Укрощение строптивой (гротеск)

С самого раннего детства, сколько могу себя помнить, я была необыкновенно красива. Чернота моя была особенной, блестящей, как жемчуг. Глубокие умные глаза. Искусно, грациозно сложенная фигура. Утонченность моей внешности и характера удивляли и восхищали всех, кто меня знал. По мере взросления у меня появлялись новые склонности характера, манеры и привычки, унаследованные от моих предков, которых я знаю по именам, биографиям и заслугам до четвертого колена. Одно слово – порода.
Больше всего в жизни я ценю любовь и свободу. Полагаю, такие качества свойственны подавляющему большинству доберманов. Однако я всегда была от кого-то зависима, всегда была чья-то. Вначале – под опекой своей матери, которая воспитывала меня в строгости. Невзирая на мой нежный возраст, не попускала малейших шалостей, сурово наказывая за малейшие проявления инициативы.
Когда я попала в семью моего хозяина, для меня начались серьезные испытания, экзамены на выживание. Все мое существо жаждало любви и признания своего совершенства. Нет, я не могу пожаловаться, что меня плохо кормили, гуляли или ухаживали. У меня всегда был полноценный рацион. Выгуливали меня не в скверах, где бегают наглые дети и безумные шавки. Мы ходили гулять в поле, в лес или к Днепру, благо это в ста метрах от нашего дома. Я всегда была вычесана, вымыта, с почищенными ушами (извиняюсь за интимные подробности), в отличие от некоторых особей человеческого рода. Когда хозяин подъезжал к дому, за 15- 20 км. я каким-то особым чутьем это знала, беспокоилась, бегала выглядывать и нежно повизгивала. Я ожидала, что он сразу обратит на меня внимание, скажет ласковое слово и погладит. А я уткнусь в него лбом, дрожа от любви и ошеломляющих ощущений. Бывало, мои ожидания оправдывались, а бывало, ему было не до меня от усталости или голода, или еще каких-то человеческих причуд.
Как же я страдала от разочарования и несбывшихся надежд. Моя тонкая натура не могла с этим смиряться. Да, я ему иногда мстила. А что оставалось делать? Мне же надо было как-то снять стресс. Так, пустяки, погрызть туфли, потоптать цветы, поваляться на грядках. Иногда бессовестно по отношению ко мне вели себя его дети. Доходило до того, что пытались меня наряжать и красить губы. Верх нахальства – сгоняли меня с дивана. При нем я и так себе во многом отказывала, была послушна и смиренна ( или делала вид по крайней мере).
Однажды, когда его сын в манеже ел печеньку, я ее тихонько вытащила из его пухлой ручонки. Так что бы вы думали, этот мальчишка посмел у меня отнимать. Пришлось, конечно, припугнуть немного. А что? Я по-другому кусать не умею, только за голову. Вы бы слышали, сколько было визгу! Вы бы видели, сколько было крови! Буд-то я его съела.
Но меня тоже надо понять. Я не могу жить в постоянном неудовлетворении. Я не могу себе всегда во всем отказывать.
Я и так веду себя приличней, чем его кошка, которая шнырит по столу, когда никто не видит. А как-то раз съела попугая. Думаете с голоду? Как бы не так! У нее, видите ли, инстинкты. А у меня что?
Самое худшее, что мне может сделать хозяин – это, строго глядя в глаза, скомандовать: «Место!». Правда, лучше поводком по попе. Но это убийственное слово меня уничтожает, просто убивает мою личность. Что происходит в моем сердце в такие минуты? Смертоносный коктейль из стыда, обиды, боли, разочарования. Я в прямом смысле умираю. Смотрю на небо и мечтаю о смерти для того органа, который воспроизводит составляющие для этого коктейля. Других вариантов у меня нет. Место жительства я менять не собираюсь, хозяина тоже. Значит остается измениться мне самой. Но как же тогда моя уникальная личность? Вдруг с этим органом погибнет мое творческое начало, моя индивидуальность? Слезы крупными горошинами катятся на плед. А вдруг во мне умрет талантливая актриса? Правильно, конечно, собаке собачье место. Только я не просто собака. Я за него готова в огонь и в воду. А он мне: «Место!».
О чем это я? Разум подсказывает, что, действительно, собаке собачье место. Принимаю решение изменяться. Со следующего понедельника. Но это же не выносимо! На самом интересном месте я должна уйти. В самом начале пикника. Незачем приглашать в гости боягузов. Я не злая. Я бдительная. Снова плачу на пледе. Как же больно удаляется эта обидчивая гордая натура. Без всякой анестезии. Так лучше запоминается.
За то я достигла некоторых успехов. Мне уже не хочется мстить, не хочется игнорить команды. Я стала во многом послушна не для вида, а от чистого сердца, из любви. Вчера я даже не оглянулась, когда соседский Кузька облаял меня под моим же забором. А сегодня не стащила из Катькиного портфеля, оставленный после уроков, бутерброд. Это, конечно, не предел. Но успехи вдохновляют. Я стала спокойна, радостна. Я даже определенно счастлива. Возможно, вам бывает больно, обидно, хочется мстить, возмущаться, добиваться справедливости, попробуйте изменяться – помогает.