Время, о котором идет речь

Для семейного чтения


Владимир Бадалов

Время, о котором идет речь

Часть первая

Машенька

В то самое время, о котором идет речь, можно даже сказать, что произошло это, прямо минута в минуту. Когда произошло. Машенька шагнула за порог своего дома. И очутилась на улице, а точнее сказать, во дворе. Потому, что дверь подъезда многоэтажного дома, в котором она проживала, выходила в такой большой, пребольшой двор, окруженный огромными, преогромными домами.
Тут меня прямо распирает от желания воскликнуть громко так и, желательно бы даже, с какого-нибудь возвышения: « Нет справедливости на белом свете!» - Крикнул бы я. Потому, что, ежели бы все в этом мире было устроено по-справедливому. Добро вознаграждалось достойным образом. Зло, естественно, тоже. Всякое замечательное событие или появление, скажем, необыкновенного человека на людях, - это ведь тоже событие,- просто обязаны были упреждаться неким знамением.
Как в том фильме. Который я видел пятьдесят лет назад. Там, прежде чем явиться волшебнику, был такой главный герой. Какова скотина оказалась, в конце концов, словами не передать! Гремел гром, сверкали молнии, завывала жуткая музыка. И только после подобной многообещающей подготовки, являлся собственной персоной крючконосый, пучеглазый злыдень. Портивший людям кровь, до самого до того момента, покуда его, как водится, не прикончил положительный богатырь.
Нечто подобное обязано было произойти и в нашем случае. Только не подумайте, что Машенька хоть с какого-нибудь бока, напоминала того хмыря - волшебника, которого я видел в кино. Речь о другом. Пускай не гремит гром, не сверкают молнии. Но что-нибудь в этом роде, как теперь говорят знаковое, непременно обязано было произойти. Потому что эта самая Машенька, была девочка, можно сказать, особенная.
Внешне ничего такого. Джинсовый костюмчик, носимый исключительно для маскировки под современницу. Говорила по-русски. Думала на том же языке. А чтобы совершенно не отличаться от сверстниц, образ мыслей имела схожий. С поправкой на собственные особенности. Позволявшие окликать ее, все таки, Машенькой, а не Катей, например. Или какой-нибудь Агриппиной Бырррбрыкиной.
На вид ей можно было дать одинадцать лет. Десять месяцев. Три недели. Пять дней. Четырнадцать часов. И пятнадцать, нет, вот уже шестнадцать минут. Поскольку, пока я все это рассказывал, эта самая минута, как раз и прошла.
Характер у этой девочки отличался от прочих. Прежде всего, бросалась в глаза ее вежливость. Временами было некуда девать, эту вежливость. « С добрым утром, Иван Сергеич». «Добрый вечер, Вера Петровна», «Ах, какой у вас утомленный вид, Марья Ивановна. Замучило давление? Понимаю!- И шепотом,- Но помрете вы не от него, а от простуды языка. Чертова сплетница!»
Была у нее страсть подглядывать за всеми через скромно потупленные очи. Особенно за теми, кто валяет дурака, и притом не стесняются ни капельки. То есть делают что-то не то, с точки зрения нормального человека. Почему так происходило? Возможно, когда их характер устанавливался, ни нашлось никого, чтобы объяснить, что так нельзя. Девочка чувствовала, что с этим что-то надо делать. Вообще, она чувствовала, что когда вырастет, ей много чего придется делать. И подготавливала себя к этому. Оттого много чего интересного присутствовало в Машенькином характере. Но об этом в процессе повествования.
Однако главное, в чем я уверен, и бесполезно меня переубеждать, явление Машеньки народу, хоть по сто раз на день обязано было предваряться неким знамением. Которым могло стать любое происшествие в случайном месте. На первый взгляд даже не связанным с намерением девочки объявиться во дворе. Но мы-то знали бы, что к чему...
Однако так не случалось. Потому, что,- повторяю,- со справедливостью в нашем мире дела обстоят не по-справедливому.
Правда, забичевавший после отъезда хозяев куда-то далеко и давно пудель Марсик. Обретавшийся в укромном уголке двора за трансформаторной будкой. В переоборудованном из чайного ящика жилище. Даже с оконцем, затянутым куском пленки. Нет, холодильника у бобика не было. Телевизора тоже не было. И кофемолки. Пудели вообще ребята небогатые. Тем более бездомные. Вот он. Ни с того, ни с сего вскочил, зевнул. Завернув розовый язычок колечком. И торопливо намылился прочь. Мотая куцым, кудрявым хвостиком туда- сюда, туда- сюда.
Кому за хвостом Марсика наблюдать не посчастливилось. Тот мог запросто решить, что мотается эта штука вначале сюда, а потом туда. А не туда, сюда, как упоминалось ранее. Обман зрения чистейшей воды! Хвост наклонялся вначале именно туда, и только потом возвращался сюда. В чем, ни малейших сомнений, ни у кого возникать не должно. Утверждаю это как эксперт по собачьим хвостам вообще, и Марсикову огрызку в частности...
Однако самое поразительное заключалось не в том, с какого бока на какой по очереди, пудель перекидывал свою мохнатую сосиску, а то, ради чего он это делал. Вы могли решить, что упражнение осуществляется ради печенья, которое девочка несла в руке. Которого пес, хотя и не видел, однако точно знал, что его несут.
Не от радости желанной встречи, со своей, можно сказать, самой близкой подругой- Машенькой, с которой он не виделся аж со вчерашнего вечера. Делалось это исключительно ради того, чтобы не вводить в заблуждение народ. Который, в лице своих отдельных бестолковых представителей. Мог впасть в заблуждение и решить, что Марсик движется вперед задом наперед. А не как полагалось солидному пуделю, хотя не стриженному, и не мытому, кстати, тоже,- передом вперед.
Поскольку, иных вспомогательных деталей, кроме ног, да слаборазличимого в зарослях кудрявой шерсти черного, мокрого пятачка. Разглядеть в этом черном, волосатом кошмаре, называемом пуделем, не было ни малейшей возможности. Положение тела в пространстве определял именно хвост. Который, что? Правильно! Всегда находится на противоположной стороне туловища. От той, которая обращена к чему? К печенью!
В ожидании друзей, Машенька решила прошвырнуться по улице. Недурственный с утречка денек расцветал и раскрашивался от минуты к минуте. В небе не болталось ни тучки. Светило солнышко, пригревая ощутимо. Деревья, дома, небо, асфальт на дороге, автомобили,- все блестело после ночного дождя. Будто, некто большой и сильный тщательно пропылесосил это все. Отдраил с порошком, протер и выставил на всеобщее любование. Абы, всяк желающий мог насладиться видом этих симпатичных вещиц. А буде такое желание, и облобызать их. Каждое по отдельности. Или все вместе,- кому как нравится.
Среди распустившихся, клейких еще зелено- желтых листочков на деревьях, весело порхали тимчики.( Машенькино словцо! ) И чирикали, чирикали наперебой. От избытка душистых чувств, пританцовывая на изящных ножках. Вместо привычного для себя «Чирик- чик- чик!» Щебеча, кажется, совершенно иное:
-Как хорошо сегодня!
-Ой, как здорово!
-И не говори, братан,- вмешался в разговор другой птец (мое слово!) У которого глазенки были с продолговатым разрезом. Будто дедушка его жены от бабушкиного племянника были родом из Китая. Маша как раз подходила к дереву, на котором он сидел.
-Это один из самых замечательных дней в моей жизни!- Встрял в беседу еще один.- После суровой зимы, когда крошки хлеба, или занюханного зернышка не попадало в клюв по нескольку дней кряду. Не говоря о такой роскоши, как посидеть по человечески в приличном месте. Часок, другой, третий, четвертый, пятый, шестой... И оприходовать червячка под соусом каре. А потом...
-А не помолчать ли тебе, болтун несчастный!- Оборвал его восторженные излияния еще один. Пучеглазый досмерти. Будто родители его были родом из Бомбея. Бомбей- это не там, где Мехико. И как тюкнет источник своего раздражения в темечко.
Не любитель пустых разговоров затрепетал крылышками. Как захлопает себя по ляжкам от избытка чувств. И проникновенно так произнес, прочирикал, конечно:
-Красотою нужно восторгаться, молча, господа... Проникаясь ею насквозь. Как пропитывается сиропом бисквит. Тогда создается неподражаемый торт. С бесподобным вкусом. Потому что... Потому что...»
И тут, или из-за не изученности вопроса о красоте. На котором, кстати сказать, сломал себе шею не один философ, так и не сумев объяснить, каким образом отличать образину от красавицы. Либо из-за скудости словарного запаса, оратор замялся. И... в дополнение к чувству прекрасного, обнаружил недюжинную находчивость. Выстрелив порцией удобрений, каковыми едва не угодила в Машеньку. Таким образом, водрузив жирный восклицательный знак в процесс обсуждения прелестей нынешнего воскресенья.
Девочка не торопясь проследовала через портал, отделяющий двор от улицы. Подобно дотошному эксперту, старательно вооружающего себя знанием предмета. Марсик обнюхивал кусты, бумажки, и прочую дребедень, попадавшиеся на пути. С тем, чтобы ежели кого заинтересует, мог сделать доклад на тему: что лежит. Под каким кустом. Кто это сделал. Зачем делал. Как делал. Чем делал. Разумеется, при наличии переводчика с собачьего. Да не с какого-нибудь там овчарочьего. А именно с пуделиного на русский.
Временами научное занятие прискучивало ему. Он подбегал к Машеньке и требовательным лаем вопрошал: « А не закралось ли у его самой любимой. Такой всегда вежливой, симпатичной, знающей математику и английский на пять подруги. Желания сказать ему, бедному, беспризорному пуделю. Чего-нибудь вкусненького, ась?»
Девочка не отвечала, поскольку была раздражена. Великолепное настроение, с которым она появилась на улице, куда-то улетучилось. Зато явилось, хотя его никто не звал, несимпатичное напоминание о том, что не сделала упражнение по русскому. Не забыла, а не захотела. «Синтаксис, морфология, склонения, спряжения. Говорят, есть и отглагольные сказуемые. Какой маньяк это все придумал?!» - Шагая по тротуару, бормотала она.
Характер Машеньки был неспособен долго чадить. Чадят дрова в печи, когда сыры, и не разгораются. Тлеют и дымят. Ты начинаешь чихать, кашлять. Чадящие люди- это нытики и зануды.
Марсик приложил к благородному делу исправления девочкиного настроения свою лапу. А правильнее сказать - хвост. Взмахами куцего, мохнатого приспособления он отмечал каждый шаг. Ать-два, ать-два! Дирижируя собственной походкой. И казалось, прекрати пес махать хвостом, он не сможет сделать и шагу. Попавши на глаза, этот хвостик рассмешил девочку.
Утомившись совать нос под кусты. Пуделишка важно шествовал спереди. Будто он вывел Машеньку погулять, а заодно познакомится с окрестностями. «Взгляните направо... Перед вами старый парк. А на тот дубок с покрытым мохом стволом. Задирал лапку еще мой пра... пра... в 22 колене дедушка. Тот самый! Что по семейному преданию. С безумной храбростью облаял французского драгуна. По источникам профессора Малахова, будто бы, ординарца самого Наполеона». Профессор мог быть и не Малахов вовсе. И не профессор вообще. И вообще, кто такой Малахов, я ведать не ведаю.
Предок поносил его последними словами. От которых француз, имей он хоть каплю достоинства, обязан был просто застрелиться. Куда там! Сослался не незнание языка российских бобиков. Как теперь говорят, «шлангом прикинулся», сделал вид, что не понимает, что его прескверно ругают на собачьем.
Девочка нагнулась и погладила пуделя по голове. Большой темный глаз собаки зыркнул из под волос строго и серьезно. Другой оставался замаскирован кудряшками. Разобрать с каким выражением глядит он, не представлялось возможным. А освобождать его изящным дуновением вбок и вверх через губы, как грациозно умеют это делать девчонки со своими прическами, пес не сумел научиться.
Скверное настроение улетучилось. Мир снова предстал местом, где нос к носу можно было столкнуться со счастьем. Переставшим лобызаться с каким-нибудь своим любимчиком и вышедшим подышать свежим воздухом.
Тут явилась новая проблема. Скорей мысль. И даже не мысль, а чувство. Такое большое пребольшое чувство. Прямо настоящее чувствилище, назойливо корчившее рожи внутри, чтобы обратить на себя внимание. Оно было странным. Напоминая мечту или сон. Являлось без причины, обыкновенно вслед за приступом раздражения. А Сопровождалось,- чем бы вы думали? Нетерпением и восторгом. Да каким! Хотелось прямо завизжать. По-поросячьи. запрыгать от радости. И завизжала бы. Останавливало, опасение, что не получится так же правдиво, как у первоисточника. А самозванкой быть не хотелось.
Тут было много неясного. То ли Машенька должна была столкнуться с «этим» прямо на улице? В будущем? Или сейчас? Непонятно было и то, откуда должно было явится «это». С чем суждено было повстречаться. Извне? Или оно выплывет из нее самой?
А встреча должна была состояться, с чем бы вы думали? Не с выпускниками школы прошлых лет. Не родственниками с Алтая. Ветеранами труда. А с чудом. Не больше, не меньше! Хотя с каким именно, чудом, в буквальном смысле слова. Или в переносном. И как оно приблизительно может выглядеть,- девочка себе не представляла.
Однако, только принимаясь об этом думать, она чувствовала, что являются хулиганские желания.
-Хорошо бы.- Предположила она.- Если бы вот эта машина, что промчалась мимо. Развернулась и поехала дальше задом. Мимо инспектора, что стоит с палочкой на перекрестке. И по-хозяйски озирает окрестности. Какая б у него сделалась физя?
-Но так не будет,- решила она,- а будет тоскливо и скучно.
Казалось, она захондрит снова. Но подумав, не позволила этого сделать. Сама не позволила. Что-то воспротивилось отчаянно и решительно. И с вызовом обращаясь к кому-то в себе. Кто постоянно портил настроение, Машенька твердо произнесла:
-У меня великолепное расположение духа. Так будет всегда! Я не позволю какой-то козявке внутри, портить удовольствие от жизни. А ну, кыш оттуда! Кыш, я сказала!- И рассмеялась.
Марсик запрыгал, залаял, давая понять, приблизительно следующую мысль: чему это ты радуешься сам на сам, не поставив меня в известность? Чтобы и я мог по со... пере... живать... Последние два слога песику понравились особенно. И он повторил: «Вот именно,- жевать!» Конечно, на своем, на собачьем. Заменив при этом букву и на е.
-Было бы здорово,- представляла себе Маша,- подойти сейчас к перекрестку перекрестку. А там стоит-дожидается тебя настоящий волшебник. Старикашка- таракашечка такой... Божий одуванчик. В длиннополом пиджаке с блестящими отворотами. Островерхой шляпе древнего звездочета. Туфлишки на нем с длинными, загнутыми носами, как у Маленького Мука из «Тысячи и одной ночи».
-Брюки... Нет, шаровары. На нем красные, атласные шаровары. Или зеленые? Ах, какая разница! Только не шорты».
Пока девочка подбирала штаны для своего персонажа, тому пришлось потоптаться на перекрестке в трусах. Отчего одна пожилая дама, проходившая мимо, исключительно от необычайности картины. Ради бога не подумайте чего дурного! Даже подвернула ногу. Нет, у нее не было каблуков! А что вы хотите? Бородато- трусатый вид смутит кого угодно.
Предпочтение, в конце концов, было отдано шароварам. Все- таки, зеленого цвета. В которых волшебник и предстал во всей красе.
Сжимая в руке посох с вырезанным наконечником. В виде чего-то многозначительного, например, змеи. Который, конечно, служил символом. И вовсе не того, что дедуля терпеть не может манную кашу по утрам... Он стоял, оглядывался по сторонам, ожидая ее.
Волшебник ждал, кто подсобит перейти дорогу. Не в состоянии сделать это самостоятельно? Тут и «зебра» тебе и светофор. Гуляй, Вася туда, обратно. И потом, он ведь волшебник! Ему ничего не стоит на этой стороне пропасть, на той появиться? Суть в другом, деду необходимо выяснить: черствые или отзывчивые люди здесь живут? Уважают старость? Услужливы? Не в обычаях колдунов, знаете, направо и налево чудесные способности раздавать. Этак любой отклянчит на халяву какое-нибудь «ое-ей».
Но публика снует мимо и никто не обращает на чудака никакого внимания. И вот как Машенька поступит. Подойдя, вежливо поздоровается, возьмет волшебника за руку и поведет через переход. Ненавязчиво сетуя на то, какие нынче черствые люди вокруг. А с другой стороны, какими они должны быть, коли наперед не знаешь, отблагодарят тебя за услугу или нет.
Старик, конечно, начнет отнекиваться, дескать, мы и сами с усами. Станет руку выдергивать. Поломаться мы все не дураки. Но с ней этот номер не пройдет. Она вцепится в него бульдожьей хваткой. Иначе, зачем вообще затевать эту канитель?
Она переведет деда на другую сторону. И волшебник вознаградит ее чем-нибудь этаким. Видели пузырьки в аптеках, на них еще написано: «Наружное». Или «Внутреннее». Глотнув откуда, станешь невидимой. Правда, жидкость может оказаться еще той косорыловкой!
Лицо Машеньки изобразило озабоченность.
-Было бы не лишним,- подумала она,- покуда переводить стану, совершить какой-нибудь героический поступок. А то и вознаграждать, как бы, не за что. Подумаешь, подвиг совершила, через улицу перевела! Партизанка! Пустила под откос вражеский эшелон. Не нужно обесценивать волшебства! Так можно знаете до чего докатиться.
-Вот как должно происходить на самом деле. Они вдвоем выходят на дорогу. Машины останавливаются. А одна не успевает и несется, вот-вот раздавит их. В мгновение ока девочка заскакивает деду на загривок и хлестанув того кнутом по зеленым шароварам, ускакивает из-под самых колес. Громко цокая копытами по асфальту.
-Причем тут копыта? Это намек? А слово ускакнет есть? Может ускочет? Или ускакнет? Шутка! После такого «героического» поступка от старика не стоит ожидать его сопливого носового платочка.
-Знаю как надо,- сказала Маша.- Перед носом автомобиля. Сильным и точным движением, она мотанет деда на капот, запрыгнет следом и сама. Не забыв прихватить Марсика подмышку. Не выпуская руки волшебника. Резво перебирая ногами. Они перескочат на лобовое стекло. Оттуда на крышу. Сместятся на багажник. Наконец, благополучно спрыгнув на землю. Машина пролетит мимо.
-Владелец остановит свой экипаж. У него окажутся неисправными тормоза. И примется униженно благодарить ее, кланяясь и пятясь задом, как японец. За то, что благодаря ее находчивости и храбрости не произошло трагедии. Свидетели жуткой сцены, отдавая дань уважения. Разразятся бурными, продолжительными аплодисментами. Слово за старцем, которому после того, что произошло. Надо думать, совесть не позволит выступить себя в роли жмота.
Она шла, не замечая ничего вокруг. Машенька отличалась особенной склонностью к фантазиям. Иногда они захватывали с такой силой, что она забывала, где и зачем находится. Девочка представляла собой полную противоположность большинству людей. Убежденных, что мечты это вредная блажь. Которые и способны, что отвлекать от насущных дел. И вообще, не знающая узды фантазия, в состоянии довести до чертовщины. Однажды вообразишь себя бананом. Или цуккини. К тебе станут обращаться: «Цуккини Ильинична, не вы ли обронили валенок на грядке?»
Представление о реальной жизни, выпало из памяти. Однако, это не пугало, а наполняло восторгом. Ей, казалось, под силу все. Захотела полетит. На одном желании. Только хорошенько подумать, как это сделать. Решение явится и ты непременно взлетишь. Вернулось чувство, что случится невероятное, обязательно случиться. И Маша все оглядывалась, не зная откуда ждать его.
От переживаний, причиной которых могла стать и весна, Известная мастерица кружить голову. Или от подозрений, все чаще посещавших ее, что мир не прост, как многие считают. И большая часть его, самая интересная и таинственная, где, собственно, и творятся чудеса, скрыта от глаз. И она, вот-вот, обретет возможность туда заглянуть. У Машеньки закружилась голова.
Пришлось даже сесть, чтобы не упасть, благо автобусная остановка со скамьей оказалась рядом. Перед глазами поплыло пятнами. Красные, зеленые, оранжевые. Они были круглыми, квадратными, а одна здоровая, вообще имела форму равнобедренного треугольника.
И произошла вот какая вещь. Перед мысленным взором девочки возникла дверь. Через щели между рамой и самой дверью, стал струиться страшной силы, и оттого аж синий свет. Исходивший, от невидимого источника за нею. Девочке страсть как захотелось посмотреть, что ж там так ярко светит? Но было страшно. Не спятить бы от того, что увидит. Казалось, за преградой сокрыто невероятное, что может и не поместится в голове.
Как бы она поступила, не имея такого характера как у нее, неизвестно. Но после того, как неизвестный ехидный голосок прошептал на ухо: «боишься?». Маша зажмурила глаза от страха и ударила по двери. Видение пропало. А она поняла, что отныне станет открывать любые двери вот так, с размаху.
Долго ее глаза таращились на мир ошеломленным, бедовым взором. Происшествие было воспринято как результат легкого весеннего обморока. С чем девочка поднялась и продолжала путь. Придерживаясь знакомого маячка в виде Марсикового хвостика.
Навстречу двигалась миловидная женщина, лет двадцати двух, улыбавшаяся задорно и даже с вызовом. Маша, помнится, еще спросила себя, разглядев улыбку на ее лице: чем она так горда, интересно? А разглядев, обомлела. Сзади, ниже пояса. Оттуда, откуда имеют обыкновение, расти эти вещи. У тех, кому они положены от природы. У этой мадам висел дивный пушистый хвост. Огненно-рыжий, с белой кисточкой на конце. «Лисовий... Лисий... Лисицин...» С оторопью в голосе прошептала девочка.
Произошла оговорка. Хвост не висел безвольно, как огромная пушистая колбаса. Он выставлялся вперед, наподобие большой, толстой кобры. Совершенно тем же манером, что и эта змея поднимаясь и изгибаясь на конце. Будто, всматривался перед собой.
Иногда он разворачивался и уставлялся на хозяйку, кажется, даже улыбаясь при этом. Хвост волновался, подрагивал. Волнение перекидывалось на женщину. Тогда она, начиная жеманно изгибаться всем телом. А затем игривые колебания возвращались обратно хвосту. Оба, словно забавлялись друг с другом. Теребя по очереди: то она хвост, то тот хозяйку.
Этот придаток заворачивался к встречным, когда те оказывались рядом, Бесцеремонно заглядывая им в лица верхней изогнутой частью. Кажется, даже усмехаясь при этом. Улыбкой, значение которой понимали только он и хозяйка. И еще я. Они прикалывались.
Не успела девочка оправиться от этого зрелища, как у ее лица образовался свиной пятак с мужской физиономией при нем.
-Хрю!- Радостно сообщил он в ухо.- Не подскажешь где поблизости гастроном? Хрю. Хрю.- Машенька опешила. Не в силах произнести ни слова, молча указала пальцем направление. На что услышала в ответ.- Хрю, хрю! Я понял. И не поблагодарив за учтивость, что совсем не удивило, затрусил в указанном направлении.
Вытянувшись на задних лапах в рост, Марсик сунул передние в боки. И проводив носителя свиного пятака недовольным взором, проворчал:
-Хрюкало, чертов! Про спасибо тебе не рассказывали? Слово такое есть.- Самым поразительным было то, что девочка поняла, что имел в виду пудель.
Тут, подойдя к пешеходному переходу Маша увидела его. И даже не удивилась. Будто была уверенна в том, что ее дожидаются. Молодой мужчина стоял и смотрел на подходившую девочку. Он был не похож на рисовавшийся в воображении образ волшебника. Современный мужчина. В джинсах, кроссовках, белой футболке, с надписью на иностранном на груди. В шляпе, напоминающей ковбойскую.
У него было мужественное лицо. По которому чувствовался характер, готовый на поступок, который многие или стесняются совершить, а чаще боятся.
В этом человеке подозревалась уйма достоинств, которые все замотаешься перечислять. Будто тот, кто его создавал, ежели твоя фантазия в состоянии такое существо вообразить. Корпел, корпел над своей конструкцией. С каким-нибудь инструментом в руках. Не с паяльником, без сомнения, а каким-нибудь «хомосапиенсотроном мостырусом». И в какой-то момент хлопнул шапкой оземь, и воскликнул: «Да че мелочиться! Нехай, будет мастак на все руки. Умный, щедрый, храбрый, метко стреляет. Умеет нравиться девчонкам и мастерски готовит селедку в шубе!" А еще, чувствовалась в нем такая редко встречающаяся у людей способность, устраивать праздники окружающим.
По взгляду, направленному не на нее даже, а прямо в нее, девочка поняла,- человек ждет ее, Машеньку. Мужчина не просто смотрел на девочку, а, кажется, видел ее суть. Чего ей хочется. Недовольство тем, что есть, самой собой. Желание исправить все к лучшему. И незнание, как справиться с этой задачей.
Она поняла,- это и есть тот, о встрече с которым она мечтала. Будто во сне, девочка преодолела несколько шагов, остававшихся от мужчины. И машинально взяла руку, протянутую навстречу. Незнакомец повел девочку к переходу.
Поднеся свисток ко рту, но забыв дунуть в него, замер милиционер на перекрестке. Грозный и неприступный, как директор школы. Нет! Директор всех школ сразу. Он провожал троицу пораженным взглядом. Им было безразлично кто он. Это чувствовалось на расстоянии, и было так непривычно. Все всегда знали кто он. А тут образовались такие, которым было наплевать на то, кто он.
С ним случилась поразительная метаморфоза. Он сделался маленьким. И показался Машеньке смешным. По сравнению с тем, каким представлялся недавно. Значительным и неприступным. Что удивительно, руки остались прежними. На карлике они смотрелись огромными. Униформа повисла на нем, как на вешалке. Будто, нацепил на себя одежду, в которую должен был облачиться в будущем. Шевеля руками, одетыми в белые краги, как краб клешнями. он выполнял манящие движения и с глупым восторгом улыбался своим хищным пассам.
Светофор показал зеленый. Заскрипев тормозами замерли разномордые автомобили у перехода. Урча моторами, они оторопело провожали глазами-фарами ноги девочки, ее спутника и собаки. Все вокруг застыли в позах, в которых захватил момент.
Мужчина в шляпе поднял ногу для следующего шага и замер, не в состоянии сделать другой. Он, обманывал окружающих, что идет. Женщина в плаще откидывала волосы с лица, да так и окаменела. Сделавшись похожей на памятник жеманице. Полный субъект в кепке «кавказский аэродром» остался с открытым ртом. Очевидно зевал. А вот превратился в символ огромного аппетита. Машенька поймала себя на желании положить что-нибудь на язык. Неважно что. Может быть гусеницу. Лишь бы тот не страдал.
Ласточки, волнами носившиеся в воздухе, застыли в пространстве, едва трепеща кончиками крыльев. Глазками-бусинками настороженно следя за девочкой.
Казалось, они охраняют небо от любопытных глаз. Такие суетливые часовые. Но тут замерли, заинтересовавшись необычным явлением настолько, что забыли про службу. А в голубой бесконечности за ними стало возможно разобрать неясное движение. Смысла, которого было не разобрать. Какие-то тени двигались по разным направлениям, осуществляя дела с непонятным смыслом.
Они перешли улицу и остановились. Милиционер так и не дунул в свисток. Когда все закончилось, остановил первую попавшуюся машину. И стал вертеть в огромных лапах документы водителя. Показывая всем, даже тем, кто его не мог видеть. То есть находящимся на других улицах людям, как он недоволен и сердит. Ух, как недоволен! Страсть как сердит! Прохожие оттаяли и заторопились по делам. Ласточки продолжили охранять небо.
Мужчина отпустил ее руку и они остановились. Машеньку не покидало ощущение восторга, сродни тому, которое охватывает человека, когда он творит. Не в том нехорошем смысле, который, я знаю, пришел вам в голову. А в другом, когда делают новое.
Когда восторг утих, явилась трезвая мысль, отчего-то не приходившая в голову раньше: «А зачем вообще мне понадобилось переходить на эту сторону улицы? И кто этот человек, что перевел меня? Почему я вообще пошла с незнакомцем? Что, в конце концов, происходит? Волшебник он, или просто человек? А может, того хуже, какой-нибудь маньяк. С какой стати я иду с ним рука об руку?
Девочка окинула незнакомца внимательным взглядом и он показался обыкновенным служащий какой-нибудь фирмы. Только не волшебником.
-Волшебник!- Прошептала она себе,- да ты спятила. Они вообще существуют? Кроме как в кино? Когда ты перестанешь забивать голову всякой чушью?- Вспомнила она слова матери.- Хочешь стать веселенькой?»
Все зависело от того, как смотреть на вещи. Маше сделалось грустно. Она повернулась с намерением двинуться обратно. Тем более, что пора было возвращаться. Приятели, небось, с ног сбились, разыскивая ее.
Однако новое обстоятельство приковало к себе ее внимание. Ее спутник стал растворяться в воздухе, делаясь белесым и бестелесным. Будто выветривался сам из себя. Наподобие дыма из бутылки. Наблюдалось это тем очевидней, чем сильнее девочку одолевали сомнения. Но стоило заспорить с собой,- это произошло, когда она возразила:
-А застывшие люди, птицы, а карлик на перекрестке? Это все примерещилось?- Как мужчина стал делаться резче, осязаемей, будто наливаясь собой в сосуд своего тела. Веществом себя. Можете себе такое представить?
До нее дошло в чем тут дело.
-Так просомневаешься всю жизнь,- сказала она себе,- ни во что ни разу не поверив. Нужно усилие. Тогда станет, как ты захочешь.
А чудо есть. Оно вырастет из моего желания. И является, когда сильно захочешь. И вот еще: человек рядом не бесполезное создание, существующее только для себя. А некто, способный совершать невероятные поступки. Если ты поверишь, что он может их совершить.
И только девочка произнесла это. Едва уверовала в собственную мысль. Существо напротив начало обретать реалистические черты. Быстро превращаясь в знакомого, а главное в живого человека. Который, с многообещающей улыбкой на лице выражал готовность исполнить самое невероятное желание.
Осознав, что существование спутника, а значит и его возможности, зависят от ее, Машенькиной воли. От ее веры в чудо и желания соприкоснуться с ним, она внимательно посмотрела на мужчину.
Тот лукаво улыбался.
-Я знаю, чего ты ждешь,- сказал он.
-Да?- Ответила она, пожимая плечами.
-Да,- сказал он,- я могу дать это.
-Мне именно. Почему?
-Потому, что ты сильно хочешь. Когда сильно хотят, я не могу этого не дать. Таковы наши правила.
-Ваши правила... Кто вы?
-Мы те, кто раздает то, чего сильно хочется. - Уклончиво ответил мужчина.
-И что вы мне дадите?
-Не ломайся!- Строго сказал он.- Ты знаешь что.
-Отказываться не стану,- сказала Маша.
-Хочу предупредить,- заметил мужчина,- пользоваться этим нужно во благо. И очень осторожно. Иначе оно принесет непоправимый вред
Далее была высказана мысль, очень поразившая девочку.
-Это странный мир, в котором ты сейчас живешь...
-А есть другой?- Спросила она.- И что значит сейчас? Что, возможно и потом?
-На этот вопрос я не уполномочен отвечать,- ушел от ответа собеседник.- Я только поясню кое что. Ты мечтаешь о чем-то. Наступает момент, когда мечты сбываются. Однако это не приносит удовольствия. Или оно оказывается незначительным. Приносят его другие вещи. Которые даже не брались в расчет. То, что заставляет идти к цели. Вырабатывается в результате усилия. Вот что приносит настоящее удовлетворение.
Мужчина присел на корточки, чтобы видеть ее глаза и добавил,- необходимо наращивать мускулы души.
-Так? Машенька согнула руку в локте и напрягла бицепс.
-Приблизительно,- человек улыбнулся.
С этими словами он достал какую-то вещицу из кармана и вручил ее собеседнице. Та посмотрела. Перед ней была обыкновенная карамелька, совершенно похожая на те, что продаются в любом гастрономе. Факт сей удивил и разочаровал Машу, однако как человек воспитанный она вида не подала.
-Бред какой-то,- подумала она,- на что мне карамелька? Я канфет не видела, что ли? Знала, что чепуха это. И пошла. Любопытная Варвара.
-Используй во благо!- Повторил мужчина,- я буду за тобой наблюдать.
С этими словами он начал выветриваться из себя, как дым из бутылки, делаясь прозрачным и бестелесым, пока не пропал вовсе.
Будто отходя от глубокого сна, Маша озиралась вокруг, пытаясь сообразить как относится к случившемуся. Как к сну, который ни к чему не обязывал, посмотрела и забыла? Либо как к вещему видению, над которым нелишне поломать голову? Так и не найдя ответа на вопрос, девочка, тем не менее, поблагодарила судьбу за удивительное приключение и отправилась назад.
Марсик подпрыгивал, в верхней точке прыжка хлопая мохнатыми ушами, и норовил цапнуть конфету клыкастой пастью. По его собачьему убеждению, у него былина это права. Сие полагалось за суету и старание, выказанные этим утром. Он выбирал маршрут для прогулки. Который привел к встрече с загадочным субъектом.
Тот все болтал, болтал про какую –то ерунду. Но про колбасу, ни слова. Не стоило скидывать со счетов услуг телохранителя, возложенных пуделем на себя, можно сказать, бескорыстно. По зову сердца, так сказать. Мало ли о каких делах можно еще вспомнить. Покопайся в этом вопросе дотошней. Если этих дел не было, вы могли их вообразить. При наличии приличной воображалки на плечах. И, вообще, пудель был просто красив душой. Неужто, такаяа кладезь достоинств не стоила одной паршивой карамельки? Да это оскорбление.
Машенька, была готова расстаться с конфетой, для чего даже развернула обертку. Однако поразилась глубоким изумрудным свечением, исходившим из центра кристаллика. Завороженная зрелищем сунула карамельку в рот. Скорее из любопытства. Хотелось проверить, как влияет на вкус свечение. И тут началось такое.
Грудь, точно переполнилась кислородом. Стало не просто легко дышать, а восторженно. Голова начала пухнуть от каких-то сумасшедших идей, от которых сознание захлебывалось восторгом. Казалось, у нее вырастают крылья. И вот- вот она полетит.
Странно повел себя Марсик. Ни с того ни с сего, заметался вокруг. То приближаясь, а то отбегая прочь. И все тянул, тянул носом. А мордень была такая растерянная, будто на контрольной попался закон Бойля-Мариотта, с Гей-Люссаком в придачу. Было видно, пудель вот вот заголосит: «Маша, Маша, куда ты запропастилась совсем? Нельзя же поступать со мной таким поросячьим образом?»
Он бы пролаял эту фразу. Не опасаясь оконфузиться перед собачьей общественностью, которая никогда бы не поняла; как можно потерять хозяйку в метре от носа, да еще средь бела дня? Но тут раздался заразительный смех рядом. При совершенном и очевидном отсутствии ее обладательницы. То есть Маши. Смех принадлежал ей и никому больше. Пудель отказывался понимать, что происходит.
Тогда-то пес дал себе зарок. Если найдет денежку. Такую хрустящую бумажку с цифрами, которую пытаются найти все люди. Непременно обзаведется очками. Чтобы смотреть на мир исключительно через них. Не попадать в подобные казусы.
Позже случилось вообще невероятное. Его взяли за лапу, и повели через переход. Кто? Хоть убей, не разобрать. Идти пришлось на задних лапах. Сначала он злился на того, кто тащил. Прямо чувствовал руку, которая вела. Хотя ее не было видно. Кого кусать? Воздух? Скажут псих. Потом ощутил себя кинозвездой. Прохожие указывали на него, пальцами, таращили глаза. А некоторые даже аплодировали пуделю самостоятельно передвигающемуся на своих двоих. До чего приятно внимание окружающих, словами не передать!