Новогодняя история.

У Лариски, продавщицы из магазинчика "Овощи - фрукты", что на перекрёстке Робеспьера и Маркса, было двое любовников.
Один был мешковатый, немолодой, лысоватый. Зато у него всегда водились деньги, и был он вежливый и внимательный. Всегда, когда они встречались, покупал цветы, регулярно на праздники дарил подарки. На годовщину их первой встречи подарил симпатичный кулончик с дорогим камнем. И машина у него была - старенький, но "Мерседес". Правда и минус был, и большой - Семён Семёнович давно и прочно был женат. Были и дети: дочь – студентка и сын – младший школьник. Он сразу, после первой ночи, смущаясь, сказал, что хотя он её любит, и будет любить всегда, но жену и семью оставить не сможет. Лариса могла бы давно уже бросить Семёна Семёновича, но он был ей по-своему дорог, приятен своим вниманием и заботой. Да и что скрывать, просто достойной замены ему не было.
 
Да, второй, Борис, был гораздо моложе Семёна Семёновича, свободный, весёлый, даже бесшабашный. Но деньги у него водились от случая к случаю, жил в общаге и не имел никаких перспектив заиметь хоть когда-нибудь даже однокомнатную отдельную квартиру. А ещё у него была привычка время от времени исчезать на несколько дней, а то и недель и «зависать» с дружками неизвестно где. Да, он несколько раз звал Ларису замуж, но делал это с таким видом, будто покупал новую тумбочку и решал, в какой угол её поставить. Лариса каждый раз, кусая губы от досады, вежливо отказывала ему, уверяя, что ей и так хорошо с ним, с единственным и любимым. Борис на эти отказы даже не огорчался. А Ларисе не хотелось повторения печального опыта жизни с первым мужем.
 
Так они и жили, причём мужчины даже не подозревали о существовании друг друга.
31 декабря Лариса работала. В обед с напарницей выпили по стакану молдавского «Хереса» за наступающий Новый год – больше не надо, работать ещё. В три часа за напарницей заехал муж. Лариса, вздохнув, отпустила её – у той семья, дети, и свекровь собиралась приехать, и стала работать одна. А народ под вечер, как назло, пошёл косяком. Да откуда они сорвались? Не могли, что ль, заранее запастись апельсинами и свеклой? Хотя, ничего удивительного – товар у них в магазине свежий, не залежалый, и не подмороженный, и дешевле, чем в соседнем супермаркете.
В общем, к вечеру, работая в одиночку, Лариса вымоталась и вся издёргалась. Когда за час до закрытия в магазин зашёл Семён Семёнович, она испытала не радость, а досаду – не до тебя! Семён Семёнович прошёл в подсобку, нежно поцеловал холодными губами в щёку возле ушка, торопливо прошептал поздравление и вложил в её руку в резиновой перчатке блестящую и переливающуюся картонную коробочку. Лариса сунула ему сеточку с апельсинами и большой желтоватый грейпфрут.
- Деньги потом. Некогда сейчас. С наступающим! – и женщина вернулась за прилавок.
 
За полчаса до закрытия приехал и Борис. Он сразу перевернул табличку на двери на «Закрыто» и решительно сказал мужчине, пытавшемуся пройти следом за ним:
- Магазин закрыт. Видите? Продавцу тоже надо на Новый Год успеть. С Наступающим, пока!
Лариска быстро дообслуживала оставшихся покупателей. Борис их выпроводил и запер входную дверь. Зайдя за прилавок погасил в торговом зале свет. Лариса едва успела снять резиновые перчатки и рабочий халат, как он крепко обнял её и жадно поцеловал.
- Боря, оставь! – хрипловато проговорила Лариса, медленно отходя от работы, от суматохи последних часов. – Мне ещё переодеться надо.
 
Борис отстранился и спокойным голосом сказал:
- Ага, переодевайся и поскорее. Жрать хочу! И выпить бы уже пора! А мне сегодня анекдот рассказали, оборжёшься! Слушай …
Пока он рассказывал анекдоты, Лариска, похохатывая и поминутно оглядываясь на друга, наскоро причесалась, подвела глаза, подкрасила губы, накинула пальто и шапочку. Затем погасила свет в подсобке и нажала кнопку охраны. В темноте Борис не удержался и снова притиснул её.
- Уйди, чумной! – Лариса, смеясь, толкнула парня, и тот спиной открыл входную дверь. – Я ж на охрану поставила – сейчас менты примчатся!
Продолжая смеяться и шутливо отбиваясь от ухажёра, Лариса заперла дверь, подхватила Бориса под руку и пошли в сторону проспекта Мира. Погода была самая предновогодняя – морозец под 20 и хиус с Енисея, задувавший в лицо снежную пыль.
 
В этот раз Боря был при деньгах. Игнорируя подъехавший к остановке автобус, он тормознул «частника» и уже через четверть часа они были уже возле общаги на улице Маерчака, где обитал Борис.
Веселясь и обнимаясь, влюблённая парочка поднялась на второй этаж в Борину комнату. Но не успели они толком раздеться, как следом за ними вломился Толян, друг и постоянный напарник Бориса. Он жил в соседнем доме в одной квартире с женой и тёщей, и часто, поругавшись дома, прибегал к другу. У Толяна была едва початая литровая бутылка «Командора Рязанова» и ему нетерпелось поскорее выпить ещё. Борис и Лариса выпили с ним по чуть-чуть «с мороза», и женщина поспешила идти крошить салат и накрывать на стол, а мужчины включили «ящик» и под новогоднее телешоу выпили «по второй».
 
Потом, под «оливье», котлеты с картошкой и солёные огурчики, начали уже собственно праздновать. Выпили и за уходящий год, и за своё счастье, которое, конечно, у них уже есть, но чтобы и не кончалось. Выпили и за обильное угощенье на столе – чтобы не переводилось, и за прекрасную хозяйку их маленького застолья – чтобы добрая была и никогда не ругалась!
 
Без десяти 12 Борис достал из холодильника бутылку шампанского и, под речь президента, разлил всем в стаканы новогодний напиток. После боя курантов, шампанского, объятий и поцелуев, побежали на улицу смотреть фейерверки. Запускали ракеты и бабахали хлопушки буквально во всех дворах и скверах. И в их дворе мужики снаряжали несколько хлопушек. Толян сразу стал порываться запустить хоть одну, его удерживали, а он вырывался и беспрестанно чиркал зажигалкой. Наконец он поджёг одну ракету, но не удержался и плюхнулся лицом в сугроб. И вовремя – ракета не взлетела, а упала тут же на снег и закрутилась, разбрасывая огненные искры. Когда ракета погасла, Лариса с Борисом со смехом и шутками подняли из сугроба счастливчика Толяна и вернулись в тёплую комнату к голубому экрану телевизора.
 
Их праздничный вечер закончился в четыре часа утра, когда выпили « за Новый Год по Москве!». Во второй бутылке водки оставили чуть на дне на утреннюю опохмелку и Борис вышел проводить вконец «уставшего» Толяна. Лариса тем временем разделась, погасила свет, оставив только телевизор, и легла в постель ...
 
Утром первым проснулся Борис. После обильного новогоднего возлияния его организм настойчиво требовал чего-то жидкого и охлаждающего, для успокоения души и нутра. Он встал и вышел в туалет, где долго пил холодную воду из-под крана, поливал голову и удовлетворённо фыркал. Потом вышел в прихожую к холодильнику и Лариса, уже проснувшаяся, слышала, достал вчерашнюю бутылку водки. Вдруг Борис издал невнятный возглас, и бутылка с грохотом упала на пол. Услыхав голос друга и звон разбитого стекла, Лариса вскочила и в растерянности села на кровати. За доли секунды в её голове пронеслись десятки самых невероятных догадок. Последней из них была мысль о том, что в их мирное «гнёздышко» ворвался неизвестно откуда взявшийся Семён Семёнович и сейчас начнётся …
 
Но тут в дверях комнатки появился Борис с видом глубочайшего изумления. В одной руке он держал пару зимних мужских растоптанных полусапог 40-энного размера, а другую руку нёс на отлёте, растопырив пальцы, будто сапоги, собирались улететь, а он должен их ловить!
- Ты представляешь, - ошарашено говорил Борис, разглядывая сапоги, как неизвестную науке диковину. – Толян-то оказывается ушёл в твоих сапогах! Представляешь?! В тех, которые мы с тобой купили прошлой зимой. Вот на такенной шпильке!! И как только его лапа в твоих сапожках поместилась?! А утром жена с тёщей проснутся и увидят!! Что будет! Ё-моё!
 
Лариса представила себе Толяна идущего по скользкой зимней улице, пьяного, в женских сапожках на высоком каблуке и безудержно расхохоталась. Она вспомнила! Вчера в суматохе последних часов прошлого года она забыла переобуться! На работе она носила старые сапоги мужа напарницы – они тёплые и не жмут, в них можно часами стоять на бетонном полу и выйти на улицу принять товар. А её родные сапоги, да-да те самые, что они покупали с Борисом на деньги Семёна Семёновича, стоят сейчас в уголке раздевалки и празднуют Новый Год отдельно от хозяйки. Бывает же такое!