Симон Боливар Выступление в Ассамблее, состоявшейся 2 января 1814 года в Каракасе, в церкви монастыря францисканцев Это выступление относится ко времени Второй Венесуэльской республики (1813-1814 г.г.) и его можно считать программным заявлением Освобо

Ненависть к тирании вынудила меня покинуть Венесуэлу, когда я увидел мою родину, вторично закованную в цепи; но любовь к свободе снова привела меня сюда из далеких краев Магдалены и помогла преодолеть любые препятствия, встречавшиеся на пути, на который я вступил, дабы избавить мою страну от ужасов и притеснений, чинимых испанцами. Мои войска, которым неизменно сопутствовал успех, заняли всю страну и разгромили могущественного противника. В ваши цепи теперь закованы ваши угнетатели, и кровь испанцев, обагрившая поле боя, стала справедливым мщением за жертвы, принесенные вашими соотечественниками.
 
Но не я дал вам свободу. Ею вы обязаны моим товарищам по оружию.
 
Взгляните же на их благородные раны, из которых все еще не перестает сочиться кровь, и вспомните тех, кто погиб в боях с испанцами. Я имел честь возглавить этих людей, чья воинская доблесть выше всяких похвал. Не гордыня и не жажда власти вдохновили меня на сие предприятие. Свобода - вот кто зажег у меня в груди священный огонь, а страдания моих сограждан, гибнущих от чудовищных пыток или стонущих в цепях рабства, обратили мой меч против врагов. Правое дело собрало под мои знамена самых отважных солдат, а Провидение, благосклонное к справедливости, даровало нам победу.
 
Дабы спасти вас от анархии и разгромить врагов, пытавшихся сохранить угнетение, я согласился принять на себя верховную власть в стране. Я дал вам законы - учредил судебные органы, установил налоговую систему, - иными словами, я создал для вас систему правления.
 
Граждане! Я отнюдь не являюсь носителем верховной власти. Ваши представители сами должны разрабатывать для вас законы, и национальные финансы не принадлежат тому, кто руководит вами. Все люди, призванные охранять ваши интересы, должны давать вам отчет в том, как они это делают. Судите же со всей беспристрастностью о том, использовал ли я данную мне власть для собственного возвеличивания или принес в жертву свою жизнь, свои чувства, свои каждодневные помыслы на благо создания нации, преумножения вашего достояния, а точнее, его создания.
 
Ныне я стремлюсь лишь к тому, чтобы передать власть представителям, которых вы должны избрать, и надеюсь, мои сограждане, что вы избавите меня от того предназначения, которое один из вас может достойно взять на себя, предоставив мне единственную желанную для меня честь продолжать сражаться против ваших врагов, и я клянусь, что не вложу в ножны меч до тех пор, пока не будет полностью обеспечена свобода моей родины.
 
Слава, завоеванная вами в борьбе с угнетателями, померкла; ваша честь оказалась скомпрометированной, вы потеряли ее, позволив тиранам закабалить себя. Вы стали жертвами жестокой мести. Государство попало в руки бандитов. А теперь судите сами: восстановлено ли ныне ваше достоинство; разорваны ли ваши цепи, сумел ли я уничтожить ваших врагов, дал ли вам основы справедливости, укрепил ли казну Республики.
 
Я представляю на ваше рассмотрение три доклада, составленных теми, кто помогал мне осуществлять верховную власть. Выступления трех государственных секретарей помогут вам осознать, будете ли вы в состоянии снова занять свое место в мире, обратят ли на вас свой взор другие народы, которые ныне считают вас пришедшими в упадок, будут ли они с восхищением взирать на усилия, предпринимаемые вами, чтобы выжить: смогут ли эти народы противиться вашей защите и признанию вашего национального флага, были ли ваши враги наголову разгромлены всякий раз, когда выступали против республиканской армии, защищал ли я, будучи поставлен во главе войск Республики, ваши священные интересы, обращал ли государственную казну, которая по праву принадлежит вам, на благо вашей защиты, издавал ли указы, направленные на то, чтобы беречь и преумножать казну Республики, даже на поле боя и в жаркой схватке с врагом думал ли я о вас и о том, чтобы закладывать основы счастливой и достойной уважения нации. Я призываю вас решить, будут ли принятые планы содействовать возвышению Республики по пути славы и процветания.
 
* * * * *
 
Я не мог без смущения и краски стыда слушать, как меня называют героем и воздают хвалу. Подвергать свою жизнь опасности во имя родины - это мой долг, но долг этот свято выполняли на поле боя и ваши собратья, вы сами, мои великодушные соотечественники, пожертвовали всем ради Свободы. Чувства, возвышающие мою душу, вызывают восторг и в ваших сердцах. Провидение, а не мой героизм совершило те чудеса, которыми вы восхищаетесь.
 
Позже, когда из-за безумия или малодушия вы попали под пяту тиранов, я покинул эту несчастную страну. Я распознал вероломного предателя, заманившего вас в свои объятия, дабы заковать в цепи. Я стал свидетелем тех первых жертв, которые вызвали всеобщую тревогу. Пребывая в глубоком возмущении, я решил скорее погибнуть от отчаяния и нищеты в самом отдаленном уголке земли, нежели безмолвно наблюдать насилие, творимое деспотом. Я бежал от тирании не ради того, чтобы спасти свою жизнь или затаиться в безопасном месте, но дабы, подвергая себя риску, сразиться на поле боя во имя славы и Свободы. Моим убежищем стала Картахена, находившаяся под сенью республиканских знамен. Ее благородные жители с оружием в руках защищали свои права, сражаясь с армией угнетателей, закабаливших почти всю страну. Некоторые наши соотечественники, и я в их числе, прибыли туда в разгар борьбы, когда испанские войска уже приближались к столице, поставив ее перед угрозой капитуляции, но успешные действия каракасцев помогли отовсюду изгнать врага. Накал битв, желание отомстить за жестокие оскорбления, нанесенные моим соотечественникам, - все это заставило меня вступить в ряды воинов-республиканцев, которые одерживали выдающиеся победы. Были предприняты новые военные походы в другие провинции. В то время в Картахене, будучи в чине полковника, я исполнял также обязанности инспектора и советника. Тем не менее я решил вступить в войско полковника Лабатю, направлявшееся в поход против Санта-Марты, всего лишь простым добровольцем. Чины и отличия казались мне просто ничтожными. Я страстно мечтал о более достойной судьбе - пролить свою кровь за Свободу родины.
Именно в это время недостойные интриги соперников поставили меня перед самым суровым выбором. Подчиняться приказам своего военачальника означало для меня полную невозможность проявить себя в бою; в то же время, следуя естественному порыву, я льстил себя надеждой взять крепость Тенерифе, одну из самых неприступных в Южной Америке. Поскольку все мои ходатайства перед начальством о том, чтобы мне была поручена осада, оказались напрасными, я предпочел бросить вызов всем опасностям и последствиям и осуществил штурм этой крепости. 3ащитники сдали ее на милость моего оружия и не оказали никакого сопротивления, хотя могли бы противостоять и более сильному войску. Пять дней, ознаменованных непрерывными победами, положили войне конец, вследствие чего провинция Санта-Марта была взята без каких-либо помех.
 
Эти счастливые обстоятельства позволили мне принять от правительства Новой Гранады командование военной экспедицией в провинцию Кукута и Памплону. Ничто не могло умерить боевой порыв солдат, находившихся под моим началом. Они одерживали победы и громили врага всюду, где он только встречался на их пути, и вскоре эта провинция была освобождена.
 
Среди всех этих шумных триумфов я мечтал лишь о победах, которые могли бы дать свободу Венесуэле, о чем никогда не забывал и на что были направлены все мои усилия. Трудности не пугали меня: величие сего предприятия служило постоянным стимулом для моего рвения. Цепи, которые сковывали вас, унижения, которым вы подвергались, лишь еще более разжигали во мне пламень борьбы. В результате неоднократных ходатайств я в конце концов получил некоторое число солдат и разрешение выступить против Монтеверде. Во главе их я выступил в поход, но первые же шаги могли бы меня крайне обескуражить, если бы я не предпочел ваше благополучие своему. Дезертирство из армии не прекращалось, и к тому времени, когда были одержаны первые победы на территории Венесуэлы, мое войско стало совсем малочисленным.
 
Угнетатели Республики располагали мощными воинскими силами, и вы, мои соотечественники, сами стали свидетелями того, как горстка солдат-освободителей стремительным маршем прошла от Новой Гранады до столицы, побеждая все на своем пути и возвращая Мериде; Трухильо, Баринасу и Каракасу их прежнее политическое достоинство. Чтобы получить освобождение, Каракас не нуждался в нашем оружии. Год рабской кабалы и издевательств не могли сломить удивительный патриотизм жителей этой столицы. Испанские войска бежали от безоружного народа, храбрости которого они боялись и мести которого более чем заслуживали. Сохраняя величие и благородство посреди той низости, в которую он был ввергнут испанцами, город в своем новом возрождении овеял себя еще большей славой.
 
Соотечественники, вы удостоили меня великой чести, присвоив славный титул Освободителя.
 
Офицеры, солдаты армии - вот кто настоящие освободители, вот кто заслуживает национального признания. Вы хорошо знаете их, кто принес вам возрождение, - этих храбрых солдат, этих неустрашимых военачальников.
Это генерал Рибас, заслуги которого вечно будут жить в памяти американцев наряду с прославленными военными победами в Никитао и Баркисимето. Это великий Хирардот, юный герой, гибель которого сделала необратимым успех сражения при Барбуле; генерал-майор Урданета, самый надежный и преисполненный спокойствия офицер армии. Это отважный Д’Элуйар, разгромивший Монтеверде в Лас- Тринчерасе, бесстрашный майор Кампо Элиас, умиротворивший Туй и освободивший Калабосо. Это мужественный полковник Вильяполь, который, подвергаясь серьезной опасности в Вирхириме, контуженный и ослабевший, нисколько не потерял своей воинской доблести, оказавшей столь большое содействие успеху победы в Арауре. Это полковник Паласиос, бесстрашный солдат и хладнокровный военачальник, который в целой серии жестоких сражений сумел твердо отстоять свободу своей родины, майор Матрике, который, потеряв многих солдат на поле боя, сумел осуществить прорыв в стане противника всего лишь с помощью офицеров Планеса, Монагаса, Кателона, Луке, Фернандеса, Буроса и немногих других, имена которых мне не известны, но об отваге и доблести которых свидетельствуют победы в Никитао, Баркисимето, Барбуле, ЛасТринчерасе и Арауре.
 
Соотечественники!
 
Я пришел сюда не для того, чтобы силой своего победоносного оружия подвергать вас угнетению. Я пришел, дабы подарить вам великие законы, дабы сохранить ваши священные права. Военный деспотизм не может обеспечить счастья народа, и власть, которой я располагаю, будет служить интересам Республики не вечно, а лишь временно.
 
У удачливого воина нет прав, чтобы повелевать своей родиной. Он: не судья законам и правительству, он всего лишь защитник ее свободы. Слава его должна быть неотрывна от величия Республики, и честолюбие его должно быть вполне удовлетворено при мысли о том, что он сделал счастливой свою страну.
 
Я решительно защищал ваши интересы и ваше достоинство и сейчас публично заявляю вам, что буду стоять на их страже до конца своей жизни. Ваши честь и достоинство, ваша слава всегда будут дороги моему сердцу, в то время как тяжесть власти лишь гнетет меня. Я прошу вас освободить меня от этого непосильного груза. Изберите же своих представителей, своих магистратов, справедливое правительство и смело рассчитывайте на то, что оружие, которое спасло Республику, всегда будет защищать свободу и национальную славу Венесуэлы.
 
* * * * *
 
Ораторы говорили от имени народа; гражданин Альсуру выступал от моего имени. Выраженные ими чувства не могут не вдохновить души всех республиканцев. Сограждане! Вы напрасно добиваетесь того, чтобы я неограниченно долго сохранял за собой данную мне власть. Во всей Венесуэле Народные ассамблеи не могут собираться, не подвергаясь опасности. Я знаю это, мои соотечественники, и посему, к великому сожалению, вынужден пойти навстречу закону, диктуемому обстоятельствами, и сохранить за собой верховную власть. Однако никакие людские силы не смогут заставить меня дольше этого воспользоваться скипетром деспота, который необходимость вручает ныне в мои руки. Я публично заявляю, что не стану угнетать вас и что верховная власть перейдет к вашим представителям, как только появится возможность их созвать.
 
Я не хочу узурпировать те сферы власти, которые не входят в мою компетенцию; я заявляю вам, представителям моей страны, что никто не сможет завладеть вашим суверенитетом иначе, как насильственным и незаконным путем. Следует бежать из страны, где вся власть сосредоточена в руках одного: это страна рабов. Вы называете меня Освободителем Республики, и я никогда не стану угнетателем. В душе моей происходит самая жестокая борьба против той власти, которой я облечен. Верьте мне, мои соотечественники, что эта жертва еще более тягостна мне, нежели потеря жизни.
 
Признаюсь, что с нетерпением ожидаю того момента, когда смогу снять с себя все полномочия. Поэтому надеюсь, что вы освободите меня от всех постов, позволив лишь сражаться за ваше благо. У нас есть дoстойнейшие граждане, которые могут по праву взять в свои руки верховную власть и которые более меня заслуживают ваших одобрительных голосов. Генерал Мариньо, освободитель Орьенте, - вот достойный вершитель ваших судеб.
 
Соотечественники!
 
Я сделал все возможное во имя славы моей родины. Разрешите же мне немного позаботиться и о своем добром имени.
Но обещаю, что я не оставлю бразды государственного правления до тех пор, пока в республике не воцарится мир.
<…>
 
Я простой гражданин. Который неизменно предпочитает свободу, славу и процветание своих сограждан собственному возвеличиванию Я прошу вас принять самые искренние заверения моей признательности за то, что вы единодушно назвали меня своим диктатором, и хочу публично заявить, расставаясь с вами, что для меня высшим законом неизменно будет всеобщее волеизъявление народа, которое станет путеводной звездой; все же свои усилия я направлю на благо вашей славы и вашей свободы.
 
Симон Боливар