Встреча на Невском

В храме началась служба. Из открывающихся дверей доносится слаженное пение псалмов. Красивое и умиротворяющее. Редкие желтые листья кружатся в воздухе, и я стараюсь захватить их полет в кадр. Церковь Петра и Павла, как всякое место на Невском, окутана сонмом легенд. Давно хотел заглянуть: входить православным не возбраняется. Стыдно признаться, но не пение лютеран, не строгость архитектуры очаровали меня. Решетка забора – вот что привлекло.

Я ландшафтный дизайнер, и этим все сказано. Вчера Олег, друг юности, с которым не теряю связь, встретив меня на вокзале, извинялся: «Посидим потом старик. Я в аэропорт. Симпозиум. Возьми ключи, приедет Ирка – накормит. Сходи с ней куда-нибудь, Бога ради. Все некогда». Вымотанный дорогой, я долго не мог уснуть. Бродил по огромной профессорской квартире, листал книги, курил на балконе, грезил. У меня неделя – надо успеть. Надышаться, напитаться Питером, погрузиться в его волшебную атмосферу, проникнуться биением его пульса.

С утра пораньше, взбодрившись холодной водой в душе и наскоро заваренным чаем, побежал на свидание с городом. Асфальт еще не просох, ночью мерный стук капель навевал добрые сны. Ветер хулиганил – хлопал полами плаща, бросил на плечо пожухлый, сморщенный листик. Фотоаппарат оттягивает карман – не могу вешать на шею, уподобляясь туристу. Эта решетка привлекла внимание сразу. Стоило опустить глаза, очарованные гарцующими на крыше голубями. Ее узор напоминает готическую розетку и навевает ассоциации с Эко. Тамплиеры, розенкрейцеры – эстафета передачи тайны. Вспомнился Яков Брюс, император Павел и поэт Гумилев. Мой увлеченный мистицизмом заказчик это оценит. Отсняв в нескольких ракурсах, я, довольный собой, достал сигареты и…

… и столкнулся с ней взглядом. Совпадение умозрительных картин и реальности поразило. После такого безоговорочно поверишь в Юнговскую синхронность. Черный, с муаровым рисунком короткий плащ кутал худенькую фигурку. Высокие, плотно облегающие стройные ноги сапожки касались края темно-лилового платья. Каштановые с рыжим отливом волосы убраны в сетку – бисер из гематитовых и серебряных шариков. С мочек маленьких ушек стекают вытянутые серебряные капли. На обеих руках широкие вычурные браслеты. Серебро с чернением. Розы, обвивающие кельтский крест. Никакой косметики на бледном лице. Наверно, такие лица ищут живописцы. Аристократизм изысканных, нежных линий. Глаза цвета холодного, спокойного моря. Очень редкий оттенок, не кошачий и не лиственный. В прижатой к груди руке книжка: Веллер «Легенды Невского проспекта».

Мы могли бы отвести взгляд и разойтись. Могли разойтись, оборачиваясь, или даже задать глупый вопрос и получить такой же ответ. Я мог бы найти повод спросить телефон. Нет, не мог. И разойтись не могли бы. Судьба – та, которая иногда бьет по площадям и в лучшем случае рикошетит, прочла вердикт. Стрела в самое сердце, на вылет. Какое там спросить… Наверно, так чувствует себя фанатик, коснувшись своей святыни. Минута, две – не знаю, а потом я зачем-то показал открытую ладонь.

– Владимир, – голос предательски сел.

– Катерина, – очень открыто, с затаенной надеждой.

И ничего больше. Потом ладони на миг сомкнулись и мы, рассмеявшись, пошли гулять, все равно куда. Оказалось, что Веллер был куплен подруге. Тебе он, впрочем, как и мне, не очень нравится – мы оба любим поэзию. И вообще…

…говорили взахлеб, но не перебивая друг друга. Университет перетекал в детство, а кинематограф в кулинарию, музыка, вызвав спор, разрешалась общей оценкой живописи, да и спорили по пустякам, пробуя на вкус детали. Я фотографировал тебя всюду: парапеты, львы, колонны, ступени – ты, отняв игрушку, попросила прохожих помочь, и вот мы оба позируем. Обнявшись. Я положил подбородок на плечо. Потом кафе и тебе не нравится каппучино, а мне, что ты увернулась от поцелуя. И снова прогулка и Александровский сад, и мы, как дети, собрав охапки, подбрасываем листву. Пронзительный ветер и дождь: мой плащ служит зонтом, а потом я заказываю подогретое вино. Неназойливая мелодия, усталость и понимание – теперь навсегда. И острая до ужаса боязнь, что все исчезнет…,

…как этот день, смываемый тускло-оранжевым закатом. Как такси, вызванное мной, мигнувшее напоследок габаритами. Я смотрел на эти дома, каждый – живая история, на заволакивающееся темнотой небо с редкими светляками звезд, на асфальт, расчерченный бликами фонарей, и задыхался. От непередаваемого, редкого счастья. Потому что знал: ты позвонишь, когда приедешь… А завтра мы поедем в Петергоф. И все повторится, но будет другим. Новая жизнь за поворотом парковой аллеи. Спасибо, Невский!