Москва

(Нехудожественно вымышленная история из цикла «Похождения прапорщика Мишани»)
 
Долго думала, какого персонажа ты мне напоминаешь. Думала, думала и наконец дошло. Именно Мишаню, таких ещё Калюнями называют, Сашками, Гришанями и так далее. Ну, ты меня понял. Так вот, вспоминая твои рассказы к твоему хеппи бёздею делаю царский подарок – излагаю уже не в устной, а в письменной речи одно из твоих приключений.
 
***
Мишаня вылез из автобуса на вокзале большого города, оглушившего грохотом машин, строек, голосов, лаем собак и бог его знает ещё чего скрежещущего, грохочущего и стучащего. Мишаня огляделся, вдохнул полную грудь выхлопов, зацедил папироску, поправил на плече тяжеленную сумку, куда маман наложила почти всё, что можно было впихнуть в спортивный адидас и зашагал в сторону возвышающейся над магазинами букве «М».
«Ну, наконец-то, я в Москве, - думал про себя наш герой. – Теперь – то начнётся настоящая жизнь, свобода начнётся».
 
Мишаня шёл небрежно, вразвалочку, чувствуя, что он уже не провинциальный придурок, а настоящий москвич, ему здесь ещё как минимум лет пять надо прожить, учась в институте, куда он с такой лёгкостью поступил. Медленно осматривая высокомерным и подозрительно неравнодушным взглядом прохожих, отмечая всякие недостатки, которые «явно» бросались в глаза прожженному москвичу, Мишаня приблизился ко входу в метро. Сразу спускаться не стал, постоял, покурил ещё, мамка – то не увидит. Мимо пролетела стайка девчонок в коротких юбчонках. Москвич сразу их отметил подобное явление как обязательную цель для рассмотрения потом. Конечно не этих именно, а вообще, в перспективе. Снова поправил поклажу, подбросив на плече ремни, и начал свой спуск в метрополитен. Какое классное слово он вспомнил!
Ну, метро его не удивило. Он и раньше в нём катался, только в детстве и с мамой. Главное спинку держать прямо, чтобы не выдать своего провинциального воспитания. Надо будет перед зеркалом потренироваться, выработать такой надменно – ироничный взгляд, ну как в кине показывают про всяких братьев или … а, не помню, ну ты сам знаешь.
В общем, Мишаня, приняв позу и надев образ старосветского льва, долго скитавшегося по самым злачным местам столицы и побывавшего в сражениях при взятии ЦУМа, вошёл в вагон. Сразу понял, что все обернулись и посмотрели на него, такого классного, такого, понимаешь ли, своего парня. Хотя на самом деле, как потом выяснилось, никто даже голову не поднял, чтобы увидеть КТО ТУТ ВОШЁЛ! Но под воздействием выхлопных газов и катастрофического головокружения от собственного присутствия в самой Москве, Мишаня этого не замечал, считая, что каждый просто обязан на него смотреть.
 
Час по кольцевой, потом пересадка и провинциальный Байрон оказался у входа в институтское общежитие. Ему очень повезло, что в этом году при поступлении сразу давали общагу, потому что обычно она была переполнена, но именно в этот год был большой недобор и брали всех кому не лень на самые сложные факультеты политеха.
 
Вахтёрша оказалась добрейшей души женщина, которая полчаса рассматривала паспорт, потом справку о поступлении и распределении, ещё с большим недоверием разглядывала и вчитывалась в направление о расселении в блок химического отделения, в общем Мишаня сразу проникся всей душой к этой женщине. А после того, как она произнесла фразу «Мест нет!», его любовь к вахтёрам общежития взыграла всеми цветами радуги на светском личике провинциального москвича.
Даже сумку нельзя оставить? А что же делать? До вечера гулять? А вечером что, места появятся? Да? Ну ладно!
 
Мишаня вышел на улицу, повесил на плечо уже каменную сумку и побрёл куда глаза глядят, оставляя в поле зрения здание общежития.
 
Смеркаться уже начало, поэтому его жалостный вид приобрёл ещё и художественный окрас странствующего рыцаря, явно прячущегося где – то в глубине подсознания, потому что распирающее благородство и ощущение собственного превосходства Дон Кихота, только что прогнанного с королевского двора, не давали Мишане внимательнее вглядываться в прохожих.
 
- Молодой человек!
Оклик как – то встряхнул сразу, оживил надменное выражение москвича с адидасом китайского происхождения, набитого картошкой, луком и заношенными джинсами.
- Молодой человек, может вам помочь?
Предложение помощи в таком огромном городе, да ещё ему, ИМЕННО ЕМУ, показалось вполне логичным. Ну, кому ещё, как ни ему, должна была свалиться на голову такая удача, как помощь Санчо Панса посреди поля. Конечно, нужна!
- Мишаня! – поспешил опередить своего оруженосца наш придурок.
- Эдик! Далеко ещё?
- Да вообще – то не знаю. Просто иду, гуляю.
- Приезжий что ли?
Как он догадался? Наверное, сумка выдала.
- Да, поступил, а в общагу не пустили. Сказали ночь где – нибудь перекантоваться.
- Ясно! Ну, давай помогу! А то поклажа – то у тебя нелёгкая.
Эдик взял сумку за одну ручку и показал, что готов продолжить путь.
- Ну, а куда направляешься?
- На вокзал. Там хоть поспать можно. Сумку в камеру хранения сдам.
- Эт правильно. Там точно никто не тронет.
Прошли метров двести.
- Может, покурим? – предложил Эдик.
- Покурим!
- Угости, а то у меня все закончились.
- Без проблем.
Минуты две прошли в тишине, ну если можно назвать это тишиной.
- Слушай, поссать бы надо. Посмотри за сумкой, я быстро!
- Без проблем!
 
Завернув за угол ближайшего дома, Мишаня не спеша справил нужду и даже посмотрел по сторонам, никто не увидел, как только что совершил геройский поступок? Но никого вблизи не было.
Завернув за угол в обратном направлении, ни Эдика, ни сумки Мишаня не обнаружил.
- Э… - растерянно выпалил Дон Кихот, но слова так и повисли в воздухе.
Следующий абзац буду писать в качестве перевода с традиционного русского нецензурного диалекта, который в данном тексте был бы очень в тему, но невозможен из – за сами понимаете какой причины.
«Идиот, блин, какой же я идиот!» Примерно так в сокращении звучала речь Мишани, стоявшего посреди незнакомой улицы в темноте большого города, освещённого тусклым светом отдалённых неоновых вывесок, хоть и ярких.
 
Минут пятнадцать Мишаня стоял, почёсывая затылок. Покурив, вздохнув и плюнув на асфальт, направился дальше. Слава Богу, мамка приучила документы и деньги держать поближе к телу. А как же картошка? Да фиг с ней! Пусть жрут!
 
Ночь провёл на вокзале вполне спокойно, тем более переживать за поклажу уже не надо было, да и на камере хранения сэкономил.
 
А утром отправился обратно в общагу. На лице уже не было того высокомерного выражения рыцаря, покорившего Рим. Вахтёрша сразу узнала вчерашнего юнца и, даже не спросив, кто и что он, пропустила и сказала, как найти коменданта. Вселили в комнату на двух человек, с ободранными обоями и дверью закрывавщейся на честное слово. До начала занятий оставалось дня три, да и без провизии, с таким упорством запиханной матерью в сумку уже было легче. Правда есть хотелось очень сильно. Но это же не беда, сразу решил наш столичный рыцарь, потому умывшись и посмотрев на себя в зеркало с полной уверенностью, что всё в порядке, Мишаня отправился гулять по Москве.
 
Долго ли, коротко ли гулял он по городу, точно не знаю, смысл не в этом, а в том, что именно в этот день знакомство со столицей продолжилось в одном из парков, названия не знаю, но те, кто там не проездом точно поймут о каком парке пойдёт речь.
Итак, наш герой оказался в парке, решил отдохнуть. Сел на первую попавшуюся лавочку. Прошло минут десять, к Мишане подсел мужичок. Сначала он делал вид, что не замечает соседа, достал газетку, бутылку водки, кое – какую закусь и прямо на глазах у голодного студента начал потреблять столь аппетитное меню.
 
Мишаня почувствовал прилив тошноты и настойчивое желание пожрать. Он скосился на мужичка. Тот сделал вид, что не заметил. Мишаня заёрзал.
- Будешь? – неожиданно услышал долгожданное приглашение.
- Буду! – и стаканчик опрокинулся в рот.
- Славик! – протянул лапку сосед. – У меня сегодня день рождения.
- Поздравляю! Мишаня! – протянул в ответ руку.
Какое – то мягкое пожатие у этого Славика, подумалось Мишане, но никак не насторожило. Бутылочка подошла к концу. Маловато, с досадой подумал Мишаня.
- Может, продолжим? – спросил Славик. – У меня дома есть ещё.
- Ды можно!
- Я тут недалеко живу.
- Ну, пошли.
 
Славик встал, быстренько собрал остатки пиршества, сложил в пакет и бросил в мусорный бак у скамейки. Мишаня тоже начал собираться. Тут он заметил, что новый знакомый как – то странно смотрит на него. Раньше он такого никогда не видел, потому и не понял в чём подоплёка. Как только оба оторвались от лавочки, Мишаня почувствовал, что Славик незаметненько так протянул руку к нему и взял нежно за руку.
 
Дальше описывать трудно, потому что это надо было видеть. Видеть, как расширяются от удивления Мишанины глазищи, выкатываясь из орбит, и медленно отваливающаяся челюсть открывает рот, готовый произнести пятиэтажную эпитафию о том, что он думает по этому поводу.
 
В общем, упавшего от внезапного удара Славика, отнесло метров на пять от того, места, где только что он стоял, а затем вдогонку полетела уже не пяти, а стоэтажная брань из своеобразного набора невнятных литературно допустимых союзов и междометий и как уже было выше сказано традиционного русского народного диалекта понятного всем, но невозможного в передаче в таком виде в художественном изложении.
Те, кто стоял рядом, вполне поняли о чём говорил Мишаня! Только помочь пытались не ему, а Славику!
Это потом потомок военнослужащего узнал, что парк этот уже давно облюбовали братья наши меньшие по сексуальной ориентации, даже я бы сказала, совсем другой ориентации. Парк этот являлся местом встреч и знакомств Славиков, ну и подобных меньшинств.
«Пидарасы вокруг!» Сделал вывод Мишаня и пошёл в общагу. Хоть наелся немного.
 
В общаге ему уж подселили соседа. Имя ему было Вован. Он Мишане сразу понравился, свой парень оказался. Компанейский, водку жрал как положено, ни в чём не уступал покорителю столиц. Месяца четыре в бешеном ритме московской жизни два соседа по комнате пропивали стипендию, присылаемые родительские деньги и занятые у теперь уже совсем своих однокурсников копейки.
 
Но как – то ночью Мишане снова пришлось пережить ужас столичного гламура. Случилось это в канун нового года, как раз стипуху дали заранее, мамка подкинула деньжат, в общем погулять было на что. Погулять с кем? Ну конечно с закадычным другом Вованом.
 
Весь вечер в тусовке соседских девчонок по блоку и с Вованом под мышкой Мишаня отрывался на всю катушку. И когда дошло время ложиться спать, не чуя усталости и переполненный ощущением собственного превосходства и потому счастливый, студент уснул на первой попавшейся кровати. Посреди ночи его разбудило странное ощущение, что рядом явно кто-то лежит, потому как затылок чувствовал чьё – то дыхание. Сон медленно стал отступать и Мишаня понял, что лежит в объятиях, вот только никак не мог понять, кто был рядом.
 
Начал анализировать и тут случилось то, что навсегда поставило точку в необыкновенном рыцарском турнире по покорению Москвы. Своей пятой точкой, а проще говоря, задом, Мишаня почувствовал, как в него упирается… (прости, лыбу давлю)… упирается чьё-то хозяйство, явно готовое к бою!!!
 
«!!!!!!!!!!!!!» - перевод примерный: «А-а-а-а! Блин! …» ну и там про всех родственников, части человеческого тела, процессы телесного взаимодействия и так далее.
Мишаня, как поджаренный, вскочил с кровати и побежал в туалет. Там долго стоял над раковиной и пытался остановить рвоту. Потом долго смотрел на себя в зеркало и наблюдал, как меняется выражение глаз, из которых медленно уходила наивная провинциальная доверчивость и появляется жёсткое недоверчивое холодное разочарование. (Оно так и осталось).
 
«Ну и город! Одни гомосеки и проститутки!» - не смог сдержать Мишаня вопля.
 
Вопя, плюясь, матерясь и бросая вещи в мешок, Мишаня отправился в военкомат. Надо было сразу послушать отца и идти в армию. Здесь нечего делать, проститутки и гомосеки кругом, никаких настоящих мужиков и честных баб. Тьфу! Москва тоже мне!
 
***
А где – то на автовокзале из автобуса выходил очередной Мишаня, покоритель большого города, рыцарь провинциального донкихотсва, с тяжелой ношей из картошки, солёных огурцов, поношенных джинсов, резиновых сапог и собственного превосходства от того, что он в Москве. А она встречает его грохотом строек, лаем собак, визгом тормозов, гулом и неоновым светом ярких и ни хрена не освещающих вывесок баров, ресторанов, магазинов и пип – шопов.