Унитаз.

Унитаз - это название фирмы.
Как, например, Джип-Ксерокс-Тампакс.
"По названию испанской фирмы Unitas, выпускала унитазы с 1909 года, которые поставлялись в Россию.
 
Унитаз
 
У соседки моей тёти Нюры сантехники поменяли унитаз. На место старого, насквозь проржавленного, которому уже было почти сто лет в обед, установили новенький, керамический, итальянский. Старый у неё уже лет двадцать не работал. Она после, извините за подробности, интимного действия, слив производила вручную - из тазика. И это в течение последних двадцати лет. Ну, а тут она решилась: всё, хватит, пора начать жить как все цивилизованные люди. Мы же не какие-то там «волосатики»: пора, наконец, установить унитаз. Тем более что наша соседка Клавка только что себе новый итальянский кафель «приклеила» в туалете. Всё хвасталась всем в округе, какой у неё кафель замечательный, цвета «ночи в пустыне». Это цвет такой - чёрный в крапинку. Ну, чего вы не понимаете? Крапинки - это звёздочки. Это на тот случай, если свет ночью, как обычно, выключат, а тебе надо по нужде в туалет, то ты уже не перепутаешь: манящие и зовущие к себе сверкающие звёздочки тебе смело укажут путь куда надо. Не перепутаешь. Ну это на тот случай, если ты ещё не научился ориентироваться в своей двухкомнатной конуре в двадцать шесть квадратных метров.
Чего вы смеётесь! У мужа моего приятель недавно хвастался своим туалетом. Муж говорит: заходишь в туалет, свет сам включается, крышечка из-под унитаза сама открывается. Ты располагаешься, а сбоку унитаза пультик такой установлен: ты садишься и музыку выбираешь. Хочешь расслабляющую музыку, хочешь весёлую, а хочешь - хеви металл. Главное, чтобы нравилось. Под настроение. А из-под унитаза мягкий такой свет начинает литься, ну, чтобы лучше читалось. Ну вы меня понимаете о чём я, правда? «Прямо изба-читальня!» - я тогда ещё мужу сказала. И муж согласился: «Правильно думаешь, там и табличка, говорит, на двери висит - «библиотека». Гости приходят, спрашивают: «Это что за библиотека такая?» - думают ещё одна комната с книжными полками, а там вон какая красота установлена. Прямо ни в сказке сказать, ни пером описать!
А вы знаете, я против таких излишеств. Это уже ни к чему. У нас, к слову, дома писающий мальчик висит на двери туалета. Мне нравится. Я сама эту красоту вешала. А библиотека у нас тоже есть. Вон она, через дорогу. Мы такие вещи мешать друг с другом не будем.
Рассказываю дальше. Ну вот, тётя Нюра решила всё-таки поменять свою сантехнику. Думает, нечего плестиcь в хвосте, пора, думает, начать жить как все цивильные люди. Вот, накопила деньжат, купила итальянский самосборный унитаз последней модели. Без музыки, правда, и без подсветки, но своё дело он знает точно, если, конечно, попадёшь в дырочку. Это если ночью, без света, и без звёздочек.
Ну, сантехник всё это дело установил. Старый унитаз отдолбал. А соседка просит его унести выбросить. Ей он зачем здесь, вот тута? Ну, этому сантехнику делать нечего, он плату ещё не получил, вот он понёс отдолбанный унитаз к мусорке. Видели бы вы эту картинку: он идёт к мусорке, прижав унитаз к груди как самый дорогой партийный подарок времён товарища Сталина, а вода в унитазе внутри так - бульк, бульк. Ну, её ещё не спустили, воду-то. Унитаз же не работает: ещё и уже. Вот она там и колышется. И мушки летят шлейфиком за этой процессией. Почти как у Ремарка в романе, там только бабочки летали, а здесь мушки. Вы представляете картинку? А соседка тётя Нюра рядом семенит, она сама не может нести унитаз, а с сантехником сподручнее. Он же еще оплату не получил за работу, что ему ещё, бедному делать?
Вот он долго новый унитаз устанавливал: чего-то там крутил, раствор заливал, ждал, пока тот засохнет. Нескоро это всё дело проходило. Соседка даже стала переживать, мол «итальянцы» ей брак поставили. Но сантехник всё-таки его установил, а уже смеркалось, и ему надо было домой. Поздно. Старую трубу со сливным бачком он в подъезд вынес на площадку, и вроде бы как-то даже сказал женщине, что, мол, заберёт трубу домой. Вроде он ей так сказал. А он установил унитаз, быстренько получил за работу и смылся. Нет его. А тётя Нюра утром выходит за молоком, смотрит - старая труба со сливным бачком всё ещё лежит в подъезде. Она так удивилась, думает, чего это сантехник не унёс трубу как обещал? Потрогала трубу, в бачок заглянула (ничего там, правда, не нашла, кроме ржавчины времён товарища Брежнева и живого паука). Она стала названивать сантехнику, хотела его попросить приехать, чтобы забрал это хозяйство и унёс куда надо. Щас! Он трубку не берёт, ну, ему это кулдобина зачем? А она думает, что он, наверное, на дело опять вышел. Али как.
Вот тётя Нюра думает: «сама вынесу трубу», попыталась, но она-то тяжеленная! Старая советская чугунная труба, килограмм пятьдесят, не меньше. Она думает, что делать? Если ночью кто из соседей домой подыматься будет - в подъезде без света (лампочку же из-за экономии давным-давно открутили, это понятно), ведь её потом по судам затаскают. Там ведь все ноги переломать проще простого. И это правильно, что она так думала. Почти угадала. Вон Григорий, муж соседки из 39-й, той ночью домой возвращался, а фонарик забыл с собой взять. Он в тот вечер, правда, слегка навеселе был (с друзьями посидел в компании, чего не бывает?), да и ночь выдалась тёмной, безлунной. Вот, поднялся он на тот злополучный третий этаж, смотрит, а в просвете окна вроде как мужик в белом стоит, не шевелится. Григорий к нему обращается: «Вы к кому, гражданин?». В ответ тишина. А тот опять за своё: «Вы заблудились, товарищ?». В ответ опять тишина. Григорий решил: «Вот гад, кого-то поджидает. Ну, я ему сейчас задам!» Он перепрыгнул, как мог несколько ступеней, размахнулся и к-а-к ударил кулаком, как ему тогда казалось, по голове злоумышленника! Как он ошибался! Где ему тогда было знать, что это не голова была, а белый чугунный бачок. Его тупой сантехник так к стенке поставил: бачком вверх, трубой вниз.
Григорий взвыл, руку отдёрнул, по пьяни не сразу понял, что к чему. Закричал: «Драться значит будешь, гад!» - и грохнулся на пол. А труба на него сверху упала. Прямо сверху его распростертого пьяного тела. Не, она его не убила, и даже не покалечила. Но заснуть помогла - она же прямо на голову упала. Он там так и заснул - на полу в обнимку с бачком. А ночью его холод продрал, он проснулся, очухался, понял, что к чему и домой пополз наверх. Прямо как раненый красноармеец. А что? Ему не впервой. Ну с кем не бывает? Жена его, Галка, всё потом нос воротила от него: «Чего-то, Гриша, от тебя по-особенному пахнет. Не пойму только чем». А он ей не признаётся, что он полночи в обнимку с унитазным бачком провёл. Спасибо пусть скажет, что вообще не с унитазом. Не… Ему тогда очень повезло.
Вот… А тётя Нюра всё думает, как бачок убрать, потом думает: «пойду я к Лёнику, соседу. Он мастеровой мужичок, у него гараж, он чего-то там всё с утра ремонтирует, стучит. Работа такая у него - стучать. Как утро наступает, он стучать начинает».
Он год назад инсульт получил. По словам Соньки, жены Лёника, его парализовало, он перестал ходить. И как интересно получилось: его с работы по пьянке уволили, а якобы ночью его и парализовало. От огорчения видимо. Мы так его все жалели, тётя Клава из 55-й квартиры даже плакала. Так он плох был, по словам жены. Дочка тёти Клавы, сердобольная, из-за границы по собственной инициативе привезла каталку на колёсиках в безвозмездный подарок. Пока Сонька быстренько оформляла пенсию по инвалидности, Лёник сидел дома почти три месяца. Жена, правда, пару раз вывозила его из квартиры и перед всем домом на каталке катала. А потом, когда к тёте Клаве английский зять приехал в гости через год, смотрит, а Лёник уже работает в гараже спокойненько так, машины чинит и пенсию получает. Уже не парализованный давно, такие тяжести таскает - вы в жизни не поднимите. А английский зять ещё удивлялся: говорит, это надо же какая медицина в России! Как быстро человека на ноги подняла! И ему же невдомёк, что хорошая пенсия по инвалидности может творить чудеса!
Вот, а соседка с унитазом думает, чего же делать? Думает, спрошу у Лёника, может ему и нужен старый сливной бачок с трубой. Он же всё равно там с машинами работает. Ну то, что он чинит легковушки, а не с сантехникой работает, она это не догоняет. Куда ей это понять? У неё всего три класса образования, да и те, полученные в эпоху расцвета нэпа. Но она как рассуждала: мол, Лёник смекалистый, коль ему и понадобится труба, вот он её и уволочёт сам от греха подальше. И проблема сама разрешится.
Вот, приходит она к нему в гараж и говорит: «Лёнь, тебе труба из-под унитаза нужна?». А он ей резонно в ответ: «А зачем?» А она ему отвечает: «На всякий пожарный!» Это на какой такой пожарный случай ему такая труба понадобится, вы подумайте? Он что этой трубой пожар что ли тушить будет?
Но Лёник заинтересовался, говорит: «Ну, может, и нужна. А хорошая?»
«Ой хорошая, труба, ой хорошая», - запричитала тётя Нюра, счастливая, что может нашёлся дурак, который ей поможет трубу выволочь. «Только вчера отрезали. Ещё свежий срез виден».
Лёник заинтересованно пожал плечами: «Надо посмотреть». Ему, конечно, самому труба не нужна была, но если это серьёзный металл, то его можно было бы загнать клиенту. На дачу там, или ещё куда. Ну, в хозяйстве, одним словом, всегда могло пригодиться.
Пошли они в подъезд, труба с бачком по-прежнему лежала на своём месте, там, где её оставил Гришка ночью. «Вот она, родименькая», - запричитала баба Нюра, участливо посматривая на Лёника.
Лёник посмотрел на трубу, зачем-то потрогал ногой, сплюнул, нагнулся и попытался приподнять. Попытка оказалась неудачной. Труба не подымалась. Она ещё так неудобно лежала, ее прямо было не обхватить. «Нужны два человека, чтобы утащить. А вы, бабуля, уже не в том возрасте, чтобы таскать такое». «Ну, Лёник, как же мы управимся?»
Тут послышались шаги, это подымался «зять-агличанин» из 55-й. У него сегодня был последний день в России, завтра он улетал в Англию. Он уже не мог дождаться своего отлёта. Но сегодня был его самый последний день, и он шёл к родственникам попрощаться. В руках он нёс букет цветов и коробку конфет для тёщи «Клявы» и тестя «Вэлэрый», как он их называл.
«Билл! Во кто нам поможет!» - весело обрадовался Лёник, увидев англичанина. «Хава ю?» - Лёник дружелюбно осклабился Биллу. Он теперь считал Билла своим первым другом, особенно после того, как тот ему безвозмездно подарил каталку.
Билл остановился и боязливо воззрился на трубу, тётю Нюру и на Лёника.
«Билл, помоги. Я - инвалид. Баба Нюра - бабуля. Помоги. Ферштейн?» - у Лёника откуда-то всплыло немецкое слово, выученное даже ещё не со школьной скамьи, а из старого советского фильма про разведку.
«Давай, Билл. Мне трубу надо в гараж отнести. А здесь её нельзя оставлять. Здесь тётя Клава, или дядя Валера ночью подыматься будут и хана! Руки-ноги запросто переломают. Здесь эту красоту оставлять нельзя. Ферштейн?» - Лёник весело подмигнул Биллу.
Билл кроме имён своих русских родственников ещё, как ни странно, понял слово «ферштейн», хотя немецкий никогда не изучал, но, видимо, тоже смотрел фильмы про шпионов. Он понял, что от него что-то настойчиво хотят, и по своему житейскому опыту проживания с русской женой и уже нескольких поездок в Россию решил, что стоит прислушаться к голосу народа, и остановился.
Зря он это сделал! Лёник понял задержку Билла как молчаливое согласие помочь. Он улыбнулся единственным золотым зубом, сплюнул ещё раз, зачем-то нагнулся над трубой, быстро обхватил её с краю и попытался поднять. Труба оказалось неподъёмной: хотя Лёник её; и приподнял, он тут же её выронил. Труба с глухим звоном упала, больно ударив Лёника по бывшим «инвалидным» ногам.
Билл почти не владел русским языком, но он был уверен, что фразу, которую проорал Толик, он сразу как-то понял. Тем более, что слово «мать» ему было знакомо. Так его тесть «Вэлэрий» называл свою жену «Кляву».
Билл со всем своим сердобольным английским менталитетом бросился помогать Лёнику. Как он мог допустить, чтобы ещё недавний инвалид, бывший парализованный мог так надрываться. Он быстро передал тёте Нюре конфеты и розы, схватил трубу со стороны бачка, приподнял и понёс вниз. Лёник придерживал трубу и руководил. Трубу они вытащили из подъезда и без дальнейших приключений приволокли её к гаражу. Лёник долго ещё жал потную руку Билла, повторяя: «Вот такой мужик, вот такой мужик. Ферштейн? Ок!» - и приглашал его выпить и отпраздновать переправу трубы. Тётя Клава стояла у гаража, прижимая к груди чужие цветы и конфеты, но всё равно счастливая. А Билл в это время думал, какая это загадочная Россия с её великолепной медициной, где парализованных вылечивают до такой степени, что они спокойно носят трубы и ремонтируют автомобили. Ещё ему ненароком подумалось, что если, не дай бог, с ним случится инсульт, то он обязательно приедет лечиться в Россию.
Екатерина Городова