Сеньора, купите рыбу!..

Может, что-то случилось? Или это возраст? А сколько там? Ого, пора-пора с шашкой наголо мчаться впереди эскадрона, крутить локоны на бигуди, мерить давление, разбирать старые фото и просить прощения.

Это север Испании. Бискайский залив. Когда здесь не бывает штормов – я не знаю. Я здесь живу. Хочу жить и живу. Мне здесь хорошо.

И какое это чистое состояние души, противостоять напору бешеной стихии. Смотреть – до рези в глазах, слушать – до почти полной тишины оглушения, дышать – до пресыщения легких.

Неподражаемая сила доносит до меня соленые брызги, разбившейся где-то там очередной волны. Соленый дождь и снова глубоко дышу. Как хорошо!..

Бурление, и пена белым снегом, щекоча окутывает босые ноги. Стою в подвернутых до колен мокрых джинсах на изгрызенном осколке скалы. Ветрище пытается просушить и тут же намочить мои косматости, выдранные из-под капюшона. А на другом камне повыше стоят мои любимые ярко-желтые резиновые сапоги. Красивое фото…

- Comprar pescado, seňora! (Купите рыбу, сеньора!) - мальчик тащит ивовую корзину с рыбьими хвостами.
- Cuánto? (Сколько стоит?)
- Una peseta. (Одна песета.)

Возвращаюсь обратно, неся на леске пучеглазое морское чудо. И звук за спиной затихает, как будто ушедший из зала был последним зрителем.

Не обозначенный на картах мира, но существующий в его пределах рыбацкий поселок. Маленький, уткнувшийся горбатым носом в серые скалы. С домишками, будто перелетных птиц, со стареньким причалом, держащим на вытянутой руке игрушечные лодки и баркасы. Ощущение ярмарочной качели – так сильно их тревожит море.

И вот мой дом на узкой криульной улочке. Прикладываю ладонь к влажной стене. Люблю этот момент. Когда под пальцами стираются выступившие капли тумана, когда чувствуется рельеф штукатурки и хочется рисовать всей пятерней красивые узоры.

И я это вспомню. Когда вот также коснусь очередной стены и узнаю свой дом. Ведь я уже была здесь…

А вы знаете, почему лучше топить углем, а не дровами? Уголь дольше горит и больше от него тепла? Нет, не поэтому.

Дым от горения угля вкуснее пахнет. Да-да, именно так. Настолько ярок этот аромат, что будит в нас, в тех самых хромосомных ложах, наших предков. И пробуждаются они в свирепой радости вновь обретенной жизни.

Кладу в очаг еще один брусок, похожий на чей-то черный толстый след. И я, настоящая, протягиваю руки к огню моих предков, и слышу их, и разговариваю с ними…