Грустная мышиная сказка

Стоит в поле теремок. Он не низок, не высок. И вообще ничем не отличается от множества других офисов. Поселились в нем, как и положено, разные персонажи. Вот Лягушка-квакушка, старожил Теремка. Хозяйственная, шумная, доброжелательная, всё знает. Знает так много, что лучше её ни о чём не спрашивать — не переслушаешь. Вот Ёжик — ни головы, ни ножек. Это, конечно, некоторое преувеличение, есть у него и ноги, и голова, но порой кажется, что насчет отсутствия головы — чистая правда. Вот Зайчик-побегайчик. Ну, какая должность — такое и прозвище. Если и застанешь его на месте, то он тебя слушает вполуха, глазом косит, лапками в нетерпении барабанит — торопится.

Петушок — Золотой гребешок, как водится, самый красивый. Самый заметный, самый пунктуальный, самый необходимый член трудового коллектива, к тому же обладает, помимо завидной внешности, дивным голосом, военной выправкой (сапоги со шпорами — помните?) и сногсшибательным обаянием. Именно так он сам о себе думает, а что думают о нём другие, его никогда не интересовало.
Волчок — серый бочок, личность хмурая, отчасти таинственная, неразговорчивая. Начальник охраны! В отдельном кабинете — Лисичка-сестричка. Хороша, улыбчива, одета с иголочки, любые переговоры обернет в свою пользу, за что и ценится начальством. Клыки острые, глазки с прищуром — хищница. И, конечно, Медведь. Ну, что Медведь? Босс. Вот такой вот зоопарк.

Ах, да! Еще Мышка. Мышка-норушка, серенькая, неприметная. Принеси, проверь, перепечатай, дозвонись, завари кофе. Ну что ты там пищишь про конец рабочего дня? Надо — значит надо. А кому ж после работы оставаться, как не тебе?
Когда Мышка нашла себе местечко в этом Теремке, от счастья была на седьмом небе. Всем улыбалась, всем спешила помочь. Но для всех так и осталась просто серой мышью. Почему? Нет, никто её не обижает. Иногда ей даже кажется, что её ценят. А иногда она думает, что если перестанет появляться в Теремке, то никто и не заметит.

С Лягушкой сидит в одном кабинете. Терпеливо слушает бесконечное кваканье на тему «Надо тебе, дорогуша, замуж» и «Нечего принца ждать, принцев мало, а таких, как ты, - мышеловок не хватит». Между прочим, сама в молодости на своем болоте мечтала стрелу поймать, а потом с принцем поцеловаться, ну и — дальше сами знаете. И ведь поймала! Охотник, правда, оказался по всем параметрам неказистым, но Лягушка точно знала: такой шанс два раза не выпадает. И терпеливо ждала. Заветного поцелуя. Хорошо, вовремя сообразила, что поймана была для живого уголка в школе. Ускакала прочь, пока цела.

С Ёжиком Мышке скучно. Он только про ремонт норки и говорит. Стеклопакеты, ламинат, теплые полы — и всё сам. Всё сам своими трудовыми лапками, для Ежихи и ежат. С Зайцем совсем не получается. Вроде слушает, а глаза скосит — не поймешь, на что смотрит. Один раз сказал: "Эх, Мыша, какая-то ты несовременная, ходишь всё время в сером!". Кто бы говорил, Зайка серенький...
Про Лису Мышка и думать боится, наслышана, как Лисичка умеет мышковать.
Петушок, местный Дон Жуан, было дело, комплименты ей говорил. Шиншиллой даже называл. Да ведь всем известно про влюбленных в него куриц и целую армию цыплят.
Волк? Солдафон. Его чувства юмора хватает максимум на шутку «Мышка, мышка, где твоя сберкнижка».
А Медведя-босса наша Мышка просто боится. Хоть и говорят о нем — демократ, мол, либерал, в твиттере свой блог у него, а в «Одноклаасниках» ник Тедди-бой, но уж больно крупный начальник — затопчет и не заметит.

Все эти грустные мысли мелькали в Мышкиной голове, пока шла она, печальная, домой, поеживаясь от холода, шурша жухлыми травинками. Хотелось мышке доброго совета или хотя бы дружеского участия, да где ж его взять? Можно было бы позвонить родственнице, той самой знаменитой полевой Мыши, которая Дюймовочку за Крота сватала. Да тетка по старости лет ни о чем другом, кроме легкомысленной Дюймовочки, давно живущей за границей, говорить не желает. Зайти на чай к хозяйственной соседке Землеройке? У той в голове огород да грядки — весна ведь.

Как-то Мышка попала в компанию белых лабораторных мышей. Но они оказались такие снобы, говорили только о науке, об экспериментах, стихи читали, под гитару пели и шушукались у неё за спиной, что она — серость. Однажды её познакомили с настоящим летчиком. Летучий Мышь ей не понравился. Весь вечер пронзительно свистел на тему «есть одна у летчика мечта», звал прыгать с парашютом и намекал, что жениться он, мышь опасной профессии, просто не имеет права.


Дома было тихо и печально. Мышка достала из холодильника кусочек голландского сыра и ароматный обмылочек «Земляничного». Красиво сервировала стол. Компании не было, потому свечу она решила не зажигать, а просто немножко погрызть.
После ужина села почитать. Мышка давно отказалась от бумажных книг в пользу интернета. Дело в том, что искушение съедать каждую прочитанную страницу было непреодолимо. А так хотелось иногда вернуться к особенно взволновавшим строкам...
У Мыши были любимые стихи. Про мышей. Вы знаете, что про мышей написано очень много стихов? Вот, например, поэт Владислав Ходасевич написал прекрасные стихи о мышиной любви.

Маленькая, тихонькая мышь ,
Серенький, веселенький зверок.
Глазками давно уже следишь,
В сердце не готов ли уголок.

Здравствуй, терпеливая моя,
Здравствуй, неизменная любовь!
Зубок изостренные края
Радостному сердцу приготовь.

В сердце поселяйся наконец,
Тихонький, послушливый зверок!
Сердцу истомленному венец -
Бархатный, горяченький комок.

У Ходасевича несколько образчиков прекрасной мышиной поэзии.
Но сегодня нашей Серой Мышке встретилось вот что:
Про плюшевых мышей

У соседей снова кто-то с утра гостит,
На дворе ноль градусов - ноль эмоций.
Мне и воскресенье совсем без радости,
Если за окном нет ни капли солнца.

Я уже привыкла тоску заштопывать,
Слезы заворачивать в покрывало:
Я могу бутылку открыть без штопора,
Если на одну - целых два бокала

Я могу, я сильная, я способна
Даже заколачивать в стенку гвозди
Или пироги печь и булки сдобные,
Если вдруг представить, что будут гости.

Приезжай - твердишь мне с утра до вечера.
Я приеду. Скоро. Самой короткой...
Мне и собирать-то особо нечего:
Плюшевых мышей да зубную щетку.

Она прочитала и... заплакала. Потом утерла покрасневшие глазки и припухший носик и вдруг вспомнила, глядя на себя в зеркало, стишок, который в детстве ей читала бабушка (бабушка служила в библиотеке, и стихи Романа Сефа знала наизусть):


В четыре лапки
Мышонок с мышкой
Играли концерт
Для оркестра с коврижкой.
Мама сидела
За фортепиано,
А сын коврижку грыз, -
Как ни странно.
И было солнце,
И было лето,
И мама была
Небесного цвета.
А милый сынишка
Смешной и усатый
Был
Жёлто-розовый-полосатый.
И в пышном парке,
Густом и зелёном
Зелёные мыши
Плясали под клёном.
А в жёлтом стогу
Ярко-жёлтые мышки
Меряли жёлтенькие
Штанишки.
И красные мышки
В лесу ярко-красном
Той осенью пели
О солнышке ясном.

И она, тогда еще совсем маленькая серая мышка, зачарованная этой волшебной картиной мышиного счастья, спрашивала у бабушки, как же стать желтой или зелёной, или даже оранжево-полосатой? Неужели всю жизнь придется прожить серой? А бабушка тихо смеялась и отвечала тоже тихо и ласково (библиотечные мыши приучены к почтительной тишине): «Всему своё время, деточка. Все эти краски есть только у любви. Вот влюбишься — расцветёшь».
Серая Мышка улыбнулась своим воспоминаниям, вздохнула и решила еще подождать...