Досье «Тело»: «Мы думаем кожей не меньше, чем головой»

Ксения Киселёва
PSYCHOLOGIES №27
 
Постоянно работая с новорожденными, психоаналитик Софи Маринопулос приобрела твердую уверенность в том, что наше тело может рассказать о нас все: нерешенные конфликты, счастливые или неприятные воспоминания... Она согласилась ответить на наши вопросы.
 
Софи Маринопулос (Sophie Marinopoulos) – клинический психолог и психоаналитик, работает 13 лет в родильном доме города Нант (Франция). Она автор нескольких прекрасных книг, среди них «В глубине души матери» и «Говорливое тело» («Dans l’intime des meres», «Le Corps bavard», Fayard, 2005, 2007).
 
Psychologies: Судя по вашим работам, психоаналитики проявляют большой интерес к телу...
 
Софи Маринопулос: Да, психоанализ всегда отводил ему очень важную роль! Зигмунд Фрейд обратил внимание на особую связь нашего тела и психики. Начиная врачебную практику, он заметил, что у женщин, страдающих истерией, часто наблюдается еще и частичный паралич, например, руки. Фрейд первым понял, что дело не в нарушении органических функций, а в нарушенном образе тела. Это помогло ему выстроить теорию природы психической жизни. Кроме того, дело и в профессиональном образовании: я училась у психоаналитика Сержа Лейбовичи (Serge Leibovici), который изучал отношения младенцев и родителей. Он снимал их общение на видео, а потом вместе с родителями анализировал эмоции, которые те испытывали, глядя на своего ребенка. Позднее я присутствовала на консультациях, которые проводила для родителей грудничков психоаналитик Каролин Эльячефф (Caroline Eliacheff). Вместе с другими будущими психоаналитиками я училась у нее чувствовать своим телом происходящее на сеансе. Франсуаза Дольто (Francoise Dolto) говорила: «В какой-то момент нужно пройти через это испытание – слушать телом». Именно в этом состоит сегодня работа любого психоаналитика: он не только осмысливает сказанное (особенно когда общается с малышами), но и взаимодействует с пациентом при помощи языка тела.
 
Именно таким языком можно разговаривать с младенцами?
 
Франсуаза Дольто никогда не утверждала, что дети понимают наши слова (ее выражение «все есть речь» было воспринято слишком буквально). Она стремилась напомнить о другом, о том, что ребенок беспрерывно испытывает желание общаться; все, что исходит от его тела, служит для нас сообщением о том, каков он, о том, какой образ себя он старается построить и что пытается открыть в другом человеке. Поэтому она всегда подчеркивала, что не «мы говорим ребенку», а «мы говорим с ребенком» и все наше тело в этот момент слушает. Мы слушаем не только ушами, но и кожей, и глазами... Ребенок не понимает наших слов – он их проживает.
 
Вы пишете в своих книгах, что «сначала мы плоть и только потом становимся телом». Что вы хотите этим сказать?
 
Когда ребенок приходит в мир, то для того, чтобы он превратился в человеческое дитя, необходимо, чтобы в него вложили себя (свои мечты, свои надежды, свою любовь) те, кто его зачал. Иначе он действительно будет «всего лишь плотью». Он станет полноценной личностью, лишь когда встретится с иным человеком, с тем, кто будет думать о нем и даст ему то, что нейропсихолог Борис Цирюльник (Boris Cyrulnik) блестяще назвал «пищей для чувств», – и это прежде всего первые проявления заботы, одушевленные материнской любовью. «Ребенок один, сам по себе, – так не бывает», – говорил английский педиатр и психоаналитик Дональд Вудс Винникот (Donald Woods Winnicott). В этом состоит фундаментальный смысл ранних связей между матерью и ребенком. В родильных домах мы, психологи, иногда видим нарушенные отношения мать-ребенок: женщине, которая сама психологически надорвана, не удается «помыслить» своего ребенка. Она его бросает психически, и в этот момент он лишается подлинного существования. Так бывает в трагических, но, к счастью, редких случаях детоубийства: если в мыслях матери ребенок «перечеркивается», то и в реальности он перестает для нее существовать.
 
Вы считаете, что наше тело – это монитор. Что он нам показывает и что мы можем увидеть?
 
Вот, например, ситуация: во время семейного обеда мать сердито ворчит на одного из детей. Ребенок не воспринимает ее слова всерьез, поскольку видит, что ее ноздри лишь слегка раздулись. Он понимает, что это ложный гнев, и не обращает на него внимания. Дети очень хорошо умеют распознавать эмоциональное состояние родителей по телесным признакам. Они понимают, как им следует вести себя, и решают, стоит ли, например, настаивать на своем. Они прекрасно расшифровывают тела взрослых – дети как будто «подключены» к психологии нашего тела... В дальнейшем они утрачивают это качество. Взрослые смотрят глазами, тогда как ребенок может видеть спиной, слушать сквозь шум, и это раздражает родителей. На наших сеансах они всегда говорят ребенку: «Смотри на тетю, когда она с тобой разговаривает», но я-то прекрасно знаю, что ребенок меня и так слушает. Наши тела – индикаторы в том смысле, что они сохранили отпечатки какой-то позы или жеста, включая самые мимолетные, запомнили их кожей. И могут многое о нас рассказать. Наша психика может что-то вытеснить, но тело не забывает ничего. В нем заключена вся наша жизненная история: наше тело, и иногда именно тело, заставляет ее всплыть на поверхность. Это может вызывать положительные эмоции, когда вдруг аромат духов или запах, доносящийся с кухни, возвращает нам какое-то событие и дает заново почувствовать радость семейного обеда в детстве...
 
Но нам бывает непросто, когда вдруг пробуждается пронзительная боль, с которой когда-то нам удалось кое-как справиться. Она могла быть вызвана жестокостью по отношению к нам или болезненной потерей, с которой мы так и не смирились... В этом смысле мы думаем кожей не меньше, чем с помощью разума.
 
Психическое тело – что это такое?
 
У нас есть тело из плоти и крови, а внутри него есть тело психическое, которое отвечает за то, чтобы наше органическое тело жило и чтобы в нем обитала душа. С течением времени психическое тело структурируется, индивидуализируется, определяет интонации голоса, выстраивает мимику, наши телесные привычки, влияет на наш способ существования и развития, на наши отношения с другими людьми. Но психическое тело – виртуальное. Хотя мы его и не видим, у него есть здоровье, как и у органического тела. Как жаль, что мы так мало знаем о том, что такое «психическая кожа», или «я-кожа», – понятие, введенное психоаналитиком Дидье Анзье (Didier Anzieu)! Во Франции не так давно случилась такая история: школьник хотел задушить своего преподавателя за то, что тот попросил его снять куртку. Если бы только учитель отдавал себе отчет в том, что попросить об этом ученика значило его обнажить, уничтожить, задеть его достоинство. Куртка была для этого подростка защитой, жизненно необходимым панцирем. Сняв ее, он почувствовал себя голым и поддался сильнейшему импульсу, требовавшему от него защищаться. Поскольку у него больше не было оболочки, он оказался в буквальном смысле распавшимся на части. И он не мог принять эту ситуацию, смириться с ней.
 
В какой момент сигналы тела становятся симптомами?
 
Когда они нам мешают и нарушают наше жизненное равновесие. У всех есть эмоции, и у всех есть навязчивые поступки, например до блеска драить квартиру, тем самым освобождаясь от чувства тревоги или от ощущения, что тебе не хватает воздуха... Но до тех пор, пока не начинаешь по 15 раз в день проверять чистоту плиты, все в порядке... Именно поэтому мне совсем не нравится, когда из посланий тела, например того, как вы складываете руки, делают вывод о том, что вы из себя представляете. Это крайне упрощенный подход к психологии, который мне кажется опасным и агрессивным. Психическая жизнь настолько сложнее! Конечно, работая в роддоме, я сталкивалась с разными формами «синдрома кувад» – когда будущие отцы проживают в своем теле все этапы беременности, и знаю истории мужчин, которые ухитрялись сломать ногу и оказаться в постели именно в момент, когда малыша нужно было забирать домой... Но нельзя довольствоваться только проекцией своего собственного представления или общепринятой интерпретацией языка тела. У каждого тела своя сложная история, которую нужно по-настоящему анализировать. Нельзя расшифровать симптом за пять минут тремя словами...
 
Как нам заботиться о своем психическом теле?
 
Сегодня, увы, об этом думают очень мало. Каждый год родители получают инструкции о том, как ребенок должен правильно чистить зубы, но им ничего не рассказывают о сохранении психического здоровья! Ничего о том, что такое страх, тревога, тоска, что значит быть психически самостоятельным. Разве только из-за того, что ребенок уже умеет открывать дверь, ему можно разрешить возвращаться одному в пустой дом? Он может хорохориться, но при этом каждый раз испытывать стресс... Своим взрослым пациентам я всегда говорю: «Заботьтесь о себе». Я вижу столько людей, которые ставят себя в невыносимые условия! Они устраивают себе один стресс за другим, когда в своей профессиональной жизни, в отношении материальных благ или развлечений совершенно не знают меры. Они переходят от одного занятия к другому без паузы. Но у психического тела, как и у физического, есть свой ритм, с которым нужно считаться.
 
Даже если люди с чересчур насыщенной жизнью выделяют время на досуг и развлечения?
 
Да, поскольку развлечения и удовольствия не ведут к покою. Фрейд выявил две фазы в телесной жизни младенца, и этот ранний опыт мы сохраняем в своей памяти. Возьмем чувство голода: сначала ребенок напряжен, испытывает неприятные ощущения. Затем он чувствует удовлетворение от того, что его хорошо накормили. Это первая фаза. Но, по Фрейду, есть и второй отрезок времени, который выходит за пределы принципа получения удовольствия и ведет к покою. Эта вторая фаза состоит в том, чтобы чувствовать себя хорошо. Можно много съесть, ощущать сытость, но при этом не достичь умиротворения. Сегодня так происходит со многими людьми, которые получают удовольствие, предаваясь чрезмерно и иногда даже одержимо развлечениям, но они не достигают успокоения. Этой второй фазы, когда чувствуешь до самой глубины своего тела покой и умиротворение. Этой способности тела отдыхать (не связанной с получением удовольствия) достигают все меньше и меньше взрослых людей. И это парадоксально, потому что сейчас очень развита индустрия ухода за телом (массажи, спа и прочее), но люди пользуются этим как-то очень поверхностно.
Почему так часто мы оказываемся словно оторванными от собственного тела?
Потому что мы смотрим на него как на объект, которым можно управлять, который нужно контролировать. Оно становится для нас чем-то внешним. Желание контроля мешает нам почувствовать его. Нужно суметь принять испытанное телом вместе с той загадочной частью нас самих, которая от нас ускользает. Я считаю, что в нашем обществе всеобщее желание контролировать, овладевать, покорять во многом определяет современные модели поведения. Например, мы придаем большее значение нашему имиджу, чем внутреннему благополучию. Мы пренебрегаем своей интимной жизнью, не прислушиваемся к своему телу. Мы даже создаем себе своего рода панцири, уподобляясь подросткам, – а это довольно ясно говорит о нашей психической уязвимости.
 
Как живет тот, кто действительно слушает свое тело?
 
Такой человек чувствителен к состоянию своей психики, он соблюдает гигиену психического тела! Он умеет защищать свой эмоциональный ритм и уклоняться, когда на него давят. Он прислушивается к своим потребностям, к себе, а значит, и к другим. Ему удается достичь гармонии в отношениях и чувствах. Он не вторгается в чужую жизнь и не судит других. Такие люди вызывают всеобщую симпатию. Они успокаивают. В них есть какая-то правильность. Это красивые личности – их окружает некая аура, про них говорят: «В них что-то есть». На самом деле не «в них что-то есть», а они сами «есть», они существуют в своем теле.
 
«Я-кожа»
 
Мы не всегда осознаем важную связь кожи с нашим «Я». О символической силе этого защитного барьера нам напоминают фигуры речи, прикосновения матери и даже кожные болезни.
 
Это понятие ввел французский психоаналитик Дидье Анзье (1923-1999). Оно говорит скорее об образном видении себя, нежели о реальном теле. Анзье уверен, что кожные заболевания (экзема, псориаз, аллергия) нередко являются реакцией нашего тела на опасность. Мы боимся быть захваченными либо теми, кто слишком вторгается в наше пространство, либо собственными импульсами или пугающими (своей жестокостью) желаниями. Это происходит потому, что «Я-кожа» не стала защитной границей между внутренним и внешним мирами, между «Я» и «не-Я». Защитная «Я-кожа» образуется благодаря заботам и ласкам матери, которые позволяют ребенку осознать свою личность и границы своего существа. Когда успокаивающих жестов не хватает, например при сильном стрессе, человек склонен умножать количество оборонительных моделей поведения (агрессивность или торможение); при этом возникают психосоматические заболевания и фантазии, в которых мы видим себя с содранной кожей, оскверненными. «Я-кожа» напоминает нам о символической силе кожного барьера. Достаточно вспомнить выражения «толстокожий человек», «я это кожей чувствую» или угрозу «я с него шкуру спущу»...
 
Антон Попов
 
Источник: wday.ru/psychologies