В Свете Луны (продолжение)

Глава 3

Вечер вторника начался для Мэделин с того, что вернувшись из школы домой, она обнаружила на автоответчике сообщение от Сейлор, в котором та, извиняясь, сообщала, что никак не сможет отвезти её к Роджерсам в связи с дополнительными занятиями в университете, которые она просто не могла пропустить. Прослушав сообщение, девочка зло проворчала:

– Как всегда она меняет свои планы по сто раз на дню, а другие должны из-за этого страдать.

Она сердито надула губы. Её переполняла обида на Сейлор, но ещё больше она переживала по поводу того, что из-за своей старшей сестрицы она теперь не сможет выполнить обещание данное Коринне. Мэделин чуть не расплакалась от этой мысли, ведь, подумать только, её репутация ответственного, крайне пунктуального человека могла оказаться под угрозой, и всё потому, что её сестра не решилась пропустить пару лекций.
Усевшись на журнальный столик, скинув при этом, чтобы выпустить пар, стопку газет, она принялась, лихорадочно соображая, отыскивать выход из создавшегося положения. Сперва у неё мелькнула мысль о том, чтобы вызвать такси, но она не забывала о том, что подобное ей делать ещё не позволяли, опасаясь за её же безопасность, и даже когда ситуация, по её меркам, близилась к катастрофе, она не рискнула бы нарушить запрет. Так и не придумав ничего лучше, через несколько минут, дико волнуясь, она позвонила Коринне. Та, выслушав сбивчивую речь девочки, только рассмеялась.

– Не о чем волноваться, – спокойно, даже весело, произнесла она. – Саймон заедет за тобой по дороге ко мне.

– По-моему, ещё пара таких кругов по городу, и он меня убьет, – попыталась шутить Мэделин.

– Ему не нужно кружить по городу, как ты говоришь, ведь он живёт в трёх кварталах от вас, – успокаивающим тоном сказала Коринна.

– Правда? – мгновенно оживилась Мэделин, почувствовав, как с её души свалился огромный камень. – Тогда пойдёт. Я хочу сказать, я согласна.


Коринна читала Сейдж книгу, когда к её дому подъехали Саймон и Мэделин. К огромному разочарованию Сейдж, от которого, правда, через пару секунд не осталось и следа, она, отложив книгу, отправилась открывать двери. Дочка, с понурым видом, молча брела за ней, держась рукой за её мизинец. Едва Саймон и Мэделин переступили порог, малышка кинулась к ним, чуть не сбив с ног мать, и, широко раскинув руки, обняла их обоих. Мэделин, не ожидавшая такого бурного приветствия, с трудом устояла на ногах, ей пришлось для опоры схватиться за дверную ручку. Коринна, светясь от радости, осторожно освободила гостей из объятий своей любвеобильной девочки и, в качестве приветствия, одарила Саймона мимолётным поцелуем, а Мэделин легким кивком головы.

– Проходите, не стойте в дверях, – суетилась она, пытаясь освободить для вновь прибывших немного места на заваленном игрушками диване.

Сейдж кинулась, было, ей помогать, но подошедший сзади Саймон перехватил её на полпути и, присев на освободившийся край дивана, усадил её к себе на колени.
Девочка, сияя от удовольствия, развернулась к нему лицом и громко спросила:

– Саймон, а ты любишь мою маму?

– Сейдж! – мучительно покраснев от смущения, одёрнула свою не по годам проницательную дочь Коринна.

– Всё хорошо, бросил ей Саймон и вновь сосредоточил всё внимание на Сейдж.

– Да, я её очень сильно люблю, – громким шёпотом, явно рассчитанным на то, что его услышит не одна его всем своим существом ожидавшая ответа маленькая собеседница, ответил он. Улыбка малышки сделалась шире.
Коринна ещё больше покраснела, услышав ответ. Это был не та тема, которую полагалось обсуждать при посторонних, даже если из посторонних была всего лишь одна пятнадцатилетняя девочка.

– Саймон, идём, – подхватив свой жакет, позвала она.
Саймон, нехотя, поднялся с дивана и, чмокнув на прощание Сейдж в её нежную круглую щёчку, последовал за Коринной.

– Прости за Сейдж, – виновато произнесла Коринна, тронув Саймона за локоть, как только они выскользнули за дверь.

– Не за что извиняться, – перехватив её руку и сжав её в своей большой сильной ладони, проговорил Саймон: – Это был простой вопрос, на который у меня нашёлся такой же простой ответ.

Он пристально посмотрел Коринне в глаза. Та, смутившись ещё сильнее прежнего, поспешила отвести взгляд и, развернувшись, неспешно зашагала к машине, но в тот краткий миг, когда Саймон ещё мог видеть её лицо, он с облегчением заметил, как на губах Коринны мелькнула счастливая улыбка.


В восемь часов вечера Мэделин, отправив в постель свою порядком подуставшую за день подопечную, развалилась на диване с хозяйской книгой в руках. Она обнаружила её на столе в столовой, когда кормила Сейдж ужином. Название книги и её оформление были многообещающими, но содержание её разочаровало, поэтому, пролистав страниц двадцать, Мэделин решительно отодвинула от себя это скучное чтиво и, не придумав занятия поинтереснее, отправилась бродить по огромному притихшему дому. Нет, она, конечно, не собиралась ни шпионить за хозяевами, ни трогать их личные вещи, просто слонялась без дела из комнаты в комнату, то и дело поглядывая на свои изящные серебряные часики. Кто-то когда-то сказал ей, что часы – это необыкновенно притягательный аксессуар, и с тех самых пор она, предварительно отыскав в магазинах экземпляр посимпатичнее, ни не минуту не расставалась со своими.

Неспешно прохаживаясь по первому этажу, воображая, что этот великолепный дом, в котором она и была-то всего второй раз в жизни, принадлежит ей, она не услышала ни тихого скрипа ключа в дверном замке, ни звука твердых, уверенных шагов и, потому, чуть было не вскрикнула от испуга и неожиданности, когда, обернувшись, натолкнулась взглядом на незнакомый мужской силуэт. Мэделин инстинктивно прижала руки к лицу, ещё не успев ни о чём подумать, но затем, мысль о том, что она, должно быть, выглядит ужасно глупо, пробилась в её сознание сквозь пелену первобытного страха, и она, поспешно опустив руки, попыталась принять абсолютно спокойный вид.
Незнакомец, с любопытством наблюдая за забавными переменами в её лице, сделал, наконец, шаг вперёд и, извиняясь, произнёс:

– Прости, не хотел тебя пугать.

Мэделин слабо улыбнулась, всё ещё пытаясь оправиться от потрясения, которое испытала, наткнувшись в пустом доме не совершенно незнакомого человека, которого, по её разумению, там не должно было быть. Мужчина тем временем продолжал:

– Ты, наверное, Мэделин. Сестра рассказывала, что ты иногда приглядываешь за Сейдж.

– Так вы – брат Коринны, облегчённо выдохнула девочка, чувствуя как сердце её, до этого момента бившееся с неимоверной скоростью где-то в области желудка, теперь возвращалось к своему обычному ритму.

– Я – Шон, – протянул руку мужчина. Мэделин осторожно её пожала. Теперь, когда она совсем успокоилась, она, украдкой разглядывая Шона, заметила в нём некоторые черты, указывающие на несомненное родство с Коринной и Сейдж. Те же бездонные темно-синие глаза, которые, по всей видимости, являлись визитной карточкой Роджерсов, светлые волосы, не такого золотисто-орехового оттенка как у его сестры и племянницы, но такие же непослушные.

– Я думала, вы вернётесь завтра, – чтобы поддержать разговор, нетвердым от волнения голосом, сказала она, заметив, что Шон внимательно на неё смотрит.

– Должен был, но освободился раньше, – произнес Шон, отходя от девочки. – Хотя, кто знает, меня в любой момент могут вызвать обратно.

Он не спеша направился к лестнице, на ходу бросив Мэделин:

– Ты пока не уходи, дождись Коринну. Мало ли как получится.

Когда он скрылся из виду, девочка опустилась на диван, пребывая в крайнем замешательстве. Возможно, на её состоянии просто сказывался только что перенесённый испуг, но как бы то ни было, она больше не чувствовала себя ни комфортно, ни тем более уверенно в доме, где помимо неё и Сейдж находился кто-то ещё, совершенно ей не знакомый. Глянув на циферблат больших старинных хозяйских часов с золотистым маятником, она с некоторым разочарованием отметила, что такое положение вещей будет продолжаться ещё как минимум полтора часа, и, потому, не придумав идеи получше, решила позвонить Сейлор и попросить её приехать пораньше. От её недавней обиды на сестру не осталось и следа. Что плохого в том, что моя сестра немного побудет здесь со мной, размышляла она, протягивая руку за телефоном.


По прошествии двух дней с той памятной полувстречи у примерочных кабинок в торговом центре, Сейлор чувствовала себя гораздо менее взволнованной. Думать обо всём, что за какую-то долю секунды пронеслось сквозь неё и о том, какой след это в неё оставило, ей совершенно не хотелось. Её новой целью было привести свои мысли в порядок, и хотя с этой задачей она справлялась не слишком успешно, ей было, за что себя похвалить. Университет, занятия, живопись – всё это помогало отвлечься, не думать о чём-то помимо творчества и учёбы и, потому, рассматривалось девушкой исключительно как высшее благо; и только на краткий миг, прямо в середине какой-нибудь особенно скучной лекции слегка подзабытое, намеренно игнорируемое ощущение чего-то прекрасного, настоящего вдруг поднималось из самой глубины души Сейлор, пробивая наслоения других, более поздних и менее значимых ощущений и впечатлений, отчего к глазам её подступали непрошенные слёзы, а губы непроизвольно растягивались в мимолётной улыбке. Сейлор даже самой себе, в минуты обнажающей душу откровенности, не смогла бы объяснить отчего это происходит. Лишь одно она знала точно, ей просто необходимо было об этом забыть.

Телефонный звонок Мэделин застал её с карандашом в руках – она как раз обдумывала очередной набросок к будущему шедевру. Неохотно отрываясь от своей работы и всё ещё сосредоточенно разглядывая её, размышляя, не нужно ли что-нибудь подправить, она рассеянно нажала кнопку громкой связи.

– Слушаю.

– Сейлор, ты не приедешь ко мне? – раздался умоляющий голос сестры.

– Мэдди, что, уже? – разочарованно спросила Сейлор, мысленно прощаясь с намерением поработать чуть дольше, затем взглянув не часы, полным надежды голосом добавила: – Кажется, ещё рано.

Мэделин в ответ быстро зашептала, явно опасаясь, что её могут услышать:

– Приехал брат Коринны, и мне не так уж сильно хочется провести столько времени в доме, где кроме нас никого нет.

– Это что-то новое, – усмехнулась Сейлор. – По-моему, тебя такое никогда не волновало. Я думала, из нас двоих это я самая нелюдимая.

– Ну, Сейлор, пожалуйста, – притворно простонала в ответ девочка.

Сейлор обречённо вздохнула и, решительно отложив в сторону карандаш, ответила, стараясь придать голосу суровую интонацию:

– Хорошо я приеду, но ты у меня в долгу до конца своих дней.

– Согласно, – повеселев, выпалила Мэделин. – Ты только поторопись.


Подъехав к дому Роджерсов, Сейлор не спешила выходить из машины. Ей было немного не по себе от того, что она собиралась сделать, а именно, войти в чужой дом по просьбе всего лишь своей младшей сестры, которая вообще-то не имела никакого права приглашать в него гостей, пусть даже они были её близкими родственниками. И не реакция Коринны беспокоила Сейлор, в конце концов, они немного знали друг друга, виделись несколько раз, когда Сейлор заезжала к матери в салон, а отношение её брата к тому, что в доме без его ведома появятся посторонние. Я бы вряд ли такому обрадовалась на его месте, размышляла она. Додумать эту мысль до конца ей не дали – дверь дома распахнулась, и с крыльца пулей слетела Мэделин.

– Ты уже давно здесь, я в окно видела, как ты подъехала. Хватит сидеть, идём, – она дернула ручку дверцы на себя.
Сейлор, не спеша, выбралась из машины и замерла, опершись одной рукой о капот.

– Давай быстрее, – торопила её сестра. – Я же не могу выходить надолго.

– Мэдди, ты ещё такой ребёнок, – проворчала Сейлор, неохотно следуя за ведущей её к дому девочкой.
Та в ответ буркнула что-то нечленораздельное и схватила Сейлор за запястье в попытке заставить её двигаться быстрее.

У приветливо распахнутой входной двери их встретил Шон. На лице его, когда он наблюдал за тем, как сёстры входили в дом, читалось насмешливое удивление.

– А я-то думал, ты совсем уже решила отсюда сбежать, – с тихим смешком обратился он к Мэделин.

– Нет, я просто попросила сестру приехать и немного побыть здесь со мной, – мучительно покраснев и чувствуя себя отвратительно, словно её только что застали на месте преступления, виновато отозвалась девочка. Затем вдруг осознав, насколько жалко должно быть прозвучало её объяснение, она быстро добавила: – Мне стало немного скучно.

– Да уж, с развлечениями у нас здесь настоящие проблемы, – всё тем же тоном поддразнил её Шон, отчего Мэделин почувствовала себя ещё хуже.
Тут она вдруг вспомнила о хороших манерах и, попытавшись скрыть за официальным тоном своё смущение, громко произнесла:

– Ах да, Мистер Роджерс, позвольте представить вам мою сестру, Сейлор Рид. Сейлор, это – Шон Роджерс.
Шон, всё ещё сохраняя насмешливо выражение лица, молча и как бы, между прочим, протянул руку Сейлор, та в ответ лишь слегка сжала её.

– Что ж, добро пожаловать Мисс Рид, – отступив на шаг, на удивление радушно проговорил Шон и, словно пытаясь понять, что же она из себя представляет, пытливо заглянул ей в глаза.


Мэделин полагала, что Шон как и до этого поднимется наверх, и до конца вечера они с Сейлор вряд ли его увидят. Она очень на это рассчитывала, но Шон не оправдал её ожиданий. Проводив сестёр в гостиную и любезно предложив Сейлор присесть, он и сам тут же устроился рядом с ней на краешке дивана. Мэделин украдкой окинула его весьма недовольным взглядом, но что она могла сделать, это был всё-таки его дом.
Шона, казалось, происходящее сильно забавляло. Конечно же, от его внимания не могло ускользнуть ни недовольство Мэделин, ни замешательство Сейлор. Работа адвоката приучила его быть внимательным к деталям, потому он сразу определил, кто из сестёр является заводилой, и потому, пребывая в весёлом расположении духа, намеренно подсел к наиболее застенчивой из них. Откинувшись на спинку дивана и небрежно закинув одну ногу на миниатюрный журнальный столик, он явно наслаждался моментом.

– Итак, Мисс Рид, чем вы занимаетесь? – нарочито шутливым тоном задал он первый вопрос, в упор глядя на неё.

– Сейлор, – слабым голосом поправила она его, а затем поспешно добавила: – Я изучаю изобразительное искусство в университете.

Ответ его заинтересовал, выражение лица мгновенно переменилось, насмешка исчезла, теперь на нём читалось полное внимание. Такая перемена настроения Шона повлекла за собой изменение всего микроклимата их маленького общества. Мэделин перестала дуться и с живым интересом перевела взгляд с сестры на Шона и обратно. В голове её промелькнула слабая тень какой-то идеи, которую она ещё не могла облечь в слова. Сейлор, затронув любимую тему, почувствовала себя чуть менее скованно.

– Что конкретно ты изучаешь, Сейлор? – не отрывая глаз от лица девушки, выдал новый вопрос Шон.

– Живопись, – голос Сейлор потеплел. – Пишу пейзажи, в основном. Люблю работать на открытом воздухе, это приводит мысли в порядок.

– Могу это понять, – улыбнувшись, несколько мечтательно отозвался Шон.

– Она сейчас работает над серией пейзажей, пишет нашу бухту, – встряла Мэделин, затем, помолчав, полным восхищения голосом добавила: – Получается фантастически красиво!

– Звучит неплохо, – улыбнулся Шон. – Могу я как-нибудь на них взглянуть?

Сейлор впервые с момента их встречи у входа в дом подняла взгляд и встретилась глазами с глазами Шона, двумя синими бездонными колодцами, которые, она могла себе это представить, при случае могли выступать в качестве серьёзного оружия, затягивая его оппонента в свои опасные глубины, гипнотизируя.

– Может быть.… Когда-нибудь потом, – наконец ответила она. – Они ещё не закончены.

– Ловлю на слове, – мягко дотронувшись до руки Сейлор, отозвался Шон.


– Поверить не могу, что Шон просидел в гостиной весь вечер просто так! – воскликнула Коринна, когда, стоило ей только переступить порог, Мэделин вывалила на неё практически всё, что произошло в доме за час, предшествующий её возвращению. – Он же истинный трудоголик! Для него провести минуту без дела равняется тяжелейшему преступлению против всего человечества.
Мэделин пожала плечами в ответ на это замечание. Коринна тем временем рассеянно оглядела комнату и только теперь заметила неподвижно сидящую на диване Сейлор.

– Гм, – подняла бровь она. Теперь ей было ясно, что, а точнее кто, наконец, отвлёк её брата от нескончаемой работы. – Привет, Сейлор.

– Привет, – Сейлор сделала шаг навстречу.

– Давно тебя не видела. Как поживаешь? Всё рисуешь? – продолжала Коринна.

Сейлор с улыбкой покивала головой и произнесла:

– Надеюсь, ты не против того, что я здесь. Просто моя малышка сестрёнка совершенно не может прожить без меня дольше пары часов.

Мэделин неодобрительно покосилась на сестру, когда та назвала её малышкой. Коринна, рассмеявшись, положила руку ей на плечо и ответила Сейлор:

– Ты шутишь? Да я рада, что ты здесь, более того, если твоё присутствие так благотворно действует на моего брата, что он забывает о своей работе, мне придётся в серьёз рассмотреть перспективу оставить тебя здесь надолго.

Она с любопытством наблюдала за реакцией Сейлор на свои слова. Та смутилась от такого своеобразного комплимента, Мэделин же наоборот засияла довольной улыбкой от одной мысли о том, что её сестра не только талантливая художница, но ещё и невероятно привлекательная особа.


– Ну что ты всё-таки думаешь о Шоне? – подобными вопросами Мэделин терзала Сейлор всю дорогу до дома, и та уже начала о них порядком уставать.

– Мэдди, мы можем поговорить о чём-нибудь кроме Шона? – с сильным раздражением в голосе спросила она.

– О чём? – тоже раздраженно отозвалась Мэделин. – О твоих картинах?

Её просто не терпелось узнать мнение сестры о Шоне Роджерсе и её злило то, что та, по привычке пряча свои мысли, старательно избегала разговоров о нём.
В ответ на последнюю реплику девочки, Сейлор глубоко и шумно вдохнула. Это был единственный известный ей способ удержаться от обидных слов в адрес действующей ей на нервы Мэделин. Импульсивность, Сейлор прекрасно это знала, была одной из её слабых сторон. Сколько раз случалась ей действовать, не подумав, а затем пожинать не всегда приятные плоды своих действий. Совет «глубоко вдохнуть и посчитать до десяти, прежде чем действовать» был для неё не пустым звуком, и все, кто хоть немного знал Сейлор, заслышав такой её вдох, спешили ретироваться из поля её зрения или замолчать, дабы дать ей возможность успокоить саму себя.
Именно так Мэделин поступила и в этот раз: откинулась на спинку сиденья и мечтательно уставилась в окно. Огни ночного города не привлекали её внимания, она глядела сквозь них в неясное будущее, не своё, Сейлор, где в сиреневатой дымке маячили бледные тени свадебных колоколов.


Глава 4

Всю долгую неделю, прошедшую с момента первой встречи с Шоном, Мэделин нещадно третировала старшую сестру беспрестанными разговорами о нём, о том какой он красивый, успешный и необыкновенно интересный человек. Сейлор прекрасно понимала, к чему клонит девочка, но забавы ради каждый раз, как та заводила подобный разговор, надевала на себя маску святой наивности.
Мэделин всегда пеклась о будущем Сейлор, иногда, казалось, даже сильнее, чем о своём собственном. Сейлор не могла без дрожи вспомнить о том, как несколько лет назад та слишком настойчиво пыталась познакомить её с братом своей одноклассницы. Она так измучила Сейлор своими крайне настойчивыми просьбами и уговорами, что девушка не выдержала и сбежала из дома к университетской подруге, пообещав вернуться лишь в том случае, если Мэделин оставит её в покое, желательно до конца жизни. Зная Сейлор, никто не сомневался, всё будет так, как она сказала. Она могла пойти на уступки, но не терпела, когда покушались на её личную территорию.
На этот раз Мэделин поклялась себе быть менее настойчивой и действовать более тонко, но выходило это у неё не слишком успешно – слишком уж сильно было её желание устроить личную жизнь сестры и не дать ей по глупости упустить такого прекрасного кандидата в мужья как Шон.

Саму Сейлор будущее заботило мало, оно представлялось ей неким расплывчатым, туманным образом, окутанным дымкой, такой же, как та, что появлялась над бухтой ранним солнечным утром, в котором, как она искренне полагала, центральное почётное место будет занимать горячо любимая живопись, а всё остальное со временем обретёт ясность. По её разумению, не стоило торопить события и просчитывать каждый свой шаг. Будучи в большой степени фаталисткой, она практически во всём всецело полагалась на судьбу. Что, как не судьба, не провидение, могло привести её, тогда ещё совсем маленькую девочку из семьи риэлтора и косметолога, людей не самых творческих профессий на свете, к мысли о том, что ей стоит заниматься только живописью.


За эту неделю Мэделин ещё несколько раз приглашали присмотреть за Сейдж, и каждый раз за ней заезжала Сейлор. Шон старался попасть домой именно к этому времени, чтобы ощутить бурлящую радость от их мимолётной встречи, успеть перехватить неосторожный взгляд больших влажных карих глаз Сейлор, перекинуться с ней парой ничего не значащих фраз. Всё чаще и чаще ловил он себя на том, что не может перестать думать о ней. От этой тихой стеснительной девушки веяло чистотой и наивностью, и что-то внутри подсказывало Шону, что она, будучи крайне наблюдательной художницей, умеет радоваться таким простым и незначительным вещам, которых другие в водовороте будничной суеты даже не замечают, и если кому-нибудь посчастливиться настолько, что она приоткроет перед ним свой внутренний мир, жизнь этого человека уже никогда не будет прежней. Больше всего на свете ему хотелось быть этим человеком.


Поздним хмурым дождливым вечером, когда вся семья Рид находилась дома, наслаждаясь редкими минутами семейного покоя, раздался неожиданный телефонный звонок. Мэделин, скользнув взглядом по циферблату часов, решила, что не стоит даже выбираться из своего теплого мягкого кресла, в котором она только что так уютно устроилась с сонно мурлычущей кошкой на коленях. В такой поздний час звонить могли кому угодно, но не ей. Сейлор была слишком увлечена своим очередным натюрмортом, поэтому даже не услышала звонка. Снимать трубку отправился глава семейства Джереми Рид, которому едва ли меньше, чем его дочерям хотелось отвлекаться от своего любимого занятия, чтения вечерней газеты. Карла, увидев, что её муж поднимается с дивана, проводила его благодарным взглядом.

– Слушаю, – бодрым деловым тоном произнес Джереми.
Мэделин насмешливо на него уставилась, мысленно посмеявшись над тем, что отец, должно быть, полагает, что он всё ещё на работе. Тот, внимательно выслушав незримого собеседника, отрывисто сказал:

–Подождите минуточку.

Затем, отодвинув трубку на приличное расстояние, крикнул вглубь дома:

– Сейлор, тебя к телефону.

Передавая трубку подоспевшей дочери, он наткнулся на вопросительный взгляд Мэделин.

– Не знаю я, кто это, – ответил он на застывший в её глазах немой вопрос. – Голос был…

– Какой? – нетерпеливо прервала его младшая дочь, подавшись вперёд так резко, что разбудила дремавшую кошку.

– Мужской, – шутя, отрезал ей отец и, стараясь не обращать внимания на многозначительные взгляды, которыми та обменялась с его женой, снова углубился в чтение.

Сейлор не любила разговаривать по телефону при свидетелях, потому подхватив аппарат, она сперва отошла на безопасное расстояние и лишь затем с мягком любопытством в голосе произнесла в трубку:

– Алло?

– Сейлор, привет, это Шон, – послышался в ответ голос того, кого она совсем не ожидала услышать. – У меня к тебе большая просьба.

– Что за просьба?

– В следующую пятницу коллегия адвокатов нашего города устраивает благотворительный ужин в поддержку детей с заболеваниями сердца, а мне совершенно не с кем пойти. Таков уж побочный эффект моей работы – нет времени на то, чтобы заняться личной жизнью. Мне хотелось бы знать, не согласишься ли ты сопровождать меня.

Первой мыслью Сейлор было отказаться, но затем она сочла это невежливым, к тому же, упоминание о тяжелобольных детях растрогало её, потому она осторожно произнесла:

– Хорошо, почему бы и нет.

– Спасибо. Ты меня очень этим обяжешь, – с искренним облегчением в голосе проговорил Шон. – Тогда я заеду за тобой в пятницу в шесть часов.

– Договорилась, – произнося это, Сейлор постаралась улыбнуться, хотя перспектива оказаться на благотворительном ужине вряд ли могла её вдохновить. Она предвидела, что в компании одних лишь адвокатов ей будет не слишком весело.

Закончив разговор, Сейлор вернула телефон на место и с независимым видом поспешила удалиться, но вопрос Мэделин нагнал её на первых ступенях лестницы:

– И кто же это звонил? – издевательским тоном произнесла она.

Мать кинула на неё строгий взгляд, и девочка картинно потупила глаза, придав своему лицу выражение абсолютной невинности.

– Звонил Шон. Попросил меня сопровождать его на благотворительном ужине в пятницу, – монотонно приговорила Сейлор, в душе борясь с желанием сказать сестре что-нибудь обидное.

Мэделин живо отреагировала на реплику сестры, резко подняв голову. В глазах её прыгали озорные искорки.

– И ты пойдёшь? – с любопытством спросила она.

Сейлор задумчиво обвела глазами комнату, затем, склонив голову на бок, медленно протянула:

– Не знаю, может быть…

И она упорхнула наверх раньше, чем Мэделин успела задать ей новый вопрос.


– Ты что, действительно собираешься пойти в этом? – возмутилась Мэделин, заметив, как сестра спускается по лестнице в скромном и максимально закрытом дымчато-сером платье без рукавов, её длинные волосы цвета тёмного шоколада мягкими волнами свободно ниспадали на плечи, из всех украшений на ней присутствовало лишь тонкой серебряное ожерелье, подаренное ей отцом на её двадцать первый день рождения.

– Да, именно в этом, – резко ответила Сейлор, её возмущало грубое вмешательство сестры во все её дела. А ещё она страшно нервничала перед этим ужином.

– Никто не ходит на первое свидание в таком виде! Монахини и то выглядят веселее.

– Это не свидание! – отрезала Сейлор. – И потом, с каких это пор меня стали сравнивать с монахинями?

Мэделин рассмеялась на последнюю реплику сестры, та подхватила её смех и, притянув девочку к себе, легким движением руки взъерошила ей волосы.

– Теперь лучше займись своим внешним видом, – улыбнулась она, отступая на шаг.

– Замечательно выглядишь, – сказала ей мать, подняв голову от книги, которую она увлечённо читала.

– Спасибо, мам, но не все так думают, – со смехом произнесла Сейлор, бросив многозначительный взгляд в сторону младшей сестры, с довольно мрачным видом поправлявшей причёску перед зеркалом.

– Если Шон никогда никуда больше тебя не пригласит, не говори мне потом, что я тебя не предупреждала, – ядовито бросила девочка.


Шон позвонил в дверь дома Ридов ровно в шесть часов вечера, ни минутой позже, приятно удивив Карлу своей пунктуальностью. По настойчивой просьбе Сейлор дверь открывать отправилась именно она, пока её старшая дочь добавляла последние штрихи в свой и без того безупречный облик.

– Добрый вечер. Проходите, пожалуйста, – с радушной улыбкой произнесла Карла, впуская гостя в дом.

Он был в великолепном чёрном костюме и при галстуке, от чего у Карлы перехватило дыхание – такое эффектное появление не могло не восхитить её, более того, в руках он держал небольшой искусно составленный букет нежно-розовых лилий, которые источали божественный аромат. Шон, представившись, с широкой улыбкой пожал протянутую руку Карлы и в этот момент взгляд его остановился на незаметно появившейся рядом с матерью Сейлор. Его вежливая улыбка сделалась глубже и теплее, взгляд наполнился восхищением, дыхание на секунду перехватило.

– Прекрасно выглядишь, – наконец выдохнул он, протягивая ей цветы.

– Спасибо, – слегка покраснев, ответила Сейлор, неловко обхватив букет одной рукой (в другой она сжимала сумочку) явно не зная, что ей с ним делать.

– Давай, я поставлю их в воду, – подсказала выход мать.
Сейлор, одарив её благодарным взглядом, с облегчением вздохнула и поспешно, даже слишком поспешно, передала ей лилии.

– Желаю приятного вечера, – с улыбкой произнесла Карла за мгновение до того, как исчезнуть на кухне.
Шону хотелось взять Сейлор под руку, пока они, не спеша, шли к его роскошной машине, но он не решался, не зная, как она это воспримет. От его внимания не укрылось её замешательство в тот момент, когда он преподнёс ей цветы, и потому, он сделал для себя вывод о том, что в обращении с ней следует быть максимально осторожным и предусмотрительным, дабы не произвести на неё впечатление слишком назойливого кавалера.


Стоило Шону припарковаться неподалёку от самого дорогого в их городе отеля, о существовании которого Сейлор знала лишь понаслышке, ей стало не по себе. Она, конечно же, не думала, что ужин будет проходить в какой-нибудь третьесортной забегаловке, но и к шикарной обстановке ресторана в отеле была определённо не готова. Шон, заметив, как она крепко вцепилась обеими руками в свою крошечную сумочку, ободряюще улыбнулся ей и вышел из машины. Сейлор, в свою очередь, тоже открыла свою дверцу и только собиралась шагнуть наружу, как рядом мгновенно оказался Шон.

– Что же ты делаешь? – с изумлением и даже некоторым разочарованием в голосе произнёс он.

Сейлор подняла на него вопросительный взгляд, силясь понять, что же такого страшного она сделала. Шон огорчённо покачал головой и протянул её руку, помогая выбраться из машины.

– Это моя задача, открыть для тебя дверцу, – пояснил он в ответ на её немой вопрос. – Ты должна просто сидеть и ждать.

Сейлор нервно рассмеялась.

– И всего-то? Я об этом даже не подумала, – беззаботно проговорила она и медленно следом за Шоном двинулась к парадному входу в отель, пытаясь подстроиться под шаг своего спутника.


Как и предполагала Сейлор, обстановка в ресторане была роскошной, даже слишком, на строгий взгляд предпочитавшей минимализм девушки, а общество, в большинстве своём, невыносимо скучным. Поначалу она с непритворным вниманием пыталась следить за утомительным разговором, неторопливо протекавшим за их столом на восемь человек, но она, то и дело, теряла его нить, отвлекаясь на всякие несущественные детали, вроде формы бокалов из чистого хрусталя, как она полагала, или крупных объёмных складок на тяжелых портьерах цвета спелого абрикоса. В конце концов, она уже не пыталась скрыть того, что начинала изрядно скучать, рассеянно теребила в руках салфетку, мрачно смотрела прямо перед собой, однако ни её соседи по столику, ни даже Шон, с головой поглощенный разговором, казалось, этого не замечали.

Никогда в жизни, никому не удастся больше затащить меня ни на одно подобное мероприятие, думала она, мечтая лишь о том, чтобы оказаться где-нибудь в тишине и покое с кистью в руках, подальше от этого гудящего монотонными голосами зала. У неё даже мелькнула крамольная мысль незаметно сбежать от всей этой показной роскоши, и её остановило лишь то, что Шон мог истолковать такоё странный поступок как крайнюю форму неуважения, что, в свою очередь, могло отразиться на Мэделин – Роджерсы вряд ли пригласят её снова, если её сестра выкинет такой финт. Пытаясь изменить ход своих мыслей, она осталась на месте. Шон изредка бросал на неё полные восхищения, горящие взгляды, и она каждый раз отвечала ему слабой вымученной полуулыбкой.
Наконец, к огромной радости Сейлор ряды приглашённых постепенно начали редеть. То и дело она полными тоски глазами провожала очередную пару, отчаянно желая последовать за ними, поэтому она только вздохнула с облегчением, когда, обращаясь к ней, Шон произнёс:

– Пожалуй, нам тоже пора.

Она, улыбнувшись, на этот раз совершенно искренне, быстро подхватила свою сумочку и чуть ли не бегом ринулась прочь от ненавистного ей стола, затем, осознав, что действует чересчур поспешно, она замедлила шаг, позволяя Шону нагнать её.

– Тебе не понравилось, – лукаво улыбнувшись, резюмировал он, когда они сели в машину.

– Вовсе нет, просто я не привыкла бывать на подобных мероприятиях, – поспешила оправдаться Сейлор, но перехватив понимающий взгляд Шона, смущенно рассмеялась. – Я обычно предпочитаю что-нибудь попроще и ближе к реальности.

А всё это, закончила она мысль про себя, к реальности не имеет никакого отношения. На ужинах подобных этому можно увидеть многое, но всё это будет лишь наносное, пыль в глаза и развеется быстрее, чем свет от падающей звезды, как только все кто на нём присутствовал вновь вернуться в большой мир.

– Может быть, остановимся где-нибудь по дороге домой, выпьем по коктейлю, – предложил Шон.

– Не думаю, – устало отозвалась Сейлор. – К тому же, я не пью ничего крепче кофе.

– Тогда закажем тебе что-нибудь безалкогольное. Пожалуйста, Сейлор, – ему решительно не хотелось её отпускать. – Я чувствую себя виноватым перед тобой, и мне хочется компенсировать тебе такую грандиозную потерю времени.

Сейлор молча постукивала пальцами по своей сумочке, она не хотела обижать Шона, в который уже раз, напомнила она себе, и поэтому снова, против своего желания согласилась принять его новое приглашение.

– Только ненадолго, – попросила она. – Уже довольно поздно.


Шон привёз её в работающее допоздна небольшое уютное кафе.

– Выпьем кофе, раз уж ты не приемлешь алкоголь, – пояснил он, радостно улыбаясь.

Сейлор, чувствуя себя ребёнком, наказанным неизвестно за что, обречённо шла за ним. В кафе было довольно многолюдно, в такой час люди желали только одного – расслабиться после долгого трудового дня, потому подобные крошечные заведения в это время суток были невероятно популярны. Шон заметил освободившийся столик у окна, где небольшой колоннообразный выступ в стене создавал иллюзию некоторой уединённости, если можно вообще говорить о какой-либо уединённости в переполненном кафе. Сделав заказ Шон, явно пребывая в приподнятом настроении, пристально посмотрел на Сейлор и сказал:

– У меня создалось впечатление, что ты не знаешь как вести себя с мужчинами. Прости, не хотел тебя обидеть, – поспешно добавил он, заметив, как резко переменилось выражение её лица, теперь в нём читалась крайняя настороженность и что-то ещё, чего он не мог распознать.

– Возможно, так оно и есть, – нейтральным тоном ответила она, стараясь, чтобы голос её звучал ровно.

– У тебя что же, никогда раньше не было поклонника? – удивлённо спросил Шон.

– Нет, я никогда ни с кем не встречалась, – не глядя на него, произнесла девушка, затем, явно что-то вспомнив, чуть заметно поморщилась и поправила саму себя: – Нет, не совсем так. В старших классах я пару раз ходила на двойные свидания с моей подругой, но это всё.

Она замолчала, полагая, что вопрос исчерпан, но Шон, судя по всему, так не считал. Он даже приподнялся со стула от удивления.

– Не верю. Такая красивая девушка как ты… – начал было он, но Сейлор его прервала:

– Шон, хватит.

Она уже начинала злиться на него за то, что он вмешивается в дела, которые его никак не должны касаться, но Шон, поражённый своим открытием, казалось, этого даже не замечал.

– Я просто хотел сказать, что.… Нет, ты это серьёзно сейчас сказала? – перебил он сам себя.

Сейлор, бросив на него мрачный взгляд, постаралась ответить как можно вежливее, хотя терпение её было уже на исходе.

– Да, серьёзно.

– Тогда тебе срочно нужно навёрстывать упущенное, – шутливым тоном с крайним воодушевлением произнёс он, вальяжно развалившись на стуле. – Тебе предстоит долгий путь, и я буду рад…

Это было последней каплей.

– Не надо, – предупреждающе подняв руку, сказала Сейлор, затем, оглядевшись, тихо произнесла: – Мне нужно ненадолго отойти.

Он приподнялся, когда она встала, но ей было уже совершенно безразлично, что он делал. Одна лишь мысль болезненно стучала у неё в висках, ей, во что бы то ни стало, необходимо было выбраться оттуда как можно скорее и наплевать на последствия. Она осторожно проскользнула между столиками и постаралась затеряться в разномастной толпе посетителей, чтобы затем незаметно пробраться к выходу. Благо, выступ, за которым она только что сидела с Шоном, надежно скрывал дверь от его глаз.

Выскочив на улицу, Сейлор торопливо прошла через парковку и нырнула в какой-то слабо освещённый переулок. Она не особенно задумывалась о том, куда идёт, ей хотелось лишь одного – оказаться как можно дальше от Шона и его настойчивых глупых расспросов. Заметив в впереди огоньки медленно приближающегося такси, она, недолго думая, подняла руку, намереваясь его остановить. Машина плавно затормозила возле неё, и Сейлор быстро скользнула на заднее сиденье и уставшим голосом назвала водителю адрес.

– Это довольно далеко отсюда, на другом конце города, – бодро произнесла сидящая за рулём девушка и повернула своё светящееся улыбкой лицо к Сейлор.

Это её движение произвело на последнюю весьма неожиданный эффект – глаза её широко распахнулись, рот слегка приоткрылся, дыхание резко перехватило, отчего кровь быстрыми молоточками застучала в висках. Даже несмотря на относительный полумрак тускло освещённого салона, Сейлор узнала девушку – это была ни кто иная, как та самая черноволосая незнакомка с яхты.
Девушка удивлённо и несколько обеспокоенно уставилась на Сейлор.

– С тобой всё в порядке? – участливо спросила она, затем, развернувшись на сиденье, чуть подалась вперёд.

Сейлор пришлось долго собираться с мыслями, чтобы ответить даже на такой простой вопрос. Она была поражена неожиданной встречей настолько, что в её, и без того перегруженном впечатлениями мозгу, творилось что-то невообразимое. Наконец, она через силу произнесла:

– Я видела тебя на яхте.

Затем сообразив, как глупо это, должно быть, прозвучало, она, опустив глаза, со смущённой улыбкой прикрыла рот ладонью. Незнакомка, однако, глупостью это не считала, она с совершенно серьёзным видом сказала:

– Должно быть, на яхте моего младшего братца. Сводного, – уточнила она и продолжила с нежной улыбкой на потрясающе красивой формы губах. – Мы с ним всегда неплохо ладили, иначе и быть не могло – он самый забавный из всех кого я знаю. Вот и в этот раз, стоило ему обзавестись яхтой, он первым делом пригласил меня выйти в море с ним и его приятелем. Это было незабываемо.

Она мечтательно улыбнулась, затем с заговорщическим видом произнесла:

– Кстати, эта машина вовсе не моя, а того самого приятеля. Я просто его прикрываю. У него свидание.

Сейлор, успевшая немного прийти в себя, слушая весёлую болтовню девушки, тихо рассмеялась, и к собственному огромному удивлению обнаружила, что от её недавнего раздражения не осталось и следа.

– У меня ведь тоже было свидание, только я с него незаметно сбежала, – зачем-то призналась она.

– Правда? – удивлённо вскинула бровь её собеседница. – А что произошло?

– Ничего, просто мне не понравилось. Я решила, что не стоит терять время.

– Решительная девушка, – одобрительно кивнув, сделала вывод водительница и, наконец, нажав на педаль газа и неспешно выводя машину на дорогу, бросила через плечо:

– Как тебя зовут?

– Сейлор.

– Необычное имя… Я – Ливия.

– Ливия, – полушёпотом медленно повторила Сейлор, словно пробуя имя на вкус.

Звучит как музыка, подумала она.


Весь неблизкий путь до дома Ридов Сейлор и Ливия проболтали о пустяках, словно две лучшие подруги. Где-то в середине пути Ливия ненадолго остановила машину у обочины, чтобы Сейлор могла пересесть на переднее сидение, так ей самой не приходилось больше то и дело оборачиваться назад. Сейлор чувствовала, как, несмотря на изрядную усталость и обилие впечатлений, большую часть из которых она не назвала бы приятными, в этом тесном салоне такси у неё открывалось второе дыхание. Ей больше не нужно было делать вид, что ей весело и, что самое главное, здесь она могла быть самой собой.
Крайне общительная Ливия задавала ей сотни вопросов, но к крайнему изумлению Сейлор, её это нисколько не раздражало, скорее наоборот, ей было приятно отвечать на них, выдавая всё новые и новые незначительные подробности своей повседневной жизни. В голосе Ливии ей слышался искренний интерес, а не просто праздное любопытство, а ещё, она не могла вспомнить, когда она в последний раз так много говорила или слушала.

– Чем ты занимаешься, когда не подменяешь загулявших водителей такси? – улыбаясь, спросила Сейлор, разглядев на сиденье рядом с Ливией сумку, раздувшуюся от с трудом помещавшихся в ней книг.

Ливия рассмеялась своим обволакивающим мелодичным смехом и с воодушевлением произнесла:

– Я изучаю психологию в колледже.

Перехватив полный удивления взгляд Сейлор, она весело добавила:

– Я знаю, я уже слишком большая девочка для колледжа, но так получилось, что только в двадцать пять лет я приняла решение туда поступить. Знаешь, после окончания школы я решила сделать перерыв в учёбе, хотела посмотреть мир, найти в нём своё место. Многие так делают, да только кто же знал, что мой перерыв затянется на целых семь лет.

– Что же ты делала все эти семь лет? – подавшись вперёд, спросила Сейлор.

Ей действительно было интересно, ведь сама она ни за что не решилась бы прервать учёбу, тем более на долгих семь лет, для неё такой отрезок времени звучал почти так же как вечность, ведь семь лет назад ей было всего пятнадцать, как сейчас её сестре, и, казалось, с тех пор прошла целая жизнь.

– Много чего, – мечтательно отозвалась Ливия. – Два года я прожила в Италии, объездила всю страну. Моя мать итальянка, мне хотелось проникнуться духом моей исторической родины.

– Удалось?

– Да. Я много чего узнала об Италии, о живущих там людях, о жизни вообще. Работала, где придётся – на винодельнях, в крошечных ресторанчиках, разбросанных по самым невообразимым местам, даже пасла коров в какой–то глуши.

– Серьёзно?

Сейлор пыталась представить себе Ливию в окружении стада коров на фоне мирного сельского пейзажа, но у неё это плохо получалось. Наверное, для этого нужно проникнуться духом Италии, решила она.

– Да, но только один день, – Ливия рассмеялась. – На следующее же утро я оттуда сбежала – не нашла общего языка с коровами.

– Что же ты делала, когда вернулась сюда?

– Работала в библиотеке, ходила в море, один раз даже на рыболовецком судне – с тех пор не люблю рыбу.… Всего не перечислишь. Потом меня привлекла психология и я решила, что пришло время продолжить образование. И теперь уже два года я веду самую скучную жизнь, которую только можно себе вообразить – первую половину дня работаю секретарём в частной клинике, вторую провожу за учебниками.

Ливия с лукавой усмешкой взглянула на примолкнувшую Сейлор и нарочито высокопарным тоном спросила:

– Как насчёт тебя? Что составляет основу твоей жизни?

– Живопись, – живо откликнулась та. – Её я изучаю в университете и ей немного зарабатываю на жизнь – продаю свои работы.

– Художница, – задумчиво произнесла Ливия. – Забавно, я почему-то сразу же, как только тебя увидела, решила, что ты, так или иначе, связана с искусством. Есть в тебе что-то такое необычное, возвышенное, не знаю, как сказать.

Сейлор ответила смущенной улыбкой на эти её слова. Никто и никогда ещё не говорил о ней так.

– А как у тебя обстоят дела со спортом? – сменила тему Ливия.

– Я не слишком спортивная, – призналась Сейлор. – Долгие прогулки пешком – вот насколько близко я подошла к тому, что называют спортом.

– Да…, – смеясь, протянула Ливия. – Не слишком близко. Мы играем в волейбол на пляже Уайт Бич по воскресеньям, ближе к вечеру. Можешь прийти посмотреть, а может быть даже присоединиться.

– Вот это вряд ли, – хихикнула Сейлор. – Ты тогда сильно пожалеешь о том, что позвала меня.


Когда Ливия остановила машину у дома, где жила Сейлор, её пассажирка поймала себя на мысли, что жалеет о том, что долгая поездка по завораживающему причудливым освещением городу всё-таки подошла к концу. Ей абсолютно не хотелось выходить из машины, поэтому она намеренно долго возилась с замком, пытаясь открыть дверцу. Наконец распахнув её, она внезапно резко повернулась к Ливии.

– Сколько я тебе должна?

– Нисколько, – медленно помотав головой, ответила Ливия.

– Но…, – попыталась возразить ей Сейлор, но та остановила её, приложив свой палец к её губам, лишь слегка коснувшись их.

– Понимаешь, – со смехом пояснила она. – Твой поражённый взгляд так на меня подействовал, что я совершенно забыла включить счётчик, и теперь, даже если бы я очень этого хотела, я не смогла бы сказать, во сколько тебе могла обойтись эта поездка через весь город. В любом случае, у меня нет ни малейшего желания брать с тебя деньги.

– Но если твой друг узнает? – слабо запротестовала Сейлор.

– Ему не обязательно об этом знать, – успокоила её Ливия.

– К тому же, он не мой друг – моего брата. Сама я его видела всего три раза в жизни, так что не вижу смысла что-то ему рассказывать. Тем более, – она на миг натянула на лицо маску смертельной обиды. – Могло ведь статься, что я просто колесила всё это время по городу и ни одна живая душа не пожелала сесть ко мне в такси.

Убедив, в конце концов, Сейлор оставить эту тему, Ливия вышла из машины и с наслаждением вдохнула прохладный, влажный в преддверии очередного дождя воздух, напоенный ароматами уже раскрывшихся ночных фиалок.

– Хорошее место, – сказала она подошедшей Сейлор.
Та лишь молча кивнула, думая о том, что совсем скоро наступит лето, и она, наконец, сможет поработать над двумя оставшимися изображениями бухты Санни.

– Пожалуй, мне пора, – после небольшой паузы произнесла Ливия и шагнула к машине. – Может быть, ещё увидимся.

– Хорошо бы, – улыбнулась Сейлор, провожая её взглядом.
Она не двинулась с места даже тогда, когда Ливия села в машину и, махнув на прощание рукой, выехала на дорогу, и лишь после того, как красные огоньки задних фар скрылись за поворотом, Сейлор медленно побрела в направлении дома.

Странно, несмотря на разочарование, постигшее её во время и после этого тягостного ужина, Сейлор испытывала полное удовлетворение от вечера. На душе её никогда не было так спокойно, так легко, словно с ней произошло что-то очень хорошее, но сама она пока ещё не понимала, что именно. В приветливо освещённых окнах дома мелькали расплывчатые тени её близких. Сейлор казалось, что она отсутствовала дома гораздо дольше нескольких часов, что прошла целая жизнь с тех пор, как она в последний раз закрыла эту дверь, а теперь возвращалась туда совсем другим человеком.


Семья встретила её полными нетерпения и любопытства глазами. Мэделин первой подлетела к сестре, едва та приоткрыла дверь. Девочка чувствовала, что ещё немного, и она от явного переизбытка радости начнёт прыгать на месте с сияющими глазами как ребёнок.

– Ну что? – голосом полным воодушевления выпалила она, хватая девушку за руки.

– Ты о чём? – вопросом на вопрос ответила Сейлор, на самом деле прекрасно осознавая, по какому поводу сестра собиралась её пытать.

– О свидании. Как всё прошло? – чуть изменившимся от поднимающегося раздражения голосом, пояснила Мэделин.
Она терпеть не могла, когда кто-либо делал вид, а чаще всего выходило это довольно фальшиво, что не понимает о чём идёт речь. Зачем играть в эти глупые игры, если заведомо знаешь, что они ничем не помогут, каждый раз недоумевала она.

– Довольно скучно и неинтересно, – равнодушно пожав плечами, наконец, ответила сестре Сейлор, удовлетворив её любопытство, правда не совсем так, как та ожидала.
Мэделин подозрительно посмотрела на сестру. От её пристального, изучающего взгляда не могла ускользнуть слабая, еле заметная улыбка, мелькнувшая на губах Сейлор, которую та мгновенно постаралась подавить.

Девочка удовлетворённо кивнула самой себе и с усмешкой задала следующий вопрос:

– Если всё было так плохо, как ты говоришь, тогда почему у тебя такой довольный вид?

– Как много вопросов, Мэдди, – ушла от ответа Сейлор и, рассеянно щёлкнув пальцами, поспешила укрыться в относительной тишине своей комнаты.


Ливия, в этот момент, не спеша вела машину по живописным улочкам пригорода Санни Бэй. Начинал накрапывать слабый дождик, его мелкие капли на лобовом стекле блестели в свете уличных фонарей. Как крошечные звёзды, мелькнуло в мыслях у Ливии. Сейлор бы наверняка понравилось такое сравнение, почему-то подумала она, вдруг вспомнив с какой счастливой улыбкой то говорила о своей живописи.

Бросив взгляд на часы, она обнаружила, что уже довольно поздно, и ей уже давно пора было вернуть машину и оправиться домой. Впереди её ждали экзамены и долгие часы подготовки к ним, но в этот момент, провожая глазами небольшие, уютно утопающие в тёмной зелени домики, она думала только об одном, о том, что через жизнь каждого человека проходят сотни разных людей, но лишь единицы из них оставляют в ней незабываемый, неизгладимый след.