О достоинстве

В последнее время на сайте довелось читать несколько постов о нравственности: «О добродетели», «О лицемерии», «О милосердии». И вдруг вспомнилась эта старая история. Когда-то очень давно, лет 30 назад, судьба свела меня с человеком, который оказал огромное влияние на становление моей личности. В 17 лет я не могла до конца оценить этот подарок. Но этот человек стал для меня камертоном, позволяющим во многих жизненных ситуациях отличить настоящее от подделки.

Итак…

Они жили в нашем подъезде. Он, Василь Васильевич - инженер-конструктор машиностроительного завода. Она - Капитолина Ивановна, врач, зав. отделением нашей районной больницы. Оба на пенсии.

Помню, он ходил в вышитой украинской рубашке и соломенной шляпе. Высокий, подтянутый, бодрый. Смотрел через очки в тонкой золотой оправе снисходительно и чуть высокомерно.

Она – худенькая, в домашнем ситцевом платье, всегда немного замотанная, уставшая: Василь Васильевич питался по часам, 6 раз в день и только свежеприготовленными блюдами. Возраст их катился к семидесяти. Они казались образцовой семьей, идеальными супругами.

У Василь Васильевича и Капитолины Ивановны был сын – работник какого-то министерства, взрослые внуки. Все жили отдельно.

А в одной квартире с ними обитала сестра Капитолины Ивановны - Галина Ивановна.
Вот о ней-то мне и хочется рассказать.

Дело в том, что Галина Ивановна – инвалид. От рождения у нее были два горба, а в детстве начался туберкулез костей. Пока болезнь прогрессировала, Галина Ивановна успела закончить химико-технологический институт и аспирантуру, даже смогла поработать на кафедре родного института и обзавестись учениками. Она пыталась ходить до последнего: с палочкой, на костылях. Однако побороть болезнь не удалось: начались проблемы с позвоночником, потом полностью отказали ноги. И вот уже 30 лет Галина Ивановна была прикована к постели.

Трудно представить, что испытывает человек, вдруг оказавшийся в полной зависимости от других. Что испытывала умная, образованная, интеллигентная женщина представить невозможно.

Галина Ивановна занимала отдельную двенадцатиметровую комнату, окнами во двор. Это был ее мир, ее среда обитания. Здесь все время тихонько работал приемник ВЭФ, настроенный на «Маяк». Через каждые полчаса – краткий обзор новостей и погода.
О! Погода! Ее она слушала всегда! О чем бы ни шла речь, приходилось прерывать разговор и слушать прогноз. Иногда я думаю, не был ли когда-нибудь у нее в гостях Фазиль Искандер? Он просто с Галины Ивановны списал своих москвичей.

Она лежала на высокой кровати, в белоснежной постели с «подзорами» до пола. На голове всегда кокетливо повязан платочек, из-под одеяла видна блузка. Не ночная рубашка или халат, а строгая блузка. В комнате всегда пахло духами. На тумбочке рядом с кроватью лежали зеркала, она составляла из них какую-то сложную систему и могла наблюдать, что происходит во дворе.

В семье Галина Ивановна исполняла роль пресс-секретаря: осуществляла связь с окружающим миром. На праздники подписывала по восемьдесят открыток. И не просто стандартным поздравительным текстом, в открытках кратко сообщались новости и задавались конкретные вопросы о здоровье и делах. Писала (лежа!) красивым убористым почерком многостраничные письма родным и близким друзьям. Подолгу разговаривала по телефону со знакомыми. Всегда была в курсе всего и всех.


А потом умерла Капитолина Ивановна…. И изо всех щелей полезли секреты этой семьи.

Оказалось, у Василь Васильевича есть вторая семья, взрослая дочь. И он мечтает воссоединиться с ними в своей трехкомнатной кооперативной квартире. Оказалось, что невестка Василь Васильевича очень корыстолюбива, а его сын (ее муж) мечтает получить деньги за трехкомнатную кооперативную квартиру отца. И нигде, ни в чьих мечтах не оказалось места старушке-инвалиду, прикованной к постели. Оба, независимо друг от друга, собирались сдать ее в дом престарелых.

Подумайте, что чувствовала эта женщина, какие мысли посещали ее! Она не могла не понимать, что ждет ее, полу паралитика, в этом интернате. Самое ужасное – это чувство бессилия, ожидание неизбежного. От отчаянья можно сойти с ума.

Она не сдалась, а объявила войну. Подняла на ноги всех друзей и знакомых, обратилась в суд и добилась своего! Ее признали собственницей части квартиры и оставили в покое.

Все это время и до самой ее смерти за ней ухаживали соседки по подъезду. У нее было все то, к чему она привыкла: чистая постель, строгая блузка, чай в термосе и еда по расписанию.
Ухаживали потому, что любили и уважали ее.

Оказавшись в одной квартире с тяжелобольным, чаще всего хочется поскорее уйти. Сказывается тягостная обстановка и унылое настроение.
Но вот что странно, познакомившись с Галиной Ивановной, никто не только не спешил откланяться, но обязательно возвращался и начинал с ней дружить.

Это была удивительная женщина! С каким достоинством она переносила свое положение! Не со смирением, не со страданием, а именно с ДОСТОИНСТВОМ. А положение было тяжелым: туалет, мытье, раз в неделю походить, вернее, потаскать свое тело на костылях. И все только с чужой помощью, которой, кстати, может и не оказаться.

Но ее совершенно не хотелось жалеть. Да она и не хотела этого. Никто и никогда не слышал ни одной ее жалобы или не увидел ни одной слезы. Все свои горести она держала в себе.

Мучили ли ее боли? Конечно! Бывало ли ей тоскливо, горько, одиноко? Накатывало ли на нее отчаянье и страх? Думаю, да! Но это только мои догадки. На людях Галина Ивановна была спокойна и приветлива.

С ней было интересно! Она много читала, многим интересовалась, многое знала. Через две минуты общения ты вообще забывал и о горбах, и об ее неподвижности, а видел перед собой только интересного собеседника, умного и очень деликатного человека. Как истинный интеллигент, она боялась причинить беспокойство, доставить лишние хлопоты.

И еще она была верующей. Настоящей. Соблюдала все посты, молилась (в комнате был целый иконостас), и это в 70-80 годы. Вера ее была какой-то детской - глубокой, искренней и не публичной. Мне кажется, что верить в Бога для нее было так же естественно, как дышать. Но! Никогда и никому свою веру Галина Ивановна не навязывала, никогда не стремилась обратить «заблудших». С ней было легко.

Она была очень щедрой на добро: всегда была готова помочь советом, поддержать морально в трудную минуту. На досуге, которого у нее было очень много, Галина Ивановна занималось рукоделием. До сих пор в нашей семье хранятся вещи, связанные ее руками.

Как у любой женщины у нее были свои слабости и недостатки: ужасное любопытство и абсолютное неумение хранить секреты. А хранить было что! Соседки не только образовали вокруг нее своеобразный женский клуб, но и несли к ней свои беды и горести, приходили за советом. Всем она помогала, чем могла. Но и сохранить тайну было выше ее человеческих сил. «По секрету» делилась с другими. И получалось, что все друг про друга всё знали, но НИКОГДА, ни до, ни после ее смерти «секретов» не выдали. Ее любили, как любят ребенка. И все прощали.

Иногда я думаю: откуда в этой хрупкой, порой очень наивной женщине такая сила духа? Что помогало ей жить и выживать? Мне кажется – чувство собственного достоинства. Именно оно не позволяло скатиться до слабости, жалости к себе. Ведь это очень унизительно – жалеть самого себя. Когда мне бывает трудно или тяжело, я всегда вспоминаю нашу героическую соседку: она-то смогла!

После смерти сестры Галина Ивановна прожила еще 5 лет. Пережила на 2 года зятя. Умерла от инфаркта. Хоронили ее всем подъездом. И не забыли до сих пор. Помните, как у Леонида Мартынова:
А ты?
Входя в дома любые -
И в серые,
И в голубые,
Всходя на лестницы крутые,
В квартиры, светом залитые,
Прислушиваясь к звону клавиш
И на вопрос даря ответ,
Скажи:
Какой ты след оставишь?
След,
Чтобы вытерли паркет
И посмотрели косо вслед,
Или
Незримый прочный след
В чужой душе на много лет?