Повесть "Сибирская сага. Ружанские" гл.первая

В этой повести, написанной на основе реальных событий, изменены имена и фамилии, чтобы случайно не нанести травму людям ныне живущим и много пережившим, возможно из-за фатальной ошибки. Я написала эту повесть давно, а выставляю только сейчас: причин несколько.

Во-первых: материал очень большой и нужно было увязать все события в доступную для понимания форму.

Во-вторых: Меня всегда волновал вопрос скорого суда над человеком. не дав ему возможности доказать свою невиновность. И вот, пожалуй, сомнения моей главной героини Марфы Ружанской, которое я слышала от неё в детстве, зародили во мне сомнения о правильности линии партии, что в конце-концов и привело к распаду моей Родины - СССР.

В третьих - моей героини уже нет в живых и памяти её стойкости

ПОСВЯЩАЕТСЯ

СИБИРСКАЯ САГА. РУЖАНСКИЕ

Эльза Железняк

Глава первая

Селом, из которого на войну ушло почти всё взрослое население мужчин, прокатилась страшная новость: Гришка Ружанский попал в плен, перешел на сторону немцев и стал служить в лагере надзирателем. Затем попросился в шпионы, а затем его направили в отряд полиции для борьбы с партизанами. В бою с ними получил тяжёлое ранение, снова очутился в плену, но уже у партизан. Предатель Ружанский был расстрелян, так как не смог доказать, что пошёл служить к немцам по заданию подпольного комитета лагеря. Отправить его на Большую Землю у партизан не было возможности, самолёт они не могли принять, поэтому после нескольких допросов приговорили к расстрелу и приговор привели в исполнение.


Никто не ожидал, но полученная хмурым вьюжным зимним утром весть прозвучала, действительно, как гром среди ясного неба. Эта новость глухим рокотом мгновенно прокатилась по посёлку, как пурга, налетевшая шквалом, заметая всё на своём пути, что с таким трудом было достигнуто, родными братьями Гришки. Мелкие колючие снежинки, продолжавшегося всю ночь и день бурана, усиливали ошеломление от полученного известия. Люди, услышав страшную новость, казалось, цепенели, а затем взрывались от негодования. Многих мужчин, молодых парней призвали в ряды защитников Родины в то же самое время, как и братьев Ружанских, которые доблестно сражались на фронте. На двоих ко времени получения страшного известия уже пришли похоронки, а третий ещё воевал, и согласно полученным наградам – воевал неплохо! Да и погибшие получили по нескольку наград, их вдовам вместе с похоронкой прислали.

Старших Терентия, Михаила и Василия забрали на фронт один за другим в самые первые месяцы войны. Мать их, Марфа Ружанская, каждый день стояла у калитки в трепетном ожидании почтальона разносящего почту, вдруг сегодня ей придёт письмо, а он старый пень не заметит его в сумке и пронесёт мимо! В селе из её сыновей, остался только средний - Андрей, избранный председателем колхоза, незадолго до войны за которого она не переживала, что его тоже возьмут. Андрей нечаянно измял себе две фаланги пальцев на правой руке: указательного и среднего во время молотьбы. Поговаривали, что каким-то образом, он опередил события, узнав информацию о предстоящей мобилизации запасников на финскую, и сунул руку в крутившийся шкив, но это были только слухи. Никто не мог подтвердить, что это случилось преднамеренно, так как произошло мгновенно, а свидетели были заняты каждый своим делом. Увидели только, как кровь хлестала, орошая кустики уцелевшей под десятками ног чуть порыжевшей травы, из свисающих раздробленных кончиков двух пальцев. Стоящий поблизости тракторист кинулся останавливать кровь. Оторвав от несвежего льняного полотенца кусок полотнища, замотал руку, как смог, быстро посадил в коробок, так назывался двухместный возок, рядом сел кузнец, крёстный его жены Прасковьи, и повёз в Любинскую сельскую больницу. Но поскольку Андрея многие сельчане недолюбливали и на это были причины, то слухи о самокалечении упорно держались на плаву и муссировались явными недоброжелателями ещё долгое время. Особенно усердствовал бывший товарищ Митька Божко, с которым они не поделили ветреную бабёнку, Маньку Бочарову. Она в отличие от других женщин, не могла удержать язык за зубами и про всех своих хахалей в селе узнавали от неё же самой. Что там между Андреем и Митькой произошло, никто не знал, но достоверно было известно, что побились они крепко, так как все улики были у обоих на лицах. Такое не спрячешь, как ни старайся. С женитьбой и с изменением социального статуса, избранием на председательский пост Андрея, его натура бабника ярко не выражалась, но ходили по селу неясные слухи, то с одной, то с другой у него таки – ж была тайная связь.


Председателем его избрали с большими натяжками. Человеком он был резким, быстрым на расправу, не терпящим возражений и ещё тем гулякой, а это-то и стало самым главным препятствием на избрание для такой ответственной должности. Слава бабника тянулась за ним и за его младшим братом Гришей ещё с юности длинным шлейфом. И, вот теперь страшная новость оглушила старого и малого: в селе объявился свой, сельский доморощенный предатель, да ещё председательский братец - такого позора сельчане не знали испокон веков.


Арестовали прошлой зимой в большом лесу дезертира по фамилии Сухомлинов, в сущности, недалеко от посёлка. Он там вырыл землянку, оборудовал лежак для спанья и сложил печку. Дымоход сделал хитромудро, не сразу заметишь, откуда дым стелется. Мужик этот был из чужого села, да и то всё население посёлка было в большом смятении, надо же, какая сволочь, к ним припёрся. Лес испоганил, мерзавец! И густой красивый лес стал отверженным, с того времени понёс на себе печать осквернения. Летом в это лес никто не ходил за грибами и за костяникой. Напрасно он растил в себе густую костянику, черёмуху, а на полянках росла заманчивая спелая сладкая земляника. Красная и чёрная смородина росли тут же, в подступившей к самой границе леса ляге, небольшое полу-болотце, полу-озерцо. В самом же лесу чуть ли не под каждым деревом и пнём росли грузди и другие грибы, волнушки, подосиновики, лисички, опята, рыжики, подберёзовики, но напрасно: никто не приходил за этими щедрыми дарами. Даже за дровами старались не ездить в этот лес. В нём жил предатель, и по имени этого никчемного человека лес стали называть Сухомлиновым. Проклятие легло на лес, приютивший дезертира.

И вот теперь эта страшная новость: свой предатель в селе появился, да ещё председательский братец! Много грехов больших и малых водилось за Гришкой, но такого и врагу не пожелаешь!
Приехавшая из района комиссия в составе трёх человек во главе со вторым секретарём райкома партии товарищем Макогоном, приказала разыскать председателя колхоза. А так как с утра не могли из района дозвониться в посёлок из-за нарушения связи на линии, то уполномоченным пришлось долго ждать в конторе, пока курьерша Нюшка Чернокут, смогла разыскать его. От района до села было двадцать пять километров, летом это пустяк, но зимой сидеть в санях, даже в тулупе, не совсем приятно. Подорожные, сняв тулупы и дубленые полушубки, грелись о горячие стенки голландской печки, оббитой железом и крашенной серебряной краской. Андрея отыскали на ферме, где шёл массовый отёл скота. Нюшка не знала, зачем вызывают его в контору, но Андрею и не надо было много знать, достаточно, что приехало начальство из района и его надо хорошо встретить. Отдав на этот счёт распоряжения, зашёл в контору. Поздоровался и вдруг почувствовал странное напряжение: Макогон Яков Семёнович, не подал как обычно руки, а кашлянув, хмуро взглянул на младшего политрука районного военкомата Антонова. Тот достал из планшетки документ и стал читать. Из этой бумаги, следовало, что Ружанский Григорий Иванович, такого-то года рождения уроженец посёлка Ново-Любино расстрелян, как пособник фашизма и предатель Родины.

Яков Семёнович, с которым совместно, по-дружески распита не одна бутылка казёнки положил на стол приказ, в котором было напечатано чёрным по белому, что Ружанский Андрей Иванович, такого то года рождения, исключён из рядов ВКП (б) с лишением права голоса сроком на десять лет а также членов его семьи. А также снятием с должности председателя колхоза, с переводом в рядовые члены колхоза и приказ надлежит исполнить немедленно. Обжалованью не подлежит.


Всё рухнуло в одночасье, потеряло смысл для председателя, ставшего бывшим и отщепенецем за одну минуту - врагом народа и делу, которому отдал столько сил из своей жизни. За что боролся годами, не досыпал, не доедал, в страду не знал отдыха, праздников не видел и вот тебе такой итог, всё пропало! Да что там страда, он не имел и не знал, что такое отпуск, вернее никогда не брал его. Был первым человеком на селе, имел хороший достаток, почёт, уважение, а стал – никто. Теперь каждый при встрече, кроме презрения не одарит больше ни улыбкой, ни шуткой, ни заискивающим, просящим взглядом, не протянут руки. Не выразят сочувствия, не спросят как дела, Андрей Иванович? Всё чем жил это время, всё, чем упивался, что его заботило, стало недосягаемо далёким и чужим, даже тело перестал он своё в этот миг ощущать. Состояние такое, как будто отрубили обе руки и обе ноги, ещё и голову в придачу. Боль во всём теле появилась ни с чем несравнимая. Как стоял, так и рухнул на стул, чуяло сердце с утра что-то неладное. Но такого даже в самом страшном сне Проклятие легло на лес, приютивший дезертира не присниться! Удар под самый дых, не оправиться до конца дней своих. А ведь как всё в его жизни хорошо начиналось!..


Семья Ружинских была большая и дружная. В семье, где пятеро сыновей и одна дочь, тихой не назовёшь. Дружно работали на подёнщине, обрабатывали своё небольшое поле, огород, косили сено, занимаясь заготовкой дров на зиму. Топтали кизяк, сушили, выкладывая из него ажурные пирамиды, а затем заносили в дровяной сарай и укладывали плотными рядами вдоль стены до самого потолка. Кизяк предназначался для сжигания в русской печи, от него исходил при горении сильный жар. Дрова в печи прогорали быстро, а затем сверху клали три – четыре кизяка на дрова, которые уже горели хорошим пламенем, и кизяки поджигались от дров. Огня сильного от кизяка не было, но зато печь накалялась хорошо, и хозяйка успевала приготовить обед, ставя чугунки в ряд. По субботам пекли в печи хлеб. А если семья была большой, а, как правило, семьи были большими, бабушки или матери пекли хлеб дважды в неделю. Как за столом, так и на работе у Ружанских, отстающих не было, работали любо-здорово, особенно отличался Гришка. Лучше всех пели и плясали под гармошку ребята Ружанские, соперников у них и тут было мало. Красотой их тоже господь не обошел: смуглые кожей, с вьющимися темными волосами и глазами, не сразу скажешь какого они цвета: не то серые, не то голубые, всё зависело от момента. Девчонки сохли по ним. Старшие братья были спокойными в отличие Андрея и Гриши. Младший, особенно, был мастером всяческих проказ и в любой драке был одним из первых, зачинщиком. Не одно девичье сердце было разбито непостоянством Гришки, не одна обманутая девушка лила тайком слёзы из-за его коварства. А этому жеребцу было всё нипочём. На селе только и было разговоров, что о новых подвигах Гришки. Отец пытался держать его в узде, но с Гришки как с гуся вода. К слову сказать, не один он озорничал, были у него дружки такой же масти. Когда Андрей женился, то выбыл из компании явных гуляк, так как отцу семейства не пристало вести себя, как холостяку.

Жену взял себе девушку бедную, сироту Параню, которая жила в няньках в семье деревенского кузнеца Анисима, доводившегося ей крёстным отцом. Кузнец имел нрав крутой, но своих детей и сиротку Прасковью не обижал. Его в селе побаивались, а потому не каждый рисковал поохальничать с безответной сиротой. Красивая и работящая девушка избегала разговоров с Андреем, старалась даже не смотреть в его сторону, наслышана была о его «подвигах», а того и зацепило. Куда не пойдёт, какой бы девушке соловьём не напевал басни, перед глазами маячила одна Параня, её длинная коса, высокие брови, темные крупные глаза и тонкая талия. Тихоня тихоней, и, не смотря на маленький рост, а за себя могла постоять, не подавалась на льстивые уговоры Андрея, насмешливо обрывала обольстителя и старалась отойти, если Андрей с нею заговаривал. Как – то набравшись смелости, Андрей сказал родителям, что пора его уже женить и кандидатуру назвал. Те опешили, родители явно приметили ему более достойную пару из зажиточного двора. « Да у неё из приданного, одна коса, чтоб прикрылась нагота, и больше-то ничегошеньки-то нет»! Но, Андрей настоял на своем, и родители смирились, дескать, тебе жить, а с лица воду не пить. Договорились с кумом Власом и кумой Марией, взяли с собою, что полагалось для сватовства, родители пошли с Андреем к кузнецовой хате. Кузнец даже глазам своим не поверил, когда увидел сватов, но перечить не стал. Призвал Параню и спросил её согласия, как и полагалось по обычаю. Девушка сначала побледнела, затем залилась краской и чуть слышно прошептала слова согласия.

- Ну, коль ты согласна, то принимай хлеб.- Дал команду Анисим.

Девушка вынесла сватам рушники, которые вышивала, как и все, себе в приданное. Вышивка была красивой, Марфе и куме Марии понравился узор, и то, как были положены нити на рисунке.

Анисим, отдавая девушку, замуж предупредил Андрея, чтобы он не вздумал на неё руки поднять так как, не задумываясь, оторвёт их с корнем. Она у них не битая росла. Как сказал, так и сделал бы.

Паране страшно было идти в чужую семью, но доля девичья такая, что хочешь – не хочешь, а придёт такое время, когда нужно будет покидать родительский дом. А если ты сирота, то какая разница под чьей крышей ты будешь жить, всё равно не дома, не с родной матушкой.

Она боялась будущей свекрови, так как Марфа слыла в селе придирчивой хозяйкой. Хорошо тем, старшим невесткам, они уже отошли, обзавелись собственным домом и хозяйством, а ей пока нужно будет ещё жить с родителями. Но Параня оказалась такой рукодельницей, моторной молодухой, что даже старая Ружанская Авдотья, посмотрев рукоделье Андреевой невесты, похвалила.

После веселого гуляния на свадьбе, ннехитрые пожитки Парани на другой перевезли к Ружанским, и её сундук занял своё место. Так Параня из незавидной невесты стала женой завидного парня. С тех пор об Андреевых подвигах не стало слышно в посёлке. Ну, а Гришкино имя у всех было на устах: то по одному, то по другому случаю, который этот выдумщик каждый день придумывал.

Однажды, прокатилась по селу новая весть о Гришкином подвиге: каким-то образом он умыкнул жену районного киномеханика. Тот раз в неделю привозил, если была хорошая дорога, киноленту. На фильму сходилось всё население посёлка. Это было для многих чудом, а чудо рождало праздник. И в предвкушении праздника, сельские кумушки и особенно молодежь, старались как можно лучше нарядиться и показать себя законодателями моды. Зимой кино показывали в кабинете правления колхоза, по два сеанса для детей и для взрослых, а летом натягивали большую простыню между двумя столбами возле кузни и тогда кино, когда темнело на улице, смотрело всё село. В организации просмотра фильмов, большую роль сыграл и Гришка, с его неуёмной энергией.


Активное участие братья приняли и в организации колхоза. Они доказывали преимущество объединения в коммуну над жизнью единоличника, приводя весомые аргументы, что сообща и батька бить легче. Таких, желающих объединиться и работать сообща, оказалось пол-села. А чего было им не объединяться? Неказистые земли ухода требовали хорошего. Надо было унаваживать, чтобы получить хороший урожай, а не у всех это получалось, кто-то откровенно ленился и отдавал свою землю внаём, а у кого-то сил и возможностей не хватало. Легче всего было пойти на сезонную работу к зажиточным хозяевам.

С одной стороны это было даже выгодно обеим сторонам. Батраку за его работу всегда заплатят. Будут дожди или не будут, а хлеб всегда можно будет заработать. Платили продуктами, тем же зерном, мукой, в лавке у Ватулина, на оговоренную сумму хозяином, у которого ты работал, мог взять ещё и товар. В качестве товара были ткани, керосин, мыло, спички, сахар и прочие сладости.

Кроме лавки у Ватулина был приёмный пункт по переработке молока. Излишки молока селяне приносили и сдавали на пункте. Производилось сепарирование молока, сливки увозили на маслобойню, которая находилась в соседнем селе Любино, а обезжиренное молоко, обрат, хозяева выливали свиньям, поили телят. Плату за молоко каждый сдатчик решал с Ватулиным по своему усмотрению: мог часть забрать маслом, а часть товаром. У кого было много коров соответственно и молока сдавалось много.

Таким образом, можно было решать вопросы по оплате наёмного труда. В неурожайный год всегда у хозяина оставался запас зерна для посева и для помола. С голоду не умирали, хотя иногда было, особенно бедным крестьянам, туговато. Выезжали на картошке и соленьях. Можно было жить и без перемен в устоявшимся укладе крестьянской жизни.


Но тут приехали из уезда комиссары, объявили сходку, на которой пригласили людей объединяться в коммуну. После долгих споров и многократных сходок организовали коммуну « имени Калинина», кто такой Калинин, людям объяснили, что это соратник товарища Ленина и Сталина. Главных болельщиков за народ. Они день и ночь думают, как бы народ сделать счастливым и богатым. А для этого нужно у богатых всё забрать и разделить между бедными. И вот Ватулина с его семьёй раскулачили, как главного мироеда на селе, который мог в тяжёлую минуту дать в долг мыло, керосин, материю, пшеницу, косу, лопату, вилы. Да мало ли что может понадобиться в хозяйстве. С узелками в руках, посадили на подводу заплаканных Ватулиных и законопатили, куда Макар телят не гонял. С тех пор о них не доходило до сельчан ни духу, ни слуху. Жалели после многие о содеянном зле, но назад не воротишь.


Объединились бедняки в коммуну, но через год поняли, что без присоединения середняков дело вряд ли окажется прибыльным. Надо было зерно для посева где-то брать. Тягловую силу, то бишь, коней хороших, а не кляч захудалых, какие были в наличие. Кулаков крепких не было, под раскулачивание не подпадал больше никто. Остальные хоть и жили зажиточно, считаясь середняками, работали с утра до ночи всей семьёй и если был разгар посевной, сенокоса или жатвы, только тогда нанимали в помощь рабочую силу. Ну, разве такой хозяин, который привык пахать сам день и ночь пойдет в коммуну? Шантажом и угрозами людей стали загонять в колхозы. И прокатилась по всей стране волна разорения крестьянства, страну обескровили, но зато загнали в стойло и стреножили всё население, умевшее работать и кормившее хлебом не только свою страну, но и другие народы.

Страх перед лагерями, которых в Сибири было понастроено в большом количестве ещё при царизме, голодом и лишениями, сделали народ покорным стадом. Каждый посёлок, село пережили все те события, похожие как две капли воды, что происходили по всей стране: сходки, ругань до хрипоты и драк. Это же надо! Кому – то дураку пришла в голову идея разорить страну, поставить её на колени и завести тюремные порядки. И добился этого! Страна стала похожа на тройку, которая неслась по кочкам и ухабам, не разбирая дороги. Кто смог удержаться в тот момент, сидел в бричке, кто не смог того выбросило на ухабе или повороте… Такого хаоса страна ещё не знала со времён потопа, война, а потом революция, гражданская война выхватили из мужского населения самых сильных, оставляла на развод увечных и скудных умом. Потом это сказалось на вырождающемся поколении: слабом и чахлом здоровьем, покорным всему, исполнявших все приказания самодуров-начальничков, тупых и безмозглых, дорвавшихся до власти, стараясь урвать для себя кусок пожирнее за денное и ночное бдение во благо человека и для человека. Но это было, потом, сейчас об этом даже и не догадывались, а строили новую жизнь.

(Продолжение следует)
Глава вторая http://www.myjulia.ru/post/439331/
Все фото из инета, архив не сохранён.