Никто ни в чём не виноват ...

«… По площади проходят стройные колонны преподавателей, студентов, молодых учёных наших ВУЗов. Да здравствует советская молодёжь, главный двигатель Перестройки! Да здравствует Ленинский Комсомол – надёжный помощник партии!» - голос диктора был как всегда бодр и твёрд, как должна быть тверда вера народа в светлое будущее.

Не знал диктор на первомайской площади 1986 года, омытой лёгким весенним дождём, не знали демонстранты, не знали тысячи людей на Украине, в Белоруссии, в западных областях Российской Федерации, что для многих из них светлого будущего уже не будет. А для некоторых будущего не будет вовсе.

Не знала о своём будущем и молодая мама Наталья Жданович со своим сыном Никитой из небольшого белорусского города Калинковичи.

Наталья родилась в глухой деревушке белорусского Полесья, среди бескрайних лесов и болот и до семи лет росла как вольная птица, как цветок на лугу. Потом родители решили, что умницу-дочку надо вырастить и выучить, дать ей счастье и благополучие недоступное в лесной глухомани. Семья переехала в большое село Юревичи, где была школа-десятилетка. Наталья училась прилежно, с удовольствием и окончила школу с золотой медалью. К выпускному классу она, из босоногой девчонки-полесянки, выросла в красивую и статную девушку знающую себе цену и знающую чего она хочет от жизни. Получив аттестат зрелости, Наталья собрала скромный чемоданчик и уехала покорять столицу.
Минск встретил девушку достаточно приветливо. Она хорошо сдала экзамены и благодаря своим знаниям, направлению из села и комсомольской характеристике поступила на учёбу в медицинский институт, получила место в общежитии.

Пять лет Наталья успешно училась: аккуратно посещала лекции, сдавала зачёты и экзамены, проходила практики, не падала в обмороки в моргах, ездила на институтскую картошку и подрабатывала санитаркой. Ни на какую личную жизнь времени и сил не оставалось, да она и не стремилась подцепить парня и женить его на себе. Она ждала своего «принца», ждала своего часа. Но на последнем курсе и её сразила любовь. Наталья внешне сдержано, а в глубине души без ума, полюбила однокурсника Анатолия. Анатолий был видный, красивый парень из самого Минска и умный и в меру весёлый. На него заглядывались девушки со всего курса. Он был со всеми ровен и одинаково приветлив, но почему-то стремился быть всегда там, где была Наталья: на лекции за соседним столом, на картошке в одной бригаде, на вечеринке в одной компании. Наталья в годы учёбы не обращала на него внимания: ну парень и парень. А тут вдруг у неё словно открылись глаза и она увидела какой он милый, скромный и верный друг. В интернатуру они уже сознательно пошли вместе и стали проводить в обществе друг-друга почти все дни, а вскоре стали делить и ночи.

Родители Анатолия неодобрительно отнеслись, как они считали, к юношескому увлечению единственного сына. Ну, в самом деле – зачем ему какая-то деревенская девушка, пусть даже и красивая? И в Минске таких пруд-пруди, так у них же ещё есть и квартиры и машины и родители, ну скажем, немаловажные люди. Конфликт в семье Анатолия достиг апогея, когда встал вопрос о распределении после окончания института. Родители предлагали сыну сделать всё возможное и невозможное, чтобы оставить его в Минске и открестить от армии. Но для этой «нахалки» они категорически не желали ничего делать и требовали, чтобы она уезжала к себе, в деревню, согласно направлению.

- Наташа, я не могу ничего сделать, чтобы мы были вместе, - говорил любимой Анатолий. – И мои родители и институт никогда не оставят нас вместе в городе. Но я придумал выход: я пойду в армию, уеду куда-нибудь далеко в часть и сделаю вызов тебе. Врачи всегда нужны, ты приедешь ко мне, мы поженимся и будем жить самостоятельно. А через два года всё образуется, родители всё-таки меня любят и простят. Если мы захотим – вернёмся, а не захотим – всё равно построим своё счастье. Только ты верь мне и люби!

И Наталья верила, что всё так и будет.

Анатолий сам пошёл в военкомат и, не смотря на протесты родителей, получил направление в Среднеазиатский военный округ.

Последняя ночь перед разлукой была долгой и нежной. А утром Наталья провожала друга на перроне железнодорожного вокзала. Его родители не пришли провожать своего блудного сына, и девушке было от этого легче. Никого не стесняясь они целовались в толпе отъезжающих и провожающих, а когда поезд дал последний длинный гудок и Анатолий вошёл в тамбур тронувшегося вагона, она пошла за ним не замечая катившихся по щекам слёз, смывающих остатки туши, и долго махала рукой вослед. Махала, пока его вагон не скрылся за изгибом пути на очередной стрелке. Потом рука её бессильно опустилась и она медленно, чувствуя обреченную опустошённость, ушла с вокзала.

Через несколько дней Наталья получила распределение в город Калинковичи и уехала в родное Полесье. В городской больнице она стала работать терапевтом и получила отдельную восьмиметровую комнату в общежитии. Коллектив больницы приветливо и дружелюбно принял молоденькую врачиху, но её вскоре постигла новая большая забота – она почувствовала, что беременна.

Письма от Анатолия приходили сначала часто и регулярно, он писал, что служит в большом городе Ташкенте, что командиры у него хорошие и врачи опытные и обещали в скором времени помочь с квартирой, куда могла бы приехать молодая хозяйка. Но потом он в письмах стал пенять Наталье, что она ему не пишет и от этого он скучает и тревожится. Наталья тоже забеспокоилась: ведь она отвечала на каждое письмо, а на его День рождения послала большую телеграмму на художественной открытке, вот только не догадалась послать «с уведомлением». И ещё её беспокоило, что Анатолий так и не ответил ей по поводу их будущего ребёнка. Она помнила его слова: «Верь мне и люби!» и решилась рожать одна – ведь потом они всё равно будут вместе! Но чувство тревоги, возникшее на перроне вокзала, её не покидало.

А Анатолий, прослужив несколько недель в окружном госпитале, внезапно по приказу был направлен в Афганистан. Недолгий перелёт транспортного самолёта, быстрое, почти пикирующее приземление, и он оказался в этой далёкой стране, уже несколько лет воюющей, изнывающей от жары, лихорадки и пролитой крови, крови и своих сынов и солдат армии северного соседа.

Советское командование готовило очередную наступательную операцию на противников Кабульского правительства, из Союза прибывало вооружение, новые части, формировались полевые госпиталя. В один из таких госпиталей и попал Анатолий. Госпиталь располагался в одной из горных долин Гиндукуша, где сосредоточилось крупное соединение Советской Армии. Разведывательные отряды уже вышли в горы, на поиск. Но и враг не дремал. Однажды, ранним утром, когда ослепительное солнце только тронуло заснеженные вершины горных пиков, а безоблачное небо обещало очередной жаркий день, отряды душманов напали на наше боевое охранение. Охранение было начеку и не проспало врага, завязался скоротечный, но энергичный бой. Душманы успели выпустить несколько «Стингеров» по русскому лагерю. Одна из ракет попала прямо в палатку с видным издалека красным крестом. На месте палатки осталась в земле большая воронка, а от лейтенанта медицинской службы Анатолия Роика, ещё минуту назад полного сил, молодого парня, осталось несколько кусков окровавленного мяса.
Останки «погибшего при выполнении интернационального долга» сложили в цинковый ящик и отправили грузом «200», с сопроводительными документами на Родину, родителям. Жены у лейтенанта не было.
А через день в часть, где служил и погиб Анатолий Роик, с остальной почтой пришло измятое и затёртое письмо, всё заляпанное штампами военных почтальонов. В нём белорусская девушка писала своему единственному, что у них будет ребёнок, и что она ждёт не дождётся встречи. Это, может быть, самое главное в жизни письмо, адресат не получил. В тот же день оно было отослано отправителю со штампом: «Убыл по причине смерти».

Узнав о гибели Анатолия, Наталья испытала шок – это была гибель всех её надежд, гибель любви, конец света. Но долго пребывать в этом шоке ей не дала новая, зародив - шаяся в ней, жизнь. Эта жизнь уже требовала себе её внимание, силы, энергию. Немного оправившись от шока, она написала письмо родителям Анатолия. Написала о том, что скорбит вместе с ними, что они по-настоящему любили друг-друга. Написать в первом письме, что она ждёт ребёнка, Наталья не решилась. Однако, ответа на своё письмо девушка не дождалась. Наталья поняла, что его родители в смерти сына винят её.

Уйдя в декретный отпуск, Наталья уехала в село к своим родителям. Им она всё рассказала. Родные её поняли и искренне жалели, а жестокосердных сватовьёв осуждали. Отец прямо сказал:
- Хай с имя! Еслив воны от сына роднога отказались, то и внук им не нужон! Наш он будет! И без их, сами вырастим.

А мать только печально смотрела на неё и качала седой головой.

Мальчик родился в срок, здоровенький, живенький, его назвали Никитой. Они прожили в селе ещё полтора года и вернулись с сыном в Калинковичи, где им выделили квартиру в новой пятиэтажке. Наталья опять стала работать врачом в больнице, а Никитку устроила в ясли. Так они и прожили скромно и незаметно до роковой весны 1986 года.

Впрочем, о масштабах катастрофы тогда никто не знал. Ну, случилась техногенная авария. Ну, погибли люди, кто говорит двое, кто – двадцать. Да, не повезло, царствие им небесное! Но ведь жизнь продолжается, и в Советской стране по-прежнему вольно дышит человек! Правительство сообщало об аварии скупо и как-то негромко, между делом. Значит, и беспокоиться нечего, последствия происшествия скоро устранят. Гораздо важнее новости о рекордах и гигантских стройках.
Наталья и не думала ничего плохого, когда в начале июня отвезла сына дедушке с бабушкой на село, на парное молоко и свежие овощи. Правда, сельские бабули говорили что-то о Страшном суде, об Апокалипсисе. Да по дорогам стояли посты солдат и ездили большие грузовики с защитной окраской и с полными кузовами людей в форме и без погон – резервистами. Однако, село Юревичи находилось за пределами 30-километровой зоны и туда пускали всех. И всё же, Наталью не оставляло чувство тревоги за сына и она, несмотря на уговоры родителей и их обиду, забрала Никиту в город задолго до конца лета.

Осенью сын всё время болел, его поражала любая инфекция в детском саду, любой сквозняк, и прививка, и рост зубов. Он часто плакал, капризничал, страдал сам и измучил мать. Она обошла всех врачей в своём городе, ездила и в Минск, вся зима прошла в хлопотах да в больничных коридорах, но пользы от этого не было. И только один знакомый профессор из Минска сказал ей:
-У ребёнка очень ослаблен иммунитет. Скорее всего это последствия воздействия радиации. Впрочем, этот вопрос изучен очень слабо, ничего нельзя сказать наверняка и тем более порекомендовать радикальное лечение. Но обязательно: здоровое питание, общеукрепляющие лекарства и процедуры. И главное: не допускать дальнейшего облучения!

Наталья стала ещё усерднее лечить сына, она не допускала мысли, что может потерять и его.
Однажды Наталья шла домой с работы. У соседнего дома на лавочке сидела компания старушек, среди которых выделялась своей говорливостью и «осведомлённостью» бабка Бабарыкина. Наталья сдержанно сказала: «- Здравствуйте!» и не задерживаясь прошла мимо. Ей в спину, негромко, но слышно всем, бабка Бабарыкина сказала:
- Вишь ты, гордая, даже не остановилась, не погорланила с нами. Кто мы – старухи, а она – «врачиха»! Да, бабоньки, слыхали, Алеська-то из десятого дома нашла себе мужа по газете! Списалась с мужиком из Сибири и он за ней и приехал и увёз вчерась нашу Алеську в Гургут, что ли, то ли в Сургут! Во дела!
При первых словах бабки Наталья хотела обернуться и ответить ей как следует и уже замедлила шаг, но услыхав про Алеську не обернулась, а ушки навострила и медленно пошла своей дорогой. Алеську она знала немного: грудастая и задастая деваха лет 25, и некрасивая совсем и образование – восьмилетка, а работала она в пекарне, и вот надо же – нашла мужа даже в Сибири! А ведь кстати – Сибирь за тысячи километров от Чернобыля! И там и тайга, и великие реки, и большие стройки! Везёт же некоторым – вздохнула Наталья …

Летом им дали бесплатную путёвку в детский санаторий в Крым, в Евпаторию. Там Наташа познакомилась с одной вожатой детской группы Ксенией, из Сибири. У Ксении был муж, но своих детей не было. А ещё у неё был брат, младше её на два года, неженатый. Ксения его очень хвалила: он и умный, и добрый, и ласковый, а живёт с родителями в трёхкомнатной квартире и во всём им помогает. Вот только с девушками ему не везёт познакомиться – скромный больно.

Наталья и стала подумывать, лёжа ночами в своей кровати, рядом с посапывающим сыном – а может уехать в Сибирь и начать новую жизнь? Сибирь – это конечно страшно далеко, родители туда не уедут, но зато место это тихое, чистое, Никите там будет хорошо и он выздоровеет. Убаюканная такими мыслями Наталья засыпала.

Когда они уезжали из санатория, Наталья и Ксения обменялись адресами. Наталья вернулась домой, повела прежнюю жизнь. Никитка пошёл в детский сад.

А вскоре пришло и письмо из Сибири. Владимир, брат Ксении, на одной тетрадной страничке написал о себе, предложил переписываться. В письме была и фотография. Наталья сначала не торопясь прочитала письмо, потом взяла в руки фотокарточку. На неё смотрел молодой человек с круглым, добрым лицом, курносым носом, большими, слегка припухлыми глазами за толстыми линзами очков в чёрной пластмассовой оправе.

Женщина перечитала письмо:
«-Здравствуйте, дорогая незнакомка! Моя сестра Ксения отдыхала с Вами в Крыму. Вы ей очень понравились, и она много о Вас рассказывала и очень хвалила. Я попросил у сестры адрес и решил Вам написать.

Меня зовут Владимир, домашние – Володя, я живу в большом сибирском городе Нижневартовске с папой и мамой. Ксения с мужем живут неподалёку от нас. Мне 27 лет, рост 178 см., вес 75 килограмм. Вредных привычек не имею, к водке вообще испытываю отвращение. Я окончил институт, работаю инженером-технологом в НИИ по лесу. Живу с родителями, женат не был, но хочу создать свою семью. Детей я люблю и считаю, что без детей полноценной семьи не бывает. Я увлекаюсь чтением книг, искусством, люблю ходить в кино и в туристические походы. Природа у нас в Сибири красивая, я бы хотел, чтобы и Вы, Наташа её увидели. А пока я был бы рад получить письмо от Вас. Напишите подробнее о себе, о том как Вы живёте, о Вашем городе. Если можно, пришлите фото.
С нетерпением буду ждать Вашего письма! До свиданья!»

Наталья в тот же вечер написала ответное письмо, которое давно обдумала:
«-Здравствуйте, Володя! Ваше письмо я получила, и оно мне понравилось своей нестандартностью, тем, что оно живое и интересное, только очень короткое. Мне было бы
интересно узнать побольше о Вас, Володя, о Ваших интересах и увлечениях, о городе, в котором Вы живёте и о природе Сибири. Я представляю, что сибирская тайга – бескрайняя, как океан и величественная, как храм. Я очень люблю лес – ведь я родилась в Белорусском Полесье, лес мне ближе и понятнее, чем, например степь или горы, или даже парки Черноморского побережья.
Теперь немного о себе. Мне 28 лет, рост 168 см., вес 55 кг. Воспитываю сына Никиту, ему 5 лет. Он очень хороший, послушный мальчик, но ему, конечно не хватает мужского воспитания. Я работаю врачом-терапевтом в горбольнице. Работу свою люблю и стараюсь облегчить страдания людей. Ещё я люблю кино, музыку, хорошие книги и уют в доме. Мечтаю найти себе надёжного спутника жизни и отца своему сыну.

Вы, Володя, просили рассказать о городе , где я живу. Город наш, Калинковичи небольшой, тихий, крупной промышленности нет, только большая железнодорожная станция. Есть один кинотеатр и новый ДК железнодорожников – большой и красивый, с хорошей библиотекой. Там же есть народный театр. К нам часто приезжают артисты из Гомеля, Бреста и Минска. Вот так и живём.

Ваша фотография мне понравилась, видно, что Вы человек серьёзный и добрый. Посылаю своё фото, правда, не очень удачное, когда сфотографируюсь получше, пришлю ещё. Пишите мне, Володя, буду ждать. До свиданья!»

Наталья перечитала своё письмо и посмотрела на фотографию. Вообще-то в письме она немного пококетничала – фотография ей нравилась. Жалко, что она чёрно-белая и не передаёт красивого нежно-розового оттенка её любимой кофточки и её собственного крымского загара. Да, а ещё жалко, что нет у неё такой фотографии, какие она видела в глянцевых иностранных журналах. Вот бы увидел этот «друг по переписке» её фото в открытом купальнике и в соблазнительной позе! Уж её фигура нисколько не хуже, чем у этих западных красавиц! А тело, так долго ждущее мужской ласки, может возбудить страсть даже у евнухов восточного гарема! …

Нет-нет! Красота, страсть … любовь? Нет, это уже не для неё. Она должна жить для своего сына, должна сделать всё, чтобы он был здоров и счастлив. Они уедут, она выйдет замуж за чужого, и, в общем-то, неинтересного ей мужчину, но сын получит всё, что ему сейчас не хватает.
Наталья заклеила конверт, но не отослала сразу, а держала неделю в ящике письменного стола. Нечего торопиться, пусть «жених» подождёт. Тем не менее, переписка началась и продолжалась всю зиму без перерывов и без суетливой активности. На письмо одного тут же следовало ответное письмо другого.

Эта ровная и, скоро ставшая рутинной, переписка, укрепила Наталью во мнении относительно её далёкого «друга»: маменькин сынок, жизни не видел, доверчив, его легко подчинить своему влиянию и использовать по своему усмотрению. О том, что с этим великовозрастным мальчиком в очках ей придётся лечь в одну постель, Наталья старалась не думать.

Нет, она не будет его обманывать. Просто она не напишет ему, что её сын тяжело болен и им обоим, во что бы то ни стало надо вырваться из Зоны, из родного края, превратившегося в смертельную ловушку. Им надо поселиться там, где мирно и спокойно, где ребёнок вылечится от последствий радиоактивного облучения, а она сама от душевной травмы. Наталья всё обдумала, всё распланировала. Они с Никитой поедут в Сибирь, поселятся в большой трёхкомнатной квартире у Володи и его родителей. Наталья устроится на работу в больницу – Володя писал, что в их городе с работой нет проблем, везде нужны специалисты. А Владимир, ну что ж, такого «лопуха» она завлечёт, оженит, уговорит усыновить Никиту а потом, когда осмотрится, обживётся в чужом городе, можно и развестись. Уж отдельную однокомнатную квартиру она у них выбьет. Ну, в крайнем случае, если с женитьбой не выйдет, можно и в общежитии немного пожить, а после всё равно добьётся квартиры, как мать-одиночка. Она на всё пойдёт ради здоровья своего сына.

И вот снова настало лето. Их с сыном переезд в Сибирь был решён. Владимир писал в письмах, что с нетерпением ждёт их, его родители выделят им пока одну изолированную комнату – спальню. Своих родителей Наталья тоже убедила, что так будет лучше. Её квартиру родители должны были продать позже. Никитка складывал в сумку свои любимые игрушки, прощался с приятелями во дворе. Наталья написала заявление на увольнение, выписала сына из детсада, стала собирать вещи. Вещей оказалось много. Самые тяжелые: книги, любимые безделушки, посуду она положила в два чемодана и отвезла подруге в Минск, а заодно купила билеты на самолёт.

Приехав домой, Наталья послала телеграмму Владимиру: билеты куплены на такое то число, встречайте. Она поставила фотографию будущего мужа на столик у постели, чтобы привыкнуть к нему.
После жаркого дня июньский вечер был душный, длинный. Краски заката окрасили комнату. Наталья долго не могла уснуть. Никитка уже сопел носиком, разметался в своей кроватке. Она же ворочилась в постели, тревога и неуверенность вдруг овладели ею. Устав от духоты она села на кровати, собираясь встать и попить воды, и вдруг взглянула на фотографию. От внезапного страха Наталья замерла. Лицо Владимира вдруг показалось ей неприятным, искажённым злой улыбкой, глаза хищно темнели.
- Тьфу, ты, господи! – шёпотом промолвила она, еле разжимая губы и крепко прижмурила на минуту веки, лицо закрыла руками.

Когда она снова открыла глаза, лицо на фотографии было уже затемнено сумраком. Наталья напилась воды. Дышать стало свободнее, но тревога не проходила. Наталья вспомнила, что последнее письмо от Владимира пришло почти две недели назад. С трудом отогнав тяжёлые мысли, она наконец уснула.
А на другой день пришла телеграмма: « Прости, принять вас сейчас не можем, отложите приезд». Руки у Натальи опустились, ненужная уже бумажка упала на пол …

Она сидела на диване, вытирая злые слёзы. « Всё пропало, этот подлец отказал мне, - думала она, - что скажут люди? Что я скажу родителям? Как я буду жить дальше?»

Но долго хныкать было не в правилах Натальи, надо было всё возвращать назад. Прежде всего она отвела сына к соседке и поехала в Минск сдать билеты и забрать чемоданы. Быстро поймала такси, недорого сговорилась с молодым парнем-водителем. «Волга» быстро неслась по шоссе. За окном мелькали родные белорусские леса, поля … А из радио в автомобиле голос известной певицы утешал: «- Обычная вполне, обычная вполне история …»
Наталья грустно усмехнулась: да, уж, история! Ну, что ж поделаешь, не повезло, не получилось и на этот раз создать своё счастье. Но она всё равно не сдастся, не смирится со своим горем. Она будет бороться за жизнь своего сына, за свою кровиночку, надежду, радость.