"Титаник" по имени Красноярск. ч.3, гл.31.

На следующий день Юрий продолжил свой путь, и к исходу дня, обогнув несколько небольших бухточек залива, приблизился к вулкану Камала. Вулкан уже не изливал лаву, не сыпал тучи пепла и не стрелялся бомбами, но серый дым валил из него клубами, как из гигантской трубы подземной котельной. Окрестности в радиусе примерно 8-10 километров были залиты лавой и засыпаны пластами жирного чёрного пепла.
 
Юрий остановился и ещё раз тщательно изучил карту. Получалось, что если обходить вулкан и тащиться по тайге, по буреломам и бездорожью, до пролива с островом Бирюса будет примерно два дня пути. А если идти по окраине лавовых полей и берегу залива можно дойти и за полдня, хотя это будет нелегко, ведь идти придётся по горячей вулканической пустыне.
"- Да ерунда, мне к трудностям не привыкать!" - решил он и стал устраиваться на ночлег.
 
Наутро, набрав две полные фляжки свежей воды и нарвав коню целый мешок травы, Юрий отправился в путь, выискивая подходящую дорогу между склонами вулкана и обрывистым морским берегом. Переход был очень тяжёлым, гораздо труднее, чем ожидал Крохин. К жарящему с неба солнцу добавился жар земных недр, вышедший на поверхность. Временами удушливо потягивало сернистым газом. Вся земля была засыпана пеплом, чёрным, жирным, густым и очень сыпучим. Ноги коня проваливались в него по бабки. Проехав буквально сто метров по пепловым барханам, Юрий пожалел коня и слез с него. Это сберегло силы животного, но отнюдь не прибавило им скорости. К тому же горячий пепел обжигал ноги. Юрий в своих кирзовых сапогах и то с трудом терпел жару, а Персею было и того хуже. Крохин порвал свою рубашку и запасные брюки и обвязал ноги коня.
 
Затем Юрию пришло в голову спуститься к заливу и идти по мелководью. К воде они спустились, но океан ещё не успел намыть пляжи, и урез воды был крутой, неровный, забитый поваленными и плавучими деревьями и кустами. Но даже и такой берег часто прерывался отвесными обрывами и скалами. Помаявшись и тут, они с Персеем снова вскарабкались на коренной берег и снова пошли по рыхлой и горячей, но всё-таки ровной местности.
 
До полудня они не прошли и половины того дневного пути, на который рассчитывал накануне Юрий. Персей съел всё сено, выпил и свою воду, и воду хозяина, и в конце дня шёл на поводу за Юрием, едва переставляя ноги. Крохину пришлось скормить ему все сухари, только бы жеребец выдержал этот переход. Наконец, уже в сумерках, они увидели рваные края кальдеры Чёрная.
 
Оба, и конь и человек, чрезвычайно устали. Персей дрожал всем телом и уже не хотел идти дальше. Тогда Юрий взобрался на гигантскую вулканическую «бомбу» и оглядел местность, ища место ночлега. И вдруг он услышал в этой тёмной безжизненной пустыне человеческий голос. И этот голос пел! Пел фальшиво, без мотива неразборчивые слова, но Юрий обрадовался ему, как маяку, спрыгнул с валуна и потянул коня на этот голос. Они миновали складку местности и увидели огонёк костра, мерцающий в небольшом гроте у скальной стены. Тут и Персей взбодрился и, чувствуя скорый отдых, чуть ли не аллюром побежал к костру. Крохин поспешил за ним.
 
У костра сидел старик, весь седой, с белоснежной бородой, закрывающей грудь, с резкими морщинами возле рта и на лбу. Но у него были такие открытые и ясные глаз, что вглядевшись в них, Юрий усомнился – а старик ли это? Одет он был в футболку с короткими рукавами, чёрные потрёпанные джинсы и не менее потрёпанные кроссовки.
 
Старик спокойно сидел, пристально глядя на приближающегося Крохина, и деревянной ложкой помешивал что-то в котелке над костром.
- Добрый вечер! – поздоровался Юрий. – Разрешите присесть к Вашему костру?
Старик зачерпнул ложкой из котелка и неспешно отхлебнул. Одобрительно кивнул головой.
- Добрый, добрый! – отозвался он таким же молодым, как и глаза, голосом. – Для нас с тобой действительно добрый! Ты, мил человек, вовремя пришёл. Садись, уха готова, - и он достал откуда-то из-за спины вторую деревянную ложку.
- Вы как будто именно меня ждали! – пошутил Юрий.
- Ждал. И именно тебя. Разговор у нас с тобой будет. Но сначала распряги коня-то. Там, за валуном, я ему травы припас. Пусть похрумкает, Красавец!
Распрягая Персея, Юрий продолжал удивляться:
- А Вы что же, знаете меня? Я Вас что-то не припомню.
- Знаю. Как зовут, не знаю. А каков ты человек - знаю. Присаживайся, побеседуем. Ты мне расскажешь, что в твоей части мира делается. А я тебе подскажу, что дальше делать, куда путь держать.
 
Вслед за ложкой, старик протянул Юрию большой ржаной сухарь. Юра поддел из котелка ухи и втянул её сытный и горячий дух.
- Как вкусно пахнет! Из какой рыбы?
- Из разной. Из разной рыбы. И приправы разные: земные, морские, небесные. Ты ешь, парень, не стесняйся. Мало будет – ещё сварю.
 
Юрий не заставил себя упрашивать и с удовольствием принялся за еду. Старик тоже иногда зачерпывал из котелка и ел степенно, неспешно, как будто оценивал на вкус каждую каплю, каждую кроху.
 
Когда Юрий доел уху, и по примеру старика, облизал свою ложку, тот сказал:
- Ну, давай рассказывай всё по порядку. Слушаю.
Старик достал откуда-то из-за спины обрывок газеты и небольшой полотняный мешочек, шуршащий внутри. Достал из мешочка щепоть мелко нарезанных сухих листиков и свернул из газетки самокрутку. Запалил её угольком из костра. Запахло душистым дымком.
- Махорка. Мне нравится, а тебе не предлагаю, знаю – не будешь, - ответил старик на взгляд Юрия. И повторил:
- Слушаю.
И Юрий стал рассказывать, сам не зная почему, этому странному, случайному встречному всё, что с ним приключилось с вечера 20 декабря прошлого года. Он ещё никому так полно и подробно не рассказывал. А тут вдруг вспомнились все малозначимые, мимолётные и даже казалось, уже забытые эпизоды.
 
Его рассказ продолжался час или несколько часов – время, казалось, остановилось. За время повествования Юрия старик говорил очень мало. Разве только что-то уточняя. Зато постоянно, то одобрительно кивал головой, то порицающее покачивал ею.
Старик прямо в котелке из-под ухи вскипятил воду и бросил туда пригоршню ещё какой-то травы. Затем он взял, неизвестно откуда, две берестяные кружки и наполнил их – себе и гостю. Юрий попробовал, и ему показалось странным, что чай совершенно не отдавал рыбой. А был чистым, свежим и бодрящим напитком, отдающим смородиновым листом и ещё чем-то растительным и очень приятным.
 
Когда Крохин дошёл в своём рассказе до цели нынешнего вояжа, лицо старика стало озабоченным и очень серьёзным. Он задымил ещё одной самокруткой.
- То, что ты поехал искать семью – твой долг. Но ты не исполнишь его до конца. Тебе не суждено попасть на остров Бирюса. Подводная река осталась, и ты не преодолеешь её ни вплавь, ни на плоту, ни на лодке. Только большой корабль переплывёт тот пролив с его мощным течением, стремящимся в открытый океан.
 
А насчёт твоей семьи я вот что скажу: все они живы. Но в этом мире ты с ними никогда больше не увидишься. Им посчастливилось перейти в другое измерение, и теперь они обитают там. У них другой мир, они забыли о тебе, лишь смутно помнят о некой важной утрате и иногда грустят о ней. Они стали совсем другими. Кстати, далеко не все погибшие в Катастрофе, погибли на самом деле. За вашей планетой давно наблюдали многие разумные расы, и они постарались помочь, по мере возможности. Многие, подобно и твоим родным, «перешли» в другие миры и на другие планеты. Их жизнь будет легче и приятнее вашей, оставшихся на Земле. Уже хотя бы потому, что не помнят о вас, так, как помните вы. Они знают, что вы были и есть, но память им не нужна и они не страдают. Страдать и за них и за себя будете вы. И вы будете строить на Земле новый мир.
 
Тяжёлая это работа и неблагодарная. Вам придётся трудиться без отдыха и награды, жить, подобно диким предкам, и бороться за своё существование, и воевать. Помни, выживет не самый лучший и благородный, а тот, который ради спасения людей покажет свою силу и свою власть. Который сможет переступить через прежний Закон и прежнюю Мораль, а затем создаст свои Законы. Сейчас наступило время Волка. В это время побеждает и процветает сильнейший. Тебе скоро предстоит выдержать бой с молодым «волком». В твоей судьбе сосредоточено МНОГОЕ. Не оплошай.
 
А добро и мораль вернутся к вам когда ваша жизнь станет легче. Чтобы это время наступило быстрее, и чтобы зло не смогло пустить корни на этой земле, надо быть хирургом, а не терапевтом.
- Вы так всё объяснили … Просто заповеди мне изложили. И откуда вы всё знаете, что было и что будет? И, кстати, как Вас зовут?
- Хм, странный вопрос: как звать? Какая разница, где и как меня зовут? Если хочешь, называй меня Странником. Ты ещё не спросил сколько мне лет. И не спрашивай – не отвечу. Время – фактор относительный и переменный. Сто ли мне лет или тысяча – не имеет никакого значения. Я такой, каким был с момента появления в этой Вселенной.
 
А откуда я всё знаю – я не знаю. ЗНАЮ – и всё! Вижу, слышу, чувствую, мыслю – гораздо больше тебя и всех живущих на Земле. Поэтому ЗНАЮ. Вижу волны в проливе – знаю, что между островами глубокий провал на месте прежнего русла Енисея. Слышу твой рассказ – вижу людей, с которыми ты встречался и знаю все их мысли. Обратил лицо в сторону твоего посёлка, Шушун – ты назвал? и чувствую: неладно там. Советую тебе поспешить вернуться и предотвратить большую беду.
 
- Да ну, что Вы, Странник? Ха, какая же там может быть беда? Я только что оттуда, там всё нормально, живут хорошие люди, посевную провели. Уж без меня-то проживут несколько дней без серьёзных проблем!
- Как знаешь, как знаешь … Впрочем, утро вечера мудренее – пора и тебе отдохнуть. Ложись, спи возле костра.
Юрий мельком подумал, что в костёр за весь вечер никто ни разу не подкинул ни полешка, а он как горел, так и горит ровно и тепло. Но тут же почувствовал, как сильно он устал за прошедший день, как неодолимо смыкаются веки и к каменной «подушке» клонится голова …