"Титаник" по имени Красноярск. ч.2, гл.2.

Садясь обратно в джип, Юрий оглянулся на близкую Чёрную Сопку. Теперь гора и впрямь была чёрной. Она, казалось, выросла, назрела, как крупный фурункул на теле Земли. «- Ведь лопнет!» - невольно подумалось Юрию. Он резко тронул машину с места и поехал к дому, где жил отец.

После смерти жены, матери Юрия, отец уже несколько лет жил один в панельной пятиэтажке в Черёмушках. Старик он был ещё крепкий, без дела не сидел. Летом все дни пропадал на даче. Зимой мастерил что-нибудь в квартире или копался в гараже или навещал своих многочисленных родичей. Может он, и вчера вечером ушёл куда-то? А может ВОЛНА обошла его дом?

Нет, ВОЛНА прошлась и здесь, понял Юрий едва только въехал на улицу Тобольскую. Бывшую улицу. Теперь здесь были только развалины, кучи грязи и мусора. Вода уже схлынула. Разлившийся Енисей отступил далеко, за линию железной дороги, за проспект имени газеты «Красноярский рабочий». Но воды везде было очень много и енисейской и городской – из водопровода и канализации, и от растаявшего снега. Все подвалы снесённых и сломанных домов были заполнены водой, которая не спешила уходить в промороженную зимой почву.

Хмурое низкое небо не давало взглянуть на раненную землю солнцу. Мрачные сумерки царили даже в середине дня. Было около двух часов дня, когда Юрий подъехал к отцовскому дому. Вернее, к тому месту, где вчера был этот дом. Сейчас здесь была лишь груда разломанных панелей и разного бытового хлама: одежды, мебели, бытовой техники, слипшихся мокрых книг, детских игрушек … Среди развалин бродили какие-то тихие тёмные личности: мужчины и женщины, молодые и старые. Юрий не заметил, чтобы они разбирали завалы или искали родных, стеная и плача. Эти тёмные люди что-то сосредоточенно искали, быстро переходя с места на место, шарахаясь от себе подобных.

Юрий медленно вышел из машины, прошёл вдоль развалин дома. Отца он нашёл на удивление быстро. Тот лежал на спине, на земле, закинув ноги на поваленную и треснувшую пополам стеновую панель. Был он в домашней майке и трико с вытянутыми коленками, на ногах шерстяные штопаные носки. Лицо чистое, белое-белое с седыми усами щетинкой. В широко открытых глазах навек застыло безмерное удивление. Юрий упал на колени, склонился, закрыл старику глаза.

- Папа, - только и смог сказать он и сглотнул комок в горле. – Папа …
Юрий встал, попытался поднять отца. Переломанный позвоночник сложился пополам, сломанные ноги развернулись в разные стороны. Юрий покрылся холодным потом. Волна страха прошлась по нему от пяток до макушки, зашевелила волосы на голове.
- Папа … прости!

Юрий опустил труп на землю, развернулся и пошёл к джипу. В багажнике он нашёл складную лопату, вытащил большой коврик, прихватил бутылку коньяка. Немного подумал, открыл коньяк и сделал несколько больших глотков. Закрыл машину и вернулся к отцу. Осторожно положил его на коврик из багажника. Сверху обернул ещё найденным вблизи одеялом. В последний раз взглянул на родное лицо.
- Прощай, отец! Я тебя не забуду!

Рядом с домом находилось несколько подвалов-овощехранилищ. Юрий бегло осмотрел их, выбрал один со свёрнутой, откинутой крышкой, полузасыпанный, без воды. Затем отнёс труп к этому подвалу, аккуратно опустил в яму. Немного помедлил, оглянулся на маячившие вдалеке тёмные фигуры. Тяжело вздохнул и стал засыпать лопаткой яму. Насыпав сверху небольшой холмик, соорудил крест из двух деревяшек и проволоки и воткнул сверху. Покончив с этим, присел рядом и стал глядеть вдаль на левый берег Енисея. Впрочем, того берега и видно-то не было: туман, мрак над стылым разливом реки. Юрий сегодня ещё ничего не ел, да и не хотелось. Не было вообще никаких чувств, только огромная, безысходная тоска. Хотелось упасть здесь же, рядом с отцом с отцом, на землю и уснуть … И проснуться вчера! Проснуться тогда, когда не было этой ужасной катастрофы, все были живы и здоровы, и счастливы.

Юрий снова вздохнул – нет, это невозможно! Что произошло – того не исправить, надо жить дальше. Надо как-то переправиться на тот берег. Переправиться как можно быстрее, сегодня! Он допил коньяк не почувствовав его крепости. Через силу сжевал две печенюшки. Встал. Перекрестился на самодельный крест:
- Прощай, батя! – и тяжело ступая, пошёл к машине.

Юрий решил вернуться на аэродром и перелететь Енисей на вертолёте. Перелететь прямо сейчас, пока этот декабрьский день, самый короткий день в году, не закончился.