История с продолжением - 3

Анастасия вздрогнула.
- А, ты, почему вернулся?
- Тебе денег не хватило?
- Все мне хватило, только билет не на что покупать было. Автобус –то ушел. А ты почему вернулся?
- Не знаю. Почувствовал что-то и вернулся.
- На место преступления потянуло?
- Что ты мелешь!
- Чего ты на меня все орешь? Я в книжке где-то прочитала, что преступников тянет на место преступления. И брось такую привычку на меня орать, мал еще.
- Ну, ладно, пойдем ко мне. Переночуешь, а утром уедешь.
- Ага, сейчас, уже собралась. Ты меня прирежешь тихонько, и закопаешь в саду под яблонькой, и никто меня искать не будет. Скажут: «Уехала Настя и писем не пишет».
- Нет у нас никакой яблоньки! Я в пятиэтажном доме живу с матерью!
- И, что ты своей матери скажешь? «Вот, мама, баба, которую я прошлой ночью изнасиловал, а сегодня пусть она у нас переночует». Так, что ли?
- Это мое дело. Не хочешь? Ну и оставайся! Пусть кто – нибудь еще над тобой покуражится. А, может быть, тебе самой это нравится?
Звонкий шлепок пощечины эхом раздался по опустевшей привокзальной площади. Редкие пассажиры, оставшиеся, по-видимому, тоже без своего автобуса, посмотрели в их сторону.
- Как знаешь. – Он повернулся и пошел.
Ночь наступала, и прохлада, охватившая сначала ноги Анастасии, стала подбираться к пояснице и плечам. Она поежилась. Очень хотелось спать, но холод и страх не давали покоя. Где-то во втором часу ночи она наконец забылась, но тут же кто-то затряс ее плечо.
- Вставай, ты застынешь!
- С каких это пор ты стал таким заботливым? Не после вчерашней ночи, случайно?
- Ну хочешь, я перед тобой на колени встану, прощения попрошу?! Пойдем со мной, а завтра я сам тебя на автобус посажу!
- Соглашайтесь, девушка. Меня бы так кто-нибудь уговаривал, я бы сразу побежала. – Старушка-еврейка весело улыбалась, сидя на соседней скамейке. – Молодой человек, а что это вы так кричите, тут ведь люди спят.
- Извините, пошли.
Он взял ее за руку и повел за собой. Ей так хотелось в тепло, что при всей абсурдности данной ситуации, она пошла за ним. Будь что будет.
Встретила их маленькая кругленькая женщина с перепуганными глазами.
- Сынку, дэ ты ходыш? А цэ хто?
- Мамо, эта женщина сидела на вокзале, она на автобус опоздала. Она очень замерзла. Можно она у нас переночует? Ей только до утра.
- Боже ж ты мий, вона же уся сыня. Заходьте, жиночка!
Женщина захлопотала у плиты, разогрела чайник, поджарила яичницу.
- Ешьте.
Русская речь ей совсем не шла. Она была настоящая украинка. Когда она говорила с сыном, ее мягкое воркование органично сливалось со всем ее обликом мягкой, доброй, гостеприимной.
Анастасия пригрелась и задремала прямо за столом. Уже сквозь сон она услышала: «А вона красуня, Пэтрыку. Краще, ниж твоя Людочка. Ну, мовчу, мовчу». Он разбудил Анастасию и позвал лечь на кровать. И, как всегда это бывает, перебил ей самый сладкий ее первый сон. Она легла, но теперь уже не могла сомкнуть глаз. Всякие мысли стали лезть ей в голову. Она подумала, что всего два дня, как она уехала из дому, нет, теперь уже три, и столько всего произошло за это время. Лида-подружка гадала ей перед дорогой, что именно здесь она найдет свою судьбу, но до этого с ней произойдет много всего, в том числе и очень плохого. Ну, плохое уже произошло, хотя она была уверена, что хуже, чем было ей там, уже не будет. В это время она услышала шепот. Сначала она подумала, что ей послышалось. Нет. Он стоял на коленях возле ее кровати и как будто молился. Уж не сектант ли он? Еще принесет меня в жертву своему богу! Сейчас ка-а-а-к пырнет ножом!
Она резко вскочила и заорала: «Не подходи!»
Он испугался больше, чем она, отшатнулся и сел на пол.
- Тише ты, маму разбудишь. Не трону я тебя.
- А чего ты тогда молишься здесь возле меня?
- Я не молюсь, а разговариваю.
- Ты ненормальный? Сам с собой разговариваешь?
- Нет, я с тобой разговариваю.
- Еще лучше. Ты не видел, что я сплю?
- Видел. Я в глаза тебе не могу смотреть, хотел так поговорить.
- Я, пожалуй, пойду отсюда, а то у меня у самой скоро крыша поедет.
- Ладно, я не буду тебя больше пугать, спи спокойно, я уйду.
- А что ты мне хотел сказать?
- Я хотел объяснить, почему все так произошло. Но, когда ты не спишь, ты ведь меня и слушать не захочешь, подумаешь, что я хочу оправдаться.
- А ты что делаешь? Разве не это?
- Вообще-то ты права. Но раз уж ты не повела меня в милицию, ты должна знать причину всего этого.
- Ну и в чем же причина?
- Это долго рассказывать.
- Не хочешь? Зачем тогда начинал: «Ты должна знать…»
- Ты сейчас в таком состоянии, что вряд ли поймешь меня.
- Не пожалею? Да, не пожалею! Может быть тебя еще по головке погладить и всплакнуть вместе с тобой?
- Ладно, спи.
Утром, как и обещал, он проводил ее на станцию, и сам посадил на автобус. Все это время ни о чем существенном они больше не говорили. Они не сказали друг другу даже «До свидания». Хотя о каком свидании могла идти речь после всего случившегося.
В поселке, куда она приехала, приняли ее хорошо. Зачислили художником-оформителем в большой красивый клуб, как и обещали. Жить было негде, и она временно пристроилась в маленькой комнатушке прямо в клубе. Пока было лето и осень, было вполне сносно, но ближе к зиме, она стала застывать в эдаких хоромах, которые топили ближе к выходным, а остальное время через день.
Директором клуба работала красивая худосочная молодуха Людмила Максимовна, жена местного директора совхоза. Одевалась она всегда очень модно, следила за собой. Имела худые длинные ноги и вечно вздернутый кверху острый носик. Разговаривала она с Анастасией только по делу и всячески старалась показать Анастасии ее место в этой жизни. Все это было вполне сносно до тех пор, пока Людмила Максимовна не заметила, что живот у Анастасии приобретает округлые формы. С этого момента ее презрению не было предела. Теперь она общалась только с брезгливым выражением на миловидном лице.
Сама Анастасия все поняла вскоре после своего отъезда из того, чужого ей города. Она немного поплакала по ночам, а затем успокоилась: «Чего же я реву. Это же хорошо! Теперь я буду не одна, и будет человек, которому я буду, нужна, как никто другой. Это будет обязательно сын. Алеша. Лешенька…». Теперь каждый вечер, ложась спать, она разговаривала с ним. Она трогала свой живот и все никак не могла дождаться того дня, когда почувствует его рукой. «Ну, где же ты? Почему ты так медленно растешь? Сынок?»
Все переменилось в ее жизни. Она с удовольствием ходила на работу. Все время улыбалась и мурлыкала себе под нос какие-нибудь песенки. Только один разговор ненадолго омрачил ее настроение. Она сидела на сцене и рисовала декорацию, когда услышала голос своей начальницы, та с кем-то разговаривала, стоя за кулисами. Анастасию они не видели, а может, и видели, но не считали нужным говорить более тактично.
- Не успела приехать, как тут же мужиков к себе водить стала. Кто это, интересно, к ней ходит? Надо бы проследить.
- Вы, Людмила Максимовна, не переживайте, я прослежу. Я ведь сторожую, мне совсем не трудно. А лучше выгоните ее, она так у нас всю молодежь в распутство втянет.
- Нельзя, по закону не положено. Да и где мы еще художника-оформителя найдем. Работает она хорошо, как ни странно. А почему это ты, Филипповна, думаешь, что она за молодежь примется?
- Уж больно красива.
- Красива? Откуда ты взяла?
И в этот момент банка с краской выпала у Анастасии из рук.
- Что же я натворила! Всю сцену залила! – охнула Анастасия.
Ничуть не смущенная Людмила Максимовна выглянула из-за занавески.
- Смотреть лучше надо, а не уши развешивать!
«Что я им такого сделала, что они меня так не любят? Зачем же меня сразу грязью обливать?»
С грустью подумала Анастасия, возвращаясь в свою комнатушку. Но как только она вошла и увидела окно, заполненное солнцем, и маленькую подушечку, которую она последнее время вышивала голубыми незабудками для своего Лешеньки, все сразу забылось.
- Ну, Лешка, проголодался? Сейчас мама тебя покормит. Чего ты больше хочешь? Рыбки жареной или оладушков? И того и другого. Ладненько. Будет тебе и то и другое!
И принялась за стряпню.
- Ты, солнышко, не расстраивайся, что у тебя папы не будет, зато у тебя мама хорошая. Она тебя знаешь как любит? Да и папа у тебя, наверное, не очень плохой человек, только запутался маленько в жизни. Я так думаю, обидел его кто-то очень. Вот он и выместил свою обиду на мне. Ты у меня вырастешь добрый, и никого обижать не будешь. Правда? Вот и хорошо.
В дверь постучали.
- Войдите!
- Анастасия Михайловна, я к вам ненадолго. Мне вам сообщить кое-что надо.
- Филипповна, заходи. Что сообщить?
- А с кем вы тут разговаривали?
- Ни с кем. Сама с собой.
- А я подумала гости у вас. Что вы, голубушка, все одна и одна. Пригласили бы кого-нибудь. Так ведь с тоски умереть можно.
- А я не одна. У меня кавалер есть, так что мне не скучно.
- Кавалер? А как его зовут, если не секрет, простите уж меня, старуху любопытную?
- Отчего же секрет. Алексеем зовут.
- Из местных?
- Да нет, приезжий из города.
- Что-то я засиделась у вас, пойду, пожалуй.
- Филипповна, а дело-то, какое? Зачем приходила?
Но старуха уже скрылась за дверью. Анастасия усмехнулась и подумала: «Как легко старуху провести. Наговорила ей кое-чего, а она уже и приняла все за чистую монету». Одного только Анастасия не знала, из-за чего с такой скоростью убежала Филипповна, не знала она, что из приезжих Алексеем звали только мужа Людмилочки Максимовны.
- Мой муж! – тонкие брови Людмилы Максимовны поползли вверх. – Не может быть! Когда она успела?
- Да вот так и успела. Я сразу подумала, из приезжих и зовут Алексеем, это только ваш муж, больше не кому.
- Вот паршивка, еще не дай бог на алименты на него подаст. Нет, я ее выживу отсюда.
- Правильно, правильно, Людмилочка Максимовна, нечего позорить порядочных женщин.
Наступил декабрь. В клубе началась усиленная подготовка к новогоднему вечеру. Работы накопилось уйма. Анастасии приходилось довольно часто обращаться к директрисе за всякими вещами: то краски, то кисти, то ткань. Она так часто забегала к ней в кабинет, что иногда забывала даже постучаться. Людмила Максимовна отчитывала ее за это, но Анастасия все равно забывала. Именно это сыграло с ней злую шутку. Она ворвалась в кабинет и застала довольно пикантную сцену. Директриса целовалась с каким-то мужиком. Людмила Максимовна переменилась в лице и тихим, не обещающим ничего хорошего голосом, прошипела:
- Я сколько раз вам говорила, чтобы вы стучались, когда заходите в мой кабинет?
- Извините, - только и смогла выдавить из себя Анастасия, но поразил ее как раз не этот шип. Пригвоздил ее к месту взгляд нежданного гостя. Эти синие глаза на бледном лице! И шрам на лбу.
Несколько секунд она постояла молча, потом еще раз извинилась и быстренько скрылась за дверью.
- Она беременна?
- Да. А ты что, впервые видишь беременную женщину? Петенька, что с тобой? Что тебя так поразило? Это обыкновенная местная шлюха.
- Местная?
- Ну, сейчас местная, но недавно была приезжая. Да что с тобой, в конце концов. Я для чего тебя вызывала, чтобы ты расспрашивал меня про всяких таких?
- Ты вызвала меня наладить освещение в вашем клубе. А вообще-то, я не знаю, для чего ты меня вызвала. Наверное, для того, чтобы разбередить заживающую рану.
- Я так тебя ранила? Ты все еще любишь меня?
- Уже нет. А где она живет?
- Хочешь навестить? Сходи, она пустит, она всех пускает, даже мой муженек к ней наведывается.
- Зачем ты вышла за него? Ты ведь его не любишь?
- Ты все равно не поймешь.
- Тут и понимать нечего. За богатенького захотелось?
- Да, а что здесь плохого?
- Ничего плохого не было бы, если бы ты его любила. А на каком она месяце?
- Откуда я знаю? Наверное, на пятом или шестом, это ты моего мужа спрашивай. И что ты ко мне привязался с этой шлюхой?!
- А причем здесь твой муж?
- Да она сама сказала, что спит с ним и что ребенок от него.
- Так и сказала? И ты спокойно все это наблюдаешь?
- А что? Никто ничего не видит и не знает, если ему меня мало, пусть гуляет. Деньги то все равно мои будут. Ну, хватит об этом. Я ведь тебя вызвала сделать тебе предложение.
- Руки и сердца?
- Ну, рука у меня отдана другому, а сердце всегда принадлежало только тебе. Петенька, потерпи немного. Мне нужно пожить с ним несколько лет, потом я подам на развод, и у меня будет уйма денег! Но не бросай меня в такое тяжелое время! Петенька, ты меня слушаешь?
- Ты мне так и не сказала, где она живет.
- А что тебе, собственно говоря, надо от нее? Это становится подозрительным.
- Мне она сама нужна.
- Зачем?
- Я люблю ее.
- Что?! Так быстро! Это ты специально мне назло так говоришь? Признайся.
- Где она живет?
- Ты, идиот безмозглый!
- Ну, я пошел.
Он вышел за дверь и тут же нос к носу столкнулся с Филипповной. По ее рассеянному виду и блуждающему взгляду было понятно, чем она здесь занималась.
- Бабушка, вы не знаете…
- Знаю, знаю, милок. Последняя комната налево в-о-о-от по этому коридору.
- Ну и кадры…
Но Анастасии не было в комнате. Она была на сцене, готовила оформление к новогоднему балу. Он подошел к ней сзади, взял за плечи и поцеловал в макушку.
- Здравствуй, жертва.
- Молодой человек, это вы со всеми так здороваетесь?
- Слушай, а я до сих пор не знаю, как тебя зовут!
- Я говорила, только ты не слышал.
- Ты ничего не хочешь мне сказать?
- Я? Ничего. Ах, да меня зовут Анастасия.
- И все?
- Все.
- Я ведь все понял, это мой?
- Ты про что?- она мельком взглянула на свой живот, - Нет, мой. Ты еще слишком молод, чтобы такое сделать.
- Анастасия, не дури!
- Молодой человек, не мешайте мне работать!
Она встала и пошла в свою комнату, он пошел за ней, но дверь захлопнулась прямо перед его носом.
- Анастасия!
Комната ответила молчанием.
- Анастасия! Открой дверь!
- Молодой человек, чего вы так кричите? Женщина отдохнуть легла, она в положении, ей отдых нужен, а вы шумите. А вас Людмилочка Максимовна велела отыскать и привести к ней, вы ведь работать сюда приехали, а не за бабами гоняться. - Филипповна стояла напротив него, строго поджав губы. Ему ужасно захотелось стукнуть эту бабку жабоподобную по кумполу, чтобы от нее только одно мокрое место осталось, но он сдержался.
- Где она, ваша «Людмилочка Максимовна»? Анастасия! Я вернусь! Лягу здесь под дверью и буду лежать, покуда ты не откроешь!
Он действительно вернулся и сел под дверь. Анастасия не слышала, когда он пришел, и поэтому, никого не стесняясь, беседовала со своим сыном.
- Алеша, ну сколько раз я тебе говорила, не будь таким нетерпеливым. Сейчас все будет готово, сейчас я тебя накормлю. Полежи спокойно
Филипповна обходила свои апартаменты, когда увидела давешнего хулигана, сидящим у двери. Она тихонько к нему подкралась.
- Ты что тут делаешь?! Бесстыжие твои глаза!
- Бабуля, с каким это Алешей она там разговаривает?
- Алешей?! О, господи, как же это я его пропустила, не заметила!
- Кого не заметила? Кто это?
- Так это же Алексей, муж Людмилочки Максимовны! Что же я ей теперь скажу?! Как оправдаюсь?!
Анастасия услышала шум за дверью и открыла. На пороге сидели он и Филипповна.
- Что вы здесь делаете?
- Где он?
- Кто он?
- Алексей!
- Какой Алексей?
- Она его под кроватью спрятала!
- Кого я под кроватью спрятала?
- Мужа Людмилочки Максимовны!
Анастасия наконец-то поняла, что произошло, и звонко засмеялась.
- Ну Филипповна, ну комик!
Старуха заглянула под кровать и, ссутулившись, быстро ушла из комнаты.
- А ты что здесь стоишь? Иди отсюда к своей «Людмилочке».
И вновь дверь захлопнулась перед его носом.
- Анастасия! – он изо всей силы стукнул кулаком по двери, - Это мой сын! И я хочу, чтобы он называл меня своим отцом!
- Откуда ты взял, что это сын? Я фотографию тебе еще не показывала.. Может быть это дочь?
- Пусть – дочь, но это моя дочь!
- Нет.
- А чья?
- Мужа Людмилочки Максимовны.
- Врешь! Это ты моего сына называла Алексеем. Кстати я с тобой полностью согласен. Пусть его будут звать Алексеем, очень хорошее имя
- Глупый, наивный мальчишка. Это все – плод твоего больного воображения.
- Мы долго будем говорить через дверь?
- Недолго, я замолкаю.
- Анастасия! Я всю жизнь мечтал о сыне!
Дверь молчала.
- Настя, я безумно счастлив, что он у меня скоро появится и именно от тебя. Ну, не глупи, не делай ребенка сиротой!
Последние слова он проорал на весь коридор.
- Ну, что ты орешь? Что ты ему можешь дать, ты сам еще сопливый мальчишка.
- Насть, я не мальчишка.
- Какие мы с тобой родители? Мы друг другу чужие люди, у нас нет ничего общего.
- Как нет? А сын? Анастасия, открой дверь!
- Уходи отсюда.
- Ладно, я пошел. Но я еще вернусь!
Он был счастлив. Анастасия много не знала о нем, и поэтому он не обижался на нее за такое ее поведение. Он приехал домой, весело щелкнул кошку, сидевшую на лестнице в его подъезде, и быстро, перескакивая через две ступеньки, вбежал к себе в квартиру.
- Мамо! Мамо! - кричал он, ища ее во всех закоулках.
- Божечки, сынку, шо у тэбэ скоилося?
- Мамо, у меня скоро родится сын!
- Шо ты мэлэш? Ты же не жинка! Як вин можэ у тэбэ народытысь? Ты здурив, а можэ ты пьяный?
- Да не пил я! Хотя повод есть! У меня будет сын или дочь, это не важно, главное, будет!Ты помнишь, что доктор говорил? Он ошибался! У меня будет сын!
- Пэтрыку, но для того, щоб народылась дытына, трэба, щоб була жинка, а у тэбэ никого ж нэма. Людочка выйшла замиж, а бильше у тэбэ никого нэ було.
- Была. Одна. Помнишь, летом у нас ночевала.
- Та красуня?! И це ты тою ноччю?! Ах, ты, - мать схватила первое попавшееся ей под руку полотенце и стала лупить своего Пэтрыка по чем попало. Он смеялся, в шутку отбивался, в конце концов схватил свою мать в охапку и стал целовать ее. Она наиграно отбивалась, но глаза ее светились весело. Они успокоились и сели на диван.
- - Вот только одна загвоздка. Она не хочет со мной разговаривать.
- Хороша жинка.
- Это почему же хороша?
- Гордая.
- Да уж, это ей не занимать.Что мне делать?
- Хочешь, я з нэю поговорю?
- Нет, мамо, я сам. Это я должен сделать сам.