О русских

КРЕСТЫ НА КУПОЛАХ .

Едва ли не на следующий день после официального объявления перестройки, началось интенсивное строительство церквей, соборов, храмов. Люди буквально падали перед ними на колени, ползали внутри недостроенных богаделен. Обливались обильными слезами. Во время церковных праздников колыхались в просторных дворах и за их оградой морем раскаянным. И умилялись, умилялись, что настоящая вера - не в светлое завтра, не в прекрасное будущее, не в развитой социализм, не в окончательный коммунизм, а в Господа нашего, в Бога - наконец-то вернулась к народу. Щедро отламывали от скудных государственных подачек на богоугодное, общечеловеческое дело, оставляя на пропитание с одеждой копейки. Несли последнее, чтобы в первую очередь очнуться от долгого насильственного сна. Поверить в себя, наконец. Когда в центры куполов с помощью современной техники вставлялись многометровые кресты, люди на земле осеняли себя крестными знамениями не меньшими. И свято верили, что именно с этих древних символов небесной мощи Господь обратит на них свой взор.
Прошло времени немного. Народ обрел себя, посытнел, поважнел. Накачался новой информацией по уши. Часть, разуверившись в бесконечных преобразованиях, осела в других странах. Другая часть успела посмотреть на эти страны не через железный занавес. Далеко не все еще было гладко в родной стране. Но большинство начало в нее, в светлое будущее, верить по настоящему. И, странное дело, кресты на куполах умиляли уже не так, расхотелось падать на колени перед белыми стенами взгроможденных на личные скудства божьих домов. Внутри храмов усердно махать перстами прекратили. Они стали неотъемлемой частью сельских ли, городских пейзажей. Привычной частью. А кресты на куполах все больше начали напоминать о другом - о бренности мира, о собственной невечности на грешной земле. О том, что недолог час, когда такой же крест возвысится над именной могилой. Или креста не будет никакого, потому что укреплять его уже стало некому. И наступит полное забвение. Смерть, которую отодвигаешь, отстраняешь. Оттягиваешь. А она вот, над куполами крестах.


НЕЗАБЫВАЕМОЕ.

ПЕРЕСТРОЕЧНЫЙ ДНЕВНИК РАБОЧЕГО ЮРЫ ИВАНОВА .

ДЕВЯТНАДЦАТОЕ .
Присыпал замоченное в тазу белье остатками стирального порошка и выбросил пачку в мусорное ведро. Долго смотрел на любимую свою рубашку. Это последняя моя стирка. Талоны закончились. А железнодорожные вагоны с порошом из-за границы вряд ли в ближайшее время прорвут блокадное кольцо.
ДВАДЦАТОЕ .
Обмылок турецкого мыла "АВА", размером с булавочную головку, скользнул по ногтю и пропал в сливном отвертии раковины. Все. Даже самому себе нечем намылить шею. Талоны кончились. А пароходы из Индии с пакетиками "Нишана" который месяц стоят на якоре далеко в море. И разгружать их некому.
ДВАДЦАТЬ ПЕРВОЕ .
Сегодня соседи с третьего этажа Майя Ивановна и Александр Михайлович Ячевские, вдвоем спускавшие по лестнице полупустое мусорное ведро, из которого выглядывала выскобленная до синевы обертка от "Масла крестьянского", испуганно шарахнулись от меня в сторону. Придя домой, заглянул в зеркало. Вытащил из заначки последнее из десяти лезвий "Спутник", которые год назад пустил по кругу по тридцать седьмому разу. Сжав, что было силы, колени, побрился с грехом пополам. С сожалением посмотрел на тупое как совковая лопата лезвие. И выбросил в унитаз.
ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ .
Минут пятнадцать пытался разглядеть на дне пачки с надписью: "Чай грузинский. Цена 76 коп." хоть что-нибудь. Наконец, заметил, что из угла в угол перекатилось несколько чаинок. С величайшими предосторожностями высыпал их в чайник. Все. Кончился и этот, сизый, с привкусом горелой резины, чай, в который для веса и объема добавляли гнилых тряпок и опилок от высокогорного баобаба. Впрочем, никто из нас давно не видел не то что индийского или краснодарского, но и так называемого "Номер Триста". В нем кусочков от автомобильных протекторов было меньше. А когда-то, лет двадцать назад, я пил цейлонский со слоном. Теперь его пьют боги, американцы и негры в Африке. Сегодня заварил чай в последний раз. Затем принялся отмывать чашку от ядовито синего налета на стенках. Долго драил ее пастой "Юра". Не отмывается.
ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЕ .
Вода пошла с собаками. То есть, из крана стала бросаться как бешеная. А потом в трубе завыло, как на покойника. До шершавости вылизывая языком оберточную бумагу от "Маргарина животного", вспомнил соседей с третьего этажа Майю Ивановну и Александра Михайловича Ячевских. Что-то их не видно. Масло и маргарин у них кончились раньше. У меня тоже не осталось больше талонов ни на то, ни на другое. Всего неделю назад крохотный кусочек маргарина из этой оберточной бумаги весело бабабхал снарядными взрывами на раскаленной сковородке с парой картофельных очисток. Сосед по коридору справа посоветовал пользоваться животным смальцем. Ему легче. Это его вторая блокадная эпопея.
ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТОЕ .
Вода с утра черная и тухлая, будто водопровод подсоединили к канализации. Идет слабой струей и с большими перерывами во времени. Потрогал батареи отопления, они по прежнему холодные. На улице уже зима, но бои не утихают. Весь город изрыт траншеями, в которых окопались антиперестроечные силы...
Намочил палец слюной и поводил им по стенкам сахарницы. Прилипло несколько крупинок. Вприкуску попил с ними липкой жидкости из-под крана. Талоны кончились. Долго приглядывался к сырой сахарной свекле. Но ее надо еще разгрызть, а зубы стали шататься и выпадать задолго до этого момента. Вечером погас свет. Очередное заседание сесии Верховного Совета досмотреть не удалось, потому что света не было до самого конца заседания.
ДВАДЦАТЬ ПЯТОЕ .
Синее пламя от газовых горелок сначала поблекло, затем побелело. А потом и вовсе зачадило черным дымом, как от работающего на солярке громадного двигателя. А ведь газом я и обогревался, и пользовался вместо света. Косматые хвосты расползлись по комнате, легли на плечи голодным удавом. В горле запершило. Нечем стало дышать. Попытался сделать несколько упражнений по йоге. Не помогло. Хорошо, что кружка с парой скользких глотков воды оказалась под рукой.
ДВАДЦАТЬ ШЕСТОЕ .
Сегодня отключили и во...


ВСЕ О НЕЙ , О ПРИРОДЕ .

БАБОЧКА .

В прошлом году, перед поездкой способом "галопом по европам" с заскоком рысью в Брюссель на сам-смит... О-о, пардон, пардон. Экскюзи, силь ву пле. В прошлом году я ездил облобызать виденные только в кино и на обложках модных журналов древние парижские камни. Но дело не в этом, а в том, что тогда было начало октября. Погода стояла теплая и перед отъездом я пошел прогуляться по парку. И вдруг увидел над одним из придорожных, нелепо подстриженных, кустов настоящую бабочку. Белую, с черной окантовкой разлинованных крылышек и черными же точечками на них. Зрелище вызвало бурю ассоциаций, сентиментальных эмоций. Говорят, в лесах Южной Америки, странах Индокитая, пустынях Средней и не средней Азии они порхают круглогодично. И никто на них внимания не обращает. Но это страны третьего мира, пусть и теплые. А у нас Россия. Бабочка так беззащитно, так трогательно перелетала с куста на куст, нигде подолгу не задерживаясь. Затем, так вежливо присаживалась на предложенный веткой лист, что оторвать от нее взгляд было невозможно. Ей ничего не было нужно. Только по летнему греющее солнышко, безветренная погода, да вот этот листик.
На днях, уже в этом году, я опять увидел бабочку. Точно такую, которую наблюдал в году прошлом. Белую, наверное, капустницу. Тоже с черной окантовкой по краям белых крылышек с черными точечками по их полю. И снова обуяли сентиментальные чувства. С каждым годом на Земле становится все теплее. Подумалось, что скоро бабочки, вылупившись из коконов, сразу станут вылетать в беспечный, бессрочный полет. Ведь та бабочка, которую удалось подсмотреть в прошлом году, наверняка не перевоплотилась во что-то иное, а осталась порхать на второй срок.
А вообще, кто знает, до какого времени бабочка обычно летает?


МУСОРНОЕ ВЕДРО .

Даже не знаю, как к подобному относиться. На кухне, в углу под раковиной, стоит мусорное ведро. В него летят объедки со стола, весь мусор, собранный по квартире. Ведро периодически опустошается, обмывается, на дно постилается новая подстилка. То место, где оно стоит, постоянно прометается веником, протирается, промывается. Чистота - залог здоровья. Не дай бог от банановых, дынных, арбузных и других шкурок заведутся такие крохотные мушки, роем начнут кружить над мусорным ведром, по кухне. А потом и по всей квартире. Не дай бог. Вывести этих насекомых потом будет весьма трудно. Да и зачем они нужны. Достаточно презренных комаров, неизвестно в какие щели, в незаметные глазу трещины, проникающих с улицы и заставляющих хлопать в ладоши всю ночь. Какой всю ночь - все лето с половиной осени. Если осень к тому же теплая. Любой кайф могу испортить. Звери поганые. А утром все равно вставать с кровати с волдырями от укусов по разным частям тела. Им без разницы, где кусать. И ничего против них не помогает. Ни такое средство, ни вот такое. Ни даже другое. Звенят и все. Хоть из пушки по ним. Не жалко. Но комары - это комары. А ведро - дело даже не подобное. Оно не звенит, и не кусается. Да только раздражения от него не меньше. День, второй не бросаешь в ведро ничего. Нет объедков, потому что на работе завал и кушать приходится там. Нет мусора по квартире, потому что был моечный день. Все вычищено, продраено. На третий день подходишь к ведру со злосчастной пушинкой, а вокруг него столько топорщится мусора, столько внутри каких-то грибочков, что-ли, со шляпками, что невольно и обалдело оглядываешься вокруг. Ну откуда подобная нечисть! Не подходил, не притрагивался, Вобще про него забыл. Как про все больше тускнеющий образ бывшей любовницы, когда-то услады тела и души. А вот на тебе. Даже за ручку трогать неприятно, потому что и ручка как-то странно поседела. От пыли, что ли? Тогда откуда эта пыль, когда окна на внутреннюю сторону дома и прямо напротив парк с пирамидальными тополями. Ни машин, ни пешеходов. Чудеса твои, Россия!
Был и спал в европейских гостиницах. Сколько ни кидал там в мусорные баки объедков и бумаг разных с тряпками, они все равно оставались чистыми. Даже тогда, когда двери уборщице не открывал... Может, у нас не тот климат?

МУСОРНЫЕ БАКИ .

На днях стою на остановке, подружку свою провожаю. Стемнело уже. Она заняла место в салоне автобуса и ручкой мне так. Пока тот по маршруту не отправился. Задняя дверь открыта. На сидениях раскорячилась кучка малолеток лет по двенадцать - тринадцать. Торчки. Я своей отвечаю. Не жалко. Да и ... достойна. Старательная. Между нами чувства расслабляющие гуляют. Сбоку от меня молодежь дымком попыхивает, окурки под ноги с шиком. Аж искорки из-под подошв. Привычное дело. Гавкнул бы, да вокруг ни одной урны. Тоже примета не из пальца. И вдруг из салона сверкнуло что-то, гах с тяжким звоном едва не под ноги. Бутылка. Импортная, из толстого стекла. Я напрягся. Отвязался на пацанов гребаных на сидениях разваленных. Мол, крыша сползать начала? И пальцем у виска покрутил. Один постарше и покрупнее, даун-недоучка, мне в ответ. Две девочки в смех. Еще такой же розовый щербатую пастенку раскрыл. Я понес нравоучениями. Мол, родной город не уважаете. Себя же в мусоре топите. Они - насрать. Я снова, типа, потомки скотников с доярками в сотом поколении, горожане в первом - втором. Культуре поведения учиться надо, школу не позорить. Уши бы вам надрать. Тот даун растрясся матом. В руках бутыль толстая не с минералкой, у других тоже с пивом, джинтоником. Не вынес паскудства, сделал шаг к ступенькам. Вижу, ужались, скомкались до вялых огурцов. И давай во все стороны пальцами тыкать. Оттуда, мол, оказия прилетела. И я замотал головой от растерянности и от прозрения.
Ну, смазал бы я по мордасам поганцу. Забарабанил бы он ногами по моему туловищу. Звереныш. Не докажешь, взять с него нечего. Успел бы второму сопатку в кровь окунуть. Девочек трогать нельзя. Дети они, из касты неприкасаемых. Что дальше? Весь автобус в защиту артека переполошился бы. И моя подружка больше ко мне не приехала бы. Потому что не метод. Потому что поколение наше подрастающее. Наше будущее. Вооооот...
К чему это я? Да ты пристал как банный лист - есть ли свой путь у России? И когда она на него выйдет. Будет ли толк от новых реформ? И когда этот толк выпрется наружу. Я тебе скажу. Ты поверишь в мусорные баки, выставленные вдоль всей деревни? Нет? А я их видел, эти баки. Вдоль всей дороги среди аккуратных убранных полей. Вокруг ни души. Там еще антенны загогулинами от телефонов-автоматов через каждую сотню метров. Не у нас.