Есть ли жизнь без секса?

Автор ELLE Нина Авдышева сознательно отказалась от секса и рассказывает, что дали ей два года воздержания
 
В детстве взрослые постоянно одергивали меня за столом. Больше одного эклера в рот не клади, зефир только для гостей. В моей пиале всегда оказывалось заметно меньше пломбира, чем у других. Мне было страшно обидно. Но родителей не переубедишь. «Кто отказывается от многого, может многое себе позволить», — говорила моя мама, скрывая от меня в тайниках кухонных полок яркие карамельные пачки. Для меня эти слова не значили ровным счетом ничего, а вот банки абрикосового варенья — все на свете. Не­удивительно, что я, выросшая в обеспеченной семье, постоянно испытывала острое чувство жадности и голода до всех возможных удовольствий. И секс не стал исключением.
 
На протяжении всей моей жизни мужчина и его тело стояли в одной весовой категории с соблазнительной коробкой шоколадного печенья — пока не доберусь до самого дна, не успокоюсь. Я стремилась к близости, спешила пробовать на вкус все, что попадалось на пути, сменила множество партнеров, разбивала сердца и разбивалась сама. Умеренность и воздержание пылились в шкафу до тех пор, пока спустя двадцать лет и двадцать пять любовников я однажды не приняла важное жизненное решение.
 
Вот уже два года я вообще не занимаюсь сексом. Живу, руководствуясь принципами репрессивной половой морали. И, в пику врачам, которые твердят о прогрессирующей социопатии и риске застоя кровотока в тазобедренной зоне, я всем советую поступать так же.
 
Все началось с того, что однажды мужчина, которого я любила больше жизни, бросил меня. До него все мои романы были как кусок колбасы для бездомной собаки — голод утоляли, но вкуса я не чувствовала. Вроде бы и мужчины хорошие, и ухаживают красиво. Но я в погоне за всем и сразу не могла измерить ни вкуса любви, ни страха потери. В нетерпении я открывала им дверь в свою спальню в вечер знакомства. Срывала одежду, как обертку от любимых конфет. В бесконечном маскараде мимо меня проносились лица разных характеров и возрастов. Никто из этих парней надолго не задерживался. Мне не хватало терпения разгадывать эту загадку, а для них я загадкой не была. И вот в один прекрасный день я полюбила — и меня полюбили в ответ. А потом все кончилось.
 
Поначалу было сложно. Одиночество казалось мне отвратительным и постыдным, поэтому я сразу позвонила своему поклоннику. Вот он у меня дома, мы выпиваем. Вот мы уже целуемся. Все как обычно. Я знаю этот сценарий наизусть. Но чем дальше он запускает свои руки под мое платье, тем сильнее меня обдает опустошающим отвращением. В сравнении с настоящими отношениями, которые закончились совсем недавно, это был дешевый и некачественный суррогат. «Ну, давай, нам будет хорошо, обещаю».
 
Вы спросите, когда в отношениях между мужчиной и женщиной наступает момент истины. Он наступает в ситуациях безжалостного отказа. Когда вы уже обнаженные, когда вроде бы и отступать некуда, все карты раскрыты и ставки высоки. Тогда и проявляется настоящий мужчина. Обычно они этот тест заваливают: начинают вести себя агрессивно, дуются, уламывают, в итоге винят во всем женщину и истерично хлопают дверью. И я задала себе сакраментальный вопрос: а нужно мне такое? С этого самого момента я поняла, что не готова ни к чему меньшему, чем любовь. Звучит банально, но, чем больше я отказывала мужчинам в сексе, тем меньше жалела об этом. Я поняла, что уже никому ничего не должна. Не хочет уважать меня — пусть уходит. Он вызывает такси.
 
Воздержание подходило мне по темпераменту. Не то чтобы я человек пассивный и холодный. Наоборот, агрессивный и где-то даже гиперактивный. Оказалось, что в действительности воздержание — это выбор людей эгоцентричных, некая форма снобизма и иллюзия избранности. Я автоматически начала чувствовать себя лучше и чище других. На мужчин смотрю как с небесного облака — ну что вы все от меня хотите, несведущие… Раньше, когда мне было лет 18, мне казалось, что в сексе надо быть честной. Если в твоей спальне мужчина, значит, иди до конца. В итоге моя биография насчитывает около 15 мужчин, с которыми секс был только из-за чувства неловкого обязательства. Если бы раньше я ценила себя так же высоко, как сейчас, может быть, была бы уже замужем. Как, например, моя подруга Марина.
 
Даже не знаю, на какой почве мы сблизились, ведь она сущий ангел, а я просто притворяюсь такой. Марина выросла и воспитывалась в рамках ортодоксальной иудейской традиции. Девственность она хранила до 21 года, пока не влюбилась и не решила, что этот ее выбор окончателен и дело идет к свадьбе. «Мы все равно скоро поженимся, а быть девственницей в 21 — физическая обуза. Родители будут в шоке, но я схожу с ума от любви. Это произойдет сегодня ночью, я так решила», — сказала она мне. «Слава Всевышнему!» — облегченно
 
выдохнула я.
 
Марина и ее парень сблизились, но при этом она не могла рассказать ни раввину, ни родителям о том, что натворила. Потому что, если скажет, значит, раскаивается. А если раскаивается, значит, больше не должна ложиться в постель с мужчиной до брака. На чаше весов оказались несопоставимые величины. Секс превратился в самобичевание. После года сложных внутренних противоречий Марина приняла решение отказаться от секса вообще. Теперь она частый гость в синагоге, а ее жених — в публичных домах. Так или иначе, сексуальное воздержание стало спусковым крючком в их матримониальных планах. Они готовятся к свадьбе.
 
Тем временем мое воздержание стало культом. Проходили дни, месяцы. Я чувствовала себя плохо физически, одиноко душевно, но при этом испытала состояние настоящего покоя, абсолютную моральную победу над собой и своими привычками. На работе мои показатели эффективности зашкаливали, на все стало хватать времени, но главное — это ощущение нового качества жизни. Я лучшая, и все у меня будет хорошо.
 
Моя практика показывает, что нет легче способа отпугнуть мужчину, чем сексуальная анархия. А женщина с набором строгих плотских табу, наоборот, куда интереснее и таинственнее. Как лакомство на верхней кухонной полке. Такая женщина кажется жертвой обстоятельств, принцессой в плену у дракона или просто глупенькой ученицей. Так или иначе, мужчины хотели немедленно вмешаться. Они думали, что станут первыми, кому я отдамся. Получилось так, что они начали воспринимать меня как драгоценный подарок в сложной обертке, как метафизическую головоломку или вражескую цитадель. Брать штурмом! Ковровыми бомбардировками ее, пока не сдаст позиции!
 
Мужчинам нравилось со мной обсуждать мою сексуальную абстиненцию, это общение было легким, по-дружески безопасным. «Я не занимаюсь сексом. Шансов у тебя никаких». — «Так долго без секса? Не верю! Ты, наверное, постоянно мастурбируешь?» — «Нет. Я даже не умею это делать». — «Как?! Но ты постоянно думаешь об этом, разве нет?!» —«Да, я думаю об этом даже сейчас, глядя на тебя».
 
Я получала максимум мужского внимания, смеялась и позволяла себе безобразные выходки. Могла пригласить мужчину домой, раздеться, раздеть его и лечь с ним спать обнаженной, при этом не давая к себе прикоснуться. Говорила о том, как я его хочу, но «моральные оковы мешают». Поверьте, это было незабываемо, невозможно, недопустимо и сексуально как для меня, так и для него. Такое ощущение, что секс все-таки имел место быть, но себя я ничем не скомпрометировала.
 
Все эти поклонники, с которыми я играла в кошки-мышки, до сих пор мои. А вот подруги были в шоке. «Так ты никого себе не найдешь, отсутствия секса надо стыдиться, а не кричать об этом на каждом углу», «Не попробовав, не поймешь, кто тебе действительно нужен», «Будешь ждать принца — останешься старой девой».
 
Только не надо меня запугивать! Если продукт не проходит по ГОСТу, сертификата ему не видать. Мужчины тоже должны соответствовать. В противном случае для всего женского рода настанет апокалипсис в виде ленивых мужских чудовищ, барабанящих вилками по столу. Через этот ад прошла моя старая знакомая Ира.
 
Ей было 39, когда она поняла, что жизнь прожита зря. Женихов нет. Последний раз любила на журфаке у памятника на Моховой. На работе, дома, на встрече с подружками она слышала только одно: «Время уходит. Давай, активизируйся, а то будешь всю жизнь одна». Двухкомнатная квартира с разведенными родителями довела ее до истерической константы.
 
Надо сказать, что Ира совсем не воздерживалась. Она была бы рада заняться сексом, да не с кем. Долгое отсутствие мужчины в ее жизни зародило в Ире страшные комплексы и зажимы. Но она не сдавалась, записалась на курсы стрип-пластики, научилась вкусно готовить, зачитывалась женскими романами и мечтала о турецких пляжах, сводя на работе бюджеты. В общем, она медленно сходила с ума.
 
В один прекрасный день мы организовали ей встречу с престарелым художником. Сначала она надулась и отказалась от свидания, а потом взяла и пошла. На компромисс со всеми своими страхами, в угоду социальному давлению. Этим свиданием она себя практически изнасиловала. Мы думали, что они больше не увидятся, но вскоре Ира была замечена прогуливающейся по бульвару под руку с ним. Они съехались. Родители облегченно вздохнули, коллеги удивленно выдохнули. Ира получила и секс, и отношения. Все, как ей рекомендовали подруги. Но наряду с этим она также получила мужчину со склонностью к хорошему коньяку, к безработице, к безделью, к легким, но убедительным депрессиям. Наверное, она все сделала правильно. Но, когда Ира была 39-летней «старой девой», о сексе мы болтали и смеялись куда больше, чем сейчас.
 
Моему воздержанию сегодня исполнилось два года. Я легко отнесусь к тому, что наступит и третий, и пятый юбилей. Это время обогатило меня важным знанием: не стоит облагораживать неблаговидные вещи. Секс без любви — и есть такая вещь для меня. Что бы мне ни говорили, я точно знаю: от секса без любви я старею. От компромиссов в постели с неблизкими мужчинами на моем лице проступают следы нехорошего опыта. От бездушного поцелуя я теряю часть души. Конечно, все индивидуально. Кто-то не поверит мне и обзовет фригидной. Ваше право. Если мое личное счастье — это фригидность, тогда я ее не боюсь.
 
Моя коллега Таня всегда была яркой и веселой. Я тайно завидовала ей. Если мы знакомились с двумя парнями, она нравилась тому, кто посимпатичнее. Если мы заказывали разные десерты, ее всегда оказывался вкуснее. Между Таней и воздержанием — гигантская пропасть. Поклонников у нее было
 
множество, секса и того больше. Ей постоянно кто-то звонил, она постоянно куда-то бежала. Ни одного из своих ухажеров она не любила, но «секс был отменный», и «завтрак готовит он хорошо». Ее любовники сменяли друг друга, менялись места и пароли, но она не менялась совсем. Мне казалось, что Танины шансы найти свою любовь ми­нимальны. Но в один прекрасный момент, попивая в клубе очередной «Лонг-Айленд», она познакомилась с Сергеем.
 
Танец-поцелуй-такси-секс-такси. Все как обычно, но только на следующий день они встретились еще и еще. Потом я долго не могла с ней встретиться, потому что «мы едем туда», «мы приглашены сюда», «мы переезжаем». Когда они поженились, я уже сидела на игле воздержания. И надо признать, когда я видела эти счастливые лица, нашедшие друг друга с помощью сексуальной распущенности, что-то во мне надорвалось.