Последнему Рыцарю

Роланду Чизкейну - послелнему из рода Артура - и его поискам Тёмной Башни
 
в потрёпанном плаще с заплатами
по святящейся во тьме линии
с мешком, набитым ржавыми латами,
брёл человек без лица и имени.
 
без лица и имени, но с памятью -
тяжёлой ношею, на дно тянущей.
прочь по дороге, что шёлковой скатертью
стелется под ноги, стелется-вяжется.
 
стелется-вяжется, петляет-путает,
прячется в туманах молочно-белых,
а он брёл и не считал минуты,
не считал колёс и миль пройденных.
 
колёс и миль пройденных он не помнил, не знал. не ведал,
что мир его давно уже рухнул, как карточный домик,
и он шёл по линии, начертанной белым,
не чувствуя ни голода, ни жажды, ни боли.
 
гремела сталь в мешке, шептали пески
о чём-то таком, что кроется во лжи и тенях,
в глазах его плескались океаны тоски -
тоски по тем, что остались в ушедших в прошлое днях.
 
он брёл куда-то, пытаясь... желая дойти
до цели - находя и теряя друзей, врагов,
а в небе таяли облака и вновь ткались,
и демоническая луна кипятила кровь.
 
это был последний рыцарь белых времён,
он знал много песен, легенд и сказок,
он шёл по петляющей тропке среди сгоревших знамён,
сломанных копий, разрушенных замков и сорванных масок.
 
его путь не оборвётся шёлковой нитью,
он не свернёт по зову неведанных вольных ветров...
 
в потрёпанном плаще без лица и имени
брёл последний рыцарь сдвинувшихся с места миров.