленях женщина обеими руками обхватила его бедра и головой прильнула к слегка подрагивающему животу. "Действительно не вовремя, - улыбнулся Дмитрий Николаевич, сразу узнав, несмотря на темноту покрасневшее от напряжения лицо Людмилы с втянутыми внутрь, как будто провалившимися щеками. - Но ничего не поделаешь. Придется потревожить".
Увидев стоящего в дверях Федорова, Людмила громко взвизгнула, вскочила на ноги и, на ходу прикрывая ладонями голую грудь, стремительно прыгнула на кровать. Мужчина обернулся и попытался закрыть торс полотенцем. Обе руки у него были заняты. Поэтому, подбежавшему Федорову хватило на него двух ударов - левой в печень и правой по челюсти...
Посмотрев на лежащее без движений тело и поняв, что его противник отключился надолго, Дмитрий Николаевич повернулся и, стараясь ступать бесшумно по скрипящему полу, направился к Людмиле. Она сидела на кровати, закутавшись в простыню, и расширенными от ужаса глазами следила за его приближением.
- В-в-вы чего? С ума сошли или напились в баре до белой горячки? - наконец с трудом выдавила она из себя.
Федоров невесело усмехнулся.
- Ни то, ни другое... Просто ваши подруги ждут вас внизу для очень важного разговора. Одевайтесь и идите за мной!
Вдруг лицо Людмилы исказилось гримасой страха и растерянности, и она, широко раскрыв рот, закричала с такой силой, что Федоров от неожиданности остановился на месте.
- А-а-а-а-а!..
"Похоже, истерика началась, - недовольно подумал он. - Сейчас народ начнет сбегаться!"
Он быстро повернулся и, выйдя в коридор, втащил в номер бесчувственное тело Олега.
Увидев лежащего на полу Олега, Людмила замолчала и, вдруг отбросив далеко в сторону простыню, через всю комнату голой кинулась к нему. Упав на колени, она стала поспешно его ощупывать.
- Что вы с ним сделали? - подняв голову, растерянно спросила она Федорова.
- Ничего. Он просто без сознания. Еще раз прошу вас одеться и пойти со мной.
- Да пошел ты... - заорала, вскакивая с колен, Людмила и вдруг кинулась к Федорову, повисла на нем и стала с остервенением бить его ладонями по лицу и плечам.
"Совсем девка спятила. С наркотиков, что ли?" - обомлел он, с трудом закрываясь от ее ударов. Подойдя к кровати, он схватил Людмилу за руки и, сбросив с себя, прижал к скомканному одеялу.
- Замолчи и быстро одевайся! - стирая с расцарапанного лица кровь, приказал он.
Людмила начала вырываться. Тогда он, высвободив левую руку, ударил ее ладонью по щеке. Она на мгновение затихла, но затем опять начала извиваться всем телом. Только после третьего, самого сильного удара она успокоилась.
- Повторяю последний раз, - тяжело дыша, прохрипел Федоров. - Я из-за тебя, бл..., под пули подставляться не намерен. Или ты идешь сейчас со мной, или я тебя здесь же придушу. Решай!
Людмила пластом лежала на кровати, раскинув в стороны свои длинные, с упругими, выпирающими мускулами ноги и удивленно смотрела на Федорова. Тот медленно разжал руки.
- Ну что, успокоилась? - не спуская с Людмилы настороженных глаз, спросил он.
Людмила слабо кивнула.
- Тогда вставай! - приказал Федоров. - Время не ждет.
Людмила стала неуверенно подниматься с кровати.
- Не беспокойся, я отвернусь. - Дмитрий Николаевич повернулся и подошел к окну. Оглянувшись через минуту и увидев, что Людмила уже одета, он взял ее за руку и, осторожно выглянув в коридор и удостоверившись, что там никого нет, вывел из номера.
Стараясь не попадаться никому на глаза, они спустились на второй этаж.
- Наконец-то! - увидев их, Надя подняла с пола дорожную сумку и стала закрывать дверь. - Вика уже в машине. Прогревает двигатель. Там все нормально прошло? - спросила она, искоса поглядывая на хмурую Людмилу.
- Вполне, - не вдаваясь в подробности, ответил Федоров.
Мимо дремлющего администратора они вышли на улицу и, что есть сил, побежали к автостоянке.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ. АЛЬПЫ...
Освещая тусклыми фарами безлюдное шоссе, машина медленно пробиралась среди высоких снежных заносов. Слева дорога обрывалась в таинственно чернеющую в ночи бездонную пропасть. А справа, освещенная слабым лунным светом, высилась отвесная, покрытая серебристым инеем стена. Проезжая часть была настолько узкой, что казалось, машина занимает почти всю ее ширину и при малейшей ошибке водителя она должна была неминуемо сорваться с обледенелой дороги вниз или врезаться в громоздящиеся вдоль обочины заснеженные камни.
Как назло, ночью начался сильный снегопад, и поэтому за два часа непрерывной, изматывающей езды Дмитрий Николаевич и девушки смогли отъехать от Эбенау только на пятнадцать километров. После подробного рассказа Нади о случившемся в ресторане Вика и Людмила заметно приуныли и теперь, молча, сидели рядом с ней, напряженно прислушиваясь к доносящимся снаружи звукам.
Проезжая через полицейский пост на выезде из городка, они по счастливой случайности избежали проверки документов. Осветив номерной знак машины фонарем, и заглянув в салон, полицейский махнул рукой.
- Fahren Sie vorbei. Проезжайте!
- Интересно! Почему нас не задержали? - удивилась Надя, когда пост полиции, скрылся за поворотом дороги. - У меня душа в пятки ушла от страха, когда они нас остановили.
- Действительно, почему? - Дмитрий Николаевич озабоченно потер пальцами небритый подбородок. - Наши с вами описания у них наверняка уже есть, а возможно и фотороботы. Полицейский рассматривал меня очень внимательно. Странно, что он нас не узнал, - он замолчал, напряженно всматриваясь в мутную снежную пелену за лобовым стеклом. - Похоже, бармен был прав, когда сказал, что Махмуд их контролирует. - продолжил он, после минутного раздумья. - Ему полиция нужна только для того, чтобы нас найти. А дальше они сами будут действовать. С того поста, наверное, уже позвонили кому надо.
Девушки переглянулись, и Надя с тревогой в голосе тихо спросила:
- А они нас догонят?
Федоров пожал плечами.
- Сейчас вряд ли. В такую погоду ночью они не смогут что-либо серьезное предпринять. А вот с утра перекроют все дороги наглухо, не выскочишь. Это я по своему прошлому опыту знаю.

Рано утром, едва показались первые робкие лучи восходящего солнца, они спустились в долину. За время пути шоссе, по которому они ехали, пересекло три разительно отличающихся друг от друга природных пояса. Вначале в сереющей ночной мгле среди бесформенных нагромождений скал угадывались, занесенные снегом и покрытые редким кустарником высокогорные луга и пастбища. Спустившись по склону горы еще на несколько километров, они попали в царство покрытых инеем вечнозеленых сосновых лесов. И наконец, у въезда в долину их окружил росший по обе стороны дороги редкий еловый лес вперемежку с дубом и буком. Снега вокруг уже не было, так как в предгорье еще царствовала поздняя альпийская осень, золотящая густые кроны росших здесь в изобилии высоких многовековых деревьев. Попетляв по лесу, шоссе вдруг выскочило на равнину и затерялось среди невысоких покрытых кустарником холмов. Слева от дороги желтело большое поле с остатками убранного льна и стоящими тут и там силосными башнями и сеновалами. А чуть дальше, за небольшой, извилистой речкой, высился похожий на гигантские крылья чайки ветряк электростанции. Справа, насколько хватало глаз, тянулась болотистая низина, прерываемая редкими островками высохшего вереска и зарослями камыша. Местами она уходила в сторону, и тогда вдоль дороги расстилался похожий на желто-зеленый ковер луг, усыпанный уже засохшими осенними цветами. Шоссе в это раннее субботнее утро было пустынным. Встречных и попутных машин не было, и только сзади их "Ауди" постоянно маячил одинокий черный "БМВ". Когда они пересекли реку и снова въехали в лес, машины, шедшие друг за другом уже несколько километров, снизили скорость.

- Кажется, за нами хвост! Но это не полицейские, - сказал вдруг Дмитрий Николаевич и еще раз внимательно посмотрел в зеркало заднего вида.
- Не могу понять одного, - вглядываясь в мелькающий сзади темный силуэт, продолжил он. - У них машина мощнее нашей раза в два, а они даже не стремятся нас догнать?
- Может, они просто катаются, и никуда не спешат? - Вика обернулась и тоже посмотрела назад.
- Сомневаюсь, - Федоров резко закрутил руль вправо. Машину занесло на повороте, и "БМВ" исчез за росшими вдоль обочины деревьями. - Они едут за нами уже минут двадцать. С той же скоростью, что и мы. Если я ее сбавляю, они делают то же самое. Если я прибавляю, прибавляют и они. Это хвост явно за нами. Но почему они не хотят нас догнать?..
- Наверное, думают, что мы вооружены. Вот и боятся приближаться, - предположила сидящая рядом с Викой Надя.
Дмитрий Николаевич усмехнулся и отрицательно покачал головой.
- Нет, - он, нажав на педаль газа, разогнался и перешел на повышенную передачу. - Скорее всего, у них просто задачи такой нет - с нами гонки устраивать. А это означает только одно, - Федоров обернулся и выразительно посмотрел на девушек, - что впереди нас уже ждут. А эти только контролируют, чтобы мы с дороги никуда не свернули.
- Тут и не свернешь никуда, - уныло заметила Надя, кивнув на окружающую шоссе высокую стену деревьев. Проехав еще с километр, Дмитрий Николаевич сбавил скорость и вытащил из бардачка карту окрестностей Зальцбурга.
- Видимо, придется рискнуть! - внимательно изучая ее, озабоченно сказал он. - Иначе можем нарваться на засаду. Тогда крышка. Зажмут с двух сторон. Не вырваться...
Он помолчал, видимо, что-то обдумывая, и, еще раз взглянув на карту, пояснил.
- Через пять километров будет пост полиции. Без предварительной разведки нам появляться, там не стоит. Поэтому сейчас попробуем сделать следующее... - Федоров сделал паузу и обвел девушек ободряющим взглядом. - У наших преследователей машина двухместная. Значит, их только двое. Вон за тем поворотом я остановлюсь, и вы быстро убегайте в лес. Сидите там и ждите моего сигнала, а я попробую "языка" взять и, может, оружием каким разживусь.

Как только машина обогнула поворот и "БМВ" скрылся из вида, Федоров резко затормозил и, круто повернув руль, поставил ее на обочину. Быстро выбравшись из салона, он открыл багажник и, взяв из него небольшую саперную лопатку и купленную ночью в супермаркете пятнистую накидку, набросил ее на себя.
- Теперь бегите! - приказал он девушкам. - Если услышите выстрелы, уходите глубже в лес и дальше сами решайте, что делать. Меня не ждите. Понятно?
Девушки, молча, переглянулись и кивнули в ответ. Дождавшись, пока они скроются за росшими у обочины деревьями, он, пригнувшись, перебежал на другую сторону дороги и, раздвинув руками, пожелтевшие кусты папоротника, лег на покрытую опавшими листьями холодную землю. "Жалко, деревья голые стоят. Вблизи не спрячешься, - устраиваясь поудобнее, подумал он, - значит, если они проедут мимо, то это, возможно, и не по нашу душу, ну, а если остановятся..."

"БМВ" остановился, и из него выскочили два одетых в одинаковые итальянские кожаные куртки и новенькие джинсы "Ливайс" рослых широкоплечих парня. Один сразу побежал к стоящей на обочине "Ауди", а другой, взяв с сиденья большой морской бинокль, стал внимательно осматривать окружающий дорогу лес. "Надо бы их как-то отвлечь. Иначе не справлюсь. Да и оружие у них, похоже, имеется..." - внимательно разглядывая парней, решил Дмитрий Николаевич. Он, стараясь не шуметь, отполз от дороги к опушке леса и спрятался за ствол растущей там высокой раскидистой сосны.
"Чтобы такое придумать... - размышлял он, чувствуя, как от нервного напряжения по его телу начинает разливаться неприятная, сводящая легкой судорогой пальцы рук, дрожь. - Хоть бы крикнул кто-нибудь или палкой по стволу дерева постучал. Эх тв.. м..! - про себя выругался он. - И как это я упустил!.. Надо было девчонок заранее предупредить. Они бы там, в лесу, минут пять повизжали, и я бы к этим... спокойно подобрался".
Приподняв ветки, он осторожно выглянул на дорогу, и вдруг его лицо вытянулось от неожиданности и удивления. На шоссе, метрах в двадцати от стоящих машин, появилась высокая фигура Надежды. Дмитрий Николаевич похолодел от ужаса. Оба парня сразу повернули свои головы к девушке. Несколько секунд все трое внимательно рассматривали друг друга. Затем Надежда, с трудом переставляя негнущиеся в коленях ноги, пошла к парням. "Так это она решила их от меня отвлечь. Вот молодец!" - догадался вдруг Федоров и, скинув на землю накидку, быстро пополз к шоссе.

Надя, зажмурив от страха глаза и судорожно глотая широко открытым ртом воздух, медленно подходила к стоящим неподвижно парням. Вдруг один из них охнув, завертелся юлой на месте и ничком упал на шоссе. К сожалению, оглушить второго Дмитрий Николаевич не успел. Тот отскочил в сторону и, рывком расстегнув молнию куртки, рванул из висящей на боку кобуры пистолет. Увидев наведенный на себя ствол пистолета, Федоров, машинально закрыл глаза. "Все! Конец! - промелькнуло у него в голове - Хорошо бы сразу в сердце или в голову, чтобы не мучиться..." Как перед прыжком в холодную воду, он затаил дыхание. Его мозг продолжал лихорадочно работать, но, как, ни странно, прежняя жизнь перед ним не проносилась. Секунду он напряженно ждал выстрела. Затем другую...
"Странно, почему не стреляет?" - Дмитрий Николаевич открыл глаза и вдруг увидел, как Надежда повисла на руке парня, и, вцепившись в нее посиневшими от напряжения ногтями, не давала ему ее поднять. Парень с перекошенным от злобы лицом возил ее ногами по асфальту и пытался изо всех сил сбросить с себя. Федоров глубоко вздохнул и, пригнувшись, метнул в него лопатку. Пистолет с глухим стуком упал на дорогу, а рука парня, пронзенная лезвием лопатки, окрасилась кровью и повисла, как плеть. Оба противника кинулись к оружию. Отбросив девушку далеко в сторону, парень успел к пистолету первым. Он нагнулся, пытаясь поднять его... на долю секунду опустил глаза... и тут же рухнул на асфальт, получив удар кулаком в затылок.

"Кажется, на этот раз пронесло! - Дмитрий Николаевич облегченно вздохнул и дрожащей рукой, задевая губы и нос, перекрестился. - Считай, второй раз родился ...так растерялся, что даже с линии огня уйти не успел".
На шоссе выскочили Вика и Людмила и, с опаской поглядывая на, лежащих без сознания парней, бросились к Наде.
- Ты как?
Надежда стояла на коленях посредине дороги и, потирая ладонью ушибленное плечо, тяжело дышала.
- Поздравляю с боевым крещением! - Дмитрий Николаевич тоже подошел к девушке. - Спасибо, что помогли... но больше прошу так не рисковать.
- А вы разве не рисковали? - отбросив с лица спутавшиеся волосы, хриплым от волнения голосом спросила его Надя.
Федоров пожал плечами.
- У меня работа такая... И, кроме того, мне за это деньги платят, и немалые. И именно за вашу безопасность. А за помощь большое спасибо! Если бы не вы, даже не знаю, чем бы все это закончилось. Оказывается, вы смелая девушка, никогда бы не подумал! - он подал ей руку, чтобы помочь подняться.
Надя вдруг смутилась. На ее лице проступил легкий румянец. И она, опустив глаза и, как бы, не замечая руки Федорова, встала сама. Отряхнув с джинсов прилипшие листья и стараясь не смотреть на Дмитрия Николаевича, она отошла к обочине дороги. Проводив ее внимательным взглядом, тот усмехнулся. Затем сунул пистолет к себе в карман и подошел к лежащим на дороге парням.
- А теперь давайте первого, которого я оглушил, к нам в машину, в багажник забросим, - попросил он Людмилу.
Завернув парню руки за спину и крепко связав их куском провода, он с помощью Людмилы положил его в багажник.
- Так, одно дело сделали, - Дмитрий Николаевич удовлетворенно похлопал ладонью по крышке багажника. - Теперь еще одно осталось.
Он взял из бардачка машины черный полиэтиленовый пакет, расправил его и, подойдя к девушкам, голосом, не терпящим возражений, приказал.
- Прошу отдать мне ваши мобильные телефоны!
- Это еще зачем? - удивилась Людмила и, вытащив из кармана свой мобильник, предложила. - Может, сейчас стоит позвонить в посольство или Гонгадзе и рассказать им, что произошло?
Дмитрий Николаевич отрицательно покачал головой.
- Нет, этого делать нельзя. Они нам сразу вряд ли помогут, а свое место нахождения мы тут же раскроем.
Увидев написанное на лицах девушек недоумение, он пояснил.
- По звонку можно определить место, где мы находимся. Если наши преследователи знают номера телефонов, то каждый сделанный с них звонок будет показывать им наши координаты.
- Вы в этом уверены? - скептически возразила Людмила.
- Пока нет, - ответил Федоров, - но сейчас нам лучше не рисковать. Мы же не знаем их возможностей. И еще неизвестно, как нас эти парни разыскали. Дня два, я думаю, вы потерпите. Сейчас нам надо отъехать отсюда подальше и тогда уже выходить на связь.
Девушки неохотно отдали свои мобильники. Федоров сложил их в пакет, затем бросил туда телефоны преследователей. "Надо и свой заодно положить", - подумал он. Залез в машину и, найдя пиджак, в котором ездил в ресторан, стал рыться в его карманах. Вытащив свой мобильник, он уже собирался бросить пиджак обратно на заднее сидение, как вдруг обнаружил в его боковом кармане незнакомый телефон с синей поперечной полосой. "Странно? Откуда он тут взялся?" - Дмитрий Николаевич с недоумением повертел его в руках, пожал плечами и положил в пакет вместе со всеми.
- Так. Теперь займемся нашим пленником.
Он вытащил из бардачка карту.
- По схеме метров через двести сбоку есть дорога на заброшенный рудник, - сделав ногтем на карте отметку, сказал он. - Заедем туда и там с "языком" и потолкуем.

Минут через десять, проехав по заброшенной лесной дороге несколько километров, машина остановилась у старого полуразвалившегося здания рудника - одноэтажного кирпичного дома с облупившейся штукатуркой, прогнившей крышей и наглухо заколоченными окнами. Царящее в нем запустение говорило о том, что добычу угля здесь прекратили вести, наверное, уже лет десять назад, и с тех пор, кроме охотников и туристов в эту лесную глушь, похоже, никто не заглядывал.
Открыв багажник, Дмитрий Николаевич взвалил бесчувственное тело пленника к себе на плечо и занес его через открытую настежь дверь внутрь здания. Опустив парня на пол и прислонив спиной к стене, он тщательно обыскал у него все карманы. Найденные документы быстро просмотрел и засунул обратно, а кобуру с запасными обоймами и складной нож-наваху с наборной рукояткой из разноцветных металлических колец отложил в сторону. Затем достал портсигар, закурил и, выйдя наружу, подошел к машине.
Порывшись в багажнике, он вытащил оттуда кусок проволоки, молоток, кусачки и ножовку по металлу.
- Это вам зачем? - спросила Вика, с удивлением глядя на его приготовления.
- Может пригодиться... - сумрачно бросил Федоров. - И еще. Заколка для волос у кого-нибудь из вас есть?
Получив заколку и захватив с собой канистру с водой, он направился к зданию конторы.
- Вы погуляйте где-нибудь в лесу полчасика. Только далеко не уходите. Я вас потом позову, - обернувшись, попросил он девушек.

Присев около связанного парня, Дмитрий Николаевич докурил сигарету, выбросил еще тлеющий окурок в заваленный ржавыми консервными банками угол комнаты и, взяв парня за подбородок, стал ладонью наотмашь бить его по щекам. Ему пришлось делать это довольно долго, пока, тот, наконец, не застонал и не открыл глаза. Медленно двигая мутными зрачками, он огляделся вокруг и, увидев Федорова, непроизвольно вздрогнул. "Узнал!.. - понял Дмитрий Николаевич. - Этот тип меня на дороге не видел. Раз сразу узнал, значит, охотились они именно за нами. Осталось выяснить, зачем..."
Снова закрыв глаза, парень склонил голову на грудь, и, казалось, задремал.
- Darfst du zu sprechen? Говорить можешь? - выждав паузу, спросил его по-немецки Федоров.
- Смотря о чем... - с трудом шевеля распухшими губами, ответил парень.
- Так ты по-русски, оказывается, умеешь разговаривать! - с деланным удивлением воскликнул Дмитрий Николаевич. - Вопросы стандартные: кто, зачем, почему?..
- Не понимаю?
- Зачем вы нас преследовали?
- Мы не преследовали. Просто катались. А вы на нас первые напали.
- А откуда у тебя вот это? - Дмитрий Николаевич вытащил из кобуры ребристую ручку пистолета. - Да еще с глушителем. Такие, насколько я знаю, в магазине не продаются.
Парень криво усмехнулся.
- Достал по знакомству.
Федоров тяжело вздохнул.
- Слушай. У меня очень мало времени. На простых путешественников вы явно не похожи. По манере езды ясно, что вы пасли именно нашу машину. Мне надо знать, зачем?
- Я не понимаю, о чем вы спрашиваете!
- Тогда ты не оставляешь мне выбора. - и Дмитрий Николаевич показал глазами на молоток и кусачки.
- Пытать... б-будете? - дрогнувшим голосом спросил парень.
- А ты что думал! - Федоров пристально посмотрел на него. - Извини - "а ля гер ком а ля геро". На войне, как на войне. Я тоже шкурой своей рискую, и мне лишний раз ее под пули подставлять не хочется. А если ответишь на мои вопросы, я тебе сохраню жизнь.
- Так я вам и поверил, - пленник, разлепив губы, презрительно сплюнул на потрескавшиеся доски пола.
- Ну а зачем мне лишние трупы? Ведь на мне уже кто-то висит?
- Еще бы!.. - парень, запрокинув голову, с вызовом хохотнул.
Пряча на губах усмешку, Федоров покачал головой.
- Ну, вот видишь. Лишние мне, сам понимаешь, ни к чему.
Почувствовав, что он проговорился, парень отвернул голову к стене и замолчал. Дмитрий Николаевич опять закурил, щелкнув портсигаром.
- Так ты будешь говорить или мне придется заставить тебя это сделать? - выпустив изо рта струйку дыма, спросил он парня.
Тот продолжал молчать.
Дмитрий Николаевич наклонился и поднес зажженную сигарету к его лицу.
- Еще раз повторяю. Будешь говорить?
Парень молчал, с ужасом глядя на дымящийся огонек сигареты.
- Тебе что, жизнь надоела?
Парень, судорожно двигая кадыком, проглотил слюну. Затем еле слышно прошептал.
- Если я вам все выложу, меня свои же пристрелят. Так какая разница, вы или они.
- Ну, умереть можно по-разному. Сам знаешь...
- Знаю...
- Ладно, - Дмитрий Николаевич с раздражением отбросил сигарету в сторону. - С тобой, видно, по-хорошему не договориться.
Он быстро залепил парню рот скотчем. Затем прибил металлическими скобками его ладонь к доске. Парень задвигался, пытаясь освободить руку, а когда понял, что это ему не удастся, напрягся всем телом и затих. "Все ясно. Приготовился, - усмехнулся Дмитрий Николаевич и стал рыться в карманах. - Ну что ж, посмотрим, каков ты в деле".
Он вытащил заколку и поднес ее к лицу пленника. Ее тонкое длинное лезвие оказалось точно на уровне его глаз. Федоров медленно опустил заколку вниз, следя, как глаза парня сопровождают ее, подвел к ладони и на секунду задержал, как бы раздумывая, с какого пальца начать. Парень застонал. Его глаза беспокойно забегали. Лезвие заколки остановилось у одного пальца, другого... и вдруг резко вошло под ноготь мизинца.
Алая струйка крови брызнула Федорову на рукав куртки. Парень замычал и дернул руку на себя. Дмитрий Николаевич быстро наклонился к нему.
- Если надумаешь говорить, сожми левую ладонь в кулак. Ты меня понял?
Тот поднял на Федорова безумные от боли и ненависти глаза и упрямо замотал головой. Дмитрий Николаевич поморщился.
- Жаль. Тогда придется продолжить, - с сожалением сказал он и, вытащив окровавленное лезвие, поднес его к следующему пальцу...

Увидев, что голова парня бессильно упала на грудь, Дмитрий Николаевич открыл канистру и плеснул водой ему в лицо. Затем содрал со рта пленника скотч и, когда тот открыл глаза, спросил.
- Может, хватит? Мне калечить тебя не хочется. Ты еще молодой. У тебя вся жизнь впереди.
Парень тяжело дышал, глядя в одну точку. Затем дернул подбородком и глухо, как бы с натугой произнес.
- Я... я все скажу.
- Давно бы так, - облегченно вздохнул Дмитрий Николаевич и придвинулся к нему ближе. - Тогда давай по порядку. Вы ходите под Махмудом?
- Да...
- Как вы нас на шоссе нашли?
- Нам с поста полиции сообщили, куда вы поехали.
- С какого поста?
- Который на выезде из городка.
- Понятно. А зачем вы своих бойцов у ресторана стали мочить?
- Мы их не мочили...
Дмитрий Николаевич удивленно посмотрел на парня.
- То есть, как не мочили? А кто же тогда?
Парень нахмурился.
- Нам сказали, что это вы сделали. Полиция объявила вас в розыск.
- Кого вас? - не понял Федоров.
- Тебя и Смирнову.
- А она здесь причем? - удивился он.
- Говорят, улики нашли на парковке.
- Какие?
- Биту...
- Биту? Странно... - Дмитрий Николаевич озабоченно потер пальцами подбородок. - Где вы нас ждете?
- По трассе через пять километров пост полиции. Там вас и ждут.
- Их много? Оружие есть? - спросил Дмитрий Николаевич.
- Думаю, человек десять с автоматами.
- Даже так... Ну а лесом пройти можно?
- Наверно, можно. Но здесь тропы надо знать.
- А засады там могут поставить?
- Если засады будут, то из местных, австрийцев. У них в основном ножи и кастеты.
- Ладно, - кивнул головой Дмитрий Николаевич. Он вытащил из кармана карту и расстелил ее перед пленником. - А теперь расскажи мне подробно о той засаде на шоссе и, самое главное, как ее объехать.
- Хорошо. Слушайте...
Они проговорили еще около часа.

Неяркое осеннее солнце стояло в зените. Третий час беглецы пробирались через густые лесные заросли, обходя многочисленные ручьи и речки, стекающие с окрестных гор. Вначале узкая извилистая тропка велась по крутому, почти отвесному склону горы. Затем она резко нырнула в глухой лес, заваленный отжившими свой век деревьями и устланный толстым слоем хвои и листьев. Пройдя лес, путники вышли к шумящему своими стремительными водами горному потоку и, найдя место, где узкое ущелье было наполовину завалено камнями, переправились через него, почти не замочив ног. К полудню, уже сильно устав, они добрели до заросшего высохшей осокой и папоротником родника, где Надежда, еле передвигая увязшие в пожелтевшей траве ноги, попросила остановиться.
- Фу! Больше не могу, - стирая с лица крупные капли пота, сказала она и без сил повалилась на землю. - Всю ночь не спала. Глаза просто слипаются.
Она уже давно шла в одном свитере, перекинув куртку через руку. Ее лицо, покрытое пылью, осунулось и потемнело, а по тяжелому, свистящему дыханию было видно, что двигается она из последних сил. Вика, держащая ее под руку, судя по внешнему виду, тоже была не в лучшей форме.
- Ладно, привал, - Федоров остановился и стал снимать со спины дорожную сумку. - Надо подкрепиться. А то шагать еще далеко. Хорошо, погода пока солнечная.
- Сколько? - спросила Людмила, присаживаясь на траву рядом с Надей. Одетая в кожаный костюм и кроссовки, она довольно легко переносила все тяготы их нелегкого похода.
Федоров вынул из кармана карту, которую он прихватил с собой из отеля и разложил ее перед девушками.
- Судя по моим расчетам, за три часа мы прошли только семь километров. - он пальцем прочертил по зеленовато-желтому листу карты короткую извилистую линию. - А всего до железнодорожной станции километров пятнадцать. - Федоров показал в углу карты закрашенный черной краской кружок. - Но это по прямой, а если придется петлять, то к вечеру можем и не добраться.
- А дальше что будем делать? - жуя сорванную травинку, снова задала вопрос Людмила.
- Что будем делать?.. - переспросил Дмитрий Николаевич, вынимая из сумки продукты и бутылки с минеральной водой и раскладывая их на траве. - Довезу вас до Вены. Позвоню Гонгадзе. Пусть срочно связывается с нашим посольством и высылает сюда своих людей. Теперь я один ничего сделать не смогу. Как сказал человек Махмуда, полиция объявила меня в розыск по подозрению в убийстве. На парковке нашли два трупа, в которых посетители и служащие ресторана опознали тех, кто на нас там напал.
Людмила подняла на него удивленные глаза.
- Значит, подтвердились ваши опасения. А я думала, вы с Надькой так, для красного словца про драку рассказали, чтобы впечатление на нас произвести.
- К сожалению, подтвердились, - Федоров нахмурился. - И еще... - он бросил взгляд на лежащую рядом с Людмилой Надежду. - Для вас, Надя, у меня, к сожалению, плохие новости. Полиция около трупов нашла биту, на которой почему-то оказались только ваши отпечатки пальцев. Причем экспертиза показала, что смертельные удары были нанесены именно ей. Кто-то хочет вас подставить, и по-крупному! - добавил он.
- Но я же была в перчатках, - Надя приподняла голову и испуганно вскочила с земли. - Вы это должны помнить. И никакую биту я в руки не брала!
- Я это хорошо помню. К бите вы точно не прикасались, - подтвердил Дмитрий Николаевич. - Но факт остается фактом. На ней нашли именно ваши отпечатки пальцев.
Лицо Нади стало бледнеть, и она тяжело опустилась на траву.
- Боже мой! Что же мне теперь делать? - еле слышно прошептала она.
Федоров с сочувствием посмотрел на девушку.
- Я что-то в этом роде ожидал, - сказал он. - Все-таки главный объект атаки из нас четверых это вы. Какой интерес тому же Махмуду, если мне, например, дадут пожизненное заключение?
- А мне... Кому надо меня так подставлять? - растерянно воскликнула Надя.
Дмитрий Николаевич пожал плечами.
- Вот это и непонятно. Чем больше я об этом деле думаю, тем меньше понимаю, что происходит, - он озабоченно потер густую щетину на своем подбородке. - Ведь вас подставить в первую очередь интересно Махмуду. Он этим сразу двух зайцев убивает - вас на короткий поводок посадит и с Гонгадзе будет, чем торговаться. Одно дело, когда вы жертва, и совсем другое - если преступница. Вас даже похищать тогда не надо. Посадить вместо виллы в местную тюрьму, и все. Но они это отрицают! - Федоров обвел девушек вопросительным взглядом. - Говорят, что убили не они. И как там бита с вашими отпечатками пальцев могла оказаться? Тоже непонятно. Ведь я точно помню, вы их не трогали. Раз убили не они и не мы, получается, их убил кто-то другой. И он же биту подбросил. Но тогда кто и зачем?
- А может, этот парень просто врал? - жуя бутерброд с ветчиной, заметила Людмила. - Вы его в пальчик укололи. Он и расплакался и наговорил вам всякой ерунды. А вы и поверили... - она с усмешкой покрутила головой.
- Ну, во-первых, я его не в один пальчик уколол, а во все пять, - недовольно отрезал Дмитрий Николаевич. - И работал я не на испуг, а серьезно. Конечно, мог и не заметить игры. Говоря откровенно, не очень-то был похож наш пленник на бойцов Махмуда.
- Кстати, а зачем вы его отпустили? - спросила Людмила. - Он же все про нас расскажет.
Дмитрий Николаевич усмехнулся.
- Он расскажет только то, что я хочу, чтобы он рассказал. Мы с ним в основном обсуждали, как объехать пост полиции на трассе, а про лес я так, вскользь спросил. И доберется он в таком состоянии до своих не раньше, чем часа через три-четыре. Чтобы оторваться от погони, нам этого времени вполне хватит.
- А если его искать будут? - возразила Людмила.
- Даже если найдут, они, скорее всего, сконцентрируют силы вокруг поста. Хотя, - Дмитрий Николаевич нахмурился, - недооценивать нашего противника тоже не следует. Ладно. Давайте поедим и будем отдыхать.
После того как девушки в тягостном молчании покончили с разложенными на траве бутербродами, он аккуратно собрал с земли все крошки и обрывки бумаги и, сложив их в пластиковый пакет, закопал на дне родника. Затем, положив под голову сумку и прикрыв лицо рукой, с удовольствием растянулся на траве. Он уже начал засыпать, когда Людмила вдруг тронула его за плечо и спросила.
- А где вы так драться научились? Прямо как Рэмбо какой-то. Меня, как увидела, что вы с бедным Олегом сделали, до сих пор в дрожь бросает.
- Да так... Было дело, - Федоров сонно зевая, повернулся на другой бок.
- Может, покажете, - попросила неожиданно Людмила.
- Это еще зачем? - Дмитрий Николаевич удивленно приподнял голову.
Людмила ухмыльнулась.
- Вдруг пригодится. Я драться люблю.
- Гмм... А по вам и не скажешь! - заметил Дмитрий Николаевич, внимательно поглядев на нее. - Кстати, в древнем Китае жила такая девушка Винь Чун. Вот она как раз в этом деле хорошо преуспела.
- Допек, наверно, кто-нибудь! - не удержавшись, прыснула в кулак Вика.
- Этого я не знаю. А вот то, что ее школа считается одной из наиболее эффективных, - это точно. В теории это выглядит так, - Дмитрий Николаевич, отложив сумку, встал с земли, отряхнулся и, выставив перед собой правую руку, сделал ею несколько быстрых замысловатых движений. - Чтобы победить противника вы должны его либо опередить, либо обмануть. Обычный человек в состоянии контролировать только одно движение. То есть в бою он или бьет, или защищается. Винь Чун делала это одновременно. Вы, Людмила, раньше спортом занимались? - спросил он с интересом наблюдающую за ним девушку.
- Плавала... - чуть помедлив, ответила та.
- Не возражаете, если я на вас покажу?
Людмила, молча, кивнула головой, встала и подошла к Дмитрию Николаевичу.
- Попробуйте ударить меня в лицо. - предложил тот.
Людмила неумело ткнула перед собой кулаком.
- Теперь смотрите внимательно...
Федоров левой ладонью отвел ее руку в сторону и, повернув корпус, кулаком правой руки уперся Людмиле в подбородок.
- Видите. Одним движением корпуса я защищаюсь, уходя с линии атаки, и, используя это же движение, атакую противника правой рукой. Встречный удар по эффективности самый разрушительный. Здесь особой силы не требуется. Я в ресторане таким приемом двоих вырубил. Если ваш противник с такой техникой незнаком, он ничего сделать не может. Просто не успевает.
Вика и Надежда, лежа в тени, усыпанного опавшими листьями, папоротника, с любопытством наблюдали за ними. Дмитрий Николаевич показал девушкам еще несколько приемов и уже собирался снова лечь отдыхать, как вдруг сверху из-за верхушек сосен до него донесся странный, похожий на треск стрекозы, но только усиленный в сотни раз, звук. Вздрогнув от неожиданности, он быстро присел на поросшую мхом землю и, подняв голову, посмотрел вверх. Странный звук приближался и нарастал с каждой секундой. Федоров почувствовал, как под ним начинает дрожать земля, и, схватив лежащую рядом сумку, быстро скользнул под росший у родника еще не успевший опасть густой куст можжевельника.
Осторожно выглянув из-за переплетенных в причудливые узоры веток, он увидел, как над склоном горы показался, окрашенный в бело-оранжевые цвета полицейский вертолет. Снизив скорость и пригибая струей винта верхушки сосен, он завис прямо над родником. Голова летчика в белом шлеме и темных солнцезащитных очках высунулась из окна. Несколько секунд он что-то внимательно рассматривал внизу, поворачивая голову то влево, то вправо. Затем вертолет круто взмыл вверх, развернулся и, поблескивая на солнце полированными боками, полетел на юго-восток. Его рокот стал постепенно затихать, раздаваясь в лесу все глуше и глуше, и вскоре совсем пропал, когда сверкающий винт вертолета превратился в еле заметную на голубом небосводе светящуюся точку. Дмитрий Николаевич медленно поднялся с земли и, повернувшись к девушкам, задумчиво сказал.
- Если все отдохнули, идем дальше. Не будем больше терять времени. Его, похоже, у нас уже нет...

Уже близился вечер, когда, совсем обессилев и так и не добравшись до станции, они набрели на старый полуразвалившийся сарай, доверху набитый недавно скошенным сеном. Он стоял как раз посредине большого луга, усеянного островками кустарника и окруженного со всех сторон густыми лесными зарослями.
- Ночевать придется здесь, - осмотрев сарай, сказал Дмитрий Николаевич. - Лучше места нам сейчас не найти. Костер разводить не будем. Поужинаем галетами и минеральной водой.
Он сел на тюк еще влажного душистого сена и с наслаждением вытянул уставшие после долгой дороги ноги. Внутри сарая стоял полумрак. Лучи заходящего солнца, проскальзывая сквозь щели в стенах, устилали землю маленькими светлыми пятнами, и, казалось, что сарай наполнен причудливой россыпью плавающих по нему светлячков.
- Чтобы все успели отдохнуть, установим дежурство. Я дежурю до двух ночи. Потом меня сменит тот из вас, кто лучше выспится, - распорядился Дмитрий Николаевич.
Людмила, уже устроившаяся на самом высоком месте сеновала, вдруг встрепенулась и предложила.
- Давайте я вас сменю. Я не очень устала.
- И пойдешь мужиков искать! Не надейся, - едко усмехнулась Надя, с усилием стягивая с себя мокрую от вечерней росы куртку.
- Я думаю, после вчерашней истерики вам надо хорошенько выспаться, а то опять выкинете что-нибудь... этакое, - тоже возразил Дмитрий Николаевич.
- А что она выкинула? - поинтересовалась Надя, повернувшись к нему.
- Ничего! - отрезала Людмила, обиженно поджав губы. - Ладно, буду спать до утра, - вдруг согласилась она, очевидно, желая побыстрее замять разговор.
Просидев до двух часов ночи и не заметив вокруг ничего подозрительного, Дмитрий Николаевич разбудил Надю и Вику.
- Придется вам вдвоем подежурить. Меньше вероятность, что заснете, - посмотрев на их разморенные сном лица, предложил он. Сладко зевая и потягиваясь, девушки неохотно встали и, взявшись за руки, пошли к выходу из сарая.
Федоров остановил их.
- Я там снаружи сена набросал, чтобы теплее было, но огня, ни в коем случае не зажигайте, - строго предупредил он. - Если замерзнете, лучше вокруг сарая побегайте. Быстрее согреетесь. Если что случится, сразу будите меня. Вот вам пистолет. Второй оставлю у себя. Стрелять, конечно, не доводилось?
По растерянным лицам девушек он все понял без слов.
- Ладно, будем надеяться, что до утра ничего не случится, - махнув рукой, сказал он и, пошатываясь от усталости, побрел к сеновалу.

Из интернет-дневника Надежды Смирновой
29 октября 200... года (03.00)
"Всем привет! Выдалась свободная минутка, и я решила ею воспользоваться. Рядом Викуля спит, как сурок, только носиком своим посвистывает, и, пока кругом все тихо, я решила продолжить вести свой дневник. К сожалению, мой ноутбук остался в гостинице на Эбенау и в Интернет выйти я теперь не могу, но я успела захватить с собой из номера портативный "комп" (он по размеру как раз помещается во внутренний карман моей куртки) и теперь свои мысли, как и обещала, буду заносить в него. (Естественно, пока аккумуляторы не сдохнут и пока пером в экран тыкать не надоест.) Если все пойдет нормально, и я останусь живой и не засяду надолго в местную тюрягу (Теперь уже так приходится вопрос ставить!), скачаю их потом на свою страничку в Сети.
Как и предвещал нам в свое время Федоров, с этим Махмудом мы оказались, извините за непристойное выражение, в полной ж...! Как мы туда по собственной глупости попали, опишу позже, когда будут время и желание, а сейчас остановлюсь на самом главном и существенном.
Вляпалась, девчонки, я, похоже, основательно! Из скромной девушки-модели за один вечер превратилась в матерого убийцу, на кровавом счету которого к настоящему моменту уже числится два чуть ли не расчлененных труппа. И что меня теперь ждет, пожизненное заключение или электрический стул, я, честно говоря, не знаю. Из романтического приключения наш вояж в Вену превратился в очень скверную историю с весьма плачевным для меня (и, наверное, не только для меня) концом.
И все эти неприятности свалились на меня, как снег на голову! Еще вчера все было нормально. Жила я себе, никого не трогала, и до меня вроде бы никому не было дела.
И вдруг... Как прорвало где-то. Одна за другой проблемы посыпались! Да еще какие! Такие ужасы и в кошмарном сне не каждую ночь увидишь. Мне иногда кажется, что все, вокруг меня происходящее, - дурной сон. Думаю, сейчас проснусь, и все кошмары сразу закончатся. Но, к сожалению, не заканчиваются. Просыпаюсь и вижу - кошмарный бред превратился для меня в повседневную реальность.
Единственный положительный момент во всей этой истории заключается в том, что встретилась я, похоже, с очень неплохим человеком. И человека этого, как ни странно, зовут Федоров Дмитрий Николаевич. По моим прежним записям вы, наверное, подумали, что он помесь придурка, ханжи и старого маразматика. Что же делать, ошиблась! И свою ошибку сейчас признаю. (Чего со мной еще никогда не бывало!)
Хотя... то, что я ошиблась, не только моя вина. Он, видимо, тоже решил поначалу под лоха закосить, чтобы лишнее внимание на себе не заострять. И надо сказать, ему это неплохо удалось. Всех нас троих вокруг пальца обвел. (А по событиям в ресторане, похоже, и не только нас.)
Мужик он оказался очень интересный. Я таких еще не встречала. Вылитый "крепкий орешек" Брюс Уиллис, только с внешностью Алена Делона и Леонардо Ди Каприо. Для женщин - просто гремучая смесь. Теперь среди нас троих он пользуется непререкаемым авторитетом, как убеленный сединами гуру среди почитателей какой-нибудь экзотической восточной религии. Даже Людка перед ним в стойку становится. Уж не знаю, чем они там, в гостинице, в номере украинцев, занимались, но оттуда он привел ее, как овечку на веревочке. Теперь, что он ни скажет, она первая бежит его команду исполнять, только слюна с языка капает, и пятки на солнце сверкают.
Откровенно говоря, в создавшейся ситуации - он наш единственный шанс на спасение. Если бы он в ресторане за меня не заступился, лежать мне сейчас под Махмудом и его мальчиками по двадцать четыре часа в сутки. А потом, зная патологическую жадность Вахтанга к деньгам, моя блистательная карьера топ-модели наверняка продолжилась бы в одном из его публичных домов.
Но Федоров, слава богу, в его коварные планы вмешался. Хотя мог бы и в сторону отойти. Ему-то до всего этого, какое дело? Бодигарду в первую очередь деньги нужны. Он ради них работает и шкурой своей просто так рисковать, никогда не станет. Зачем ему лишние проблемы? Тем более в такой ситуации. Он один, а противников вон сколько! Если бы у него что-нибудь сорвалось в ресторане, его как пить дать убить могли, или серьезно покалечить. И дай он задний ход, никаких претензий к нему, я думаю, не было бы.
Но, похоже, Федоров не из таких. Профессиональную репутацию и долг выше денег ставит. Или, может быть, у него ко мне какое-то особое отношение? А то полез бы он за меня головой рисковать... Интересная мысль, не правда ли!
Но что это я все о своем, о девичьем. Так вот... Когда он в ресторане мальчиков Махмуда на фарш разделал, я просто в шоке была. Впечатляющая картина. Ничего не скажешь. Даже меня проняло. Хотя я к таким сценам после знакомства с Вахтангом уже привыкла. Не раз видела кровавые побоища в кабаках и других злачных заведениях, где он любит свое свободное время проводить.
А когда у меня от страха коленки дрожать перестали, стала я замечать весьма пикантную особенность в поведении господина Федорова, особенно после погружения лица одного из нападающих в тарелку с бульоном. Чувствую (а на такое у меня глаз наметан, с мужиками не первый год общаюсь), что он повыпендриваться решил передо мной. Это у всех особей мужского пола в крови. Они, как красивую бабу увидят, сразу начинают своими мышцами о кости греметь, удаль молодецкую показывать. И Федоров, хоть и не мальчик уже давно, смотрю, туда же. От этого небольшого открытия мне почему-то даже приятно стало. Раз я на него такое впечатление произвожу... (Фу ты! Опять меня куда-то не туда понесло. Надо заканчивать на ночь любовные романы читать, а то совсем крыша съедет.)
Решила я ему поскорее свой долг вернуть. Только не в том смысле, как вы могли сейчас подумать. До такого у нас с ним вряд ли дойдет - не тот он человек. Хотя я, по секрету сказать, против этого возражать не стала бы. А в моральном, так сказать, плане. Раз он мне помог из неприятности выпутаться. Мне как воспитанной девушке тем же надо ему ответить. И случай сделать доброе дело для него представился мне, как ни странно, очень скоро... (Черт! Людка появилась. И что ей не спится по ночам? Дрыхла бы себе до утра, раз мы с Викой за нее дежурим! Может, опять со мной поразвлечься захотела? Пусть только попробует слово сказать или пальцем тронуть. У меня, вон, пистолет под рукой. Сразу в расход пущу.)

Свалила, наконец! А то я уж испугалась, что она до утра над моей душой стоять будет. Итак, мы с Викулей почти полчаса ее надрывные стоны слушали. И как ей, бедной, тяжело живется, и как ее несчастную все, кому не лень, обижают. Единственная польза от ее нежданного визита состояла в том, что, несмотря на строжайший запрет Федорова, мы все-таки костер разожгли. Уговорила она нас. Действительно! Если вокруг него побольше сена навалить, то пламя со стороны видно не будет. Как говорится, все гениальное просто. И как мы, дуры, раньше сами не догадались! Два часа мерзли. Да и сидеть в кромешной темноте без огня жутковато. Раньше хоть луна изредка выглядывала, а теперь все небо тучами заволокло. Сейчас Вика опять спать завалилась. А я продолжаю свои мысли световым пером в буквы и цифры переводить. Значит, на чем это я остановилась? А, вспомнила. Так вот...
Случай сделать Федорову доброе дело мне представился, как ни странно, очень скоро - когда он вчера утром на шоссе, по его выражению, "языка" брал. Правда, какая муха меня укусила, в эту разборку влезть, сама до сих пор не понимаю. Но, тем не менее, влезла. И, судя по его словам, очень даже вовремя. Когда я на шоссе перед теми парнями вышла, подумала, что тут же на нем и умру от страха. Так испугалась, что даже память мне отшибло. Ничего не помню. Как в тумане была. Уши ватой заложило. Ноги - как две спички, в коленях не гнутся. Иду им навстречу. А сама про себя "Отче наш" по пятому разу повторяю. А когда один из них на асфальт грохнулся, я чуть не заорала от страха. И вдруг вижу... Второй руку в карман засунул и что-то черное оттуда достает. Я даже вначале не поняла, что это пистолет был! Затем он руку поднял и в Федорова целиться начал.
Тут до меня и дошло, что тому жить всего ничего осталось. А как я это поняла, во мне такая злоба закипела - сама готова была этого парня убить. Без всякого пистолета. Одними руками. Кинулась я к нему и в руку с пистолетом чуть ли не зубами вцепилась. Он от неожиданности, похоже, растерялся. Меня в сторону отбросить хочет... (Чего-то в темноте зашуршало. Или мне послышалось. Нет, опять тихо.) Так вот. Он меня с себя скинуть хочет. Но я не даюсь. Только его руку от себя подальше отворачиваю... (Опять шорох какой-то. Пойду-ка я посмотрю, что там такое шуршит.)"

ДЕНЬ ПЯТЫЙ. АЛЬПЫ...
Слабый луч света мягко коснулся лица Дмитрия Николаевича, и он с трудом открыл глаза. Было раннее утро. Первые лучи восходящего солнца едва пробивались сквозь плотный ночной туман и маленькими желтыми пятнами ложились на почерневшие от времени и влаги стены сарая. Тяжелый холодный воздух был наполнен сыростью и ароматом прелого сена. От стен, покрытых серебристо-белым инеем, шел едва заметный пар.
"Полежу еще. А то вымотался вчера. Ног не чувствую..." - собравшись с мыслями, решил Федоров, почти не ощущая своего безмерно уставшего за вчерашний день тела. Он опять закрыл глаза и уже начал проваливаться в приятную дремоту, как вдруг почувствовал в воздухе характерный, едва различимый запах горелого сена. "Неужели девчонки костер зажгли?! - с тревогой подумал он и тихо выругался. - Вот чертовки! Все-таки не утерпели. Придется вставать".
Он попробовал приподняться, но тут же упал обратно на сено, так как руки у него оказались крепко связаны за спиной. Секунду-другую он растерянно размышлял, пытаясь понять, что же произошло. А когда, наконец, понял, то ощутил, как внутри у него все похолодело. "Быстро, однако, нас нашли, - молнией мелькнуло у него в голове. - Кто же это? Полиция или мафия?.."

Заметив, что Дмитрий Николаевич пошевелился, сидящий рядом с ним на сене высокий рыжий парень с пистолетом в руке с силой пнул его ногой в бок и что-то хрипло прокричал по-немецки. В ответ за стеной послышались громкие голоса. Двери сарая распахнулись, и в него один за другим вошли трое мужчин. Дмитрий Николаевич скосил глаза в их сторону и по внешнему виду вошедших сразу понял, что это не полицейские. Они были одеты в грязные, поношенные джинсовые костюмы, а на ногах у них Федоров разглядел тяжелые, с толстой подошвой и шнуровкой горные башмаки.
"Наверное, местные. Австрийцы", - подумал он, внимательно изучая их лица. Он напряг свою память, но этих людей он раньше никогда не встречал.
- Guten Morgen! Доброе утро! Ну что, проснулся? - сказал один из вошедших и низко наклонился над Федоровым. - Gut er schlaft! Здорово он дрыхнет! Его во сне, наверно, можно тр... пару раз, не то что руки связать, а он и не пошевелится.
Австрийцы дружно на весь сарай расхохотались.
- Aufzustehen! Встать! - высокий рыжий парень снова с силой ударил Дмитрия Николаевича каблуком ботинка в бок. От острой боли у того перехватило дыхание и перед глазами поплыли большие радужные круги. Тихо застонав, Дмитрий Николаевич перевернулся на бок и прижался всем телом к покрытой холодным инеем земле.
Прислонив к стене сарая охотничьи ружья, двое австрийцев взяли его под руки и, с трудом приподняв, поставили напротив крошечного, затянутого густой паутиной окна. Когда его отпустили, Федоров чуть было не упал и, с трудом удержавшись на ногах, глубоко и шумно задышал, стараясь отогнать подступившую к горлу противную, выворачивающую желудок тошноту.
Сгрудившись у окна, австрийцы стали внимательно рассматривать небольшую размером с ладонь глянцевую фотографию. Рыжий парень удовлетворенно хмыкнул и вопросительно посмотрел на остальных.
- Es ist selb! Похоже, это тот самый! - сказал он, всматриваясь в искаженное болью лицо Федорова. - Правда, на фотографии его морда выглядит куда лучше, чем в оригинале.
Он засунул пистолет за пояс и, сжав кулаки, подошел к Дмитрию Николаевичу вплотную. - А сейчас будет смотреться там еще привлекательней! - оскалив зубы, пошутил он и, широко размахнувшись, тяжелым ударом сбил его на пол. Затем парень вытащил из кармана мобильный телефон и, набрав номер, кому-то доложил.
- Ja. Er bei uns. Да. Он у нас.
Обменявшись со своим собеседником еще несколькими фразами, он закончил разговор и, весело подмигнув остальным, добавил.
- Uns haben befohlen, hier zu warten. Ein wenig sich erholen kann! Нам приказали ждать здесь. Они скоро приедут. Разрешили пока немного развлечься!

Федорова подняли с земли и почти волоком потащили к выходу из сарая. У раскрытых настежь дверей он увидел стоящих на коленях девушек. Их одежда была разорвана и помята. На лице у Людмилы багровел громадный, размером с крупную сливу синяк. Ударом приклада в спину его сбили с ног и поставили рядом с ними.
- Zu sitzen! Die Hаnde fоr den Kopf! Сидеть! Руки за голову! - приказал ему один из австрийцев и еще раз с размаху огрел прикладом по спине.
Дмитрий Николаевич медленно поднял руки к голове и сцепил их на затылке.
- Вы ночью костер разожгли? - выплюнув на землю темно-красный сгусток крови, в полголоса спросил он стоящую рядом Вику. - Его отсюда, наверно, километров за пять видно.
- Мы сильно замерзли... - чуть слышно дрожащим голосом прошептала она. - Думали, что не заметят. А потом согрелись и заснули.
- Надо было меньше думать и больше меня слушать! - с досадой в голосе произнес Дмитрий Николаевич. - Вас спящими застали?
- Нет, Надька не спала. Эти как выскочат из кустов и к нам побежали. Надька закричала, но никто не проснулся.
- А почему не стали стрелять? - Дмитрий Николаевич вопросительно посмотрел на Надежду. - Хотя бы выстрелом тревогу подняли.
Та виновато опустила глаза.
- Испугалась, - она смущенно посмотрела на Федорова. - И не смогла я так сразу... в человека.
- Стреляли бы в воздух, - хмуро заметил он. - Ладно, теперь уже поздно про это говорить
Он помолчал и затем грустно добавил.
- Это моя вина. Оставил вас одних. Думал, обойдется.
- Мы тоже так думали, - обречено вздохнула Вика.
- А ее кто так приложил? - кивнул Дмитрий Николаевич на Людмилу.
- Они ее на сеновале обнаружили, ну и сразу... захотели. Так она спросонок так им врезала. Вот один ее прикладом и ударил, - рассказала Вика.
- Понятно, - Дмитрий Николаевич обвел взглядом сарай и столпившихся у выхода австрийцев. - А какое у них оружие заметили?
- Три охотничьих карабина, патроны с крупной дробью, ножи и один арбалет. Пистолеты наши они тоже забрали, - быстро перечислила Людмила.
- Солидный арсенал. Кстати, для женщины вы неплохо разбираетесь в боеприпасах, - взглянув на Людмилу, заметил Федоров.
- У меня один знакомый охотником был... - после небольшой заминки пояснила та.
Прислушавшись к разговору оживленно жестикулирующих австрийцев, Надя спросила.
- А о чем они там спорят?
Дмитрий Николаевич нахмурился и, опустив глаза, перевел.
- Решают, кому в первую очередь вас на сеновал тащить.
- Вы это серьезно? - упавшим голосом спросила Надя.
- К сожалению, да...
- А вы что-нибудь можете сделать? - жалобно посмотрела на него девушка.
Дмитрий Николаевич угрюмо покачал головой.
- Ничего.
Отвернувшись, чтобы не встречаться с Надей взглядом, он после паузы добавил.
- И, похоже, мы скоро встретимся с господином Чегоевым. Один из этих при мне ему звонил.
Девушки испуганно притихли.

Вскоре австрийцы закончили спорить и, посмеиваясь и, подначивая друг друга громкими шутками, подошли к ним.
- Du! Ты! - показал один из них, низкорослый дородный толстяк в вязаной жилетке и рубашке с галстуком, рукой на Надежду. Надя растерянно посмотрела на толстяка и вдруг всем телом затряслась и боком неуклюже повалилась на землю.
- Du! Ты! - еще раз повторил австриец.
Надя не двигалась с места. Тогда, подбадриваемый своими товарищами, толстяк подошел к девушке и, грубо схватив ее за волосы и не давая встать с земли, поволок к сеновалу.

Надя закричала и, тщетно пытаясь вырваться, ногтями вцепилась в руку австрийца. Не дотащив ее до сеновала, тот вдруг остановился, отпустил ее волосы и, быстро скинув с себя жилетку и рубашку, как пловец в воду, с разбегу бросился на нее. Надя успела выставить вперед руку и, упершись ладонью в жирную, волосатую грудь австрийца, испуганно прошептала. - Отпусти... отпусти, дрянь!
Ее сопротивление только раззадорило его. Кривя в усмешке рот, австриец схватил ее за плечи и всем телом прижал к земле. У Нади потемнело в глазах - так сильно он сдавил ей грудь. Одной рукой он вцепился ей в шею, а другой нетерпеливо вырывал покрытый пучками сена пуловер из-под пояса джинсов.
- Отпусти! - лязгая зубами от страха, закричала Надя не своим голосом, пытаясь вывернуться из его скользких, холодных рук. Австриец засопел, уперся коленом в ее живот и снова повалил спиной на сено. Его правая рука зашарила по ее груди. Она попыталась выползти из-под него, тихо скуля от ужаса, но австриец оказался слишком тяжелым, и у нее ничего не получалось. Его толстые губы полезли к ней в лицо и, прижимаясь к щекам, лбу и носу, оставляли на них широкие беловатые разводы слюны. Она плевалась, жмурилась, отворачивая лицо в сторону, но увернуться никак не могла. Наконец, слегка ослабив сопротивление, ей удалось лечь на бок. И когда австриец на секунду отвлекся, Надя, изловчившись, зубами вцепилась ему в ладонь.
- Ууу!.. - почувствовав резкую боль, тот отпустил ее и схватился за руку. Перевернувшись на живот, Надя выскользнула из-под австрийца и затем на четвереньках быстро поползла к двери сарая, на ходу натягивая спущенные почти до самых колен мокрые джинсы.

Неожиданно ее голова с разбегу уткнулась в чьи-то колени, и Надя с испугом отпрянула назад. Подняв глаза, она увидела стоящего в дверном проеме высокого рыжего парня. Затравленно глядя на него, Надя легла на землю и, как бы стараясь, стать незамеченной, сжалась в комок.
- Du wohin... Puppe? Ты куда... куколка? - громко загоготал парень. Затем он нагнулся и здоровенными ручищами обхватил ее за талию. Прижав руки девушки к бедрам, рыжий легко поднял ее над землей и со страшной силой сдавил в своих объятиях. Задохнувшись, Надя застонала и, пытаясь вырваться, напрягла все тело.
- Erhard, zu beruhige diese Hure! Эрхард, успокой эту сучку! - крикнул парень и еще сильнее прижал девушку к себе. Австриец с прокушенной рукой, морщась от боли, подошел к ним.
- Du, schmutzige, russische Hure! Ах ты, грязная русская шлюха! - выпучив маленькие, заплывшие жиром глазки, завизжал он и с силой ударил ладонью Надю по лицу. После второго удара тело девушки бессильно обмякло, и она, уронив голову на грудь, повисла на руках у рыжего. Дотащив ее до сеновала, австрийцы положили Надю на валяющиеся на полу соломенные тюки и стали быстро и сноровисто раздевать.

"Господи! Ну, за что мне это? - Дмитрий Николаевич до боли стиснул зубы и закрыл глаза. - Зачем ты допускаешь, чтобы я видел, как ее насилуют?.. Зачем?" - повторял он про себя, стараясь не думать о том, что происходило сейчас на сеновале. Он еще раз изо всех сил напряг руки, пытаясь развязать веревку. На его запястьях выступила кровь, но, несмотря на все усилия, веревка не поддавалась. Узел затянулся еще крепче, и кисти рук стали быстро неметь.
Он застонал от боли и бессилия и огляделся по сторонам. Вика лежала на полу и, закрыв лицо руками, навзрыд плакала. Людмила стояла рядом с ней и, вытащив заколку, зачем-то распускала на себе волосы.
"Господи! Ну, за что мне это! Что я тебе сделал такого, чтобы так меня наказывать. Лучше бы я до этого дня не дожил! Ведь столько раз под смертью ходил", - с тоской подумал Дмитрий Николаевич.
Надя вдруг громко закричала, затем ее крик стал переходить в стон. Закусив до крови губы, Федоров опустился на землю и громко захрипел, чтобы не слышать, как жалобно и надрывно стонет Надежда.
Вдруг он почувствовал, как веревка на его руках ослабела и тонкой змейкой сползла на пол. Приподняв голову, он с недоумением оглянулся назад. Там никого не было. "Может, сама развязалась? - подумал он и бросил взгляд на Вику и Людмилу. Те, не отрываясь, смотрели на столпившихся у сеновала австрийцев. - Странно. Сколько раз пытался узел разорвать, ничего не получалось. И вдруг сама развязалась?"
Он с трудом растер непослушными пальцами кисти рук. "Теперь можно действовать. Теперь вы ее надолго запомните!" - с холодной яростью подумал он и легко вскочил на ноги.

Австрийцы тесной кучкой сгрудились вокруг парня, лежащего на Надежде, и, подбадривая его призывными криками, не обращали внимания на своих пленников. Федоров одним прыжком оказался за спиной ближайшего из них. Резко выдохнув, он почти без замаха вогнал свой локоть австрийцу в позвоночник. Тот вскрикнул и, не удержавшись на ногах, повалился на пол. Двое других с растерянными лицами отпрянули в сторону.
- Himmeldonnerwetter! - Эрхард разразился отборным ругательством и дрожащей рукой выхватил из кобуры пистолет. Дмитрий Николаевич резко присел. Грянул выстрел. Пуля, вздымая белое облачко пыли, врезалась в пол прямо перед ним. Не обращая на это внимания, он бросился в ноги Эрхарда, схватил обеими руками его толстые, обтянутые вязаными гольфами икры и, дернув за них, свалился вместе с ним на пол. Сцепившись в плотный клубок, два человеческих тела покатились по земле.
Глаза Федорова и Эрхарда на мгновение встретились. Губы австрийца дрогнули. Федоров ребром ладони выбил из его руки пистолет, и когда в другой руке Эрхарда блеснуло острие ножа, почти без замаха ударил его по шее. Лицо австрийца побелело как снег. Он широко открыл рот, силясь вздохнуть. Раз, другой... Затем захрипел, выпуская на подбородок струйку белой похожей на взбитые сливки пены, и, выпучив остекленевшие глаза, осел всем своим большим и грузным телом вниз.
Подняв с пола пистолет, Дмитрий Николаевич выстрелил в воздух и срывающимся от волнения голосом громко крикнул по-русски.
- Всем стоять!
Увидев, что все замерли на месте, он сказал уже спокойнее по-немецки.
- Die Waffe auf die Erde! Оружие на землю! - и повернувшись к девушкам, добавил. - Свяжите их.

Несколько минут Федоров стоял неподвижно. Его ноги дрожали. По лицу волнами пробегал нервный тик. С трудом овладев собой, он дрожащими руками снял с шеи маленький золотой крестик и, поцеловав его, что-то еле слышно прошептал. Спрятав крестик обратно на грудь, он поднял с земли второй пистолет и, передернув у него затвор, передал его Людмиле.
- Если шевельнутся, стреляйте не раздумывая. Только цельтесь в ноги, - приказал он.
Убедившись, что оба австрийца крепко связаны, Дмитрий Николаевич, покусывая побелевшие от напряжения губы, подошел к сеновалу. Лежащий на Надежде рыжий парень, испуганно следил за его приближением.
- Aufzustehen! Встань! - поведя дулом пистолета, приказал ему Федоров.
Австриец долго возился и, наконец, прикрываясь ладонями, неуклюже встал во весь свой двухметровый рост.
- Abgehen! Отойди от нее.
Дмитрий Николаевич посмотрел на лежащую без движений на сене девушку, затем перевел взгляд на мускулистое, накачанное тело рыжего парня и, сдерживая ярость, спросил его.
- Dir um sie schade es nicht? Тебе ее не жалко? Довел до того, что она сознание потеряла.
Австриец презрительно скривился.
- Es sie von Vergnugen. Это она от удовольствия.
Федоров искоса взглянул на него и, отвернувшись, кивнул Вике.
- Помоги ей одеться.
Та бросилась к подруге и, встав на колени, стала быстро натягивать на нее джинсы.
- Как она? - спросил ее Федоров.
- Странная какая-то. В одну точку смотрит, - растерянно ответила Вика.
- Это у нее шок. Быстрее заканчивай. Нам здесь задерживаться нельзя.
Дмитрий Николаевич повернулся к австрийцу и в полной тишине звенящим от напряжения голосом спросил его.
- Bedeutet, du sagst von Vergnugen. Значит, говоришь от удовольствия. Я смотрю, тебе очень нравятся русские женщины, раз ты готов с ними спариваться даже в таком свинарнике, как этот? - австриец в ответ глуповато улыбнулся. - Тогда я хочу, - продолжил Федоров, не сводя с него полных ненависти глаз, - чтобы память о сегодняшнем дне у тебя осталась на всю жизнь.
Сказав это, он засунул пистолет за пояс и, вдруг резко повернувшись, ударил австрийца правой ногой по пояснице. Когда тот, выгнувшись от боли, схватился руками за спину, Федоров изо всех сил вогнал подъем своей левой стопы ему между ног. Австриец ахнул, лицо его побелело, и он, согнувшись пополам, рухнул на сено.

Вдруг за стеной сарая, совсем близко послышался протяжный шум автомобильного мотора.
- Ах ты, черт! - Дмитрий Николаевич вздрогнул и бросил встревоженный взгляд на Надежду. Та с помощью Вики уже поднялась с пола и, пошатываясь, с трудом стояла, держась рукой за бревенчатую стену сарая.
"Придется нести. Другого выхода нет", - решил Федоров.
- Берите все вещи. Я ее понесу! - крикнул он Людмиле.
Он бережно положил девушку к себе на плечо и, разбрасывая ногами, лежащие на полу охапки сена, быстро понес ее к выходу. Людмила и Вика бросились за ним. Выбежав на мокрый от утренней росы луг, Дмитрий Николаевич оглянулся, выбирая путь отступления.
- А! - закричала вдруг Вика и, схватившись за ногу, как подкошенная упала на землю. - Кажется, ногу судорогой свело.
- Черт! Этого еще не хватало, - выругался Дмитрий Николаевич. - Идти можешь?
- Нет!
- Тут до кустов метров двадцать. Может, с Людмилой допрыгаете как-нибудь вдвоем?
- Не могу. Болит очень сильно. Уходите. Оставьте меня здесь.
Шум мотора раздавался все ближе. Дмитрий Николаевич на секунду задумался.
- Ладно. Попробую донести. Людмила, помогите мне ее на плечо закинуть.
- А не надорветесь? - засомневалась та.
- Раньше и не такое приходилось таскать.
Дмитрий Николаевич взвалил опешившую Вику на второе плечо и, сильно пригибаясь, быстрым шагом пошел к кустарнику. Не успел он в него войти, как из проложенной в лесу просеки выехали два джипа, набитые вооруженными людьми, и на полной скорости помчались к сараю.

Пройдя по кустарнику метров пятьдесят, Дмитрий Николаевич остановился и опустил обеих девушек на траву. Отдышавшись, он вытер обильно катящийся с лица пот. Затем сел рядом с ними и первым делом осмотрел Надежду. Она была без сознания. Дмитрий Николаевич пощупал на ее руке пульс и, заглянув, в маленькие, как ушко иголки, зрачки, недовольно нахмурился.
- А ну-ка, закатайте ей рукав! - попросил он Людмилу. Вытащив из сумки одноразовый шприц и две небольшие ампулы, он немного подумал и затем, аккуратно отколов у них кончики, наполнил шприц чуть желтоватой маслянистой жидкостью. Протерев салфеткой кожу на руке девушки, он уверенным движением ввел содержимое шприца ей в вену, заклеил прокол пластырем и, повернувшись к Вике, предложил.
- Давайте ногу посмотрю.
- Ой! - вдруг радостно воскликнула она. - А вы знаете, нога прошла, и идти я могу.
- Ну и хорошо. - Дмитрий Николаевич ободряюще улыбнулся. - Это на нервной почве. Бывает...
Вика нагнулась и двумя пальцами осторожно подняла с земли осколки ампул.
- "Гексенал" и "Метилтестостерон", - с интересом прочла вслух она их названия.
Услышав ее слова, Людмила бросила на Федорова удивленный взгляд.
- Что это вы ей ввели? - спросила она.
- Да так... - тот махнул рукой и, стараясь не встречаться с Людмилой взглядами, отвернулся в сторону. - Это чтобы она быстрее успокоилась.
- Вы уверены, что она от этого успокоится? - возразила Людмила. - Думаю, наоборот. Особенно от второго.
Дмитрий Николаевич недовольно поморщился.
- У нее истерический припадок. - сдержанно сказал он. - После сильного стресса такое иногда случается. И чтобы она поскорее вышла из этого состояния, я ввел ей эти препараты. Правда, первое средство используется в основном для наркоза, но у меня с собой другого ничего нет.
Он встал и аккуратно собрал с земли все, в том числе самые мелкие осколки от ампул. Затем сложил их вместе со шприцем в бумажный пакетик и, подойдя к высокой сосне, забросил его далеко на густые, переплетенные паутиной ветки.
- Сейчас за нами будет организована погоня, - тщательно вытерев руки о влажный мох, сказал он. - Возможно, с собаками. Придется отрываться. Кстати, - вопросительно посмотрел он на девушек, - у кого-нибудь из вас компас с собой есть?
Людмила и Вика с недоумением переглянулись.
Дмитрий Николаевич снял с руки часы с компасом и протянул их Людмиле.
- Вот, возьмите. Умеете обращаться? По азимуту когда-нибудь ходили?
Та неуверенно пожала плечами. Федоров вытащил из сумки карту и, развернув ее, стал быстро наносить на полях карты какие-то значки.
- Смотрите! - показал он карту Людмиле, когда закончил. - Вот мы, - Дмитрий Николаевич ткнул карандашом в закрашенный светло-зеленой краской квадрат на карте, - вот станция. - он снова сделал на ней пометку. - Расстояние до станции четыре километра. Прорваться туда напрямую нам сейчас не дадут. Поэтому придется идти в обход. В этом случае надо пересекать реку. Она здесь довольно широкая и течение сильное. Все переправы находятся под контролем полиции. Единственное место, где мы можем переправиться, находится недалеко от нового моста. Ширина реки там не превышает тридцати метров. Ночью на плоту мы легко переберемся на тот берег. Вопросы есть?
- А если мы утонем? - растерянно спросила Вика.
- Не надо было на посту спать! - хмуро заметил Федоров. - Но об этом я еще поговорю, когда мы вместе соберемся.
- А разве мы расстаемся? - удивилась Вика.
- Придется... на время, - кивнул головой Дмитрий Николаевич. - Так проще от погони уйти. Я понесу ее, - показал он на лежащую без сознания Надежду. - А вы с Людмилой пойдете самостоятельно по другому маршруту.
- А мы не зз-аблудимся? - голос Вики испуганно задрожал.
- Постарайтесь не заблудиться! - с нажимом в голосе сказал Федоров и затем пояснил. - К сожалению, другого выхода у нас нет. Нам надо разделиться, чтобы уйти от погони. Я даю вам карту и компас. Маршрут на карте обозначен очень подробно. Он не сложный. Только три поворота. Все остальное время будете идти строго по прямой. Повороты находятся около хорошо различимых ориентиров - развилки дорог, брод через ручей. Пройденное расстояние контролируйте по времени. На дорогу вам потребуется часа четыре.
- Вы хотите с ней наедине остаться? - вдруг спросила Людмила, не сводя с Федорова своих настороженных глаз.
Тот искоса взглянул на нее и усмехнулся.
- Почему вы так решили? Я же объяснил, что сейчас нам надо сбить погоню со следа. Если мы разделимся, это будет сделать значительно проще. У них людей немного, и двух собак может не оказаться. Так что наши шансы увеличиваются.
- А если погони не будет? - возразила Людмила. - Может, вначале убедиться, что она есть, а затем уже что-то предпринимать?
Дмитрий Николаевич отрицательно покачал головой.
- Так мы просто потеряем время. Физически мы значительно уступаем нашим преследователям, и без большого отрыва они нас быстро догонят. Еще вопросы есть? У нас времени мало.
Он быстро проверил содержимое своей сумки и подошел к лежащей на траве Надежде. Обмотав длинные волосы девушки вокруг головы, он надел на нее шерстяную шапочку и застегнул молнию на куртке.
- А как же вы без компаса будете? - поинтересовалась Людмила, надевая часы Федорова на руку.
Тот в ответ махнул рукой.
- Свой маршрут я запомнил. А пока солнце светит, мне компас не нужен. Оружие я оставляю себе. Вам оно все равно без пользы. А теперь давайте сверим время.
Взглянув на часы, Дмитрий Николаевич кивком головы попрощался с девушками и, положив Надю на плечо, быстрым шагом направился к растущим на опушке леса зарослям орешника. Дождавшись, пока он скроется за ними, Вика и Людмила уныло переглянулись между собой и, взяв в руки карту и внимательно разглядывая ее, медленно пошли в другую сторону.

Обогнув опушку леса и спустившись по пологому глинистому склону в овраг, Дмитрий Николаевич остановился на берегу заросшего пожелтевшей осокой ручья. Отдышавшись, он прислушался, нет ли погони, и затем осторожно положил Надежду на засыпанную опавшими рыжими листьями землю.
Сняв с головы девушки шапочку, он некоторое время, задумчиво смотрел ей в лицо, а затем, нахмурив брови, стал брызгать на него ледяную, позеленевшую от тины воду.
Ему пришлось делать это довольно долго, пока Надя, наконец, тяжело закашлялась и медленно открыла глаза. Широко открытым ртом она жадно ловила сырой холодный воздух и, казалось, вот-вот задохнется. Дмитрий Николаевич присел рядом с ней и взял ее за руку. Постепенно дыхание у девушки выровнялось, и она, приподняв голову и оглядевшись вокруг, слабым голосом спросила.
- А где остальные?
- Нам пришлось разделиться, - ответил Дмитрий Николаевич, нащупывая на ее руке пульс. - Как вы себя чувствуете? Голова болит?
Надя, с трудом выговаривая каждое слово, произнесла.
- Голова нет, но меня всю трясет. Зуб на зуб не попадает, - ее голос прерывался непрерывным стуком зубов.
- Это реакция после шока, - Дмитрий Николаевич достал из сумки перетянутую резинкой пластмассовую коробочку, покопался в ней и, вытащив оттуда две желтых таблетки, протянул их Наде. - Положите под язык. Сейчас станет легче.
Несколько минут они молчали. Постепенно бледность с лица девушки стала спадать, оно ожило и немного порозовело. Заметив это, Федоров еще раз пощупал у Нади пульс и удовлетворенно кивнул головой.
- Уже лучше...
Он приподнял ее за плечи и прислонил спиной к шершавому стволу дерева.
- Здорово я за вас испугался, - устало сказал он, присаживаясь рядом с ней и вытаскивая из кармана портсигар.
Надя вздохнула.
- А долго я без сознания была? - спросила она.
Дмитрий Николаевич сокрушенно покачал головой.
- Порядочно. Вы помолчите пока. Вам надо силы беречь.
Он вытащил из портсигара сигарету и закурил.
- А зачем нам надо было разделяться? - не утерпев, снова спросила Надя.
- Так выше шанс у нас с вами вырваться отсюда, - выпуская из ноздрей струйки дыма, глухим голосом сказал Федоров.
- А как же девчонки? - растерянно спросила Надя.
Дмитрий Николаевич нахмурился и отвернулся.
- Если будет погоня, они отвлекут ее на себя. К сожалению, другого выхода у меня не было.
- Как же вы могли с ними так поступить!? - гневно воскликнула Надя и натужено закашлялась.
- В первую очередь я должен защищать вас, - сухо отрезал Дмитрий Николаевич. - Если их все-таки схватят, то максимум, что им грозит, это публичный дом, а на вас кровь. Такое обычно не прощают. Здесь вам даже Гонгадзе не поможет. И мне хочется еще кое-что проверить, - он сделал глубокую затяжку сигаретой и задумчиво потер рукой подбородок. - Уж больно быстро нас разыскали. В случайности я не верю. Поэтому сейчас нам лучше держаться подальше от них. Я сказал, что мы будем переправляться через реку на плоту. Но это так, для отвода глаз. Если Викторию и Людмилу возьмут или... - он выразительно посмотрел на Надю, - произойдет утечка информации, люди Махмуда обязательно устроят там засаду. Это будет легко проверить. Если это случится, мы просто сядем на товарный поезд и через шесть часов будем в Линце. У моста они должны притормаживать. Там сейчас идет стройка.
- А как же они? - растерянно спросила Надя.
- Если они вырвутся, и засады у переправы не будет, то мы встретимся у реки. Там до моста недалеко, километра два. Вы, кстати, давно с Людмилой познакомились?
- Года полтора назад... А что? - ответила Надя.
- До того, как у вас начался роман с Гонгадзе?
Надя задумалась, очевидно, вспоминая и, наконец, сказала.
- Немного позже... А с Викой мы дружим с детства. Я как в модельное агентство устроилась, ее тоже в Москву за собой перетащила из Владивостока. Но у нее дела пока не очень хорошо идут. Типаж не совсем тот оказался. Поэтому она и захотела в Европе попробовать.
Федоров задумчиво покачал головой.
- С Викой вы как-то похожи. А Людмила? - он вопросительно взглянул на Надю. - Совершенно она в круг ваших знакомых не вписывается и старше вас намного. Даже не знаю, что вы в ней нашли.
- Я и сама не заметила, как это случилось, - Надя пожала плечами. - Она к нам в агентство заходила. Хотела на работу устроиться. Стилистом или еще кем-то. Я уже сейчас не помню. В курилке встретились, разговорились. Слово за слово - и поехало. У меня тогда с девчонками в агентстве отношения не складывались. Завидовали мне очень. Мол, выскочка, только приехала, еще и московской прописки нет, а уже на конкурсе победила. Мне, кстати, прописку перед самым конкурсом Гонгадзе помог оформить. Ну, вот я с ней и подружилась. А что она старше, мне даже интереснее. Я с такими...
Неожиданно вдали, за стеной деревьев, послышались еле слышные звуки выстрелов. Дмитрий Николаевич быстро встал. Некоторое время он напряженно прислушивался к ним. Затем наклонился к Наде и тихо спросил.
- Идти сможете?
Та в ответ кивнула головой.
- Смогу.
Он стал рыться в сумке.
- Мы сейчас пойдем по дну ручья. Уже холодно, поэтому свою обувь снимите и наденьте-ка вот это, - Дмитрий Николаевич поставил перед ней большие, с высокими голенищами и толстой подошвой резиновые сапоги. - Пришлось их позавчера в супермаркете купить. Когда уходишь от погони, обувь надо почаще менять.
Подождав, пока Надя переобуется, он взял ее за руку и, приминая росшую по берегу траву, вместе с ней вошел в ручей.

Через час, совершенно обессиленные, они снова вышли на берег. За это время они несколько раз выходили и опять входили в воду, перебирались по поваленным стволам с берега на берег и, осторожно ступая, прыгали с одного облепленного илом и грязью валуна на другой. Наконец, когда ноги у Нади замерзли настолько, что она уже не могла ими больше двигать, Дмитрий Николаевич махнул рукой.
- Выходим!
- Пока хватит, - отдышавшись, сказал он. - Будем надеяться, что оторвались. Теперь садитесь и снимайте джинсы.
- Это еще зачем? - спросила Надя и густо покраснела.
- Я вам ноги разотру, чтобы судорогой не свело, - пояснил Дмитрий Николаевич и, вытащив из сумки небольшую темно-зеленую бутылку, открыл ее и протянул девушке. - Выпейте, чтобы не простудится, ну, и от нервов помогает.
Сделав несколько глотков, Надя от удовольствия завертела головой.
- Обалденно вкусно! Никогда раньше такого не пила. А что это?
- Это настойка на травах. Пейте еще... - улыбнувшись, подбодрил ее Федоров, - там спирта немного. Я специально для вас купил.
Надя, смакуя, выпила почти всю бутылку.
- Фу!.. Больше не могу, - отдавая ее Федорову, сказала она. - А то что-то опять перед глазами круги пошли.
- Это сейчас пройдет, - успокоил ее тот и, сняв с себя куртку, расстелил ее на траве. - Садитесь. Раздевайтесь.
Заметив смущенный взгляд девушки, Федоров улыбнулся.
- Вы не беспокойтесь. Я отвернусь.
Повернувшись спиной, он отошел к ручью и закурил. Надя одним быстрым движением стянула с себя тесные джинсы, поправила трусики и, сев на куртку, позвала.
- Я готова!
Выбросив сигарету в ручей, Федоров подошел к ней и, вылив себе на ладонь, остатки настойки, мягко провел рукой по холодным, как лед, ногам девушки. Затем стал быстро их растирать.
- Терпимо? - спросил он, с усилием массируя ее лодыжки. - Да вы расслабьтесь. Не напрягайтесь так.
Надя оперлась руками о землю и, запрокинув голову, восхищенно произнесла.
- Ну что вы. Так приятно. Вы прямо как профессионал работаете.
Федоров усмехнулся.
- Как профессионал, конечно, громко сказано.
- Да нет, - горячо возразила Надя. - Я точно говорю. Меня в салонах сколько раз массировали. Вы ничуть не хуже.
Когда руки Дмитрия Николаевича несколько раз коснулись ее трусиков, она покраснела и попросила.
- Может, хватит? Мне уже намного лучше стало.
Тот улыбнулся.
- Вас, что? Мужчины ни разу не массировали?
- Почему? Много раз.
- Тогда что вас беспокоит? - он заглянул девушке в глаза. - Представьте, что вы в салоне лежите. Как там обычно говорят: расслабьтесь, закройте глаза и... получайте удовольствие! - пошутил он. - Мне закончить надо, а то застудите, чего доброго, ноги. Вон, у вас все джинсы мокрые. А сейчас не больше десяти градусов. В такую погоду простуду схватить - раз плюнуть. Согните-ка ногу в колене, я вам нижнюю часть бедра разотру.
Поджав губы, Надя медленно согнула правую ногу. Затем закрыла глаза и глубоко вздохнула.
- А здорово у вас все-таки получается! Просто классно!
- Нравится?
- Спрашиваете! Особенно когда пятки массировали. Так приятно!
- Я специально их массировал, - пояснил Федоров. - Там есть точки, воздействуя на которые, китайцы нервную систему успокаивают. Говорят, очень эффективный метод.
Он еще раз провел ладонью по ногам девушки, затем вытер руки о траву и сказал:
- Думаю, на этом можно закончить.
- Спасибо! - Надя смущенно улыбнулась.
Дмитрий Николаевич пожал плечами.
- Не за что! - Он вдруг тоже улыбнулся и сказал: - А ничего у вас ножки. Впечатляют.
- Вы находите? - Надя опустила ресницы.
Федоров кивнул головой.
- Раз говорю, значит, нахожу.
- Мне про это многие говорят, - Надя вытянула правую ногу вверх, как бы любуясь ею. - Я даже конкурс в агентстве на самые красивые ноги выиграла.
- Ну, с такими-то ногами вы где угодно могли бы выиграть, а не только у себя в агентстве! - заметил Федоров. Затем он помог ей подняться и поддержал за руку, пока она, стоя на одной ноге, с трудом натягивала на себя мокрые джинсы. Когда Надя оделась, Федоров озабоченно посмотрел на часы.
- До моста от сюда километра три. Путь займет около часа. Так что десять минут на отдых мы имеем.
Чтобы согреться, они присели рядом друг с другом, и Надя после некоторой паузы вдруг произнесла.
- Я хочу кое-что вам рассказать. Я думаю, это важно. На сеновале про костер первой разговор начала Людмила.
- Она же спала, - удивился Дмитрий Николаевич.
- Ночью она вдруг проснулась, сказала, что замерзла, и как бы невзначай заговорила про костер. Мы вначале отказывались его зажигать, но она нас уговорила. Сказала, что его видно не будет, если сена кругом побольше набросать. Вот мы с Викой и согласились.
- Занятная история, - озадаченно произнес Федоров. - Интересно, зачем ей понадобилось костер зажигать?
- Может, для того, чтобы нас быстрее обнаружили? - глядя на него в упор, спросила Надя.
Дмитрий Николаевич пожал плечами.
- Возможно... Но найти нас в горах по одному костру было бы очень сложно. Скорее всего, австрийцы заранее знали, где мы находимся. А это возможно в двух случаях. Или на ком-то из нас радиомаяк висит, и тогда можно контролировать любое наше перемещение, или могли позвонить...
Он пододвинул к себе дорожную сумку и стал рыться в ней. Достал пакет с телефонами и, проверив его содержимое, с удивлением обнаружил, что найденного им в своем пиджаке мобильника с синей полосой, там нет.
- Интересно! У нас один телефон, похоже, пропал, - сообщил он.
- Может, те в сарае его забрали? - спросила Надя.
Федоров с сомнением покачал головой.
- Тогда забрали бы все, зачем им один. Похоже, вытащили, когда я спал на сеновале. Вытащили, позвонили и, возможно, рассказали, где мы находимся. А костер разожгли, чтобы нас побыстрее в этой темноте разыскать.
Он задумчиво посмотрел на девушку и затем продолжил.
- Или звонили по другому поводу, но нас по этому звонку засекли. Непонятно только, почему телефон пропал. Может, положить, обратно не успели?
- И кто это мог сделать? - растерянно спросила Надя.
Дмитрий Николаевич нахмурился.
- Подозревать можно либо Викторию, либо Людмилу, и если кто-то из них связан с Махмудом, то у реки нас обязательно будет ждать засада
- А если засады не будет? - снова задала вопрос Надя.
Федоров развел руками.
- Значит, мы ошибаемся и в сарае нас нашли случайно.

Когда они подошли к мосту, был уже полдень, и солнце стало припекать почти по-летнему. Широкая горная река неукротимо катила свои мутные, пенистые воды по дну ущелья и глухо шумела среди высоких каменных утесов. В этом месте ее русло выходило с отрогов гор в долину, и было крепко зажато между высоких берегов; и только рядом с мостом, берег резко понижался, образуя небольшую тихую заводь. Течение здесь почти не ощущалось, а вода была настолько спокойной, что издали, казалось, будто она покрыта сверху большим темно-зеленым стеклом.
Дмитрий Николаевич осторожно прополз к опушке леса и больше часа лежал там, наблюдая за строительством. Изредка он доставал из кармана блокнот и делал в нем какие-то заметки.
- Похоже, я не ошибся. Поезда здесь действительно тормозят, - облегченно сказал он Наде, вернувшись.
- И что теперь будем делать? - она сидела на траве и с аппетитом жевала бутерброд, запивая его минеральной водой из бутылки.
Федоров присел рядом.
- Дождемся ночи. Попробуем сесть на один из них, - он внимательно посмотрел в повеселевшее лицо девушки. - По моим наблюдениям, грузовые поезда ходят с интервалом около получаса, но нам нужен поезд с пунктом назначения в Линце, чтобы не пришлось прыгать на ходу.
Сняв с себя куртку и мокрый после ручья свитер, Дмитрий Николаевич повесил их сушиться на ветки орешника и, выбрав место на берегу реки, лег на нагретую солнцем траву.
- Часа через два я пойду к реке на место встречи, - сказал он Наде, - а пока предлагаю немного отдохнуть. Вам после всего пережитого сон просто необходим. Чтобы вывести вас из шока, пришлось дать сильное снотворное. На первое время это поможет справиться с эмоциями, а дальше все будет зависеть от вас самой.
Он подложил под голову сумку с продуктами и, повернувшись на бок, устало потянулся и закрыл глаза.

В воздухе стояла удивительная, не нарушаемая никакими звуками тишина. Осеннее солнце, наконец, прогрело прозрачный горный воздух, и стало совсем тепло. Среди деревьев вдруг появились юркие желто-зеленые стрекозы и, поблескивая разноцветными крыльями, заскользили над уже засохшими бутонами поздних осенних цветов. Разогретая земля курилась легким дымком. Лучи солнца ярко отражались на поверхности многочисленных луж, а в воздухе стоял тот особый нежный аромат, когда запахи прелых листьев и хвои смешиваются между собой и начинает казаться, что лето вот-вот вернется и снова вступит в свои законные права.
Закончив есть, Надя немного походила по поляне и, бросив взгляд на лежащего на берегу реки Федорова, подошла к нему Сев на пожелтевший мох, она прислонилась спиной к теплому стволу росшей у берега сосны и долго наслаждалась тишиной, теплым осенним воздухом и горьковато-пряными запахами, приносимыми ветерком из леса. Наконец, не выдержав затянувшегося молчания, она спросила.
- А вы там, в сарае, сильно за меня переживали?
- Что? - сонно переспросил Федоров, приподнимая голову.
- Ну, когда меня эти... там... - замялась Надя.
Тот кивнул головой и коротко ответил.
- Да!
Надя вздохнула.
- А я почти не помню, что происходило. Как в тумане была. А когда тот, рыжий, меня схватил, так испугалась... Думала, умру. Руки и ноги словно онемели. А потом вообще отключилась.
- У вас был шок, - Дмитрий Николаевич лег на спину и положил под голову согнутую в локте руку. - Последствия такого стресса у всех проявляются по-разному. Но чаще всего женщины после изнасилования замыкаются в себе, - он сделал паузу и посмотрел на Надю. - Вам нельзя сейчас концентрироваться на этом, оставаться наедине с собой. Иначе психика может не выдержать.
- И что же мне делать? - спросила Надя, откидывая рукой сползшие на лоб волосы.
- Получать как можно больше положительных эмоций, - улыбнулся Федоров. - Вернетесь в Москву к Гонгадзе и постепенно все забудете.
- Вы так думаете? - Надя вздохнула и с сомнением покачала головой.

Она, как зачарованная, не могла отвести глаз от его поджарого мускулистого тела. Она случайно дотронулась до его руки и вдруг почувствовала, как по ней стала разливаться приятная, расслабляющая истома. Она не понимала, что с ней происходит. Ее вдруг потянуло к этому красивому мужчине. Потянуло так, что остановиться, подумать она не могла. В ней как бы проснулось что-то ранее неизвестное. Безумное. Она сопротивлялась этому, как могла, но это желание было сильнее нее!

Надя долго, не отрываясь, смотрела на Федорова и затем тихо спросила.
- Вы считаете, что Гонгадзе может дать мне положительные эмоции?
Тот пожал плечами.
- Это вам самой решать.
- А вы как думаете?
Дмитрий Николаевич улыбнулся.
- Как мне рассказывали, у вас с ним полное взаимопонимание. Правда, он женат и разводиться вряд ли будет, но материально обеспечит всегда.
Глаза девушки вдруг блеснули любопытством.
- А вы?
- Что я?
- Вы женаты? - краснея, спросила Надя.
- Раньше был... - Федоров задумчиво посмотрел куда-то вдаль. - Но потом развелся. Жена моей работы просто не выдержала. Я все время в разъездах, так что виделись мы с ней от случая к случаю. А такая жизнь брачные узы не укрепляет.
Несколько минут они молчали, изредка бросая друг на друга любопытные взгляды. Затем Федоров попросил Надю.
- А вы про себя не расскажете? А то знакомы уже почти четыре дня, а я ничего о вас толком не знаю.
Надя пожала плечами.
- Ну а, что рассказывать?
- Да мне все интересно.
Надя вздохнула.
- Родилась я на Дальнем Востоке. Родителей своих не помню. Обои умерли, когда я совсем маленькой была. Жила с бабушкой. Когда окончила школу с золотой медалью, приехала в Москву. Поступила в педагогический. На одной дискотеке меня заметили, пригласили работать в модельное агентство. Я не отказалась. Деньги хоть и небольшие получала, но студенту сейчас и такие заработать нелегко. К тому же работа понравилась. Я наряжаться с детства люблю, - улыбнулась она. - Попала на конкурс "Мисс Москва". Победила. Появился Гонгадзе. Ну, а дальше вы, наверное, сами знаете. В газетах про это много писали. Институт бросила. А зачем вам это?
- Да так. Я когда вас впервые в аэропорте увидел, подумал, что ваше лицо мне кого-то напоминает, но вот кого, так вспомнить и не смог.
Надя усмехнулась.
- Вы, наверное, в журнале мою фотографию видели. После конкурса мне так многие говорят.
Они снова помолчали, и затем Надя, как будто извиняясь за что-то, вдруг сказала.
- С Гонгадзе у меня сейчас отношения очень сложные. Я нужна ему скорее как красивая игрушка. Когда надоест, выбросит. Возьмет другую. У него до меня уже были четыре подруги. В их среде длинноногая топ-модель - это скорее атрибут и символ престижа. Но молодость быстро проходит, а с ней и красота. Мне уже двадцать один год. Для модели возраст предельный. А что я видела? Живу, как в золотой клетке. Он уже и так на молоденьких стал заглядываться.
- Но материально он все же обеспечивает? - Федоров с интересом слушал ее.
- В принципе, да, - девушка вздохнула. - Квартиру мне купил в Крылатском, чтобы нам проще было встречаться, тайком от его жены. Колечки, цепочки, брюлики иногда дарит. Но для меня это в жизни не главное. Пока я с Гонгадзе, семью нормальную я создать не могу. И детей я хочу. Побольше! Я же одна росла. А время уходит. Его не вернешь!
Дмитрий Николаевич махнул рукой.
- Вам-то в ваши годы про это рассуждать... Ушли бы от него, и все.
- Я пробовала с ним на эту тему поговорить, - Надя опять вздохнула. - Он так взбесился! Даже ударил меня. Пришлось из-за синяка под глазом два показа в агентстве пропускать.
Заметив удивленный взгляд Федорова, она торопливо пояснила.
- Человек он горячий очень. Чуть что не по нему - сразу в крик, а то и рукам волю дает. Со мной это, правда, только два раза было, а вот до меня девчонок он здорово колотил.
- Вышли бы замуж и жили спокойно, как все нормальные люди, - укоризненно заметил Дмитрий Николаевич. - С этими вашими, как вы их там называете, спонсорами и папиками обязательно во что-нибудь вляпаетесь. Как сейчас. Вы себе приличного мужа в два счета найдете. Женихам отказывать замучаетесь.
Надя вздохнула в третий раз.
- Чтобы замуж выйти, надо вначале от Вахтанга уйти, а он ни с кем встречаться не разрешает.
Она со значением взглянула на Федорова и чуть помедлив, добавила.
- Вот если бы мне кто-нибудь помог от Гонгадзе уйти, кто его не испугался...
Тот пожал плечами.
- Вы же встречаетесь с другими бизнесменами. Может, еще, кому понравитесь.
Надя поморщилась.
- Они там все на одно лицо. Кто-то чуть лучше, кто-то чуть хуже. Но отношения к нам моделям у всех одинаковое. Заплатил, использовал, выбросил. Мы как в рабстве. Один продал, другой купил. А я сама хочу выбирать, с кем мне жить.
Они надолго замолчали, каждый думая о своем.

Вдруг Дмитрий Николаевич почувствовал на своем плече чье-то легкое прикосновение. Он повернул голову и совсем рядом увидел лицо Нади. В ее зовущем взгляде он прочел сразу все - и страх, и смущение, и просьбу, и желание...
"Ну, вот и началось. Господи, ну где я видел эти глаза!" - подумал он. Они притягивали, манили к себе, звали, и не было сил остановиться. Он утонул в них, как в бездонном омуте. Его сердце судорожно сжалось и вдруг застучало, как бешеное. По телу пошел жар, как в лихорадке, и оно полностью отказалось подчиняться его разуму. Федоров осторожно взял лицо девушки своими большими, сильными ладонями и, ощутив, как оно дрожит, с силой поцеловал в нежные, по-детски раскрытые губы. Надя тихо застонала и оттолкнула его. Несколько секунд они, тяжело дыша, смотрели друг на друга. Затем она наклонилась и, вдруг схватив его за плечи, притянула к себе. Он почувствовал, как часто и гулко бьется в груди ее сердце, ощутил страстное желание в ее молодом и сильном теле и понял, что сопротивляться этому желанию он не может... и не хочет...

Силы оставляли Надю с каждой секундой, сладко ныло в груди: вот он, совсем рядом, его сильные руки обнимают ее, можно гладить его красивые густые волосы. Она дала ему себя раздеть и, лежа на теплой сухой траве, ждала, когда он сам разденется. Мужские руки опять с силой притянули ее к себе. Он стал целовать губы, шею, грудь... "Боже мой! Как с ним хорошо!" - успела подумать вдруг она, глядя в его немного напряженное, красивое лицо, ласковые, добрые глаза... Он опять с силой поцеловал ее в губы. Она ощутила его нежные, уверенные прикосновения. Ее сердце вдруг застучало, как молот. А когда ей перестало хватать воздуха, Надя закатила глаза и почувствовала, как ее голова закружилась, и все вокруг нее поплыло куда-то вдаль.

Через полчаса, когда девушка крепко заснула, Дмитрий Николаевич оделся и, сев на примятую траву, долго глядел в ее счастливое, по-детски улыбающееся во сне лицо.
"Хорошая девушка! Сколько же ей за последние дни пришлось испытать, - с грустью подумал он, поправляя под головой Нади сумку. - Другая давно бы уже от страха голову потеряла, а эта ничего, крепкой оказалась. И характер сильный. Возможно, Морозов и прав. Такая... может подойти".
Он с осторожностью провел по лицу Нади своей ладонью.
"Интересно, что она почувствовала во время нашей близости? Первый раз, когда мы еще не притерлись, я перенервничал и явно не доработал. Но когда мы по второму кругу пошли... оргазм был, да еще какой! Так сыграть его невозможно. Я даже испугался, как бы она опять в обморок не упала".
Дмитрий Николаевич невесело усмехнулся.
"Значит, навыков я еще не потерял, хоть столько лет уже прошло. У нее, похоже, та же самая проблема была, что у той певички, которую я в девяносто пятом в Берлине приручал. Правда та баба постарше была. Как бревно, помню, лежала. Измучился с ней! А здесь со второго раза все получилось."
Он снова бросил долгий взгляд на спящую Надю.
"Зря я ей, наверное, гормоны вводил, когда она без сознания была. И настойкой с "экстази" поить ее не надо было. Она и без всего этого со мной переспать согласилась бы. И повел я себя с ней правильно. Вначале под дурачка сыграл, а потом рот заставил открыть, - он усмехнулся, вспомнив выражение лица Нади в ресторане. - При резкой смене мнения о человеке он обычно вызывает повышенный интерес, и дополнительно предпринимать ничего не пришлось. Все само собой произошло".
Федоров тяжело вздохнул и прилег на траву рядом с девушкой.
"А может, попытаться вытащить ее из этого болота? Помочь уйти от Гонгадзе? - вдруг спросил он себя. - Вон до чего он ее довел. Девчонка вся на нервах. Похоже, прав был Морозов, когда говорил, что у них не особенно ладится. Она гордая, очень ранимая. С ней надо поласковей быть, побольше романтики в отношениях. А Гонгадзе, похоже, просто тр... ее как красивую самку, и все. Он по-другому, наверное, и не умеет. Жалко ее. Вляпалась она, похоже, основательно. Искалечат ей жизнь. Если не погибнет, то посадят лет на десять или в бордель угодит. Сейчас так многие модели кончают. Хотя... - Федоров нахмурился и полез в карман за портсигаром, - помочь ей тоже не так просто будет. С Гонгадзе дело иметь опасно. Если он на нее всерьез запал или виды какие имеет, он любого по полу размажет и не поморщится. Да и Морозову не понятно, что объяснять. Получается, я его просьбу "зацепить" Смирнову для дальнейшей вербовки не выполню. Она ему только в качестве любовницы Гонгадзе интересна. Да... Тут сгоряча рубить нельзя, иначе быстро шею сломаешь".
Он закурил и затем долго смотрел на, зеленеющие на фоне голубого неба, верхушки сосен.
"Но больно уж девчонка хороша, - сокрушенно покачал головой он. - В ней, кроме красоты, еще кое-что есть. Характер чувствуется. Есть в ней какой-то стержень. Хоть с Гонгадзе и спит, но явно не подстилка, как Людмила. И жалеет, видимо, что молодость по чужим кроватям может растратить. Смелая к тому же. Если бы там, на шоссе, она мне не помогла, еще неизвестно, чем бы все закончилось... Черт! - Дмитрий Николаевич вдруг с силой потер ладонями свое лицо. - Про что это я думаю! Не хватало еще, чтобы я сам в нее влюбится! А это сейчас совсем не нужно. Дело с любовью путать нельзя, иначе такое может произойти..."
Он осторожно встал, одел просохший на солнце свитер и, накрыв девушку своей курткой, пошел к реке.

Надя сладко зевнула и, перевернувшись на другой бок, открыла глаза. Близился вечер. Яркий мячик солнца уже почти закатился за верхушки деревьев, и на поляне начали сгущаться сумерки. Стало сыро. На опушке появился первый туман, и все деревья как бы покрылись белым почти еще прозрачным и невесомым покрывалом. Подняв голову, она огляделась вокруг и вдруг увидела сидящих на траве около куста орешника Дмитрия Николаевича, Викторию и Людмилу, которые готовились ужинать.
- Слава богу! - радостно воскликнула она, вскочила на ноги и со счастливой улыбкой на лице кинулась к ним. - У вас все нормально?
- Нормально, - хриплым, простуженным голосом ответила Вика. - Только устали очень и жрать хотим.
Людмила в ответ не сказала ничего и с презрительной ухмылкой на лице отвернулась в сторону.
- Похоже, зря мы с вами в воде мерзли, - Дмитрий Николаевич взял Надю за руку и посадил рядом с собой. - Вика рассказывает, что около сеновала началась сильная стрельба и там, видимо, стало не до нас. Кстати, выстрелы у ручья мы тоже слышали, - подтвердил он. - А теперь давайте обсудим, что нам делать дальше. План, когда мы встретились у реки, я вам уже в общих чертах рассказал. Теперь перейдем к деталям. Из района уходить будем на товарном поезде. Это для нас единственная возможность. Как оказалось, поезда перед мостом скорость снижают. Поэтому ночью проберемся к полотну и постараемся попасть на один из них. А пока нам лучше забраться поглубже в лес, чтобы нас случайно не обнаружили строители. Они уже несколько раз появлялись на опушке леса.

В ночном небе, поблескивая сигнальными огнями и оглашая окрестности надсадным свистом вращающихся лопастей, пролетел вертолет. Сделав круг над лесом, он с приглушенным рокотом завис над рекой. Яркий луч прожектора быстро пробежался по воде, перескочил на строения моста, затем на прибрежный кустарник и застыл на лесной опушке, освещая деревья и засохшие и почерневшие от ночного холода заросли дикого винограда.
"Что ему тут понадобилось в такое время? - подумал Федоров, осторожно разглядывая из-за кустов винтокрылую машину. - Целый день было тихо, и вдруг как с цепи сорвались". Это был уже второй вертолет за последний час.
В лесу, где они прятались, ощутимо похолодало, и пошел мелкий моросящий дождь. Темно-серые тучи низко плыли по вечернему небу, цепляясь за кроны деревьев. Дул пронизывающий холодный ветер, и в укромных уголках леса уже появился густой ночной туман, предвещающий начало затяжной осенней непогоды.
Все приготовления они закончили еще часа два назад и теперь с нетерпением ожидали подходящий товарный состав. "Неужели операцию придется отложить? - озабоченно подумал Федоров. Продукты, которые они захватили с собой, кончались, да и находиться дальше в лесу в такую непогоду было небезопасно. Виктория уже простудилась. И сколько выдержат другие девушки, тоже было не ясно.
Дмитрий Николаевич скосил глаза и посмотрел на лежащую рядом с ним Надю. Она, слегка наклонив голову, тоже внимательно следила за вертолетом. После того, что произошло между ними днем, они остались наедине впервые. Дмитрий Николаевич нащупал в темноте маленькую холодную ладонь девушки и, прижавшись к ее уху, прошептал.
- Ты зачем сюда приползла? Я же вам велел оставаться на месте! Состав вот-вот может пройти.
- Строители почему-то раньше времени уехали, и я подумала, - Надя показала глазами на удаляющийся вертолет, - что нас обнаружили.
- Почему? - Дмитрий Николаевич вопросительно посмотрел на нее. - Если бы обнаружили, здесь полиция была давно. А стройка раньше времени закрылась, потому, что сегодня выходной. Ты, наверное, про это уже забыла после всего, что с нами произошло, - грустно улыбнулся он. - Но то, что нас ищут, это точно. Ночью удобнее использовать инфракрасные датчики.
Когда огни вертолета растаяли в ночном небе, Федоров помог Наде подняться с земли и, нахмурил брови, задумчиво сказал.
- Но сейчас меня другое беспокоит! Странно, что первый вертолет прилетел как раз к поляне, где мы вечером отдыхали, а затем зону поиска стали расширять. Похоже, опять от нас был телефонный звонок или кто-то нас там случайно видел.
- Но мы же были все вместе! - неуверенно возразила Надя. - Может быть, выстрелы было слышно?
- С глушителем? Сомневаюсь... Пакет с телефонами был постоянно рядом со мной. Единственный раз я его не контролировал, когда мы с тобой ходили через поляну смотреть на мишень. У пакета в этот момент оставались Виктория и Людмила. Кстати, спор, кто лучше стреляет, я или Людмила, начала, по-моему, Виктория. Из-за чего мы и устроили это соревнование. Похоже, нас опять кто-то ловко провел.
- Но ты же говорил, что у реки засады не было?
- Может, потому и не было, что позвонить было нельзя, - с досадой в голосе проворчал Дмитрий Николаевич.
- Значит, тот телефон с синей полосой действительно пропал? - спросила Надя.
- Получается, что так. Эх!.. - Федоров сокрушенно покачал головой. - надо было мне сразу из телефонов аккумуляторы или сим-карты вытащить!
- Может быть, сейчас?
- Нет, - после некоторого раздумья сказал он. - Мы поступим по-другому. Когда сядем в вагон, я скажу, где предполагаю сойти, и покажу на карте наш дальнейший маршрут. Такую информацию должны обязательно передать, и как можно скорее. И тогда нам останется только ждать. Думаю, уже этой ночью мы будем знать, кто нас предает.

Сжавшись от холода, Дмитрий Николаевич лежал на дребезжащем полу старого товарного вагона. Состав шел с большой скоростью, на поворотах его то и дело бросало из стороны в сторону, и он постоянно ударялся головой об острые углы стоящих рядом деревянных ящиков. Было уже часа два ночи, и ему отчаянно хотелось спать. Его веки налились свинцовой тяжестью и постоянно смыкались и чтобы не заснуть, Федорову приходилось то и дело колоть себе палец найденной в кармане тупой заржавленной булавкой. Последние минут двадцать это перестало помогать, и ему понадобилось собрать всю свою волю в кулак, чтобы не заснуть и продержаться в сознании еще хотя бы полчаса.
В вагоне было темно, как в погребе. Ни один лучик света не проникал сюда снаружи, и ориентироваться в окружающем пространстве он мог только по дыханию спящих рядом девушек. Иногда одна из них начинала стонать и ворочаться во сне, и тогда Федоров напряженно всматривался в темноту, пытаясь угадать в ней малейшее движение.
Наконец сон стал одолевать и его. Набухшие веки сомкнулись, перестук колес стал доноситься до него все глуше и глуше, пока не исчез совсем, растворившись в обступившей его со всех сторон темноте.

Он очнулся от сознания того, что кто-то находится рядом. Он даже почувствовал в темноте запах этого человека. Немного резковатый, приторный, похожий на запах только что купленной в магазине кожаной обуви. Не поворачивая головы, Федоров прислушался и уловил едва различимое за монотонным перестуком колес металлическое позвякивание. Кто-то явно пытался залезть в сумку с телефонами и случайно зацепил рукой, лежащий там браслет с наручными часами.
"Значит, правильно я его туда положил! - усмехнулся он про себя, напрягая онемевшие после длительного сна мускулы и готовясь вскочить с пола. - Немного подожду. Пускай поглубже в сумку залезет, - сжимая в руке карманный фонарик, решил он. Внезапно шорох стих. - Неужели спугнул?" - В груди у Федорова от нервного напряжения неприятно закололо. Когда шорох послышался снова, он выждал несколько томительных мгновений и, быстро повернувшись на правый бок, зажег фонарик.

Яркий свет на мгновение ослепил ему глаза. Узкий луч фонаря заметался по стенам вагона, ударился о потолок, опять прыгнул на стену и вдруг выхватил из окружающей темноты чью-то руку с зажатой в ней трубкой мобильного телефона. "Наконец-то!" - Дмитрий Николаевич быстро вскочил на ноги и, схватив руку за запястье, рывком вывернул ее за спину невидимого в темноте человека. Пальцами он впился в проходящий по запястью нерв и с силой прижал локоть руки к своей груди. Послышался сдавленный возглас, и телефон со стуком упал на пол. Федоров облегченно вздохнул. Нервное напряжение у него сразу спало, он позволил себе немного расслабиться и правой ладонью стал быстро ощупывать лицо неизвестного. - "Кто же это? Вика? Людмила? ...А может, Надя!" - подумал он.

Вдалеке послышался гудок встречного поезда. Вдруг состав резко тряхнуло на стрелке. Вагон подпрыгнул вверх, и фонарик неожиданно выскочил из его руки и, ударившись об пол, отлетел в дальний угол вагона, освещая по дороге разбросанные на полу пустые коробки и ящики. Сильный удар ниже пояса заставил Федорова согнуться пополам. "Ух!.." - застонал он и, выпустив руку неизвестного, опустился на колени. Его противник тут же отпрыгнул в сторону, и Федоров стал растерянно всматриваться в окружающую темноту.
К счастью вагон опять качнуло на стрелке, и луч фонарика в углу изменил свое положение. Справа, за отступившим в сторону мраком, появились размытые очертания фигуры человека, быстро ползущего к выходу. Он, не раздумывая, прыгнул на него и, накрыв своим телом, попытался прижать к полу. Схватившись за что-то теплое и мягкое, он вдруг почувствовал, как две ноги с силой уперлись ему в живот, и через мгновение он уже кубарем покатился на пол вагона.

Вскочив на ноги, Федоров громко выругался. Его противник на удивление ловко не давал себя схватить. Он опять потерял его в темноте и несколько секунд стоял неподвижно, прислушиваясь к доносящимся со всех сторон звукам. Вагон снова качнуло, и Дмитрий Николаевич боковым зрением различил справа от себя неясную, расплывчатую тень. Не успев даже подумать, он, подчиняясь какому-то внутреннему, выработанному годами рефлексу, нырнул всем телом вниз, нащупал в темноте чьи-то затянутые в джинсы ноги и, изо всех сил дернув за них, с ужасным грохотом повалил человека на пол вагона. Навалясь на него всем телом, Федоров прижал его к доскам пола и, нащупав на куртке молнию, резким движением расстегнул ее. Затем завернул полы куртки за спину и, связав там концы рукавов, перевернул неизвестного лицом вверх.

В вагоне уже раздавались тревожные голоса проснувшихся девушек.
- Возьмите кто-нибудь фонарь! - с жадностью хватая широко открытым ртом воздух, крикнул Дмитрий Николаевич. Он увидел, как фонарик отделился от пола. Тонкий луч света, пробежав по дощатым стенам вагона, опустился вниз и выхватил из темноты фигуру человека, на котором он сидел.
- Осветите ему лицо! - попросил Федоров.
Луч скользнул еще ниже, и в его мерцающем фиолетовом свете все увидели лицо... Людмилы!

- Похоже, мои уроки в лесу пошли вам на пользу, - Дмитрий Николаевич освободил Людмиле руки и, потирая ушибленное колено, встал с пола. Людмила часто дышала и была явно растеряна. Ее грудь с хрипом вздымалась и опускалась вниз, и через разорванный ворот блузки был виден край розового, тоже разорванного бюстгальтера. Вдруг она стремительно вскочила на ноги и, размахнувшись, хлестко ударила Дмитрия Николаевича по щеке.
- Хам! Убери свои грязные руки. - закричала она визгливым, пронзительным голосом.
Дмитрий Николаевич в замешательстве сделал шаг назад и растерянно оглянулся на стоящих рядом Вику и Надежду.

- Понятно! - послышался вдруг из темноты злой и насмешливый голос Надежды. - Ну ладно, я понимаю, эта... - она на весь вагон, грязно и цинично выругалась, - эта мимо себя ни одного симпатичного мужика не пропустит. Но вы взрослый уже человек, и все туда же! А я-то, дура, вам поверила, думала, вы другой, - она говорила все быстрее, и ее голос раздавался в тишине вагона все громче и отчетливее. - А вы, оказывается, такой же, как и все! Эх вы!
- Да вы все не так поняли, - наконец обрел дар речи Дмитрий Николаевич.
- Все я поняла! - голос Надежды стал прерываться короткими всхлипываниями. - Вы и в номере этих украинцев тогда вместе столько времени пропадали, и лицо у вас было все расцарапано.
- А это здесь причем? - смущенно спросил Федоров.
- И вы еще спрашиваете?! - по вздрагивающему голосу девушки чувствовалось, что она с трудом сдерживает слезы. - Она же на вас глаз еще в Вене положила!
Дмитрий Николаевич пожал плечами.
- Ну и что? Какое имеет значение, кто на кого глаз положил! Она сейчас хотела взять телефон и потом оказала сопротивление! - загорячился он.
- Кто? Она... Не смешите меня!
Было слышно, как Надя заплакала, и Дмитрий Николаевич с виноватым видом подошел к ней и, положив на ее плечо руку, сказал.
- Надя, давайте во всем спокойно разберемся. В вас сейчас говорит женщина. А значит эмоции, а не рассудок. ...Кстати, вон и телефон валяется! - вдруг воскликнул он и, нагнувшись, поднял лежащую на полу трубку. - Надо посмотреть по памяти, куда она звонила. - он открыл крышку и набрал на клавиатуре несколько цифр. - Так, стерта...
Затем Дмитрий Николаевич достал из пакета другие телефоны и стал просматривать списки сделанных с них звонков. Неожиданно его лицо удивленно вытянулось. Он вытащил из кармана куртки пачку визиток, нашел одну из них и, освещая фонарем, стал внимательно читать тесненные золотом надписи.
- Она звонила Махмуду! - вдруг прозвучал в тишине его взволнованный голос.
В вагоне повисло тревожное молчание.
- Откуда вы это знаете? - всхлипывая и размазывая кулаком слезы, Надя подошла к Федорову и взяла у него из рук визитку.
- Номера в телефоне и на визитке совпадают! - осветив визитку лучом фонарика, пояснил он.
- Ах ты тварь! - вспыхнувшие глаза Надежды впились в растерянное лицо Людмилы. Отшвырнув визитку в сторону, она бросилась к ней и руками судорожно вцепилась Людмиле в волосы. Вагон огласился истошным женским визгом. Не удержавшись на ногах, обе девушки упали на пол и, катаясь по нему, стали нещадно бить друг друга ладонями по лицу. Дмитрий Николаевич бросился их разнимать и только спустя минуту, смог оттащить бешено вырывающуюся Надежду в сторону.
- Я вас не предавала! - тяжело дыша, оправдывалась Людмила, вытирая с оцарапанного и испачканного грязью лица кровь.
- А кто?! - крикнула Надя, стараясь оторвать от себя руки Федорова. - Может, поэтому ты меня так в горы с Махмудом поехать уговаривала? Сука! Дрянь!
- Не знаю, но не я! И зачем мне было тогда уходить с вами с сеновала? И руки там я ему развязала, - показала Людмила на Федорова.
- А кому ты сейчас хотела позвонить? Разве не ему? - голос Нади дрожал от гнева.
Ничего, не ответив, Людмила отвернулась к стене и осторожно потрогала пальцами окровавленную ссадину на затылке.
- Ты, Надька, совсем рехнулась из-за этого костолома. - морщась от боли сказала она.
Лицо Надежды вспыхнуло.
- Не будешь к чужим мужикам до... Что тебе, баб мало? С ними развлекайся, если приспичило!
Вдалеке послышались гудки встречного поезда. Вика, все это время безмолвно стоявшая в углу вагона, вдруг тихо спросила:
- А что с ней теперь будет?
Надежда хотела ей что-то сказать, но Дмитрий Николаевич остановил ее взглядом.
- Предлагаю не торопить события и спокойно во всем разобраться, - рассудительно предложил он. - В этой истории пока много неясного. Если она действительно человек Махмуда, то нам ее лучше держать как заложницу. А дальше видно будет.
Его слова прервали громко застучавшие по стрелкам колеса вагона. Дмитрий Николаевич выглянул в окно.
- Подъезжаем к Линцу! Собирайтесь. Здесь попробуем перейти на легальное положение.

ДЕНЬ ШЕСТОЙ. ЛИНЦ...
Затерявшись в большом и многолюдном городе, беглецы, наконец, решились дать знать о себе. Федоров из телефонного автомата позвонил в российское посольство в Вене и, коротко обрисовав создавшееся положение, не скрыл того, что против него и Смирновой австрийскими властями могут быть выдвинуты обвинения в двойном убийстве. К его удивлению, в посольстве, оказывается, уже знали о событиях в Эбенау, так как еще вчера получили запрос из управления криминальной полиции, в котором указывалось, что они оба объявлены в федеральный и международный розыск. Первый секретарь посольства, с которым сразу соединил Федорова дежурный, внимательно выслушав его, пообещал к вечеру прислать в Линц своего сотрудника и австрийского адвоката, а также поставить в известность полицию о том, где они в настоящий момент находятся.
Второй звонок Дмитрий Николаевич решил сделать Гонгадзе. Несмотря на ранний час, в Москве было только семь часов утра, тот ответил почти сразу.
- Где вы находитесь? Мне звонили из Вены и сказали, что вы уже три дня не выходите на связь, - зазвучал в трубке его взволнованный голос.
- К сожалению, у нас произошел форс-мажор, Вахтанг Тенгизович.
- Какой еще форс-мажор? - в голосе Гонгадзе промелькнуло удивление.
- На Смирнову было совершено нападение с целью взять ее в заложники, - Дмитрий Николаевич старался говорить спокойно и уверенно. - В дальнейшем планировалось шантажировать вас. Нападение мне удалось отбить, но у нападающей стороны по неизвестным мне причинам погибли два человека. Полиция склонна приписать их убийство мне и Смирновой. Около трупа нашли биту с ее отпечатками пальцев. Как я понимаю, это хорошо организованная провокация, направленная в первую очередь против вас. Все фотографии и отчет по этому делу я вышлю вам сегодня вечером по Интернету.
В трубке повисла напряженная тишина, затем Гонгадзе спросил.
- Вы были в полиции? Давали показания?
- Пока еще нет. На горнолыжном курорте, где все это произошло, полиция предвзято рассматривает это дело. Возможно, она связана, с похитителями. Я сейчас позвонил в посольство в Вене. К вечеру должны подъехать сотрудник посольства и адвокат и вступить в переговоры с представителями полиции.
- А полиция знает, где вы в данный момент находитесь?
- Нет, - Дмитрий Николаевич заранее решил ничего не скрывать от Гонгадзе. - До приезда представителя посольства мне бы не хотелось с ними контактировать. К сожалению, в создавшихся условиях я не смогу обеспечить безопасность Смирновой. Поэтому прошу вас выслать сюда сотрудников вашей службы безопасности или связаться с местной резидентурой для оказания нам помощи.
- У вас есть оружие?
- Неофициально пришлось позаимствовать его у нападающих. Но сейчас оно находится в камере хранения на вокзале.
После секундной паузы Гонгадзе задумчиво произнес.
- Я попробую вам помочь... но для этого мне надо знать ваш адрес в Линце.
- Пожалуйста! Мы остановились в отеле "Бремен". Номера двадцать восемь и тридцать.
- Хорошо, - в трубке было слышно, как Гонгадзе вполголоса диктует кому-то их адрес. - Позвоните мне ближе к вечеру. У меня уже будет нужная информация.
Закончив разговор, Дмитрий Николаевич вышел из телефонной будки и направился к отелю, где они остановились. До приезда представителя посольства еще оставалось много времени, поэтому Надежда, Вика и он решили осмотреть достопримечательности Линца, в котором никто из них раньше не бывал. День выдался пасмурный. Серые облака, затянувшие небо, опустились совсем низко к крышам домов. Дул холодный ветер, бросавший в лицо мелкие капли дождя. Они долго бродили по просторным площадям и узким улицам города, восхищаясь его величественной архитектурой. Осмотрели средневековую церковь святого Мартина, побывали в древнем, украшенном высокими затейливыми башнями замке.
Уже возвращаясь на такси в отель, Дмитрий Николаевич наметанным глазом вдруг заметил признаки осторожно ведущейся за ними слежки. Чтобы не волновать девушек, он решил пока ничего им не сообщать. Неожиданно на узкой улице, куда свернула их машина, они были заблокированы двумя грузовиками-трейлерами. Вооруженные автоматами люди, вытащили их из салона такси и, не обращая внимания на стоящих рядом прохожих, затолкнули в небольшой микроавтобус без номеров.
Прибывшие вечером того же дня в Линц представители российского посольства по указанному им адресу в отеле "Бремен" обнаружили запертую в номере связанную девушку с паспортом на имя Людмилы Васильевны Коноваловой. Больше в номере никого не было...

Где он находится вот уже несколько часов, Дмитрий Николаевич не знал даже приблизительно. После того как вооруженные автоматами люди посадили его и девушек в микроавтобус, им завязали глаза и очень долго куда-то везли, постоянно петляя и делая короткие остановки. Судя по доносящимся снаружи звукам, он догадался, что их везут за город. Несколько раз ему был хорошо слышан шум проносящегося мимо поезда. Очевидно, дорогу, по которой они проезжали, пересекало железнодорожное полотно. Да и сама дорога становилась все более неровной и ухабистой, что тоже говорило о том, что они все дальше удалялись от благоустроенных и комфортабельных австрийских "автобанов". Когда автобус, наконец, остановился, его, не снимая повязки, провели в какой-то дом и по узкой, с кривыми и обвалившимися ступеньками лестнице спустили в подвал.
Когда повязку с глаз сняли, Дмитрий Николаевич увидел, что он оказался в маленькой комнате без окон, в центре которой стоял старый устланный рваной клеенкой деревянный стол. В углу комнаты валялось несколько пыльных табуреток. Крошечная лампочка на потолке едва освещала покрытые зеленоватым налетом сырые бетонные стены. По грязному полу везде были разбросаны окурки и пустые банки из-под пива. В комнате было невыносимо душно, и стоял тяжелый застоявшийся запах сигаретного дыма. Посадив Дмитрия Николаевича на табурет около стены, похитители сняли с него куртку и пристегнули наручниками к вбитым в стену металлическим кольцам. Затем быстро обыскали одежду и, взяв с собой все найденные документы, не говоря ни слова, вышли в коридор.

"Кто же нас взял? - щурясь от света, подумал Федоров после нескольких безуспешных попыток освободиться от сжимающих руки металлических браслетов. - На полицию или австрийские спецслужбы это не похоже. Те хотя бы представились, ордер на арест показали. Да и зачем им такое маски-шоу устраивать?.. Мы ведь не террористы, слава богу! Конечно, в розыске находимся. Но чтобы таким образом нас брать? Нет, это явно не они.
Тогда кто?.. На людей Махмуда тоже не похоже. Да, и выйти на нас они могли только в случае побега Людмилы. А в это верится слабо. Я лично проверил все перед тем, как покинуть номер отеля. Так... Эти, похоже, тоже отпадают. Но тогда кто?"
Федоров закрыл глаза и, прислонив голову к стене, постарался максимально расслабиться. Надо было успокоиться, дать отдохнуть голове. Его немного мутило от духоты и нервного напряжения, но он все же пересилил себя. Постепенно его мысли потекли спокойно и размеренно, что давало возможность выстраивать логические заключения.
"Будем размышлять дальше. Так... О том, что они в Линце, знали в посольстве и Гонгадзе. Больше никто. Но посольство в этой разборке, похоже, не участвует. Если только телефонные линии там не стоят на прослушке. Но это вряд ли. Кроме австрийцев на такое здесь никто не решится. Да и без санкции сверху никаких действий посольство предпринимать не будет. Это очевидно. Кто мы для них? Там своих проблем хватает.
Получается, утечка прошла через Гонгадзе. Но зачем и кому? Может, он не хочет, чтобы мы с полицией и дипломатами встретились? Похоже, что так. Но ему-то это зачем? Я понимаю Чегоеву. Так... Надо спокойно проанализировать ситуацию.
Интерес Гонгадзе в этом деле понятен. Ему надо Смирнову прикрыть. Интерес Морозова тоже вырисовывается довольно четко. И Гонгадзе услужить, и - если я Надежду "зацеплю" - использовать эту ситуацию в своих целях. Она для вербовки очень ценная фигура. Ближе, чем через нее, к Гонгадзе не подобраться. Прозрачный намек на то, чтобы я к ней присмотрелся, в их разговоре там, в Москве, когда он меня уговаривал этим делом заняться, совершенно ясно об этом говорит.
Неясно другое! Зачем нас надо было брать прямо на улице, на глазах у прохожих, и сажать сюда? На такое здесь, в Австрии, могут пойти только в крайнем случае, когда другого выхода нет. И что будет дальше? Раз сразу не ликвидировали, значит, будут допрашивать. А потом, когда узнают, что им нужно? Пустят в расход? Морозову это не выгодно, пока я Смирнову окончательно не "приручу". Гонгадзе?.. А ему-то зачем?
Или ситуация изменилась настолько, что они начали убирать лишних свидетелей? Свидетелей чего?.. Ничего такого, что им может угрожать, я не знаю. Или я стал просто не нужен? Выполнил свою задачу, и в чьей-то игре оказался лишней фигурой. Похоже, что так. Значит, я чего-то не учел в этой головоломке, где сам черт ногу сломит. Да... Невеселая вырисовывается перспектива".

Дмитрий Николаевич с тоской оглядел комнату и подергал кольца наручников. "Крепко пристегнули, сволочи. Отсюда не убежишь. - подумал он. - И гадать, что дальше будет, без толку. Надо посмотреть, как станут развиваться события, и тогда уже решать, что делать. Если нас брали люди из местной резидентуры, тогда без Морозова здесь точно не обошлось. Он вполне мог воспользоваться своими старыми связями. Похоже, он опять, как и в былые времена, подложил мне большую свинью. Такие деньги за просто так платить не будут. А я, к сожалению, на этот золотой крючок попался. И сорваться с него, видимо, уже не смогу". Через неплотно прикрытую дверь, выходящую в коридор, до него донесся шум подъезжающей к дому машины. "Вот и начинается!" - подумал Федоров и вдруг почувствовал, как в груди у него тяжело и тревожно забилось сердце.

Спустя минуту, за дверью послышались шаги, она распахнулась, и в комнату вошли два человека. Взглянув на них, Дмитрий Николаевич невольно вздрогнул. Уж их-то он здесь никак не ожидал увидеть! Это были Олег и его друг, с которыми он так бесцеремонно обошелся в отеле в ночь побега с Эбенау.
Увидев сидящего на табурете Федорова, вошедшие переглянулись. Затем Олег, щелкнув выключателем, зажег в комнате свет и, подойдя к столу, положил на него завернутые в полиэтиленовый пакет резиновую дубинку, паяльник и моток электрического провода. Вытащив из кармана джинсов пачку "Мальборо" и зажигалку, он, не спуская глаз с Федорова, красивым наигранным жестом закурил сигарету.
- Узнаешь? - спросил Олег, бросив зажигалку на стол.
- Да вроде... - Дмитрий Николаевич поднял на него слезящиеся от яркого света глаза.
Олег кивнул головой на стоящего рядом с ним уже знакомого Дмитрию Николаевичу по отелю высокого плечистого парня.
- Познакомься, это мой друг Стас.
- Вы меня извините, ребята, - Федоров заискивающе посмотрел вначале на Олега, а затем на Стаса. - Тогда в горах, в гостинице, я, возможно, погорячился. Напился в баре до чертиков и к бабам своим вас приревновал.
Олег презрительно скривил рот.
- У нас претензий нет...
- Тогда за что меня здесь держат? - Дмитрий Николаевич вопросительно посмотрел на него. Усмехнувшись, Олег выпустил в потолок облачко густого белоснежного дыма.
- Нам необходимо выяснить всего один вопрос, - чуть повысив голос, сказал он. - Если ты нам в этом поможешь, тебя с девками сразу же отпустят.
- Звучит заманчиво, - Дмитрий Николаевич облизал языком сухие потрескавшиеся губы. - Надеюсь, дальнейшее наше перемещение не ограничится местным кладбищем?
Заметив, как Стас и Олег быстро переглянулись, Федоров внутренне сжался. "Ну что ж, - подумал он, - дальнейшие перспективы вырисовываются все яснее".
Лицо Олега вдруг расплылось в добродушной улыбке.
- В отличие от тебя мы мокрыми делами не занимаемся, - сказал он, - так что за себя и за своих малолетних шлюшек можешь не беспокоиться. Их здесь никто пальцем не тронет.
Сделав вид, что он раздумывает, Дмитрий Николаевич некоторое время молчал и затем нехотя кивнул головой.
- Ладно. Так как у меня все равно нет выбора, я готов в меру своих скромных знаний удовлетворить ваше любопытство.
- Да уж постарайся, - в тон ему ответил Олег, окинув его холодным и неприязненным взглядом. - Это в твоих же интересах.
- А вопрос у нас такой... - неожиданно вмешался в разговор Стас. - После вашего внезапного визита к нам в номер - там, в горах - уточнил он, - у нас пропал мобильный телефон. У него был белый корпус с синей поперечной полосой. Нам очень важно его найти.
Олег и Стас впились глазами в лицо Федорова.
"Что за черт! - тот в свою очередь растерянно посмотрел на них. - Получается, все это они затеяли из-за того телефона, который я вначале обнаружил у себя в кармане и который затем пропал неизвестно куда! Что же им говорить? Правду?.. Или лучше пока сказать, что ничего не знаю, а дальше видно будет? Главное, чтобы Надежда тоже молчала", - наконец решил он.
Как бы вспоминая, Федоров поднял глаза к потолку. Несколько минут он его внимательно изучал и затем, переведя взгляд на Олега, сокрушенно покачал головой.
- К сожалению, ничем не могу вам помочь. Я такого не видел.
Олег вытащил из уголка рта сигарету и нетерпеливо спросил.
- А у ваших девок он мог оказаться?
- Вряд ли... Они мне его наверняка бы показали.
- Это все, что вы хотите нам сказать?
Дмитрий Николаевич выдавил на своем лице подобие улыбки.
- К сожалению, все...
- Значит, вы не поняли нашего вопроса, - с нажимом в голосе произнес Олег и щелчком пальцев выбросил окурок сигареты в дальний угол комнаты. По его голосу было видно, что он начинает нервничать. - До вашего прихода телефон был, а после вашего ухода он исчез. Как вы думаете, куда он мог деться?
- Ну, не знаю. - изобразив на лице недоумение, ответил Федоров. - Может, туда после меня еще кто-нибудь заходил. Кстати, там Людмила в это время была. Спросите у нее, - он бросил внимательный взгляд на Олега и Стаса. Их лица остались невозмутимыми.
- Спросим, - кивнул головой Олег. - Только Людмилу почему-то с вами не привезли.
- Наверное, в магазине отстала, - Федоров усмехнулся. - Сами знаете девчонок - если они в магазин попадут, оттуда уже ничем не вытащить!
Олег нахмурился и, переглянувшись со Стасом, вплотную подошел к Федорову.
- Раньше в ваш треп, может быть, мы и поверили, - он нагнулся и заглянул Федорову прямо в глаза. - Но через сутки после исчезновения звонок с этого мобильника был зафиксирован в горах, в районе, где в этот момент находились вы с девками. Как вы это объясните? Не слишком ли много совпадений.
Дмитрий Николаевич ощутил мгновенную сухость во рту и почувствовал, как у него по спине пополз холодный, как лед, озноб. Он молчал, не зная, что говорить. А Олег с нескрываемой иронией разглядывал его растерянное лицо. Подождав еще несколько секунд, он медленно, как бы взвешивая каждое слово, произнес.
- Я понимаю, что давать нужные нам ответы вы не хотите, - Олег подошел к столу и вытащил из пачки новую сигарету. - Боюсь, об этом вам скоро придется очень сильно пожалеть.
Он поманил к себе пальцем Стаса и, когда тот подошел, что-то шепнул ему на ухо.
- Вы о "сыворотке правды", конечно, слышали? - разминая в пальцах сигарету, спросил Олег, когда Стас вышел из комнаты.
Федоров кивнул.
- Доводилось, и даже на себе попробовал один раз.
- Отлично! - Олег, показав зубы, улыбнулся. - Сейчас попробуете и второй. Сюда придет врач и сделает вам укол. Предупреждаю заранее... - он поднял вверх украшенный золотым кольцом указательный палец. - Доза будет на пределе допустимой. В вашем возрасте это уже опасно. Можете и не выдержать.
Не успел Олег закончить говорить, как дверь в комнату распахнулась, и в нее вошел невысокий человек в белом помятом халате и такой же мятой белой шапочке. Опустив на лицо марлевую повязку, он положил на стол небольшой чемоданчик, раскрыл его и, вытащив из него ампулу, уверенным движением наполнил одноразовый шприц.
- Я готов, - тихо и даже как-то буднично сказал он, подходя к Дмитрию Николаевичу.
- Спрашиваю последний раз! - голос Олега изменился и стал резким и угрожающим. - Или вы начинаете говорить то, что нас интересует... или за дело примется он, - и Олег кивнул на человека в белом халате.
- Давайте, валяйте, - стараясь сохранять спокойствие, через силу улыбнулся Дмитрий Николаевич. Его лицо оставалось бесстрастным, но он чувствовал, что нервы, напряженные до предела, вот-вот выйдут из его повиновения. "Главное - не думать о телефоне! Главное - не думать! - лихорадочно приказывал он сам себе, наблюдая, как врач, перетянув его руку тонким резиновым жгутом, медленно вводит иглу в вену. - Надо найти какую-нибудь приятную мне тему и думать только ней, - вспомнил он уже давно позабытые рекомендации инструкторов "лесной школы", в которой постигал когда-то азы своего ремесла. Вдруг перед его глазами возникло лицо Надежды. - А почему бы и нет?" - мысленно усмехнулся он, представив реакцию Олега после того, как у него закончится действие наркотика.
Почувствовав легкий укол в руку, Дмитрий Николаевич закрыл глаза и начал мысленно отсчитывать удары собственного сердца. На цифре "десять" его голова начала наливаться тяжестью. Он приподнял веки и вдруг увидел, как лица окружающих его людей поплыли куда-то в сторону и стали постепенно уменьшаться в размерах, словно удаляясь от него. Их голоса зазвучали глуше, как в тумане, и он начал проваливаться в липкую, тягучую, чернеющую ночным мраком темноту.

Когда он открыл глаза, то ему показалось, что сейчас он умрет. Все его тело нестерпимо болело, а в голове беспорядочным хороводом мелькали несвязанные обрывки мыслей. От сильного головокружения его немного подташнивало, и он никак не мог сосредоточиться и понять, что происходит вокруг. Он с трудом напряг память. Попытался ухватиться за одну мысль, другую... Вначале это ему не удавалось. Но он делал это снова и снова и, наконец, ценой неимоверных усилий смог заставить свой разум вновь подчиниться телу.
Скосив глаза в бок, Дмитрий Николаевич увидел сидящего на табурете Олега.
- Как самочувствие? - нагловато осклабился тот и, нагнувшись, похлопал Федорова рукой по плечу. - Никогда бы не подумал, что у вас такие буйные эротические фантазии. Да еще и о вашей клиентке. Просто до неприличия.
Олег выпрямился и, запрокинув голову, громко и раскатисто захохотал.
- Вы ей, над-еюсь, нич-его не скаж-ете? - с трудом ворочая непослушным языком, прошептал Дмитрий Николаевич.
- Да уж придется! - закашлявшись, Олег оборвал смех и потянулся к лежащей на столе пачке сигарет. - Смирновой надо знать, кому она свою жизнь доверяет.
Он закурил и, выпустив перед собой облачко дыма, с недовольным видом посмотрел на Федорова.
- К сожалению, ничего существенного, кроме расположения на ее теле эрогенных зон, вы не сказали. А колоть вас еще раз врач запретил. Сердце может не выдержать, - Олег сделал паузу и вновь выпустил изо рта облачко дыма, на этот раз прямо в лицо Дмитрию Николаевичу. - Придется, видимо, вернуться к более простым способам добывания информации, - с угрожающей интонацией в голосе сказал он. - Вы пока посидите, придите в себя, а часика через два мы со Стасом начнем. Заодно и за отель рассчитаемся.

Когда Дмитрий Николаевич пришел в себя, то понял, что долго ему не протянуть. Его тело стало каким-то чужим. Лицо распухло. Голова от ударов нестерпимо болела и кружилась. А сердце билось рывками, то ускоряясь, то замедляя свой ход. Он медленно поднял залитое кровью лицо... Олег, усмехаясь, сидел напротив.
- Уже очухался! - процедил он сквозь сжимающие потухшую сигарету зубы. - Ну что, будем продолжать? Или все-таки вспомнишь, где телефон?
Дмитрий Николаевич захотел плюнуть ему в лицо, но так и не смог разлепить стянутые засохшей кровью распухшие губы. "А может, черт с ними? - с трудом собравшись с мыслями, подумал он. - Расскажу все, что знаю. Они, похоже, всерьез взялись. Хотя... - тут же засомневался он. - Где гарантия, что, когда я все расскажу, меня не уберут? Скорее всего, так и будет... Поэтому лучше пока молчать. И раз они этим чертовым телефоном все еще интересуются, значит, Надежда им тоже ничего не сказала или ее пока не допрашивали. Но она им ничего и не скажет. Она девчонка сообразительная".
Хрипло вздохнув, он отрицательно покачал головой.
- Тогда извини. Сам себе могилу копаешь, - Олег встал с табурета и взял со стола резиновую дубинку.
- Погоди! - стоящий рядом Стас остановил его за руку. - Если он умрет и ничего не скажет, нам генерал с тобой яй... поотрывает. Он об этой мобиле больше нас беспокоится. Я вот что подумал, - он, прищурив глаза, посмотрел на Олега. - Помнишь, когда мы девке Гонгадзе "сыворотку" вогнали, она про этого Брюса Ли тоже битый час трепалась, - он усмехнулся. - Это не просто так! Тут у них явно взаимная симпатия. Поверь, я в этих делах не ошибаюсь!
- Ты думаешь, он... - Олег с интересом взглянул на Федорова. - А что, интересная мысль! А ну-ка, тащи ее сюда!

Через пять минут Стас втолкнул в комнату, дрожащую от холода и страха Надежду. Увидев сидящего на стуле окровавленного Дмитрия Николаевича, она тихо вскрикнула и, закрыв рот рукой, попятилась к двери.
- Смелее, малышка! Смелее! - подбодрил ее Олег.
Он взял девушку за руку и, придвинув табурет, посадил напротив Федорова, так что их колени почти соприкоснулись. Затем принес другой табурет и со скорбным выражением на лице сел рядом.
- К сожалению, ваш ангел-хранитель никак не хочет нас понять, - с грустной интонацией в голосе, сказал он. - Может быть, вы сможете повлиять на него в нужном направлении и сделать так, чтобы он, наконец, разговорился?
С трудом подняв тяжелую, как бы налитую свинцом голову, Федоров посмотрел в испуганное лицо Надежды. "Похоже, ей тоже сильно досталось. Вон, какие круги под глазами, - подумал он, заметив, как та вдруг побледнела и, пошатнувшись, схватилась руками за край табурета. - Эти козлы, сами того не подозревая, исполнили мое самое заветное перед смертью желание!"
Он облизал языком разбитые губы и долго, как бы прощаясь, посмотрел девушке в глаза. Увидев, как по ее лицу потекли слезы, он проглотил застрявший в горле комок и еле слышно сказал.
- Не бойся ничего. Тебя они не тронут.
- Ну почему же! - Олег встал и, подойдя к столу, воткнул в розетку большой электрический паяльник. - Просто для каждого из вас мы будем применять свои методы. Но если кто-нибудь вспомнит - где находится телефон, то сразу спасет обоих.
Дмитрий Николаевич презрительно усмехнулся, но, взглянув на измученное лицо Нади, подумал: "Надо ей как-то подсказать, чтобы молчала, а то, если на меня надавят всерьез, она может и не выдержать".
Хрипло вздохнув и набрав полную грудь воздуха, он низко опустил вниз голову и надсадно закашлялся. Вдруг изо рта у него пузырями пошла кровавая пена. Тело неестественно выгнулось. Начались конвульсии...
- А, черт! - Олег вскочил с табурета и кинулся к телефону. - Похоже, агония началась! Срочно врача надо! - крикнул он Стасу.
Дмитрий Николаевич вдруг резко наклонился всем телом вперед. В тот момент, когда его лица не было видно, он чуть слышно прошептал:
- Про телефон молчи. Иначе нас убьют.
Тяжело дыша, он откинулся к стене и увидел, как Надя в ответ еле заметно кивнула головой. В комнату, придерживая полы халата, вбежал врач.
- Что с ним? - он быстро нащупал на руке Федорова пульс и, заглянув ему в зрачки, облегченно вздохнул. - Похоже, ничего серьезного. Я ему сейчас введу обезболивающее, а минут через сорок можете продолжать, - сказал он Олегу.

Когда врач, сделав укол, вышел, Олег несколько раз не спеша прошелся по комнате, затем встал сзади Надежды и положил ей на плечи свои ладони. Выждав несколько секунд, он наклонился к ее уху и ласковым голосом заговорил.
- Я думаю, тебе будет неприятно, если он умрет. Причем умрет из-за твоего же упрямства. Я прошу поделиться со мной только одной информацией... - он сделал паузу и, вдруг повысив голос, почти крикнул: - Где телефон? Говори! Где он? - затем его голос снова стал спокойным и доброжелательным. - Как только мы его найдем, даю тебе слово, он и твои подруги перестанут нас интересовать, и вы сможете отсюда уйти.
Жалобно глядя на Федорова, Надя пожала плечами.
- Я уже говорила вам. Такого телефона я не видела.
Олег повернул голову девушки лицом к себе и заглянул ей в глаза.
- Я еще раз повторяю. Если ты не вспомнишь, где он может находиться, нам придется забить его до смерти, - и он кивнул на бессильно свесившегося со стула Дмитрия Николаевича. - Подумай хорошенько, даю тебе минуту на размышление.
Надежда растерянно посмотрена на Олега.
- Вы не можете так поступить. Вы же человек, а не зверь...
- В первую очередь я солдат, - чеканя каждое слово, ответил тот. - И имею приказ получить от тебя эту информации. У тебя еще осталось десять секунд, пять...
Олег взглянул на часы и вдруг тыльной стороной ладони почти без замаха ударил Надю по лицу. Вскрикнув от неожиданности, она, закрыла рукой рот и, не удержавшись, упала на пол. Олег кивнул Стасу. Тот нагнулся, взял Надю под руки и, легко подняв, посадил обратно на табурет.
- Не заставляй меня делать тебе больно, - голос Олега зазвучал почти дружески.
Надя, опустив голову, всхлипнула и кончиками пальцев осторожно потрогала распухшую губу.
- Я повторяю, что не видела никакого телефона, - упрямо ответила она, откинув рукой сползшие на лоб волосы.
На этот раз он ударил ее изо всей силы. Надежда, опрокинув табурет, рухнула на пол и замерла не двигаясь.
- Похоже, отключилась, - нагнулся над ней Стас.
Он озабоченно почесал затылок и посмотрел на Олега.
- Тащи воду.
Прислонив потерявшую сознание девушку к стене, он взял из руки Олега наполненный до краев стакан и выплеснул воду ей в лицо. Через несколько секунд губы Нади слабо вздрогнули и приоткрылись. Она чуть слышно застонала и, приподняв голову, медленно открыла глаза. Увидев, что она пришла в себя, Олег присел рядом.
- Не понимаю, зачем тебе все это надо? Ну, посмотри, во что ты превратилась, - он поднес к лицу девушки небольшое зеркальце. Надя увидела громадный багровый синяк под своим левым глазом и болезненно поморщилась. С усмешкой глядя на нее, Олег заметил.
- Поверь моему богатому опыту, еще час-другой такой обработки - и тебя не то, что на подиум, на панель не пустят. А ведь ты была когда-то первой красавицей Москвы!
С презрением и брезгливостью глядя на Олега, Надежда упрямо сжала губы. Выждав несколько секунд, он и Стас переглянулись.
- Ничего. Ты у меня заговоришь! И не таких ломали, - раздраженно бросил Олег, но уверенности в его голосе уже не было.
Он на мгновение задумался. Затем взял девушку за волосы и повернул лицом к себе.
- Посмотри сюда, - он глазами показал ей на лежащий на столе раскаленный докрасна паяльник. - Если ты не развяжешь свой язычок, я вот эту штуку засуну тебе... - Олег криво усмехнулся, - ну, ты сама знаешь куда. Туда, куда мужики тебе другое суют.
Надежда с ужасом посмотрела на дымящееся жало паяльника и судорожно сжала ноги в порванных колготках.
- Ну... Я жду, - с угрозой в голосе процедил Олег.
- М-мне нечего б-больше с-сказать, - голос девушки задрожал, как в лихорадке.
- Ладно. Тогда пеняй на себя, - и Олег, схватив Надю за плечи, грубо повалил ее на спину. - Держи эту сучку за ноги! - крикнул он Стасу.
Надя закричала и стала бешено вырываться. С силой прижав девушку к полу, Олег приблизил паяльник к ее лицу.
- Будешь говорить, стерва! Считаю до трех. Раз, два...
Зажмурив глаза, Надя закричала еще громче. Затем ее крик стал переходить в хриплые, похожие на вой рыдания.
- Черт! - Олег выругался. - Кажется, у нее истерика началась.
- Может врача позвать? - спросил Стас, озабоченно глядя на побелевшее и искаженное судорогой лицо Нади и тихо, чтобы не слышал Федоров, добавил. - Нам же запретили ее трогать.
Олег небрежно отмахнулся.
- Сами обойдемся. Возьми в коробке снотворное и введи ей.
Стас наполнил шприц прозрачной жидкостью и осторожно ввел ее Наде в вену. Выждав, когда она немного успокоится, он оттащил плачущую девушку в угол комнаты.
- Пускай приходит в себя, а мы пока этим Брюсом Ли займемся, - недовольно проворчал Олег и, взяв со стола дубинку, подошел к Дмитрию Николаевичу.
- Если не хочешь, чтобы мы продолжили с ней развлекаться, готов тебя внимательно выслушать, - небрежно поигрывая дубинкой, спросил он.
Федоров облизнул запекшиеся губы.
- Мразь!
- Не понял... - Олег отступил на шаг и, размахнувшись, изо всей силы ударил дубинкой Дмитрия Николаевича по голове.
- Подлец и мразь! - тихо повторил Федоров, не сводя с него своих налитых ненавистью глаз.
- Ничего, - Олег презрительно усмехнулся. - Сейчас она немного оклемается, и я у нее на глазах займусь тобой.
Он отошел в угол комнаты и стал расправлять лежащие там свернутые в тугой жгут электрические провода. Внезапно за дверью в коридоре возник какой-то шум. Олег и Стас удивленно переглянулись. Подойдя к столу, Олег взял заляпанную пятнами крови трубку мобильного телефона, но едва он успел набрать несколько цифр, как входная дверь с треском распахнулась и в комнату один за другим ворвались люди в черном камуфляже. Дмитрий Николаевич успел заметить у них на груди обрамленную белой рамкой надпись "Polizei". Затем перед глазами у него все поплыло, и он, свалившись со стула, потерял сознание.

ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ. ВЕНА...
Сознание и жизнь возвращались медленно. Вначале он различал только звуки. Они захватывали его, манили и звали куда-то вдаль, в прошлое. Затем звуки стали постепенно сливаться в слова. Перед ним на темном фоне начали мелькать неясные очертания предметов. С каждым днем он видел их все лучше и лучше и, наконец, как-то утром он открыл глаза и понял, что, несмотря ни на что, жив и мир снова вернулся к нему.
Он лежал на кровати в большой комнате с белыми стенами и потолком. Над его головой из открытого настежь окна доносился далекий, приглушенный расстоянием гул улицы - слившиеся воедино гудки машин, многоголосый говор прохожих и звуки льющейся откуда-то негромкой музыки. Он медленно опустил глаза вниз и увидел, что за столиком рядом с ним сидит девушка. Положив голову на раскрытую книгу, она крепко спала. Ее густые длинные волосы рассыпались по плечам. Губы были упрямо сжаты. Сомкнутые веки оттенялись большими темными кругами. Это усталое лицо показалось ему очень знакомым. Он напряг память, и прошлое вдруг встало перед ним, как кадры фильма, мелькающие на экране кинотеатра.

Дмитрий Николаевич пошевелился, и от шума заскрипевшей под ним кровати девушка проснулась и, радостно сверкнув глазами, выбежала из комнаты. Через минуту на пороге появился толстый седовласый человек в белом халате. Жидкие волосы на его голове были аккуратно зачесаны назад, а скрытые за толстыми стеклами очков глаза с нескрываемым любопытством смотрели на Федорова.
- Wie Sie sich fuhlen? Как себя чувствуете? - по-немецки спросил он. Сразу поняв, о чем его спрашивают, Дмитрий Николаевич бодро улыбнулся и кивнул в ответ головой.
- Gut! Хорошо! - он сказал это слово легко, почти не задумываясь, и сам удивился звуку своего голоса, прозвучавшего в этой пустой комнате.
- Bedeutet, wir auf dem richtigen Weg! Значит, мы на верном пути, - удовлетворенно произнес человек в белом халате. - У вас оказался очень крепкий организм, герр Фиодороф. И думаю, через неделю вы можете начинать понемногу ходить. Тем более что у вас такая замечательная сиделка, - он с улыбкой посмотрел на стоящую рядом с ним смущенную девушку.
Едва доктор вышел, Дмитрий Николаевич поманил девушку к себе.
- За это время у меня накопилось много вопросов, - медленно вспоминая забытые слова, сказал он.
- Но врач запретил тебе разговаривать, - Надя устало присела рядом с ним на кровать. - Ты две недели был без сознания. Я уже перестала надеяться, что ты очнешься.
Дмитрий Николаевич укоризненно покачал головой.
- Так просто меня не сломать. Но все-таки хочется знать, что происходит там, - он показал глазами на окно.
-Там зима скоро начнется... - грустно улыбнулась Надя.
- Но если прошло столько времени, почему ты все еще здесь? - удивился он. - Тебе давно пора быть в Москве.
- Это теперь не так просто сделать, - ответила Надя и вздохнула. - К тому же следствие все еще продолжается. Но самое неприятное уже позади.
- А другие тоже здесь? - спросил Дмитрий Николаевич, беря ее за руку.
Надя утвердительно кивнула головой.
- Давай лучше помолчим, - вдруг сказала она и снова вздохнула. - За две недели здесь многое произошло. И я о многом узнала. Завтра сюда придет один человек и все сам тебе расскажет. Я ему сейчас позвонила, так как он попросил сразу сообщить, когда ты очнешься. Так что давай лучше помолчим или поговорим о чем-нибудь более приятном.

В десять часов утра в палату к Дмитрию Николаевичу в сопровождении трех вооруженных телохранителей вошел пожилой мужчина. Попросив их выйти в коридор, он присел на стул около его кровати и, закинув ногу на ногу, не спеша обвел взглядом комнату. Он был еще не стар, и на вид ему можно было дать не более шестидесяти лет. Его лицо с пожелтевшими, немного вытянутыми скулами выглядело замкнутым и неприветливым. Голову незнакомца обрамляла густая седая шевелюра. А надетый на нем костюм от Филини и сверкающий на руке массивный золотой "Ролекс" говорили о том, что их владелец не стеснен в средствах. Некоторое время неизвестный мужчина и Федоров внимательно рассматривали друг друга, пока последний не решился первым начать разговор.
- Мне вчера сказали, что вы хотели меня видеть?
Мужчина еле заметно кивнул в ответ головой.
- Да, давно хотел с тобой встретиться, но никак дела не пускали.
- К сожалению, мы не знакомы, и я не знаю, как вас называть.
Мужчина усмехнулся.
- Зови Георгием Васильевичем. Не ошибешься. - он откинулся на спинку стула и, сложив руки на груди, низким голосом произнес. - Мы действительно до настоящего момента были незнакомы, но случайно оказались вместе в одном деле. Оно и свело нас. Вернее, не столько оно, сколько общий враг.
- Кто? - не понял Федоров.
- Кто?.. - Георгий Васильевич вскинул вверх мохнатую бровь. - Гонгадзе...
Федоров удивленно приподнял голову с подушки.
- Я не знал, что Гонгадзе был моим врагом?! - озадачено произнес он.
Глядя на него, Георгий Васильевич снова усмехнулся.
- Ну, ты много чего не знал...
- Но ведь вы не имеете отношения к торговле живым товаром?
Георгий Васильевич кивнул.
- Конечно, не имею. Просто в нашем деле столкнулись не две стороны, как думал ты, а много, очень много сторон.
- И какую сторону представляете вы? - Федоров вопросительно посмотрел на него.
Георгий Васильевич кашлянул и со значением в голосе произнес.
- Я акционер ряда крупных металлургических заводов в России.
- Тогда понятно! - Дмитрий Николаевич медленно опустил голову на подушку. - Я слышал, у вас идет война с Гонгадзе?
- Да, - подтвердил Георгий Васильевич. - Он решил запустить руку в наш карман, и мы этого не хотим допустить. Мы случайно узнали о его конфликте с Надеждой Смирновой...
- А разве у них был конфликт? - удивленно прервал его Дмитрий Николаевич.
- Да, был, но об этом знало очень мало людей. Даже ты не знал, - Георгий Васильевич с усмешкой взглянул на него. - Тебя использовали втемную. Просто Гонгадзе решил проучить Смирнову, когда узнал, что она готовится его бросить. Он обратился к своему другу и твоему бывшему начальнику генералу Морозову, и тот разработал операцию, чтобы скомпрометировать ее. Морозов предложил использовать людей Махмуда Чегоева. Сейчас их в России сильно прижали, и им подкинули мысль наехать на Гонгадзе. Те клюнули на это. Но Гонгадзе интересно было, чтобы во время похищения Смирнова вляпалась по-крупному. Ему нужны были трупы. И желательно, чтобы они висели на ней. Тогда у нее возникли бы проблемы и с Интерполом, и с нашей российской мафией.
- Понимаю. Ни в Россию, ни за границу хода нет, - задумчиво произнес Федоров.
- Вот-вот. Сиди, где скажут, и не рыпайся. Она у Гонгадзе ручной стала бы. Но в этой разборке не должны были участвовать ни люди Гонгадзе, ни бойцы Морозова. Им нужен был человек со стороны, и Морозов тебя предложил по старой памяти. Он знал твой характер. Знал, что если на Смирнову наедут, ты не побежишь, а им это и было нужно. А его бойцы должны были вас, так сказать, "подстраховать". И когда ты отбил Смирнову без единого мертвяка, они появились там и добили двоих.
- Так вот оно что... - Дмитрий Николаевич сокрушенно покачал головой. - Ну, хорошо, а если бы в ресторане бойцы Махмуда меня смогли нейтрализовать, Надежду увезли, и ему тогда действительно пришлось бы торговаться с похитителями?
- Не пришлось, - Георгий Васильевич вяло отмахнулся. - Люди Морозова перекрыли там все дороги.
- Получается игра на грани фола. Рисковый, однако, Гонгадзе мужик! А бойцы Морозова, я так понимаю, это "украинцы" Олег и Стас?
- Ну, не только они. Но они в этом деле были главные. Кстати, добивал на парковке Стас.
- Да... Мне Людмила, кажется, говорила, что ему позвонили, и он куда-то отъезжал минут на пятнадцать из гостиницы.
- Около трупа они оставили биту, которую им из Москвы прислали. Смирнова ей как раз в бейсбол училась играть. Так что все трупы на тебя и на Смирнову. Понял?
- Понял, - кивнул Дмитрий Николаевич. - Пока вроде бы все ясно. Но ведь после трупов Махмуд с нами мог поступить по-другому. Как говорится, кровь за кровь.
- Да, риск был! - Георгий Васильевич задумчиво посмотрел в окно. - Поэтому вас и страховали. Если бы с тобой что-нибудь случилось, тогда люди Морозова должны были немедленно вмешаться. И полиция работала не столько на Махмуда, сколько на Морозова. Из города вас выпустили. По шоссе вели...
- Погодите, погодите, - Федоров с недоумением посмотрел на него. - Я там двух бойцов Махмуда на шоссе ликвидировал. Значит, это были люди Морозова?
- Ну да. Но вы потом от "наружки" все-таки оторвались. Мне рассказали, что, когда Морозов это Гонгадзе доложил, тот его чуть с десятого этажа без лифта не спустил, так за Смирнову испугался! Полицию всю на ноги подняли, вертолеты...
- Но это он за Смирнову беспокоился, а случись что со мной, плакать не стал бы, - хмуро бросил Федоров.
Георгий Васильевич согласно кивнул головой.
- Ему нужно было вывезти из страны только Смирнову. А что будет с другими, ему все равно. Более того! Ему было бы только на руку, если тебе здесь пожизненное дали. Смирнову посильнее припугнуть! Ты для него расходный материал. Исполнил свое дело и все. Правда, мне рассказывали, Морозов тебя вначале тоже зачем-то хотел в Россию обратно вернуть... Но в это время они еще кое-что узнали! - усмехнулся Георгий Васильевич.
- И что?.. - с интересом спросил Федоров.
- Что в это дело вмешались мы. Махмуд следил за Смирновой, Морозов и Гонгадзе за Махмудом. А мы следили за вами всеми. И в нужный момент вмешались.
- Погодите, Георгий Васильевич. - Федоров с трудом оторвал руку от одеяла и поднял ее вверх. - Вы так все рассказываете, как будто сами с нами по горам бегали.
Тот пожал плечами.
- Сам не сам, но глаза и уши мои действительно вместе с вами бегали. Неужели не догадался, кто на меня работал?
- На Махмуда знаю, на вас нет.
- Ну и кто на Махмуда работал?
- Людмила...
Георгий Васильевич удивленно вскинул брови.
- Откуда ты это взял?
- Так телефон, с которого она звонила, с номером Махмуда соединялся. Я сам по его визитке проверял.
Георгий Васильевич покачал головой.
- Это не она звонила.
Затем он пристально посмотрел на Дмитрия Николаевича и добавил.
- Людмила работала... на нас! Когда у Гонгадзе со Смирновой начался роман, мы ее незаметно в окружение Смирновой ввели. Вначале Смирнову с нашим парнем попытались познакомить. Он танцором в клубе работал. Но Гонгадзе его быстро отшил. Он мужиков к ней и близко не подпускал. А на Людмилу внимания не обращал. Она тоже к Смирновой стала подходы искать, - прищурив глаза, усмехнулся он. - По своей, по женской линии, так сказать. Но ты ее в этом опередил. Она действительно нас информировала по телефону, пока ее не поймали с поличным. Но она, естественно, не стала отрицать, что звонила Махмуду. Просто свои звонки она сразу стирала из памяти.
- А кто же тогда звонил Махмуду? - растерянно спросил Федоров.
- Насколько я могу догадываться, - Георгий Васильевич задумчиво наморщил лоб, - ему могла звонить Виктория! Мои люди зафиксировали их встречу в Вене в баре вашего отеля вечером в день прилета. Кстати, Виктория, когда у нее дела в модельном бизнесе не пошли, начала сниматься в порнофильмах, и Махмуд ее этим мог шантажировать. Наверное, она согласилась его информировать, а возможно, и другие поручения выполняла.
- Вот оно что... - в замешательстве пробормотал Дмитрий Николаевич. - Тогда понятно, как он так быстро на Смирнову вышел! Да... А по виду и не скажешь. Ну, такая тихоня. К тому же они с Надеждой подруги с детства. Никогда бы не подумал, что она в этом деле будет участвовать.
- Я смотрю, ты квалификацию терять стал, если по внешнему виду о людях судишь, - пошутил Георгий Васильевич. - Виктория Смирновой завидовала. А от зависти до преступления один шаг, сам знаешь. Но то, что без нее здесь не обошлось, я уверен. Людмила говорила, что она и Гонгадзе о Смирновой много чего рассказывала. Возможно, и сам конфликт между ними - ее рук дело. Гонгадзе горячий человек, от одного слова может вспыхнуть.
- А Людмила, значит, с самого начала все знала? - спросил Дмитрий Николаевич.
- Конечно, нет! Она, кстати, была уверена, что ты действительно юрист, и здорово растерялась, когда ты стал всем кости ломать. Мы поэтому и начали срочно все про тебя выяснять. Не могли понять твоей роли в этом деле. Просто в этой комбинации ее главной целью был Гонгадзе. Людмила познакомилась с людьми Морозова. Она догадалась, что это они добивали бойцов Махмуда, и решила украсть у них мобильник. Они все команды от Морозова и Гонгадзе, в том числе и на убийство у ресторана, получали через мобильник в виде эсэмэсок. И сообщения эти зачем-то в памяти хранили.
- Так это она спектакль разыграла, когда я Олега и Стаса в гостинице вырубил? Она обыскала Олега, взяла мобильник и затем подкинула его мне в карман. В случае чего она не причем. Здорово придумано! - Федоров с досадой закусил губу.
- Людмила - толковый сотрудник, - в голосе Георгия Васильевича послышались одобрительные нотки. - Кстати, твоя бывшая коллега. А на сеновале, когда вы ночью спали, она его вытащила, позвонила нам и затем там же спрятала. А костер попросила зажечь, чтобы мы вас быстрее смогли найти. Но вас первыми люди Махмуда отыскали. Они местные, поэтому каждую тропку там знают. Правда, откуда они там взялись, не понятно? Может быть, их тоже кто-то навел... Виктория, например, или они звонок запеленговали. Но те джипы, которые сразу после вашего побега туда приехали, были с моими людьми. Так что вы зря бежали. Мы могли бы и раньше встретиться.
- Поэтому и погони не было? А стрельба, откуда там началась?
- Так за нами вслед бойцы Морозова приехали. А затем и сам Махмуд пожаловал. Пришлось повоевать...
- А когда я в Линце позвонил Гонгадзе и сообщил ему наш адрес, зачем он приказал нас забрать?
- Им позарез был нужен мобильник. Эта железная улика против Гонгадзе и Морозова. Они это поняли и страшно испугались. Тут им не до Смирновой стало. Самим бы уцелеть. Тем более мы на стоянке перед рестораном поставили видеокамеры и, как Стас людей Махмуда добивал, записали. А от него ниточка к ним тянется. То есть они готовили западню для Смирновой, а мы поймали их самих. Тем более, когда полиция взяла этих "украинцев" - Олега и Стаса, - они дали показания на своих руководителей.
- Ну, этим их не свалить... - устало махнул рукой Дмитрий Николаевич.
- В Москве да. Но в Европе с такими материалами не поспоришь, а им не выездными быть не хочется. Мало ли что. Так что они теперь у нас в руках. Кстати, и вас со Смирновой от суда отмазали.
- Вот за это спасибо! - Дмитрий Николаевич бросил на Георгия Васильевича благодарный взгляд. - А как же вы нас смогли освободить? Я уже к смерти приготовился, - с мрачноватой усмешкой, спросил он.
Георгий Васильевич в знак согласия кивнул головой.
- Тебя, похоже, они точно хотели убрать. Лишний свидетель им сейчас не нужен. Мы знали, куда вас повезли. Это недалеко от Линца. Есть у них там охраняемый особняк, где с агентурой встречаются. Но нам самим туда лезть было нельзя, поэтому пришлось местные власти подключить. Сказали им, что там нарколаборатория находится. Вот они ее штурмом и взяли. Но для этого время понадобилось и немалое.
- Да... Запутанная история получилась, - после длиной паузы сказал Федоров и затем спросил. - А дальше что делать посоветуете?
По лицу Георгия Васильевича скользнула усмешка.
- А что советовать. Выздоравливай. А когда появишься в Москве, заходи ко мне, потолкуем. Я тебе телефончик свой оставлю. Мы же теперь с тобой, как ни крути, одной веревочкой связаны... - он долгим и тяжелым взглядом посмотрел на Федорова. - Одному тебе с Гонгадзе и Морозовым не договориться. Они в покое тебя все равно не оставят. Да еще неизвестно, как себя Махмуд поведет. Мы ему, конечно, растолковали, кто его людей завалил. Но ты все равно ему поперек дороги тогда встал. А он человек злопамятный. Кстати, если надумаете, приезжайте вдвоем. Благодаря Смирновой у нас на Гонгадзе теперь хороший компромат есть, а такие услуги мы не забываем! - Георгий Васильевич взглянул на часы и покачал головой. - Ого, времени уже сколько. Ну, бывай! - он встал. - А то засиделся я здесь, а у меня дел полно, - и, кивнув на прощание головой, он направился к выходу.


ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ХОД БЕЛОЙ КОРОЛЕВЫ

ГОД СПУСТЯ. ВЕНА...
Часы звонили долго и настойчиво. Не открывая глаз, Надя поискала их рукой на тумбочке. С трудом нашла среди валяющегося в беспорядке содержимого косметички знакомый угловатый корпус и поднесла их к лицу. Было половина девятого. "Еще полежу..." - взглянув на мерно двигающиеся по циферблату стрелки, решила она. Сегодня было воскресенье, и можно было никуда не спешить и валяться в постели хоть до обеда.
Глубоко вздохнув, она по привычке скинула ногами на пол одеяло. С наслаждением вытянула их, уперев пятки в, занавешенную потертым ковром стену, и закрыла глаза. Ей всегда нравились эти тихие утренние часы, когда голова еще не забита повседневными заботами и тревогами и можно просто так, лежать, и ни о чем не думать или забыться в своих мечтах, отключившись от этого сложного, полного проблем и тревог мира.
Она постоянно так делала в последнее время, когда неудачи стали преследовать ее особенно часто, и это всегда помогало ей вернуть себе душевный покой и равновесие. Снова поверить в себя. Влить в усталое и разбитое тело бодрость и энергию.
Ощутив в кончиках пальцев приятную легкость, она закрыла ладонями лицо, чтобы даже слабые лучи света не проникали к глазам, и попыталась погрузиться в столь желанные воспоминания. Несколько минут перед ней вставали картины из прошлого, но уйти в этот мир безмятежности и покоя ей так и не удавалось. Неприятные мысли одна за другой упорно лезли ей в голову, и отвлечься, забыть о них она так и не смогла.

Вчера у нее был тяжелый день. Фотографы в модельном агентстве, где она работала вот уже полгода, готовили материалы для очередного рекламного буклета, и ей пришлось до позднего вечера проторчать на затянувшейся фотосессии. Заказчики попались на редкость привередливые, и ее просто замучили, три часа снимая на фоне кривых рассохшихся стульев и покрытых пылью зеркал, не давая ни на минуту присесть и разрешая лишь короткие перекуры в коридоре.
Потребовалось делать несколько лишних дублей и постоянно менять весьма, вызывающие, и недвусмысленные позы, но даже этого откровенного стриптиза оказалось недостаточно, и, чтобы окончательно уломать несговорчивых заказчиков, Наде пришлось по распоряжению старшего менеджера агентства в перерыве между съемками им прозрачно намекнуть на возможность проводить ее домой после посещения ближайшего ресторана.
Вспомнив, как она весь вчерашний вечер корячилась на стуле перед тремя пускающими слюни старыми мужиками, Надя скривилась, как от зубной боли, и, не сдержавшись, послала вчерашних заказчиков в далекое путешествие к их уже, наверное, давно почившим родителям. Она с ожесточением повернулась на другой бок, и, когда ее взгляд уперся в оклеенную старыми выцветшими обоями стену, раздражение закипело в ней с новой силой.
Ей вспомнился вчерашний неприятный разговор со стилистом агентства, и Надя, увидев перед глазами его похожее на лоснящийся блин лицо, непроизвольно сжала кулаки. Черт бы побрал этого противного толстого гомика! Вечно лезет, куда ему не надо. Поругалась она с ним вчера вдрызг. Чуть матом его по-русски не обложила. Ему-то какое дело до того, как она выглядит?!

Полежав в кровати, еще минут пять, Надя, морщась от ноющей боли в висках, встала и, набросив на плечи халат, босиком подошла к полуоткрытому окну. Прохладный ветерок, в котором уже чувствовалось дыхание ранней осени, слабо шевеля занавески, проникал в комнату. На улице, освещенной все еще ярким сентябрьским солнцем, среди многоголосого шума толпы слышались гудки проносящихся мимо автомашин и звонки трамваев. "Даже в выходной здесь всем неймется! - скользнув сонным взглядом по вечно спешащим куда-то суетливым венцам, с неприязнью подумала Надя. - А в Москве сейчас тишина. На улицах, наверное, пусто".
Она, разведя в стороны руки, потянулась и, вспомнив вчерашний разговор в агентстве, подошла к стоящему в углу большому зеркалу. "Ну и рожа у меня! - увидев свое отекшее, с припухшими глазами лицо, с грустью подумала она. - И морщинки кое-где уже появились, и второй подбородок растет..." Она нахмурилась и, сняв халат, стала придирчиво разглядывать в зеркале свое отражение. Потрогала располневшую талию и выпирающий вперед живот. Осторожно пощупала грудь. Тихо вздохнула. Да!.. С таким брюхом точно могут выгнать. И грудь налилась, на два размера больше стала. А вроде и не беременна. Сама не заметила, как располнела. Правда, ноги еще ничего. Вполне. И волосы пока не обтрепались. Хорошо, показов и съемок было мало.
Она еще раз оглядела себя с ног до головы и, снова вздохнув, потерла ладонями заспанное лицо. "Никогда бы не подумала раньше, что буду так выглядеть. Хотя... - горько усмехнулась она. - Все бабы рано или поздно на одно лицо становятся. Как замуж выскочишь, пиши, пропало. А если еще родишь... - она состроила в зеркале умиленно-трогательную физиономию, стараясь походить на висевшую, на стене репродукцию с картины Рафаэля, - тогда все. Дел столько, что о себе уже думать некогда. Только бы эту ненасытную ораву во главе с любимым муженьком прокормить!"

Осторожно ступая голыми пятками по холодному паркетному полу, Надежда через заваленный старым хламом коридор прошла на кухню. Поставив разогреваться в микроволновку тарелку со вчерашней овсянкой, она вытащила из ящика стола толстую, обернутую пожелтевшей газетой кулинарную книгу и, наморщив лоб, присела у стола.
"Как же она называется?" - подперев кулаком подбородок, подумала она. Вчера Эгон ей два раза повторял название. И мамаша его, когда они были у нее на фазенде, полчаса рецепт рассказывала. Надежда с силой потерла кончиками пальцев виски. "Вот ведь дура! - выругала она себя. - Не стала записывать, думала, название запомню - и ладно".
Она встала. Налила в большую эмалированную кастрюлю воды и двумя пальцами осторожно вытащила из морозильника тушку дикой утки.
"Ничего..." - осматривая ее со всех сторон, решила она. - "Пока бульон закипит, глядишь и вспомню."
Она уже заканчивала выковыривать ножом розоватые, покрытые инеем утиные потроха, когда в прихожей раздался, еле слышный за шумом льющейся из под крана воды, звонок в дверь. Надежда подняла голову.
"Кого там в такую рань несет?" - удивилась она, вытирая руки о передник. - "Может Эгон уже приехал? Но почему так рано? Мы же договаривались с ним на два часа, к началу дневного сеанса в кинотеатре."
Она выбросила утку в раковину, застегнула халат и, шлепая мокрыми ступнями по полу, пошла к входной двери.

Несколько секунд девушка растерянно смотрела на утреннего гостя. Затем ее щеки стали покрываться легким румянцем и, она, смущенно улыбнувшись, шагнула в сторону. Дмитрий Николаевич вошел в прихожую и, преодолев секундную неловкость, поздоровался:
- Здравствуй Надя! Извини что так рано... - он замялся, не зная, что сказать дальше, но Надежда вдруг спохватилась и, взяв его за руку, радостно произнесла.
- Конечно, здравствуй! Хорошо, что ты приехал. Проходи.
Она потянула Дмитрия Николаевича за собой и, через коридор, обходя разбросанные на полу пустые банки из-под пива и газеты, провела в гостиную. Показав на стоящий в углу диван, Надя спросила.
- Садись. Кстати, ты завтракал? У меня как раз все готово.
- Спасибо. - Федоров кивнул. - Я уже поел.
Расстегнув пиджак, он поставил на старый, потрескавшийся от времени пол свой дипломат и окинув взглядом обстановку комнаты осторожно, чтобы не помять покрывающее диван одеяло присел на его край. Обстановка гостиной не отличалась изысканностью. Помимо дивана, в ее углу стояли еще несколько старых поломанных стульев. У противоположной стены разместилось трюмо с треснувшим зеркалом. А середину комнаты занимал огромный старинный шкаф, видимо еще ручной работы мастеров прошлого века. Обои коричневого цвета с золотыми виноградными гроздьями придавали всему интерьеру гостиной немного мрачноватый вид.
- Час назад прилетел в Вену, а следующий рейс у меня в полдень. Вот я и решил к тебе заскочить, пока время есть. - пояснил Дмитрий Николаевич. - Звонить не стал. Хотел сюрприз сделать.
- Правильно! - Надя быстро подошла к стоящему рядом с диваном стулу и взяла с него брошенные вчера в беспорядке вещи. - Подожди минутку. Я сейчас переоденусь.
Она торопливым шагом вышла в соседнюю комнату и, прикрыв за собой дверь, подошла к платяному шкафу. "Интересно, зачем он приехал?" - роясь в шкафу и перебирая висящие там вешалки с одеждой, подумала она. - "Столько времени не было, и вдруг появился. Даже не позвонил."
Вытащив одну из вешалок, она положила ее на кровать и, сбросив с себя халат, начала одеваться. С трудом, извиваясь всем телом, натянула на себя старые потертые джинсы и коротенькую, едва прикрывающую живот, майку. Феном быстро подсушила влажные после сна волосы и, найдя на столике губную помаду и тушь для ресниц, несколькими движениями поправила на лице макияж.

...Они расстались десять месяцев назад. В декабре, выйдя из клиники, Дмитрий Николаевич, как только начал самостоятельно ходить, сразу же улетел в Москву и с тех пор они не виделись и общались только по телефону. Надежда захотела лететь вместе с ним, но он уговорил ее остаться в Вене, пока в Москве все окончательно не успокоится, и ее безопасности больше ничто не будет угрожать.
Ей сняли недорогую двухкомнатную квартиру на окраине города, и с помощью посольства устроили на работу в довольно престижное австрийское модельное агентство, куда принимали на работу, в том числе и девушек из Восточной Европы. Федоров высылал ей каждый месяц небольшие денежные переводы и в коротких телефонных разговорах сообщал о последних московских новостях.
Их беседы касались в основном ситуации вокруг Гонгадзе и того уголовного дела, которое завели по факту ее похищения в Австрии. От ее настойчивых попыток обсудить с ним возможность возобновления их связи, он всеми способами уклонялся - шутил или ссылался на нехватку времени.
Поведение Федорова удивило и расстроило Надежду. После того, что они вместе пережили и испытали, ее тянуло к нему. И чем дольше они не виделись, тем, как ни странно сильнее становилось это чувство. Их вынужденное расставание она переживала очень тяжело. Стала раздражительной, замкнутой. Постоянно ссорилась с подругами. Скандалила по всяким пустякам на работе.
Она несколько раз порывалась поехать в Москву. Даже взяла билеты. Но в посольстве ей посоветовали не торопиться и дождаться более благоприятной ситуации. Следствие по делу о ее похищении все еще продолжалось и она, как, главный свидетель и потерпевший, уже после отъезда Федорова, несколько раз давала в полиции дополнительные показания.
Несмотря на ее настойчивые просьбы, австрийские власти пока отказывались разрешить ей выезд в Россию до окончания всех необходимых по закону следственных мероприятий. Это обстоятельство становились непреодолимым препятствием между ней и Федоровым. Время неумолимо шло. И по их все более редким и коротким телефонным разговорам, она начала осознавать, что он теряет к ней свой интерес и очевидно рассматривает их знакомство, не более, как случайную мимолетную связь.
В модельном агентстве, где работала Надя, она пользовалась успехом у мужчин, и ей несколько раз делали весьма заманчивые предложения о замужестве. Она медлила с ответом и, в конце концов, все их отклонила. Но, поняв, что у них с Федоровым все кончено, решила, наконец, устроить, и свою личную жизнь.
На одном из показов, она познакомилась с симпатичным молодым парнем, сыном владельца небольшой мебельной фабрики, расположенной в окрестностях Вены. Эгон, так его звали, ей понравился. Через три месяца знакомства он сделал ей предложение, и после долгих раздумий она дала согласие на брак с ним. Свадьбу на семейном совете с участием родителей Эгона, они решили сыграть в этом году на рождество.
В преддверии замужества Надежда с головой погрузилась в домашние хлопоты. Работу в агентстве постепенно забросила. Стала появляться там все реже и реже, и только тогда, когда клиенты выбирали для съемок только ее, и отказывались от услуг других моделей. Она перестала следить за собой, посещать тренажерные залы и косметические салоны. Отказалась, под влиянием родителей Эгона, от диеты и стала быстро набирать вес. Все это не могло не сказаться на ее внешности. В агентстве ее уже предупредили, что если ситуация не изменится, то с ней до конца года могут разорвать контракт.
Эгон уже месяц назад, предложил Наде переселиться жить к нему в пригород. У его родителей там была небольшая птицеферма и они хотели видеть будущую невестку у себя. Но она все тянула, отказывалась, придумывая разные причины. Как будто чего-то ждала. И, похоже, ее ожидания были не напрасны.
Две недели назад ей вдруг неожиданно позвонил Гонгадзе и поздравил с наступающим днем рождения. А теперь появление, в столь неурочный час, у нее на квартире Федорова, после стольких месяцев расставания. Она сразу поняла, что все это не спроста. Наблюдая за Дмитрием Николаевичем, она заметила, что он сильно волнуется, хотя всеми силами и старается это скрыть. "Вот опять галстук поправляет!" - усмехнулась она, отмечая в очередной раз знакомый ей жест. Эту его привычку она заметила еще в прошлом году в Альпах. И единственной причиной такого поведения Федорова, считала она, могли быть только какие-то чрезвычайные обстоятельства. Очевидно, в Москве что-то случилось, и раз он приехал сюда сам и без предварительного звонка, что-то очень важное.

Закончив одеваться, она посмотрелась на себя в зеркало, расправила на майке складки, образовавшиеся после стирки и, надев туфли на высоком каблуке, пошла в гостиную. Дмитрий Николаевич сидел на диване и просматривал свежие венские газеты. Взглянув на вошедшую девушку, он понимающе улыбнулся.
- Ты прямо хорошеешь с каждым днем! Садись, пожалуйста. - он указал рукой на место рядом с собой. - У меня скоро самолет, а я с тобой еще о многом хочу поговорить.
Подойдя к дивану, Надя смахнула с одеяла на пол несколько окурков и, вздохнув, присела рядом с ним.
- Расскажи, пожалуйста, как ты здесь живешь? - попросил Дмитрий Николаевич, внимательно разглядывая ее сильно располневшую с большой, налитой грудью, фигуру.
Надежда пожала плечами и, откинув сползшие на лицо еще не успевшие высохнуть волосы, спросила.
- Ну а что рассказывать?
- Мне все интересно! - ободряюще улыбнулся Дмитрий Николаевич, поправляя галстук. - Слышал, ты замуж собралась?
Надежда смущенно опустила вниз глаза.
- Собираюсь... - она сделала небольшую паузу, и, заметив в глазах Федорова интерес, продолжила. - А живу, в общем, неплохо. Работы в агентстве не очень много. Три раза снималась для журналов. Один раз для рекламы, сама уж не помню чего. Пять раз в показах участвовала здесь в Вене. Так что работа в основном сидячая, - она грустно улыбнулась и положила ладонь на свой выпирающий из-под майки живот. - Поэтому фигура быстро портится. Не успеешь глазом моргнуть, а уже лишних килограммов столько! - она с безнадежностью махнула рукой.
- Понятно, - Дмитрий Николаевич качнул головой. - А то я уже подумал, что ты в положении.
- Ну что ты! До этого еще далеко. - залилась краской смущения Надежда. - С диеты слезла. Да и родители жениха просто закормили. Как к ним не приедешь на ферму, обязательно гуся зажарят, да еще пожирнее стараются выбрать. Я вначале отказывалась. Так они обижаться стали. Эгон говорил, что когда они меня первый раз увидели, даже испугались. Думали больная. Такая худющая была.
- Ясно. А платят в агентстве прилично?
Надя поморщилась.
- Когда как... - ответила она, теребя руками край одеяла. - Денег на жизнь пока хватает. Твои переводы регулярно получаю.
Снова кивнув головой, Дмитрий Николаевич посмотрел в окно и, стараясь придать своему голосу безразличный тон, спросил.
- С личной жизнью, как я понимаю все в порядке?
После некоторой паузы Надя, медленно подбирая слова, ответила.
- Да вроде бы да. В декабре свадьба будет.
- И кто он? - с напускным равнодушием поинтересовался Федоров.
- Эгон Барр. Ты его не знаешь. У его отца под Веной небольшая мебельная фабрика. Парень вроде ничего. Мой ровесник. Любит меня.
Дмитрий Николаевич быстро взглянул на девушку.
- А ты его?
Выдержав его взгляд, Надя пожала плечами и с вызовом ответила.
- Раз согласилась... значит люблю!
- Не очень ты похожа на счастливую невесту. - с грустью в голосе, заметил Дмитрий Николаевич.
Нахмурив брови, Надя встала и, громко стуча каблуками туфель, подошла к окну. Несколько минут она смотрела на улицу. Затем повернулась к дивану и, уже спокойным тоном произнесла.
- А ты знаешь... Мне, недели две назад Гонгадзе звонил. Поздравлял с днем рождения. Приглашал приехать в Москву. Хочет со мной зачем-то встретиться.
- Ну, надо же! Совсем забыл! - Федоров с досадой ударил себя ладонью по лбу и, положив на колени, дипломат, раскрыл его. Он достал оттуда небольшой, перевязанный красной ленточкой сверток, встал и, подойдя к девушке, вручил его ей.
- Это тебе! Поздравляю тебя Надя! - он улыбнулся, но тут же погасил свою улыбку, и она у него вышла какая-то жалкая и не искренняя. - Желаю тебе счастья! Ты его давно заслужила.
- Спасибо! - Надя откинула с лица рассыпавшиеся волосы и смущенно посмотрела на Федорова. Их глаза встретились. Надя покраснела и вдруг, взяв его за отвороты пиджака, притянула к себе и, зажмурив глаза, быстро поцеловала в губы. Секунду они стояли рядом. Затем Дмитрий Николаевич шагнул назад, повернулся и, подойдя к дивану, сел на прежнее место.
- И что ты решила? - спросил он, стараясь не смотреть на девушку. - Поедешь к Гонгадзе?
Надежда долго молчала, не сводя с него своих зовущих глаз. Потом, словно очнувшись, с грустью произнесла.
- Скорее всего, не поеду. Зачем мне теперь все это, раз свадьба на носу.
Дмитрий Николаевич согласно кивнул головой.
- Раз свадьба скоро, то ехать, конечно, не следует.
Он вдруг стал что-то искать у себя в карманах и, не найдя этого, зачем-то встал и, чуть помедлив смущенно сказал.
- Я, кстати, там его недавно видел. Похоже, он тебя не забыл. Прощение просит. Говорит, его Виктория с толку сбила. Такого про тебя наплела!
Надя язвительно усмехнулась.
- Что-то добрый он стал слишком! Не похоже на него.
- А куда ему деваться? - продолжил Дмитрий Николаевич. - В посольстве не стали передавать австрийцам материалы на Морозова и Гонгадзе, а ограничились только Олегом и Стасом. Им еще долго в тюрьме придется посидеть. Похоже, наверху решили ими пожертвовать, чтобы этот скандал замять, но Гонгадзе прекрасно понимает, что в любой момент материалы на него могут попасть куда надо. Он сейчас все валит на Морозова, а тот на него. В общем, в Москве теперь такая склока идет! - Федоров поморщился и с брезгливой миной на лице махнул рукой.
Надежда пожала плечами.
- Какая разница, кто отдавал приказ - он или Морозов.
- Я к чему, собственно, это говорю. - помедлив, пояснил Дмитрий Николаевич. - У меня к тебе Надя будет, одно предложение... - он сделал паузу и с грустью посмотрел на девушку. - На первый взгляд очень странное. Но я надеюсь, ты правильно меня поймешь. Мне очень не хочется тебе его делать. Но, к сожалению, другого выхода у меня нет. Поверь мне! - он замолчал. Затем с трудом выговаривая каждое слово, спросил. - Ты не хочешь вернуться к своей прежней жизни? Лучшие мировые курорты. Тусовки со столичным бомондом. Элитные магазины. Драгоценности.
Увидев написанное на лице девушки изумление, он добавил.
- При встрече со мной, Гонгадзе просил тебе передать, что если ты его простишь, он готов ваши отношения начать сначала. Квартира в Крылатском и новый "Ауди" ждут тебя.

В комнате повисла тишина. Несколько секунд Надежда, не отрывая глаз, смотрела на Федорова. Затем, вскинув голову, резко повернулась на каблуках, подошла к нему и, глядя в упор, дрожащим от волнения голосом спросила.
- Т-ты это серьезно!?
- Вполне. - ответил тот, стараясь не встречаться с ней взглядом. - Гонгадзе очень влиятельный человек. Если он захочет тебе помочь, твоя карьера обеспечена. Ты будешь сниматься не в этом третьесортном агентстве, а для лучших мировых журналов. А это миллионные гонорары. В твоем возрасте от такого предложения не стоит отказываться. Для тебя это последний шанс.
Надежда презрительно скривила губы.
- Никогда бы не подумала, что он захочет возобновить наши отношения? Прощение попросить или денег дать, чтобы шум не подымала. Это я понимаю.
Она удивленно посмотрела на Дмитрия Николаевича.
- И как он их видит, после всего случившегося? Он думает, я забуду, что он меня в тюрьму хотел упечь! - она усмехнулась. - Странный, однако, он человек!?
Дмитрий Николаевич с нежностью взял ее за руку.
- Надя! - он задумался на несколько секунд. - К сожалению, мы живем в жестоком и бездушном мире, где ради главной цели приходится жертвовать очень многим. И многое, очень многое прощать. - он помолчал, повернул голову к окну и, кусая губы продолжил. - Если ты хочешь сделать карьеру и чего-то добиться в жизни, тебе придется вернуться к нему и забыть все прошлые обиды.
- Но можно ли ему верить, после всего, что случилось? - Надежда растерянно посмотрела на Федорова. - И где гарантия, что ему в голову опять не взбредет какая-нибудь авантюра. Он неуправляемый человек! Никогда не знаешь, что он в следующую минуту сделает. Я его хорошо за эти два года, что мы были вместе, изучила. Поэтому и хотела уйти. С ним жить, все равно, что на пороховой бочке сидеть. В любой момент на небеса можно взлететь.
Дмитрий Николаевич погладил маленькую изящную ладонь Нади с накрашенными бордовым лаком ногтями.
- Можно или нельзя ему верить, это тебе придется решать самой. Ты его знаешь лучше меня.
Он пристально посмотрел девушке в глаза.
- Я не хочу тебе советовать. Но... - он запнулся. - но может быть тебе стоит попробовать еще один раз. Все-таки он просит прощение и наверно сделал выводы на будущее. Ничего не поделаешь. Придется тебе переступить через себя. Блистать в столичном свете лучше, чем прозябать здесь, в этой дыре.
Надежда криво усмехнулась.
- Конечно, блистать лучше. Но я не хочу больше быть его куклой. Я тебе про это уже говорила там, в горах, год назад. Мне нужна нормальная семья. Любящий муж. Дети наконец. - голос ее дрогнул. - У меня же свадьба через два месяца!
Дмитрий Николаевич вздохнул, обнял ее за талию и посадил к себе на колени.
- А может быть тебе поступить так, как делают все твои сверстницы? - спросил он, гладя рукой ее густые вьющиеся волосы.
- Как? - с недоумение спросила Надя.
- Вначале обзаведешься деньгами, как любовница Гонгадзе, а потом устроишь свою личную жизнь. С деньгами, особенно с большими, это сделать не трудно. Подумай...
- Что!? - девушка вздрогнула и, сбросив с себя ладонь Федорова, резко встала.
Несколько секунд она неподвижно стояла на месте, затем тихо, но решительно произнесла.
- Нет! К Вахтангу я больше не пойду!

Дмитрий Николаевич внимательно посмотрел на нее.
- То есть ты, отказываешься?
- Я же сказала, что с Гонгадзе у меня все кончено. - не скрывая своего презрения, бросила Надежда. - Такой любовник мне не нужен. И если ты хочешь сохранить нашу с тобой дружбу, больше мне, пожалуйста, подобные предложения не делай! - ее голос дрожал от негодования.
Дмитрий Николаевич быстро встал.
- Извини меня. - он с нежностью заглянул в расстроенное лицо Нади. - Я не хотел тебя чем-то обидеть.
Искоса взглянув на Федорова, она отвернулась к окну. Дмитрий Николаевич несколько раз в задумчивости прошелся по комнате и опять остановился около Нади. Засунув руки в карманы брюк, он, кусая губы, спросил.
- Хорошо. А, если я поставлю вопрос по-другому. Ты хочешь отомстить Гонгадзе?
- В смысле? - с удивлением переспросила его та.
- В прямом смысле. Ты же женщина. Тебя предали. Хотели унизить.
Надежда усмехнулась и покачала головой.
- Даже если захочу, я этого никогда не смогу сделать.
Федоров со значением посмотрел на нее.
- А если я тебе дам такую возможность?
Презрительно скривив свой тонкий, остро очерченный помадой рот, она безнадежно махнула рукой.
- Дима. Не смеши меня. Кто я и кто Гонгадзе!
- Хорошо. Давай начистоту. - Дмитрий Николаевич снова, не спеша, прошелся по гостиной. - Конечно, одна ты ничего сделать не сможешь. Ты права. Но есть люди... - он остановился и пристально посмотрел Наде в лицо. - Очень влиятельные люди, которым это вполне под силу.
Он быстро подошел к девушке и заглянул прямо в ее широко открытые голубые глаза.
- Ты же видела, что когда они вмешались здесь, то Гонгадзе проиграл. Кстати, именно они спасли нас с тобой от тюрьмы. Год назад они пришли нам на помощь и сейчас хотят, чтобы мы в свою очередь помогли им.
Надежда, не меняя выражения лица, резко спросила.
- Как?!
Дмитрий Николаевич тихо, но с нажимом в голосе произнес.
- Ты должна вернуться к Гонгадзе. Вернуться, чтобы отомстить. Ты меня понимаешь? Только для этого.
В гостиной стало тихо. Надежда, опустив голову, долго стояла посредине комнаты, а затем вдруг чужим и незнакомым голосом произнесла.
- Я не хочу, не любить, не мстить Гонгадзе. - она подняла на Федорова застывшие, словно неживые глаза. - Скажи. Ты приехал сюда только для того, чтобы мне это предложить?
Не дождавшись ответа, она подошла к двери, ведущей в коридор, и открыла ее настежь.
- Если это все, что ты хотел мне сказать... - ее голос гневно задрожал. - Тогда... тогда нам с тобой надо расстаться. Прямо сейчас и навсегда!

При этих словах, лицо Дмитрия Николаевича покрылось мертвенной бледностью. Некоторое время он стоял неподвижно, затем медленно повернулся, взял с дивана дипломат и, тщательно застегнув пиджак на все пуговицы, пошел к двери. Надежда стояла, не шелохнувшись, и держалась обеими руками за стену. Их взгляды встретились. Несколько томительных секунд они, молча, смотрели друг другу в глаза. Затем Дмитрий Николаевич, опустил голову и, отведя взгляд в сторону, шагнул в коридор.

- Нет!..
Он вздрогнул и остановился.
- Нет! - крикнула еще раз Надежда и вдруг прислонилась к стене, закрыла лицо ладонями и затряслась в рыданиях.
- Дима! Как ты можешь мне такое предлагать! - сквозь слезы простонала она. - После всего, что между нами было. Как ты можешь... Ведь я же тебя люблю!
Дмитрий Николаевич на мгновение замер. Затем вдруг обнял девушку за плечи, отвел ее ладони в стороны и стал целовать в заплаканное, покрасневшее лицо.
- Надя! Милая. Прости меня. Прости, если сможешь... - глядя ей в глаза, срывающимся голосом воскликнул он. - Меня заставили это сделать. Я не хотел, чтобы ты участвовала в этой собачей грызне. Поэтому и оставил здесь, подальше от Москвы. И контакты с тобой все порвал. Думал, о тебе со временем забудут. К сожалению, я ошибся. Как только Гонгадзе месяц назад вспомнил о тебе, мне приказали активизировать твою разработку. Я тянул, сколько мог, но потом мне не оставили выбора. Поверь мне.
Он положил ее голову к себе на грудь и стал с нежностью гладить трясущимися руками ее волнистые, густые волосы.
- Меня заставили это сделать. - повторил он. - Ты не можешь представить, как мне тяжело предлагать тебе эту грязь. У меня просто сердце разрывается. Но я ничего не могу сделать. Поверь мне. Ничего. Мы всего лишь пешки в их грязных играх. И нам с тобой придется сыграть в них. Пока... А дальше видно будет. Ты меня понимаешь?
Дмитрий Николаевич повернул лицо девушки к себе и посмотрел в ее заплаканные глаза.
- Наденька! Милая моя! Я очень прошу тебя, сделай это ради меня. Я очень прошу! - с болью в голосе, попросил он.
Надежда, судорожно вздохнула, вытерла ладонью слезы, текущие по щекам и долго, не отрываясь, смотрела на него.
- Тебе это очень надо? - наконец прошептала она.
Он тяжело вздохнул и кивнул головой
- Да...
- Если я соглашусь, мы будем с тобой встречаться. Хотя бы изредка. - после небольшой паузы, всхлипывая спросила она.
Он помедлил, потом грустно сказал.
- Если тебе будет от этого хоть немного легче.
- Будет!
- Хорошо, мы будем встречаться, но как часто, это уже зависит не от нас.
- Я понимаю.
- Так ты согласна?
Надежда, молча, опустила глаза к полу.
Дмитрий Николаевич взял ее за подбородок.
- Надя. Так ты согласна или нет? - настойчиво повторил он.

Вдруг Надя почувствовала, как его рука мягко легла на ее грудь. Она посмотрела на Федорова. Глаза их встретились и застыли, впившись, друг в друга. Дмитрий Николаевич осторожно коснулся рукой ее большого, налитого бюста. От его прикосновения она напряглась. Он быстро сжал ее грудь и, нагнувшись, с силой поцеловал в припухлые, по-детски раскрытые губы. Она задохнулась. По ее телу прошла сильная дрожь. Левой рукой он расстегнул молнию на ее джинсах. Надежда почувствовала, как его теплая ладонь опустилась на ее живот, затем ниже... еще ниже... мягко надавила. У нее вдруг закружилась голова, и как-то сразу онемели и подогнулись ноги. По всему телу стала разливаться истома и неземное, нечеловеческое блаженство от которого захотелось громко закричать во все горло. Когда девушка застонала и закатила глаза, Дмитрий Николаевич поднял ее на руки и понес в спальню.

Надежда глубоко вздохнула и опустила голову на подушку. Она посмотрела на спящего рядом Дмитрия Николаевича и, закрыв глаза, попыталась вспомнить все, что произошло с ней в этот полный тревог, радостей и каких-то безумных событий день.

Они успокоились только к вечеру... Нежно поцеловав ее последний раз в губы, он смущенно улыбнулся и еле слышно прошептал: "Извини! Я больше не могу". Затем повернулся на спину и почти мгновенно уснул. В этот день их не могло остановить ни что: не долгие, настойчивые звонки в дверь, не постоянная, сводящая с ума трель телефона. Их тела, как и их, души были неразлучны. Это было как безумие. Надежда почти не помнила, что происходило. В ее голове все перемешалось, и она с трудом понимала, где она находится и что делает. В ней проснулась какая-то другая, незнакомая ей раньше женщина. Ей казалось, что она попала на громадный океанский корабль во время шторма. Она, то проваливалась вниз, в наполненную нечеловеческим наслаждением и счастьем бездну. То, с трудом очнувшись, возвращалась в этот мир и снова видела перед собой лицо мужчины, о котором она так долго мечтала в своих снах. Слушала, почти не понимая, что он говорит. И влюблено глядя на него, перебирала пальцами его густые волосы. Она вдруг попала в сказочный, волшебный мир. Где не было тревог и сомнений, и все решалось очень просто - достаточно было посмотреть в его глаза. Она соглашалась с ним во всем! Она готова была выполнить любое его желание! Обнимая руками его сильное, мускулистое тело, так не похожее на рыхлое тело Эгона, она вдруг со страхом поняла, что он полностью подчинил ее своей воле. Но этого, как, ни странно, теперь, хотелось ей самой...

Дмитрий Николаевич заснул, а она лежала рядом с ним и, не отрываясь, смотрела ему в лицо. "Что я в нем нашла?" - вдруг подумала Надя. Лицо симпатичное, можно сказать даже, красивое и фигура, для его возраста, просто идеальная. Но таких у нее было много. И все как-то прошли мимо, не оставив в памяти даже воспоминаний. А этот, как заколдовал! У нее, от его взгляда даже коленки трясутся. И ничего не поделаешь. Прямо наваждение какое-то. Возьмет за руку и, кажется, пошла бы с ним куда угодно, хоть на край света. Никогда бы раньше не подумала, что появится мужчина, которому она так поверит. После того памятного вечера в ресторане, когда он ее от бандитов Махмуда отбил, у ней как все оборвалось внутри. Не зря, наверное, раньше рыцарские турниры устраивали. Кто победил тот и женится. Похоже, женский инстинкт срабатывает. После событий в ресторане она резко изменила к нему свое отношение. Все чаще стала думать о нем, боятся за его жизнь, ревновать к другим женщинам. Постепенно ее увлечение им стало перерастать в нечто большее, в чем она боялась признаться даже самой себе. Если кто-нибудь другой ей предложил к Гонгадзе вернуться, так далеко послала бы этого наглеца, что вовек не добрался. А этот только пальцем поманил. На все согласна, лишь бы с ним быть рядом. Пускай свадьба, и жених к черту катятся!

Надежда осторожно, чтобы не разбудить Дмитрия Николаевича, погладила рукой его сухощавое, мускулистое тело. Такие ей всегда нравились! Когда каждая мускул виден. И чтобы плечи были широкие. "На пляже он любому молодому сто очков форы даст." - подумала она. - "И как он в таком возрасте умудряется форму поддерживать? Может от природы такой. И дерется, как черт! Хоть в кино его показывай!"
Да... Права была Людка в первый день их встречи, там в аэропорте. Тысячу раз права. Красивый мужик! А еще умный, нежный, ласковый. И в кровати с ним все на свете забываешь! Она сегодня несколько раз чуть сознание не теряла. От его сильных, нежных прикосновений не то, что стонать, выть хочется от удовольствия. До их первой близости в альпийском лесу она никогда не думала, что мужики на такое способны. Он первый дал ей возможность почувствовать, что такое настоящее наслаждение. Она не новичок в этих делах, но он такое делает!.. И не грубо, как другие. На его руки просто молиться хочется! После их каждой близости она, как из рая возвращается на землю.
Надежда глубоко вздохнул, закрыла глаза и, положив, голову на грудь Федорова, долго гладила ладонью его рельефные, упругие мышцы. Затем откинулась на подушку и с грустью подумала: - "За такого замуж пошла бы, не думая. Тапочки в зубах носила, только бы позвал..." Ей казалось, что она проваливается в какой-то черный бездонный омут, но страха не было. Страх исчезал, когда она глядела на лицо лежащего рядом с ней мужчины.

Проснувшись поздно вечером, они подробно обсудили, что ей предстоит делать дальше.
- Без меня ничего не предпринимай! - строго предупредил Дмитрий Николаевич, посмотрев в счастливые, шальные глаза Нади. - Малейшая ошибка в этой игре для тебя будет последней. А что произойдет в случае провала, тебе показали в Линце Стас и Олег.
Потом, помолчав, он добавил.
- Дело оказалось куда серьезнее, чем мы думали вначале. Мотив личной мести, это только прикрытие. Скорее всего, Гонгадзе планировал использовать тебя, как доверенное лицо для хранения, вывезенного из России капитала. Для этого ему и нужен был на тебя железный компромат, чтобы обеспечить его безопасность при любом, самом неблагоприятном варианте развития событий. Похоже, Гонгадзе ты нравилась, как женщина, но когда дело касается таких денег, помимо личной симпатии необходима еще и твоя полная зависимость от него. Сейчас он вдруг вспомнил о тебе. Дела его в России обстоят не лучшим образом. И возможно, он снова захочет задействовать тебя в какой-то своей комбинации. Поверь мне. Это очень опасная игра.
Он поднял с пола дипломат, раскрыл его и достал от туда несколько тонких разноцветных папок.
- Я постараюсь свести риск для тебя к минимуму. Конечно, полностью в твоей работе исключить его нельзя, но многое будет зависеть от тебя самой. Надеюсь, ты это понимаешь.
Надежда, молча, кивнула головой.
- Сейчас ты в нашем деле полный дилетант. Поэтому прежде чем поехать в Москву к Гонгадзе, ты в Ницце две недели будешь изучать то, что тебе понадобится для выполнения задания. С тобой буду заниматься я и еще один человек. Его лицо обязательно запомни.
Дмитрий Николаевич достал из папки несколько фотографий и передал их девушке.
- Он будет твоим связным, на случай отъезда в Европу. Его зовут Франсуа Леру. Вернее под этим именем он сейчас проживает во Франции. Он бывший наш соотечественник. Эмигрировал в свое время из СССР в Израиль. Потом поселился в Западной Европе. Он не связан с моими нынешними хозяевами. Я с ним знаком еще по своей работе в КГБ.
Надежда села на кровать и откинув одеяло, стала внимательно разглядывать фотографии. Дмитрий Николаевич с нежностью обнял ее за располневшую талию.
- Не обижайся, - сказал он, пряча фотографии Леру обратно в дипломат. - но я думаю, тебе стоит посетить в Ницце тренажерный зал и пообщаться с хорошими инструкторами. За две недели они приведут тебя в порядок. В таком виде, как сейчас, тебя показывать Гонгадзе нельзя, а красота, это твое самое сильное оружие!
Надежда смущенно улыбнулась.
- Хорошо. Как скажешь.
Федоров продолжил.
- К сожалению, раньше ты не имела доступа к секретам Гонгадзе и если даже он сделает тебя своим доверенным лицом, ты вряд ли узнаешь что-либо существенное о его делах. Скорее всего, тебя будут использовать в темную. Но некоторые документы, - Дмитрий Николаевич выразительно посмотрел на Надежду. - и прежде всего финансовые, обязательно пойдут за твоей подписью. Ты должна их фотографировать, а если такой возможности не будет, запоминать основное содержание. Мы тебя научим на занятиях, как это делать, а Франсуа подскажет, на что надо обращать внимание в первую очередь.
Дмитрий Николаевич раскрыл одну из папок.
- Изучи внимательно эти материалы. Тебе необходимо быть в курсе всех дел Гонгадзе и, прежде всего финансовых. Он чувствует непрочность своего положения в России. По моим данным, ежегодно выводит за границу через оффшоры несколько сот миллионов долларов. Ты должна выяснить каналы вывода и счета, на которые они переводятся. Это твоя главная задача. Понятно?
- Понятно. - ответила Надежда.
- Узнай это, и мы постараемся использовать эту информацию в наших с тобой интересах. - Дмитрий Николаевич сделал паузу, затем обнял девушку и привлек ее к себе. - И помни. Ты будешь рисковать жизнью только ради нас двоих. Тебя и меня. - сказал он.
Надежда кивнула головой.
- Я это поняла. А как мы будем встречаться?
- Связь ты будешь поддерживать только со мной. Я, для отвода глаз, открыл в Москве детективное агентство и официально никакого отношения к другим организациям не имею. А где конкретно и как, мы будем встречаться, ты узнаешь в Москве. Там для этого все подготовлено. И запомни самое главное! - Дмитрий Николаевич посмотрел Надежде в глаза. - В случае провала тебя ждет только одно. Это смерть! Причем долгая и мучительная. Гонгадзе очень жестокий человек. И своих врагов он не прощает. Поэтому осторожность и еще раз осторожность. Если с тобой что-нибудь случится, я себе этого ни когда в жизни не прощу. А сейчас, если хочешь, - улыбнулся он. - я устрою тебе волшебную ночь.
Надежда почувствовала, как его рука мягко легла на ее живот. Она вздохнула, закрыла глаза и, блаженно улыбаясь, опустила голову на подушки.

Они встали рано утром. Дмитрий Николаевич быстро оделся и уехал в аэропорт. За завтраком было решено, что через три дня Надежда, возьмет двухнедельный отпуск в агентстве и встретится с ним в Ницце.

Натужено ревя моторами, "Боинг" медленно набирал высоту над зеленовато-голубыми просторами Средиземного моря. В иллюминаторах за пеленой облаков проплывали вытянутые в изогнутую линию набережные Ниццы. Слева в лучах утреннего солнца переливался белыми и зелеными красками, далеко уходящий в море Сен-Жан-кап-Феррат. А прямо под крылом тень самолета то и дело пересекала идущие в обрамлении пенных вихрей круизные теплоходы и прогулочные яхты.
Пассажиры "Боинга", молча, дремали в креслах, а приветливые, со стандартными улыбками на лицах, стюардессы, проходя по салону самолета, разносили утренний ленч.
Дмитрий Николаевич, сидя в кресле у окна, быстро просматривал в ноутбуке, присланные ему сегодня из агентства материалы и, бросая нетерпеливые взгляды в конец салона, ждал, когда вернется Надежда. В аэропорте при регистрации на рейс, она встретила знакомую манекенщицу, которая работала стюардессой на международных линиях "Аэрофлота", и вот уже почти полчаса пропадала у нее в техническом отсеке самолета.
Наконец в дверях салона появилась ее высокая, стройная фигура. При виде идущей по проходу Надежды Дмитрий Николаевич непроизвольно улыбнулся - время, проведенное в Ницце, не было потрачено для нее зря.

Две недели она практически не вылезала из спортивных залов, где под руководством опытных инструкторов бегала, работала на тренажерах и занималась аэробикой и йогой. Лучшие косметологи и парикмахеры по несколько часов в день доводили ее кожу и волосы до совершенства. А ближе к вечеру, они с Федоровым отправлялись на пляж, где до полного изнеможения плавали и загорали на солнце.
Надежда менялась прямо на глазах. За первую неделю она похудела почти на пять килограммов, и уже без труда могла одевать джинсы, в которых ходила еще года три назад. Ее фигура стала быстро приобретать прежнее изящество и стройность, а талию, при желании, можно было обхватить двумя ладонями. Ноги девушки заметно постройнели и когда она одевала туфли на шпильках, мужчины на улице не могли оторвать от них восхищенных, а женщины завистливых глаз. Ее походка стала легкой и упругой. Грудь уменьшилась и приобрела самые соблазнительные формы. Глаза ожили и задорно заблестели.
Почти каждую ночь Надежда и Федоров проводили вместе. Они жили в одном отеле, но чтобы не привлекать к себе излишнего внимания окружающих, среди которых могли оказаться и люди Гонгадзе, снимали разные номера. Дмитрий Николаевич осторожно, через несколько балконов, пробирался в ее спальню и у них начинались "брачные игры". Федоров, как бы невзначай, показывал ей то, что могло пригодиться Надежде в общении с мужчинами, и она узнала много нового в сексе, о чем раньше даже не догадывалась. За короткие ночные часы он доводил ее до полного изнеможения. Только к утру расслабленная, и счастливая Надежда бессильно падала на подушки, и блаженно улыбаясь, засыпала мертвым сном.
Она брала уроки у лучших визажистов в Ницце и научилась мастерски пользоваться любой косметикой. Ее лицо преобразилось. От былой отечности и мешков под глазами не осталось и следа. Глядя на себя в зеркало, Надежда готова была поклясться, что она помолодела сразу на несколько лет.
Специалисты по этикету и психологи потратили неделю, чтобы максимально изменить ее привычки и манеру поведения и теперь она могла чувствовать себя уверенно и не принужденно в любом обществе, начиная от воровской сходки и кончая приемным залом Букингемского дворца.
В одном из танцевальных салонов Ниццы Надежда разучила наиболее популярные в этом сезоне бальные танцы. А после занятий по пластике, которые провел с ней известный в прошлом актер кино, научилась максимально эффектно подчеркивать в движении достоинства своей безупречной, великолепно сложенной фигуры.
Перед вылетом в Москву она посетила несколько ателье и бутиков известных итальянских и французских модельеров, где с помощью дизайнеров, с большим вкусом подобрала себе белье и верхнюю одежду.
За две недели, проведенные в Ницце, Надежда превратилась в элегантную, очаровательно красивую светскую даму с утонченными манерами и вкусом, глядя на которую Дмитрий Николаевич только усмехался и, качая головой, постоянно повторял свою излюбленную фразу. - "Вот что любовь делает с женщиной!"
Помимо физических упражнений и косметических процедур Надежда за время отдыха получила еще ряд навыков, которые тоже могли пригодиться ей в Москве. Лежа на пляже или прогуливаясь под руку по улицам города, Федоров научил ее, как выявлять ведущееся за собой наружное наблюдение и как быстро и незаметно уходить от него. Он познакомил ее с наиболее простыми способами шифрования документов и работой с миниатюрной видеокамерой и, встроенным в обыкновенную авторучку фотоаппаратом, а также рассказал, как передавать подготовленные материалы лично и через тайники. А в течение трех ночей специально приехавший в город Франсуа Леру, пожилой мужчина лет пятидесяти, с ничем не примечательной внешностью и изысканными манерами английского лорда, посвятил ее в тонкости международного бухгалтерского учета, корпоративных финансов и налогообложения России и ведущих западных стран. Кроме этого, он рассказал ей об информационных системах, способах хранения и защиты информации от несанкционированного доступа. А так же объяснил основные методы ее взлома и нейтрализации.
Для первой встречи с Гонгадзе, Надежда тщательно продумала свой гардероб. На ней было надето белое до колен платье без рукавов, оставляющее открытыми ее длинные стройные ноги в туфлях на высоком каблуке. Наряд дополнял широкий лакированный пояс, подчеркивающий тонкую изящную талию. В руках она держала маленькую сумочку из крокодиловой кожи. А свои густые, пышные волосы она уложила в самой престижном и дорогом салоне Ниццы.
Проходя между креслами, она просто физически ощущала на себе восхищенные взгляды окружающих мужчин, и грациозно двигаясь по проходу, не скрывала на своем лице довольной улыбки, прекрасно понимая всю значимость произошедших с нею перемен.

Надежда села рядом с Дмитрием Николаевичем у окна и слегка наклонив голову, стала смотреть на проплывающие внизу облака.
- Всем знакомым косточки перемыли? - с улыбкой, спросил тот. Затем он наклонился к ее уху и, согнав с лица улыбку, прошептал. - Ты больше по салону не ходи, а то я боюсь, на тебя все-таки кто-нибудь бросится. У них такие лица... - покачал он головой, пряча в глазах искорки смеха. Надежда в ответ снисходительно улыбнулась и, Дмитрий Николаевич уже серьезно добавил. - Посмотри. Это для тебя будет интересно.
Он положил на ее колени свой ноутбук.
- По моим данным у Гонгадзе появился новый руководитель службы безопасности, некто Лисовский. Здесь собраны все данные на него. У тебя с его предшественником, какие были отношения?
Надежда пожала плечами.
- В общем неплохие. Дружить не дружили, но и конфликтов особых не было.
Федоров задумчиво посмотрел в окно.
- Похоже, Гонгадзе решил поменять свою команду. Морозов ему теперь не помощник. Они после провала в Австрии на ножах. - он бросил быстрый взгляд на девушку. - Лисовский станет для тебя очень опасным противником! У него большой опыт работы и отличные аналитические способности. Во втором управлении КГБ его высоко ценили. Единственное его слабое место, - продолжил Федоров. - заключается в том, что он очень самолюбив и вспыльчив. Его коллеги отмечали это не раз. А такие люди, когда начинают нервничать, часто теряют способность логически мыслить. Начинают все делать на эмоциях, сгоряча. И вот еще что, - Федоров положил свою ладонь на руку Нади. - Я хочу тебе кое-что рассказать об этом Лисовском. Когда он еще работал в КГБ, было зафиксировано несколько случаев утечки секретной информации за границу. Подозрение пало на него, но тогда доказать ничего не смогли. Если это, правда и он действительно связан с западными спецслужбами, то именно этим он и мог заинтересовать Гонгадзе. Для него это лучший вариант. Лисовский его, в случае чего, там прикроет, если вдруг выяснятся все обстоятельства прошлогодней истории в Австрии. Возможно, Гонгадзе через Лисовского решил наладить контакты с его руководителями, для собственной безопасности, так сказать. Я все это рассказал тебе для того, чтобы ты имела представление о том, с кем тебе придется иметь дело в Москве.

ГОД СПУСТЯ. МОСКВА...
Новый начальник службы безопасности финансово-промышленной группы "Монолит" Альберт Эдуардович Лисовский, держа в руке зажженную сигарету, стоял перед раскрытым настежь окном своего кабинета расположенного на восьмом этаже одного из гигантских небоскребов Москва-Сити. Это был невысокого роста, узкоплечий, худой мужчина лет пятидесяти пяти с продолговатым, как бы вытянутым вниз, всегда выражающим одну и туже презрительно-надменную мину лицом. Его круглые маленькие глаза внимательно смотрели сквозь толстые дымчатые стекла очков. Сильно поседевшие курчавые волосы немного прикрывали большой выпуклый череп. А высокий лоб с большими залысинами и два значка о высшем образовании на кармане строгого темно-серого пиджака говорили о его недюжинных умственных способностях.
Неожиданный утренний разговор с владельцем корпорации Вахтангом Тенгизовичем Гонгадзе не на шутку встревожил и озадачил его. Вернувшись к себе в кабинет, Лисовский запер в сейф папку со служебными документами, которую он носил с собой на эту встречу, и с наслаждением закурив первую за этот день сигарету, стал обдумывать сложившуюся ситуацию. Судя по тем выводам, которые он сделал из произошедшего разговора, Гонгадзе решил ввести в длившуюся вот уже полгода, сложную, многоходовую комбинацию по выводу своих финансовых активов за рубеж, нового человека. И было не ясно, зачем он это делает? То ли перестал доверять старым ее участникам, то ли придумал какой-то новый более сложный вариант переправки своего состояния за границу.
Неделю назад Гонгадзе неожиданно вызвал его к себе и попросил в самый короткий срок собрать информацию о своей бывшей знакомой и как понял Лисовский любовнице, Надежде Смирновой. Лисовский слышал эту фамилию от своего предшественника, когда принимал у него дела. И понял, что тот считал ее основной виновницей своего скандального увольнения из корпорации. Неуклюжая попытка скомпрометировать ее в прошлом году, в Австрии обернулась для Гонгадзе настоящей катастрофой. Его конкуренты, использовав просчеты этой не до конца продуманной операции, смогли доказать его участие в убийстве сразу двух человек. По законам Австрии такое преступление каралось высшей мерой наказания и давало возможность объявить его в международный розыск через Интерпол. То, что дело пока официально замяли, ничего не значило. По таким преступлениям срока давности не было, и в любой момент Гонгадзе мог очутиться на скамье подсудимых с самыми неблагоприятными для него перспективами на исход дела.
Конкуренты, получив в руки такой весомый козырь, резко усилили давление на него. Предпринять эффективные ответные меры, в этой ситуации он не решался, прекрасно понимая, что от угроз использовать полученный компромат, они в любой момент могут прейти к решительным действиям. Конечно, в России с его возможностями он мог не допустить в отношении себя судебного преследования. Но, во-первых, его влияние за последнее время значительно ослабло, и самым неприятным для него обстоятельством было то, что этим делом заинтересовались наверху.
До Лисовского уже стали доходить слухи, о возможном переделе гигантской империи Гонгадзе между новыми собственниками. Понимая, что над его шефом сгущаются тучи, он решил использовать создавшуюся ситуацию в своих личных интересах и попытаться получить доступ к его собственности сам. В окружение Гонгадзе стали активно внедряться преданные ему люди. Один из ведущих финансовых аналитиков корпорации уже работал на него. Это позволяло тайно контролировать важнейшие финансовые потоки в компании и в нужный момент попытаться наложить на них свою руку. Появление в этой игре нового участника, особенно если он становился ключевой фигурой, ставило все его планы под угрозу.

Докурив сигарету, Лисовский подошел к письменному столу и нажал кнопку селектора.
- Вызовите ко мне моего первого заместителя и начальника службы наружного наблюдения. - приказал он секретарше.
Походив еще немного по кабинету, он сел за стол и сняв очки, устало откинулся на спинку кресла. Через несколько минут в дверь осторожно постучали.
- Да...да. Войдите! - разрешил Лисовский, усаживаясь в кресле поудобнее.
В кабинет вошли двое. Одетый в элегантный костюм и дорогой галстук, мужчина среднего возраста, по фигуре и походке бывший спортсмен. Он немного сутулился и держал в длинных мускулистых руках большую черную папку с документами. И небольшого роста, щуплый парень лет тридцати в свитере и очках, с неброской, ничем не примечательной внешностью типичного российского студента.
Лисовский рукой указал им на стулья.
- Присаживайтесь!
Когда вошедшие сели, он надел очки и обратился к мужчине.
- Владимир Николаевич, вы должны были подготовить материалы по этой Смирновой? Вы готовы докладывать?
Мужчина поспешно вынул из принесенной с собой папки несколько страниц с текстом и положил их перед Лисовским.
- Альберт Эдуардович! - начал он свой доклад. - Мы практически все закончили. Но, к сожалению, ничего интересного нам пока найти не удалось. - он сделал паузу и выжидающе посмотрел на Лисовского.
- Плохо! - Лисовский нахмурился. - Вы как мой заместитель должны были более ответственно отнестись к этому заданию. Вахтанг Тенгизович придает ему особое значение. - он еле заметно кивнул головой, давая понять, чтобы заместитель продолжал.
Тот опять заговорил.
- Прошлое у нее конечно запутанное. Ее родители умерли, когда она еще была ребенком. Воспитывалась одна у бабки во Владивостоке. После окончания школы переехала в Москву и поступила в педагогический институт. Мы попробовали связаться с ее знакомыми и бывшими коллегами по...
- Я знаю ее историю. - остановил знаком руки его Лисовский и, повернулся к другому вошедшему. - Что показало наблюдение в Вене и Ницце?
- Тоже ничего. - пожимая плечами, ответил тот. - Основной круг общения у нее был только по линии модельного агентства и посольства. За эти десять месяцев больше с ней в контакт из людей, которые нас могут заинтересовать, никто не входил. После приезда в Вену Федорова она общалась только с ним.
Лисовский в задумчивости положил руки перед собой и несколько раз стукнул кончиками пальцев по поверхности стола.
- А как личная жизнь? - спросил он.
Его собеседники переглянулись, и заместитель, с усмешкой ответил.
- Говорят, замуж собралась. Жених - сын владельца небольшой мебельной фабрики под Веной.
Лисовский презрительно скривил губы.
- Низко, однако, она пала для "Мисс Москвы"!
Он откинулся на спинку кресла и после небольшой паузы требовательно произнес.
- Сегодня у меня был разговор с Гонгадзе. Он приказал ускорить ее проверку. Вахтанг Тенгизович хочет быть абсолютно уверен в ней. Поэтому прошу еще раз изучить все собранные на нее материалы и результаты доложить мне.
Он кивнул, давая понять, что разговор окончен.

- Владимир Николаевич задержись на минуту! - окликнул он уже выходящего в дверь заместителя. Дождавшись, пока они остались в кабинете одни, Лисовский взял со стола пачку "Кэмэл", закурил сигарету и, пристально поглядев на него, спросил:
- Ты нигде не допустил утечку?
Тот удивленно поднял густые, сросшиеся на переносице брови.
- Да вроде нет. О наших делах знает только несколько самых доверенных сотрудников службы.
Лисовский недоверчиво хмыкнул и, чуть помедлив, нехотя произнес.
- Сегодня в разговоре со мной, Гонгадзе намекнул, что он в курсе наших планов. И я не могу понять - или он сам догадывается или его кто-то информирует?
Заместитель насторожился и всем корпусом подался вперед.
- А что он сказал?
- Он потребовал, чтобы мы прекратили слежку за его финансовыми советниками. Особенно теми, кто работает с "Креди Лионне". А по поводу микрофона в кабинете финансового директора устроил мне настоящий скандал! Даже пригрозил увольнением.
Заместитель, выпятив нижнюю губу, выпрямился в кресле.
- Даже так... Микрофон они сами обнаружить вряд ли смогли.
- Я это и имею в виду. - Лисовский нервным движением поправил на переносице очки. - Может, кто из своих проболтался?
- Хорошо. Я еще раз все проверю. - заместитель стал быстро записывать что-то в лежащий перед ним блокнот.
Лисовский пододвинул к себе хрустальную пепельницу, стряхнул туда пепел с сигареты и, глядя на вьющийся к потолку сизо-голубой дымок, сказал.
- А может нам изменить тактику. Не лезть, так сказать в лоб.
- Что вы имеете в виду? - заместитель оторвался от блокнота и с интересом посмотрел на него. - Мы же пытались завербовать несколько человек из окружения Гонгадзе. Пока, к сожалению, только один согласился на нас работать.
- А зачем собственно вербовать? - Лисовский откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. - Давайте воспользуемся богатым опытом наших бывших коллег из первого управления.
Заместитель понимающе кивнул головой.
- То есть вы предлагаете с самого начала ввести туда своего человека...
- Конечно! - убежденно воскликнул Лисовский. - Это будет намного проще и даст лучшие результаты. Когда работаешь с завербованным, особенно если приходится ломать его через колено, никогда не знаешь, будет ли он говорить правду и не продаст в ли самый неподходящий момент.
Заместитель усмехнулся.
- Конечно, иметь своего человека намного интереснее. Но насколько я знаю, Гонгадзе пока никого увольнять из своих советников не собирается. Он доволен их работой.
Лисовский с лукавой усмешкой прищурил глаза.
- Ну, это во многом зависит от нас с вами. - он снова стряхнул сигарету в пепельницу и слегка повысив голос, перешел на официальный тон. - Владимир Николаевич, попробуйте просчитать несколько вариантов такой комбинации. Подыщите подходящую кандидатуру. Помоложе. Можно выпускника финакадемии или даже Гарварда. Обратитесь в ФСБ. Пускай по картотеке поищут. Но чтобы у него было за что зацепиться. Там, наркотики... или еще что-нибудь в этом роде. Не мне вас учить. Когда найдете нужного нам человека, подумаем, как его сюда ввести. Или штаты расширим или поменяем на кого-нибудь. Слава богу, на финансистов у нас материалов много накопилось. И главный кадровик у нас на крючке. Наболтала дамочка на новогодней вечеринке лишнего. Теперь пускай расплачивается, так сказать за содеянное. Да, и чтобы родители попроще были, а то потом возни с ними не оберешься.
- Слушаюсь!
- Ладно. С этим вроде разобрались. Теперь давайте о Смирновой поговорим.

Лисовский задумчиво потер ладонью гладко выбритый подбородок.
- Тут тоже не все ясно! Похоже она Гонгадзе для чего-то серьезного нужна. Не зря же он вдруг про нее через столько времени вспомнил. Ты выяснил про эту прошлогоднюю историю в Австрии. Что там произошло?
Заместитель пролистал несколько страниц лежащих в папке и стал докладывать.
- Гонгадзе заплатил Морозову, чтобы тот основательно скомпроментировал эту Смирнову. Она вроде как бросить его хотела. Морозов в это дело втянул Махмуда Чегоева. Что-то там не просчитал. О его комбинации узнали металлурги. Ну и подставили самого Гонгадзе. Говорят, хороший компромат на него получили!
Выпустив перед собой густую струйку дыма, Лисовский спросил.
- Я слышал, там этот Федоров отличился?
Заместитель усмехнулся.
- Как всегда... костей наломал. Его Георгий Васильевич, - он бросил быстрый взгляд на Лисовского. - ты знаешь, о ком я говорю, из рук людей Морозова вырвал. Федоров в живых можно сказать случайно остался. Его как свидетеля в первую очередь должны были ликвидировать.
Лисовский стряхнул с сигареты столбик пепла.
- Что-то хитрит наш шеф! - задумчиво сказал он. - У него что, девок мало? Зачем ему эта Смирнова понадобилась? Он хотел ее в Австрии за горло взять. Это понятно. Но вот для чего?
Заместитель осторожно вставил.
- Может за границу собирается? Чувствует, чем здесь пахнет и начинает дела сворачивать.
- Похоже, что так, - Лисовский снова глубоко затянулся сигаретой и, выпуская изо рта кольца дыма, прищурил глаза. - По этим вопросам он со мной, к сожалению, не советуется. Только с финансовым директором.
Заместитель, понизив голос, спросил.
- Ты думаешь, он на Смирнову решил капитал оформить?
Лисовский пожал плечами и с раздражением бросил.
- Вот это Владимир Николаевич нам и предстоит выяснить. Из разговора с ним я понял, что она заинтересовала его по следующим причинам.
- Первое, - он поднял вверх указательный палец правой руки. - Они знакомы уже больше двух лет и между ними есть взаимная симпатия. Гонгадзе она нравилась. Да и он Смирновой, похоже, тоже был небезразличен. Она росла одна без родителей, и Гонгадзе ей вроде как отца заменял.
- Второе, - Лисовский быстро распрямил второй палец. - Помимо смазливой мордашки у нее еще и мозги имеются. Кое-какие дела ей можно поручать. Гонгадзе мне рассказывал, что он ее несколько раз проверял и причин ей не доверять, у него пока нет.
- Ну и третье, и самое главное, - Лисовский разогнул третий палец. - Если вдруг придется прибегнуть к крайним мерам... - он выразительно посмотрел на заместителя. - У нее кроме старой бабки во Владивостоке никого больше нет. Так что плакать по Смирновой в случае чего будет некому.
- Получается, - заместитель с усмешкой на губах почесал пальцами мочку уха. - Она ему нужна, только для вывода капитала. А дальше они либо расстанутся, либо... - он медленно поднял глаза к потолку.
Лисовский утвердительно кивнул головой.
- Похоже, что так. О дальнейших планах совместной с ней жизни Гонгадзе мне ничего не рассказывал. И он просил проверить кроме нее еще несколько человек. На одну Смирнову он ставку делать не хочет. Мало ли что может произойти.
Лисовский надолго замолчал и лишь когда заместитель нетерпеливо заерзал в кресле, продолжил.
- И еще неизвестно, какое она на него впечатление сейчас произведет. Мне рассказывали она там, в Вене сильно подурнела. С ней даже контракт в модельном агентстве хотят расторгнуть. - он затянулся сигаретой в последний раз и, с сожалением затушив ее, бросил в пепельницу. - Но меня в этой ситуации другое беспокоит!
- Что? - поинтересовался заместитель.
- Не что... а кто! - уточнил Лисовский. - Федоров! - он сцепил руки перед собой и выразительно приподнял брови. - Что-то он к ней прилип. Деньги ей каждый месяц высылает. Даже согласился за ней в Вену съездить. Хотя на Гонгадзе он после Австрии такой зуб имеет!.. Но видимо пересилил себя. Встретился с ним. Да, еще и поехать согласился.
Заместитель улыбнулся.
- Морозов рассказывал. У них там со Смирновой вроде как любовь-морковь была.
- Да брось ты! - Лисовский пренебрежительно махнул рукой. - Владимир Николаевич! Оставь ты эту морковь писателям и психиатрам. Мы серьезными делами занимаемся. Федоров бывший кадровый разведчик. И если он что-то делает, то не просто так. Зря он с ней по горам на плечах не стал бы бегать. И зачем он ее уговаривать поехал, если между ними что-то было. Странная любовь у них получается. Извини за грубое выражение, как у сутенера с проституткой. Помимо моркови у него еще к ней интерес есть. Это очевидно!
Лисовский встал с кресла, и на ходу вытирая вспотевший лоб платком, подошел к окну.
- И еще неизвестно чем они там, в Ницце занимаются. У тебя, кстати, есть сообщения оттуда?
Заместитель утвердительно кивнул.
- Есть. В основном вместе на пляже валяются. Она там говорят, по салонам и спортивным клубам бегает. К встрече с Гонгадзе готовится. Хочет так сказать сразить его наповал! - он скривил в презрительной ухмылке толстые губы.
- Это понятно. А по ночам?
- По ночам?.. - заместитель замешкался с ответом. - Живет она в номере одна.
- А где номер Федорова? В том же отеле?
- В том же. Но двумя этажами выше.
- Хм!.. - по губам Лисовского скользнула хитроватая усмешка. Он осторожно почесал пальцем правую бровь и, не спеша, прошелся по кабинету. - Занятно!
- Что занятно? - поинтересовался у него заместитель. - У нее в агентстве оформлен отпуск. Вот она там его и проводит. А Федоров находится в Ницце, чтобы ее уломать вернуться к Гонгадзе. Она пока окончательного согласия не дала. Это он мне еще неделю назад по телефону рассказал.
Взглянув на заместителя, Лисовский поморщился.
- Занятно другое, - сказал он, продолжая размеренными шагами мерить кабинет. - На какие бабки она по салонам и залам шляется. Здесь в Москве это в копеечку вылетит, а там цены такие, что ее годовой зарплаты в модельном агентстве на одного массажиста не хватит.
Заместитель растерянно развел руками.
- Может ее Федоров сам спонсирует. Все-таки он Гонгадзе обещал ее привезти в Москву. Если она там действительно сильно подурнела, не будет же он ее в таком виде здесь показывать. Если она Гонгадзе не понравится, он с деньгами точно пролетит. Он же туда насколько я знаю, не за просто так поехал.
Лисовский остановился, недоверчиво хмыкнул и, сняв очки, потер кончиками пальцев покрасневшие от усталости глаза.
- Он что, подпольный миллионер чтобы ее спонсировать. Сомневаюсь... - он надел очки и с уверенностью покачал головой. - Нет... Тут дело нечисто! Надо поточнее выяснить, во сколько обойдется мадам Смирновой этот вояж в Ниццу и тогда уже будем решать. Мог ее Федоров сам спонсировать или у нее деньги из других источников. И если да, то, из каких.
- Альберт Эдуардович! - голос заместителя поскучнел. - Право, я не знаю, стоит ли заниматься всем этим. Ницца не Москва. Там пока все это раскопаешь, не один месяц пройдет. Они там за клиентов зубами держаться и лишнего про них не болтают.
Лисовский удивленно приподнял брови.
- Еще как стоит! Ты пойми... - он подошел к креслу, в котором сидел заместитель и понизил голос. - Все это очень смахивает на ее подготовку перед "заброской" к нам сюда. Она для Федорова очень лакомый кусок. Представь, какие перспективы открываются, если ее приручить. Можно без особых проблем получить доступ к деньгам Гонгадзе. А Федоров в этом деле большой мастак. Так сказать, профессионал высшего класса! Ему такую девчонку обработать, как нечего делать. И то, что они на разных этажах живут, еще ничего не значит. С его подготовкой, за интересующей его бабой он не то, что через два этажа, на небоскреб залезет. ...Мне рассказывали, - продолжил он. - у него раньше такой коронный прием был. Тр... бабу каждый день до тех пор, пока у нее глаза на лоб не вылезали. Особенно если с вечера ее еще гормонами накачать. После этого она кроме него на других мужиков смотреть не могла. И в рот ему смотрела. Что он скажет, то и делала. Конечно, не со всеми такое проходило. - Лисовский усмехнулся. - Но в большинстве случаев срабатывало. А тут молодая красивая девица. Двадцать два года. У нее в голове кроме тряпок, секса и танцев ничего больше нет. Ей бы только где ноги пошире раздвинуть. Вот я чего боюсь! Тогда и у Гонгадзе ничего не получится и вся наша комбинация к черту может полететь.
Заместитель пожал плечами, давая понять, что он не во всем разделяет опасения своего шефа.
- Но он для кого-то будет стараться?
- Какая разница, - Лисовский сел в кресло и раздраженно передвинул на столе папки с документами. - Может и для себя. Ему миллионов двадцать гринов на мелкие расходы не помешают. Я думаю, Морозов не зря именно его в Австрию в прошлом году спровадил. Знал, кого посылать. Наверняка попросил его эту Смирнову там обработать, чтобы о делах Гонгадзе побольше знать. Сейчас Федоров, конечно, не будет на Морозова пахать. Не та ситуация. Но, может, у него другие хозяева появились? Тот же Георгий Васильевич. Федоров ему теперь по гроб жизни будет обязан, за то, что тот его с того света вытащил.
Закончив говорить, Лисовский некоторое время, молча, размышлял, а затем, обратившись к заместителю, приказал.
- Владимир Николаевич, подготовьте так же сценарии развития ситуации с учетом возможной вербовки Смирновой. Надо постараться использовать ее даже в этом случае. Такой вариант мы обязаны предусмотреть. Ставки в игре слишком высоки. И вот еще что... - он поправил на переносице очки и несколько раз в задумчивости стукнул карандашом, по стопке лежащих перед ним документов. - Гонгадзе требует, чтобы мы обеспечили полный контроль над ней. Конечно, лучше бы иметь на нее хороший компромат. Это даст гарантию ее правильного поведения в любой ситуации. Я в разговоре предлагал ему комбинацию типа "морозовской". Например, наркотики подкинуть или еще что-нибудь в этом роде. Но он после провала в Австрии всего боится и не хочет рисковать. Поэтому, пока придется ограничиться, только мероприятиями так сказать психологического характера. Гарантии здесь конечно никакой нет, но другого выхода я, к сожалению, не вижу. Кстати, - Лисовский усмехнулся. - к этому можно и самого Гонгадзе привлечь. Ему, как человеку восточному, это должно понравиться. И продумайте, как можно использовать ситуацию в наших собственных интересах. Было бы очень хорошо, - он бросил взгляд на заместителя. - Если бы Смирнову приручили мы, а не кто-нибудь другой.
Заместитель поспешно встал.
- Слушаюсь!
- И последнее, - Лисовский вышел из-за стола и подошел к заместителю вплотную. - Учтите следующее. Федоров опасный и опытный противник. Так что готовьте все варианты противодействия ему, включая... - он понизил голос почти до шепота. - и его физическое устранение. Как я уже сказал, ставки в этой игре слишком высоки.

Кортеж Гонгадзе приехал к залу официальных делегаций аэропорта Шереметьево, за полчаса до прибытия дневного рейса из Вены. Выйдя из машины, владелец корпорации "Монолит" под оживленный шепот сотрудников аэровокзала прошел через зону регистрации и таможенный контроль, и, оказавшись на летном поле, в сопровождении десятка телохранителей стал медленно прохаживаться в тени одного из стоящих там гигантских аэробусов. Заложив руки за спину, он неторопливо мерил шагами испещренные извилистыми полосами, плиты аэродромного покрытия и низко опустив голову и ничего не замечая вокруг, погрузился в свои мысли...

В последние месяцы он оказался в очень сложной ситуации. События нарастали как снежный ком, стремительно пущенный с горы, и все раннее сделанные им на случай экстренного выезда за границу приготовления оказались бесполезными. Приходилось срочно придумывать какие-то новые, нестандартные решения, чтобы выпутаться из этого, неожиданно свалившегося на него, вороха проблем с наименьшими для себя потерями и последствиями.
Он все чаще стал задавать себе вопрос. - "Не пора ли уезжать за границу?" Сделать это было легко. Хоть завтра. Загранпаспорт и виза всегда лежали у него во внутреннем кармане пиджака, а билет на рейс до Парижа или любого другого безопасного для него города мира ему был забронирован круглосуточно. Отъезд за границу не представлялся ему сколько-нибудь значимой проблемой. Вопрос состоял в другом! Что было делать с теми многочисленными активами, которые он приобрел за последние пятнадцать лет, всеми правдами и неправдами, здесь, в России? Поспешное бегство из страны наверняка означало бы их потерю. Единственный способ сохранить свое состояние и соответственно свой высокий статус среди элиты мирового бизнеса заключался в их быстрой реализации и переводе вырученного капитала туда, на запад, в страну будущего проживания.
Об этом он думал уже давно, понимая всю непрочность своего положения в этом быстро меняющемся мире и превратности своей нелегкой судьбы. Гонгадзе осознавал, что от того насколько успешно он решит эту непростую задачу, будет зависеть его дальнейшая судьба, и как бизнесмена, и как возможного политика и как просто человека. Понимая это, он отнесся к ее решению со всей присущей ему ответственностью и задействовал все доступные ему ресурсы и возможности.
Готовиться к переводу своих капиталов за рубеж он начал еще во времена своего процветания, когда ничто не предвещало нынешнюю грозу - с помощью наиболее доверенных советников разрабатывал многочисленные финансовые схемы вывода денег, осторожно подбирал и расставлял на ключевые посты в корпорации преданных ему людей.
Последнее было самым трудным для него. Он всегда отличался крайним недоверием к своим сотрудникам, и даже близкие друзьям и родственники не могли похвастаться тем, что знают его сокровенные тайны. Даже его жена и дети, пользуясь всеми благами от его многомиллионного состояния, понятия не имели, чем он занимается и как зарабатывает свои деньги. В этом же деле, где решалась не только судьба его состояния, но и его личная судьба, доверится он, пока не мог ни кому.
Перебирая в памяти возможных участников этой сверх ответственной операции, он вдруг вспомнил о Смирновой. Собственно говоря, он и готовил ее в свое время как раз для такого случая. После многочисленных проверок он стал доверять ей даже больше чем своей жене. Надежда была для него не только подругой и любовницей. Выросшая одна, без родителей, она искала в нем черты присущие отцу. Часто советовалась с ним. Делилась своими мыслями и чувствами. Ему было это приятно. У них с женой родилось три сына, и отсутствие дочери Гонгадзе переживал очень болезненно. Поэтому в Надежде он находил ту, которая эту боль могла хоть как-то смягчить и давала ему возможность почувствовать себя, не только страстным любовником, но и счастливым отцом.
В их отношениях с Надеждой он не чувствовал только материальной основы, которая была обычной и единственной при его общении с другими женщинами. В нем они видели только источник своего материального благополучия. Попади им в руки все его состояние... Последствие этого шага не трудно было бы предугадать!
Надежда тоже не отказывалась от его подарков, но он понимал, что это для нее не главное. Ей был нужен старший друг, наставник и защитник. То, что она захотела уехать в Европу, делать карьеру, вначале взбесило его, но потом, спокойно размышляя на досуге, он лишний раз убедился, что деньги для нее не главное. А из рассказов ее подруг, отметая, все грязное и лживое он понял, что она мечтает о счастливой семейной жизни, и ради этого, готова пожертвовать любыми материальными выгодами. Гонгадзе нравилась такая позиция. Она вселяла в него уверенность в том, что девушка не обманет его, и получение на нее убийственного компромата должно было стать той последней точкой, которая позволила бы ему преодолеть все оставшиеся сомнения и тревоги и остановить свой выбор именно на ее кандидатуре.
События в Австрии изменили его планы, и он, после долгих раздумий, решился с ней порвать, справедливо полагая, что у Надежды, узнавшей о его роли в организации ее похищения, прежних чувств к нему уже никогда не возникнет.
Гонгадзе не ожидал, что события вокруг него будут развиваться столь стремительно. Он оказался застигнутым ими врасплох. Особенно его беспокоило то, что по некоторым сведениям его конкуренты и недоброжелатели стали узнавать слишком много о его тайных финансовых операциях, как в России, так и за границей. Это привело Гонгадзе к мысли, что в его ближайшем окружении, есть люди, работающие на его противников. Он с недоверием стал относиться и к новому руководителю своей службы безопасности, когда узнал, что он слишком настойчиво интересуется теми аспектами предстоящей операции, знать которые с точки зрения Гонгадзе ему было вовсе не обязательно. К сожалению, отказаться от его услуг, учитывая сложившуюся обстановку и возможный переезд за границу, он не мог. Все это говорило о том, что опираться на своих сотрудников, друзей или родственников было небезопасно. Можно было легко наткнуться на подставу. И довериться он мог лишь человеку со стороны, до настоящего времени тесно не связанному с его делами.
Размышляя об исходе предстоящей операции, он снова стал думать о Смирновой как о лучшей кандидатуре на наиболее важную роль, которую он хотел доверить только самому надежному человеку. Роль, в исполнителе которой он не мог и не должен был ошибиться. Так как эта ошибка грозила ему полной катастрофой. Тщательно взвесив все "за" и "против" он все же решил попробовать восстановить их отношения. В любом случае Гонгадзе планировал порвать с ней сразу после своего выезда за границу и вывода всех финансовых активов в зарубежные банки.

Было ровно без десяти два, когда сверкающая на солнце массивная туша "Боинга", остановилась рядом со зданием аэровокзала. Подъехал, похожий на эскалатор метро трап, и утомленные длинным перелетом пассажиры один за другим стали спускаться к ожидающему их внизу автобусу. Гонгадзе, тяжело переваливаясь на своих коротких толстых ногах, подошел к стюардессе, с очаровательной улыбкой провожающей пассажиров у последней ступеньки трапа и, став рядом с ней, дал знак охранникам, чтобы те отошли в сторону.
"Похоже, нервничает шеф! Хочет без свидетелей поговорить со своей бывшей пассией." - усмехнулся Лисовский, остановившись в тени стоящего рядом автобуса. - "Никогда с ним раньше такого не случалось, чтобы за полчаса до встречи в аэропорт приезжать."
Разглядывая молодых девушек, выходящих из самолета, Лисовский пытался угадать среди них ту, из-за которой был вынужден срочно приехать сюда, бросив все неотложные дела в офисе. "Велика ли птичка, что бы так ее встречать!" - недовольно подумал он. - "Могла бы и сама завтра к шефу припорхать. Ни чего бы с ней не случилось."
Он уже проводил взглядом с десяток особ женского пола, весьма подходящих с его точки зрения для роли бывшей любовницы Гонгадзе, когда заметил на верхней площадке трапа вышедшего из самолета Федорова. Рядом с ним он разглядел фигуру высокой, элегантно одетой молодой женщины. "По фотографии вроде похожа..." - поправляя на лице очки, подумал он. - "Но та была девчонкой, а эта прямо на леди смахивает! Хоть сейчас в Букингемский дворец сажай!"
Женщина грациозно спустилась по ступенькам трапа на летное поле, эффектным жестом поправила свои густые черные волосы и, плавно покачивая бедрами, направилась к Гонгадзе. "Ну, и ну! Вот это баба!" - Лисовский, озадаченно сдвинув брови, с восхищением разглядывал ее. Охранники, многие из которых знали Смирнову еще до ее поездки в Вену, стали перешептываться и указывать на женщину глазами.

Надежда подошла к Гонгадзе и, сняв темные очки, протянула ему руку.
- Здравствуй, Вахтанг! Рада тебя видеть. - поздоровалась она и улыбнувшись, показала ряд ослепительно белых зубов.
- Здравствуй Надя! - Гонгадзе с удивлением смотрел на нее.
Он осторожно взял Надежду за руку и, бегая по ее лицу, изумленным взглядом, сказал.
- Надя! Я... я очень рад, что ты простила меня. К сожалению, я тоже делаю ошибки.
Надежда грустно вздохнула.
- Вахтанг. - она крепко сжала его ладонь. - Главное не делать их в дальнейшем. Давай забудем, что было в прошлом.
Гонгадзе кивнул в ответ головой и, с восхищением в голосе, произнес.
- Надюша! Ты так изменилась! Я просто, не узнал тебя!
- В худшую сторону? - лукаво улыбнулась Надежда.
- Ну что ты! - замотал головой он. - Наоборот. Ты стала настоящей богиней! Настоящей королевой... белой королевой! - добавил он. - Я заказал в твоем любимом ресторане столик. Сегодня я готов выполнить любое твое желание! И, прошу в знак нашего примирения, взять от меня этот скромный подарок.
Гонгадзе достал из кармана пиджака небольшую коробочку и протянул ее Надежде.
Та открыла крышку.
- Вахтанг! Это же бриллианты!? - с радостным удивлением воскликнула она.
- Да любимая! - лицо Гонгадзе засияло довольной улыбкой. - Эта только маленькая компенсация тех неприятностей, которые я доставил тебе. Поехали быстрее. Нам надо о многом поговорить.
Он взял Надежду под руку и вдруг за спинами охранников заметил хмурое лицо Федорова.
- Господин Федоров! Подойдите, пожалуйста. - Гонгадзе поманил его рукой. Обогнув охранников, тот быстро подошел. Гонгадзе раскрыл чековую книжку, что-то быстро написал в ней и, вырвав листок, протянул его Федорову.
- Я благодарю вас за оказанную мне услугу и прошу принять этот чек в дополнение к тому, что вы от меня уже получили.
Стараясь не смотреть на Надежду, Дмитрия Николаевича взял чек, небрежно засунул его в карман, и, проводив взглядом, уходящую под руку с Гонгадзе девушку, направился вслед за автобусом к зданию аэровокзала.

На столе среди газет, компьютерных дисков и видеокассет зазвонил телефон. Дмитрий Николаевич отложил папку с документами в сторону и нажал кнопку громкой связи.
- Да!
- Вам звонит мужчина, но себя не называет. Соединять? - послышался из динамика похожий на щебет воробья голос секретарши.
- Соединяйте.
Он поднес трубку к уху.
- Федоров у телефона.
- Здравствуй дорогой. Узнал, кто звонит? - послышался в трубке низкий чуть хрипловатый голос.
- Конечно Георгий Васильевич. Рад вас слышать!
- Ну, как у тебя дела?
- Да пока все идет нормально...
Голос в трубке недовольно хмыкнул.
- А что там со Смирновой?
Дмитрий Николаевич зажал трубку между щекой и плечом и, листая страницы, стал быстро просматривать лежащую перед ним папку.
- Я вам уже докладывал, - после секундной паузы, сказал он. - ее внедрение в окружение Гонгадзе прошло успешно. Сейчас идет период акклиматизации. Пока мы с ней в контакт не вступали. Надо выждать некоторое время, чтобы не привлекать к ней внимания службы безопасности "Монолита".
Голос в трубке зазвучал раздраженно.
- Это я знаю. Но Гонгадзе, похоже, в нее по уши врезался! Второй месяц по всем тусовкам в Москве на веревочке водит. Они из спальни говорят, сутками не вылезают. Может пора ее активизировать?
Дмитрий Николаевич нахмурился.
- Георгий Васильевич, я считаю пока еще рано. - он потер ладонью свое лицо и переложил трубку телефона в другую руку. - Мои люди докладывают, что за ней установлено постоянное наблюдение. Похоже, Лисовский ее тщательно проверяет. По идее так и должно быть. Тем более живет она сейчас у Гонгадзе. И везде появляется только вместе с ним. Даже в магазины ходит не одна, а с охранниками. В таких условиях незаметно провести с ней встречу очень сложно. Мы планировали первый контакт месяца через три-четыре, когда все проверки закончатся. Она тогда расскажет, какая обстановка в окружении Гонгадзе и затем мы уже примем решение, о том, что ей делать дальше. За это время она должна там все хорошенько узнать, и познакомится с новыми для себя людьми.
Голос в трубке нетерпеливо возразил.
- Это я понимаю не хуже вас. Но боюсь, что она может по-настоящему вернуться к Гонгадзе. Она же к нему сама переехала жить. Никто, не заставлял. Для чего?.. И подарками он ее завалил. Говорят, виллу в Ницце ей хочет купить. Тут любая баба с ума сойдет! Где гарантия, что она будет и дальше с нами работать?
Дмитрий Николаевич тяжело вздохнул.
- Покупка вилы доказывает, что Гонгадзе хочет вывести ее за границу. А то, что она переехала к нему? - он начал нервно постукивать пальцами по столу. - Похоже, ее просто пытаются изолировать, чтобы не допустить утечки информации. Ну и при случае надавить, запугать. Попав в непривычную для себя обстановку, человек быстрее ломается. На месте Лисовского я поступил бы так же. А вот будет ли она с нами работать? - он сделал длинную паузу. - Мое мнение, что да. Я в ней уверен и считаю...
Голос в трубке перебил его.
- Ну, твое мнение еще ничего не значит. Попадет девчонка за границу. Только мы ее и видели. Одним словом, я считаю, тебе надо с ней немедленно встретиться и поговорить. Если она начнет отказываться, предупреди ее, что мы тогда запись вашей беседы в Вене дадим Гонгадзе послушать. Ее надо так прижать, чтобы Смирнова даже не думала с нами разрывать. Что, зря мы ее тогда в Австрии от тюрьмы отмазали и денег на ее внедрение столько потратили! Пускай отрабатывает.
Федоров растерянно спросил.
- Но как я с ней встречусь? Это сразу привлечет внимание охраны Гонгадзе.
Голос в трубке зазвучал снисходительно.
- Я это предусмотрел. Сегодня в клубе "Звездный" будет вечеринка для московского бомонда. Твой клиент, как его... а этот, Панарин возьмет тебя с собой для охраны. Мы с ним на эту тему уже потолковали. А чтобы тебе проще там было, встречу организовать, захватишь с собой Коновалову. Помнишь такую? Ну, все. Жду завтра твоего доклада.

Дмитрий Николаевич медленно положил трубку на место и, вытащив из пачки сигарету, закурил. Легкое кружево сизого сигаретного дыма стало медленно таять перед его глазами.
"Черт!" - выругался он про себя. Похоже, все планы рушатся. И что они там так засуетились? Разве не понимают. Один неосторожный шаг и вся операция провалиться... и Надежда сгорит. Он долго, не отрываясь, смотрел на тлеющий в его пальцах огонек сигареты, и когда тот, наконец, потух, отбросил с раздражением ее в угол кабинета и, обхватив голову руками, задумался.

В течение этих двух месяцев он через сотрудников своего охранного агентства собирал подробную информацию о Гонгадзе, выясняя его финансовое положение, как здесь, в России, так и за рубежом. Полученные материалы позволяли сделать однозначный вывод - конец его империи уже не за горами. Проверки налоговых органов и судебные иски конкурентов по бизнесу сыпались на него один за другим. Банки стали предъявлять требования срочно погасить взятые его предприятиями кредиты. А в ведущих российских газетах все чаще стали появляться статьи о фактах коррупции связанных с его корпорацией. "Скоро здесь начнется драчка за его собственность." - понимал Дмитрий Николаевич, изучая собранные документы. - "Это очевидно. И, конечно, постараются наложить руку и на его деньги там, за границей."
Встреча с Надеждой в создавшихся условиях, для реализации задуманных ими в Австрии планов, была бы очень кстати. У них было условленно, что в случае непредвиденных обстоятельств или если ей срочно потребуется его помощь, она должна была передать условное сообщение, позвонив по телефону одной своей московской знакомой или прислать его по электронной почте на ее же адрес. Пока таких сигналов не поступало. И можно было надеяться, что события развиваются по плану и с ней все в порядке.
Сотрудники его агентства вели постоянное наблюдение за Надеждой и тщательно фиксировали все ее появления в обществе вместе с Гонгадзе. Ее квартира в Москве была оборудована системой съема информации с окон. "Жучки" внутри нее Дмитрий Николаевич ставить запретил, опасаясь, тем самым поставить Надежду под удар, если их случайно обнаружат люди Лисовского.
По сообщениям наблюдателей, девушка сильно заинтересовала Гонгадзе. Через две недели после ее прилета в Москву, она переселилась к нему в особняк на Рублевском шоссе и, практически кроме магазинов, нигде не появлялась. Круг общения ее резко сузился и ограничивался Гонгадзе, его ближайшими друзьями и несколькими бывшими подругами по институту и модельному агентству. Проводить встречу в таких условиях было крайне рискованно.
При подготовке в Ницце они предполагали, что у нее будет возможность более свободного перемещения. Свидания планировалось проводить под видом посещения, ею врача. Ведь девушки, даже очень красивые, тоже иногда болеют. Для этого Дмитрий Николаевич открыл в центре Москвы небольшую частную медицинскую клинику. Визиты туда не должны были вызвать подозрение, и проводить встречи можно было в любое время, даже ночью.
Но теперь эта схема не работала. По сообщениям своих сотрудников Федоров понял, что Надежда пыталась выйти на связь в клинику. Но Гонгадзе предложил ей воспользоваться услугами другого медицинского центра. И она видимо не смогла или не решилась настоять на своем.
Переезд Надежды к Гонгадзе неприятно удивил Федорова. "Что она делает у него? Зачем переехала?" - думал он, читая докладные наблюдателей. - "Или ее хотят изолировать, так как планируют поручить что-то очень важное. Или..." - и эта мысль была самой тяжелой и непереносимой для него. - "Гонгадзе хочет с ней расписаться! При живой жене жить в своем особняке вместе с любовницей? Без серьезных намерений он на такое вряд ли пойдет. Лишний скандал ему сейчас не к чему. А что!.. Такой вариант вполне возможен. После Ниццы Надежда сильно похорошела и превратилась в настоящую роковую женщину. Такая любого с ума сведет! И как она себя сейчас поведет? Георгий Васильевич вполне может оказаться прав. На ее месте у любой голова кругом пойдет. И вспомнит ли она меня теперь? Неужели я сам, своими руками отдал ее Гонгадзе!"
Постоянно думая о Надежде и о том, что ее ждет впереди, Дмитрий Николаевич не находил себе места. Он уже давно хотел встретиться с ней, но боязнь провалить ее и тем самым подвергнуть опасности ее жизнь, заставляла его отказаться на время от этой рискованной затеи. Теперь о встрече с ней заговорили его нынешние руководители и, несмотря на всю авантюрность предложенного ими плана, он решил с ними согласиться. Отказать Георгию Васильевичу он не мог. Это только ухудшило бы ситуацию и могло привести к вполне предсказуемым последствиям. Если его отстранят от этой операции, то Надежда, скорее всего, откажется сотрудничать с представителями металлургической компании. И дальнейшее развитие событий не трудно было себе представить. Поэтому, на эту незапланированную встречу с ней придется идти. Ничего не поделаешь. Похоже, его хозяева решили перестраховаться. Наверное, чувствуют, что скоро наступит развязка, и хотят проверить, будет сотрудничать с ними Смирнова или нет.

Вечеринка в элитном ночном клубе "Звездный" была в самом разгаре. Дмитрий Николаевич, одетый в строгий черный костюм и галстук бабочку, стоял со скучающим видом в углу, громадного, похожего на небольшое футбольное поле танцхолла, и лениво разглядывал толпу посетителей, которая неистово бесновалась под визгливые звуки какого-то специально привезенного из Европы известного рок-ансамбля. Он уже часа три бродил здесь среди экстравагантных почитателей тяжелого рока, не зная чем бы себя занять. Его клиент Панарин, проведя его через охрану и фейсконтроль на входе в клуб, сразу же уединился в одном из баров с какой-то смазливой, рыжей девицей, и больше его Дмитрий Николаевич не видел.
Попав в клуб, Федоров первым делом решил внимательно осмотреть его. Поиску путей отступления он всегда придавал решающее значение и от этого принципа не стал отступать и сейчас, хорошо понимая, что в случае провала ничто не сможет гарантировать ему сохранения не только здоровья, но и жизни.
Клуб занимал два нижних этажа только что построенного на одной из центральных московских улиц офисного центра. Федоров, не спеша и обстоятельно, обследовал танцевальный зал, казино, бары, а так же все коридоры, лестницы и курилки клуба, где можно было встретиться с Надеждой. Результаты его наблюдений дали как, он и ожидал, весьма неутешительные результаты. Если неохраняемый черный вход в клуб через подсобку одного из баров он обнаружил достаточно быстро, то даже беглый осмотр помещений позволил выявить в каждом из них такое количество установленных видеокамер, что говорить всерьёз о встрече с девушкой наедине уже не приходилось.
"Хорошо работают!" - подумал он, направляясь к техническому блоку клуба, расположенному в подвале здания. - "Денег не жалеют." Он зашел в мужской туалет и в каждом из четырех его углов сразу же увидел до боли знакомую аппаратуру. "Понятно..." - усмехнулся Федоров, обходя строй белоснежных умывальников. Голые ж... их конечно не интересуют. Камеры здесь нужны, чтобы в туалете "дурью" не торговали. Можно предположить, что такая же картина и в женской комнате. Поэтому от гениальной идеи его шефа - провести встречу с помощью Коноваловой в кабинке женского туалета, скорее всего, придется отказаться.
"Интересно, ее только для этого сюда послали?" - возвращаясь в танцевальный зал, подумал он. - "Или у нее и другие задачи имеются. И если да... то, какие? Не зря же она здесь появится. Похоже, доверия ко мне мои нынешние руководители не испытывают и она должна меня контролировать и обо всем что здесь произойдет доложить Георгию Васильевичу."
Пройдя мимо танцующих, Дмитрий Николаевич зашел в расположенный прямо под лестницей, ведущей на второй этаж клуба, бар и, взяв банку холодного баварского пива и рюмку "Текилы", сел за столик в самом дальнем его углу. Через двери бара постоянно сновали посетители, и он мог легко рассмотреть каждого, кто входил или выходил отсюда наружу. С наслаждением, сделав несколько глотков из банки, он закурил сигарету и, почувствовав, как по телу начинает разливаться приятное расслабляющее тепло, погрузился в размышления.
"Встречу проводить надо. Здесь вопросов нет." - лениво потягивая из рюмки "Текилу", думал он, скользя взглядом по толпившимся у стойки бара посетителям. - "Но в клубе скрыть ее не удастся. Это тоже ясно... Весь вопрос заключается в том, как сделать так, чтобы она не привлекла к себе слишком пристального внимания. Хотя..." - Дмитрий Николаевич усмехнулся. - "А может сделать все наоборот! Ведь Лисовский будет рассуждать точно так же как и я. И если он заподозрит, что встречу хотели скрыть, Надежде несдобровать. А вот если наша встреча произойдет на глазах у Гонгадзе и причина ее будет вполне естественной, тогда сомнений у него будет меньше. Пожалуй, это выход из положения!"

Размышления Федорова, как и его одиночество за столиком, были прерваны появлением около него совсем еще юной блондинки. Попросив разрешение присесть, она заняла место напротив и, рассеянно оглядываясь по сторонам, стала одну за другой, щелкать зажатые в руке фисташки. Перехватив скучающий взгляд Федорова, блондинка бесцеремонно обшарила его с ног до головы ярко подведенными глазами, и видимо удовлетворившись своими наблюдениями, лениво сменила позу - немного подтянула вверх край своей мини-юбки и, закинув ногу на ногу, положила ухоженную ладонь на обтянутое черными с лайкрой колготками бедро.
Ответив ей ободряющим взглядом, Дмитрий Николаевич с интересом стал ждать дальнейшего развития событий. Они наступили даже раньше, чем он их ожидал. Девушка нервно закурила тонкую длинную сигарету и, выпустив перед собой струйку почти прозрачного дыма, видимо решила перейти в генеральное наступление. Она вздохнула и, показав всем выражением своего симпатичного, несмотря на толстый слой косметики, лица, что ей очень жарко, расстегнула две пуговки на своей шелковой блузке. Такой маневр сразу же открыл взору Федорова верхнюю часть ее очаровательной загорелой груди. Бюстгальтера под блузкой у нее не было.
Увидев, что блондинка им явно заинтересовалась и ситуация быстро приближается к, обычной при таких случайных знакомствах финальной стадии, он полез в карман за визиткой. Написав на ней свой номер телефона, Федоров с очаровательной улыбкой, взял руку девушки в свою ладонь и, вложив визитку между ее пальцами, встал и быстро вышел из бара.

Окинув взглядом танцхолл, он направился к эстраде, на которой продолжал бесноваться рок-ансамбль. "Придется переговорить с Коноваловой. Может она, что дельное предложит. В крайнем случае, буду проводить встречу на улице. Там ведь всякое может произойти, даже случайная драка." - решил Дмитрий Николаевич и еще минут двадцать бесцельно слонялся по клубу, пока в толпе у раздевалки не заметил знакомое лицо Людмилы. Он еще издали приветливо кивнул ей головой, и Людмила как ледокол расталкивая в стороны танцующих своими широкими плечами и бедрами двинулась ему навстречу. Они не виделись давно, с момента его отлета из Вены и он сразу заметил, что Людмила сильно изменилась за это время. Пополнела. Раздалась в плечах. И из блондинки превратилась в рыжею.
- Добрый вечер! - поздоровался с ней Дмитрий Николаевич, когда они встретились. Он старался говорить, как можно громче, пытаясь перекричать несущуюся из динамиков музыку. - Это ваш натуральный цвет или тоже покрасились? - поинтересовался он, указывая глазами на волосы девушки.
- Натуральный. - усмехнулась Людмила и по ее лицу было видно, что она пребывает в отличном расположении духа. Дмитрий Николаевич взял ее под руку, и они пошли к стоящим у стены столикам. Усадил ее за свободный, он сходил в бар и принес два больших бокала и бутылку шампанского.
- Давайте отметим нашу встречу. - предложил он, срывая с пробки блестящую золоченую обертку.
Ловко выбив пробку из горлышка бутылки, он разлил пенящийся напиток по бокалам.
- Несмотря на все проблемы, что вы нам создали, мне приятно снова вас видеть. - посмотрев в слегка прищуренные зеленоватые глаза Людмилы, сказал он. - За встречу! - он поднял вверх свой бокал.
- Как не странно, мне тоже. - Людмила в знак приветствия подняла свой.
Не спеша, смакуя прозрачный игристый напиток, они выпили шампанское. Затем Людмила вытащила из кармана юбки еще не распечатанную пачку "Кэмел", закурила, и стала рассматривать свои грязные, покрытые старым потрескавшимся лаком ногти. Когда музыка немного стихла, она положила недокуренную сигарету в пепельницу и, бросив долгий взгляд на Федорова, сказала.
- Давно хотела с вами откровенно поговорить.
- Я тоже. - улыбнулся он в ответ.
Оба выдержали длинную паузу, и Дмитрий Николаевич, наполнив бокалы еще раз, предложил.
- Повторим?
- О кей! - согласилась Людмила.
Отпивая маленькими глотками шампанское, она задумчиво произнесла.
- А вы мне тоже здорово тогда в Австрии напакостили!
- Это почему? - искренне удивился Дмитрий Николаевич.
- Почему?.. - переспросила Людмила и по ее лицу скользнула едва заметная тень. - Да потому что Смирнову так околдовали, что теперь к ней даже близко подойти нельзя.
Дмитрий Николаевич с пониманием покачал головой.
- Сочувствую вашему разочарованию. Кстати... - спросил он. - Она вас там как женщину интересовала или как, так сказать, мою коллегу?
- И так, и так. - уклончиво ответила Людмила, отводя глаза в сторону.
Федоров внимательно посмотрел на нее.
- Вот оно что. Теперь понятно!
- Что вам понятно? - Людмила нахмурилась, и в ее словах Федоров уловил смутную тревогу.
- Мотивы вашего поведения. - уточнил он. - Вы немного странно себя там вели.
- Вы находите? - с вызовом спросила Людмила.
- Ваше поведение трудно объяснить с точки зрения выполнения вашего задания. Но если учесть, что вы были к Смирновой не равнодушны, тогда все становится на свои места. Интересно получается! Значит, у нас с вами был один и тот же объект, страсти.
- Получается, что так, - согласилась Людмила. - но вы, к сожалению, оказались сильнее. - грустно вздохнула она.
- И не мудрено! - усмехнулся Федоров. - Все-таки Смирнова, как я понял, придерживается традиционной ориентации.
- Это ерунда, - Людмила раздраженно вытащила из пачки новую сигарету, но, не закурив, бросила ее в пепельницу. - Если бы вас рядом не было я ее, в конце концов, уломала. У нее с мужиками до вас плохо получалось. Рано или поздно мы с ней нашли бы общий язык. - она замолчала и потом удрученно добавила. - Но тут, к сожалению, появились вы...
Дмитрий Николаевич положил руку ей на плечо.
- Ладно. Давайте не будем вспоминать о грустном. Роль отвергнутой любовницы вам не очень подходит.
Людмила снова протяжно вздохнула.
С улыбкой, глядя на нее, Федоров шутливо заметил.
- Если здесь вдруг появится и Виктория, то наша, на удивление, дружная компания опять будет в сборе.
- Кстати, это вполне возможно. - согласилась Людмила. - Я ее тут несколько раз видела. У нее сейчас роман с одним известным телеведущим.
- Понятно. А вы здесь, под каким прикрытием? - рассматривая одетую на Людмиле мини-юбку и, плотно обтягивающие ноги черные лосины, спросил Дмитрий Николаевич.
Та усмехнулась.
- А вы и не догадываетесь! Под тем самым...
- И часто вам дамой легкого поведения приходится становиться?
- Здесь постоянно. - махнула рукой она и затем, видимо желая переменить тему разговора, поинтересовалась. - Как вы со Смирновой планируете встретиться? У меня здесь много знакомых. Я могу вам для свидания отдельную комнату обеспечить. Без видеонаблюдения.
Дмитрий Николаевич с сомнением возразил.
- Мысль конечно интересная. Вот только, как нам туда попасть вдвоем, не привлекая, всеобщего внимания. Боюсь, наша встреча наедине может быть превратно истолкована. Особенно господином Гонгадзе. Говорят, их роман со Смирновой в последнее время развивается очень бурно.
Людмила пожала плечами.
- Как, это уж вы сами решайте.
Дмитрий Николаевич окинул взглядом мерцающий разноцветными огнями зал и, наклонившись к Людмиле, перешел на шепот.
- Тогда я предлагаю такой вариант. Незаметно провести нашу встречу здесь все равно не удастся. Поэтому ее надо, наоборот, проафишировать! То, что на свету, обычно меньше в глаза бросается. У вас говорите, тут знакомые есть?
- Да...
- А парни среди них имеются?
Людмила улыбнулась, кажется, понимая, куда он клонит.
- Вам каких... покрупнее или помельче?
Федоров с болезненной миной на лице потрогал рукой свой подбородок.
- Самых крупных... конечно не надо. Но и хлюпики тоже не годятся.
Людмила кивнула головой.
- Я вашу мысль поняла. Они должны к Смирновой пристать, а вы в своем обычном амплуа им морды начистите.
- Поняли вы все правильно. - Федоров усмехнулся. - Хочу немного развеселить здешнюю публику, а то какая же вечеринка без драки. Но только, чтобы после меня ими охрана Гонгадзе не занялась. - предупредил он. - Им боюсь, тогда плохо придется.
Людмила небрежно махнула рукой.
- За деньги они на все согласятся. Даже на общение с охраной Гонгадзе.
- Но молчать они, потом будут? А то может некрасиво получиться, если Лисовский узнает, что это была инсценировка. Он человек опытный, его такими трюками не проведешь.
Людмила на секунду задумалась.
- Тогда можно так сделать. - предложила она. - Я им скажу, что Надежда мой кошелек подняла с пола и спрятала, и пообещаю половину от находящейся там суммы.
- А сколько это... половина? - спросил Дмитрий Николаевич, доставая из внутреннего кармана пиджака кредитную карточку.
- Думаю, двух штук зеленых будет достаточно.
Федоров удивленно присвистнул.
- Ну и расценки тут у вас! Получается, по штуке за синяк...
- Так им еще охрана Гонгадзе добавит. Как раз на лекарство и хватит! - засмеялась Людмила, беря у него из рук кредитку. - Ладно, я пошла, договариваться, а вы ждите здесь. Мне недавно звонили, и сказали, что Смирнова с Гонгадзе должны скоро приехать.

Надежда с Гонгадзе появились в клубе только половина первого ночи. Из-за спин танцующих, Дмитрий Николаевич сразу заметил их пару. Гонгадзе осторожно вел девушку под руку через зал, на ходу приветствуя знакомых, и окружающие, быстро расступаясь, уступали им дорогу.
С момента их расставания два месяца назад Федоров впервые увидел Надежду вблизи, и ее внешний вид и манера поведения неприятно поразили его. Она была одета в черную кожаную мини-юбку, которая оставляла открытыми ее длинные стройные ноги в бежевых колготках. Розовая полупрозрачная блузка плотно облегала бюст девушки и выгодно оттеняла ее рассыпанные по плечам густые черные волосы.
"Как она изменилась!" - подумал Дмитрий Николаевич, внимательно вглядываясь в лицо Нади. Оно показалось ему каким-то неестественным, неживым. Ее всегда искрящиеся глаза потухли. Под ними появились темные круги. А густо наложенная косметика выглядела на ней сегодня на редкость крикливо и безвкусно.
Гонгадзе и Надежду сразу проводили к свободному столику у эстрады и Надя, небрежно бросив на него свою сумочку, села, и закинув ногу на ногу и поигрывая лакированной туфелькой, с брезгливо-усталым выражением на лице, рассеяно оглядела зал.
Дмитрий Николаевич сразу отметил на ней обилие бриллиантов. Ее пальцы были унизаны золотыми и платиновыми кольцами. В ушах девушки он рассмотрел крупные серьги с изумрудами, а ее шею украшала изящная бриллиантовая диадема. Надя о чем-то оживленно болтала с Гонгадзе и громко на весь зал смеялась.
"Похоже, общение с ним ей нравится," - подумал Дмитрий Николаевич. - "А что... она росла одна, без родителей. И ее вполне могут привлекать пожилые мужчины. Тем более такие, как Гонгадзе. И материально обеспечит и защитит в случае чего. А может мой шеф прав, и она действительно решила по-настоящему вернуться к нему?" - с замиранием сердца подумал он и почувствовал, как от нервного напряжения у него стало ломить в висках. - "Значит, я ошибся тогда в Вене, поверив в нее. Но ведь она говорила совершенно искренне. Так сыграть было нельзя. Получается..." - вдруг неприятно кольнула его мысль. - "Она забыла и меня? Забыла все, что у нас с ней было."
Дмитрий Николаевич до боли закусил губы.
- "Может отменить контакт? Пока не поздно..." - подумал он, заметив в толпе напряженное лицо Людмилы. Переминаясь с ноги на ногу, она ждала его сигнала.
- "Что же делать?" - Дмитрий Николаевич без конца, поправляя рукой галстук, простоял в раздумье еще несколько минут.
- "А может вначале посмотреть ее реакцию на мое появление?" - вдруг мелькнула у него мысль. - "А что! - соглашаясь с ней, решил он. - Это, пожалуй, выход. Многое сразу станет понятным. Только надо подождать, пока Гонгадзе куда-нибудь отойдет."

Атмосфера в клубе становилась все более непринужденной и раскованной. По залу среди столиков стали разгуливать полуобнаженные девицы в бикини, а на эстраде, превратившейся в подиум, откуда, наконец, ушел надоевший всем рок-ансамбль, посылая в зал воздушные поцелуи, появились стриптизерши. От столиков послышались призывные возгласы. Пройдясь, покачивая бедрами по подиуму, некоторые из стриптизерш начали танцевать и раздеваться прямо на танцхолле, засовывая в трусики зеленоватые хрустящие доллары, которые им совали восторженные зрители. Минут через десять, похлопав одну из стрептизерш по упругому, чуть прикрытому полоской трусиков заду, Гонгадзе встал из-за стола и, слегка пошатываясь, направился к стойке бара.
"Пора!" - решил Дмитрий Николаевич. Он быстро обошел несколько пар танцующих и сбоку приблизился к столику, за которым сидела Надежда. Она увлеченно смотрела на подиум, и, казалось, ничего не замечала вокруг. "Ну, оглянись!" - мысленно попросил ее Федоров, не сводя с девушки своих глаз. - "Пожалуйста! Оглянись! Прошу тебя!"
Как будто, что-то почувствовав, Надя медленно повернула в его сторону голову. Их глаза встретились. Несколько секунд она растерянно смотрела на Дмитрия Николаевича. Затем ее лицо напряглось, покрылось смертельной бледностью и, наконец, вспыхнуло ярко-красным румянцем.
Федоров, не останавливаясь, прошел мимо, и, увидев стоящую у входных дверей Людмилу, незаметно кивнул ей головой. Смешавшись с танцующими, он оглянулся и заметил, как к столику с подносом в руке вернулся Гонгадзе. Надежда уже немного успокоилась и, взяв у него бутылку кока-колы, открыла ее и с жадностью сделала несколько глотков.

Не успел Гонгадзе сесть за столик, как около Надежды возникли два долговязых обритых наголо парня, одетых в рваные помятые джинсы и, усеянные блестящими металлическими заклепками, кожаные куртки-косухи.
- Слышь подруга, а ну-ка гони кошелек! - сиплым пропитым голосом приказал ей один из них, покручивая на пальце золоченый брелок с ключами от мотоцикла.
Надежда подняла на парня удивленные глаза.
- Что вы хотите?
- Ну, чего уставилась кукла ряженная! - парень, дыхнув водочным перегаром, нагло ухмыльнулся ей в лицо.- Давай кошелек, я говорю.
Надя недоуменно пожала плечами.
- Какой кошелек? Я понятия не имею, о чем вы спрашиваете.
- Он здесь около вашего столика лежал, - прогнусавил снова парень. - и мы видели, как ты его подняла с пола.
- Я не видела никакой кошелек. Вахтанг! - Надежда повернулась к Гонгадзе. - Что они от меня хотят?
- Эй! Вы... - Гонгадзе недовольно нахмурил брови и привстал со стула. - Что вам надо?
Парни переглянулись.
- Сиди дед и не возникай! - с угрозой процедил один из них и слегка толкнул Гонгадзе в грудь.
"Пожалуй, пора! А то могу опоздать." - решил Дмитрий Николаевич и, расталкивая танцующих, быстро подошел к столику.
- Молодые люди. Что вам надо? - строгим голосом спросил он, обращаясь к парням.
Те с вызовом уставились на него.
- А ты кто такой?
- Посетитель. - Федоров нервным движением поправил на шее галстук.
- Ну, вот и катись от сюда. - сквозь зубы бросил один из парней.
Дмитрий Николаевич быстро посмотрел на Надежду и на мгновение зажмурил глаза. Кажется, она все поняла...

Повернувшись и как бы собираясь уходить, он вдруг схватил стоящего рядом с ним парня за руку, вывернул ее в кисти и изо всех сил толкнул его от себя. Парень пошатнулся и, не удержавшись на ногах, упал на стоящий рядом стол, с оглушительным звоном сбивая на пол, расставленные на нем бутылки и фужеры. Громко взвизгнув, Надежда схватила со стола сумочку и вскочила со стула. Второй парень кинулся на Федорова. Но тот отскочил в сторону и парень с разбега всем телом упал на Гонгадзе и, громко матерясь, повалился вместе с ним на пол.
В зале раздались пронзительные женские крики. К столику стали подбегать посетители и охранники клуба, образуя вокруг дерущихся тесный круг. Дмитрий Николаевич рывком поднял с пола пытающегося встать парня, развернул его к себе лицом и с размаха ударил правой рукой в челюсть. Нелепо взмахнув в воздухе руками, тот рухнул на соседний столик, опрокидывая на пол, сидящих за ним посетителей.
Надежда неподвижно стояла среди барахтающихся на полу тел и, прижимая к груди сумочку, испуганно оглядывалась по сторонам. Вдруг один из парней схватил ремешок ее сумки, и попытался вырвать его из рук девушки. Она закричала и, вцепившись в сумочку побелевшими от напряжения пальцами, рванула ее изо всех сил к себе.
Схватив парня за отворот куртки, Дмитрий Николаевич оттащил его в сторону. Несколько секунд они боролись, пытаясь, вырвать друг у друга уже начавший рваться ремешок, затем Федоров неожиданно присел и резко толкнул парня прямо на Надежду. Обхватив девушку двумя руками, тот закачался и вместе с ней повалился на пол. Два охранника тут же подскочили к нему и, схватив за руки и не давая встать с пола, поволокли к выходу из зала.
Дмитрий Николаевич, тяжело дыша, склонился над Надеждой. Ее глаза были закрыты. Лицо побледнело, а дыхание, сквозь плотно сжатые губы, еле слышалось.
- Кажется обморок, - сказал он поднявшемуся с пола Гонгадзе. - Ее надо куда-нибудь отнести. Где поменьше шума.
К ним подбежал испуганный бармен и услужливо предложил. - Давайте я покажу, где ее можно положить.
Дмитрий Николаевич взглянул на Гонгадзе и когда тот кивнул головой, осторожно поднял Надежду на руки и понес ее вслед за барменом. Гонгадзе шел сзади и, стараясь перекричать шум толпы, говорил с кем-то по мобильному телефону. Они обогнули стойку бара, прошли длинный темный коридор и вскоре очутились в небольшой комнате, заставленной какими-то деревянными ящиками и коробками.
- Это наша кладовка. - пояснил бармен. - Располагайтесь. Я сейчас поставлю в известность о случившемся администрацию клуба.
Заметив в углу комнаты покрытый рваной клеенкой диван, Дмитрий Николаевич положил на него девушку и, поправив у нее под головой обсыпанную пеплом подушку, вопросительно посмотрел на Гонгадзе.
- Может быть, вы за врачом сходите? - спросил он. - Извините Вахтанг Тенгизович, не успел с вами поздороваться.
Гонгадзе на секунду задумался, но затем согласно кивнул головой и быстро вышел в коридор. Вслед за ним из кладовой неслышно выскользнул и бармен.

"Береженого бог бережет!" - подумал Федоров и включил, спрятанный в кармане пиджака, портативный скэллер. Присев на край дивана, он откинул с лица Нади, слипшиеся, покрытые пылью и разноцветным конфетти волосы, и тихо спросил.
- Надя! Как ты?
Надежда, подрагивая густо накрашенными ресницами, медленно открыла глаза. Вблизи ее лицо выглядело еще более усталым и постаревшим, чем в зале. Оно осунулось. С него исчез румянец. Под глазами у нее кое-где прорезались едва заметные морщинки. А на левой щеке чуть выше подбородка Федоров разглядел старательно закрашенный румянами след от синяка.
"Может, заболела?" - подумал Дмитрий Николаевич. - "И синяк откуда?.."
Вдруг из глаз Нади, размазывая по лицу густую черную тушь, полились слезы.
- Дима! Милый. Забери меня... Прошу тебя. Забери. Я не выдержу. Я с ума сойду! - всхлипывая, зашептала она и, приподнявшись с кровати, обняла Федорова обеими руками за шею. От неожиданности тот вздрогнул. Затем быстро опустился на колени и, с нежностью гладя волосы девушки, растерянно спросил.
- Что?.. Дорогая. Что случилось?
- Вахтанг совсем озверел! - испуганно продолжала Надя. - Каждый день меня насилует, как наложницу. Бьет. К себе силой перевез жить. Не с кем встречаться не разрешает.
При ее словах у Федорова дернулось лицо.
- А раньше? - спросил он. - До поездки в Вену.
Надя замотала головой.
- Раньше такого не было. Он был другим. А сейчас... как зверь. Его даже жена боится. Хочет в Европу с детьми от него уехать.
- А почему он так изменился? - укладывая девушку обратно на диван, снова спросил Дмитрий Николаевич.
Надя всхлипнула и, вытирая пальцами катящиеся по лицу слезы, сказала.
- У него какие-то проблемы в бизнесе начались. Вот он на нас злобу и срывает.
- А зачем он тебе виллу в Ницце хочет покупать?
- Не знаю, - она равнодушно покачала головой. - Он мой паспорт забрал. Говорит, чтобы визу оформить. Но я слышала, он хочет гражданство мне поменять. И еще фирму на Кипре какую-то хочет на меня оформить. Кажется, она "Сайрус файненшен груп" называется. Точно не помню.
- Тогда все понятно! - Дмитрий Николаевич скрипнул в бешенстве зубами. - А насилует он, чтобы тебя сломать. Не получилось у Махмуда и Морозова. Он решил сам взяться. Ему надо тебя полностью подчинить себе. Вот тогда он и перепишет на тебя свои деньги.
В зале раздался какой-то шум. Дмитрий Николаевич, нагнувшись, обнял своими ладонями лицо Нади и быстро поцеловал ее в губы.
- Надюша! Милая! Придется тебе еще немножко потерпеть. - с жалостью глядя на нее, попросил он. - Я тебя ему не оставлю. Никогда! Помни это. Чтобы не случилось, я тебя найду и заберу у него. А сейчас подыграй ему немного. Пусть думает, что ты сломалась. Если поедешь в Ниццу, позвони Франсуа Леру. Номер его телефона ты должна помнить. Он скажет тебе, что делать дальше и как связаться со мной. И еще... - он на секунду замолчал, прислушиваясь к звукам, доносящимся из коридора. - Если тебя спросят, про кошелек, - продолжил он, вставая с дивана. - скажи, что ты его нашла и выбросила в урну около соседнего столика.
В коридоре послышались громкие возбужденные голоса. Дмитрий Николаевич, на ходу отряхивая брюки, быстро отошел в дальний угол комнаты. Надя с силой зажмурила глаза. Через секунду в комнату вошли Гонгадзе и маленький и судя по выражению лица, крайне взволнованный человек в белом халате.
- Как она? - кладя на столик сумку с красным крестом, спросил он Дмитрия Николаевича. Тот, рассматривая висящий на стене календарь с изображением обнаженной Мадонны, неопределенно пожал плечами.
- В сознание пока не приходила.
Осторожно присев на край дивана, человек в белом халате достал из сумки ватку с нашатырем и поднес ее к лицу девушки. Та вздрогнула и с гримасой отвращения открыла глаза.
- Ну, вот и хорошо! - с облегчением сказал врач. - Это просто обморок. Немного понервничала, вот голова и закружилась. Может ее к нам на Рублевку отвести? - спросил он, стоящего в дверях Гонгадзе. - Пусть полежит несколько дней. Отдохнет.
- Нэт. - Гонгадзе отрицательно покачал головой. - У меня полежит.
За спиной Гонгадзе показалось взволнованное лицо Лисовского.
- Вахтанг Тенгизович! У нас все готово. Можем ехать. - сказал он ему на ухо.
Гонгадзе зашел в кладовку и подошел к Надежде.
- Надя, ты можешь встать? - спросил он.
Та в ответ вяло кивнула головой. Вслед за Гонгадзе в комнату вошли два охранника. Надежда медленно поднялась с дивана и, держась за их руки, нетвердой походкой направилась к выходу. Уже в дверях, она вдруг остановилась и, как бы прощаясь, бросила долгий взгляд на Дмитрия Николаевича. Заметив как, тот побледнел и с силой сжал свои кулаки, она предостерегающе нахмурила брови. Затем, отстранив охранников, взяла под руку Гонгадзе, и вместе с ним шагнула за порог.

- Господин Федоров! Давно хотел с вами встретиться. - Лисовский дружески улыбаясь, направился к Дмитрию Николаевичу. - Вы тоже посещаете этот клуб? - поинтересовался он, внимательно изучая из-за стекол очков его расстроенное лицо.
- Нет... - Дмитрия Николаевича с трудом отвел глаза от двери, за которой скрылась Надежда. - Оказался здесь случайно. Охраняю клиента.
- И кого, если не секрет? - спросил Лисовский.
- Это господин Панарин. - неохотно ответил Федоров.
- Ах да... - Лисовский покачал головой. - Я его, кажется, видел здесь.
Он подошел к дивану и, внимательно осмотрев его, снова повернулся к Федорову.
- Однако вы вовремя оказались в клубе.
- Почему? - спросил Дмитрий Николаевич, затем вдруг закашлялся и стал искать в карманах пачку с сигаретами.
- Ну, как! - Лисовский усмехнулся. - Опять защитили Смирнову. У нас просто легенды о вас ходят! Говорят, вы в прошлом году в Альпах целую банду в одиночку голыми руками разогнали.
Дмитрия Николаевича отмахнулся.
- Выдумки...
- Ну почему. Не скромничайте. Не надо... - Лисовский шутливо погрозил ему указательным пальцем. - Когда мы с вами еще работали в одном известном учреждении, мне тоже много чего рассказывали, о ваших бравых похождениях в Ираке и в Афганистане. Ну не буду вас больше задерживать. - и он, кивнув на прощание, направился к выходу.

Приехав на следующий день поздно вечером в офис, Лисовский сразу же вызвал к себе своего первого заместителя.
- Заходи Владимир Николаевич! Присаживайся! - увидев на пороге кабинета его высокую широкоплечую фигуру, разрешил он.
Заместитель прошел к столу и, сев в кресло, с готовностью доложил.
- Альберт Эдуардович, мы закончили расследование по факту драки в клубе и я готов сообщить вам о наших выводах.
- Отлично, - похвалил его Лисовский. - Быстро работаете. Слушаю вас.
Заместитель вынул из папки вычерченную от руки схему здания, в котором размещался клуб и разложил ее на столе.
- Мы проверили все обстоятельства этого дела, - начал он свой доклад. - Допросили двух указанных вами посетителей. Вот их показания. - он положил рядом со схемой несколько исписанных от руки листов бумаги. - Они подтвердили, что забрать кошелек у Смирновой, их попросила некая Людмила Коновалова... - заместитель сделал паузу.
Лисовский кивнул.
- Продолжайте...
- Смирнова в свою очередь говорит, что увидела на полу чей-то кошелек и выбросила его в урну. Кстати кошелек охранники клуба потом действительно нашли в урне около соседнего стола.
- Кто-нибудь из посетителей видел его на полу? - прервав заместителя, спросил Лисовский.
Тот отрицательно покачал головой.
- Нет, мы таких не нашли.
- Прошу дальше. - Лисовский встал из-за стола и стал в задумчивости прохаживаться по кабинету.
- Коновалова постоянный посетитель клуба. - продолжил заместитель. - Мы пробили ее по учетам. Она бывшая сотрудница ФСИНа. Работала в женской колонии в Тверской области. Ушла оттуда четыре года назад из-за какой-то темной истории. Рассказывали, - усмехнулся он. - она там с заключенными в кровати развлекалась по ночам. Сейчас Коновалова работает в охранном агентстве "Стар". Там утверждают, что вчера в клубе она находилась по служебной необходимости. По просьбе администрации выявляла продавцов наркотиков.
- Понятно. - Лисовский остановился и, повернувшись к заместителю, спросил. - А какие у нее отношения со Смирновой?
- Они раньше дружили, но сейчас, относятся друг к другу крайне враждебно. В Австрии между ними возник конфликт. Коновалову подозревали в связях с похитителями. Несколько раз допрашивали в полиции в Вене. Наши аналитики считают, что, увидев Смирнову в клубе, она решила ей просто отомстить.
- Вы продолжайте Владимир Николаевич, - Лисовский подошел к окну. - я вас внимательно слушаю.
- Причину нахождения в клубе Федорова подтверждает владелец издательского холдинга "Финпресс" Панарин. У него сейчас заключен договор с охранным агентством, которое тот возглавляет. Месяц назад на Панарина наехали его конкуренты по бизнесу, и ему понадобилась охрана.
Заместитель замолчал.
Стоя, у окна, Лисовский закурил сигарету.
- Я так понял, - выпуская в форточку густое облачко дыма, подытожил он. - Основная версия случившегося, это личная месть Коноваловой?
Заместитель развел руками.
- Других мотивов я не вижу.
Лисовский снова кивнул головой.
- Я понял вашу позицию.
Он опять начал размеренными шагами ходить по кабинету.
- Но давайте посмотрим на ситуацию с другой стороны. - вдруг остановившись, сказал он. - Отбросим все несущественное и оставим, так сказать, главное. А главное заключается в том... - он поднял вверх указательный палец и со значением посмотрел на заместителя. - Что Федоров имел пятиминутный контакт со Смирновой. Причем наедине.
- Но она же была без сознания. - возразил тот.
Стряхивая пепел с сигареты, Лисовский усмехнулся.
- Такое состояние можно легко имитировать. Кстати, в этой комнате были установлены камеры наблюдения?
Заместитель отрицательно покачал головой.
- Администрация клуба утверждает, что нет. Это подсобное помещение. Посетители там не бывают.
- Вы это проверяли? А то может, кто из своих поставил и администрацию не предупредил.
- Да, наши специалисты осматривали комнату.
Лисовский несколько минут молча курил. Затем негромко, как бы самому себе сказал.
- В этой истории меня смущает только одно... - он сделал паузу. - то, что Смирнова и Федоров остались наедине. И мы не можем однозначно сказать - говорили они между собой или нет. И если говорили, то о чем. А, вы понимаете, что полная изоляция Смирновой это наша главная задача. Нам надо перекрыть все возможные каналы утечки информации и влияния на нее. А тут неконтролируемый контакт. Да еще с кем! С Федоровым! - Лисовский сокрушенно покачал головой. - Я знаю Федорова еще по работе в КГБ. Все отмечали его умение проводить нестандартные операции. Так сказать вне логики и здравого смысла. И если эта встреча была специально организована... - Лисовский бросил на заместителя долгий взгляд. - значит, Смирнова здесь появилась не случайно. А то, что Гонгадзе в нее, похоже, влюбился, только усложняет ситуацию. Она является ключевой фигурой в операции. На нее слишком многое завязано. Если она действительно окажется подставой, то представляете, что может произойти!
Лисовский раздраженно выбросил окурок сигареты себе под ноги и полез в пачку за следующей.
- И, мне сейчас необходимо знать, на кого она будет работать в этом случае: на официальные структуры, на наших конкурентов или только на Федорова. В любом случае с нее теперь глаз нельзя спускать!
Он подошел к столу и опустился в кресло.
- Кстати, вы узнали расходы Смирновой на ее вояж в Ниццу? - закуривая и бросая зажигалку на стол, спросил он. Заместитель, молча, передал через стол Лисовскому листок бумаги. Поправив на носу очки, тот внимательно прочел его и удивленно поднял брови.
- Ого! И как она объясняет наличие у нее такой суммы денег?
- Говорит, что бывший жених ей подарил на свадьбу. Ну, там платье, кольца и все, что в таком случае полагается.
- А он действительно в состоянии ей такую сумму дать?
- Вполне, - подтвердил заместитель. - Мы проверили его платежеспособность. У его родителей сейчас дела неплохо идут.
- Интересно получается, - Лисовский скривил уголки губ. - Она взяла у него деньги и свалила к Гонгадзе. И как он к этому отнесся?
- Насколько мы выяснили, он пока ничего не знает. Она ему сказала, что у нее тяжело заболела бабушка и поэтому она вынуждена на длительный срок выехать в Россию.
- Понятно, - Лисовский, прочтя еще раз, возвратил листок заместителю. - И еще, у меня такой вопрос. Как изменилось поведение Смирновой после ее встречи с Федоровым?
Заместитель пожал плечами.
- Да практически никак. - после долгой паузы, ответил он. - Новые контакты не зафиксированы. Круг интересов прежний...
Лисовский прервал его.
- А в рамках наших мероприятий. Что Гонгадзе говорит?
- Динамика прежняя. Психологи отмечают лучшую податливость объекта.
- В каком смысле? - заинтересовался Лисовский.
- Улучшилась позитивная составляющая, - пояснил заместитель. - Реакция на воздействие более спокойная.
Лисовский усмехнулся.
- Понятно. Ну, здесь, я думаю, мы сможем кое-чего добиться. - он выпустил изо рта струйку дыма и откинулся на спинку кресла. - Как говорят... Бей собаку, затем ласкай ее, и она что угодно будет вытворять. Но только при условии полной изоляции Смирновой. - строго взглянул он из-за очков на насупившегося заместителя. - Учтите это. Я считаю, вы допустили ошибку, когда позволили Гонгадзе и Смирновой остаться в клубе одним, без охраны. В дальнейшем такого быть не должно. И вот еще что, - Лисовский снова затянулся сигаретой. - Установите-ка наблюдение за Федоровым. Надо проверить его контакты. И в первую очередь наших конкурентов.
Заместитель насторожился.
- Вы подозреваете, что он с ними связан?
Лисовский в знак согласия кивнул головой.
- Зная Георгия Васильевича, вполне это допускаю. Он не станет предпринимать что-то серьезное без прицела на будущее. Если он спас Федорова, значит, имел на него виды. Я думаю, он догадался об истинных мотивах компроментации Смирновой в Австрии. И когда узнал, что Федоров имеет на нее сильное влияние, решил его приберечь. Фактически от смерти его спасла любовь Смирновой. Он слишком много знал о делах Гонгадзе и Морозова, и его должны были ликвидировать.
- Вы думаете, Федоров так небезразличен Смирновой?
- По словам Морозова, во время допроса, тому достаточно было сказать два слова, и она молчала, хотя давили на нее основательно. Ради обычного человека на такое не идут.
- Непонятно, - заместитель обескуражено хмыкнул. - что она в нем нашла? Он же старше ее лет на двадцать.
Лисовский бросил на него насмешливый взгляд.
- Тут как раз все ясно. Она росла одна, без родителей. Отсюда комплексы. Тяга к более взрослым мужчинам. В детстве отцовской ласки недополучила. С Гонгадзе она возможно не только из-за денег флиртует. А тут попался красивый мужик, еще не старый. Морды всем начал бить. Против такого любая не устоит. Вот и влюбилась девчонка. Федоров в свое время участвовал в вербовках многих женщин. В этих делах он большой дока. Прошел специальную подготовку. Умеет им головы кружить.
- И какое все это может иметь значение?
- Да самое прямое! - Лисовский раздраженно ткнул сигаретой в пепельницу. - Мадам Смирнова у нас сейчас как золушка. В любой момент может стать сказочно богатой принцессой. И если, не дай бог, с Гонгадзе в этот момент что-нибудь случится... - он выразительно посмотрел на заместителя. - Тот, кто сможет на нее сильнее влиять, эти деньги и получит. А любовь это самый сильный рычаг влияния. Уж поверьте мне.
Он некоторое время, молча, следил за завитками синеватого дыма, поднимающегося над столом. Затем покачал головой и сказал. - Боюсь, как бы все наши планы не развеялись, как этот дым. - Лисовский тяжело вздохнул. - И готовьтесь к длительной командировке. Гонгадзе и она скоро поедут в Ниццу. Он приобрел там виллу недалеко от побережья. Наша служба поедет вместе с ними.

- Почему не удалось записать их разговор? Ведь ты же аппаратуру в кладовке установила? - Георгий Васильевич бросил недовольный взгляд на Людмилу.
Они сидели в уютном номере-люкс гостиницы "Россия" перед небольшим, хорошо сервированным столиком и ужинали. Георгий Васильевич кивком головы отпустил стоящего у столика официанта, одетого в ярко-белое японское кимоно. Проводив его взглядом до дверей, Людмила пожала плечами.
- Наверно включил глушилку.
- Почувствовал что-нибудь?
- Вряд ли. - она свела к переносице выщипанные в ниточку брови. - Скорее всего, обычная предосторожность. Он же тертый калач.
- Жалко! - Георгий Васильевич, не сдержавшись с досадой ударил кулаком по столу. - Хотелось бы знать, о чем он наедине со Смирновой базарил.
Людмила виновато опустила глаза.
- При разговоре я не присутствовала. - сказала она. - Но Смирновой, похоже, он здорово нравится.
- Это наш главный козырь! - Георгий Васильевич поставил на стол пустую чашечку для саке. Затем достал из коробки покрытую золотистой фольгой сигару и не спеша раскурил ее. - Собственно говоря, я Федорова и спасти решил там, в Австрии по этой причине. А то стал бы я из-за него отношения с Морозовым портить. Но здесь и главная опасность для нас. - он выпустил в потолок синеватую почти прозрачную струйку дыма. - Я несколько раз слушал запись их разговора в Вене во время вербовки. И отметил для себя два момента. Во-первых... - Георгий Васильевич посмотрел на внимательно слушащую его Людмилу. - Основным мотивом согласия Смирновой на возвращение к Гонгадзе и работу на нас является личная просьба Федорова. И второе... В разговоре он не упомянул главную причину, по которой согласился поехать к ней.
- Какую? - поинтересовалась Людмила.
Георгий Васильевич усмехнулся, не торопясь подцепил на вилку кусочек белой рыбы, обернутой комком риса, и макнул его в соевый соус.
- Мы ему показали фотографию Махмуда у двери квартиры, в которой жила в Вене Смирнова и ему пришлось выбирать, к кому ее отправить... к Гонгадзе или к нему.
- Не легкий выбор! - Людмила, прищурив глаза, тоже усмехнулась. - Особенно если учесть, как он к ней относится.
- В том-то и вопрос. - Георгий Васильевич с видом гурмана отправил рыбу в рот. - Получается. Она согласилась работать на нас, не испугавшись мести Махмуда, а только из-за просьбы Федорова... - он сделал паузу. - А это о многом говорит! С другой стороны, Федоров, как я понимаю, к Смирновой тоже не равнодушен, и долго возражал против того, чтобы мы опять свели ее с Гонгадзе. Мы на него надавили. Он вначале отказывался ехать к ней но, потом вынужден был согласиться на наше предложение. И судя по всему, здорово обиделся. Как мужика я его конечно понимаю. - губы Георгия Васильевича скривился в презрительной улыбке. - Но Смирнова единственная через кого мы можем выйти на деньги Гонгадзе за границей. Понимает это и Федоров. И вполне возможно, захочет отомстить. И я боюсь, если с Гонгадзе вдруг что-то случится, он может начать свою игру.
- Вы думаете, Гонгадзе скоро отойдет от дел? - осторожно спросила Людмила.
Георгий Васильевич откинулся на спинку кресла и, посмотрел через окно на затянутые молочно-белой дымкой силуэты кремлевских башен.
- У него сейчас стало слишком много врагов. Как только он станет не нужен... - произнес он. - всякое может случиться. И тогда Смирнова выйдет на первый план.
- Но почему вы так уверены, что Гонгадзе передаст управление своим состоянием именно Смирновой? - удивилась Людмила.
- А кто тебе сказал, что передаст? - усаживаясь поудобнее в кресле, спросил Георгий Васильевич. - Он ее использует при проведении какой-то схемы вывода своего капитала за границу. Но в определенный момент все денежные потоки обязательно замкнутся на нее. Поэтому он так ее сейчас и обхаживает.
- Вы думаете, он сломает Смирнову?
Георгий Васильевич глубоко затянулся сигарой и отрицательно покачал головой.
- Судя по ее поведению в Австрии, у нее сильный характер. Федоров это сразу понял. Тем более, она росла без родителей. Такие люди обычно не ломаются, скорее наоборот. Что же касается Федорова...
Он снова задумчиво посмотрел в окно.
- Пока ему выгодно, он, конечно, будет с нами сотрудничать. Но как себя дальше поведет непонятно. Мне рассказывали, он и в КГБ иногда номера выкидывал. Даже приказы пытался не исполнять, если считал, что они противоречат его пониманию морали. За такое там обычно к стенке ставили, но его почему-то пощадили. - Георгий Васильевич хмуро посмотрел на Людмилу. - И драку в клубе он, похоже, затеял, чтобы со Смирновой одному без свидетелей поговорить. А это подозрительно!.. - он стряхнул пепел с сигары. - Поэтому в Ниццу вместе с ним поедешь и ты, для подстраховки так сказать. Захвати с собой запись его беседы со Смирновой в Вене. Может Гонгадзе придется там дать послушать, если она дурить начнет. Ну а Федорова как прижать...
Он сжал в узкую складку губы и, глядя Людмиле прямо в глаза, сказал.
- Месяц назад, на сходняке в Сочи я пересекся с Чегоевым. Мы с ним, в том числе и о Федорове побазарили. Он требует его головы. Поэтому, если Федоров начнет артачиться, ты ему намекни, что он жив пока нам служит. У нас не КГБ. Мы ослушников щадить не будем.

ПОЛТОРА ГОДА СПУСТЯ. НИЦЦА...
Гости начали съезжаться на торжественный банкет, посвященный обручению молодоженов еще засветло. Вереница автомобилей растянулась перед входом на виллу на несколько километров. Машины пересекали расцвеченный бурным вихрем цветущих каштанов парк и, плавно тормозя, останавливались у ярко освещенного трехэтажного здания, высокими изящными башнями и узкими бойницами в стенах напоминающего средневековый рыцарский замок.
Чинные лакеи в сине-белых ливреях распахивали дверцы "Кадиллаков" и "Линкольнов" и толпа корреспондентов тут же окружала их пассажиров, чтобы взять интервью у очередной прибывшей на торжество знаменитости - известного актера, бизнесмена или политика. Гости натянуто улыбались в объективы наставленных на них со всех сторон фотокамер и, бросив несколько ничего не значащих фраз светским хроникерам, шли к широкой мраморной лестнице, ведущей к парадному входу в здание.
На верхней ступеньке лестницы их встречала виновница нынешнего торжества. Надежда, одетая в белоснежное вечернее платье от Валентино, с уложенными в виде короны локонами подкрашенных под цвет меди волос уже второй час принимала поздравления от приехавших на обручение знакомых и друзей Гонгадзе. Приветливо улыбаясь, она здоровалась с ними учтивым кивком головы, благодарила за визит, и приглашала пройти в банкетный зал, расположенный на втором этаже вилы.
Иногда, на лестнице появлялся и сам Гонгадзе, и встречал наиболее известных и именитых гостей вечера. Он еще издали, широко расставив руки, спускался к ним навстречу и тепло, обнявшись, провожал к входным дверям.
"Господи! Сколько же он их пригласил!" - с ужасом глядя на подъезжающие автомашины, думала Надя, чувствуя, как от бесконечной череды мелькающих перед ней льстивых и заносчивых лиц, у нее начинает кружиться голова. - "Нет... не может Вахтанг без своих выкрутасов обойтись. Обязательно ему надо всех удивить и быть везде и во всем первым!"

Это банкет, они с Гонгадзе решили устроить перед его последней поездкой в Москву. Надя уже полгода, с ноября месяца, жила вместе с ним на Лазурном берегу Франции. Гонгадзе приобрел в районе Valbonue, между Каннами и Ниццей, роскошную старинную виллу, окруженную со всех сторон реликтовыми лесами и парками, и перенес сюда все управление своими многочисленными предприятиями и финансовыми структурами. Ведение дел в России он поручил известной международной трастовой компании, которая представляла его интересы еще с начала девяностых годов, а сам все это время проводил только рядом с ней. Их отношения значительно продвинулись вперед, и неделю назад к всеобщему удивлению и разочарованию многих представительниц российской светской богемы они объявили о своей помолвке. Свадьбу молодожены решили сыграть осенью, когда Гонгадзе планировал окончательно переехать на постоянное место жительства в Европу и развестись с прежней женой.

Дмитрий Николаевич распахнул заднюю дверцу "Кадиллака" и, сделав шаг в сторону, замер в почтительном ожидании. В проеме двери показалась неуклюжая фигура Панарина, затянутая в элегантный черный фрак. С трудом, выбравшись из салона, он с наслаждением потянулся, поправил на шее темно-лиловый галстук-бабочку и, взяв под руку вылезшую следом высокую полногрудую блондинку с глубоким декольте на розовом вечернем платье, направился к входу виллы.
- Олег Генрихович! Извините, пожалуйста, - идя сбоку, и придерживая на ходу фуражку, попросил его Федоров. - Не могли бы вы передать госпоже Смирновой вот эту записку? Мы с ней в прошлом году как-то встречались, и я хочу лично поздравить ее. Сами понимаете... такое событие в ее жизни.
Рассеянно оглядывая столпившихся на лестнице гостей, Панарин поморщился и нехотя пожал плечами.
- Что ж... давайте передам. Хотя, - он с сомнением выпятил вперед нижнюю губу. - не думаю, что у нее на это сегодня будет время. Да и вряд ли она вас помнит.
Взяв записку, он, галантно раскланиваясь со знакомыми, поднялся наверх и, остановившись рядом с Надей, поцеловал затянутую в длинную белую перчатку руку девушки.
- Это вам... - усмехнувшись, прошептал он и вложил записку в ее ладонь. - Господин Федоров просит его не забывать.
Внезапная тень пробежала по лицу девушки. Она растерянно улыбнулась. Побледнела. Затем, зажав записку в кулаке, взглянула на отъезжающий от лестницы "Кадиллак" и, взяв под руку спутницу Панарина, повела показывать ей зимнюю оранжерею и бассейн виллы.

Торжественный банкет был в самом разгаре. Надежда сидела рядом с Гонгадзе, и смущенно улыбаясь, принимала поздравления от восхищенных ее красотой и обаянием гостей. Они обменялись с Гонгадзе кольцами и несколько минут назад, после очередного длинного и витиеватого тоста, он объявил, что в качестве подарка на обручение, оформил приобретенную виллу на ее имя. Как по волшебству, Надя стала владеть состоянием в несколько десятков миллионов долларов. Она растерялась от неожиданности. Затем встала и под бурные аплодисменты гостей поцеловала Гонгадзе долгим, страстным поцелуем. От всего происходящего у нее немного кружилась голова. Захмелев от выпитого шампанского, она целовалась с подходящими поздравить ее гостями и изредка, словно что-то вспоминая, бросала взгляд на висевшие на стене большие старинные часы.
Когда стрелки часов показали половину одиннадцатого, Надя поднялась из-за стола. Нагнувшись к Гонгадзе, что-то тихо шепнула ему на ухо, и, придерживая рукой, подол длинного, стелющегося по полу платья, вышла из банкетного зала в коридор. Неторопливо спустившись по широкой мраморной лестнице на первый этаж виллы, она огляделась вокруг и, увидев, что в холе кроме нее больше никого нет, зашла в узкий, заставленный старой мебелью проход, ведущий к служебному входу в здание. Здесь было темно и тихо. Шум из банкетного зала не доходил сюда. Надя, долго стояла в темноте, прислушиваясь, как гулко бьется в груди ее сердце. Она попыталась успокоиться, но ожидание предстоящей встречи с Федоровым волновало ее все больше и больше.

За эти полгода они ни разу не виделись. Погруженная в светскую жизнь, знакомясь с новыми людьми, она как-то отдалилась от него и стала забывать даже черты его лица и звук голоса. После их переезда в Ниццу Гонгадзе резко изменил к ней свое отношение. Когда она подыграла ему там, в Москве, он сразу перестал с ней грубо обращаться. И видимо сознавая свою вину, старался всеми силами ее искупить и загладить. Он окружил ее вниманием и заботой. Выполнял любое ее желание. Каждую неделю что-нибудь дарил: драгоценности, элитную одежду, машины... Они совершали прогулки на яхтах и катерах по Средиземному морю. Каждый вечер посещали лучшие рестораны, клубы и казино на побережье и в городе. Надежде казалось, что она попала в сказочный мир роскоши и наслаждений! Этот мир захватил ее. Она погрузилась в него с головой, с ужасом вспоминая свою прежнюю жизнь. Но была ли она счастлива? На этот вопрос ответить пока она не могла. Даже будущее замужество не делало ее счастливой. Конечно, Гонгадзе сильный и любящий муж. С ним она чувствовала себя уверенно и тот страх, который она пережила в прошлом году в Австрии, страх маленького человека попавшего в безжалостные жернова жизни, больше ее не посещал. Но этого, для полного счастья, как, ни странно оказалось мало. Ей хотелось быть не только любимой, но и любить самой. И здесь Гонгадзе помочь ей ничем не мог. Простила ли она его за прошлое? Не да. Не нет. Она как бы отложила решение этого вопроса на потом. Попыталась забыть и причину, по которой приехала к нему в Москву из Вены. Появление Федорова на вилле взволновало ее. Она старалась не думать об их будущей встрече. Но воспоминания о нем пробуждались в ее сознании все ярче и ярче. Она твердо знала, что он был лучшим мужчиной в ее жизни, и забыть это она не могла. "Зачем он здесь появился?" - с тревогой думала она, стоя перед дверью черного хода. Каждая их встреча переворачивала ее жизнь. Нарушала спокойное и размеренное ее течение. И что принесет ей эта новая?

Подождав еще немного и убедившись, что в холле, куда выходил коридор, по-прежнему никого нет, Надя вытащила из-за низкого корсажа платья ключ и, вставив его в замочную скважину, осторожно повернула несколько раз. Дверь неохотно заскрипела и Надя, нажав плечом, с трудом сдвинула ее с места. Просунув в образовавшуюся щель голову, она увидела справа в темноте за кустами акаций расплывчатую фигуру человека. "Это он!" - сердце Нади гулко забилось. Фигура приблизилась и Дмитрий Николаевич, неслышно ступая по ступенькам крыльца, проскользнул внутрь здания.

Несколько минут в коридоре царило молчание. Они стояли рядом, почти касаясь, друг друга и в тишине было слышно их тяжелое, учащенное дыхание. Наконец Дмитрий Николаевич вынул из внутреннего кармана пиджака маленький букетик фиалок и, нащупав в темноте руку девушки, вложил букетик в ее ладонь.
- Это тебе. Поздравляю!
- Спасибо... - поблагодарила она и с грустью в голосе добавила. - Я думала ты уже никогда не придешь.
Он тяжело вздохнул.
- Прости. Дела не пускали.
Надя подняла глаза и, посмотрев в лицо Дмитрия Николаевича, спросила.
- Тебя не было полгода. Ты забыл меня?
- Нет! - быстро ответил он. - Я жил рядом с вами на соседней улице. Только показываться тебе на глаза не имел право.
- Значит, ты все это время был здесь?.. - удивленно спросила Надя.
- Да. Все время наблюдал за тобой, и ждал когда снова смогу тебя обнять. - Дмитрий Николаевич взял ее за руку. - Скажи... - он сделал долгую томительную паузу. - У тебя серьезно с Гонгадзе?
- У него, да. - не задумываясь, ответила Надя.
- А у тебя? - спросил Дмитрий Николаевич, и Надя почувствовала, как напряглась его рука. Она помолчала. Потом вдруг обняла руками Федорова за шею и, впившись зубами в его губы, поцеловала. Он на мгновение растерялся, но затем нежно прижал ее к себе, и они несколько минут не могли оторваться друг от друга. Наконец, тяжело дыша, Надя оттолкнула его и прислонилась голой спиной к шершавой стене коридора.
- Спасибо... - послышался из темноты хриплый от волнения голос Федорова.
- За что?
- За твой ответ. Я очень счастлив, что ты меня не забыла.
- Я же тебе говорила, что всегда буду помнить тебя.
- Надя! - Дмитрий Николаевич подошел к ней. - А как ты теперь относишься к Гонгадзе? Время лечит обиды, и помнишь ли ты наш прошлогодний разговор в твоей венской квартире?
Надежда грустно усмехнулась.
- Ты пришел сюда меня шантажировать?
- Н-нет... - голос Федорова дрогнул. - Я пришел помочь тебе выпутаться из очередной неприятности.
Она ласково растрепала его волосы.
- Тебя же не зря называют моим ангелом-хранителем. Но я не знаю, о каких неприятностях ты говоришь? - Надя вопросительно посмотрела на него.
- И все-таки, как ты относишься к Гонгадзе? - повторил свой вопрос Федоров.
Она вздохнула и положила руки ему на плечи.
- По-разному... Иногда он меня просто бесит, иногда я его ненавижу. Но бывает и так, что я благодарна ему за заботу. Он сильный человек и может оградить от любых проблем.
- Тебя привлекает в нем чувство надежности?
Девушка кивнула головой.
- И это тоже. Он сделал меня богатой и независимой. Сегодня он подарил мне эту виллу.
Федоров пристально посмотрел ей в глаза.
- Но может быть, ты любишь его? Ведь вы уже столько времени живете вместе.
- Любовь? Нет... - Надя горько усмехнулась и покачала головой. - Даже если он даст мне все золото мира, его полюбить я никогда не смогу. А зачем ты это спрашиваешь?
- Извини, еще один вопрос. Ты связываешь с ним планы на свою дальнейшую жизнь?
Дмитрий Николаевич, покусывая губы, ждал ответа. Надя какое-то время молчала. Затем сжала ладонями его плечи и, наклонившись к лицу Федорова, тихо прошептала.
- Это зависит от тебя...
- Спасибо за прямой ответ, - Дмитрий Николаевич вздохнул и ласково провел рукой по густым волосам девушки. - Мне очень важно это знать, чтобы не сделать тебе больно. А теперь выслушай меня внимательно... - собираясь с мыслями, он на несколько секунд замолчал, а затем продолжил. - Гонгадзе уже продал все свои российские активы. И в ближайшее время вырученные деньги будут переправлены сюда. Насколько я знаю, после перевода денег, он поедет в Москву, чтобы уладить там некоторые формальности. Там, на верху, - Дмитрий Николаевич показал глазами на потолок коридора. - Уже принято решение его задержать и предъявить обвинение в неуплате налогов. Если он согласится передать управление деньгами в руки тех, на кого ему покажут, он сможет вернуться сюда. Если нет, то получит лет десять в колонии строгого режима. Эту комбинацию сейчас усиленно проталкивает в Кремле твой бывший "крестник" - Морозов.
Дмитрий Николаевич замолчал и внимательно посмотрел на Надежду. Та безмолвно перебирала пальцами пояс на платье. Он немного подождал и, хрипло откашлявшись, продолжил.
- Здесь скоро тоже начнется драчка. Из Москвы уже прибыла группа боевиков во главе с небезызвестной тебе Людмилой Коноваловой. Похоже, свою игру начинает и начальник вашей службы безопасности Лисовский.
При этих словах Надя непроизвольно вздрогнула. Дмитрию Николаевичу невесело усмехнулся.
- Не удивляйся, деньги всем нужны. В окружении Гонгадзе у него сейчас два информатора. Их имена... - он наклонился к уху девушки.
Надя с недоумением переспросила.
- И этот тоже? Так он же еще совсем мальчик. Его только недавно приняли в компанию после окончания финакадемии. А второй уже давно у нас работает.
- Вот этого второго Коновалова тоже приручила. Познакомилась с ним в баре здесь недалеко, переспала, а на утро полиция обнаружила у него пакетик с марихуаной. Так что теперь он работает и на нее. Она в курсе всего, что творится у вас на вилле. - Дмитрий Николаевич тяжело вздохнул и отвел глаза в сторону. - Надя! Если ты будешь замешана в переводе денег, тебе несдобровать. Я боюсь за твою жизнь. Этих людей ничто не остановит.
Дмитрий Николаевич замолчал. Потом, по-прежнему глядя в сторону, добавил.
- Мне тоже сделали предупреждение. Если я не заставлю тебя им помогать, меня выдадут Махмуду. Его людей я уже видел здесь, в городе.
Несмотря на царящую в коридоре темноту, стало видно, как лицо девушки побледнело. Она взяла Дмитрия Николаевича за руку и растерянно спросила.
- Что же делать, Дима?
Дмитрий Николаевич снова вздохнул и обнял ее за плечи.
- Надя. Вначале ты должна решить, кому ты хочешь помочь мне или Гонгадзе? - он сделал паузу и пристально посмотрел девушке в глаза. - Если ему, - продолжил он. - то тебе достаточно будет сообщить Гонгадзе обо всем, что я тебе рассказал.
- А если тебе?.. - чуть помедлив, спросила она.
Дмитрий Николаевич обнял лицо Нади своими ладонями и приблизил к себе.
- Я думаю, можно использовать эту ситуацию в нашу с тобой пользу... - сказал он и затем повторил еще раз, но уже громче. - Только в нашу с тобой! Ты меня поняла?
Он прижал девушку к себе и с силой поцеловал в губы. Ее тело напряглось. Когда она тихо застонала, Дмитрий Николаевич отпустил ее и, положив руки ей на плечи, долго, словно, пытаясь, что-то прочесть, глядел в ее застывшие, словно неживые глаза. Она тяжело дышала. Затем облизала сухие губы и сдавленным голосом спросила.
- Но... как?
- Ты хорошо изучила виллу? - быстро спросил он. - Можешь показать, где находится кабинет Гонгадзе?
Надя слабо кивнула головой. Федоров вытащил из кармана пакетик с компакт-диском и показал его ей.
- Я попробую туда сейчас пробраться и установлю на его компьютер программу, которую сделал Леру. Она может самостоятельно запустить банковскую платежную систему и провести перевод денег со счетов Гонгадзе на другие счета.
Надя с сомнением покачала головой.
- Не получится. Там надо вводить электронную подпись, а пароль к ней Гонгадзе не доверяет никому. И о крупных платежах банк требует сообщать лично или по телефону.
- Это я знаю, - подтвердил Федоров. - Поэтому деньги будут переводиться небольшими траншами в разные подставные фирмы. Такой платеж пройдет и так. А вот пароль и дату активизации этой программы надо узнать тебе. И надо достать описание самой платежной системы. Это упростит настройку программы.
Надя растерянно посмотрела на Федорова.
- Но как?.. Вахтанг меня даже близко к этому не подпускает.
- Попробуй придумать, что-нибудь ведь ты же женщина, а значит существо хитрое и коварное, - улыбнулся Дмитрий Николаевич. - Когда узнаешь. Позвони по телефону Франсуа Леру. Он через Интернет запустит эту программу и введет в нее указанные тобой данные. Запускать программу надо сразу после отъезда Гонгадзе в Москву. Его могут арестовать прямо в Шереметьево. Если денег на счетах не окажется... - Федоров сделал паузу и посмотрел на Надю. - ты сразу потеряешь для них всякий интерес и тогда сможешь отсюда спокойно уехать. А они пускай разбираются между собой, куда делись деньги. Все равно найти их не смогут. Леру придумал такую схему, что им вовек не догадаться.
Дмитрий Николаевич замолчал.
- А теперь, проводи меня, пожалуйста, к кабинету Гонгадзе. - выждав несколько секунд, попросил он.
Надя, опустив голову, неподвижно стояла на месте,
Дмитрий Николаевич вздохнул и снова положил руки на ее плечи.
- Надя! Ты поможешь мне? - спросил он.
Надя подняла глаза и посмотрела на него жалобным и растерянным взглядом.
- Поверь мне и у нас все получится. - ободряюще улыбнулся ей Федоров.
- Я тебе верю... - ее голос взволнованно задрожал. - но... но смогу ли я узнать пароль? Вахтанг очень осторожный человек.
Дмитрий Николаевич ласково погладил ее по волосам.
- Надюша! Милая моя. Надо попробовать. У тебя обязательно должно получиться.

Видя, что девушка колеблется, он рукой осторожно дотронулся до корсажа ее платья. Надя вздрогнула, быстро подняла глаза и, встретив его взгляд, вдруг безотчетно, как во сне задрожала и изо всех сил прижалась к нему. Она почувствовала, как его руки оголили ее грудь, и стали постепенно сжимать. Глубоко вздохнув, она нагнулась к его лицу и слабым голосом прошептала:
- Там... в конце коридора комната... возьми ключ.
Он приподнял край платья и, встав на колено, нежно обнял ее бедра руками. Затем поцеловал в слегка полнеющий живот... потом ниже... еще... Надя сжала его плечи ладонями, откинула голову назад и тихо застонала. Увидев, что у нее подкашиваются ноги, он легко поднял ее и, придерживая рукой, стелющийся по полу подол платья, понес по коридору к двери.

Когда он оделся, Надя повернула голову и тихо позвала.
- Дима! Подойди ко мне.
Она лежала на залитом лунным светом диване и счастливо, по-детски улыбаясь, смотрела на него. Через открытое окно сквозь сетку распустившихся ветвей сирени на ее платье звездной россыпью падали серебряные блики. Сев рядом, Дмитрий Николаевич смахнул с лица Нади волосы, наклонился, и мягко дотронувшись до губ, поцеловал. Затем поцеловал грудь, плечи...
- Может, повторим?.. - с нежностью спросил он.
Она рукой растрепала его волосы, вздохнула и еле слышно прошептала.
- Я те две недели... в Ницце помню до сих пор.
Они долго глядели друг на друга. Затем Надя еще раз вздохнула, и мельком взглянув на висящие на стене часы, попросила.
- Помоги мне подняться.
Осторожно, чтобы не помять платье, он поднял ее с дивана и поставил на ковер рядом с брошенными туфлями. Надя надела их, натянула колготки и, поправив на груди корсаж платья, подошла к двери комнаты.
- Пойдем. Я отведу тебя к его кабинету.
Выглянув в холл, она взяла его за руку и быстро повела по лестнице на третий этаж виллы.

Перед дверью кабинета Гонгадзе они остановились и Надя, показав глазами на ее левый нижний угол, шепнула.
- Здесь контактный датчик. Отключается и включается вот этим, - она положила ладонь на небольшую выкрашенную под цвет мореного дуба панель слева от таблички с инициалами владельца кабинета. - Но на посту охраны все равно увидят, что кто-то вошел в кабинет.
- Не страшно, - Дмитрий Николаевич зажег карманный фонарик и, проведя синеватым лучом по стене, внимательно осмотрел панель. - Пока они разберутся, я успею отсюда уйти.
Он вытащил из кармана носовой платок, расправил его и краем, смоченным в какой-то белой, густой жидкости, несколько раз тщательно протер поверхность панели. Затем достал крошечный, чуть больше спичечного коробка, мобильный телефон и, передав его Наде, пояснил.
- Возьми его, и спрячь где-нибудь. Если тебе понадобится со мной срочно связаться, воспользуйся этим телефоном. Я буду знать, что звонишь именно ты.
- Хорошо! Может быть мне остаться? - пряча телефон за корсаж платья, спросила Надя.
- Ни в коем случае! - Дмитрий Николаевич сделал предостерегающий жест рукой. - Возвращайся к гостям. Тебя там должны обязательно видеть. Ты и так уже десять минут отсутствовала. И если меня здесь обнаружат, тебя начнут подозревать. Если со мной что-нибудь случится... - он на секунду запнулся и с грустью посмотрел на девушку. - расскажи Гонгадзе, что готовят против него в Москве и...- он чуть слышно вздохнул. - пожелаю тебе с ним счастья. Он мужик серьезный. Любит тебя по-своему. Если что, в обиду не даст. Ну, давай, иди быстрей. - и он еще раз крепко обнял и поцеловал Надю в губы.
- Удачи тебе! - на прощание, махнув ему рукой, ласково прошептала она в ответ.

Когда шаги девушки затихли в конце коридора, Дмитрий Николаевич быстро надел на лицо черную шерстяную маску и, встав на колени, внимательно осмотрел дверь. Похоже, Надя была права. Больше датчиков нигде не было. Натянув перчатки, он осторожно нажал левой рукой на панель отключающую сигнализацию, а правой вытащил из кармана отмычку. Одним ловким движением открыв замок, он мысленно начал отсчитывать быстрые как мгновения секунды.
- "Одна..." - прислушавшись к звукам в коридоре, он шагнул в темноту кабинета, и, оглядевшись, почти сразу заметил в углу, на небольшом столике знакомые очертания монитора.
- "Три..." - тихо прикрыв дверь, он одним прыжком очутился около столика и включил расположенный под ним системный блок.
- "Пять..." - вставив в дисковод компакт-диск, набрал команду, запустившую программу установки.
- "Восемь..." - на мониторе появился сигнал об окончании установки программы. Он выключил компьютер.
- "Десять..." - он быстро подошел к двери, приоткрыл ее и, убедившись, что в коридоре никого нет, сунул отмычку в замочную скважину...

- Можете оставить открытой. - раздался за его спиной спокойный уверенный голос. - И не делайте глупостей. У меня в руках пистолет.
Дмитрий Николаевич застыл на месте и вдруг почувствовал, как его лицо покрылось холодной испариной. "Попался!" - мелькнула у него мысль. Он часто задышал и, пытаясь совладать с нервами и с непослушными руками, со звоном бросил отмычку на пол и стал медленно поднимать их вверх.
- А теперь повернитесь и снимите маску. - снова послышался из темноты тот же голос. Медленно обернувшись на его звук, Дмитрий Николаевич протянул правую руку к лицу и, разжав ладонь, с силой зажмурился.

Яркая вспышка пламени осветила коридор и даже через прикрытые веки, как лучом электросварки больно резанула Федорову глаза. Когда, через мгновение, она погасла, он смахнул остатки горящего магния с перчатки, и, открыв глаза, в снова наступившем полумраке увидел рядом с собой двух, одетых в элегантные смокинги мужчин. Один... высокого роста с бычьей шеей и плечами "качка", стоял, и, закрыв ладонями лицо, тихо стонал. Второй... пониже ростом, с уже явно наметившимся брюшком и большими покрытыми копотью залысинами на лбу, опустил руку с пистолетом, и видимо потеряв, от вспышки света ориентацию, растерянно крутил во все стороны головой.
"Начнем, пожалуй, с этого..." - решил Дмитрий Николаевич и, сделав шаг вперед, резко выдохнул и нанес ему удар в солнечное сплетение. Мужчина охнул и, выронив пистолет, упал на колени. Федоров ребром ладони ударил в, его перекошенное гримасой боли лицо, и, развернувшись всем корпусом, левой ногой толкнул "качка" в проем ближайшей двери. Тот, не удержавшись на ногах, врезался в нее. Дверь, жалобно скрипнула, слетела с петель, и он вместе с дверью провалился в глубь заваленной сломанными стульями и какой-то рухлядью комнаты.
"Оказывается, они не знают этот старый фокус с магнием. Что за дураки у Лисовского работают!" - уже на бегу подумал Федоров, спеша по коридору к лестнице, ведущей на первый этаж виллы. Завернув за угол, он в нерешительности остановился, напряженно всматриваясь в обступившую его со всех сторон темноту.
- Кь...я! - как удар молнии громыхнуло вдруг рядом с ним. Чья-то тень мелькнула в проеме окна, и он вдруг получил сокрушительный удар ногой в грудь. "Ух..." - его грудная клетка вдавилась так, что он чуть не выплеснул наружу содержимое своего желудка. Сильная боль пронзила его тело. Он пошатнулся и, превозмогая боль, до предела напряг зрение, пытаясь в темноте разглядеть нового противника. Снова перед ним мелькнула чья-то тень. Раздался глухой звук удара и Федоров, потеряв сознание, безмолвно рухнул на пол коридора.

Сознание к нему вернулось почти сразу. Пытаясь встать, Дмитрий Николаевич попробовал опереться на руки, но коридор вдруг стал быстро вращаться у него перед глазами. Его затошнило. В голове послышался какой-то протяжный гул, и он со стоном опустился обратно на пол.
- Ну что, получил, - словно издалека донесся до него чей-то насмешливый голос. - Могу еще добавить. Если не возражаешь.
Выждал несколько секунд, Федоров, с трудом сдерживая выворачивающую желудок рвоту, приподнял голову и, двигая одними глазами, огляделся вокруг. Высокий длинноногий парень, одетый в черный комбинезон, нагло улыбаясь, подходил к нему. Его лицо было скрыто в темноте, и только губы и тяжелый массивный подбородок, как на черно-белой фотографии светлым пятном проступали из мрака. Поигрывая в руках увесистой резиновой дубинкой, и видимо не ожидая от своего противника больше никакого сопротивления, он в небрежной позе, остановился в нескольких шагах от угла, в котором лежал Федоров.
- Вставай! Чего разлегся... - голос парня звучным эхом отразился в тишине коридора.
Держась рукой за стену, Дмитрий Николаевич медленно встал, ощупал ладонями нестерпимо гудящую голову, и, взглянув на парня, с трудом выдавил из себя.
- Если хочешь добавить, то давай... добавляй.
- Чего?
Парень удивленно уставился на него, озадаченно хмыкнул и вдруг, запрокинув голову, громко захохотал.
- Ха-ха-ха! Во... дурак. Наверное, мозги всмятку.
Внезапно оборвав смех, он сделал шаг к Федорову.
- Ну, как хочешь, сам напросился. - с угрозой в голосе сказал он и вдруг, слегка подпрыгнув, резко выбросил вперед правую ногу.
- Кь...я! - снова громыхнуло в коридоре.

Нога парня с глухим стуком врезалась в стену. Федоров отшатнулся, пропуская удар мимо себя, и затем изо всех сил вдавил правую стопу в колено противника.
- Ааа!.. - презрительная улыбка с лица парня как по мановению волшебной палочки слетела, и оно скривилось от сильной боли. Он замер на месте, словно нарвавшись на невидимое в темноте препятствие. В его колене что-то хрустнуло. Потеряв равновесие, он нелепо взмахнул в воздухе руками. Упал на пол и, схватившись за ногу, громко застонал.
- Может добавить? Если не возражаешь... - Дмитрий Николаевич, тяжело дыша, нагнулся и заглянул в его, искаженное животным страхом и ненавистью, лицо. Затем поправил на голове, сползшую на бок маску и, не теряя времени, бросился к лестнице, ведущей на первый этаж.

По ней навстречу ему уже поднималось несколько человек. Увидев на площадке третьего этажа Федорова, они разом закричали что-то нечленораздельное, и, обгоняя, друг друга бросились на вверх. Самый здоровый, смахивающий на медведя охранник, вытянув руки перед собой, бежал первым.
- Убью! - заорал он и, перепрыгнув через несколько ступенек, остановился рядом с Федоровым. Тот отскочил назад, но, увидев, что охранник в нерешительности стоит на месте, сделал ложный выпад в сторону и вдруг нырнул под его руки и почти вплотную прижался к его большому, накаченному телу. От неожиданности его противник опешил, не зная, что предпринять. Их взгляды на мгновение встретились. Охранник растерянно моргнул глазами, и в ту же секунду в него, как нож в масло врезалась серия коротких, быстрых ударов, пронзившая его от паха до адамова яблока. Жадно ловя широко открытым ртом воздух, он закачался.
- Пардон! Немного недоделал. - извинился Дмитрий Николаевич и одним пальцем слегка толкнул его вниз. Охранника повело назад, и он, с ужасающим грохотом рухнул на лестницу, сбивая с ног других преследователей.

Взглянув на катящиеся по лестнице тела, Федоров, бросился обратно в коридор. "Здесь путь отрезан!" - подумал он. Его мозг работал быстро и четко, как всегда бывало с ним в минуты смертельной опасности. Он огляделся. Все двери, выходящие в коридор, были закрыты. "Что же делать? Дверь тихо не откроешь. Отмычку у кабинета Гонгадзе как назло оставил. Проломить?" - Дмитрий Николаевич слегка стукнул в ближайшую дверь ногой. - "На шум сбегутся. Да и не спрячешься там. Все равно рано или поздно найдут. Может, в окно..." - он подбежал к распахнутому настежь окну и выглянул в него. - "С третьего этажа на асфальт... Могу ноги сломать."
На лестнице совсем близко раздались громкие голоса.
"Неужели попался!" - с его языка чуть не сорвалось отборное ругательство, и он почувствовал, как у него начали холодеть руки. - "Кажется, нервы уже никуда не годятся." Оглядываясь вокруг, он лихорадочно искал выход. Его глаза скользили по коридору, окнам, потолку... - "Черт! Неужели все!" - ноги Дмитрия Николаевича вдруг стали ватными.
"Как глупо попался..." - пронеслось у него в голове. - "Главное, чтобы Надя не пострадала. А со мной будь что будет. Уже пожил на этом свете достаточно" Он совсем близко услышал шаги на лестничной площадке и, скрипнув зубами, с усилием сжал их. - "Вот и все... конец!"

Внезапно одна из дверей, выходящих в коридор, издав глухой скрежет, распахнулась, и Дмитрий Николаевич увидел в темном квадрате дверного проема взволнованное лицо Надежды. Он все понял без слов, и одним длинным прыжком как пущенная из лука стрела влетел мимо нее в комнату и ногой захлопнул за собой дверь. Тут же в коридоре послышались крики преследователей, и спустя секунду топот нескольких ног удалился к кабинету Гонгадзе.
- Фу!.. - Дмитрий Николаевич прижался взмокшей от пота спиной к кожаной обивки двери и облегченно вздохнул. - Кажется, пронесло, - с трудом разжав побелевшие губы, улыбнулся он Наде и, глядя в ее широко раскрытые от ужаса глаза, лихо подмигну. - А я уж подумал, что все... отбегался, - он быстро снял с себя маску и перчатки и отдал их девушке.- Выброси это где-нибудь незаметно.
Надя, не отрываясь, смотрела на него, и по ее щекам капля за каплей скатывались слезы. Машинально взяв в руки мокрую от пота маску, она слабо всхлипнула, но Дмитрий Николаевич вдруг обнял ее за талию, и низко наклонив, с силой поцеловал в губы. Туфли девушки на высоких каблуках заскользили по глянцевому паркету. Она попыталась удержать равновесие, но, поняв, что не сможет этого сделать, беспомощно повисла у него на руках. Несколько мгновений они глядели друг другу в глаза. Затем Дмитрий Николаевич осторожно поднял ее и прислонил к стене.
- Дима! Ты с ума сошел. Сейчас целоваться! - прекратив всхлипывать, Надя двумя руками оттолкнула его от себя и показала глазами на противоположный угол комнаты, в котором темнела распахнутая настежь дверь. - Быстрей уходи во двор. Я их, если надо, задержу.
- Успею, - улыбнулся Дмитрий Николаевич, с нежностью глядя на нее. - Спасибо, ты мне жизнь второй раз спасла.
Он еще раз поцеловал Надю в холодные как лед губы и, на ходу поправляя на себе пиджак, выбежал из комнаты и по ступенькам идущей вдоль стены, винтовой лестницы спустился на первый этаж виллы. Открыв дверь черного хода, он огляделся по сторонам и, низко пригнувшись, проскользнул в росшие около ступенек крыльца густые заросли сирени.

Пробежав в темноте через парк, Дмитрий Николаевич, перешел на шаг и, стараясь дышать ровно и спокойно, направился к тому месту парковки, где стояла его машина. Заметив у соседнего "Бентли" двух знакомых водителей, он, на ходу демонстративно подтягивая брюки, подошел к ним и с кислым выражением лица, попросил закурить. С наслаждением затянувшись предложенной сигаретой, Федоров громко на всю стоянку выругался и в сердцах бросил. - Ну и гигиена у них здесь! Еле место нашел, где примоститься. Минут пять в потемках по кустам плутал.
Сев за руль, он на всякий случай запустил двигатель и стал с тревогой ожидать дальнейшего развития событий. "Узнал меня у кабинета Гонгадзе кто-то или нет?" - напряженно размышлял он, непроизвольно бросая взгляды на ворота виллы и стараясь сохранять на своем лице спокойное и безмятежное выражение. - "Если узнал, тогда отсюда надо уезжать и как можно быстрее. Операция провалилась. Я где-то допустил ошибку, и последствия этого могут быть самыми неприятными, как для меня, так и для Нади."
Он, пробуя, прогрелся ли двигатель, несколько раз нажал на педаль газа и чтобы тронуться с места, включил сцепление. "Но если без веских причин уехать..." - вдруг подумал Дмитрий Николаевич. - "Лисовский сразу поймет, что я замешан в этом деле, и тогда Наде точно несдобровать. Она же выходила из банкетного зала и он без труда докажет ее участие во взломе кабинета. Нет, так поступать нельзя!" - решил он и, заглушив двигатель, устало откинулся на спинку сиденья. - "Придется ждать здесь и попытаться вытащить ее из этой истории, тем более, что попала она в нее из-за меня."

Минут через десять из центрального входа виллы выбежали несколько одетых в черную униформу охранников и, выстроившись в цепочку, быстрым шагом направились к автомобильной стоянке. Впереди Федоров заметил, одетого во фрак Лисовского, с побагровевшим от злости лицом. Охранники плотным кольцом окружили "Кадиллак", в котором сидел Федоров, и Лисовский, распахнув дверцу, предложил ему выйти из машины.
- Пожалуйста! - Дмитрий Николаевич, не спеша вылез из салона и, облокотившись на капот, стал с интересом разглядывать лица окруживших его охранников.
Лисовский окинул его тяжелым, полным ненависти взглядом и спросил.
- Господин Федоров, вы отлучались последние десять минут со стоянки?
- К сожалению, пришлось прогуляться в парк. - Дмитрий Николаевич с болезненным выражением на лице, погладил свой живот. - Съел ваше пирожное, вот живот и прихватило. Они могут подтвердить, - показал он рукой на соседних водителей. Те в ответ разом кивнули. - За такое вашему шеф-повару надо бы морду набить и я бы с удовольствием это...
Лисовский прервал его.
- А к дому вы подходили?
Лицо Дмитрия Николаевича приняло задумчивое выражение.
- Насколько я ориентируюсь в вашем старом, запущенном парке. - произнес он почесывая затылок. - То нет... А у вас разве что-нибудь случилось? - невинным тоном в свою очередь спросил он.
Бросив на него свирепый взгляд, Лисовский обернулся к своей свите и взмахнул рукой. К Дмитрию Николаевичу хромая и матерясь в полголоса, подошел парень с перевязанной головой. Он сразу узнал в нем того, с кем, у дверей кабинета Гонгадзе, пришлось разбираться в первую очередь.
- Это он? - спросил парня Лисовский. Тот долго рассматривал безмятежно улыбающееся лицо Федорова и, наконец, неопределенно пожал плечами.
- Вроде бы тот... - он растерянно посмотрел на Лисовского. - а может и не он. Тот в маске был, а одежда у них... - парень показал рукой на столпившихся вокруг шоферов. - у всех одинаковая.
- Теперь ты? - Лисовский поманил к себе пальцем другого. "А вот и шкаф пожаловал." - подумал Дмитрий Николаевич, увидев похожего на медведя охранника. У того была перевязана правая рука, а под глазом переливался разноцветными красками здоровенный синяк. Охранник вплотную подошел к нему и, обдав едким водочным перегаром, заглянул в лицо.
- Вообще-то похож, - повернувшись к Лисовскому, сказал он. - Вон у него ухо, какое красное. Это он от Вадика-каратиста огреб.
- Понятно, - Лисовский, усмехнувшись, кивнул головой. - Господин Федоров! - обратился он к Дмитрию Николаевичу. - Не могли бы вы пройти вместе с нами в более подходящее место, где мы продолжим нашу беседу?
Дмитрий Николаевич вздохнул и с сожалением развел руками.
- Увы! Не могу. - в его голосе послышались нотки искреннего разочарования. - Я бы с удовольствием с вами пообщался, - с любезной улыбкой пояснил он Лисовскому. - но я жду своего клиента господина Панарина и согласно условиям заключенного между нами договора, не должен никуда отлучаться от машины.
- Тогда придется вам немного помочь. - так же любезно улыбнувшись, ответил ему Лисовский и опять взмахнул рукой. Два дюжих охранника, зайдя со спины, взяли Дмитрия Николаевича за руки, а третий, встав спереди, вдруг размахнулся и, с силой ударил его кулаком в живот. Хватая широко открытым ртом воздух, Федоров согнулся пополам и как мешок повис у них на руках...

- Что здесь происходит? - раздался вдруг в тишине негромкий хрипловатый голос. Все обернулись. Охранники замерли как статуи, боясь пошевелиться. А лицо Лисовского вытянулось и стало похожим на выкрашенную в белый цвет безжизненную маску.
К машине подходили Гонгадзе и Надежда. Она держала его под руку, и что-то тихо шептала на ухо.
- Что здесь происходит? - строго повторил Гонгадзе и бросил на Лисовского вопросительный взгляд.
Тот, наконец, пришел в себя от неожиданности и нервным, срывающимся голосом доложил.
- Вахтанг Тенгизович! У нас произошло чрезвычайное происшествие. К вам в кабинет кто-то проник, а когда его попытались задержать, вывел из строя четырех моих сотрудников. Двоих пришлось срочно отправить в больницу. У одного тяжелый перелом ноги.
Гонгадзе недоверчиво посмотрел на Лисовского.
- А какое к этому имеет отношение Федоров? Его кто-то там видел?
Лисовский неуверенно уточнил.
- Охранники говорят, что он похож на грабителя. Но это еще предстоит доказать.
- Вот и доказывайте! - голос Гонгадзе вдруг рассерженно зазвенел. - Это ваша работа. Иначе клиент Федорова завтра через свои газеты в России ославит меня на всю Европу. Без крайней необходимости, я не хочу с ним, ссорится.
- Вахтанг Тенгизович! - нервно кусая губы, попросил Лисовский. - Прошу вашего разрешения задержать Федорова до утра. Он единственный из присутствующих на вилле, кто на такое способен. А по наблюдениям в Москве нам удалось установить, что он связан с вашими конкурентами по бизнесу.
- Каким образом? - скорее удивился, чем возмутился Гонгадзе.
- Он несколько раз встречался с представителями металлургической компании.
- Ну и что! - по губам Гонгадзе скользнула усмешка. - Я тоже с ними встречался и не раз. Значит, и я являюсь их агентом? У вас есть записи их разговоров?
Глаза Лисовского растерянно забегали под стеклами очков.
- К сожалению нет... Но прошу удовлетворить мою просьбу!
- А что говорить Панарину? - голос Гонгадзе зазвенел еще сильнее и, услышав это, Надежда взяла его за руку. - Какие у вас против Федорова конкретные улики?
- Извините! - Дмитрий Николаевич, немного отдышавшись, решился вступить в разговор. - Я нигде кроме парка не был, а свидетелям верить нельзя. Особенно тому, - он кивнул головой на громадного охранника. - По-моему, он явно перебрал на банкете.
Гонгадзе поманил охранника к себе.
- А ну-ка дыхни! - приказал он ему и, грязно выругавшись, раздраженно бросил Лисовскому. - Оставьте Федорова в покое!
Лисовский и охранники растерянно переглянулись. По сигналу Лисовского Федорова отпустили, но охранники продолжали держать его в своем кольце. Некоторое время Гонгадзе в задумчивости стоял, поглаживая пальцами, свои усы и затем спросил.
- Что вы обнаружили в кабинете?
Лисовский поправил сползшие на нос очки и, стараясь говорить как можно тише, доложил.
- Похоже, включали ваш компьютер. Но никаких изменений с данными, специалисты не обнаружили. Настораживает то... - Лисовский бросил быстрый взгляд на стоящего с невозмутимым видом Федорова. - что человек, который проник в кабинет, знал о сигнализации. Поэтому я подозреваю в соучастие некоторых жильцов виллы.
- Конкретно кого? - в голосе Гонгадзе послышались тревожные нотки.
Лисовский на секунду замялся, посмотрел на Надежду, и, видимо все-таки решившись, напряженным голосом сказал.
- Я подозреваю... - он сделал долгую, длившуюся казалось целую вечность паузу, и обвел взглядом по очереди всех присутствующих. - Надежду Владимировну!
Гонгадзе с удивлением посмотрел на стоящую рядом с ним девушку.
- Она знает Федорова еще по Австрии. - продолжил Лисовский, пряча на губах злорадную усмешку. - Мне Морозов рассказывал об их довольно теплых отношениях там. Я уверен, они являются любовниками. У вас за спиной. - добавил он, выразительно глядя на Гонгадзе. - Кстати она тоже, минут на двадцать, выходила из зала во время банкета.

На стоянке повисло тягостное молчание. Надежда густо покраснела и растерянно посмотрела на Дмитрия Николаевича.
"А черт! Как нехорошо, получается." - ответив ей тем же взглядом, подумал он и почувствовал, как у него вновь начинают холодеть руки. Он незаметно огляделся вокруг. Охранники плотным кольцом преграждали выход со стоянки. - "Не дай бог Гонгадзе все поймет. Тогда конец. Отсюда не вырвешься... и Надя сгорит! "
Лисовский, внимательно наблюдавший за выражением лица Гонгадзе, сделал охранникам едва заметный знак рукой, и те стали медленно приближаться с разных сторон к Федорову.
Вдруг Надежда, отпустив руку Гонгадзе, гордо вскинула голову и, снимая на ходу правую перчатку, подошла к Лисовскому. Размахнувшись, она изо всех сил влепила ему оглушительную пощечину. Ее звонкий хлопок, как выстрел в лесу разорвал тишину. Закрыв щеку рукой, Лисовский с бешенством взглянул на пылающее гневом и ненавистью лицо девушки.
- Я дала согласие на брак с Вахтангом и это все объясняет! Кого я здесь люблю и с кем хочу быть! - дрожащим от негодования голосом сказала она. - А случайные связи у меня были и до Федорова. Все их я давно порвала. И если я с кем-то из своих старых знакомых переброшусь парой слов, то это не значит, что я тут же лягу к нему в постель. Я не такая. Вахтанг это знает... - тяжело дыша, громко добавила Надя, испепеляя Лисовского презрительным взглядом.
Гонгадзе несколько томительных секунд молчал, не сводя задумчивых глаз с лица девушки. Затем улыбнулся и, хлопнув в ладоши, тихо воскликнул.
- Браво!
Он подошел к Надежде, с нежностью обнял ее за талию и, повернувшись к Лисовскому, с иронией заметил.
- Представляю, что будет с вами Лисовский, когда Надя станет моей официальной женой. А выходила она из зала, чтобы сменить платье, на которое я по неосторожности пролил шампанское.
Поцеловав Надю в шею, он бросил озабоченный взгляд на крыльцо виллы, куда стали выходить удивленные длительным отсутствием хозяев гости, и, затем, обратившись к столпившимся вокруг охранникам, строго приказал.
- Заканчивайте здесь и все убирайтесь! Не хватает мне еще скандала на всю Европу.
Взяв улыбающуюся Надю под руку, Гонгадзе кивнул на прощание Федорову и быстро направился с ней к банкетному залу. Когда его массивная фигура исчезла в дверях главного входа виллы, Лисовский поправил на, подергивающемся от нервного тика лице очки и, оглянувшись вокруг, сквозь зубы зло бросил.
- Убирайтесь, отсюда все к еб... м...
Дождавшись, пока все разошлись, и они остались с Федоровым наедине, он угрюмо посмотрел на него и с угрозой процедил.
- Поздравляю! Вы выиграли. Но не думайте, что в дальнейшем вам удастся делать тоже, самое.
С трудом, сдерживая на лице улыбку, Дмитрий Николаевич удивленно спросил.
- Господин Лисовский! Неужели моя скромная персона доставила вам неприятности?
Лисовский с бешенством взглянул на него.
- Тогда, - Федоров подчеркнуто учтиво поклонился Лисовскому. - приношу вам свои извинения и искренние соболезнования!

Надежда, расслабившись, сидела в шезлонге во дворе виллы и, прикрыв глаза темными очками, наблюдала за окнами кабинета Гонгадзе. Было часов десять утра. Уже по-летнему жаркое солнце приятно жгло ей плечи и шею и как мячик перекатывалось по спокойной, чуть розоватой воде бассейна. Налив себе в стакан еще джин-тоника, она сделала несколько маленьких неспешных глотков и в изнеможении откинулась на спину, пытаясь отвлечься от назойливых невеселых мыслей, которые тревожили ее вот уже несколько дней.

С момента обручения прошла неделя. Как она и предполагала, неожиданный визит Федорова на виллу резко изменил спокойное и размеренное течение жизни всех ее обитателей. И хотя ситуация начала понемногу разряжаться, и взлом неизвестным кабинета Гонгадзе на фоне повседневных забот стал отходить на второй план, тем не менее, обстановка на вилле и вокруг нее продолжала оставаться напряженной.
Гонгадзе после длительного ночного совещания со своими ближайшими помощниками принял ряд решений, которые кардинально изменили условия проживания здесь и практически ставили крест на том, чтобы она смогла выполнить просьбу Федорова. Лисовскому в категорической форме было приказано усилить ее охрану, и вот уже пятый день в любой поездке за территорию вилы ее сопровождало как минимум две машины с телохранителями.
Без разрешения Гонгадзе Надежда теперь не могла сделать за ворота ни шагу, и вынуждена была все свои поездки согласовывать с ним. Внутри виллы охрана так же была усилена. Секьюрити как, привязанные шлялись за ней повсюду. И даже ее горничная, пожилая, набожная тулонка, которую она с таким трудом подыскала себе за прошедшие полгода в Ницце и которой она раньше вполне доверяла, похоже, тоже начала шпионить за ней и рыться в ее вещах. Надежда с каждым днем все острее чувствовала, как вокруг нее постепенно сжималась петля, конец от которой, и она была в этом абсолютно уверена, находился в руках у Лисовского.
После стычки на обручении их отношения резко ухудшились, и не проходило дня, чтобы между ними не возникал какой-нибудь конфликт. Лисовский откровенно мстил ей, и Гонгадзе все чаще приходилось вмешиваться в их бесконечные разборки. Надежда в свою очередь тоже не спускала Лисовскому ничего.
После того, как он получил разрешение у Гонгадзе увеличить ей охрану, особенно при поездках за территорию виллы, она сняла на видеокамеру, как во время посещения ею магазинов, охранники прямо на улице снимают местных проституток, и тут же, в машинах, занавесив окна темными шторками, занимаются с ними любовью. Показ этого фильма Гонгадзе и нескольким его друзьям на вечеринке, которую они устроили у себя на вилле позавчера, имел бешеный успех. Наиболее пикантные кадры под аплодисменты просматривались несколько раз. А Лисовский после этой оглушительной премьеры и состоявшегося после нее разговора "тэт-а-тэт" с Гонгадзе, поклялся выжить ее с вилы, чего бы это ему не стоило.
Теперь он преследовал ее со злобой и настойчивостью искушенного маньяка. Иногда Надежде начинало казаться, что борьба с ней стала для него чуть ли не смыслом всей его жизни. Она находилась под постоянным, чуть ли не круглосуточным наблюдением. Все ее перемещения фиксировались с точность до секунды. А люди, с которыми она знакомилась или беседовала хотя бы несколько минут, тут же брались в разработку службой безопасности. Все это чрезвычайно мешало ей узнавать хоть что-то о текущих финансовых операциях в корпорации.
Подписывая те или иные документы, она понятия не имела об истинных причинах и мотивах решений Гонгадзе. Он ей вообще ничего не рассказывал про свои бизнес-планы, а попытки узнать что-либо у его советников наталкивались на их упорное молчание. Она прекрасно понимала, что им дано строгое указание ни о чем с ней не говорить. Выполнить в таких условиях просьбу Федорова было просто немыслимо.
Единственный вариант, к которому она после долгих размышлений стала склоняться, был выход на только что принятого на работу нового финансового советника Гонгадзе. Он работал в компании недавно. Здесь был человеком малоизвестным, очень молодым, неопытным и возможно с ним она сможет найти общий язык. Весь вопрос заключался в том, как заставить его работать не только на Лисовского, но и на себя. Шантаж с помощью информации о том, что он завербован начальником службы безопасности, она сразу отвергла. Этот козырь она хотела приберечь на самый крайний случай, понимая, что рано или поздно Лисовский сможет раздобыть конкретные факты, подтверждающие ее близкие отношения с Федоровым.
Она хотела использовать в этом случае против него такой компромат, чтобы сразу пресечь все его попытки расправиться с ней. Если же он узнает раньше времени о том, что она в курсе его планов, то он может их быстро поменять и что самое главное, может поменять людей, которые призваны, их осуществить.
Надя долго раздумывала над тем, как завлечь в свои сети нового финансового советника и, понаблюдав за ним, решила, в конце концов, не изобретать ничего оригинального и попробовать в качестве приманки себя. Эта мысль пришла ей в голову после того, как один раз в коридоре они случайно встретились и она, специально уронив на пол какой-то документ, наклонилась вместе с ним, чтобы его поднять. Они столкнулись, и Надя, чтобы не упасть, вынуждена была обнять парня. Тот страшно смутился, покраснел и, подавая упавший листок, старался не смотреть на нее. Надя все поняла с первого взгляда. Она решила не откладывать свои планы в долгий ящик, так как Гонгадзе хотел на следующей неделе отправиться с ней в морской круиз на арендованной им яхте, и все надо было закончить как можно быстрее, до их отплытия.

Тяжело вздохнув, Надя потянулась и, повернув голову, посмотрела на искрящуюся солнечными бликами воду бассейна. "Опять!" - недовольно подумала она, увидев за росшими вдоль дорожки изумрудно-зелеными кустами роз, знакомые лица сотрудников службы безопасности. - "Опять эти уроды пришли на меня пялиться. Хотя..." - она вдруг представила себе то, что должно было сегодня здесь произойти, и усмехнулась. - "Сейчас это как раз и хорошо. Лишние свидетели мне не помешают."
Охранники, обмениваясь веселыми шутками, разлеглись на только что подстриженном газоне и, неторопливо потягивая из банок холодное пиво, стали смотреть в ее сторону.
"Ну что, порадуем мальчиков. А то еще сбегут куда-нибудь." - решила Надя. Не спеша, встав, она поправила на себе купальник и, до предела поджав хорошо разработанные мышцы брюшного пресса, по узкому, выложенному голубоватым кафелем, бортику бассейна пошла к метровому трамплину, находящемуся на его противоположном конце.
Из-за кустов окутанных густыми клубами табачного дыма, послышались громкие хлопки в ладоши и развязанные одобрительные возгласы. Скинув на ходу вьетнамки, Надя почти без разбега, вытянув вперед длинные сильные руки, прыгнула в прозрачную, чуть подсвеченную вставленными в стенки бассейна лампами, воду и, задержав дыхание, медленно опустилась на дно. Холодная влага приятно обожгла ее нагретую солнцем кожу. Голова сразу прояснилась. И все тело стало необычайно легким и полным нерастраченной энергии и сил. Оттолкнувшись обеими ногами от дна, она перевернулась на спину, и энергично загребая воду руками, с открытыми глазами поплыла к лесенке.
Вынырнув и стряхнув с лица мелкие похожие в ярких лучах солнца на бриллианты брызги воды, она увидела, как в дверях виллы показался Гонгадзе и два его ближайших советника по экономическим вопросам.
- Вахтанг, ты куда? - Надежда быстро подплыла к стенке бассейна и, облокотившись на нее, помахала ему рукой. Увидев ее, Гонгадзе заулыбался и, шепнув что-то советникам, направился к бассейну. Окинув взглядом вылезшую из воды девушку, он невольно залюбовался ее стройным, как бы точеным длинноногим телом.
- Наденька. Ты сегодня прекрасно выглядишь! - нежно шепнул он ей в ухо и, закутав в большое мохнатое полотенце, обхватил за хрупкую тонкую талию своими громадными руками. Она улыбнулась и, прижавшись, поцеловала его в губы.
- Ты тоже!
Подняв Надю на руки, Гонгадзе отнес ее к шезлонгу. Секунду постоял там, в нерешительности, видимо раздумывая, не понести ли прямо в спальню, но, увидев озабоченные лица своих советников, разочарованно вздохнул, посадил в кресло и ласково сказал.
- Я по делам вынужден уехать на два дня. Буду послезавтра. Тебе что-нибудь привести из Лондона?
Надежда обиженно надула губы.
- Вахтанг, мы же сегодня собирались поехать на побережье.
- Извини Надюша. - Гонгадзе с сожалением развел руками. - Ничего не поучается. Дел по горло.
Надежда вздохнула и с грустной миной на лице заметила.
- Вот так у тебя всегда. Дела, дела... а на свою любимою девочку времени нет. Ты бы хоть предупредил меня. А то у тебя всегда все неожиданно.
- Извини! - Гонгадзе нагнулся к ней и поцеловал в занавешенный мокрыми прядями волос лоб. - Совершенно из головы вылетело. Ты расстроилась?
- Ты разве не видишь что да. Я так старалась сегодня, чтобы ты меня заметил... так старалась. - Надежда всхлипнула и левой рукой стала расстегивать лифчик, постепенно оголяя свою грудь.
Тяжело засопевший Гонгадзе недовольно посмотрел на делающих, ему нетерпеливые знаки советников и нерешительно погладил ее по голове.
- Ладно... - вдруг сказал он. - Полчаса времени у нас еще есть.
Вдруг одним сильным движением он сгреб Надежду в охапку и, прикрыв полотенцем, понес к дому.
- Ай! Вахтанг. Ты что делаешь. Отпусти!- завизжала та, размахивая в воздухе мокрыми ногами.
Советники бросились к Гонгадзе наперерез.
- Вахтанг Тенгизович! Мы же опаздываем. Через час у нас самолет.
Гонгадзе, проходя мимо них, отмахнулся.
- Ерунда! Арендуем другой. Я же должен с женой попрощаться.
Он занес Надю на второй этаж виллы, и они снова появились в парке только через час. Гонгадзе вынес ее на руках обратно к бассейну и, посадив в шезлонг, поцеловал.
- Не скучай без меня дорогая!
Она вздохнула и грустно кивнула головой. Они еще раз поцеловались, и Гонгадзе надевая на ходу пиджак, быстрым шагом направился к подземному гаражу и сел в стоящую там машину.

"Слава богу, уехал!" - проводив взглядом выехавший за ворота виллы белоснежный "Кадиллак", с облегчением подумала Надежда. Она откинулась на спинку шезлонга и, с наслаждением потянувшись, закрыла глаза. "Значит, он полетел в Лондон для заключения партнерского соглашения с тем самым банком, про который говорил мне еще две недели назад. Они все-таки договорились. Хоть банк процент за обслуживание такой загнул... страшно подумать! Похоже, и все его деньги со временем потекут именно туда. Правду тогда Федоров говорил, что мужики после секса становятся болтливыми. Крышу у них сносит что ли?" - подумала она про Гонгадзе. Затем еще раз до хруста в костях потянулась и осторожно посмотрела на кусты роз. Охранники лежали на старом месте. Немного скосив взгляд, она увидела, как в обшитых бронзой дверях виллы появился молодой высокий парень в очках. Поставив дипломат у своих ног, он растерянно оглянулся вокруг. Затем поправил на шее пестрый, не идущий в тон серого костюма, галстук и неуверенным шагом направился мимо бассейна к гаражу.

"Пора!" - решила Надежда и, заведя руку за спину, незаметно расстегнула застежку на бретельке бюстгальтера. Теперь, чтобы он порвался, достаточно было немного развести в стороны плечи. Стараясь глубоко не дышать, она осторожно встала, подтянула на бедрах трусики и с места "солдатиком" прыгнула в воду.
Вынырнув посредине бассейна, Надежда, перевернулась на спину и, набрав полную грудь воздуха, стала плавно покачиваться на волнах. Заметив боковым зрением, что парень, потягивая через соломинку какой-то коктейль, остановился у стенки бассейна, она тут же всем телом ушла под воду, и, стараясь двигаться как можно осторожнее, поплыла к нему. Вынырнув у бортика, Надежда раздвинула лопатки, отчего бюстгальтер слетел с ее плеч и под тяжестью вшитых в него вчера вечером монеток стал медленно погружаться на дно бассейна.
- Ай! - она испуганно прикрыла руками голую грудь. Ее тело с головой погрузилось в воду. Отчаянно забив обеими руками, она поплыла к бортику. Парень, растерянно моргая глазами, смотрел на нее.
- Тону! - глухо закашлявшись, прохрипела Надежда и схватилась за бортик одной рукой. Второй она прикрывала грудь. Охранники вскочили на ноги. "Черт! Только этих козлов здесь еще и не хватало!" - с раздражением подумала она, не сводя своего беспомощного взгляда с парня. - "Все дело могут испортить. И этот тюлень стоит как вкопанный. Давно бы руку подал."
Наконец парень нагнулся и протянул ей свою руку. Она цепко схватила ее и, не отпуская, стала вдоль бортика двигаться к лестнице. Подбежавшие охранники, вытащили из шкафа полотенце и бросили его на край бассейна.
- Отвернитесь все! - приказала Надежда, и осторожно ступая кончиками пальцев по горячим от солнца перекладинам лестницы, выбралась из воды. Схватив полотенце, она быстро обернула им талию и плечи.
- Фу!.. Чуть не утонула. - облегченно вздохнула она и не обращая внимание на протянутые ей руки дюжих охранников посмотрела на скромно стоящего в стороне парня.
- Вы не проводите меня до моей комнаты, а то голова что-то кружится? - опустив ресницы, слабым голосом попросила она.
- Пожалуйста... - парень неуверенно шагнул к ней.
- Знаете, где она находится?
- Нет... - он покраснел и осторожно взял ее за локоть.
- Ничего. Я покажу... - улыбнулась ему Надежда.

Теплая майская ночь вступила в свои права. Влажный ночной воздух, напоенный ароматом магнолий и кипарисов, казалось, неподвижно застыл на месте. На заросших травой дорожках в пустынном и безлюдном парке появился первый еще прозрачный и невесомый туман. Лунный свет серебряной пылью упал на темные аллеи. После жаркого и душного дня вилла, медленно засыпала. В окнах постепенно гас свет, и только сторожевые собаки, с которыми прогуливались по парку вооруженные охранники, нарушали ночную тишину своим глухим и ворчливым лаем.
В этот тихий вечер Лисовский засиделся у себя в кабинете на первом этаже виллы дольше обычного. Часы на столе уже показали одиннадцать вечера. Взглянув на них, он положил папку с документами в усеянный хромированными ручками сейф и, сняв очки, устало потер слипающиеся глаза.
- Пора бы и честь знать! - зевая, пробормотал он себе под нос, запер сейф и, захватив на ходу, висящий на спинке кресла пиджак, направился к выходу.
Шагнуть за порог ему помешал громкий и настойчивый звонок телефона внутренней связи.
- Да! - с недовольной миной на лице, бросил он в трубку, вернувшись от дверей к столу.
- Альберт Эдуардович! - в трубке послышался чей-то взволнованный голос. - Это пост охраны. Вы у себя?
Ноздри Лисовского раздулись от негодования.
- Что за дурацкий вопрос, раз взял трубку! ...Ну что там у вас, на ночь, глядя, случилось? - раздраженно поинтересовался он у своего собеседника.
- Извините, что так поздно, - залебезил голос в трубке. - но вы просили немедленно вам сообщить, если у Смирновой появится неожиданный визитер.
- Да-да. Просил. - голос Лисовского сразу стал серьезным. - Кто у нее?
- Пять минут назад она провела к себе в комнату нового финансового советника Гонгадзе.
- Что! - брови на лице Лисовского удивленно подпрыгнули вверх и, вслед за бровями подпрыгнул на месте и он сам. - Почему раньше не доложили? - зло прорычал он в трубку. - Срочно включайте микрофоны и выведите изображение на мой монитор. - садясь за стол, приказал он. Нащупав на панели системного блока кнопку пуска, он включил компьютер и когда тот загрузился, поправил на носу очки и с напряженным выражением на лице приник к экрану. На темном квадрате дисплея в зеленоватых бликах теней показалась слабо освещенная лунным светом комната. Посредине комнаты в глубоких кожаных креслах сидели двое: парень и девушка. Динамик на мониторе внезапно ожил, и из него послышались негромкие голоса...

- Тебе еще налить? Ты что предпочитаешь коньяк или виски? Говори. Не стесняйся. - девушка встала с кресла и, поправив на себе короткую юбку, подошла к стойке бара. Взяв с полки бутылку с золотистой этикеткой, она наполнила густой желтоватой жидкостью два узких бокала, поставила их на поднос и, подойдя к сидящему парню, вручила один из них ему. Тот осторожно взял бокал, не отводя своего завороженного взгляда от длинных, покрытых легким загаром, ног девушки.
- Ну что ты молчишь? Язык, проглотил. - усмехнулась та.
- И-извините, Надежда Владимировна. Вы меня позвали, чтобы проконсультироваться по какому-то в-важному финансовому вопросу. - с трудом ворочая непослушным языком, спросил парень.
- Ах, да! - девушка поставила поднос на столик и с озабоченным видом потерла кончиками пальцев виски. - Совсем забыла. Извини. - она взяла с подноса бокал и, закинув ногу на ногу, присела в кресло. Небрежно поправив ухоженной рукой длинные густые волосы, она задумалась, на несколько секунд, затем улыбнулась и покачала головой.
- А ты знаешь... Я действительно забыла. - призналась она и смущенно взглянула на парня. - Давай поговорим о чем-нибудь другом. А когда я вспомню, то сразу спрошу тебя. Не возражаешь?
Парень заискивающе улыбнулся.
- Конечно, нет. Как вам будет удобно.
- Ну, вот и хорошо. Тебя, кажется, Андрей зовут?
- Да...
- Хорошее имя. - девушка мечтательно посмотрела в распахнутое за спиной парня окно. - Кстати одного моего знакомого тоже так зовут. - она отпила из бокала немного коньяка и, показав ослепительно белые зубы, ласково улыбнулась. - Как только ты у нас появился здесь на вилле, я сразу на тебя внимание обратила. И в бассейне ты мне помог. Не постеснялся. Не то, что эти идиоты охранники. - девушка бросила на парня благодарный взгляд. - Ты такой симпатичный, молодой. А то мне с этими дураками старперами уже надоело общаться. У них одно на уме: деньги, деньги, деньги... ну и женщины конечно. - добавила она и, подперев голову ладонью, тяжело вздохнула. - А по душам поговорить не с кем. Сколько тебе кстати лет?
- Двадцать четыре.
- Сколько?.. сколько? - изумилась девушка. - Двадцать четыре. Вот здорово. А мне двадцать три. Значит я моложе тебя. А выгляжу, наверное, намного старше. Что поделаешь. - она с грустью покачала головой. - Жизнь у меня была тяжелая. Росла я ведь одна без родителей.
- Ну что вы. - смутился парень. - Вы такая красивая! Глаз не оторвать.
- Да брось ты! - девушка с притворным удивлением посмотрела на него. - Некогда бы не подумала. Ты не шутишь?
- Конечно, нет. Вам разве никто это раньше не говорил?
Девушка покрутила головой.
- Нет... ты первый.
Парень растерялся.
- Не может быть?! - тихим голосом произнес он. - У нас все только о вас и говорят. И охранники между собой постоянно спорят, кто будет вас в город сопровождать. А когда вы во дворе в бассейне купаетесь, так туда все сбегаются на вас посмотреть. И охранники и прислуга...
- Да ты, наверное, шутишь? - девушка весело рассмеялась. - Никогда бы не подумала, что пользуюсь здесь такой популярностью. Слушай, вот что я тебя хотела спросить. - вдруг стукнула она себя кончиком пальца по лбу. - Ты ведь здесь в командировке? То появляешься, то вдруг исчезаешь неожиданно.
- Ну, да. - кивнул парень. - Мы живем в городе. В гостинице. Я уже два месяца как здесь.
- Да-да. Припоминаю. Ты появился, когда Вахтанг какие-то акции покупал.
- Я как раз этим и занимался! - с гордостью пояснил парень.
- Слушай, - девушка с нескрываемым интересом взглянула на него. - а чем они от векселей отличаются? Объясни мне, пожалуйста. А то я постоянно какие-то бумажки подписываю, подписываю... но что подписываю, понятия не имею.
Двигаясь, словно по подиуму, она подошла к парню и села на ручку кресла рядом с ним. Тот вдруг густо покраснел и, положив на колени дипломат, раскрыл его.
- Ну что вы. - стараясь не смотреть на девушку, сказал он. - Все это очень просто. Вот смотрите...
Он вытащил из дипломата какие-то документы, поправил на переносице большие, размером с утиное яйцо очки и отдал их девушке. Откинув сползшие на лоб длинные черные волосы, та с интересом стала их рассматривать.
- Вот видите. - начал объяснять парень, указывая на покрытую разноцветными стрелками схему. - У нашей корпорации в этой области есть металлургический комбинат. У наших конкурентов там есть точно такой же. И чтобы их разорить, мы покупаем контрольный пакет акций вот этой фирмы.
- А зачем? - спросила девушка.
- Ну, как зачем! - парень удивленно посмотрел на нее. - Она выпускает сырье необходимое для работы обоих комбинатов. Другого такого предприятия в этой области нет. Если мы становимся его владельцами, то нашим конкурентам будем продавать сырье по завышенным ценам, и их продукция будет стоить дороже.
- И что?..
- Как, что... Наша продукция будет дешевле, и ее будут брать в первую очередь. Понимаете?
На лице девушки, появилось расстроенное выражение, и она тихо вздохнула.
- Пока не очень. Но ведь они могут купить это сырье в другой области?
- Могут, - согласился парень. - но на его транспортировку нужны деньги. Поэтому их продукция все равно будет дороже стоить.
- Извини! - девушка снова грустно вздохнула. - Ничего не понимаю. А как это предприятие называется?
- Видите. Вот на акции написано. Вот мелким шрифтом.
Девушка стала внимательно разглядывать серовато-зеленый листок акции.
- А, вот нашла. Точно... - она с восхищением посмотрела на парня. - Ой, как интересно! Слушай! Оказывается ты, какой умный! Даже мне смог объяснить, что к чему. А то Вахтанг мне говорит, говорит, а я все равно ничего не понимаю.
Девушка нежно погладила парня рукой по его уже сильно лысеющей голове.
- Вот, даже волос у тебя уже не осталось. Ну-ну. Не красней. Я больше не буду.

- Кретин! Твою м... - Лисовский с силой ударил кулаком по столу. - Взяли кретина на работу. Ну, я ему завтра покажу, как б... устраивать. Завтра он у меня весь пол в холе языком вылежит. - нервно стирая со лба холодный пот, прорычал он и опять приник к экрану.

Девушка встала с ручки кресла, поставила пустой бокал на столик и, подойдя к музыкальному центру, вставила в него новый компакт диск. Комнату заполнил хриплый протяжный голос Патрисии Каас. Постукивая каблучками туфель в такт льющейся из колонок музыке, девушка прошлась по комнате, покрутилась около высокого, во всю стену зеркала. Поправила на себе что-то. Затем, немного приподняв короткую, до середины бедра юбочку, подтянула на ноге сползший чулок, пристегнув его к пояску. Вздохнула. Повернулась на каблуках и, сделав несколько изящных танцевальных па, остановилась напротив, не сводящего с нее глаз парня.
- Слушай Андрей... - спросила она, слегка расставив свои длинные, стройные ноги.- Можно я тебя буду так называть.
Тот растерянно кивнул головой. Улыбнувшись ему в ответ, девушка рукой эффектным жестом откинула со лба волосы.
- Скажи честно. Я тебе нравлюсь?
Парень смущенно опустил глаза вниз.
- Конечно. - тихо прошептал он. - Вы такая... Такую как вы я только в журналах "Плейбой" и "Пентхауз" видел. Честное слово!
Девушка опять присела на ручку кресла рядом с ним.
- Неужели только в журналах? Вот здорово! - она с нескрываемой иронией посмотрела на парня. - А сейчас ты можешь не только увидеть, но и потрогать. Хочешь потрогать? Скажи честно. Хочешь? - толкая его в плечо, игриво спросила она.
- Я... я не знаю...
- Ну, что ты. Не стесняйся. Дай мне твою руку. Не бойся.
Она всем телом прижалась к нему.
- Я не ... не боюсь. Пожалуйста. - сказал он, давая ей руку.
- Хорошо. Теперь обними меня за талию. Вот так. Видишь, я такая же, как и все. У тебя, кстати, девушка есть?
- Е...есть...
- Красивая?
- Ну, что вы. - парень вздохнул. - До вас ей далеко. Даже сравнивать нельзя. Мы с ней вместе учились.
- Значит она умная. Вот тебе повезло. - придав своему лицу серьезное выражение, заметила девушка. - Я тоже всегда мечтала быть умной. Но вот со второго курса педагогического ушла. Не выдержала. Не для меня все это. Зачеты, сессии, экзамены. Скукотища. Хоть я и не блондинка, а брюнетка.
Парень отрешенно махнул рукой.
- Да вы и без этого, всего чего хотите в жизни добьетесь.
- Да брось ты. Скажешь еще, - девушка потрепала его по голове. - Мне и мужики всегда умные нравились. Ты, например или Вахтанг. Он тоже очень умный. Правда, старый уже. - она прикрыла рот ладонью и перешла на шепот. - Поэтому у нас с ним в постели иногда проблемы возникают.
Изящно изогнув спину, и показав из-за глубокого разреза блузки открытую грудь, девушка низко наклонилась к парню.
- Андрюша. Только скажи честно. Обещаешь?
- Обещаю... - не сводя широко открытых глаз с разреза на блузке девушки, прошептал он.
- Ты меня хочешь?..
Парень, испуганно заморгал глазами.
- Ну что ты молчишь? Да или нет.
- Надежда Владимировна... Я-я даже не знаю, что вам ответить.
- Андрей, - девушка снова нежно погладила его по голове. - Зови меня просто Надей или Наденькой. Договорились?
- Д... договорились. - заикаясь согласился парень. - Но н...нас строго п...предупредили, чтобы мы даже не с...смотрели на вас. Иначе Вахтанг Тенгизович с...сразу с работы выгонит или е...еще, что похуже с...сделает.
Девушка звонко от души рассмеялась.
- Да это он шутит. Вахтанг он такой шутник!
- И...извините, Надежда Владимировна... - парень попытался встать с кресла. - Я лучше п...пойду. Уже поздно.
Девушка презрительно надула губы.
- Что, испугался? Какой же ты мужик после этого.
- Нет, я лучше п...пойду.
Парень привстал, но девушка обхватила его за плечи и с силой усадила обратно в кресло. Затем быстро пересела к нему на колени и рукой взялась за галстук.
- Андрюша, милый мой! - ласково заглядывая ему в глаза, сказала она. - Куда ты собрался? Тебя девушка пригласила провести с ней вечер. Ей грустно, одиноко. А ты ее вдруг бросаешь. Это нехорошо. Так не надо делать. Ну...ну. Не красней. А может ты у нас еще не целованный? Тогда я тебя научу, как это делается. Смотри...
Девушка медленно сняла с лица парня очки, обвила его шею своими длинными руками и, нагнув голову долго, в засос поцеловала в губы. Судорожно вздохнув, тот попытался вырваться из ее объятий, но потом смирился и, неумело обняв ее за талию, затих в кресле. Наконец, девушка отпустила его.
- Понравилось? Вот видишь. Ничего страшного в этом нет. Теперь давай еще раз вместе. Поехали...
Они снова поцеловались.
- О! ...да я смотрю, ты уже возбудился. - девушка с интересом взглянула на парня. - Ну-ка, дай я посмотрю. Слушай!.. - она покачала головой. - А ничего он у тебя. Для твоего возраста вполне приличный размер. Я даже меньше видела.
Губы парня растянулись в глуповатой улыбке и он, неуклюже обхватив девушку руками, попытался вместе с ней встать с кресла. С трудом, приподняв ее, он, нетвердо ступая ногами, пошел к двухспальной кровати в углу комнаты. Девушка с силой развела его руки в стороны и ловко соскочила на пол.
- Куда ты, Андрюша! Куда?.. На сексодромом? Нет! - она шутливо погрозила ему пальцем. - Тебе еще рано этим со мной заниматься. Я девочка дорогая, избалованная. Чтобы со мной переспать, надо много денег иметь. Вот подрастешь, заработаешь хоть немного того, что Вахтанг имеет. Тогда и у тебя будет такая девочка, как я. А пока мы с тобой другим займемся. Иди сюда. Садись в кресло.
Девушка вновь усадила парня в кресло и присела к нему на колени. Она обхватила одной рукой его шею, поцеловала в губы, а второй быстро расстегнула молнию на его брюках.
- Такое тебе, наверное, раньше еще никто не делал? Раздвинь пошире ноги и сиди спокойно. Я сама все сделаю. Расслабься. Вот так. Не бойся. Все будет хорошо. Тебе вот так приятно?
- Да...а...
- А вот так. Обхвати меня. Вот так, хорошо... Ну вот и все. А теперь иди в ванну. Вытрись, а то на брюки все потекло.

Парень исчез с экрана и через минуту появился вновь.
- Ну что понравилось? - девушка задорно подмигнула ему.
На лице парня опять появилась глуповатая улыбка.
- Да... Наденька, - он остановился рядом с ней и подтянул на себе забрызганные водой брюки. - Может, повторим? - телячьи глаза парня жалобно уперлись в ее грудь.
- Нет! - девушка усмехнулась и решительно покрутила головой. - Хватит... Сам повторишь, когда захочешь.- она поправила на себе волосы и, громко стуча каблучками, подошла к стоящему в углу комнаты трюмо. - А теперь, любимый мой, давай поговорим серьезно. - в голосе девушки вдруг зазвучали металлические нотки, а ее лицо до этого ласковое и доброе стало сосредоточенным и строгим. - И для начала договоримся с тобой так. Я скоро стану женой Вахтанга, и поэтому зови меня все-таки Надежда Владимировна. Хоть я и на год тебя младше.
- Извини... Извините меня пожалуйста Надежда Владимировна. - смущенно пробормотал парень и растерянно заморгал глазами.
Девушка холодно кивнула головой.
- На первый раз извиняю. А теперь посмотри сюда...
- Куда?
- Вот сюда. - девушка показала рукой на висящее напротив кресла зеркало. - Видишь, здесь на раме какая-то штучка закреплена.
- Вижу.
- Знаешь, что это?
- Нет...
- Это, любимый мой, - сказала девушка назидательным тоном. - малогабаритная видеокамера. И все что мы сейчас с тобой тут делали, записано в одну коробочку. И эту запись можно прокрутить где угодно и когда угодно. Ты меня понимаешь?
- Нет...
Девушка грустно вздохнула.
- Какой ты, однако, непонятливый Андрей, хоть и очень умный. Вон, даже волос на голове у тебя уже не осталось.
Она подошла вплотную к парню.
- Эту запись Андрюша дядя Вахтанг может в любое время увидеть. И знаешь, что тогда с тобой произойдет. Мне даже страшно это представить! - она с гримасой ужаса раскрыла рот и закрыла глаза ладонями.
- Но вы же сами... все делали. - растерянно пробормотал парень.
Посмотрев на него сквозь раздвинутые пальцы, девушка, усмехнувшись, заметила.
- Да. Сама... Но ты меня заставил это сделать!
- Надежда Владимировна как вы так можете говорить? Вы же сами мне это п-предложили. - голос парня задрожал. Его лицо стало бледнеть, а лоб покрылся испариной.
- Господи! Андрей... Мальчик мой! - девушка с нежностью погладила его по голове. - Вахтанг не будет в таких тонкостях разбираться и поверит он мне, а не тебе. Можешь в этом не сомневаться. - она заглянула ему в глаза. - А дальше он сразу отрежет тебе, то, за что, я сейчас держалась. Ты меня понимаешь. Не смотри на меня так, не надо. Ничего не поделаешь... жизнь жестокая штука. И дураки в ней надолго не задерживаются.
- Надежда Владимировна! Как же так? Что вы сделали. Как вы так можете...
Девушка снова вздохнула.
- Ну вот, заплакал... Так я и знала, что этим все закончится. Ладно, не плачь. На платок. Утрись и слушай меня внимательно. Я, два раза не буду повторять. Слушаешь?
- Да... - прохныкал, вытирая глаза платком, парень.
- С этого дня ты будешь мне рассказывать все, что узнаешь, про финансовые операции в корпорации. Про все эти ваши акции, облигации и другие не знаю, как они еще там называются бумажки. Ты меня понял?
- Да. Понял. - парень растерянно кивнул головой. - Но зачем вам это? Нам запрещено это рассказывать. Даже вам.
- Я это знаю, - девушка снова ласково посмотрела на него. - Ты не подумай что-нибудь плохое. Это чисто женское любопытство. Просто я должна знать, что делает Вахтанг. Я не могу допустить, чтобы около него появилась другая женщина. А среди бизнесменов их сейчас полно. А он вдруг уезжает... Мне ничего не говорит. Вот как сегодня. И я не знаю для чего. То ли действительно по делам, то ли на свидание с какой-нибудь очередной бл... А мне это обязательно надо знать. Ты меня, надеюсь, понимаешь?
- Да.
- Вот и хорошо. А теперь иди к себе. Мне пора баю-бай. А то завтра Вахтанг приезжает и мне надо быть в форме. Давай иди. Не переживай. Все будет нормально.
- А вы никому не скажите?
Девушка грустно улыбнулась.
- Я же сказала что нет. Ну, давай, я тебя по головке поглажу. Ладно, все, иди.

Лисовский выключил монитор и, сидя в кресле, долго смотрел в его черный потухший экран. Затем ни говоря не слова, встал и вышел из кабинета, осторожно прикрыв за собой входную дверь.

Серебристый "Бентли" стремительно мчался по широкой приморской автостраде. Надежда, высунув руку в окно, подставила ладонь теплому влажному воздуху и рассеянно глядела на, пробегающие мимо ночные ландшафты Лазурного берега. После недавно прошедшего дождя, чисто вымытый асфальт ослепительно блестел в лучах лунного света, а воздух легкий и прозрачный свободно вливался в ее грудь. По обеим сторонам извилистой автострады непрерывной лентой тянулись фруктовые сады. Деревья стояли в полном цвету, и ей казалось, что машина мчится по сплошному цветнику, окрашенному в белый и розовый цвета и вырваться от туда уже никогда не сможет.

Сегодня весь день они с Гонгадзе провели в Каннах. Утром она сопровождала его на бизнес-ленч с деловыми партнерами, а вечером они побывали на помпезном открытии очередного Каннского фестиваля. Знакомый режиссер достал два пригласительных билета, и они с Гонгадзе попали во Дворец фестивалей через парадный вход.
Надежда, бросая обворожительные улыбки в пеструю толпу зрителей, не спеша поднималась по широкой устланной красными ковровыми дорожками, лестнице. Розовое вечернее платье плотно облегало ее стройную, изящную фигуру, а распущенные длинные волосы делали едва ли не самой очаровательной участницей этого торжества. На голове у нее разноцветными огоньками переливалась бриллиантовая диадема, подаренная ей Гонгадзе на обручение. Набросив на плечи легкий прозрачный шарф, Надежда немного кокетливо позировала многочисленным фотографам, снимающим ее для различных журналов и, поцеловав Гонгадзе перед телекамерой, со смехом сказала несколько слов знакомому репортеру светской хроники.
С трудом, выбравшись из толпы журналистов, они поднялись к украшенному иллюминацией входу в зал. На верхней ступени лестницы, Гонгадзе опять задержал какой-то корреспондент и видимо по предварительной договоренности, тот начал давать ему пространное интервью о внутреннем положении в России.
Постояв несколько минут рядом, Надежда безнадежно махнула рукой и, придерживая рукой, длинный подол платья, отошла в сторону. Увидев официанта, она знаком подозвала его к себе и взяла с подноса пенящийся прозрачными пузырьками бокал шампанского.
Неожиданно, кто-то осторожно взял ее за руку. Решив, что это очередной папарацци, она тяжело вздохнула и, состроив на лице брезгливо-недовольную гримасу, повернулась к нему.

Дмитрий Николаевич, одетый в элегантный черный фрак и галстук-бабочку, галантно поцеловал ей руку и, незаметно положив в ладонь, записку, слегка кивнул головой. Увидев его, Надежда растерянно улыбнулась и вдруг почувствовала, как ее лицо начинает заливаться краской смущения.

После встречи на обручении, они не виделись больше месяца. Гонгадзе повез ее в трехнедельный круиз, и они вернулась в Ниццу только два дня назад. За те полгода, что она жила на вилле, Надежда стала понемногу забывать Федорова. Но их неожиданная встреча месяц назад опять всколыхнула в ней старые чувства и разожгла их с новой, небывалой силой. Ее увлечение им стало напоминать какую-то болезнь. Она чувствовала, что сама себя загоняет в угол, но сделать с этим ничего не могла. Это чувство было выше нее, и у нее просто не было сил преодолеть эту зависимость от любимого мужчины. Оно превратило ее жизнь в какой-то кошмар. Вместо счастья приносило только страдание и разочарование. Оно разрушало и изматывало ее. Она не находила себе места и даже лежа в постели рядом с Гонгадзе не могла заставить себя не думать о Федорове. Видела перед собой только его лицо. Ощущала на себе его прикосновения. Слышала его голос. Ей казалось, что других мужчин на земле просто не существует. Ей был нужен только он один. Единственный! И только он мог сделать ее счастливой.
Она пыталась отвлечься от этих мыслей. Начала больше пить крепких напитков. Почти каждую ночь проводила в клубах. Старалась знакомиться с новыми людьми. Посещала друзей. Но все было тщетно... Как только она оставалась наедине с собой, лицо Федорова тут же вставало перед ней. Ласки Гонгадзе становились ей, невыносимы. Порывы бешенства и тоски все чаще овладевали ей. Страсть сжигала ее. За время круиза она сильно похудела, и Гонгадзе даже предложил ей показаться врачам. Она старательно скрывала от него свои переживания, была по-прежнему мила и ласкова с ним, но чувствовала, что так притворяться надолго ее не хватит и эту дилемму - остаться с Гонгадзе или уйти к Федорову, рано или поздно ей все равно придется решать.

Надежда застыла на месте, не сводя с Дмитрия Николаевича своих заблестевших глаз. Тот еще раз учтиво поклонился, и быстро обходя, корреспондентов и гостей фестиваля исчез за их спинами. Проводив его долгим, мучительным взглядом, она отпила из бокала немного шампанского и, зажав вдруг вспотевшей ладонью записку, направилась к Гонгадзе. Постояв рядом с ним, она смущенно и растерянно улыбнулась корреспонденту и, взяв Гонгадзе под руку, быстро повела его к входу в зал.
Тот с удивлением взглянул на нее.
- Надя, я еще не успел закончить интервью...
- Пусть остальное допишет сам, - шепнула ему Надежда. - Там на лестнице появилась одна фотомодель, с которой я встречаться не желаю не при каких обстоятельствах. Иначе мы начнем выяснять с ней наши запутанные отношения, и может пострадать моя прическа.
Гонгадзе снисходительно улыбнулся.
- Ну, тогда все понятно! Пойдем быстрее.
Уже перед входом в зал, Надежда остановилась и махнула ему рукой. - Ты иди пока, поищи наши места, а я скоро приду. - она отдала ему свою сумочку и, разматывая на ходу шарф, быстрым шагом направилась к женской комнате.
Закрывшись в кабинке, она осторожно развернула записку. На ней был нарисован план дворца, с отмеченным на нем местом встречи. Разорвав записку на мелкие кусочки, она выбросила ее в унитаз, и немного подождав, вышла в коридор и, поправив на себе платье, быстрым шагом направилась в дальний угол фойе.

Дмитрия Николаевича она увидела сразу. Он стоял в окружении двух молодых, одетых с изысканным вкусом девушек, судя по внешности, типичных англичанок и рассказывал им что-то веселое. "Какой он сегодня красивый!" - вдруг подумала Надя, пристально вглядываясь в знакомые черты его лица. Черный фрак действительно очень гармонировал с его прической и волевым подбородком и подчеркивал стройную широкоплечую фигуру.
Услышав громкий девичий смех, она сердито сдвинула к переносице брови, и медленно двигаясь вдоль стены, стала осматривать висящие на стендах постеры новых фильмов. "Эти девчонки могут с ним так просто болтать, смеяться его шуткам. А я вынуждена скрывать свои чувства. Встречаться с ним тайком." - подумала она, и ее сердце неприятно кольнула острая игла зависти. Чувствуя, как в ней начинает закипать знакомое чувство раздражения, она закусила нижнюю губу. "Ну почему мне в жизни так не везет?" - с тоской подумала Надя, глядя на смеющихся англичанок. - "Вот этим же пигалицам все можно. А на мне как проклятье какое-то. В кои веки встретила нормального мужика. И он ко мне не равнодушен. Живи да радуйся! Но нет. Все не как у людей..." Она еще раз поглядела на Дмитрия Николаевича и, обмахиваясь в душном воздухе коридора шарфом, остановилась напротив стенда с новым фильмом Бандераса. "Такой мужик долго один не будет. Только отвернись. Сразу к рукам приберут." - непроизвольно мелькнула у нее мысль. Надежда скосила глаза и с ненавистью посмотрела на англичанок. Одна из них действительно была очень красивой - узкие губы, небольшой с горбинкой нос, зеленые глаза, оттенявшие пышные медные волосы. Очевидно, она пользуется хорошей краской, злорадно подумала Надя о цвете ее волос. Наконец она услышала, как Федоров попрощался с девушками и, через несколько секунд, боковым зрением увидела рядом его запоминающийся профиль.

Какое-то время они стояли, молча, разглядывая фотографии. Затем Дмитрий Николаевич тихо сказал.
- Здравствуй! Пришлось тебя здесь потревожить, но другого выхода не было. По моим сведениям через три дня Гонгадзе летит в Москву. Если ты решилась действовать, то у тебя остается очень мало времени.
Надежда немного наклонила голову в бок, и как бы любуясь пейзажем на стенде, быстро ответила.
- Я это знаю. Тот финансовый консультант, о котором ты говорил на обручении, теперь меня обо всем информирует. К сожалению, пока, возможности узнать пароль не было. На меня оформлена на Кипре фирма и туда начали приходить деньги. Гонгадзе скупает здесь акции и другие ценные бумаги. Я уже подписала несколько платежек для оплаты этих сделок. Сегодня, после окончания церемонии, он будет договариваться с очередными продавцами. Но основной капитал из России должен поступить дня через два.
Вдруг Дмитрий Николаевич пристально взглянул на нее.
- Надя! Ты, возможно, меня не поймешь, но я думаю, тебе стоит рассказать Гонгадзе о том, что готовят ему в Москве.
Надя удивлено повернула к нему голову.
- Зачем?..
- Я боюсь за тебя. Если даже Гонгадзе в Москве арестуют, здесь тебя вряд ли теперь оставят в покое. Ты стала слишком много знать. Если деньги пропадут, то Лисовский сразу все поймет и тогда, то, что с тобой делали в Линце, покажется тебе детской забавой. Они умеют заставить говорить. Если бы тогда, на вилле мы сделали все тихо, то можно было бы рискнуть, но сейчас это слишком опасно. - пояснил он.
Надежда молчала.
Дмитрий Николаевич осторожно взял ее за руку и, не поворачивая головы, продолжил.
- Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось. Может оставить пока все как есть? Мы с тобой будем изредка видеться, возможно, даже наедине. Гонгадзе ведь не вечен.
- Я не хочу видеться с тобой изредка! - резко ответила Надежда и посмотрела ему в глаза. - Если все пройдет нормально, несмотря на мое прошлое... ты женишься на мне.
- Да. - без колебаний ответил он.
- И у нас будут дети?
- Конечно. Как ты решишь, так и будет.
- Ты любишь меня?
Дмитрий Николаевич вздохнул и кивнул головой.
- Зачем ты это спрашиваешь? Разве не знаешь ответ. Конечно, люблю!
Надежда наклонилась к его уху и горячо зашептала.
- Дима! Я без тебя тоже не могу. С ума сойду наверно. - ее голос дрожал от волнения. - Думала, забуду тебя, а как снова увидела на обручении, поняла, что нет. Не смогу без тебя, хоть Вахтанг всю золотом осыплет с ног до головы.
- Может у нас судьба такая...- грустно сказал Дмитрий Николаевич.
Лицо Надежды побагровело.
- Плевала я на судьбу! Тебя я все равно никому не отдам. Зубами вырву! - она тяжело дышала, не сводя с Федорова своих горящих глаз. - А что касается программы. - Надежда обмахнулась шарфом. - Я подумаю, что можно сделать. Поговорю с Андреем. Может он что-нибудь знает.
Она ненадолго замолчала и потом вдруг спросила.
- А кто были эти девушки?
Дмитрий Николаевич пожал плечами.
- Так... живем по соседству.
Потом, видимо поняв причину ее вопроса, он улыбнулся.
- Надя! Между нами ничего нет! Как ты могла такое себе вообразить.
Надежда отвернулась.
- Ладно. Оставим этот разговор.
Дмитрий Николаевич сжал ее ладонь.
- Я тебя очень прошу. Хорошо подумай и все взвесь. Я хочу, чтобы в этой ситуации решение приняла ты сама. Сейчас твой ход в игре. Мое мнение ты уже знаешь. А теперь мне пора идти. Не надо чтобы нас с тобой видели вместе.
Он кивнул ей на прощание головой и, повернувшись, быстро пошел к выходу. Они были так взволнованы разговором, что не заметили за спинами гостей и участников открытия фестиваля, лица Лисовского внимательно наблюдавшего за их встречей.

Поздно вечером, после окончания церемонии открытия фестиваля, Гонгадзе повез ее и двух своих новых деловых партнеров в расположенный недалеко от дворца, арендуемый им офис. Надежде снова пришлось постоянно улыбаться и непринужденно поддерживать светскую беседу, вначале в обществе какого-то толстого японского бизнесмена с маленькой тщедушной женой, а потом два часа слушать непрерывные жалобы пожилой английской леди, пока ее муж беседовал о чем-то с Гонгадзе с глазу на глаз.
Отношения с такими дамами у нее обычно не складывались. Ощущалась разница в возрасте и бешенная зависть этих титулованных, но некрасивых особ к ее внешности. Да и мужчины, вместо того чтобы обсуждать свои проблемы, постоянно пялили на нее глаза. Ей это было неприятно. Она как-то сказала об этом Гонгадзе, но он поднял ее на смех и заявил, что с его точки зрения так и должно быть. Почему если он богаче их, его подруга, а в будущем жена не должна быть красивее их жен и подруг. Надежда запомнила этот разговор и долго, потом его вспоминала. Получается, несмотря на все его страстные слова о любви к ней, она для него по-прежнему только красивая кукла. А когда постареет и потеряет былую красоту... Что тогда? Выбросит? Возьмет другую. Похоже, Вахтанг ничуть не изменился. Все у него должно быть лучшее - его фирма, его дом, его женщина...
Надежда уже довольно бойко говорила по английский и, слушая свою собеседницу, мысленно представила себя на ее месте через много лет. Ужаснувшись этому сравнению, она непроизвольно нахмурила брови и постаралась перевести беседу на более интересные для нее темы. Вспомнив недавно прочитанный любовный роман Мерил Хенкс, она невзначай спросила англичанку, ее мнение о нем. Та встрепенулась и к величайшей досаде девушки, заявила, что там главная героиня тоже страдала постоянными головными болями. К концу разговора у Надежды самой разболелась голова, и она с нескрываемой радостью встретила выходящего из кабинета Гонгадзе.

После переговоров они все вместе поехали в небольшой японский ресторан, расположенный на набережной и выпили там несметное количество маленьких чашечек горячего саке, закусывая "сушу" и поджаренными устрицами в маринаде. Прислушиваясь к разговору за столом, Надя поняла, что сегодня предстоят большие платежи за проданные англичанином акции какой-то сельскохозяйственной фирмы. К концу ужина она совсем захмелела и, обнявшись с англичанкой, громко пела под караоке "Подмосковные вечера". Та оказалась хорошей партнершей, и Надежда получила истинное удовольствие от дуэта с ней.
Уже поздно ночью, сев в машину, они с Гонгадзе долго прощались с англичанами, приглашая их посетить свою виллу и когда согласие было, наконец, получено и машина тронулась, Надежда, совсем разомлев в духоте, заснула, положив, свою голову ему на плечо. Гонгадзе обнял ее и всю дорогу гладил густые черные волосы девушки и что-то шептал ей на ухо, щекоча жесткими усами лицо и шею. Уже подъезжая к вилле, Надя проснулась и, открыв окно, стала жадно вдыхать ворвавшийся в машину соленый морской воздух. Когда голова у нее немного прояснилась, и перестало больно ломить затылок, она откинулась на спинку сиденья и, закрыв глаза и, казалось, не замечая ничего вокруг, надолго задумалась.

Когда Надя вышла из машины, ее вдруг повело в сторону, и она, не устояв на ногах, чуть не свалилась на клумбу с цветами. Гонгадзе схватил ее за талию и крикнул двум сопровождающим его охранникам, чтобы те помогли отвести Надю в дом. На втором этаже она нежно обняла его за шею и, визжа, стала отбиваться от охранников, когда те и горничная попытались отнести ее к ней в комнату.
- Ладно. Несите ко мне. - махнул рукой Гонгадзе и направился к своему кабинету. Надежду положили на широкий кожаный диван, стоящий напротив письменного стола и закрыли сверху теплым мохнатым пледом. Она поворочалась под ним, устраиваясь поудобнее и, через минуту, уже спала, сопя и по-детски причмокивая во сне губами.
Когда охранники ушли, Гонгадзе снял костюм. Переоделся в пижаму и сразу подсел к компьютеру. Он долго набирал на экране какой-то длинный текст, затем просмотрел по Интернету показатели ведущих мировых бирж, и уже когда часы пробили полночь, запустил программу "клиент-банк". Открыв экран, где надо было вводить пароль, Гонгадзе вдруг замер и, повернувшись в кресле, посмотрел на, безмятежно спящую на диване девушку.

Надя глубоко вздохнула и, громко причмокнув сухими от волнения губами, что-то невнятно произнесла во сне. Сквозь опущенные ресницы она видела, как Гонгадзе повернулся и долго смотрел на нее. Потом вдруг встал и подошел к дивану. Ее ладони похолодели и стали влажными. "Неужели что-то заметил..." - с замиранием сердца, подумала Надя. Но Гонгадзе, постояв несколько секунд у дивана и поправив под ее головой подушку, опять вернулся к монитору, и быстро, в одно движение, набрал на клавиатуре пароль. Надя чуть не вскрикнула от удивления, и потом долго внутренне усмехалась. - "Стоило так мучиться, если слово пароля записано у нее в паспорте в графе имя." После возвращения из круиза, она уговорила Гонгадзе повесить на стене рядом с его письменным столом большое венецианское зеркало и теперь монитор и клавиатуру с дивана было видно как на ладони. Она устало уткнулась лицом в подушку и, почувствовав, как после нервного напряжения ее начало немного знобить, попыталась по-настоящему заснуть. Ее глаза стали слипаться. Фигура Гонгадзе все больше расплывалась в синеватых лучах настольной лампы, стоящей рядом с ней на тумбочке, и, наконец, когда он уже вставал из-за стола, она провалилась куда-то в темноту.

Утром она никак не могла понять, где находится. Она растерянно потрогала рукой диван, на котором лежала. Обвела сонным взглядом комнату и, наконец, вспомнив вчерашний вечер, догадалась, как здесь очутилась, и кто ее мог догола раздеть, пока она спала. Чувствуя себя совершенно разбитой, после проведенной ночи, Надежда скинула на пол плед и, посмотрев на грязную смятую простыню, решила пойти в душ. "Здорово вчера набралась в ресторане. Ничего не помню..." - подумала она, поморщившись от сильной головной боли, и потерла обеими ладонями виски. Голова у нее болела с каждой минутой все сильнее и сильнее, ее подташнивало, а во рту чувствовался какой-то противный металлический привкус.
Прохладные, живительные струи приятно обожгли ее тело, прогнав последние остатки сна. Она подставила под них свою голову и когда та окончательно прояснилась и тугой обруч, тисками сжимающий ее, исчез, она вдруг вспомнила, что сегодня должна принять наверно самое важное в своей жизни решение. Решение, от которого будет зависеть ее дальнейшая судьба, а возможно и сама жизнь. Наскоро потерев спину полотенцем, она натянула на еще мокрое тело джинсы и, прикрыв рукой грудь, пошла в спальню к Гонгадзе.

Он еще спал... Надежда осторожно присела на край кровати и долго смотрела на его, покрытое глубокими морщинами, некрасивое, усталое лицо. Оно казалось ей какой-то безликой маской надетой на живую, трепещущую плоть. Ничто не отражалось на нем, и даже в гневе оно было всегда спокойным и бесстрастным. Она откинула за спину мокрые волосы и осторожно провела кончиками своих длинных, тонких пальцев по его лбу, носу, подбородку. Почувствовала, как на его шее медленно билась жилка артерии.
"Любишь ли ты его?" - спросила Надя саму себя и тут же ответила честно и откровенно. - "Конечно, нет!" В верности этого ответа у нее не было никаких сомнений. "Тогда почему ты с ним?" - снова спросила она себя. И вот на этот вопрос прямого и откровенного ответа у нее не было. Да, она не любила Гонгадзе, но за то время, что они жили вместе, она, как-то постепенно привыкла к нему. К его необузданному, взрывному характеру. Его шокирующим выходкам и импульсивным, часто противоречащим логике и здравому смыслу, решениям. Она научилась управлять его эмоциями и поступками и часто одного ее слова или взгляда было достаточно, чтобы он покорился ей и выполнил то, что она хочет. Она вдруг почувствовала над ним свою силу! И ей казалось это невероятным. Зная его много лет, она привыкла к его деспотизму, желанию безраздельно властвовать над всеми, кто находится вокруг него. Так и было до ее поездки в Вену. Из-за этого она и хотела с ним порвать. Но сейчас он менялся прямо на ее глазах, и она чувствовала, что причиной этому была она сама.
После возвращения к Гонгадзе Надежда незаметно для себя привыкла к тому комфорту и роскоши, в которой она сейчас жила. Ее шкафы были забиты самой дорогой одеждой от лучших мировых домов моды. Она пользовалась тремя роскошными автомобилями, и, не задумываясь, тратила за один визит в престижный бутик несколько тысяч долларов. К ее услугам были лучшие ателье и косметические салоны Ниццы. Она была хозяйкой этого громадного дома, где в ее подчинении были десятки швейцаров, горничных, лакеев и поваров. Надежда, как о кошмарном сне, вспоминала свое существование в маленькой квартирке на окраине Вены.
Бурная светская жизнь захватила ее! Она с упоением занималась верховой ездой. Гонгадзе купил ей несколько скаковых лошадей, и она часами пропадала в, расположенном недалеко от вилы, манеже, восхищаясь умом и грацией этих благородных животных. Ей было приятно чувствовать себя женщиной, которая занимает в обществе положение, о котором другие могут только мечтать. Ей льстило то внимание и зависть, когда она под руку с Гонгадзе появлялась на очередной светской вечеринке. Ее фотографии не сходили со страниц модных журналов. А для интервью с ней журналисты готовы были часами стоять у ворот виллы, дожидаясь, когда она, наконец, обратит на них свое внимание. Бросать все это и идти в неизвестность, даже с горячо любимым человеком? Надежда раз за разом задавала себе этот вопрос, и однозначно ответить на него пока не могла.
Она неподвижно сидела на кровати и, кусая губы, напряженно думала. А может согласиться с Федоровым? Зачем так рисковать и терять все то, что она с таким трудом получила в этой жизни. Такой шанс выпадает только один раз. Они с Федоровым смогут изредка встречаться. Если хорошенько надавить на Вахтанга, то можно купить квартиру в Ницце и тогда эти встречи будет проще организовать. Все ее знакомые жены пожилых олигархов так и делают. И мужья этих жен, даже зная про их бурные романы с молодыми поклонниками, не особенно возражают против этого.
"Вопрос в другом," - думала Надежда. - "Сколько это будет продолжаться?" Федоров может уехать в Москву, да и где гарантия, что, когда он будет один, без нее, какая-нибудь дерзкая красотка не подставит ей ножку. Он мужик видный. За такого многие готовы замуж выскочить. То, что она увидела его на открытии фестиваля с двумя молодыми красивыми девушками, дало ей серьезный повод для таких размышлений. Невольно сравнивая себя с ними, она все-таки вынуждена была признать, что прежняя неустроенная жизнь и выпавшие на ее долю испытания порядком утомили ее, расстроили нервы и стали как это не прискорбно, сказываться на ее внешности. Конечно, при помощи лучших косметологов ей удавалось пока это скрывать. Но, вспоминая юных, задорных англичанок, она с горечью чувствовала их превосходство над собой. Они и без косметики отлично выглядят, а она без нее уже и на улицу выйти боится.
И самое главное, о чем мечтала Надежда - она очень хотела детей! Она думала, про это постоянно, ночью и днем, проезжая по улицам Ниццы и гуляя в роскошном саду виллы, в кровати с Гонгадзе, и, танцуя, на светском рауте. Узнав о беременности очередной своей подруги, Надежда надолго впадала в глубокую депрессию, запиралась в своей комнате и срывала гнев и раздражение на прислуге. В такие дни даже Гонгадзе старался не попадаться ей на глаза. Она не находила себе места и все яснее понимала, что попала в какой-то заколдованный круг. Годы безвозвратно уходили, и она со страхом думала, сможет ли при такой жизни нормально родить. Общение с мужчинами, которые пытались получить от нее максимум удовольствия, частая смена партнеров доставляло ей немало неприятностей. Ей пришлось постоянно посещать врача. И, к сожалению, визиты к нему ее не обнадеживали. Как он ей уже не раз говорил, с возрастом, после тридцати у нее могли возникнуть серьезные проблемы, и с беременностью тянуть он не советовал. Чем раньше она родит, тем успешнее будут роды и здоровее будет ребенок. Она не рассказывала Гонгадзе о своих проблемах, стесняясь этого, но, с каждым прожитым днем все яснее понимала, что надо срочно что-то предпринимать.
Надежда тяжело вздохнула и потерла ладонями лицо. "Господи, что же делать?" - подумала она. - "На что решиться?" Она долго сидела на кровати рядом с Гонгадзе. Затем вдруг протянула к нему свою руку, желая его разбудить, но почему-то передумала, встала и, осторожно закрыв за собой дверь, вышла в коридор.

Время до завтрака она провела в одиночестве, гуляя в роскошном весеннем саду виллы. Когда дворецкий нашел ее и доложил, что стол накрыт, она рассеянно посмотрела на него и, не говоря ни слова, пошла в столовую. За завтраком она была молчалива и задумчива. Невнимательно слушала Гонгадзе. Невпопад отвечала на его вопросы. И с усилием улыбалась его обычным шуткам и остротам. Наконец, когда они уже заканчивали пить кофе, Надежда поставила, пустую чашку на стол и, взглянув на Гонгадзе своими большими голубыми глазами, вдруг сказала.
- Вахтанг! Я хочу ребенка...
Гонгадзе не понял ее и, подняв удивленные глаза, переспросил.
- Какого ребенка?
Надежда краешками губ грустно улыбнулась.
- Обыкновенного...
Гонгадзе недоуменно пожал плечами.
- Но у меня уже есть три сына.
- А у меня никого нет. - все так же грустно сказала Надежда.
Гонгадзе взял со стола сливки и добавил их в кофе, Затем размешал его и осторожно спросил.
- А разве нам плохо вдвоем? Мне только шестьдесят два года и здоровье у меня, как говорят врачи, еще крепкое. Лет двадцать, наверное, протяну.
Надежда вздохнула, затем краснея и, чертя пальцем на скатерти замысловатые узоры, смущенно произнесла.
- Но мне сейчас уже двадцать три. И врач говорит, что тянуть с беременностью не следует. Могут возникнуть проблемы.
Взглянув на Гонгадзе, она по его потемневшим глазам поняла, что он начинает нервничать.
- Надя! - глухим голосом сказал он. - Я не думал про это. Мне некогда заниматься пеленками и ты будешь постоянно занята им. Тебе будет трудно помогать мне.
- Но это моя главная задача в жизни. Я женщина Вахтанг! Пойми это! - Надежда, не отрываясь, с мольбой в глазах смотрела на него. - Если ты всерьез хочешь создать семью, то в ней должны быть дети. Наши с тобой дети, могут быть хоть какой-то гарантией того, что ты не бросишь меня, когда я постарею. - добавила она.
Гонгадзе удивленно посмотрел на нее.
- Надя! Как ты можешь так говорить! Ты мне нравишься не только внешне. До сих пор, мне казалось, что мы близки и духовно. Ты, как никто другой, понимаешь меня и можешь поддержать в трудную минуту. А она, боюсь, скоро может наступить.
- Вахтанг! Я всегда готова тебе помочь, но дети для меня самое главное в жизни. Пойми! - с болью в голосе повторила Надежда.
Гонгадзе сердито насупился.
- Я все понимаю Надя. Но я не готов сейчас к этому.
В столовой воцарилось тишина, и было слышно, как тяжело и часто дышит Гонгадзе. Они долго смотрели друг на друга, и Надя все поняла по его холодным, безучастным глазам. Пряча слезы, она отвернулась и посмотрела в окно.
- Хорошо. Вахтанг. Я тебя поняла.
Вдруг, что-то вспомнив, она спросила.
- Мне можно сегодня съездить за покупками? Давно в магазинах не была. Надо нервы полечить. - с трудом улыбнулась она.
Гонгадзе, не отрываясь от газеты, кивнул головой.
- Конечно. Ни в чем себе не отказывай. Если хочешь, возьми мою кредитку. Только приезжай пораньше. Мы ночью поедем на юбилей. А завтра в двенадцать дня я улетаю в Москву по делам.
- Спасибо! Тогда я пойду.
Надя встала из-за стола и, поцеловав Гонгадзе в щеку, быстро вышла из столовой.

Резко нажав на педаль газа, Надя посмотрела в зеркало заднего вида и включила левый поворот. Машины охраны нигде не было. "Ловко я их!" - подумала она и, перестроившись в левый ряд, развернулась на перекрестке в обратную сторону. Она пересекла устланную булыжниками площадь. Нырнула под крошечный с высокими ажурными опорами пешеходный мостик и, подъехав к находящейся в конце улицы автозаправке, остановилась.
Часы на башне старинного средневекового собора показывали только без десяти двенадцать. Оглядевшись вокруг и не заметив ничего подозрительного, она поставила свой ярко-красный "Ягуар" в очередь, выстроившуюся, к раздаточной колонке. Мужчины в соседних машинах стали бросать на нее любопытные взгляды. Заметив это, Надя нахмурилась и опустила на лицо темные очки. "Не хватало еще, чтобы меня здесь кто-нибудь узнал." - недовольно подумала она и нервно забарабанила перламутровыми ногтями по позолоченному ободу руля. Ей пришлось еще два раза взглянуть на часы, пока, наконец, в конце улицы она не увидела знакомую долговязую фигуру.
- Привет! - улыбнулась она, когда Андрей сел рядом с ней на сиденье. - Очень рада тебя видеть. - она протянула ему руку.
Андрей тоже улыбнулся, и с нежностью пожал ее.
- Я тоже!
- Извини, - Надежда грустно вздохнула. - У меня очень мало времени. Поэтому и попросила тебя срочно приехать сюда.
- Я понимаю.
- Ты принес?
- Да...
Он вытащил из дипломата небольшую брошюрку.
- Вот, то, что ты просила.
- Спасибо...
Надежда ласково провела ладонью по щеке Андрея. Тот покраснел и, опустив глаза, неуверенно спросил.
- Когда мы снова увидимся?
Надежда неопределенно пожала плечами.
- Сам знаешь. От меня это не зависит.
- Ну, а все-таки?
Она подняла вверх глаза и задумалась.
- Давай договоримся на следующий вторник. Вахтанг будет в Москве. Приезжай на виллу часикам к восьми вечера. Я к тому времени освобожусь и найду тебя.
- Хорошо. - он кивнул в ответ.
- Придется нам опять с тобой в машине на заднем сиденье развлекаться. - усмехнулась Надежда.
- Мне все равно где. Лишь бы с тобой.
- Тебе прошлый раз понравилось?
- Не то слово... Я каждую ночь тебя вспоминаю.
Андрей еще сильнее покраснел и приглушенным голосом спросил.
- А как я тебе... ну это... как мужчина?
- Вполне, - Надежда снова грустно улыбнулась. - Ты оказывается, быстро этому учишься. Никогда бы не подумала, что из такого тихони классный самец получится. Меня в оргазм не так просто вогнать. Для этого здорово постараться надо. Но у тебя все получается неплохо.
Наклонившись, она быстро поцеловала его в губы. Потом стерла с них следы своей помады и кивнула головой.
- А теперь иди. А то увидит нас еще кто-нибудь.
Он с нежностью заглянул ей в глаза.
- До вторника?
Она улыбнулась.
- До вторника...
Когда Андрей вылез, Надежда облегченно вздохнула, поправила на висках волосы и включила зажигание. Помахав ему из окна рукой, она тронулась с места и, быстро набрав скорость, через переулок выехала на центральную магистраль города. Доехав по ней до его старой части, она попетляла по узким темным улицам, проверяя, нет ли за ней слежки и, убедившись в ее отсутствии, остановилась на окраине Ниццы у небольшого пятиэтажного здания с красивыми готическими башенками на крыше.
Дверь в подъезд была открыта. Надежда прошла в парадную, и увидела на старой, потрескавшейся стене почтовые ящики.
..."десять", "одиннадцать", "двенадцать" - читала она вслух номера квартир. Вот он! Остановившись перед ящиком с номером "двадцать два", она вытащила полученную, у Андрея брошюру, вложила в нее небольшой заклеенный конверт и опустила все это в узкую щель.
- Фу!.. - она с облегчением вздохнула и вытерла ладонью вспотевший лоб. Одно дело сделало. Теперь осталось самое главное. Надо успеть позвонить пока ее не обнаружили. Надежда вышла из подъезда, села в машину и на предельной скорости погнала ее в порт.

В дверь громко постучали, и в кабинет Гонгадзе скорее не вошел, а влетел Лисовский.
- Вахтанг Тенгизович! У нас чрезвычайное происшествие! - прямо с порога взволнованным голосом доложил он. Несмотря на то, что ему приходилось докладывать о неприятностях, возбужденное лицо Лисовского сияло почему-то радостной улыбкой. Гонгадзе с трудом оторвался от документов, которые он готовил к своей поездке в Москву, и недовольно посмотрел на него.
- Я же просил меня не беспокоить! - хмуро бросил он, откладывая в сторону на небольшую мраморную подставку "кенон" с золотым пером. Лисовский, на ходу поправляя очки, быстро подошел к столу.
- Но ситуация требует немедленного вашего вмешательства! - настойчиво попросил он, стараясь придать своему лицу и голосу серьезное выражение.
Гонгадзе нахмурился.
- Ну, что у вас случилось? Докладывайте. - усталым голосом приказал он, откинувшись на спинку кресла.
- Смирнова вышла на связь! - одним духом выпалил Лисовский.
Гонгадзе с удивлением взглянул на него.
- Не говорите ерунды!
- Но здесь сомнений быть не может. Я все проверил лично. - голос Лисовского возбужденно дрожал.
На лице у Гонгадзе появилась гримаса, как будто он всю ночь не спал, мучаясь от сильной зубной боли.
- Я же просил оставить ее в покое! - недовольно сказал он, не сводя с Лисовского своего тяжелого взгляда.- Своими подозрениями вы чуть не сорвали наше обручение. С этой вашей идеей фикс, что она специально заслана сюда, вы скоро в сумасшедший дом попадете.
- На этот раз я готов изложить конкретные факты.
Гонгадзе криво усмехнулся.
- Попробуйте...
Лисовский взял со стола карандаш и подошел к большому плану Ниццы, висящему на стене кабинета.
- Три часа назад она поехала в город, пройтись по магазинам. - он сделал паузу и взглянул на Гонгадзе. Тот в ответ согласно кивнул. - По вашему распоряжению, две машины охраны следовали за ней. На светофоре в районе набережной Ля Круазет она оторвалась, и ее потеряли из виду. Вот здесь... - Лисовский показал карандашом на плане небольшой залитый зеленой и бежевой краской кружок. Гонгадзе недовольно свел брови к переносице.
- Как это случилось?
- Там всегда в это время много машин... - Лисовский смущенно замялся.
Гонгадзе махнул рукой.
- Ладно. Продолжайте. После разберемся.
Лисовский снова повернулся к плану.
- Через десять минут, мне позвонил один из ваших советников, и рассказал, что она назначила ему встречу недалеко от этого места. Я сразу направил туда машину охраны. Но они опоздали буквально на несколько секунд. - он снова смущенно посмотрел на Гонгадзе. - Советник сказал, что она поехала к центру города. Я обратился в дорожную полицию, чтобы они помогли ее найти. Видеокамера обнаружила ее в районе порта. Недалеко от перекрестка на улице Cassini. - Лисовский снова ткнул карандашом в схему города. - Она остановилась, вышла из машины и зашла в телефонную будку. По счастливой случайности, эта зона просматривалась в тот момент со стороны перекрестка. Там произошло дорожное происшествие. Она кому-то позвонила и поехала в ближайший супермаркет.
Лисовский сделал длинную паузу и пристально посмотрел на Гонгадзе.
- Я попросил определить номер, на который был сделан звонок и прислать информацию на этого абонента. Пять минут назад я получил факс из полиции.
Он положил на стол перед Гонгадзе сероватый листок бумаги.
- Она звонила некоему Франсуа Леру. Пятьдесят лет. Неженат. Живет один. В факсе указан его адрес.
- Ну и что? - с безразличием в голосе спросил Гонгадзе. - Мало ли зачем он ей понадобился.
- Дело в том, - медленно и тихо сказал Лисовский, не спуская с Гонгадзе своих глаз. - что по фотографии в этом человеке я узнал агента КГБ, который, в свое время работал с Федоровым. Я тогда послал на него сообщение своим друзьям сюда, но он вовремя сумел скрыться.
Гонгадзе ошеломленно посмотрел на Лисовского.
- Вы в этом уверены!? - хриплым голосом спросил он.
Лисовский утвердительно кивнул головой.
- Абсолютно!
В кабинете повисла тишина. Сцепив пальцы рук между собой, и положив их на стол, Гонгадзе надолго задумался. Лицо его внезапно осунулось и потемнело, а глаза растерянно бегали по стенам кабинета.
- Вы думаете, что она связана с Федоровым или работает на официальные структуры? - наконец прервал молчание он.
Лисовский пожал плечами.
- Трудно сказать. Содержание разговора мы, к сожалению не знаем. Но я думаю, Смирнова либо договаривалась о встрече, либо передавала какую-то информацию. Причем свой звонок она явно хотела скрыть. Уход от машины охраны, она сделала очень профессионально.
Гонгадзе помрачнел еще больше.
- И что вы предлагаете?
- Пока отложить проведение операции по выводу денег из России. И я должен сообщить о Леру и Смирновой местным властям.
Гонгадзе отрицательно покачал головой.
- Это невозможно. Там слишком много людей задействовано.
Лисовский чуть заметно усмехнулся.
- Но вы же помните условия сделки. Гражданство здесь вам предоставят только при условии вывода всех денег из России. И только в этом случае, забудут, про ту историю в Австрии.
Бросив на Лисовского неприязненный взгляд, Гонгадзе проворчал.
- Я это хорошо помню.
Лисовский продолжил.
- Если звонок Смирновой связан с этой операцией, то вы понимаете, чем все может закончиться, - он сделал паузу. - ...и чем это грозит лично вам! - с плохо скрытой угрозой добавил он.
- Я все хорошо понимаю, - лицо Гонгадзе внезапно посуровело и сделалось холодным и замкнутым. - Но отменять операцию уже поздно. А что касается, этого Леру... - Гонгадзе на несколько секунд задумался. - Давайте вначале попробуем разобраться в сложившейся ситуации сами. - предложил он. - Если он не связан с ФСБ или СВР, а работает только на Федорова, не будем впутывать в это дело власти. Я не хочу, чтобы у Надежды начались здесь неприятности.
Лисовский как-то странно усмехнулся.
- Предлагая такое, вы очень многим рискуете...
Лицо Гонгадзе вспыхнуло.
- Я знаю! Но настаиваю на своем предложении.
Лисовский с безразличием кивнул.
- Хорошо. Как вам будет угодно. Тогда можно сделать так. - предложил он. - Этого Леру мы незаметно возьмем и попробуем выяснить, что он знает. Он, очевидно, находится в розыске и поэтому со стороны полиции проблем у нас не будет. И, кроме того, в доме он живет один.
- Попробуйте. - согласился Гонгадзе. - Надежда пока ничего не должна знать. - строго предупредил он. - Я хочу поговорить с ней сам. Мы ночью поедем на побережье, отмечать юбилей. А когда вернемся, я жду вашего доклада.

Надежда в одних колготках сидела перед трюмо и мягкой кисточкой снимала с лица вечернюю косметику. Было ранее майское утро. Десять минут назад, они вместе с Гонгадзе приехали из ночного клуба, где отмечался юбилей известного московского певца, и она быстро раздевшись, собиралась пойти в душ. Она уже закончила снимать макияж с глаз, когда в дверь тихо постучали.
- К тебе можно? - в дверном проеме показалось хмурое лицо Гонгадзе. Она обернулась и, улыбнувшись, приветливо кивнула головой. - Заходи, Вахтанг! Извини, я так устала, просто с ног валюсь. А тебе сегодня в двенадцать часов уже улетать в Москву. И я хотела бы проводить тебя до аэропорта.
Гонгадзе, неслышно ступая, по мягкому персидскому ковру подошел к ней и нежно обнял за плечи.
- Наденька! - наклонившись к ее уху, шепнул он. - Ложись отдыхать... но если хочешь, давай на минутку сходим в гараж. Я приготовил тебе там небольшой сюрприз.
Надежда жалобно поглядела на него своими большими сонными глазами.
- Вахтанг, - попросила она,- Честное слово. Я так устала. Может, потом покажешь.
- Ну, дорогая! - Гонгадзе нетерпеливо переступил с ноги на ногу и еще крепче обнял ее за плечи. - Я столько потратил на него денег и мне очень хочется сделать тебе сегодня приятное.
Посмотрев на его обиженное лицо, Надежда тихо вздохнула и махнула рукой.
- Ну, ладно. Уговорил. Пойдем.
Она встала, быстро накинула короткий, чуть выше колен халатик. Одела, туфли на низком каблуке. И поправив у зеркала расческой волосы, взяла Гонгадзе за руку и вышла с ним в коридор.

Пройдя по темному переходу на первый этаж виллы, они спустились по узкой винтовой лестнице в подвал и, через небольшую дверь попали в просторное помещение гаража. У входа Надежда беспомощно остановилась.
- Вахтанг! Включи свет, пожалуйста. - попросила она. - Я ничего не вижу.
Он нашел в темноте ее руку и потянул за собой.
- Пойдем, я покажу тебе. Это там в глубине.
Обойдя стоящие в ряд машины, Гонгадзе провел ее в самый дальний угол гаража, и они оказались в небольшой комнате без окон, очевидно предназначенной для хранения бензина и запасных частей. Здесь было темно как в погребе. Остро пахло машинным маслом и еще чем-то, напоминающим уксус или разлитую серную кислоту.
- Подожди. Я сейчас включу освещение.
Через мгновение на потолке неожиданно ярко вспыхнула люминесцентная лампочка, и Надежда, прикрывшись ладонью от бившего ей прямо в глаза света, огляделась по сторонам.

Вдруг она непроизвольно вздрогнула и застыла на месте, пораженная увиденным зрелищем. У стены на стуле, безжизненно свесив вниз голые окровавленные руки, сидел человек. Его одежда превратилась в жалкие изорванные лохмотья, а лицо было обезображено и изуродовано до неузнаваемости. Около него на полу в разлившейся луже крови валялась небольшая, похожая на игрушечный пистолет бензопила...
Несколько секунд, девушка широко раскрытыми от ужаса глазами, смотрела на, сидящего на стуле человека, затем неуверенно шагнула к нему, и вдруг громко вскрикнув, закрыла рот рукой. Это изуродованное лицо с заплывшими глазами и окровавленным, распухшим ртом она узнала бы среди тысяч других! Это было лицо Франсуа Леру!

В тишине гаража за ее спиной послышались шаги и в комнату вошли Лисовский и два одетых в черные костюмы бритоголовых охранника. Лисовский поставил рядом с Надей табурет и, наклонившись, строгим голосом приказал.
- Садитесь, Надежда Владимировна. Нам предстоит с вами долгий разговор.
Его голос глухо отразился о стены комнаты и замер где-то в ее дальнем, темном углу. Надежда, прижав похолодевшие руки к груди, судорожно вздохнула и, не сводя испуганных глаз с Лисовского, медленно опустилась на табурет. Облизав пересохшие губы непослушным языком, она проглотила застрявший в горле комок и часто и тяжело задышала.
Несколько секунд Лисовский выдерживал томительную паузу. Затем пристально, не мигая, посмотрел Наде в лицо и все так же строго спросил.
- Вы знаете этого человека?
- Н...нет. П...первый раз ввиж...у. - заикающимся голосом с трудом ответила она.
Лисовский с нескрываемой иронией улыбнулся.
- Вы в этом уверены?
Надя безмолвно кивнула головой.
- А кому вы вчера звонили из автомата около двух часов дня?
- П...подруге... - она снова судорожно вздохнула.
Лисовский покачал головой.
- Вы Надежда Владимировна очень профессионально оторвались от охраны, но не учли одной досадной мелочи. В отличие от России, здесь все шоссе находятся под постоянным наблюдением дорожной полиции, и поэтому ваш звонок был снят на видеокамеру. Вот фотографии.
Он бросил на колени девушки пачку цветных фотоснимков.
- Узнаете себя? А вот справка из телефонной компании о номере, куда вы звонили. - Лисовский положил на фотографии еще один листок бумаги. - И данные из полиции на владельца этого номера. Кстати, в доме он проживает один. Как видите, все факты на лицо.
Лисовский несколько секунд, молча, разглядывал растерянное лицо Нади. Затем встал у нее за спиной и положил руки на ее вздрагивающие плечи.
- А теперь самое главное! - наклонившись к ее уху, сказал он. - В этом человеке я узнал агента КГБ, который двадцать лет назад работал с господином Федоровым.
Он заглянул в ее широко раскрытые глаза.
- Ваш руководитель милое дитя плохо вас подготовил. Вы провалились на этом сеансе связи. И ваши детские игры в разведчиков уже закончились. И боюсь, что навсегда!
Щеки Нади покрылись ярко-красным румянцем, и она, не выдержав взгляда Лисовского, опустила глаза к, заляпанному пятнами крови и машинного масла, полу. Заметив ее смятение, Лисовский усмехнулся.
- Пока ваш связной ничего не говорит. Но это пока...- он похлопал ладонью ее по плечу. - Когда мы за него возьмемся всерьез, он быстро одумается. А вам будет полезно поприсутствовать на его допросах.

Стоящий в дверях комнаты Гонгадзе, недовольно посмотрел на Лисовского и хрипло, как бы через силу, спросил.
- Что скажешь, Надя?
- Вахтанг, я не знаю этого человека. - вдруг тихим ровным голосом ответила Надежда и сама удивилась своему спокойствию. От нервного потрясения в ее голове все перемешалось, и она никак не могла решить как себя теперь вести. Ей было очень страшно, и она чувствовала, что вот-вот заплачет, но показывать свой страх, ни Лисовскому, ни Гонгадзе, не хотела.
Гонгадзе замер, не сводя с нее своего взбешенного взгляда.
- Шлюха! Глупая шлюха! - вдруг взорвался он и, сжав кулаки, бросился к девушке. Надежда вздрогнула и испуганно посмотрела на, приближающегося к ней разъяренного Гонгадзе. "Господи! Прошу тебя... прошу..." - молилась она про себя, сама не зная чему, глядя на его горящие безумием глаза и сжатые кулаки. Холод подвала давно проник к ней через тонкую ткань халата, и ее всю трясло от страха и озноба.
Гонгадзе остановился от нее в двух шагах.
- Я столько сделал для тебя! Ты могла бы стать самой богатой женщиной в мире. Все мои деньги принадлежали бы тебе! - его голос громким, звенящим эхом отдавался в ее ушах. Вдруг он схватился рукой за сердце и натужено захрипел. Глаза Нади испуганно расширились. Но Гонгадзе, пересилил себя, выпрямился и, вдруг широко размахнувшись, ударил ее ладонью по лицу.
Удар пришелся под основание носа, и по подбородку Нади закапало что-то теплое и соленое. Она вскрикнула от боли, и, прикрыв пальцами разбитую губу, горько заплакала, размазывая слезы и кровь по щекам.
- Глупая девчонка. Дура! Настоящая дура! - увидев кровь, Гонгадзе совсем осатанел. Он продолжал бушевать, то, приближаясь к ней, то, отходя на шаг в сторону. Казалось, он впал в какую-то прострацию и ничего не замечал вокруг себя. Его руки дрожали. Лицо побагровело настолько, что стало напоминать, готовый лопнуть перезрелый помидор.
- Вахтанг Тенгизович позвольте нам ей заняться! - осторожно предложил Лисовский, бросая на Гонгадзе встревоженные взгляды. - Мы быстро добьемся от нее нужной информации. Она много знает.
Гонгадзе повернул к нему свое искаженное гневом лицо.
- Как вы ей займетесь? Она же должна подписывать все счета и платежки. Сегодня днем начнется перевод денег в ее фирму. Вы что сума сошли? На ближайшие два дня, пока деньги полностью не пройдут, вы ее пальцем не тронете.
Лисовский растерянно возразил.
- Но мы должны узнать, что она успела сообщить? И кому?
Гонгадзе быстро наклонился к заплаканному лицу Нади и хриплым от волнения голосом спросил.
- Надя! Что ты сказала этому человеку?
Та опустила вниз покрасневшие от слез глаза и еле слышно прошептала.
- Ничего. Я просто ошиблась номером. Я хотела позвонить подруге.
- Ах ты мразь! Упрямая девчонка. - и Гонгадзе не сдержавшись, с размаху ударил ее кулаком по лицу. Надежда без звука рухнула с табуретки на бетонный пол, перекатилась по нему несколько раз и, уткнувшись головой в стену, замерла. Гонгадзе наклонился над ней. Увидев, что девушка потеряла сознание, он с отвращением плюнул ей в лицо и угрюмо посмотрел на Лисовского.
- Отнесите ее в подвал и заприте где-нибудь. - приказал он. - Приставьте охрану. Пока я не разрешу, ее не трогайте. Если с ней что-нибудь случится... - он бросил на Лисовского свирепый взгляд. - ответите головой. Занимайтесь пока этим типом. - Гонгадзе кивнул на Леру. - Если он не заговорит... - он сделал паузу. - Ну, тогда вы знаете, что делать. Я пойду, позвоню в Москву. Надо их предупредить, что я пока остаюсь здесь.

Надежда тихо застонала и медленно открыла глаза. Когда они немного привыкли к темноте, она повернула голову на бок и, двигая глазами из стороны в сторону, осмотрелась вокруг. В окружающем ее сумраке, она с трудом различила серые, покрытые мокрыми подтеками, стены подвала. Совсем, крошечное окошко у потолка было затянуто толстыми ржавыми прутьями решетки и почти не пропускало внутрь лучи дневного света. Рядом с ней на грязном полу темнели лужи какой-то густой маслянистой жидкости, а в противоположном углу высилась груда старых покрытых слоем угольной пыли автомобильных покрышек. В подвале было так холодно, что все ее тело тряслось как в лихорадке, и зубы непроизвольно выбивали друг о друга бесконечную барабанную дробь.
Она пошевелилась, стараясь приподняться. С трудом оторвала от пола голову. Затем перевернулась на бок и, встав на колени и шатаясь из стороны в сторону, доползла до ближайшей стены. Любое движение причиняло ей сильную боль в боку. Ее сердце отчаянно колотилось, руки дрожали, а голова нестерпимо ныла, и ей казалось, что она вот-вот расколется пополам.
Сбросив с ног туфли, Надя запахнула полы халатика и опустилась на холодный, покрытый липкой слизью пол. Мысли то, появляясь, то, исчезая, беспорядочно метались в ее голове, и в их безумном хороводе она никак не могла вспомнить, что с ней произошло и, как она здесь очутилась. Она напряглась, мысленно приказывая себе, успокоится, сжала лицо холодными, как лед ладонями и вдруг гневное лицо Гонгадзе как ведение встало у нее перед глазами. Его звериный крик ударил ей в уши и, вспомнив, о чем он кричал, она вздрогнула и испуганно закрыла глаза.

"Ну, вот и все!" - обречено подумала она, припоминая во всех подробностях произошедшее в гараже. Обхватив ноги руками, она положила голову на колени и с грустью обвела взглядом стены подвала. "Похоже, моя карьера разведчицы закончилась." - Надя горько усмехнулась. - Ненадолго ее хватило. На первом же звонке провалилась, как дурочка. А если еще деньги со счетов уйдут... Она тяжело вздохнула. Тогда точно все. За такое Вахтанг живьем на куски разрежет и не поморщится. Он и за меньшее жизни лишить может. А за такие деньги он любому горло перегрызет. Она уже не раз это видела.
На ее глаза сами собой стали навертываться слезы и Надя, закрыв лицо ладонями, и вздрагивая озябшими плечами, заплакала. Растерянность и отчаяние душили ее. "Сама, как последняя дурочка попалась и людей, что мне доверились, погубила!" - подумала она. Ведь ей говорили не раз на занятиях в Ницце, что телефоны надо выбирать в глухих местах, подальше от перекрестков и оживленных улиц. А она обрадовалась, что обманула охрану и решила пока ее не нашли, быстро позвонить. До перекрестка было еще метров сто, вот она и подумала, что камер наблюдения там нет.
Глотая набегающие слезы, она запрокинула голову. По ее щекам медленно потекли тонкие теплые струйки. Они расползались по подбородку и дальше каплями падали вниз на запачканный кровью и пятнами масла халат. Всхлипнув, она вытерла их ладонью и, случайно дотронувшись до разбитой губы, скривилась от боли.
"Тяжелая у Вахтанга рука." - подумала она и, еле ворочая во рту распухшим языком, с отвращением выплюнула на пол уже засохший сгусток крови. Шаря указательным пальцем в темноте, Надя нашла на полу два выбитых зуба и, поднеся их к глазам, с сожалением вздохнула. Как раз, передние. И месяца не прошло, как вставила. Кучу денег дантисту отвалила. Она с раздражением отбросила обломки зубов в сторону и с осторожностью потрогала свое лицо. Оно опухло, а левый глаз совсем заплыл и почти не открывался. Нащупав на щеке громадный синяк, Надя прижалась им к холодному и влажному бетону. Она минут пять сидела так не шевелясь, пока не почувствовала, что боль под глазом постепенно стала проходить, а опухоль немного опала. "Один, два, три..." - мысленно считала она длинные извилистые трещины на стене. Ее глаза сами собой стали закрываться. В голове поплыл туман и она, как бы провалившись в глубокую, бездонную пропасть, забылась в тяжелом, похожем на беспамятство сне.

Сколько она проспала, Надя не знала. Ее разбудили голоса в коридоре. Она открыла вначале один глаз, затем другой и тут же быстро прикрыла их ладонью, когда в комнату через открывшуюся настежь дверь хлынул поток яркого света. Чуть раздвинув пальцы, она посмотрела в направлении, откуда лился свет - на пороге комнаты, засунув руки в карманы брюк, в небрежной позе стоял Лисовский.
- Как себя чувствуете, Надежда Владимировна? - спросил он и, окинув взглядом сырые стены подвала, брезгливо поморщился.
Надя хрипло вздохнула и, прижав руки к груди, чуть слышно прошептала.
- Если не считать двух выбитых зубов, то все остальное пока в порядке. Но счет от стоматолога, - она закашлялась и выплюнула на пол сгусток кровавой пены. - я пришлю лично вам господин Лисовский. - с трудом отдышавшись, закончила она.
- Очень рад, что у вас сохранилось чувство юмора! - Лисовский, скривив губы, улыбнулся. - Я думаю, оно вам еще понадобится. Пока вы тут сладко спали, мы беседовали с вашим старшим коллегой мсье Леру. К сожалению, ничего ценного он нам сказать не успел.
- И где он сейчас? - чувствуя, как у нее начинает дрожать голос, спросила Надя. - Вы же хотели устроить нам очную ставку.
Лисовский с прискорбным выражением на лице вздохнул.
- К сожалению, теперь это уже не возможно. У него произошло кровоизлияние в мозг, и он полчаса назад скончался от инсульта.
Во рту у Надежды сразу стало сухо, и она широко раскрытыми глазами посмотрела на Лисовского.
- И т-теперь вы хотите побеседовать с-со мной? - дрогнувшим голосом спросила она.
- Пока, нет... - Лисовский усмехнулся. - Вахтанг Тенгизович просит вас подняться к нему в кабинет.
Надя презрительно поджала губы.
- Так и сказал, что просит? Обычно он приказывает.
- Пока, просит...
- А разве он не уехал в Москву?
- Ваше плохое поведение не позволило ему это сделать.
Лисовский зашел в комнату, и, переступая через лужи, разлитые на полу, подошел к углу, где сидела Надежда.
- Перед визитом к Гонгадзе, я хочу сказать вам несколько напутственных слов милейшая Надежда Владимировна.
Он присел на корточки и, вынув из кармана пачку фотографий, положил ее на колени девушки.
- Посмотрите-ка это...
На распухших губах Нади промелькнула усмешка. Она небрежно сбросила фотографии на пол и потрогала пальцем грязные порванные колготки.
- Вы сфотографировали, как я звоню своей бабушке во Владивосток? - спросила она.
- Я ценю ваше чувство юмора, особенно в ситуации, в которой вы оказались. - Лисовский с нескрываемой иронией смотрел на нее. - К сожалению нет. Это снимки вашего любовного рандеву с господином Федоровым на открытии Каннского фестиваля. Вы с ним так увлеклись беседой, что не заметили меня за своей спиной.
- Ну и что, - Надя почувствовала, как у нее засосало под ложечкой. - Наша случайная встреча на фестивале, по-моему, не является преступлением. Он охранял своего клиента.
- Согласен, - Лисовский кивнул головой. - Но вот разговор, который между вами там состоялся, может кое-кого очень сильно заинтересовать. От волнения вы забыли об осторожности, и слишком громко говорили.
От лица Нади отхлынула кровь, и оно стало медленно бледнеть. Лисовский вынул из кармана брюк миниатюрный плеер и включил его.
- Послушайте. Здесь много чего интересного. К сожалению, мне удалось записать только окончание разговора.
Он поднес плеер к уху девушки.
- "Я не хочу видеться с тобой изредка. Если все пройдет нормально, ты женишься на мне? Да... Я без тебя тоже не могу! С ума сойду, наверное! " - услышала из динамика Надя.
Лисовский быстро прокрутил запись.
- И дальше.
- "Надя, я тебя очень прошу. Хорошо подумай и все взвесь. Я хочу, чтобы в этой ситуации решение приняла ты сама. Сейчас твой ход в игре! Мое мнение ты уже знаешь. А теперь мне пора идти. Не надо чтобы нас с тобой видели вместе."
Лисовский заглянул девушке в глаза.
- Не правда ли! Занятная беседа между двумя влюбленными голубками. Звонок Леру, похоже, и был - вашим ходом...
Надя, сдерживая дрожь в пальцах, закрыла лицо ладонями и, чуть помедлив, спросила.
- Вахтанг слышал эту запись?
- Пока нет...
Она опустила руки вниз и удивленно посмотрела на Лисовского.
Тот усмехнулся.
- К сожалению, он влюбился в вас милейшая Надежда Владимировна и поэтому потерял чувство реальности и здравого смысла. С влюбленными мужчинами это случается. Правильно говорят - не бойся женщины, которая держит тебя за..., а бойся той, которая держит за душу. К тому же, сообщение о вашей свадьбе, уже напечатали все известные гламурные журналы. Наверху, скорее всего, вам предложат заключить мирный договор. Он не хочет, чтобы я вами занялся и вытряс из вас все, что вы знаете.
- Если он это услышит, то мирный договор мы вряд ли заключим. - с грустью сказала Надежда.
- Это я понимаю и поэтому пока, - Лисовский со значением посмотрел на нее. - повторяю, пока не буду показывать ему эту запись. Иначе вашу судьбу не трудно предугадать. Гонгадзе никогда не простит вам оскорбления своего мужского достоинства. Чтобы вы за его спиной любовь с Федоровым крутили. А вы мне еще можете пригодиться.
Лисовский выжидающе замолчал, и Надежда, опустив голову на колени, спросила его усталым голосом.
- Господин Лисовский давайте кончать этот нудный разговор. Я вас так понимаю - за свое молчание вы потребуете чего-то взамен?
Лисовский улыбнулся и с притворным удивлением развел в стороны руками.
- Я просто поражен вашим глубоким интеллектом Надежда Владимировна. Он абсолютно не соответствует вашей внешности. Обычно красивые женщины бывают слишком глупыми. Вы редкое счастливое исключение из правила.
При его словах Надя поморщилась.
- Надеюсь, вы не потребуете от меня интимной близости. Я предпочитаю спать с красивыми мужиками. Вы и Вахтанг к их числу не относитесь.
- Упаси господь! - Лисовский истово, как в церкви, перекрестился. - От вас еще подцепишь что-нибудь...
При этих словах, Надя схватила с пола лежащую перед ней туфлю и с силой запустила ее в Лисовского. Тот быстро пригнулся и она, пролетев мимо него, ударилась об стену и упала в противоположный угол комнаты.
- Хам! - тихо и презрительно сказала Надя.

Кривя в усмешке губы, Лисовский прошел в угол, поднял туфлю с пола и, вернувшись обратно, положил ее у ног девушки.
- Похоже, увлекательные игры в разведчиков окончательно расстроили ваши нервы дорогая. Так и до беды недалеко. - сказал он. - А об оплате моей маленькой услуги мы поговорим чуть позже, когда в вашу фирму придут все переведенные из России деньги.
Он, не скрывая издевки, улыбнулся.
- Я смотру, Федоров с вами хорошо поработал. Приручил как болонку. Стоит ему свиснуть, и вы сразу в стойку становитесь. Он это умеет делать. Так бабу, извините, затр..., что она на него молиться начинает.
Вдруг Лисовский, словно что-то вспомнив, ударил себя ладонью по лбу.
- Кстати, о Федорове... Вы знаете, чем он занимался в КГБ?
Надежда угрюмо покачала головой.
- Нет.
Лисовский с иронией усмехнулся.
- Другого ответа я и не ожидал услышать. Ему эту темную страницу своей биографии светить, наверное, не очень хочется.
Он снова присел около девушки и поправил на носу очки.
- Он в молодости очень красивым мужиком был. Когда Штази с помощью симпатичных самцов удалось завербовать кучу одиноких секретарш в Германии, у нас тоже заинтересовались их опытом. Вот Федорову и предложили этим заняться... - Лисовский сделал паузу и, чуть повысив голос, и делая ударение на каждом слове, пояснил. - Он профессиональный любовник. "Ромео". Прошел специальную подготовку. Причем не только в области... кх-кх - он сделал вид что закашлялся. - так сказать физиологии. С ним и лучшие психологи занимались. Учили, как бабам мозги крутить, чтобы любили крепче. Кстати, стажировался он в лучшем в Европе публичном доме.
Лисовский замолчал и, выждав несколько секунд, спросил.
- Вы меня внимательно слушаете?
Надя, растерянно глядя на него, кивнула головой.
- Тогда я продолжу. Он участвовал в вербовках многих женщин. Среди них были даже две мировые знаменитости. Они тогда тоже на подиуме блистали. Так, что опыт у него по этой части, ну... очень богатый. И язык к тому же хорошо подвешен. Вы для него, так, второй сорт. Молчу, молчу, - быстро добавил он, увидев, что девушка потянулась рукой к туфле. - Я бы вам Надежда Владимировна все-таки не советовал ему во всем верить. - Лисовский наклонился к Наде и посмотрел ей в глаза. - Он такую любовь может изобразить. Станиславский от умиления будет слезами обливаться.
Он встал и дружески положил на плечо девушки свою руку. Надя, дернув плечом, скинула ее и, поправив сползшие на лицо волосы, с вызовом спросила.
- Зачем вы мне это рассказываете? Я ему верю как себе...
- Другие тоже верили, - с сочувствием ответил ей Лисовский. - Я на досуге вам могу много поучительных историй рассказать о нем и о его пассиях. Тем более, сейчас на кону такая сумма денег. При мысли о ней вам любой мужик будет ноги целовать и в вечной любви клясться.
Надежда презрительно усмехнулась.
- Вы же не целуете?
Лисовский развел руками.
- Я предпочитаю другие способы зарабатывания денег. Более приятные и более... так сказать гигиеничные. Вы подумайте на досуге о моих словах. Если захотите узнать подробности, я к вашим услугам. Ну, а теперь, вам пора идти к Гонгадзе. А то он бедный заждался наверно. Как ни как, целый день вашу симпатичную мордашку не видел. А ему волноваться в его возрасте не рекомендуется.
Он подал Надежде руку. Немного помедлив, она взяла ее и, с трудом разгибая затекшие от долгого сидения на корточках ноги, встала с пола. Надев туфли и застегнув на груди халат, она нетвердым шагом пошла за Лисовским к двери.
- Я своим видом ваших головорезов не распугаю? - спросила она, увидев в коридоре трех здоровенных охранников. - А то рожа у меня, наверное, не приведи господь! Еще описается кто-нибудь из мальчиков со страха.
Лисовский, посмотрев на нее, усмехнулся.
- Думаю, что нет. Им будет даже приятно созерцать красивое женское тело хоть и с побитой физиономией.
Он сделал знак охранникам остаться в коридоре, и они вдвоем поднялись по лестнице на третий этаж виллы. Перед дверью кабинета Гонгадзе, Лисовский остановился и по привычке поправил галстук.
- Заходите! - он распахнул перед Надеждой дверь и сделал шаг в сторону.
Проходя мимо него, она на секунду задержалась. Затем, нахмурив брови, сделала строгое лицо и официальным тоном обратилась к Лисовскому.
- Я подумаю о вашем предложении господин Лисовский и не буду пока... - она сделала паузу и посмотрела в его настороженные глаза. - повторяю, пока сообщать господину Гонгадзе о ваших людях в его окружении.
Она усмехнулась, и, наклонившись, что-то тихо шепнула Лисовскому на ухо. Затем поглядела в его изумленное лицо и, закрыв за собой дверь, вошла в кабинет.

Гонгадзе сидел за письменным столом и, надев очки, просматривал какие-то документы. Он искоса посмотрел на вошедшую девушку и, молча, кивнул ей на стоящий перед столом стул. Окинув знакомую обстановку кабинета скучающим взглядом, Надя расправила полы халата, вздохнула и, сев на стул, небрежно закинула ногу на ногу. Минут пять, Гонгадзе не отрываясь, листал документы. Затем аккуратно сложил их в папку и, бросив взгляд на рассматривающую свои ногти Надю, сказал.
- Я решил перевести тебя из подвала в комнату. Так будет удобнее.
Голос Гонгадзе звучал глуше, чем обычно и по его мрачному виду и темным, провалившимся глазам, Надя сразу поняла, что произошедшее он переживает очень тяжело. На столе среди документов она заметила флаконы с валерьянкой и корвалолом, а в спертом, и душном воздухе кабинета отчетливо чувствовался их немного приторный, сладковатый запах.
- Кому удобнее? - спросила она и медленно опустила глаза вниз.
- И тебе и мне. - Гонгадзе посмотрел на распухшее, с желто-фиолетовым синяком под глазом, лицо девушки и поморщился. - Я вызвал врача. Пусть он приведет тебя в порядок, а то у тебя вид дешевой шлюхи, вернувшейся после ночной попойки.
Он нервным движением распустил на шее галстук и, отвернувшись, посмотрел в открытое настежь окно.
- Предлагаю, до окончания всех денежных переводов, заключить перемирие. - хмуро сказал Гонгадзе. - Мне сейчас лишние разговоры соседей не нужны.
- А д-альше?.. - голос Нади непроизвольно дрогнул.
Гонгадзе исподлобья взглянул на нее.
- Что будет дальше, я пока не решил.
Он сделал паузу и затем спросил.
- У меня к тебе только один вопрос. Ты предала меня из-за денег?
Надежда отрицательно качнула головой.
- Нет...
- Ты связана со спецслужбами?
Надежда усмехнулась.
- Нет...
- Тогда почему? - в голосе Гонгадзе чувствовалось искреннее недоумение. Надежда из-под ресниц посмотрела на него и тяжело вздохнула.
- Тебе все равно это не понять.
- Это месть? - Гонгадзе смотрел на нее в упор, не мигая. - Ты меня не простила за то, что было с тобой в Австрии? Или обиделась, что я не хочу детей?
Их взгляды встретились и Надежда, вдруг гордо вскинув голову и не отводя своих широко раскрытых глаз от его лица, произнесла.
- Да. В Австрии ты поступил со мной подло. И потом, когда я поверила тебе и вернулась, унижал меня, пытался втоптать в грязь мое достоинство. Такое не прощают!
Гонгадзе презрительно усмехнулся.
- Похоже, я ошибся, что втянул тебя в свои дела. - тяжело вставая из-за стола, сказал он. - Ты не такая, как другие женщины. Зря я пошел на поводу вначале у Морозова, а затем у этого Лисовского. Тебя нельзя сломать...
Он немного помолчал и вдруг неожиданно добавил.
- Но тебя и не надо ломать... С тобой надо договариваться.
Пройдясь по кабинету, Гонгадзе остановился у открытого окна. Некоторое время он смотрел на открывшийся за ним красивый горный вид. Затем повернулся к Надежде и неуверенно, как бы извиняясь за что-то, спросил.
- Не знаю, сможешь ли ты простить меня еще раз?
Едва заметная тень пробежала по лицу девушки, и она удивленно приподняла брови.
- Вахтанг! Я знаю тебя давно. Знаю как женщина, которая спит с тобой, а значит лучше всех других. Ты никогда не прощаешь своих врагов.
Гонгадзе недовольно бросил.
- Ты мне не враг.
- А кто?..
- Это зависит от тебя. Я уверен, ты приняла импульсивное решение, когда позвонила этому Леру. Не подумала. Все вы женщины так делаете. Вначале натворите, черт знает что, а потом всю жизнь жалеете.
Он с досадой махнул рукой.
Надежда опустила голову и еле слышно произнесла.
- Может быть нам все-таки расстаться?
Гонгадзе с недоумением посмотрел на нее.
- Но я не хочу с тобой расставаться.
- Чтобы люди жили вместе, нужно их взаимное согласие.
- Что тебе не хватает? - его голос взволнованно зазвенел. - Другая на твоем месте была бы счастлива. Ведь я хочу жениться на тебе!
Они долго смотрели друг на друга.
Наконец Надежда вздохнула, и слегка покраснев, произнесла.
- Кроме золота и кровати женщине надо еще кое-что.
- Что? Скажи и я дам тебе это...
- Это любовь!
Гонгадзе криво усмехнулся.
- Понятно! Значит все-таки мужчина...
Он, с трудом передвигая ноги, прошелся по кабинету и, подойдя к Надежде, презрительно спросил.
- Нашла себе кого-то? Ну и кто он, если не секрет.
Лицо Надежды стало замкнутым и холодным.
- А зачем тебе это знать?
- Так, - Гонгадзе поморщился и потер рукой грудь. - Хочу знать, кто мне дорогу перешел.
- Тебе это знать необязательно.
- Ладно! - махнул он рукой. - Хотя я уже догадываюсь, но на эту тему поговорим потом. Когда с деньгами разберемся. Но знай! - он повернул к ней усталое, потемневшее от бессонницы лицо. - Если перевод пройдет нормально, и ты все расскажешь, я прощу тебя, и наша свадьба состоится.
Гонгадзе подошел к столу. Взял с подноса пустой стакан и небрежно вылил туда пол пузырька валерьянки.
- А теперь подпиши платежки и иди в свою комнату. Подумай хорошенько, прежде чем принимать окончательное решение между ним и мной. И учти, что Лисовский требует передать тебя французским властям. Тогда я уже ничем помочь тебе не смогу.
Когда Надежда уже выходила в дверь, он с горечью в голосе произнес. - Это он тебя с толку сбил. Ты как его увидишь, сама не своя становишься. А так, у нас с тобой все нормально было бы. Жалко его там, в Австрии не ... - и он, устало махнув рукой, тяжело опустился в кресло.

Надежда проснулась рано утром. Лицо у нее уже не болело. Опухоль на губе и у глаза после примочек, сделанных вчера врачом, заметно уменьшилась и она почти без проблем съела несколько ломтиков апельсина, взяв их в хрустальной вазе, стоящей на тумбочке. Она совершенно голая, лежала на кровати, сбросив одеяло на пол и глядя в потолок, думала о Гонгадзе. Вчера она впервые почувствовала, в его поведении что-то новое. После ее разоблачения, она ждала от него жестокой мести и уже мысленно готовилась к мучительной и долгой смерти. Но его поступок привел ее в недоумение. Вопреки всякой логике, он запретил Лисовскому ее трогать и этот странный разговор у него в кабинете. Конечно, он мог просто обманывать ее и после окончания перевода денег жестоко расправится, как расправился с Леру. Но в его голосе она услышала искреннюю боль глубоко несчастного человека. Неужели она ему настолько небезразлична?
Надя взяла с тумбочки фотографию Гонгадзе, и долго всматривалась в нее, пытаясь найти в грубых и суровых чертах лица Гонгадзе то, что раньше она так и не смогла разглядеть в нем и что проявилось только теперь, когда ему пришлось решать, наверное, самую трудную задачу в его жизни - жить ей или умереть.
Внезапно в дверь постучали, и в комнату вошел Лисовский. Таким его Надя видела впервые. На его помятом и осунувшемся лице не было даже следов былой самоуверенности.
- Вы уже проснулись? - спросил он.
- Как видите. - Надя быстро набросила на себя простыню.
Лисовский остановился в дверях и каким-то странным, незнакомым ей голосом произнес.
- У меня, к сожалению, плохая новость. Сегодня ночью от обширного инфаркта скончался господин Гонгадзе.
- Что?! Что вы сказали! - вскочила с постели Надежда. - Повторите!
- Ночью умер Вахтанг Тенгизович. - медленно выговаривая каждое слово, повторил Лисовский.
Надежда замерла. Затем, попятилась назад и села на кровать.

- Я вызвал службу спасения, но они уже опоздали. - продолжил Лисовский, заходя в комнату. - Сейчас в доме находится полиция. Поэтому одевайтесь. По документам вилла записана на вас, и они хотят побеседовать с ее владельцем. Надеюсь, в разговоре вы не скажите им ничего лишнего. Впрочем... - Лисовский пренебрежительно махнул рукой. - Можете говорить. У меня с местными властями очень хорошие отношения и они мне доверяют.
Надежда словно очнувшись, удивленно посмотрела на него. Затем, поправив на себе простыню, встала и, собрав со стула брошенные вчера вечером вещи, подошла к выходу из спальной.
- Господин Лисовский! - нахмурив брови, сказала она. - Надеюсь, вы дадите мне одеться, без вашего назойливого присутствия здесь. Поверьте! Оружия и радиопередатчика у меня нет и шифровки писать, как радистка Кет, я не намерена.
- Я это знаю. - Лисовский самодовольно улыбнулся. - Мы здесь давно все обыскали. Пожалуйста. Я выйду. В отличие от покойного, мне безразличны ваши женские прелести. ...Да, чуть не забыл! - сказал вдруг он, уже стоя в дверях. - У меня к вам будет еще небольшая просьба. Мы у вас в комнате две видеокамеры месяц назад поставили. Так что вы по утрам совсем голая в постели все-таки не валяйтесь. Хоть простыней прикройтесь. И прокладки, пожалуйста, в туалете меняйте, а не здесь в комнате. А то вы моих бойцов своими развратными действиями окончательно испортите. Они уже целый альбом фотографий про вас нащелкали. Порносайты в Интернете, по сравнению с ними, просто невинная детская шалость.
При этих словах, Надя густо покраснела и, пряча глаза, растерянно произнесла.
- Это их проблемы. Не надо пялиться...
Лисовский посмотрел на багровое от смущения лицо девушки и, сдерживая улыбку, повернулся и вышел в коридор. Дождавшись пока за ним закрылась дверь, Надежда погрозила в потолок своим маленьким, крепким кулачком, разделась, взяла полотенце и пошла в ванную комнату. Она включила воду, открыла мыльницу и вытащила из нее кусок мыла. Под ним, на дне лежал телефон, который на обручении вручил ей Федоров. Осторожно выглянув в спальную, она заперла дверь ванной на защелку, и быстро набрала нужный номер.

- Алло! - тут же раздался в трубке знакомый голос.
- Это я... - чуть слышно сказала Надя.
- Кто? - не понял Федоров.
- Надя.
- Надя! Ты?.. Что случилось?
- Я передала информацию. Но Лисовский через полицию узнал о моем звонке, и они взяли Леру. Вчера ночью Лисовский замучил его до смерти в гараже на нашей вилле. Я тоже весь день сидела в подвале. Но вечером Гонгадзе разрешил мне перебраться к себе в комнату. Поэтому я и звоню тебе.
- Так вот он куда пропал! Я ему несколько раз звонил домой, но там никто не отвечает. Теперь понятно почему. А Лисовский сообщил о Леру властям?
- Насколько я знаю, нет. Он кстати действительно работает на них. Сам только что мне в этом признался.
- Даже так. Понятно. Они тебя допрашивали?
- Нет. Гонгадзе запретил. Но сегодня ночью он умер.
- Что?.. - голос в трубке на секунду замолк и затем возник снова. - Гонгадзе умер! Не может быть. Он же должен быть в Москве. Какой диагноз?
Надежда тяжело вздохнула.
- Лисовский сказал, обширный инфаркт. Я ему вчера призналась, что люблю тебя. Но чтобы из-за этого умереть? - она вдруг всхлипнула и ладонью вытерла набежавшие на глаза слезы. - А в Москву он не поехал, когда они взяли Леру.
- Мог и из-за этого... - в трубке раздалось хриплое покашливание. - Иногда одно слово женщины может убить мужчину. Но, скорее всего, твое признание стало последней каплей. У него и без этого хватало неприятностей. А Франсуа жаль... Мы с ним столько лет, как братья были. - было слышно, как Федоров тяжело дышит в трубку. - Но как ни странно, - сказал вдруг он. - смерть Гонгадзе спасла тебя!
- Почему? - удивилась Надя. - И что мне теперь делать?
- Надя, слушай меня внимательно. - в трубке послышалось, как Федоров быстро набирает что-то на клавиатуре компьютера. - Леру успел запустить программу и сегодня ночью деньги со счетов Гонгадзе ушли. Я это проверил. Лисовский, похоже, пока этого не знает. Они тебя сейчас начнут обхаживать, так как номинальным владельцем состояния Гонгадзе являешься ты. Но как только узнают, что на счетах ничего нет, сразу возьмутся за тебя всерьез. Поэтому тебе надо, как можно дольше тянуть время. Расскажи им все, что ты знаешь про Леру. Это теперь не важно. Мой телефон обязательно уничтожь. По нему они меня могут найти и тогда я не смогу тебе помочь. Я сейчас попробую подключить других участников этой игры, чтобы Лисовскому стало не до тебя. Да, чуть не забыл, - он перешел на шепот. - Открой телефон, вытащи батарейку и спрячь ее где-нибудь на себе. Я буду знать, что с тобой происходит.
- Гонгадзе вчера сказал, что Лисовский хочет выдать меня местным властям за связь с Леру. - сказала Надя.
Трубка надолго замолчала.
- Ну, этого он пока делать не будет. - наконец произнес Федоров. - Выгоды никакой нет. Сейчас его задача, добраться до денег Гонгадзе. И знаешь еще что... - трубка снова ненадолго замолчала. - Попробуй сыграть на том, что я тебе о Лисовском рассказывал. Это очень опасно, но если у тебя получится, ты мне здорово поможешь тебя оттуда вытащить. Все мы грешные, когда нервничаем, теряем голову. Тебе все ясно?
- Да...
- Тогда будь умницей, и помни, что я тебя никогда не брошу. Никогда!
Надежда медленно опустила руку с телефоном вниз. Затем открыла крышку и, вытащив аккумулятор, бросила телефон в унитаз. Распуская на ходу волосы, она подошла к ванной, сняла халат и медленно с наслаждением опустилась в горячую, бурлящую миллионами пузырьков воду.

Отпевание и панихида по Гонгадзе проходили в небольшой церкви расположенной недалеко от российского консульства. К началу церемонии все места на парковке уже были заняты, а автомашины с гостями все прибывали и прибывали. Одними из первых приехали жена и сыновья покойного, срочно вызванные Лисовским из Лондона, где они проживали в арендованном в Кемдэне особняке. Затем потянулись многочисленные друзья, успевшие приехать с Кавказа родственники, партнеры по бизнесу, дипломаты, вынужденные посетить это мероприятие по долгу службы и многочисленные представители богемы, которые всегда окружали Гонгадзе и пользовались его щедростью и меценатством. В толпе было много журналистов. Шум от смерти Гонгадзе в прессе еще не улегся. Следствие продолжалось. И газеты старательно печатали малейшие подробности о его неожиданной и безвременной кончине.
Надежда в сопровождении Лисовского прибыла одной из последних. Толпа у входа всколыхнулась, когда в переулок медленно въехал черный, длинный "линкольн" и торжественно застыл у церковной ограды. Шофер вышел из автомобиля и открыл дверцу. Надежда сделала шаг на тротуар. Остановилась. Опустила на лицо густую черную вуаль. И в окружении четырех охранников, как под конвоем, медленно пошла по дорожке, ведущей к входу в церковь. Вслед ей из толпы посыпались тихие возгласы.
- Вот она!
- Говорят, он из-за нее умер.
- Какой ужас! Что, прямо в постели? Довела мужика ...
- Все наследство Гонгадзе теперь у нее. Своей бывшей жене по завещанию он ничего не оставил.
- Вот тварь! Свяжись с такой.
- А красивая стерва... ничего не скажешь...
- Гонгадзе знал с кем развлекаться!
- Хороша куколка! Я бы с такой тоже не прочь...
- Ну, да. А потом как Гонгадзе в ящик сыграешь... ха-ха-ха!
- Так она была его любовницей?!
- Платье потрясающее! Наверное, от Версаче...
Пройдя через расступившуюся толпу, сопровождаемая вспышками фотокамер, Надежда поднялась по ступенькам в церковь и, стараясь быть незамеченной, смешалась с группой людей окружившей гроб с телом покойного. Здесь находились только родственники и самые важные персоны, присутствующие на похоронах.
Надежда отвечала на соболезнования легким кивком головы. Ее волосы, обычно лежащие на плечах, были собраны в пучок на затылке и затянуты сеточкой из черного жемчуга с бриллиантовой заколкой. Она подошла к гробу и в нерешительности остановилась у изголовья. Взглянула на Гонгадзе. Почувствовала, как у нее внутри вдруг все сжалось. К горлу подступил комок. Она наклонилась, быстро поцеловала лоб покойного и вдруг пошатнулась и приложила ладонь к лицу.
Лисовский подхватил ее под руку и отвел к стульям, предназначенным для близких родственников. Здесь уже сидела первая жена Гонгадзе - еще довольно молодая, миловидная женщина лет сорока, лицо которой было также закрыто густой, черной вуалью. Надежда, поддерживаемая Лисовским, тяжело опустилась рядом с ней и приложила к глазам платок. К гробу подходили люди, возлагали цветы, прощались. Глядя на них, Надежда тихо вздохнула.
- Так это вы Смирнова? - послышался справа от нее голос. Она повернула голову. Бывшая жена Гонгадзе, откинув с лица вуаль, положила руку в перчатке на ее обтянутое шелком колено и повторила свой вопрос. - Это вы Смирнова?
Надежда слабо кивнула головой.
- Да.
- Давно хотела с вами познакомится. - бывшая жена Гонгадзе говорила медленно, тщательно подбирая слова. - Но Вахтанг, почему-то был против этого, даже когда мы окончательно с ним разошлись.
Надежда всхлипнула и, вытирая слезы, сказала.
- Он мне часто рассказывал, про вас. Я тоже хотела с вами встретиться. Вас, кажется, Ниной зовут?
- Да.
Женщины внимательно посмотрели друг на друга.
- А вы действительно очень красивая. - покусывая губы заметила Нина. - Теперь, я понимаю, почему Вахтанг вас так любил. Хотите, я познакомлю вас с его сыновьями?
Надежда кивнула головой.
- Хочу!
Она встала и по очереди пожала руки всем трем сыновьям Гонгадзе.
В храме раздался густой бас священника, читающего молитву.
Надежда снова села на стул и, повернув голову к увешанному траурными венками аналою, о чем-то задумалась.
Наконец отпевание закончилось, и приступили к выносу тела. Надежда взяла Нину под руку и пошла вслед за процессией к стоящим у ограды церкви машинам. Увидев перед собой открытую дверцу "линкольна" та засмущалась.
- Ну что вы. Меня старший сын повезет.
Надежда грустно улыбнулась.
- Я вас понимаю. Но я хочу с вами поговорить об одном важном деле. Просто такой возможности может больше не представится.
Нина внимательно поглядела на нее.
- Хорошо.
Они сели на заднее сиденье и когда машина тронулась, Надежда, подняла стекло отделяющее их от водителя. Несколько минут они молчали, затем Надежда, посмотрев на пробегающие за окном пригороды Ниццы, задумчиво произнесла.
- Незадолго до его смерти у меня с Вахтангом был откровенный разговор. Он в том числе касался и вас, - она чуть помедлив, уточнила. - скорее даже не вас, а ваших сыновей.
Нина вздохнула.
- Он часто о них вспоминал. Звонил мне. Спрашивал, как у них идут дела.
Надежда вытерла глаза платком и спрятала его в сумочку.
- Я поняла, что они были очень дороги ему. - она взглянула на Нину. - Хотя он и решился с вами развестись. Во всяком случае, со мной детей он заводить не захотел.
Она опустила глаза вниз.
- Я в какой-то степени считаю, себя виноватой в его смерти, - продолжила она подавленным голосом. - и мне хотелось бы сделать сейчас то, что я думаю, сделал бы Вахтанг, будь он жив.
- Что вы имеете в виду? - спросила Нина.
- Я имею в виду то состояние, которое сейчас находится в моем распоряжении. Пока находится... - посмотрев на Нину, быстро уточнила Надежда. - Я хочу, чтобы вы меня поняли и поверили, что я жила с Вахтангом не из-за денег, а из-за... - она запнулась и слегка покраснела. - а из-за одного человека, которого я очень люблю. Просто так получилось. Чтобы видеться с ним я должна была стать любовницей Вахтанга. Но я не хотела и не сделала ему ничего плохого. Поверьте мне. К сожалению, он был обречен. У него было слишком много врагов.
- Я вам верю, - Нина положила руку на плечо Нади. - Вахтанг не стал бы связывать себя узами брака с человеком, которому он не доверяет.
Она обняла Надю за плечи и притянула к себе.
- Я вам верю. - повторила она, посмотрев ей в глаза.
Надежда всхлипнула и вытерла кулаком текущие по лицу слезы.
- Спасибо. У меня с Вахтангом всякое бывало, но я никогда не думала, что буду так скоро присутствовать на его похоронах.
- Мне сейчас тоже очень тяжело. - опустила голову на ее плечо Нина.
Когда машина, выскочив из лабиринта улиц, выехала на шоссе и прибавила скорость, Надежда достала из сумочки блокнот.
- Я хочу передать вашим сыновьям часть состояния Вахтанга. - сказала она.
Затем написала на листе блокнота несколько цифр и передала его Нине.
- Это на каждого. - уточнила она, увидев ее удивленные глаза.
Рука Нины вдруг задрожала, а на лице застыла растерянная улыбка.
- Ну что вы. Это же очень большие деньги.
- Я это знаю, - Надежда кивнула. - но считаю, что они смогут ими правильно распорядится. Вас сумма устраивает?
- Конечно... Спасибо. Это... это огромное состояние. А себе вы что-нибудь оставили?
Надежда равнодушно махнула рукой.
- Вахтанг был не бедным человеком, а после реализации активов в России его состояние увеличилось в несколько раз, так что на мою долю тоже хватит. И я хотела бы переписать на вас еще и виллу. Мне там вряд ли теперь придется жить. И если, я уеду, она может достаться... одному человеку. - лицо девушки внезапно сделалось хмурым и раздраженным. - Я не буду называть его имени. А мне этого очень не хочется. Пусть лучше достанется вам. Так будет справедливо. Вам ведь все равно придется оставить особняк в Лондоне. Раз Гонгадзе больше нет, аренду его некому будет оплачивать. Вы не возражаете?
- Конечно, нет. Большое спасибо!
Надя невесело усмехнулась.
- Ну "спасибо" вы скажите, когда эти деньги и вилла будут у вас. Потому что за ними сейчас начнется охота. Вы напишите мне ваш адрес в Лондоне или лучше дайте номер банковского счета, куда можно перевести деньги. Как только я смогу это сделать, вы их обязательно получите. А на счет виллы, - Надежда вытащила из сумочки свернутые в трубочку документы и положила их на колени Нины. - Давайте сделаем так. Сейчас мы подпишем дарственную на нее. Она уже заверена у нотариуса. А завтра встретимся и обсудим, как вам побыстрее туда перебраться. Захватите только с собой адвоката на всякий случай.
- Хорошо. Я так и сделаю. - согласилась Нина, ставя в конце украшенного печатями листа свою подпись. Когда она расписалась, Надя спрятала, документы, обратно в сумочку и посмотрела в окно.
- А вот и кладбище...
Как будто специально чистое до сих пор небо затянули темные, плывущие низко над землей тучи. Гроб положили на каталку и повезли к могиле. Надя и Нина стояли, у ее края в обнимку и, кутаясь в плащи, держали в руках подолы траурных платьев. Стоящий за их спинами Лисовский, раскрыл над ними большой черный зонт.
- Пуст земля ему будет пухом. - тихо сказала Надя и положила цветы на свеженасыпанный холмик. Когда они пошли к машине, на землю сплошной стеной обрушились частые холодные капли дождя.

Вернувшись с похорон на виллу, Лисовский пригласил Надежду пройти вместе с ним в помещение занимаемое службой безопасности.
- Садитесь, - распахивая дверь, указал он на, стоящее у стола, большое кожаное кресло.- Я теперь как ни как вам подчиняюсь, и хотел бы обсудить некоторые вопросы, связанные с охраной вашей драгоценной особы.
Подавив короткий вздох, Надя устало присела на край кресла, выставив вперед свои длинные ноги. Взгляд Лисовского на мгновение задержался на них, и он с усмешкой проворчал.
- Я смотрю, вы бедного Гонгадзе своими любовными шалостями до гроба довели и теперь решили за меня взяться!
Надя с недоумением посмотрела на него. Лисовский продолжил.
- Зря стараетесь дорогая. Я вам говорил, к женским прелестям я абсолютно равнодушен. Особенно к вашим. Не переоценивайте себя. Не надо.
Он поправил на носу очки и со скорбным выражением на лице добавил.
- У вас милейшая сейчас все-таки траур. Поэтому оденьтесь, пожалуйста, поскромнее. А то бедный комиссар полиции при виде ваших кривых ножек и прикида "а-ля бордель" просто дар речи потерял. Пришлось мне протокол осмотра места происшествия вместо него писать.
Лицо Нади гневно вспыхнуло и она, небрежно поигрывая на ноге лакированной туфелькой, презрительно бросила в ответ.
- Не льстите себе Лисовский. У меня с ногами все в порядке. - она демонстративно прямо перед носом Лисовского подняла ногу высоко вверх и аккуратно поправила на ней чулок. - Это видно, кстати, и по вашей идиотской физиономии. - усмехнулась она, глядя как его лицо стало покрываться пятнами и постепенно вытягиваться вниз. - Когда вы уставились своими сальными глазками на мои голые коленки, у вас слюни изо рта так и потекли. Вы их сейчас даже не замечаете. Вот, возьмите платок. Утритесь, а то смотреть тошно.
Надя опустила вниз край топика, оголив тугую, высокую грудь и, вынув, из-под нее скомканный носовой платок, бросила его на стол перед Лисовским.
Лицо Лисовского посерело. Он часто задышал. Затем стал, медленно, вставать с кресла. Надя с откровенным презрением смотрела на него. Их взгляды встретились и сшиблись, как две волны в ураган. Не скрывая ненависти, они смотрели друг на друга. С силой, сжав челюсти, Лисовский скрипнул зубами. Руки у него непроизвольно дернулись. Пальцы судорожно сжались в кулаки. Он хотел что-то сказать, но видимо сдержался и, неимоверным усилием воли подавив в себе вспышку гнева, быстро опустил глаза вниз.
- Ладно, проехали... - наконец, хрипло выдавил он из себя, и, не поднимая глаз, сел обратно в кресло. Взяв со стола платок, он с отвращением бросил его в стоящее у входа в кабинет мусорное ведро. Затем тщательно вытер салфетками руки, скомкал их и тоже выбросил в урну.

Вытащив из стола пачку "Кэмел", Лисовский жадно закурил и, бросив зажигалку на стол, предложил сигареты Надежде. Та не отказалась. И они несколько минут, молча, выпускали в потолок беловатые струйки дыма, внимательно изучая друг друга из под прищуренных век. Наконец, Лисовский, затушил окурок в пепельнице и, откинувшись на спинку кресла, спросил.
- Хочу у вас поинтересоваться, о чем вы так долго беседовали с женой Гонгадзе?
Надежда пожала плечами.
- А вам какое дело?
- Да так. Еще покойный просил меня присматривать за вами. А то натворите чего-нибудь по малолетству. Потом разбирайся.
- Гонгадзе уже нет, - по лицу Нади пробежала тень. - и в вашем присмотре я больше не нуждаюсь.
- И все же, - повторил свой вопрос Лисовский. - Что вы ей пообещали? Судя по ее физиономии, что-то из ряда вон выходящее.
- Я повторяю, - Надя нервно покрутила на пальце кольцо с крупным бриллиантом и отвернулась к окну. - Вам до этого нет никакого дела.
Лисовский покачал головой.
- Не скрытничайте Надежда Владимировна. - наклонившись вперед, проворчал он. - Я же могу ей сейчас позвонить и все узнать сам.
Надя на секунду задумалась.
- Ну, ладно, - наконец сказала она, стараясь сохранять на лице невозмутимое выражение. - если вам это так интересно. Я хочу переписать эту виллу на нее. Она завтра приедет с нотариусом, и мы оформим все необходимые документы. Вам все ясно!
В комнате повисло молчание, и затем Лисовский тихо спросил.
- Вы это серьезно?
Надежда ответила кивком головы.
- Да, серьезно. Можете не сомневаться.
- Однако, - Лисовский откинулся в кресле и негромко и зло рассмеялся. - Быстро вы тут взялись все раздавать! Упрямая нехорошая девочка решили мне напоследок свинью подложить. - в его голосе зазвучала ирония.
Надежда небрежно стряхнула пепел на расстеленный в кабинете ковер и с вызовом посмотрела на Лисовского.
- Это имущество принадлежит мне. Что хочу с ним, то и делаю.
- Вы так думаете?
- Да!
- Отлично! - Лисовский сцепил руки перед собой и нервно поерзал в кресле. - Я вас понял, - он некоторое время задумчиво постукивал кончиками больших пальцев по зеркальной поверхности стола и затем снова потянулся за сигаретой. - Видимо мне придется кое-что вам разъяснить дорогая. Пока вы еще глупостей не наделали.
- Попробуйте. - Надежда щелчком пальцев выбросила окурок под его кресло и театральным жестом сложила на груди руки.
Сделав несколько глубоких затяжек, Лисовский выпустил в сторону девушки густое облачко дыма и, пряча в глазах зловещий блеск, посмотрел в потолок.
- Волею случая, - он сделал паузу и перевел глаза с потолка на Надежду. - Вы дорогая стали номинальным владельцем гигантского капитала, находящегося на счетах, учрежденной, так сказать, вами фирмы "Сайрус файненшен груп". Не считая некоторой недвижимости. Ну, например, этой виллы. Из бедной золушки за одну ночь превратились в блистательную королеву.
У Лисовского от дыма вдруг запершило в горле. Он закашлялся и бросил недокуренную сигарету в пепельницу.
- И что? - Надежда, склонив голову на бок, с интересом разглядывала его кислое лицо.
С трудом, отдышавшись, Лисовский продолжил.
- Я хочу уточнить! - он вытер губы платком и поднял вверх указательный палец. - Именно номинальным владельцем. - он снова сделал паузу. - Но в этом капитале заинтересованы многие влиятельные люди, как в России, так и здесь за границей.
Тонкая усмешка тронула губы Нади.
- Например, вы...
- И я, в том числе. - кивнув головой, подтвердил Лисовский.
- А что вы хотите от меня? - она со скучающим выражением лица посмотрела в окно, где из темно-серых туч, покрывших небо, сплошной стеной лил дождь.
- Совсем небольшой услуги, - голос Лисовского стал вкрадчивым. Он помахал рукой, отгоняя от своего лица, плавающие в воздухе кольца дыма, и пояснил. - Чтобы вы за небольшое вознаграждение, уступили мне право распоряжаться им. Размер вознаграждения, пусть составит, - он на секунду задумался, подняв глаза вверх. - Ну, например, пять процентов от размещенной на счетах суммы. Для вас это очень большие деньги и вы с вашими любовниками сможете развлекаться на местном курорте хоть до конца жизни.
Надежда, молча, рассматривала унылый пейзаж за окном. Дождь гулко барабанил по оконному стеклу и порывы ветра с силой гнули деревья в парке.
- Если же вы откажитесь от моего предложения, - продолжил Лисовский. - то поверьте мне, вас ждут очень большие неприятности о которых, вы сейчас даже не догадываетесь.
Надежда вдруг резко повернулась к нему и презрительно поджала губы.
- А если я хочу потратить эти деньги, на благотворительность? Или создать фонд для борьбы со "спидом" или другой какой-нибудь заразой? - запальчиво спросила она.
- Господи, Надежда Владимировна не смешите меня, - Лисовский во весь рот широко улыбнулся, показав редкие пожелтевшие зубы. - Вам никто не позволит это сделать. Кто вы такая? - он перегнулся через стол и заглянул девушке в потемневшие от гнева глаза. - Извините за грубое слово, обыкновенная шлюшка, которую Гонгадзе пригрел рядом с собой. Без связей, без протекции. Таких, как вы я хорошо знаю. Вам бы только где ноги пошире раздвинуть. Да вам никто и шагу не даст ступить. Раздавят как комарика. Вот так... - он согнал с лица добродушную улыбку и с силой сжал два пальца перед ее носом.
Резко отбросив руку Лисовского в сторону, Надежда с презрением посмотрела на него.
- Вы мне угрожаете? - спросила она металлическим голосом.
Лисовский ответил ей самой любезной из своих улыбок.
- Ну что вы. Так, делюсь богатым жизненным опытом. Например... - он задумчиво посмотрел вверх, вертя в руках зажигалку. - Один мой звонок, и полиция вернется сюда и случайно найдет на уже погребенном теле несчастного господина Гонгадзе ваши отпечатки пальцев. А прислуга вдруг покажет, что видела, как вы ночью душили его подушкой. - Лисовский вздохнул и состроил на лице скорбную мину. - И пожизненное заключение вам обеспечено. Вам в прошлом году в Австрии уже показали, как это делается. Не вмешайся в это дело, другие могущественные люди, вы бы сейчас гнили в австрийской тюрьме за убийство. Или, например, взять вашу связь с Леру. Тогда вам просто каюк... - и Лисовский провел ребром ладони по шее. - Если это выяснится, местные власти обязательно займутся вами. Тем более, что вы теперь не подданная России и защищать вас никто не будет. Вас обвинят в шпионаже, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Про возможную публикацию в Интернете и в других массовых изданиях вашего соблазнительно обнаженного тела и других, так сказать, интимных мест я уже не говорю. Это такая мелочь...
Лисовский поморщился и снова заглянул Надежде в глаза.
- Надежда Владимировна! Послушайте меня старика. Соглашайтесь с моим предложением. Не ищите себе приключений на одно, извините меня, пикантное место. Кстати, судя по фотографиям, оно у вас довольно привлекательное.
Надежда сдержанно кивнула головой.
- Я вас поняла. И по поводу того самого места, тоже. Но может быть другие, не менее могущественные люди предложат мне более выгодные условия сделки, чем вы.
- Вы хотите поторговаться, - рот Лисовского растянулся в улыбке почти до ушей. - Превосходно! Это в духе времени. Но... - он поднял вверх указательный палец. - они еще должны успеть сделать вам свои предложения. А в моих силах этого не допустить.
Надежда не успела ответить. За дверью кабинета послышались шаги и в нее робко постучали.

- Да-да. Войдите! - недовольно разрешил Лисовский.
Дверь со скрипом открылась, и в кабинет осторожно заглянул одетый в элегантную светло-серую "тройку" парень в модных дымчатых очках. Увидев сидящую в кресле девушку, он вдруг густо покраснел и, в нерешительности затоптался на месте.
- Входите молодой человек, входите... смелее! - Лисовский с улыбкой поманил парня к себе и, обращаясь больше к Надежде, чем к нему, добавил.
- Надежда Владимировна у нас больше не кусается. Все ядовитые зубки ей уже вырвали, и в ваших брюках своими шаловливыми пальчиками она лазить не будет.
Когда парень, стараясь не встречаться с Надей взглядами, подошел к столу, Лисовский поднялся и, взяв его под руку, подвел к креслу, в котором сидела Надежда.
- Каков молодец! А!.. Нравится! - с нескрываемым удовольствием разглядывая смущенное лицо девушки, сказал он. - Кстати, - Лисовский с одобрением взглянул на парня. - именно он помог мне засечь ваш звонок к Леру. И ваши разнузданные оргии на заднем сиденье машины мы тоже с его помощью во всех подробностях засняли. Вот только Гонгадзе я их показать не успел. Ему и других ваших шалостей хватило с избытком. - на лице Лисовского промелькнуло самодовольное выражение. - Так, что с его вербовкой вы милая сильно просчитались. Двойным агентам никогда доверять не следует. Учтите это на будущее. - снисходительно похлопал он Надю по плечу.
Перехватив полный ненависти взгляд девушки, парень виновато опустил глаза и тихо произнес.
- Извините Надежда Владимировна, так получилось. Меня заставили это сделать.
- Я поняла Андрей. - сухо бросила Надя. Затем она повернула перстень на среднем пальце правой руки камнем вниз, медленно привстала с кресла, и вдруг широко размахнувшись изо всех сил, ударила очкастого парня кулаком в лицо. Удар с хрустом обрушился на его переносицу. Лицо парня сморщилось как губка, из которой выжали воду. Очки со звоном упали на ковер, и он с раскрытым от удивления ртом и выпученными глазами, опрокидывая стулья, полетел в дальний угол кабинета.
- Ого! Хороший удар. - Лисовский непроизвольно отшатнулся в сторону.
Надя, морщась от боли, долго трясла побелевшим кулаком в воздухе. Затем подошла к сидящему в углу парню и, не удержавшись с отвращением, плюнула в его испуганное лицо.
- Мразь! Из-за такой мрази хороший человек погиб. - презрительно прошептала она.
Слюни двумя струйками растеклись по трясущейся щеке очкастого. Не сказав ни слова, он с трудом поднялся с пола, и, прикрыв ладонью, окровавленные губы и нос, еле слышно прошепелявил.
- Альперт Этуартович... Можно вас на тва слова в коритор. Мы с бухкалтерией не можем расопраться.
Лисовский недовольно поморщился.
- Ну что еще там случилось? Говорите...
Парень замялся, показывая глазами на Надежду. Тогда Лисовский взял его под руку и вместе с ним вышел в коридор.

Их не было, минут пять. Затем в коридоре послышались торопливые шаги. Дверь с треском распахнулась и Лисовский с бледным перекошенным лицом, остановился рядом с Надей. "Похоже, начинается!" - подумала она, и почувствовала, как в груди бешено заколотилось сердце. Она напрягла всю свою волю, чтобы справится с нахлынувшим волнением и, когда ей это, наконец, удалось, с безразличием в голосе спросила.
- Что-нибудь случилось?
- Почему вы так думаете? - Лисовский, не мигая, смотрел на нее в упор, и, казалось, готов был пронзить ее своим свирепым взглядом.
- Просто у вас лицо как у мартовского кота, которому перед самой случкой самка отказала! - смерила его насмешливым взглядом Надя.
В комнате на секунду повисло молчание, а лицо Лисовского вначале окрасилось желчью, а затем стало смертельно бледным. Он, раскрыл рот, чтобы ответить и вдруг его зубы, чуть не прикусив язык, лязгнули и он, судорожно сжав их, зашипел, хрипя и проглатывая окончания слов.
- Ах ты, сук... шлюш... паршив... ещ... издев...

Удар страшной силы обрушился на лицо Нади, и она, вскрикнув от неожиданности, опрокинулась вместе с креслом на пол. В ушах она почувствовала саднящую боль и гул. На глазах у нее выступили слезы, а по щеке заструилось что-то теплое. Лежа на полу, она провела пальцами по подбородку и посмотрела на них... пальцы были в крови.
Ее схватили за волосы и с нечеловеческой силой рванули вверх. Она подумала, что у нее срывается кожа с головы, и громко застонала от нестерпимой боли.
- Ах ты тварь! Грязная шлюха. Куда ты дела деньги? - склонившись над ней, заорал Лисовский так громко, что в проеме двери кабинета появилось растерянное лицо охранника. - Где деньги сука?! Говори, где деньги!
С бешенством, глядя в испуганное лицо девушки, он схватил левой рукой ее за волосы, и, придерживая правой очки, стал с остервенением бить ногами по ребрам и голове. Надя пыталась защищаться, но, вконец, обессилев, сжалась в комок и, покорно принимая удары, затихла на ковре.

Минут через пять, Лисовский прекратил жестокое избиение. Тяжело дыша, он перевернул окровавленную, плачущую девушку на спину и, оттащив ее в угол кабинета, прислонил к стене. Затем подошел к столу. Налил себе в стакан минеральной воды. Лязгая зубами о край, выпил его. И вытащив дрожащей рукой из кармана пачку сигарет, жадно закурил. Сделав несколько глубоких затяжек, он наполнил водой еще один стакан и, подойдя к стене, плеснул его в обезображенное синяками и кровоподтеками лицо Нади.

Увидев сквозь мутную пелену слез огонек сигареты, Надя с трудом подняла голову. "Кажется, жива..." - с облегчением подумала она и, тут же ее лицо исказилось от нестерпимой сводящей с ума боли. Казалось, в грудь и в спину ей вонзили раскаленные острые лезвия. Она громко застонала и прикусила нижнюю губу. Почувствовав, что ей нечем дышать, она несколько секунд широко открытым ртом пыталась вдохнуть в себя ставший почему-то тяжелым и плотным воздух и когда ей это, наконец, удалось, с трудом разлепив ссохшиеся от крови ресницы, посмотрела на Лисовского. Его ненавистная улыбка маячила прямо перед ее глазами. К горлу Нади вместе с тошнотой подступил комок. - "Вот сволочь. Изувечил и еще улыбается." - с ненавистью подумала она.

Вынув из кармана носовой платок, Лисовский осторожно, чтобы не запачкать в крови руку, взял им девушку за подбородок и, приподняв голову, заглянул в глаза.
- На твоих счетах нет ни одной копейки. Как ты это объяснишь?
Голос Лисовского натужено хрипел, а его глаза под сведенными бровями, налились кровью и превратились в маленькие черные буравчики.
- Повторяю... - угрожающе процедил он. - Как ты это объяснишь сука.
Потрогав кончиком языка рассеченную надвое губу, Надя, еле ворочая языком, произнесла.
- Я ничего не знаю. Вахтанг все делал сам. Я только подписывала какие-то счета.
- Я в курсе этого, - перебил ее Лисовский. - Тем более, ты не знаешь пароль к программе "клиент-банк". Но ночью, в день смерти Гонгадзе было отправлено более ста платежек. Деньги ушли в разные фирмы. И концов их теперь не найти.
- Может, это Вахтанг сам сделал? - еле слышно прошептала Надя.
Лисовский бросил на нее свирепый взгляд. Нервный тик подергивал его левое веко, и он то, закрывал глаз, пытаясь унять тик, то вновь открывал его.
- Может... - он поморщился. - Он всегда был непредсказуемым. С тобой шлюхой связался зачем-то. Кобель старый. Жены ему было мало. Ей всего-то сорок лет.
Лисовский встал и, пощипывая пальцами, кончик подбородка, прошелся по кабинету. Затем вернулся к Наде и долго стоял около нее, о чем-то размышляя.
- Может быть, ты здесь и не причем, - наконец сказал он. - Но я нутром чувствую, что это дело рук Федорова. Не зря он тогда лазил в кабинет Гонгадзе. И описание системы "клиент-банк" тебе зачем-то понадобилось.
Он присел на корточки рядом с девушкой и, пытливо глядя ей в глаза, спросил.
- У тебя есть с ним связь?
- С кем? - спросила она.
- С Федоровым.
Надя отбросила сползшие на лицо мокрые волосы и покачала головой.
- Нет...
- Подумай лучше. Кстати, ты не хочешь узнать подробности о его любовных похождениях.
- Нет, не хочу.
- Почему?
- Я верю ему.
- Я тебе уже говорил... - голос Лисовского зазвучал мягко и вкрадчиво. - Другие тоже верили, но он их бросал, как только исчезала в них необходимость. Твои деньги он получил и теперь, наверное, уже греется на солнышке в обществе голых девиц на каком-нибудь престижном курорте. Сейчас он может купить сотню, таких как ты. Подумай... Зачем ты ему теперь нужна?
Надя грустно усмехнулась и презрительно посмотрела на Лисовского.
- Меня он не бросит.
- Ты в этом уверена?
- Да.
- Почему?
Девушка выплюнула на пол сочащуюся из разбитых губ кровь и тихо, но твердо сказала.
- Он ради меня рисковал жизнью. И не раз. А этим из-за денег не рискуют. Он меня любит. А раз мужик любит, значит, не бросит. Никогда!
Лисовский с усмешкой покачал головой.
- Как сказать...
С минуту он сидел неподвижно. Затем, видимо приняв какое-то решение, взял Надю рукой за волосы и с силой притянул к себе.
- Даю тебе на размышление минуту... - от интонации, с которой были сказаны эти слова, Надя непроизвольно вздрогнула и побледнела. - Подумай хорошенько. Ты ввязалась в грязные мужские игры. В них не существует правил, и если я с ним сейчас не переговорю, он завтра тебя будет по кускам собирать. Тебе еще никогда не отрезали бензопилой пальцы?
Глаза девушки расширились от ужаса.
В упор, глядя на нее, Лисовский поднес руку с золотым "Ролексом" к лицу. Когда большая стрелка закончила круг, он вытащил из кармана трубку мобильника и большим пальцем открыл крышку.
- Ну, вспомнила, как с ним связаться.
Надя облизала языком пересохшие губы, и чтобы не показать свой страх закрыла глаза.
- Ну... - голос Лисовского угрожающе замер.

Неожиданно телефон зазвонил сам. Грязно выругавшись, Лисовский поднес трубку к уху. - Алло, кто это?
Выражение лица у него вдруг изменилось. Брови поползли вверх.
- Кто?.. - еще раз переспросил он. - Федоров?!
Лисовский прикрыл трубку ладонью и подмигнул Надежде. - А говорила, что нет связи.
- Слушаю вас.
- Да, она находится здесь.
- Пока еще в состоянии...
- Ну, это зависит и от вас.
- Сейчас.
Лисовский поднес трубку к уху Надежды.
- Скажи своему любимому несколько ободряющих слов.
Надя тяжело вздохнула и хриплым, как бы простуженным голосом произнесла.
- Дима... Это ты? Да... Буду. Хорошо.
Лисовский снова взял трубку.
- Ну, что убедились.
- Да. Да. Понял.
- Нет. Пока не буду сообщать.
- Хм... говорите окружена.
- За кого? За нее...
- Сколько?..
- Хм... Хорошо я согласен встретиться.
- Где и когда?
- Без оружия...
- Хорошо.
Он спрятал трубку в карман и усмехнулся.
- А говорили, нет связи...

Лисовский встал и с нескрываемым интересом посмотрел на сидящую у стены девушку.
- Странно? Похоже, ваш дружок о вас забеспокоился, - озадачено произнес он. - На его месте я бы давно уехал отсюда и сидел где-нибудь тихо до конца жизни. Но ему зачем-то вы еще понадобились для полного счастья.
Он пожал плечами, и, вытаскивая из кармана пачку сигарет, пояснил.
- Как это не удивительно звучит, но он хочет обменять вас на часть приобретенного у покойного господина Гонгадзе капитала. Цена сделки будет составлять полмиллиона долларов. Обмен вашего драгоценного с его точки зрения тела на указанную сумму он предлагает осуществить при личной встрече за пределами виллы.
Облегченно вздохнув, Надя прислонилась головой к стене. Затем вытащила из-за порванного бюстгальтера носовой платок. Вылила на него остатки воды из стакана и осторожно приложила платок к кровоточащей ссадине на переносице. Скривившись от боли, она с ненавистью посмотрела на Лисовского и, с трудом разлепив стянутые засохшей кровью губы, произнесла.
- Я же говорила вам. Он меня не бросит.
- Ну, уш так и не бгосит! - чуть картавя и коверкая слова, с усмешкой ответил тот. - Может, он просто задумал меня отсюда выманить. И засаду там устроить. А на тебя ему трижды наплевать.
Лисовский, тихо насвистывая свадебный марш Мендельсона, прошелся по кабинету. Затем вдруг остановился и, видимо что-то вспомнив, воскликнул.
- Хотя, что я говорю! На господина Федорова это вполне похоже. Он и раньше баб выше денег и карьеры ценил. Я, то грешным делом решил, что он за эти годы хоть немного поумнел. Оказывается, ошибся... - он с презрительной гримасой на лице развел руками в стороны. - Каюсь. Не думал, что у него до сих пор детство в одном месте играет.
Продолжая насвистывать, он подошел к Наде и присел рядом с ней.
- Да... Не ожидал я от вас такого милая. Просто не ожидал. Похоже, не вас Федоров приручил, а вы его. Такого кобеля на цепочку посадили. Даже не верится. И держитесь вы на удивление неплохо. - добавил он. - На вашем месте другая давно бы у меня в ногах валялась. А вы я смотрю не из пугливых. Таких я очень редко встречал. Жалко, что вы на Федорова работаете, а не на меня. Очень жалко. Вашим талантам я бы лучшее применение нашел.
Лисовский вытащил из нагрудного кармана чистый носовой платок и стал стирать им кровь с лица девушки.
- Откровенно говоря, вы случайно провалились, - сказал вдруг он. - Если бы тогда, на перекрестке авария не произошла, ваш звонок Леру прошел бы незамеченным. Просто вам не повезло. Такое в нашей профессии иногда случается. От этого никто не застрахован. Кстати, по ощущениям, у вас, внутри, ничего не сломалось? А то может врача позвать? Я это быстро организую.
С хрипом, вздохнув, Надя, еле шевеля распухшими губами, прошептала.
- Вроде нет. Только болит все. И дышать трудно.
Лисовский сочувственно покачал головой.
- У вас легкие отбиты. А идти можете?
Надя жалобно посмотрела на свои окровавленные колени и снова вздохнула.
- Нет, не могу.
- Ладно, - Лисовский махнул рукой. - До места донесем. Это даже к лучшему. Не убежите.
Он подал ей руку.
- А теперь, давайте-ка милая, я вам помогу встать.
Взяв Надю под мышки, он с трудом поднял ее с пола и прислонил спиной к стене. Затем окинул взглядом с ног до головы, потрогал зачем-то пальцами золотые серьги в ушах и спросил.
- Вы случайно, ничего не храните на память о своем ненаглядном? Ну, там, медальон или брошь крупную.
Надя растерянно посмотрела на него и отрицательно покачала головой.
- Нет.
Лисовский усмехнулся.
- Подумайте хорошенько. - сказал он. - Лучше отдайте сами, чем я буду своими руками во все интимные места у вас лазить.
Слегка покраснев, Надя засунула два пальца в разрез бюстгальтера и осторожно вытащила оттуда таблетку аккумулятора. Повертев ее в руках, Лисовский хмыкнул и, широко размахнувшись, выбросил аккумулятор в открытое окно. Затем спросил.
- Больше ничего нет?
- Нет. - Надя обречено вздохнула.
- Ладно. Придется поверить на слово. Теперь мы, наконец, сможем одни, без свидетелей поговорить.
Он положил ей на плечи свои ладони и с усилием сжал их.
- Федоров утверждает, что вилла окружена его вооруженными людьми. Вы что-нибудь знаете об этом? Лучше скажите сами, чтобы не пришлось опять по вам ногами стучать.
Лицо Нади болезненно дрогнуло и она, после длинной паузы, прошептала.
- Он говорил, сюда прибыла группа боевиков во главе с Людмилой Коноваловой.
- Сколько их? Чем вооружены?
Надя пожала плечами.
- Этого он не сказал.
- Они через посольство шли или самостоятельно?
- Не знаю...
Лисовский недовольно поморщился.
- Немного вы знаете. Ладно, поверю, что не врете.
Он еще раз внимательно оглядел девушку с ног до головы и проворчал.
- Да... В таком виде вас показывать Федорову не стоит. А то он, чего доброго, за бракованный товар платить откажется.
Повернувшись, Лисовский подошел к двери и выглянул в коридор. Увидев в конце коридора двух охранников, манул им рукой.
- Отнесите Смирнову в ее комнату, - приказал он, когда те подбежали к нему. - Вызовите туда горничную. Пусть ее переоденут и приведут в порядок. И лицо ей чем-нибудь намажьте, чтобы синяки не так видно было. Затем свяжите руки и посадите в джип.
Он приглушил голос.
- Возьмите автоматы и побольше боеприпасов. - добавил он. - Пара гранат тоже не помешает. Будете меня сопровождать. Все. Выполняйте.
Когда Надю вынесли из комнаты, он взял со стола трубку телефона.
- Владимир Николаевич? Это я! Подготовьте два джипа с охраной. Я часика на два отъеду, а вы пока приготовьтесь к штурму виллы. Вооружите людей. Обслугу отведите в подвал и заприте там. Здесь скоро будет жарко. И вот еще что. Найдите срочно нашего нотариуса.
Закончив разговор, Лисовский вытащил из сейфа пистолет. Проверив обойму, он сунул его в наплечную кобуру. Затем внимательно, словно проверяя, что ничего не забыл, оглядел комнату и, подергав ручку сейфа, вышел в коридор.

Два джипа "чероки" выехали из ворот виллы и, развернувшись на перекрестке, углубились в тенистые аллеи парка. Дождь уже перестал и в воздухе заметно посвежело. Разбрасывая широкими колесами, образовавшиеся после ливня зеленоватые лужи грязи джипы нырнули в неглубокий овраг. Пересекли протекающий по его дну ручей. И выбравшись по отлогому глинистому склону на дорогу, и почти скрываясь в густом облаке поднятой пыли, понеслись через поле, к зеленеющему неподалеку перелеску.
Сидя на переднем сидении джипа, Лисовский внимательно осматривал дорогу по ходу движения. А два дюжих охранника, зажав между собой связанную Надежду и выставив в открытые окна ребристые стволы автоматов, настороженно поглядывали по сторонам. Притихшая девушка приложила к распухшей щеке пакет со льдом и, опустив голову на грудь, казалось, задремала. Когда машины, миновав пугающие таинственным сумраком заросли, выехали на открытое место, Лисовский облегченно вздохнул и, нетерпеливо поерзав в кресле, повернулся к ней.
- Интересно, сделанное мне предложение, Федоров согласовал со своим шефом в Москве или это его личная инициатива? - стараясь перекричать шум работающего на полных оборотах двигателя, спросил он.
Надя едва слышно вздохнула.
- Все-таки любовь великая вещь! - посмотрев на ее измученное лицо, с патетикой в голосе произнес Лисовский. - Так Федоров уже где-нибудь на Канарах в окружении голых девиц грелся и придумывал, как ему с неба упавшие деньги потратить. А вот не может без вас жизнью наслаждаться и приходится ему рисковать и под пули лезть. Не пойму?.. - он с деланным недоумением пожал плечами. - Ну, что он и Гонгадзе в вас нашли? Баба как баба... только красивая очень. А так, тоже самое, что и у других.
- Внимание! - вдруг громко воскликнул один из охранников и показал рукой на росшие вдоль дороги густые кусты цветущего жасмина. Из-за них показалась высокая широкоплечая фигура человека. Он поднял вверх руку, и джипы, притормозив и проехав еще несколько метров, остановились рядом с ним.

Дмитрий Николаевич подошел к передней машине и, заглянув в открытое окно, первым делом спросил у девушки.
- Как ты?
Та поморщилась и кивнула головой.
- Ничего, терпимо...
- Тебя сильно били?
Лисовский, кривя в усмешке губы, повернулся к Федорову.
- Господин Федоров, вы, что решили проверить качество нашего товара?
Тот, не поворачивая головы, хмуро бросил.
- Я не с вами разговариваю.
- Придется поговорить, - Лисовский с интересом разглядывал его мрачное осунувшееся лицо с темными кругами под глазами. - Мне пришлось немного помять вашу ненаглядную Надежду Владимировну, но смею утверждать без серьезных внутренних повреждений. Я работал в пол силы. Так, что плодоносить она еще некоторое время сможет. В этой ее физиологической функции вы можете не сомневаться. Правда, качество плода я гарантировать не могу... Кстати, - он склонил голову набок и прищурил глаза. - забыл спросить. У вас случайно нет с собой оружия?
- Я же сказал вам по телефону, что буду без него. - сухо ответил Дмитрий Николаевич.
Недоверчиво хмыкнув, Лисовский сделал знак одному из охранников. Тот вылез из машины и, обыскав Федорова, утвердительно кивнул головой.
- Прекрасно! - Лисовский чуть отодвинулся от окна и, слегка рисуясь, щелкнул в воздухе пальцами. Отступив на шаг, охранник неожиданно с размаху ударил Федорова ручкой автомата по спине. Тот с глухим стоном упал на дорогу и охранник, пригнувшись и загребая ногами желто-коричневую пыль, стал с ожесточением избивать его тяжелыми коваными ботинками. Увидев это, Надя слабо вскрикнула.
- Хватит, - взглянув на распростертое на дороге тело, бросил Лисовский. - Пока хватит, - усмехнувшись, добавил он и кивнул охраннику. - Подыми его.
Охранник поднял Федорова и прислонил к дверце джипа. Самостоятельно тот стоять не мог, и охраннику приходилось придерживать его за плечо.
- Теперь мы в расчете... за обручение. - Лисовский с довольной улыбкой заглянул Дмитрию Николаевичу в перепачканное грязью лицо. - Надеюсь, претензий у вас ко мне нет.
Тот тяжело дышал, и, казалось, его не слышал. Стерев со щеки кровь, Федоров с жалостью посмотрел на изуродованное лицо Надежды.
- Вы Лисовский не очень заботитесь о сохранении такого ценного товара. - хрипящим голосом сказал он. - Сделка может сорваться.
- Ничего не поделаешь, - Лисовский, продолжая улыбаться, похлопал его по плечу. - придется вам Федоров брать таким, какой есть. Кстати, вы сами виноваты. Раз уж все слышали, что в кабинете происходило, надо было раньше мне позвонить. Да и Надежде Владимировне надо быть поскромнее. Вы знаете, я человек не кровожадный. Но после ее сальных шуточек руки сами зачесались проучить.
- Ладно. Возьму. Не волнуйтесь. - Федоров с трудом разогнул спину и с гримасой боли потрогал поясницу. - Для меня ее внешность не главное. А позвонил я так поздно, потому, что слушал ваши горячие дебаты не один. Пришлось мне срочно уединяться, чтобы поговорить с вами без свидетелей. Они нашу сделку вряд ли одобрят.
Пошатываясь, он встал на подножку джипа.
- Сейчас за тем поворотом будет пост охраны. Я помогу вам проехать. Но будьте готовы пробиваться с боем. - предупредил он.

Машины медленно тронулись с места. Едва они обогнули поворот, как на дорогу вышли два одетых в пятнистую униформу человека. Один из них поднял вверх руку и, когда джипы остановились, спросил, выглянувшего в окно Лисовского.
- Вы едете с виллы Гонгадзе?
- Допустим, что так... - осторожно ответил Лисовский.
- Нам приказано задерживать такие машины.
- Кем приказано? - удивился Лисовский.
- Это не важно.
Дмитрий Николаевич соскочил с подножки.
- Эти люди едут в моем сопровождении. Вы же знаете, кто я такой?
Человек в униформе, придерживая висящий на груди короткий с откидным прикладом автомат, утвердительно кивнул головой.
- Знаю... - он с подозрением посмотрел на Федорова. - Но с сегодняшнего утра согласно полученному приказу из Москвы, я подчиняюсь только мадам Коноваловой. Ваши распоряжения она приказала мне игнорировать. Я ее вызвал по рации. Сейчас она подойдет, и вы все вопросы будете решать с ней.
Из густых кустов, росших на обочине дороги, показалась высокая женская фигура. Под курткой с левой стороны, у нее явно угадывалась кобура с пистолетом. Раздвигая руками желто-зеленые ветки акаций, Людмила подошла к джипу и, увидев в окне Лисовского, с иронией воскликнула.
- Кого я вижу! Господин Лисовский собственной персоной. - нагнувшись, она заглянула в салон. - И безутешная вдова тоже здесь! - поджав губы, она искоса взглянула на Федорова. - Теперь я понимаю, куда вы так внезапно исчезли.
Лисовский вежливо кивнул Людмиле головой.
- Госпожа Коновалова, мы направляемся по делам в город. У мадам Смирновой после безвременной кончины, так любимого ею господина Гонгадзе, случился сильный нервный приступ и ее надо срочно показать врачам.
- Вы поэтому ее так отделали? - усмехнулась Людмила, не без удовольствия разглядывая покрытое синяками лицо Нади.
Лисовский развел руками.
- К сожалению, когда человек начинает буйствовать, то часто сам себе наносит травмы. Поэтому Смирнову пришлось связать. Мы очень торопимся, но ваши головорезы почему-то не хотят нас пропустить.
Людмила обвела задумчивым взглядом джипы.
- Пожалуйста, проезжайте, - вдруг разрешила она. - Только дальше... - она сделала паузу и с вызовом посмотрела на Лисовского. - дальше вы поедете в сопровождении моих людей, и территорию виллы я предлагаю охранять совместными усилиями.
На губах Лисовского промелькнула недобрая улыбка.
- Извините, а кто вы такая, чтобы предлагать мне это? - ирония в его голосе казалось била через край. - Владелец виллы, - он кивнул на сидящую на заднем сиденье Надежду. - мадам Смирнова. Я начальник ее службы безопасности. Меня она пока не увольняла и у нас с ней заключен официальный договор. Ваше предложение противоречит действующему в этой стране законодательству. И если вы будете чинить нам препятствия, я буду вынужден, обратится в полицию.
- Обращайтесь, сколько вам будет угодно, - Людмила пренебрежительно махнула рукой. - С местной полицией у меня неплохие отношения и они вам вряд ли помогут.
Заметив, как Лисовский, повернув голову, что-то тихо сказал сидящим рядом с Надеждой охранникам, она расстегнула молнию куртки и положила руку на кобуру с пистолетом.
- Значит, вы отказываетесь принять мое предложение? - спросила она, не сводя с Лисовского прищуренных глаз.
Тот усмехнулся.
- Конечно, отказываюсь. За кого вы меня принимаете.
Открыв кобуру, Людмила быстро отошла к обочине дороги.
- Тогда я буду вынуждена применить силу! - с угрозой в голосе сказала она, быстрым движением выхватила из кобуры пистолет и, направив его на Дмитрия Николаевича, приказала. - Федоров, отойдите от машины!
Все замерли. Лицо Лисовского неестественно застыло, а Федоров растерянно переводил взгляд с пистолета на Людмилу и обратно.
- И не делайте больше глупостей! - передернув затвор, предупредила она. - Я больше ваших фокусов терпеть, не намерена.
При этих словах Дмитрий Николаевич вздрогнул, какое-то время он стоял на месте и затем, понуро опустив голову, сделал шаг к обочине...

Вдруг, резко оттолкнувшись обеими ногами от земли, он запрыгнул на подножку джипа и изо всех сил крикнул водителю.
- Гони!
Визжа колесами, джип рванулся с места.
- У них впереди "еж" положен, - вцепившись пальцами в покатую крышу джипа, крикнул он шоферу. - объезжай слева по траве.
Машина резко свернула на газон и, выбрасывая из-под себя комья черной, перемешанной с прошлогодними листьями грязи, помчалась вдоль дороги. Второй джип свернул направо. Но под ним вдруг выросло облако густого, серого дыма и он, завалившись на бок, неуклюже скатился в кювет.
На дороге раздались автоматные очереди. Над мчащимся джипом засвистели пули. Несколько из них ударили в бронированное заднее стекло машины. Увидев на стекле расползающиеся во все стороны трещины, Надя испуганно пригнула голову и спряталась за широкие плечи охранников. Заметив в лесу просеку, Дмитрий Николаевич махнул в ее сторону рукой и крикнул водителю. - Сворачивай!
Джип повернул, и быстро петляя и проваливаясь в, затянутые зеленовато-бурой ряской, лужи исчез среди высоких деревьев.

Миновав очередной поворот заросшей лесной дороги, они выехали на пустынный берег Средиземного моря. Вздымая вихри светло-желтого песка, джип промчался по прибрежному пляжу и, резко затормозив, остановился у самой кромки воды.
- Дальше не поедем, - бросил шоферу Лисовский, и выразительно поглядев на Дмитрия Николаевича, добавил. - Мне еще обратно на виллу надо вернуться. Она тоже не малых денег стоит.
Федоров спрыгнул с подножки джипа и огляделся вокруг. Над пляжем дул легкий морской бриз. На почти гладкой, как зеркало поверхности моря то, появляясь, то, исчезая, играли яркие солнечные блики. Изумрудные волны, догоняя друг друга, катились по пологому берегу и, шурша мелкой галькой, разбивались о прибрежные камни. Шум морского прибоя был едва слышен и, только крики чаек высоко парящих в бескрайнем голубом небе, многоголосым хором разносились вокруг.
Открыв заднюю дверцу машины, Дмитрий Николаевич осторожно вытащил из нее обессиленную девушку.
- Развяжите ее. Мы никуда бежать не собираемся. - попросил он Лисовского.
Когда веревки с рук Нади были сняты, она с трудом растерла пальцами затекшие кисти и, сбросив с ног туфли, тяжело опустилась на нагретый солнцем, песок. Два охранника, держа наготове автоматы и настороженно озираясь по сторонам, тут же встали рядом с ней.
Лисовский несколько раз прошелся вокруг джипа и, окинув долгим взглядом пляж, остановился рядом с Федоровым.
- Я думаю, пора произвести расчет по нашей с вами сделке. - глухо откашлявшись, предложил он. - Вы надеюсь не против?
Федоров в ответ кивнул головой, достал из кармана куртки записную книжку и, вырвав оттуда страницу, протянул ее Лисовскому.
- Это номер и код камеры хранения на автовокзале в городе. - сказал он, стараясь не встречаться с ним глазами. - В ней находится оговоренная нами по телефону сумма. Пошлите туда кого-нибудь. Через полчаса деньги будут здесь.
- Отлично! - на губах Лисовского промелькнула довольная улыбка. Он передал листок шоферу джипа. Тот сел в машину и джип, сорвавшись с места, понесся по пляжу обратно к дороге.

Полчаса времени прошли в напряженном ожидании. Лисовский, непрерывно курил, выбрасывая почти не тронутые огнем сигареты себе под ноги, а Федоров, молча, сидел на прибрежных камнях и, не отрываясь, смотрел на плещущуюся у своих ног голубовато-зеленую перемешанную с водорослями воду.
Наконец, на дороге послышался знакомый рокот двигателя. Поднимая тучи песка, джип снова пересек пляж и, скрипнув тормозами, остановился рядом с Лисовским. Шофер вышел из машины и поставил у его ног небольшой черный дипломат.

- Мы можем идти? - спросил Федоров, когда Лисовский, проверив содержимое дипломата, удовлетворенно хмыкнул и похлопал по его крышке ладонью. Наклонившись, он взял Надю под руки и помог ей встать.
- Пока еще нет, - блестя золотым ободком, недокуренная сигарета полетела на песок, и Лисовский, подойдя к джипу, аккуратно поставил дипломат на заднее сиденье. - Наши взаиморасчеты господин Федоров еще не закончены. - с недоброй усмешкой добавил он.
Дмитрий Николаевич искоса взглянул на Лисовского.
- Но мы, кажется, договорились обо всем по телефону.- сказал он.
Лисовский с притворно-грустным выражением лица, развел руками.
- Ситуация изменилась и такая сумма меня теперь не устраивает. - в его голосе послышалась плохо скрытая насмешка.
Они пристально посмотрели друг на друга - Федоров с презрением, Лисовский с откровенной издевкой.
- Хорошо. - медленно произнес после долгой паузы Федоров. - Ваши условия.
Лисовский, не спуская глаз с его больших и сильных рук, сделал два шага назад, и, оглядевшись по сторонам, продолжил.
- Схема расчетов будет следующей, - он поправил на своем лице очки, и обвел Надежду и Федорова долгим, немигающим взглядом. - Для начала, уважаемая Надежда Владимировна подпишет, заверенную нотариусом дарственную на виллу, оформленную естественно на мое скромное имя. - Лисовский, грациозно как мажордом поклонился девушке. - Затем, уже вы, господин Федоров, - он быстро повернулся к Дмитрию Николаевичу. - сообщите, в каком банке находится известная вам сумма денег, и мы подготовим документы о переводе этой суммы на счета, которые я вам укажу.
Обменявшись с Надей тревожными взглядами, Федоров спросил.
- О какой сумме, собственно говоря, идет речь?
Лисовский насмешливо посмотрел на него.
- О той самой, которую вы господин Федоров украли со счетов господина Гонгадзе. А вы думаете, о какой!
- Однако! - Дмитрий Николаевич нахмурился и покачал головой. - Ну и запросы у вас Лисовский. Вы что же, хотите получить всю эту сумму целиком?
- Ну почему целиком, - губы Лисовского растянулись в злорадной усмешке. - Вы, я так понимаю, слышали, суть предложения сделанного от моего имени мадам Смирновой, там, на вилле. Я предлагал ей тогда пять процентов. - он сделал паузу и посмотрел на Надю. Та в знак согласия кивнула. - Но ввиду дополнительных расходов на ее транспортировку сюда, ну там... бензин, охрана, мне придется уменьшить размер ее гонорара до ста тысяч долларов. Для стареющей модели это не такая уж плохая сумма.
- С...сколько? - переспросила Надя и растерянно посмотрела на Дмитрия Николаевича.
- А вам не кажется, что это уже слишком? Вы просто грабите нас!.. - резко возразил тот.
- Извините, - Лисовский помахал перед лицом Федорова указательным пальцем. - но вы ведь тоже бессовестно ограбили бедного господина Гонгадзе.
- Почему вы так считаете? - Федоров с презрением посмотрел на него. - Этот капитал добывался таким способом, что я имею на него не меньше прав, чем любой другой в нашей стране.
Лисовский брезгливо поморщился.
- Господин Федоров, давайте обойдемся без этой дешевой демагогии, - его лицо как-то сразу высохло и стало похожим на мятую бумагу. - Надоело все это. Мы же с вами деловые люди.
Он, нервным движением сдернул с носа очки и, вынув из кармана платок, стал смахивать им, прилипшие к стеклам песчинки.
- Я не понимаю, - спросил он, возвращая очки на нос. - что вас не устраивает в моем щедром предложении? - он, прищурившись, посмотрел на Федорова.- Я великодушно дарю вам самое ценное, что есть в мире... - и Лисовский патетически воздел вверх обе руки. - Это жизнь! Слышите, жизнь! - еще раз повторил он. - Ну, и небольшую сумму на первые, так сказать, расходы. Конечно, вам обоим путь в Россию отныне заказан. Но мадам Смирнова, - Лисовский с усмешкой на губах подошел к Надежде. - Может заняться одной, очень древней профессией. У нее это неплохо получится, учитывая ее предыдущий, жизненный опыт. От клиентов отбоя не будет. А вы господин Федоров при ней сутенером будете. Вам ведь тоже не привыкать ее под других мужиков подкладывать. Чем для вас обоих не бизнес. Семейное предприятие. А... Может, и я в долю войду. Спонсором, например?
Дмитрий Николаевич в бешенстве скрипнул зубами и так сжал свои кулаки, что на них побелели костяшки пальцев. Заметив это, Лисовский быстро отошел к джипу и встал за спины охранников.
- Ну...ну. Что вы так занервничали господин Федоров. - воскликнул он от туда. - Вы что, шуток не понимаете? Если нет, то прошу меня простить. Я никоим образом не хотел задеть вашу мужскую гордость.
- Бросьте паясничать Лисовский! - Федоров смахнул с лица капельки пота и затем, чуть помедлив, спросил. - А если мы откажемся от вашего предложения?
На лице Лисовского снова появилась улыбка.
- У вас нет выбора милейший господин Федоров. Если мы сейчас не договоримся, - он сложил ладони перед собой и, подняв вверх глаза, тяжело вздохнул. - тогда с вами и с глубоко уважаемой мною Надеждой Владимировной произойдет несчастный случай. Прямо здесь на пляже. Господи, спаси нас и помилуй! - подражая церковному хору, басом пропел он и кивнул головой охранникам. Те передернули затворы автоматов. Дмитрий Николаевич посмотрел на, наведенные на него матово-черные стволы и, повернувшись к Наде, с горечью произнес. - К сожалению, он прав. У нас, похоже, нет выбора.

Надя вдруг закрыла лицо ладонями и, тяжело опустившись на песок, громко навзрыд заплакала.
- Наденька успокойся, - Дмитрий Николаевич, подошел к ней и положил руку на ее вздрагивающее плечо. - главное сохранить жизнь. С остальным потом разберемся.
Он с нежностью обнял девушку и затем, обратившись к Лисовскому, спросил.
- А какая гарантия, что, после оформления документов, вы нас не пристрелите?
- Какая вы спрашиваете гарантия? - переспросил тот, с презрительной улыбкой глядя на плачущую Надежду. - Лучшая гарантия, это ваш здравый смысл господин Федоров.
Лисовский, обойдя охранников, подошел к нему ближе.
- Хотя, честно говоря, я теперь стал сомневаться, есть ли он у вас. - тоном сожаления заметил он. - С такими деньгами любой нормальный мужик давно бы уже летел куда-нибудь на Багамы или дворец в Лондоне себе присматривал. Но у вас, как я вижу другие планы в жизни.
Он, покачиваясь на носках ботинок, стал тихо напевать себе под нос.
- Люди гибнут за метал. Ля-ля-ля-ля!.. Люди гибнут за метал! - потом замолк и презрительно бросил. - А вы Федоров готовы погибнуть из-за какой-то девчонки. Тьфу! - он с гримасой отвращения плюнул себе под ноги. - Как глупо. Я раньше довольно высоко ценил ваши умственные способности. Но теперь. Извините. В них сильно разочаровался.
Сделав знак охранникам опустить автоматы, Лисовский с откровенным пренебрежением посмотрел на Дмитрия Николаевича.
- По завещанию Гонгадзе после кончины Смирновой, вила и все ее состояние, переходят к его бывшей жене. - пояснил он. - Поэтому, пока все сделки не пройдут, смерть Смирновой мне нежелательна. Да и зачем мне мараться о вас! - он брезгливо поморщился. - С этим отлично справятся и другие. Георгий Васильевич таких предательств, насколько я знаю, никому не прощает. Так, что вам любезный, - Лисовский со скорбной миной на лице похлопал Федорова по плечу - недолго осталось любоваться красотами этого дивного и прекрасного мира. Уж поверьте мне...

Вдруг тишину на пляже разорвали еле слышные за стеной деревьев отзвуки выстрелов. Вначале это был сухой треск автоматных очередей. Затем к ним присоединился отрывистый лай гранатометов и, наконец, где-то, вдалеке, послышались разносящиеся гулким эхом в лесных зарослях взрывы ручных гранат. Охранники и Лисовский переглянулись. Далекие выстрелы то затихали, то начинали звучать громче и отчетливее и, было трудно понять, с какой стороны они доносятся.
- Похоже на штурм вилы пошли, - предположил Дмитрий Николаевич, вместе со всеми оглядываясь по сторонам. Он некоторое время прислушивался к выстрелам, затем на его губах промелькнула едва заметная усмешка.
- Хорошо. - обратился он к Лисовскому. - Я согласен на ваши условия Лисовский, только... - он сделал паузу. - только не совсем понимаю, как вы теперь собираетесь все это чисто технически осуществить? Если мы сейчас оформим платежные документы, то сам перевод денег произойдет через несколько дней. Мой банк находится в Швейцарии и вам придется туда кого-то послать, чтобы провернуть эту сделку. И раз суммы будут очень большими, могут возникнуть разные технические сложности. В том числе, и необходимость моего личного присутствия там. Вся эта канитель может затянуться надолго. Нас отпускать до момента получения денег вы, наверняка не собираетесь, иначе я смогу заблокировать счет даже по телефону. На вилле сейчас идет бой. Где же вы нас будите держать все это время? В гостинице что ли или прямо здесь на пляже? - Федоров усмехнулся. - И кто нас будет охранять? Эти? - он кивнул на охранников. - Вы же меня знаете. Я с ними разберусь в два счета. По-моему вы, Лисовский, чего-то не додумали в этой комбинации.
Лисовский презрительно выпятил нижнюю губу.
- Я все додумал. После оформления документов, вы дадите команду на перевод денег с сайта банка прямо сейчас. Пароль у вас должен быть. У меня с собой ноутбук с мобильным интернетом. Это сократит время перевода в несколько раз. Как видите. - он тоже усмехнулся. - Я предусмотрителен.
- Но и этот вариант может занять много времени. Сейчас... - Федоров взглянул на часы. - Пятнадцать ноль-ноль. Значит, платежи пройдут только завтра днем. Это обычная практика в банках. За это время вашу виллу как раз и разнесут по кирпичикам. А как вы только что справедливо заметили, она тоже не малых денег стоит.

- И я спрятала там дарственную на имя жены Гонгадзе. - всхлипывая, вдруг сказала Надежда. - Если она попадет к Коноваловой, вы виллу никогда не получите.
- Какую дарственную? - Лисовский так побледнел, что его серые глаза на побелевшем лице стали казаться почти черными.
Надежда оперлась на руку и села на песок.
- Я же сказала, на виллу.
Лисовский бросил на девушку недоверчивый взгляд.
- Когда вы успели ее оформить?
- В машине. Когда мы ехали на кладбище. - Надя вытерла слезы тыльной стороной ладони. - Я заранее оформила ее у знакомого нотариуса в Ницце два дня назад, когда ездила в полицию давать показания. И мы обе в машине ее подписали.
Лисовский скептически хмыкнул.
- У какого нотариуса? Вы там были одни. С вас охрана глаз не спускала.
- В кабинете следователя. Я попросила его вызвать нотариуса в полицию, и когда тот приехал, мы все там и оформили. За десять тысяч евро следователь и папу римского туда пригласил бы. - усмехнулась сквозь слезы она.

Лисовский с минуту молчал. Затем, видимо что-то вспомнив, медленно произнес.
- Помню. Точно. Вы ей действительно какие-то листочки в машине показывали. - он в упор посмотрел на Надю. - А потом где их спрятали?
Надя показала ему кончик языка, но, перехватив сердитый взгляд Федорова, неохотно ответила.
- В углу спальни. Там за батареей есть небольшое отверстие...
- Все понятно. - нетерпеливо перебил ее Лисовский. - Про этот ваш тайник я уже давно знаю. Похоже, вы не блефуете. Черт! - выругался он. - Как не вовремя, Коновалова решила в войну поиграть.
- А вы позвоните своим головорезам и все дела.- посоветовал Дмитрий Николаевич.
Лисовский скривил губы.
- А потом они с меня за эту дарственную половину ваших денег потребуют. Сейчас у нас каждый за себя.
Напряженно прислушиваясь к доносящейся из-за леса стрельбе, он в замешательстве пробормотал.
- Похоже вы правы. Пока платежи пройдут, Коновалова действительно всю виллу разнесет.

Лисовский снова надолго замолчал, но затем, пристально взглянув на Дмитрия Николаевича, вдруг спросил.
- Господин Федоров, по выражению вашего лица у меня создается впечатление, что вы хотите что-то предложить или мне это только показалось?
Тот согласно кивнул головой.
- Вы на редкость догадливы господин Лисовский. Хочу. А то от безысходности вы чего доброго решите нас с Надей в расход пустить.
Лисовский поправил на своем носу очки.
- Ну и какая гениальная мысль вдруг посетила вашу голову? Это интересно...
Федоров подошел к нему вплотную, и чтобы не слышали охранники, тихо сказал.
- Я могу осуществить перевод денег непосредственно с сайта моего банка по закрытому каналу связи. Причем транзакция пройдет за считанные минуты. Сумма может быть неограниченна. На такую операцию у меня есть разрешение руководства банка и свой пароль. - он произнес это спокойно, будничным тоном, однако от его взгляда не ускользнуло, как загорелись глаза Лисовского.
- Я что-то о таком раньше не слышал? - на лице у того было написано одновременно и недоверие и любопытство.
Пожав плечами, Дмитрий Николаевич пояснил.
- Ну, банковские технологии развиваются. И к тому же вы ведь сразу сможете проверить - пришли деньги на ваши счета или нет.

Лисовский надолго задумался, изредка бросая недоверчивые взгляды на Федорова, но после очередного выстрела гранатомета раздраженно выругался и махнул рукой.
- Ладно. Давайте попробуем... Все равно другого выхода у меня, похоже, нет.
Подойдя к джипу, он достал из багажника ноутбук, включил его и, настроив Интернет, передал Федорову.
- Прошу!
Дмитрий Николаевич достал из кармана небольшую черную коробочку и, показав ее Лисовскому, заметил.
- Я знал, что вы обязательно выкинете что-нибудь в этом роде, и поэтому захватил с собой кодирующее устройство. Кстати, это новейшая разработка российского ВПК.
Он подсоединил коробочку проводами к ноутбуку и, набрав в строке адрес, загрузил сайт одного из ведущих швейцарских банков. Затем вышел на личную страницу и показал Лисовскому текущий баланс.
- Можете удостовериться.
Взгляд Лисовского заскользил по экрану. Поправив очки, он внимательно просмотрел все таблицы и, взглянув на итоговую сумму под ними, удовлетворенно кивнул головой.
- А теперь переведите-ка все это на два расчетных счета. - приказал он и, вытащив из кармана визитку, написал на ней несколько цифр.
Дмитрий Николаевич указал цифры в графе "Адрес получателя" и затем ввел в поле операции восьмизначную сумму перевода.
- Может быть нам побольше оставите? - попросил вдруг он.
- Ладно, сегодня я щедрый. - Лисовский снисходительно улыбнулся. - Так и быть. Оставьте себе сто пятьдесят тысяч.
Немного выждал, Дмитрий Николаевич ввел пароль и, получив подтверждение, нажал кнопку ввода. Ноутбук, помигивая синими и зелеными огоньками, завис, и только минут через пять на экране появилось сообщение об успешно выполненной операции.
- Надо же! - удивился Лисовский. - Сработало! Сейчас проверим, пришли ли деньги.
Он переложил ноутбук к себе на колени и, загрузив новый сайт, открыл журнал поступлений. В нижней строке стояла запись о приходе на расчетный счет новых средств. Лисовский долго разбирался в хитросплетении множества цифр и букв и затем удовлетворенно потер вспотевшие руки.
- Все прошло успешно. Ну что ж, одно дело сделано.
Он поднялся и, подойдя к джипу, положил ноутбук в багажник. Затем вытащил из лежащей на сиденье папки два листа бумаги и ручку и протянул их Дмитрию Николаевичу.
- Теперь давайте оформим дарственную на виллу. Вы уж, сами у Смирновой подпишите, а то я, честно говоря, боюсь к ней приближаться... еще укусит. Потом уколы придется от бешенства делать.
Хмуро кивнув, Дмитрий Николаевич подошел к девушке и положил перед ней оба листа. Та, ничего не сказав, поставила на них свою подпись и, уткнувшись лицом в колени, снова заплакала. Лисовский засунул подписанные документы в папку и затем, немного подумав, поднял с песка кодирующее устройство.
- Господин Федоров. - внимательно разглядывая его, спросил вдруг он. - Вы не подарите мне эту штучку? Так сказать на добрую память о нашей совместной коммерческой деятельности.
Дмитрий Николаевич отрицательно покачал головой.
- Нет... Вы знаете, сколько она стоит? - спросил он.
- Догадываюсь, но я же добавил вам еще пятьдесят тысяч. Будем считать эти деньги платой за прибор.
Увидев, что Федоров сделал шаг в его сторону, Лисовский сердито погрозил ему указательным пальцем.
- Но-но! Господин Федоров. Я уже вас предупреждал. Не надо нервничать. Мне совсем не хочется омрачать финал нашей столь плодотворной встречи трагическим происшествием.
Дмитрий Николаевич остановился, и Лисовский довольно улыбнувшись, снял с головы воображаемую шляпу и поклонился ему.
- Ну, все дамы и господа. Желаю, вам насладится совместной близостью. И как говориться, остался очень доволен нашим сотрудничеством!
Он, насвистывая на ходу веселый мотивчик, сел в джип и, дождавшись, пока вслед за ним в него заберутся охранники, бросил водителю.
- Быстрее к вилле!
Джип сорвался с места и, обдав Федорова и Надежду брызгами песка, через несколько секунд исчез за деревьями.

Проводив джип долгим взглядом, Дмитрий Николаевич подошел к плачущей девушке и сел рядом с ней.
- Ну, вот и все. Теперь ты свободна. И можешь делать все что захочешь. - положив руку на ее плечо, сказал он. Та посмотрела на Федорова и, уткнувшись ему в грудь, зарыдала еще громче.
- Не стоит расстраиваться. - взъерошив волосы Нади, улыбнулся он. - Главное, что мы вместе. А остальное как-нибудь утрясется. - Дмитрий Николаевич задумчиво посмотрел на пустынный берег моря. - Давай лучше подумаем, что нам делать дальше.
- Давай. - сквозь слезы ответила Надя. - Может оно и к лучшему, что так все получилось. Лишь бы с тобой быть рядом.
Федоров с нежностью прижал ее к себе.
- Тогда я предлагаю вначале отдохнуть, и отправится куда-нибудь попутешествовать, пока здесь все не утихнет. Ты любишь, например, путешествовать по морю? Я тут в порту неплохую яхту присмотрел. Давай посмотрим ее вместе, и если она тебе понравится, можем купить.
Надя, сквозь слезы, удивленно взглянула на него.
- А на какие деньги? У нас же только сто пятьдесят тысяч. И я свои драгоценности на вилле оставила.
Дмитрий Николаевич устало усмехнулся.
- А почему ты думаешь, что у нас только сто пятьдесят тысяч?
- Но ты же сам все перевел Лисовскому! - растерянно сказала Надя.
- Вот видишь, даже ты поверила! - Федоров покачал головой. - Лисовский конечно умный мужик, но он, оказывается, плохо разбирается, как здесь отмывает деньги итальянская мафия. Этот сайт точная копия настоящего. Только никакого отношения к банку он не имеет. Все это фикция. Но перевод денег на указанный в платежке счет действительно происходит. Сайт каким-то образом подключен к системе межбанковских взаиморасчетов. Деньги как бы берутся из неоткуда. Этим способом мафия легализует свой капитал. Мне про этот сайт рассказал в свое время Леру. Он участвовал в его создании. Поэтому в сделке с Лисовским мы не потеряли не одного цента, кроме тех пятисот тысяч, которые, я ему обещал с самого начала. Ну а из-за виллы расстраиваться не стоит. Ее в кармане не унесешь. Не Лисовский, так другие отобрали бы рано или поздно.
Надежда, растерянно улыбаясь, смотрела на Дмитрия Николаевича и уже не плакала. Он опять погладил ее густые волосы и с грустью сказал.
- Так что, зря ты тут сырость разводила.
Вдруг, что-то вспомнив, он посмотрел на часы.
- Кстати, о Лисовском... Совсем забыл. Через пятнадцать секунд с ним может произойти большая неприятность. В той черной коробочке, которую он у нас забрал, кроме пластида, насколько я знаю, больше ничего не было. Как говорит мудрая пословица - жадность сгубила...
Как бы в подтверждение его слов в лесу за их спинами раздался гулкий взрыв. Надежда вздрогнула и оглянулась. Над верхушками сосен, за которыми минутой раньше исчез джип, стояло большое черное облако.
Дмитрия Николаевича встал и тихо сказал.
- Это ему за тебя. За Леру. Ну и за все остальное. Приходится приговор в исполнение самому приводить. Ничего не поделаешь. Жизнь такая.
Затем он взял Надежду за руку.
- Идти можешь? Тут на шоссе, недалеко, моя машина стоит.
Та жалобно посмотрела на него и покачала головой.
- Сидеть еще ничего. А как встану, голова сильно кружится.
- Ну, наконец-то смогу тебя на руках поносить! - улыбнулся Федоров. - Не поверишь. Почти год об этом мечтал.
Он легко поднял девушку на руки и, поцеловав в губы, понес к дороге.
- Теперь уж точно никуда тебя не отпущу. Будешь дома под замком сидеть. - сказал он.
- Получается, я одну золотую клетку на другую поменяла. - улыбнулась она, с нежностью гладя его волосы. - Ты же знаешь, такая жизнь не для меня.
- Знаю! - усмехнулся он. - Поэтому и люблю. И боюсь, наша с тобой семейная жизнь спокойной не будет.
- Почему? - удивилась Надя.
- Да потому, что мы опять попадем в какую-нибудь невероятную историю, и впереди нас ждет еще много всяких приключений!

Продолжение следует...