Сказка про шута в трёх частях

часть 1я

Синее небо в рыжей листве,
Краски ехидных глаз.
Ветер искал в старой траве
Милый, забавный рассказ.
Солнце холодную ярость несет,
Свет заплетает, давясь ноябрем.
А он так спокойно курит и ждет,
Ведь он когда-то был королем.
Канцлер Ги

в мире, где вместо луны лишь осколки видны,
во дворце короля на жёстких ступенях у самого трона
в цветастом костюме сидел шут с глазами цвета воды
и болтал о погоде со старой облезлой вороной.
он бродил по шнурку, что натянут был высоко над землёй,
и жонглировал собственной шляпой, гремя бубенцами,
он шутил и смеялся, бросался снежками белой морозной зимой,
чепуху говорил, был слегка не в себе, но никогда не бросался словами.
шут умел говорить правду прямо в глаза без прикрас,
и за это его ни раз король отправлял в кандалах в подземелья,
но шут никогда не противился - исполнял покорно каждый приказ
и неизменно улыбался, только смотрел взглядом дикого зверя.
шут любил на рассвете смотреть как рождается день,
разливаясь по скатерти неба кислым красным вином,
а по ночам превращался в серую мнимую тень
и из-за облезлой вороны спорил с самим королём.
а ещё... а ещё он никогда не ходил в галерею картин,
имя своё изменил, под перчатками прятал руки,
врал напропалую всем, что прошлый его господин
пальцы ему кинжалом однажды порезал со скуки.
но при этом шут пел и играл на гитаре, срывая струны,
любил сказки со смыслом и неизменно хорошим концом.
он не ходил в любимцах у изменчивой девы-фортуны,
но все из зависти звали его на диво везучим глупцом.
и всё б ничего, время шло бы, ничто б не менялось,
да только бунт случился, сгорели дворец, и картины, и трон
- так время над теми людьми от души посмеялось.
и теперь никто кроме старой вороны не знает о том,
что шут, всё время сидящий на ступенях у трона, сам когда-то был королём...


часть 2я
Король умер! - Да здравствует король!

Время работ, обычнейший день,
Под вечер – шпага, гитара, вино…
Будет девица, будет портвейн –
Все, чему ночью быть суждено.
После заученный шифр наберет
И диалоги ведет с ветерком.
Ветер смеется, помнит и ждет,
Того, кто раньше был королем.
Канцлер Ги

это случилось довольно давно.
в небе мерцали осколки луны.
столица спала, спал дворец, видя сны.
и лишь в кабинете тускло горела,
мерцая и тени бросая на стены, свеча
- человек там сидел, выбирал для себя палача.
на спинке кресла висела корона
и шпага лежала поверх бумаг,
на полу валялась одежда бродяг.
в камине оранжево тлели угли
и остывал пепел прошлых побед...
в окно ветер внёс запах будущих бед.

рассыпанным бисером звёзды на небе - карта ушедших времён,
книга разрушенных судеб, непреложный закон.
умея читать эти руны сквозь стену воды, что с небес льётся,
можно узнать то, что будет, что обратно вернётся.

тяжёлым вдохом распахнув окно
в ночную ласковую тишину,
король стал ждать восхода,
тревожа тонкую струну,
и музыка взлетела, оторвалась от земли,
как птица уносясь за крыши,
да только вот беда - никто её не слышал.
и вдруг скрип - когти по карнизу -
ворона серая слетела на окно,
и вскинулся король - она смотрела на него.
у неё был слишком умный взгляд
нептичьих - человечьих глаз,
он говорил не хуже многих фраз.
ещё раз вдох, прощальный взгляд
на книги в толстых переплётах...
и только ветер на окне и тишина в пролётах.

когда малиновый рассвет как будто кровью разукрасил облака,
когда дворец стал просыпаться ото сна,
в покои ворвались убийцы с холодной сталью, жаждущей убить,
но... кресло пустовало и не было там ни души.

лишь золотой венец лежал поверх бумаг, сверкая янтарём -
он ждал того, кто новым будет королём.
а тот, что побеждал в боях, исчез для всех отныне - навсегда,
скрывая взгляд потомственного короля
под маской вечного кривляки и шута.


часть 3я
отныне просто путник

по дороге с ветром, сам себе господин,
все города, как один,
все города, как один,
в каждом новом квартале я узнаю - это он...
Lumen

и снова осень, дождь и холода,
и лёгкий снег, что укрывает землю покрывалом,
и на рассвете покидают незаметно города
скитальцы - в поисках мифического рая.
запрятав свой колпак на дно бродяжьей сумки
и золотые бубенцы сменяв на горстку серебра,
уходит шут и по привычке прячет руки,
скрывая след на них фамильного кольца.
теперь его дворец - дороги всего мира,
теперь он сам себе и раб, и строгий господин,
теперь под небом цвета яркого сапфира
он вновь, как был до этого, совсем один.
сменяв ступени трона на подмостки площадей
и променяв на дикую кадриль придворный вальс,
он просто растворился в сутолоке дней,
как тени в полдень, как обрывки фраз.
теперь он просто путник, что меряет дороги,
и только ветер всё ещё зовёт его маэстро...
и старая ворона... и порою боги,
что давно уж потеряли своё место.
и шут уже не шут, а просто балаганный клоун,
и жизнь уже не жизнь, а череда падений и побед,
а на плече уже привычно серая ворона,
что слушает послушно его бред.
и шут давно уж выбросил все маски лицемера,
в кармане завалялась только та,
которая в огне былого не сгорела...

и время ходит по ладоням бывшего шута...