Новая Игра (Часть 1)

Часть 1

Женька:
А может, зря я на это согласилась, а? Ну не пила я раньше, так и не стоит начинать в восемнадцать? Я покосилась на Дашку – угу, она мне за мое «Может, не надо, а?» ухи поотрывает, даром что мелкая.
Вот такие вот невеселые думы терзали меня уже второй час. Все дело в том, что у Дашки – моей лучшей и чуть ли не единственной подруги – сегодня день рождения. Девятнадцать ей стукнуло, а я мучайся. Вернее, мучаться я буду завтра, от похмелья. Жуткого и безжалостного. Откуда такие пессимистичные мысли? А как рассуждали бы вы при виде пяти литров пива, двух водки и литра чистейшего спирта? Радовались бы? Ну-ну, а утром? Вот то-то же. Я тоже пришла в уныние. Повеселиться я непрочь, но не под аккомпанемент такого количества спиртного же! А без него Дашка напрочь отказывается праздновать. И все мои аргументы уничтожает безжалостным «У кого из нас день рожденья, а?». И смотрит, главное, эта мелкая зараза честно-пречестно. Ууу.
Глядя на меня, подруга только пакостливо хихикала. Я обреченно вздыхала. Попомните, добром это не кончится.

Дашка:
Ух и повеселимся же! Я с предвкушением потирала ладошки. Этот день рожденья запомнится надолго!
- Вернее, вовсе не запомнится! – бурчала Женька.
Я посмотрела на количество заготовленного спиртного и радостно кивнула. Точно, не запомнится. Я любовно погладила главное украшение праздничного стола, на котором, как выразилась Женька, было «Возмутительно мало закуски и непропорционально много выпивки!» - литровую емкость, полную чистейшего спирта! Ух, оторвемся! Зря у нас что ли знакомые в меде учатся?
Я хитро посмотрела на Женьку:
- Ты думаешь о том же, о чем и я?
Мне ответил не менее хитрый и лукавый взгляд смирившейся с неизбежным злом (то бишь мной) и вернувшей привычный оптимизм Женьки:
- А то!
И продолжили слаженным дуэтом:
- Как долго город будет помнить этот праздник?! – одинаково мыслим, однако.
Хотя, эту особенность мы подметили довольно давно. Мысли у нас были на диво схожи и так же одинаково вредительские и пакостливые. Мы рассмеялись. Ууу, держись город – мы праздновать изволим. В голове успела промелькнуть предвкушающе шальная мысль – а хорошо, что мы с недавних пор дамы одинокие и возмутительно свободные.

Женька:
Мы с Дашкой весело уговаривали уже черт знает какую по счету рюмку. Нам было удивительно хорошо. Рассудок отсчитывал про себя (не желая мне мешать развлекаться) оставшееся до отключения время. Мир вокруг был розовым и пушистым.
- Даш, слухай, а я танцевать желаю. Куда направим свои стопы? – выговорить удалось не с первого раза, но мне было фиолетово (или оранжево? а, усе равно!), но Дашка меня поняла.
- А куда мы дойдем?
Я поразилась трезвости вопроса. Критически оценила наше состояние, оставшуюся и требующую немедленного распития выпивку и покаянно созналась:
- Недалеко, - а подумав, честно добавила: - Очень недалеко.
- За это надо выпить!
И мы выпили. Потом еще. И еще. И… В общем, скоро пить стало нечего. Мы приуныли.
- Женька, - мое имя подруге далось не без труда и не с первого раза. – Вот чего мы такие невезучиееээээ?
Я рассеянно пожала плечами. Если мыслить относительно связно мне еще удавалась, то на счет говорить я уверена не была. Дашка медленно скатывалась из состояния «как я люблю этот мир» до противоположного и плакательного «почему меня никто не люююююууубииит?». Я ей не мешала – я думала.
- Дааааш, - подруга оторвалась от перечисления «гадов, которые имеют глупость, тупость и наглость ее не любить» и заинтересованно покосилась на меня. Правильно, когда я говорю ТАКИМ тоном, то оторваться стоит, хотя бы для того, чтобы послушать план очередной феерической гадости. Это Дашка понимала даже под градусом. Мысли разбредались. Я упорно сгоняла их в кучку. Предатель язык не слушался. – У меня идея. Генеральная. Или гениальная? Ааа, не важно. Я знаю, что делать и куда идти! – на меня весьма заинтересованно покосились:
- Нам там нальют?
- Да.
- Тода ладно.
- Пшли в бар. Сгдня суббота. Там многодетно. То есть человечно… Или человекочно? Ааа, фиг с ним. Пшли! – говорить было все сложнее. Времени требовалось все больше, а смысл ускользал все быстрее. Меня понимали. Но только по той причине, что сами были не в лучшем состоянии.
- Пшли!
И мы пошли. Дальнейшее помню смутно и урывками.

Дашка:
Время летело незаметно. Было весело и хорошо. Пока не кончилась выпивка. Стало тоскливо и гадко. Женька задумчиво пялилась на пустые емкости, я жаловалась миру на мир. Он молча внимал.
За что я люблю Женьку? За то, что к ней всегда приходят гениальные идеи. А после обещанной выпивки в бар захотелось раза в три сильнее. С трудом поднявшись и поддерживая друг друга, мы доплыли (штормило и качало пол) до зеркала. Оттуда на нас смотрели две весьма симпатичные особы. Высокая длинноволосая натуральная блондинка и невысокая с короткой стрижечкой брюнетка. Правда, спиртное у них плескалось даже в глазах, но в целом… Коротенькие обтягивающие платьица, аккуратный макияж и слегка растрепавшиеся, но вполне презентабельные прически. Критически осмотрев себя и друг друга, вынесли вердикт – готовы. Хихикая, влезли в босоножки и спустились вниз. Там нас ждало такси. Очередная «генеральная» Женькина идея. На хмурое «Куда?» единогласно прохихикали «В бар!». Уразумев, что больше от нас ничего не добиться, и пробурчав что-то не слишком лестное, нас куда-то повезли. Последнее, что помню, радостный смех Женьки.

Женька:
Утро добрым не бывает. Особенно после особо удавшегося вечера. Факт. Возмутительно яркое солнце лучиками щекотало ресницы и чертило одному ему известные узоры. Я испытывала все неизвестные ранее прелести похмелья. В голове словно в набат били, пить хотелось неимоверно – общее состояние можно оценить как поганенькое с огромадным минусом. В общем, все радости похмелья. Ну или почти все. Не хватало только проснуться черт знает где и с кем. Я открыла правый глаз и вздохнула спокойней. На горизонте вырисовывалась темная и встрепанная макушка дрыхнущей подружки. Откинувшись на подушку и стараясь не делать резких движений, попыталась составить план действий на сегодня и систематизировать те немногие знания о вчерашнем. Второе решила оставить до полного пробуждения именинницы. Вдвоем и проще и веселее. Шелковые простыни приятно холодили тело, помогая думать… Чего?! Какие шелковые простыни?! Я резко вскочила, забыв про гудящую голову. Мамочки! Несколько секунд понадобилось, чтобы пляшущие перед глазами точки развеялись, а глаза сфокусировались. Думать все равно было больно. Я осмотрелась и чуть не взвыла, удержали меня две вещи: первая – свежие воспоминания о последствиях резких движений и шумных звуков, вторая – полное параминутное онемение. Мама!
Комната, в которой мы изволили потчевать, не принадлежала ни мне, ни Дашке. Выдержанная в светлых тонах, с большими окнами, удивительно теплая и … шикарная. Огромная кровать, рассчитанная как минимум на шестерых, на которой мы, собственно, и лежали. И живописно разбросанные детали одежды: наши с Дашкой платья, мужские джинсы и рубашки… Мама!
Мы с подругой возлежали в центре этого огромного сексадрома, а по бокам пристроилась парочка парней. Видимо, хозяева местных апартаментов. Рядом со мной сопело нечто черно и длинноволосое (волосы доходили примерно до плеч), довольно приятное лицо, но легче от этого не становилось. Рядом с Дашкой возлежало нечто такое же волосатое, но с шевелюрой оттенка шоколада. И также умиротворенно сопело. Мама! Вот попали-то! Вспоминать вчерашний вечер резко расхотелось.
Я предавалась тихой панике. Решив, что одной паниковать скучно, тихонько растолкала Дашку.
- Ну что еще? – недовольно и хрипловато со сна буркнула подруга. Слов не было. Я беспомощно обвела рукой творящийся бедлам.
- Мама! – предсказуемый и обреченно тихий сип и выражение безмерного ужаса на лице. У меня потеплело на душе. Хоть не одна страдаю.
- Даш, ты что-нибудь помнишь? – тихий сдавленный шепот и напряженное ожидание. Подруга сморщила лоб и беспомощно уставилась на меня:
- Только как садились в такси. Дальше – пусто.
- Угу. Значит, из нас двоих самая трезвая я. Замечательно. Но этих, - красноречивый жест в сторону соседей по кровати, - не помню даже я. Черт!
- Ууу, что делать будем?
- Вешаться! – заметив обреченный и согласный взгляд подруги спешно добавила: - Шучу. Подъем. Одеваемся, умываемся, ждем пробуждения этих, – вновь красноречивый жест в сторону подозрительно подрагивающих тел, кажется, нас элементарно оборжали! Ну и фиг с ними! – Задаем несколько наводящих вопросов, заполняем царящую в голове пустоту и домой. Возражения есть?
- Откуда? – флегматично согласилась Дашка, подозрительно косясь на подрагивающие телеса. Ну-ну. Нам еще пробелы восполнять. Совместно. Я гаденько ухмыльнулась. Губы подруги растянулись в схожей ухмылке.

Дашка:
Я видела какой-то на диво приятный сон. Недолго. Пока меня грубо не вернуло в реальность это чудовище, называемое мной по незнанию лучшей подругой. Меня банально растолкали. Похмелье тут же дало о себе знать. Я испытала всю гамму наиприятнейших ощущений. Здравствуй, блин, утро! Как я тебе рада!
Недовольно уставилась на Женьку, не насторожившись даже ее ошарашенным личиком. А стоило бы. Может, шок был бы не таким сильным. Подруга тихо офигевала и смогла лишь махнуть ручкой, мол, смотри сама. Ну я и посмотрела. Мама! За что мне это? Тихий ужас скребся где-то внутри, а душа прочно обосновалась в пятках. Ууу, дезертирка! Справившись с первым шоком, покосилась на Женьку. Та выдала план действий. Молодец, подруга, соображаешь. Объекты, не поддающиеся опознаванию и классифицирующиеся лишь по принципу – особи мужские, две штуки. Кстати, симпатичные. Но гадыыы, воспользовались нашим состоянием. Ууу. Я покосилась на кровать – эти самые особи подозрительно подрагивали. Кажется, над нами самым наглым образом хихикают. Я поймала пакостливую и многообещающую ухмылочку подружки – мои губки непроизвольно растянулись в чем-то безумно похожем и не менее ехидном. Ух, повеселимся! Только, чего ж голова так болит-то?!

Женька:
Аккуратно выбравшись с кровати, я поманила подругу за собой. Моя осторожность была связана отнюдь не с боязнью потревожить незнакомцев, терзали меня смутные сомнения, что они давно уже наслаждаются дивным зрелищем нашего пробуждения – ничего, за все в жизни нужно платить, а с заботой о собственной голове. Дашка не менее аккуратно выбиралась с нашего ночного приюта. Бррр.
На удивление мы были относительно одеты. То бишь нижнее кружевное белье на нас присутствовало. Я покосилась на наши платья и поняла, что сегодня явно не их день. Дашкино висело на дверце шкафа, мое на люстре – как докинула-то, у меня ж по метанию всегда крепкая двойка была?! Наша мятая одежда просто вопияла о безнравственном поведении хозяек, служа молчаливым укором и тихим напоминанием.
- Н-дааа, - задумчиво выдала Дашка. На этот раз я была с ней ну очень солидарна.
- Знаешь, я ЭТО не одену! – я упрямо тряхнула головой – по плечам рассыпались спутанные золотистые прядки, носившие когда-то гордое имя ПРИЧЕСКА. В душе вопияли остатки гордости.
- Руками и ногами ЗА, коллега. Но… Предлагаешь уйти в миниатюрных кружевных ансамбличках? Мол, лето, жара, купальник? – съехидничала моя драгоценная.
- Тогда нас, скорее всего, ждет детальное показательное восполнение благополучно забытого вчера. С практикой… - подруга нервно хихикнула и опасливо покосилась на кровать. – Неее, мы пойдем другим путем.
Я подняла валяющиеся в том же беспорядке рубашки парней. Одну перекинула подруге:
- Держи. Одевайся. И дуем в ванну. Если я выгляжу также нарядно, как и ты, - я оглядела растрепанную, с остатками вчерашней косметики на лице подругу и не сдержала усмешки: – то вакансии пугал надолго будут в нашем полном и безраздельном пользовании.
- О, поверь, ты выглядишь ну очень живописно и… – тут подруга замолчала и ехидненько на меня покосилась, а, поймав мой заинтересованный взгляд, продолжила: – Неподражаемо. Чистой воды колхозный эксклюзив!
Я тихо рыкнула, но смех сдержала с трудом. Тихонько похихикав, мы стали разбирать и примерять местный реквизит. Взглянув на Дашку, я зашлась в диком и беззвучном хохоте и, счастливо икая, сползла на пол. Если у меня рубашка спускалась чуть ниже филейной части, то моей мелкой подруге она доходила чуть ли не до колен, рукава свисали до этих самых колен, а плечи… Что у меня, что у подруги плечи базировались где-то в районе локтей. Ну а сверху всю эту композицию венчала до нельзя растрепанная макушка и чумазая мордашка. Подруга обиженно насупилась. Сквозь счастливые всхлипывания я смогла выдавить:
- Знаешь, Дашка… Похоже, наши соседи по постели – извращенцы! – я еще раз осмотрела себя и подругу и пришла к неутешительному выводу: – Польститься на ТАКОЕ! – подруга только согласно хмыкнула.
Поднявшись с пола, я потопала к выходу из комнаты – подруга потянулась за мной. Нам предстояло увлекательнейшее занятие – поиски ванны.

Дашка:
Я топала за Женькой и размышляла на очень волнительную тему: «Ну почему нам так не везет?!». Женька бодренько трусила впереди, я размахивала длиннющими рукавами рубашки. Восхитительно!
Через минуту раздался победный вскрик подруги переходящий в нервный. Я покосилась на подругу – та недоверчиво рассматривала себя в зеркале. Я хихикнула.
- Мама! Хито это?! – Женька, не удержавшись, коснулась пальцами зеркала и обреченно застонала. Ну да, взлохмаченные и спутанные длиннющие волосы кого хочешь приведут в уныние, а живописно размазюканные по личику тушь, карандаш и остатки пудры лишь добавили сей дивной картине остроты.
Я рванула к зеркалу, чтоб получить свою порцию счастья. Возможно, я поторопилась. Увиденное повергло меня в шок. Мама!
Торчащие дыбом отдельные пряди, не менее живописные остатки вчерашнего макияжа на лице – ууу. Если б проходил конкурс на звание лучшей страхолюдины, еще не известно, кто б из нас взял первый приз. Вполне вероятно, что мы разделили бы первое место. По-дружески. Я еще раз осмотрела нашу живописную композицию – н-да, небезызвестная Пушкарева нервно курит в сторонке.
- Красавицы, однако, – это отмерла Женька.
- И не говори.
Покосившись друг на дружку, вздохнули и включили воду – возвращение себе божеского вида началось.

Женька:
Мы сидели на кухне. Я шарила по ящикам в поисках кофе. Рассольчика у них не было, а похмелье все также мучило. О, нашла.
- Даш, тебе крепкий и без сахара?
- Мне очень крепкий. Литра два, – я покосилась на умытую и причесанную подругу и не сдержала улыбки. – А лучше – три.
- Как пожелаете, госпожа.
Сидя на шикарной кухне и попивая свежесваренный кофе, я размышляла о нашем недалеком, но темном прошлом и не более светлом насущном. Н-да… Картинка, честно говоря, не ах.
- Даш… Я, конечно, понимаю, что вопрос риторический, но… Что ты помнишь?
- Мою квартиру помню. Как пили. Помню. И такси. Все. Дальше пустота.
- Н-да. Не густо.
- А ты?
- Ооо! Я помню, как матерящийся сквозь зубы таксист довез нас до бара. Нет. Название в моей гудящей головушке не отложилось. Как, впрочем, и фейс-контроль. Почему? Столь мелкие детали ниже моего достоинства! Помню, что нам налили. И еще. И еще… Да, нам было ну очень весело. Дальше пусто. Хотя… - я на миг задумалась, а пакостливое сознание подталкивает картинку, от которой кровь стынет. Я помертвевшим голосом пересказываю ее Дашке. - Помню счастливое сборище орущих непристойности мужиков. И мы. Танцуем. Почему-то на барной стойке. Мама!
- М-м-мама! – это с энтузиазмом подключилась подруга. – Офигеть. Больше ничего не помнишь? – с тихим ужасом и надеждой на отрицательный ответ.
- Неа.
- Ну и хорошо. Ну и славненько.
И после непродолжительного молчания:
- Жень…
- Ммм…
- А ты уверена, что нам стоит вспоминать? Может, ну его? Давай потихонечку домой и будь, что будет. А? – куча надежды.
- Неа. Я хочу знать, чего я такого вытворила вчера.
- З-з-зачем?
- На будущее.
- ?
- Должна же я знать, какое питейное заведение мы почтили вчера своим присутствием и стоит ли теперь обходить его стороной, – абсолютное понимание в голубых глазищах напротив. – Ну… К тому же хочу знать, чего от себя ждать в следующий раз.
- Т-ты хочешь сказать, что б-б-будет ишчо адын раз? – тихий ужас на лице подруги.
- А то как же! - выдержав театральную паузу, я не сдержалась и рассмеялась – больно испуганно выглядела подруга. Хотя, на самом деле, мне тоже было не до смеха. Не каждый день просыпаешься неизвестно где и с кем. Дашка обиженно сопела. Я ушел в себя, пытаясь придумать, как разрулить эту ситуацию без особого ущерба для гордости и достоинства. Правда, что-то в глубине души подсказывало, что это уже не возможно. Н-да-а-а…

Дэнуриан аль Шэльский:
Кто б мог подумать, что каникулы в этой реальности настолько весело начнутся? Уж точно не мы с Аллом. Помню недовольную мину вампирчика, когда выяснилось, что мы не на Ллариан к пиратам отправимся, а в лишенный магии, техногенный мир. Несравнимо с выражением абсолютного счастья после третьей бутылки местного крепкого напитка. Как его там?.. Текила, что ли…
Вообще довольно странный мир. Полное отсутствие магии. Не представляю жизнь без Дара. Хотя… Многие изобретения этого мира представляют несомненный интерес. Те же компьютеры. Мы с Аллом накануне часа четыре в «Героев Меча и Магии» играли – по прибытии инструктора провели шестичасовую лекцию, знакомя с местными обычаями и техникой. Хорошая вещь. Я не про лекцию, а про компьютер.
Одежда опять же. Если мужская вполне привычная, а джинсы так вообще… То женская… У нас так даже девушки, не слишком обремененные моральными устоями, не одеваются.
В общем, странный мир.
Разве в странном мире может быть не странный вечер? А утро? И я о том же…
Я поудобнее устроился, наблюдая за дивным зрелищем пробуждения. Тайно. Из-под ресниц. Взгляд вновь задержался на стройной фигурке миниатюрной брюнетки. Жаль, что у нас вчера ничего не было. После нескольких бутылок текилы в состоянии нестояния оказалось буквально все. Жаль. Хотя… А кто нам мешает наверстать упущенное? Тем более, девушки довольно симпатичны. Скрасить несколько ночей наших каникул они вполне достойны.

Аллоктарруил шэн Саррактур ан Ммантиар:
Как хорошо, что вампирам не ведомо похмелье. Искренне – на сколько может быть искренен потомственный Истинный – сочувствую остальным и лишенным Дара.
Сейчас я со все возрастающим удовольствием наблюдал за разворачивающейся драмой – возвращение утерянных воспоминаний о хорошо проведенной ночи. Сдерживать рвущийся наружу смех становилось все сложнее – до чего забавные человечки. Рядом вздрагивал Дэн.
Солнечный лучик скользнул по спутанным волосам блондинки – и я залюбовался из-под ресниц их золотистым сиянием. Хороша. Даже в столь расхристанном виде. Конечно, до вампирес ей далеко, да те и не позволили бы себе предстать пред мои светлые очи в таком виде, но… Именно это и забавно. Вспомнился зажигательный танец этой растрепанной парочки на барной стойке. И все-таки хороша.
Девушки осторожно спустились на пол. Блондинка, кажется, она представилась Женькой, со смесью удивления и брезгливости рассматривала их наряды. Смех сдерживать становилось все сложней. А уж когда брюнетка, кажется, Дашка, натянула на себя рубашку Дэна… Да уж… Сейчас я жутко завидовал сползшей на пол блондинке – хохот прорывался наружу булькающими звуками. Сзади чуть слышно стонал граф. Тоже мне, отпрыск древнейшего рода и наследник богатейшего графства!
Выслушав насмешливую тираду златовласки о нашей ориентации и интимных пристрастиях, с трудом сдержал рык и поймал себя на том, что представляю лебединую шейку ехидной девушки, обмотанную чудными золотистыми локонами, привязанными к раскидистому дереву… Да… Мечты, мечты.
Когда девушки отправились на поиски ванны, я обернулся к другу – тот сиял на меня счастливыми от смеха глазами. Кивнув веселящемуся другу, я начал обшаривать глазами комнату – где-то должны были быть мои штаны, как их там… А, джинсы. Они и обнаружились. На люстре. Рядом с платьем одной из девушек. Я озадаченно поскреб затылок. Граф, наблюдая за мной, беззвучно хохотал. Пришлось вставать. И прыгать. Потолки высокие, а принимать истинный облик с крыльями и когтями здесь строжайше запрещено. Как и приводить сюда местных девушек. Однако.
Из кухни потянуло чем-то незнакомым, но ароматным. Переглянувшись с графом, решили идти на запах.

Женька:
Я все еще находилась в состоянии крайней задумчивости, когда меня обхватили сильные мужские руки, а об недавно и с таким трудом приведенную в порядок макушку ласково потерлись. Реакция была более чем предсказуемая. Со сдавленным «Мамочка!» я подскочила на полметра из состояния сидя. Под аккомпанемент громкого треска произошла знаменательная встреча моей макушки и чьего-то подбородка. Отборная ругань и гудение головы. Мужские проклятия, раздающиеся с Дашкиной стороны, подсказали, что дела обстоят примерно также.
Когда поток брани иссяк, а перед глазами прекратили плясать звездочки, я возмущенно обернулась к нахалу, позволившему себе довольно вольное поведение. И встретилась с не менее возмущенными глазами цвета ночи. Ооо, наши знакомые незнакомцы нарисовались – констатировала я, бросив мимолетный взгляд в сторону подруги и отметив ее нехорошо суженные глазки. Я бесцеремонно начала оглядывать черноволосое – поразительно насыщенный и чистый цвет, красится что ли? – нечто, пытаясь оценить степень симпатичности субъекта, а соответственно, и свою реакцию. То бишь, стоит ли гордиться ночью со знойным красавцем, либо постараться как можно скорей задвинуть данный кошмар поглубже. Субъект был решительно против.
- Леди, Вы так и будете столь открыто меня осматривать? Не на ярмарке лошадь покупаете все же! – раздраженное шипение и возмущение моей наглостью, клокочущее и булькающее даже в глазах.
- А у Вас, сударь, с этим связаны неприятные воспоминания? С лошадями или ярмарками? Или, может, всему виной юношеские комплексы? – дождавшись, пока чернявенький поперхнется возмущенным бульканьем, я продолжила холодным тоном, сдобренным изрядной порцией ехидства: - Во-первых, я думаю, что после нашего более чем интимного пробуждения в обществе друг друга, мы вполне можем позволить себе некие вольности в общении. Во-вторых, должна же я хотя бы примерно оценить степень достойности чурки закомплексованной меня любимой! – и, смерив застывшего в бешенстве парня брезгливым взглядом, презрительно повела оголенным плечиком – с одной стороны рубашка сползла немного вниз. Со стороны застывших с болезненным любопытством на лицах невольных зрителей раздалось сдавленное хихиканье, перерастающее в здоровый хохот. По-моему, наблюдая за нами, Дашка с шатенчиком отложили выяснение отношений до лучших времен.
Неуловимое движение – и я оказалась прижата спиной к холодному кафелю стены. До пола я не доставала. Обидно. Мои глаза оказались на уровне заполненных мраком и неконтролируемой яростью глаз взбешенного парня. Заглянув в них, я непроизвольно вздрогнула и стала флегматично прощаться с жизнью, родными, знакомыми… Молча и сосредоточенно.
- Интимное пробуж-ж-ждение, говориш-ш-шь… И как? Дос-с-стоин? – яростное шипение довело бы кого угодно до заикания. Сзади застывшими памятниками замерла Дашка и тот, второй. Я лишь недовольно поморщилась и попыталась подвигать плечом – я начинала уже сомневаться, что смогу им вообще пользоваться.
- Не мешай! – шикнула я. – Ты меня отвлекаешь. Так, на чем я закончила? Ах да… Прощай, Светка. Представляю, как ты будешь рада, дура крашенная. Ничего, я буду тебе сниться и отравлять твое бренное существование… - тихо забормотала я. Прощание с миром продолжалось.
На меня смотрели разом поспокойневшие глазюки ошарашенного парня.
- Ты ненормальная? – это уже с искренним любопытством и опаской.
- Ага. Бешенная. Кстати, это заразно и передается через укус, – с готовностью и энтузиазмом подтвердила я.
- Чего? – озадаченно и еще более настороженно.
- Того! Заразная я! – и, ухитрившись извернуться, цапнула парня за палец. Сильно. До крови. И радостно просветила: – А теперь и ты тоже!
Меня отшвырнули. Голова не вынесла удара. Сознание с готовностью отключилось. Последнее, что слышала, проклятия покусанного и визг Дашки.

Дашка:
Женька пялилась в никуда. Опять думает. Я пила крепкий кофе. Похмелье решительно отказывалось сдавать позиции. Внезапно по моим плечам пробежались сильные и чуткие пальцы, а на ухо мягким и приятным голосом промурлыкали: «Доброе утро!». Визг, испуг и как результат – запущенная в шатенчика (у, симпатяга, однако) чашка. Тот, правда, увернулся.
- Эй! Ты чего?! – возмущение и недоумение. И проклятья.
Ничего, я сейчас быстро объясню и чего, и кого, и чем, и куда. Глаза злобно сузились, а руки спешно нащупывали, чем бы еще запустить. Обладатель теплых карих глаз (мой любимый цвет) – это я успела отметить даже в столь взбешенном состоянии – быстро оценил возможные последствия и неуловимо шагнул ко мне. Миг – и я оказалась обездвижена и прижата к парню. Ууу, повязали, демоны!
- Знаешь, ты удивительно хороша, когда злишься, – мягко шепнули мне на ушко и шаловливо чмокнули в нос. Я застыла. Хорошо хоть рот закрыла.
А парень тем временем ласково потерся о мою макушку. Я возмущенно пискнула и хотела было уже высказаться, как почувствовала напряженное любопытство шатенчика. Я прислушалась.
Ну, Женька, ну дает. Полюбовавшись на застывшего и взбешенного парня, мы зашлись в счастливом хохоте. Меня даже выпустили. Понимаю, так проще удержаться на ногах. Я плюхнулась на стул. Так было безопаснее ржать – меньше шансов шлепнуться.
Все. Довела парня. Я в ужасе застыла, глядя на зависшую между полом и потолком подругу. Ой, что сейчас будет! Но Женька не была б Женькой, если б не умудрилась чего-нибудь отколоть даже в нынешнем положении. Смех рвался наружу. И тут… Мне показалось, что мое сердце пропустило два удара. Завизжав, я швырнула в психопата Женькиной чашкой с кофе. Попала. Жаль, он остывший уже был. После знаменательной встречи чашки и черноволосой головы парень недоуменно осмотрел расползающиеся по груди струйки кофе и, растерянно похлопав на нас глазами, прилег отдохнуть рядом с Женькой. Я беспомощно оглянулась на шатенчика. Тот ответил мне не менее ошарашенным взглядом.
- Мама!
- Н-да…
Покосившись на застывшего парня, я заметила, что его губы стали подозрительно подрагивать. Миг – и мы, счастливо хохоча и икая, сползли на пол. Это нервное. Через несколько минут я все еще на четвереньках двинулась по направлению к подруге. За мной полз шатенчик, безостановочно икая и хихикая.

Аллоктарруил шэн Саррактур ан Ммантиар:
Бесшумно ступая, я вошел на кухню и остановился. Просто стоял и любовался застывшей фигуркой блондинки. Мягко струящиеся по плечам и стекающие ниже бедер шелковистые на вид золотистые пряди. Сползшая и открывающая нежное плечико рубашка. Я любовался игрой света на медовых прядях, любовался хрупкостью фигурки. Очнувшись, подошел и обнял блондинистую очаровашку и, не сдержавшись, потерся о шелковистые волосы.
Сдавленное «Мамочка!» и сильнейший удар в челюсть. Проклятье! Я недовольно уставился на человечку – та сверлила меня не более дружелюбным взглядом. Затем ее взгляд стал откровенно оценивающим. Я недовольно поджал губы и буркнул:
- Леди, Вы не на ярмарке…
Ну и получил в ответ. Какие комплексы?! У меня их отродясь не было. Зарычав, я уставился на наглую девчонку, та лишь смерила меня брезгливым взглядом и презрительно дернула плечиком. Ррр! Убью! Миг – и девчонка прижата к стене, а нависаю над ней карающим демоном. Странно. Почему она так спокойно и сосредоточенно смотрит? Не важно! Ррр!
- Интимное пробуж-ж-ждение, говориш-ш-шь… И как? Дос-с-стоин? – яростное шипение вырывается сквозь зубы, с трудом удерживаю трансформацию. Во всяком случае, глаза и челюсть уже изменились.
- Не мешай! – на меня раздраженно шикнули. – Ты меня отвлекаешь. Так, на чем я закончила? Ах да… Прощай Светка. Представляю, как ты будешь рада, дура крашенная. Ничего, я буду тебе сниться и отравлять твое бренное существование… - тихое сосредоточенное бормотание отмахнувшейся от меня блондинки. Она что… Совсем того? Какая Светка? Угораздила же связаться с сумасшедшей. Вопрос вырвался сам собой:
- Ты ненормальная?
- Ага. Бешенная. Кстати, это заразно и передается через укус, –подозрительно легко и радостно согласилась та.
- Чего? – озадачился и на всякий случай насторожился я.
- Того! Заразная я! – и, извернувшись, укусила меня за палец. МЕНЯ! ВАМПИРА! УКУСИЛА! СМЕРТНАЯ!
И радостно добавила: – А теперь и ты тоже!
Больше терпеть издевательства над собой я не собирался. Рыкнув, отшвырнул идиотку, забыв о хрупкости людей – та потеряла сознание. Особых мук совести я не испытывал. Гораздо больше меня интересовал собственный палец. А вдруг действительно, заразная? От созерцания кровоточащего пальца меня оторвала чашка с каким-то напитком. Весьма оригинально оторвала. Прямо в лоб. Недоуменно проследив за темными ручейками, я провалился во Тьму.

Дэнуриан аль Шэльский:
Следуя за Аллом, я мысленно рисовал картины – одна другой краше. Упущенное ночью хотелось получить все сильней. Замечтавшись, я не заметил резко остановившегося друга и поприветствовал его лбом. Тот даже не отреагировал – посвятил всего себя созерцанию златовласки. Несколько мгновений, я полюбовался вместе с ним. Хороша, спору нет. Любопытно, отчего это вампирчика потянуло на светлое? Раньше за ним особой любви к блондинкам не замечалось. Да оно и понятно – светловолосая и светлокожая вампиресса – это что-то невероятное. Сравнив загорелого черноволосого друга и хрупкую бледную златовласку, мысленно усмехнулся. Похожи как день и ночь! Чудесная парочка! Приметив себе тему для шуток на будущее, поспешил к миниатюрной брюнеточке. Блондинка, конечно, хороша, но брюнеточка мне милей. Большие голубые глаза, аккуратный носик и мягкие черты лица. Не удержавшись, пробежал пальцами по хрупким плечам и уткнулся носом в макушку. Мрр, как хорошо-то! Визг – и летящая в меня чашка. Еле успел увернуться! Проклятье. Заметив зло сосредоточенный взгляд малышки и слепо шарящие по столу руки, я вздрогнул и поспешил обезвредить такой буйный и опасный фактор. Ну-ка, посмотрим, что ты теперь сможешь сделать. Потершись щекой о мягкие волосы, шепнул:
- Ты так хороша, когда злишься! – и, не сдержавшись, чмокнул застывшую девушку в нос.
Обернувшись к Аллу, я застыл – таким возмущенным и раздраженным друга я не видел уже давно. Любопытно. Прислушался. Бездна! Ну, девчонка! У меня не было слов! Выпустив подрагивающую от сдавленного смеха малышку, я рассмеялся. Неуловимо потемневшие глаза друга заставили меня напрячься. Сейчас что-то будет! Я замер в ожидании.
Ооо, еще как было! Сползая от неконтролируемого хохота на пол, я смог подумать лишь о том, что таких веселых каникул у меня еще не было. Отсмеявшись, моя брюнетка поползла к подруге. Подумав, я тоже пополз. К другу. Счастливо при этом хихикая и икая.

Женька:
Каждый приход в себя в этой квартире начинается с гудящей головы. Нехорошее место! Уй! Разлепив глаза, заметила взволнованную мордашку подруги. Растянув губы в кривоватой ухмылке, подмигнула – мол, не боись, все путем. С кряхтением и посильной помощью подруги поднялась.
- А где этот? – неопределенный кивок в сторону. Мама! Кто ж его так? С болезненным любопытством и недоумением рассматривала растянувшегося психа. На лбу у него назревала шикарная шишка и кровоточил небольшой порез – я нервно хихикнула. Бедный. Покусанный и побитый. Хотя… Можно сказать, он отделался малой кровью. В обоих смыслах. На груди разбегались грязные дорожки от кофе. Офигенная по своей колоритности и нереальности картина. На мой ошарашено-вопросительный взгляд подруга уморительно покраснела и виновато потупилась. Ну ни фига себе! С кем я живу?!
Осмотрев еще раз весь этот бедлам, я сползла по стеночке от хохота. Н-да… В настолько нелепую ситуацию могли попасть только мы. А уж тем паче, собственноручно ее создать. Вот умора-то! Я вытирала катящиеся от смеха слезы и беспомощно икала. Блин, это ж надо! Отсмеявшись и покосившись на все еще пребывающего в Нирване парня, я пнула Дашку:
- Слышь, подруга… Тута, конечно, весело, спору нет, но… Может, нам домой пора? Как ты думаешь?
- Ооо, полностью согласна. Сейчас еще и этот – красноречивый жест и опасливый взгляд в сторону прилегшего парня – очнется…
- Н-да… Мало не покажется. Руки в ноги и того?
- Угум.
- Леди! Зачем сразу уходить? – это включился шатенчик.
Блин, надо хоть имена узнать. А то ночь провели, а вот с кем? Меня всегда учили, что нельзя разговаривать с незнакомыми людьми, а уж тем более спать. «А кусать и швырять чашками можно?» - это включился внутренний голос. Я пристыжено и подавленно молчала. Что скажет мама? «А что добавит папа?» - опять он! Хотя… Ой, мамочки!
- Как вас хоть зовут, рыцари?
- Я Дэн, нервный и невинно пострадавший – Алл.
- Эээ… Хм… Спасибо за гостеприимство, нам пора.
- И даже не поцелуешь на прощанье? – это к Дашке. Хмурый взгляд и судорожно сжатая в руке сахарница была ему ответом. Дэн, умничка, все правильно понял, оценил и решил заткнуться.
Переступив через Алла, мы поспешили в спальню за вещами. Сдавленный стон и проклятья начавшего приходить в себя парня придал нам ускорения.

Дашка:
Я мчалась по коридору вслед за Женькой. Сдавленные стоны мягко говоря неадекватного Алла только добавляли прыти. Мгновенно нацепив мятые и явно видавшие лучшие времена платья, подхватив сумочки, мы понеслись к выходу. Даже не стали тратить драгоценное время на обувание – просто подхватили босоножки и с хорошей скоростью слетели по лестнице, переполошив старенькую консьержку. Она даже что-то пробурчала в наш адрес. Нелицеприятное. Нам было пофигу. Жить очень хотелось. Пробежав квартальчик, мы упали на лавочку, посмотрели друг на друга и дико расхохотались, испугав прохожих. Да уж, встрепанные, в измятых платьях, босиком, в руках сумочки и обувь, с одинаково безумными и лихорадочно блестящими глазами. Умора!
Отсмеявшись, привели себя в порядок и потопали ловить такси. Где мы сейчас находились ни я, ни Женька не имели ни малейшего представления. А далековато нас забросило! Я аж присвистнула, когда узнала. Старый район города, хорошо хоть деньги у Женьки были. Ввалившись ко мне в квартиру, закрылись на все замки и прижались спиной к двери. Покосившись друг на друга, сползли по этой самой двери на пол, зайдясь в новом приступе смеха.
- Н-да-а-а… Хороши.
Это Женька выразила общее мнение. Да уж. Без комментариев. У меня хватило сил лишь на согласное икание.
Ванну первой застолбила Женька. Вот зараза шустрая!
Через пару часов, засыпая, уж больно нервный денек выдался, я поинтересовалась у подруги:
- Жень… А что это было-то?
- Не знаю, Даш. Приснилось, наверное. Пьяные глюки, похмельный синдром. Спи давай.
- Угум.
Может, и правда глюки?