Где живет любовь?

Недавно вспомнила, как в детстве любила смотреть на окна жилых домов. Особенно в темное время суток, когда на улицу из-за задернутых штор проникал мягкий, приглушенный свет. Такие наблюдения увлекали меня довольно долгое время. Воображала себе, что за каждым окном находятся люди, любящие и понимающие друг друга, что в их доме царит покой, мир, тихая радость, уют, устройство – то, чего мне остро не хватало в детстве.

Наверное, я быстро повзрослела, когда родились мои сестры – близняшки. Они часто болели. Мама с ними лежала в больнице, изредка и ненадолго бывая дома. Мы с папой их навещали. Маме надо было помогать еще и тем, чтобы не загружать своими проблемами. Это я в свои девять лет так решила. Так и жила. Получалось быть легким, благополучным ребенком в школе и дома. Никто никогда не догадывался о моем одиночестве, о том, что душа моя не находила удовлетворения с близкими людьми. А искала она ночами (когда все уснут) общения с поэтами, философами, писателями разных времен через чтение их произведений. Маме об этом не рассказывала, потому, что приняла такое решение в девять лет. Среди сверстников, даже среди подруг мои интересы считались ненормальными. Надо мной смеялись, меня гнали потому, что моя речь резко отличалась от их речи и образа мыслей.

Так жила много лет, ожидая «принца» похожего на меня. На выпускном в школе все заложили в водонепроницаемых капсулах под какую-то плиту свою мечту, изложенную на листочке в клеточку. Моей мечтой было:
1. выучиться и работать экономистом в торговле (семейная традиция);
2. работать журналистом какого–то издания (зов души).

Безусловно, «принцы» существуют. Точно так же, как существуют чудеса. Только почему-то знакомые «принцы», которые думают и говорят так, как я, которые тонко все чувствуют и понимают, схватывая слету едва заметные движения души, резко мельчали в моих глазах, когда речь касалась верности, ответственности, надежности. Но замечала это не сразу.
Привыкла идеализировать людей. Более того, придумывала идеальный образ, а когда герой плохо справлялся с ролью, отвергала. Справедливости ради надо сказать, что не все «принцы» слабые в вопросах морали, но все имеют недостатки. Даже я имею недостатки. Будучи с детства отверженной, отвергала других. Не было такого человека, которого могла бы принять без условий. Тогда начала молиться такой молитвой: «Господь, неужели у тебя нет такого человека, которому я была бы интересна и полезна такая, как я есть?». Это притом, что встреча с Богом произошла более чем через десять лет.

Удивительно, но Он ответил. Такой человек нашелся. Мы поженились. Муж не был из породы «принцев», не был таким, как я, но мы дополняли друг друга. Нам всегда было о чем говорить. Я понимала, что он моя часть. В нашу семью я принесла образ отношений моей семьи: быть легкой в общении, послушной и решать проблемы самой. Но вскоре оказалось, что быть послушной и решать все самой – понятия не совместимые. Муж оказался сильнее и мудрее меня во многих отношениях. Он не позволял брать на себя не мое, часто делал это в резкой форме. Разговаривал со мной в командных тонах, будто я рота солдат на плацу. Я могла обижаться неделю. Он, быстро вспыхивая, быстро отходил, не понимая, что со мной происходит. А я не загружала его своими проблемами, ибо так жила с девяти лет. Ни за что не могла признаться, что нуждаюсь в помощи, живя в постоянной готовности помогать другим. «Принц» обычно при первом знакомстве вываливал весь свой интеллектуальный и эмоциональный потенциал, понимал с полу-взгляда, угадывал мои проблемы без слов, был нежен и участлив, но не был готовым чем-то пожертвовать, чтобы помочь. Муж даже не подозревал о моей хронической душевной неудовлетворенности. Моя душа обливалась слезами. Я была, как сплошная рана: почему самый близкий человек не может меня понять? Тогда я начала молиться такой молитвой: «Отец Небесный, если Ты дал мне в мужья этого человека, с которым мы являемся одним телом, помоги нам стать единою душою». Удивительно, Отец ответил на мою молитву: «в единстве ваша сила». Как же дорого доставалось нам это единство! Мужу пришлось тренировать терпение и долготерпение. Мне надо было проявлять чудеса смирения и послушания, «наступая себе на горло», чтобы не роптать, распиная свое «Я», прибивая его к кресту большими шиферными гвоздями. Да, я так говорила вслух для себя, для Бога, для дьявола. Было очень трудно приучить себя быть не просто послушной, а повиноваться Богу и мужу от всего сердца. Вначале была послушна только внешне. Справляясь со всеми обязанностями, осуществляя ожидаемое от меня, изо всех сил стараясь, служа, выкладываясь полностью, внутри бунтовала, возмущалась, играла жертву, которая легла на амбразуру и закрыла собой весь мир от зла. Я играла героиню драмы, которая воплощала в себе аристократичную утонченность с ангельским смирением, входящую в «горящие избы» и хватающую за хвост разъяренных тигров. Это было не скучно. Но разве послушание, то же самое, что смирение? Тогда я думала, что да.

Мне было не понятно, почему меня такую послушную и жертвенную надо бить через обстоятельства и недовольные высказывания мужа. Чем больше я так «смирялась», тем больше меня били. Потом таки я сдалась, смиряясь изнутри, из сердца, начала с радостью, с удовольствием повиноваться Богу и мужу. И тут все резко изменилось. Муж стал меня больше жалеть, радовать, заботиться, интересоваться самыми незначительными событиями и моим мнением. А я смогла оценить красоту глубин его души, силу, мужество, ответственность и много еще чего. Я поняла, что люблю его так, как не могла вообразить даже в самых смелых мечтах. В молодости не подозревала, что бывает такая любовь. Но это еще не все. Господь приготовил мне еще один подарок. В моем сердце прочно поселилась радость, мир, удовлетворенность. Это не проходит во время разных неприятных обстоятельств. Это состояние держит меня «на плаву». Как можно описать удовлетворение от полного смирения и сокрушения? Сокрушение – это вроде как я была 3-х литровой банкой, заполненной своим личным содержимым, которое любила. Затем эту банку били – били, пока разбили. Помню, как переживала боль и пустоту физически. Чувствовала как это содержимое, моя старая сущность, которая изводила и мучила меня вылилась на дорогу. Она растекалась во все стороны, я смотрела на нее, было очень жаль, но ее невозможно было собрать и вернуть на место. Разбитая банка пугала своей пустотой и уродством. Это сокрушение. Никогда не понимала, что значит наполнить сокрушенный сосуд. Теперь понимаю. Иисус наполнил меня Собой. Теперь не я живу, не мои планы, не мои желания, а Того, Кто во мне. Он исполняет мечты. Даже те, о которых забыла. Он напомнил мне мечту, записанную на листочке в клеточку:
1. более тридцати лет работаю в торговле;
2. семь лет служу редактором христианской газеты.
А с некоторых пор служу Господу радостью, которая живет во мне. Да и вспомнила об этом потому, что поймала себя на том, как смотрела на окна чужих домов, пытаясь найти там то, что дороже всего, то что живет в моем сердце – Божью любовь.