Это нужно не мёртвым. Хатынь

«Поиски смысла жизни на Тибете – это очень романтично, но тибетское просветление годится только тибетцам! А большинству из нас смысл жизни лучше всего искать в ближайших пригородах», - считает Эндрю Мэтьюз, австралийский писатель. И полностью с ним согласившись, в недавние выходные мы выехали из белорусской столицы. Конечная цель была определена весьма конкретно, а вот чтобы не скучать в пути… В общем, всё получилось так же, как и в истории с Раковым, когда наша случайная экскурсия повлекла за собой целый ряд исследований, вылившихся в свою очередь в стройную череду «путевЫх заметок».
 
- Слушай, у нас по дороге будет несколько мемориальных комплексов – Хатынь, Дальва, потом Шуневка. О Хатыни я вообще ещё с детства слышала, а быть – не была. Давай заедем?
- Давай, только тяжело там.
- Конечно, я понимаю. В таких местах не может быть легко. Так что?
Мой спутник соглашается и я, вооружившись картой, занимаю место лоцмана.
 
Перечисленные названия – наименования деревень, только ни на одной карте вы не встретите этих населённых пунктов. Это не модные сейчас «призраки», оставленные по какой-либо причине своими обитателями. Это поселения, навсегда стёртые вместе со своими жителями с лица Земли фашистскими оккупантами в годы Великой Отечественной Войны. На расправу гитлеровцы были жестоки, и их схемы истребления местного населения отличались своими массовостью и размахом: если сжигать – то согнать всех в одно помещение и там уничтожить огнём, а заодно и пустые дома потом поджечь. Стрелять? Так всех согнать в одно место и, окружив кольцом оцепления, заставить рыть одну большую яму. Потом поставить жителей на краю ямы и расстрелять их так, чтобы они сами падали в эту яму – одну общую могилу… Полёт изуверской мысли набирал полную силу в концлагерях – вот уж где было развернуться! Вот уж где было раздолье для садистских экспериментов нацистов! Да и кто для них были люди? Так, материал. И даже не генетический. А просто поделочный. А генетический должен был остаться только один – арии-извращенцы.
 
Много фильмов было смотрено-пересмотрено про период Великой Отечественной. Много прочитано художественной и документальной литературы. Однако я думаю, что и это всё многообразие информации не может дать объективной картины того, что происходило в те годы. Да и многие материалы ещё так и не сняли с себя гриф секретности. И какие страшные разработки тогда велись по всем направлениям – можно только догадываться. И уж насколько нас, простых мирных жителей, жалеют, не обнародуя подобные материалы, я по достоинству оценила, только посмотрев фильм «Люди позади солнца» о пытках в концлагерях японцами. В желудке стоял ком, глаза были расширены от страха, и в голове вертелось только одно: «Как?!.. Как вообще такое возможно?!..» Этот фильм – не из каких-то там фильмов ужасов, которые я, к слову, очень люблю и просмотрела уже в таком количестве, что эмоционально практически адаптировалась к этому жанру. В фильмах ужасов оно всё такое-то… не настоящее, в общем. Прошедшее художественную обработку, худсовет, психиатрическую экспертизу или ещё чего-нибудь такое. А здесь – всё как есть. Без цензуры и без экспертиз. И я думаю, что у гитлеровцев было не хуже.
 
За подобными размышлениями время проходит незаметно, и вот, на трассе после Логойска, мы встречаем указатель – поворот на Хатынь. На самом повороте нас встречает массивное название этого мемориала, отлитое из бетона:
 

 
Погода дождливая, и кажется, что не каплями дождя залито это название, а многомиллионными слезами истреблённых советских людей. До самой Хатыни ещё 5 километров, но уже сейчас нас начинает охватывать чувство скорби. Способствует этому и погода, и стиль, в котором выполнено название несуществующей ныне деревни и «километровые» бетонные тумбы с цифрами, отмечающими количество километров:
 

 
Отсчёт километров ведётся в прямом порядке и в двух направлениях: когда вы едете в Хатынь, и когда едете из неё. По дороге к мемориалу они как бы подготавливают приезжающих к тому, что они должны будут там увидеть и помогают настроиться на нужный лад. А по дороге оттуда… Если быть до конца честной, то впечатлений было столько, что мы на этом промежутке даже остановиться не решились. Настолько было тяжело, что лишь увидев цифру «0» на тумбе и свернув на трассу, мы наконец-таки вздохнули с облегчением. Это действительно какое-то другое измерение. Измерение тех давних лет и тех трагических событий, произошедших на столь небольшом участке белорусской земли.
 
Всю дорогу на Хатынь окружают, словно ласково обнимая, красивые леса. И возникает недоумённый вопрос: что гитлеровцы здесь забыли? И что их, собственно, понесло сюда, в глубь этих лесов? Вопросы накапливаются, но вот, наконец, виднеется и сам мемориал, который должен их разрешить. Машину оставляем на стоянке, рядом с которой стоит информационный щит с экспликацией и правилами, определяющими порядок посещения государственного мемориального комплекса «Хатынь». Через определённые промежутки времени слышится печальный перезвон множества колоколов, напоминающий плач.
 
Мемориал «Хатынь» – трагическое напоминание об ужасах войны, дань памяти около 3 млн. белорусов, погибших во время Великой Отечественной войны. Само название «Хатынь», возможно, происходит от белорусского «хата» - дом. В 1943 году население деревни Хатынь составляло 149 человек. Однако 22 марта 1943 года деревня была уничтожена нацистскими войсками при участии их союзников за то, что жители деревни якобы оказывали помощь партизанам. Все жители Хатыни были сожжены заживо.
 
В феврале-марте 1943 года в треугольнике Себеж—Освея—Полоцк в Белоруссии, а также в Псковской области, немецким командованием проводилась антипартизанская операция под названием «Зимнее волшебство» (нем. Winterzauber), в рамках которой, по-видимому, и была уничтожена деревня Хатынь.
 
В операции принимали участие бригада «Дирлевангер» и десять охранных шуцманшафт-батальонов, сформированных из фашистских союзников. Из них восемь латышских батальонов, а также 2-й литовский, 50-й и 118-й. Во время этой операции было разграблено и сожжено 158 населённых пунктов, в том числе вместе с людьми сожжены деревни Амбразеево, Аниськово, Булы, Жерносеки, Калюты, Константиново, Папоротное, Соколово, и др. Всего в ходе операции только в Белоруссии было уничтожено и сожжено заживо 3 500 местных жителей, 2 000 угнали на каторжные работы в Германию, более 1 000 детей в Саласпилсский лагерь смерти (Латвия). Тысячи людей погибли и в Псковской области. Поскольку потери карателей исчислялись единицами, можно сделать вывод, что боестолкновений с партизанами почти не было, а вся операция свелась к массовым убийствам гражданского населения.
 
Из 9 200 населённых пунктов, разрушенных и сожжённых гитлеровцами в Белоруссии во время Великой Отечественной войны, свыше 5 295 нацисты и их пособники уничтожили вместе со всем или с частью населения в период карательных операций.
 
22 марта 1943 года в деревню вошёл 118-й батальон охранной полиции (Schutzpolizei), который был переброшен в Белоруссию в июле 1943 года, и окружил её. Батальон был сформирован в июне 1942 года в районе Киева главным образом из бывших военнослужащих Красной Армии, попавших в Киевский котел. Операция проводилась под руководством специального соединения, 36-й гренадерской дивизии СС Дирлевангер (нем. "SS-Sonderregiment Dirlewanger"). После войны за участие в этой карательной операции был осуждён бывший старший лейтенант Красной Армии, а на момент операции начальник штаба 118-го охранного батальона Григорий Васюра; командир взвода этого же батальона бывший кадровый лейтенант Красной Армии Василий Мелешко был приговорён к расстрелу. Приговор приведён в исполнение в 1975 году.
 
Немецким «шефом» 118-го карательного батальона был эсэсовский майор Эрих Кернер, командовал батальоном бывший советский майор Смовский. По приказу Кернера и Смовского полицейские под руководством Васюры согнали всех жителей Хатыни в колхозный сарай, заперли в нем, обложили соломой, облили бензином и подожгли.
 
Поджег сарай переводчик-полицейский Лукович. В оцеплении в тот трагический день стоял и один предатель из местных националистов, некий Иван Петричук из Плещениц.
 
В музее мемориального комплекса представлена фотокопия протокола опроса следователем КГБ СССР очевидца этой трагедии, бывшего тогда ребёнком и чудом спасшегося от смерти. Опрос проводился в середине 1960-х годов. Согласно показаниям, местных жителей загоняли в сарай "грубо матерящиеся люди, говорящие на русском языке с характерным украинским акцентом..."
 
В ноябре — декабре 1986 г. в Минске состоялся процесс над Григорием Васюрой. 14 томов дела № 104 отразили множество конкретных фактов преступной деятельности карателя. Решением военного трибунала Белорусского военного округа Васюра признан виновным в преступлениях и приговорен к расстрелу. Во время суда было установлено, что им лично было уничтожено более 360 мирных женщин, стариков, детей.
 
13 мая Васюра возглавляет боевые действия против партизан в районе с.Дальковичи. 27 мая проводит карательную операцию в с.Осови, где было расстреляно 78 человек. Далее – карательная операция «Котбус» на территории Минской и Витебской областей – расправа над жителями села Вилейки; уничтожение жителей села Маковье и Уборок, расстрел возле с.Каминская Слобода 50 евреев. За эти «заслуги» гитлеровцы наградили Васюру званием лейтенанта и двумя медалями.
 
Когда его батальон был разгромлен, Васюра продолжил службу в 76 пехотном полку, который был разбит уже во Франции.
 
После войны в фильтрационном лагере ему удалось замести свои следы. Только в 1952 г. за сотрудничество с оккупантами во время войны трибунал Киевского военного округа приговорил его к 25 годам лишения свободы. В то время о его карательной деятельности ничего не было известно. 17 сентября 1955 г. Президиум Верховного Совета СССР принял Указ «Про амнистию советских граждан, которые сотрудничали с оккупантами во время войны 1941-1945», и Васюра вышел на свободу. Вернулся к себе в Черкасскую область.
 
Сотрудники КГБ все-таки нашли и снова арестовали преступника. К тому времени он был, ни много ни мало, заместителем директора одного из больших совхозов на Киевщине, очень любил выступать перед пионерами в образе ветерана войны, фронтовика-связиста, и даже именовался почетным курсантом в одном из военных училищ Киева.
 
Вопрос прокурора: «Судя по анкетам, большинство ваших подчинённых до этого служили в Красной Армии, прошли через немецкий плен, их нет нужды водить за ручку?»
Васюра: «Да, служили. Но это была шайка бандитов, для которых главное — грабить и пьянствовать. Возьмите комвзвода Мелешку — кадровый советский офицер и форменный садист, буквально шалел от запаха крови».
(Из материалов процесса по делу Г. Васюры)
Горелик Е. Убиение Хатыни: палачи и подручные. Неизвестные подробности известных событий // Белорусская деловая газета. — 2003. — 5 марта.
 
Жители деревни ничего не знали о том, что утром того же дня в 6 км от Хатыни партизаны устроили засаду и уничтожили штабную немецкую автомашину вместе с одним из офицеров размещённого в Плещеницах 118-го охранного полицейского батальона вермахта — гауптманом Гансом Вёльке. В ответ был применен принцип общего коллективного наказания, нарушающий все правила и обычаи ведения войны. Всё население Хатыни — взрослые, старики, дети — были согнаны карателями в колхозный сарай. Тех, кто пытался убежать, убивали на месте. Среди жителей деревни были многодетные семьи — так, например, в семье Иосифа и Анны Барановских было девять детей, в семье Александра и Александры Новицких — семеро. В сарае заперли также Антона Кункевича из деревни Юрковичи и Кристину Слонскую из деревни Камено, которые оказались в это время в Хатыни.
 
Когда всех людей собрали в сарае, каратели заперли двери, обложили сарай соломой, облили бензином и подожгли. Деревянный сарай быстро загорелся. Под напором десятков человеческих тел не выдержали и рухнули двери. В горящей одежде, охваченные ужасом, задыхаясь, люди бросились бежать, но тех, кто вырывался из пламени, расстреливали из пулемётов. В огне сгорели 149 жителей деревни, из них 75 детей младше 16 лет. Сама деревня была уничтожена полностью.
 
Две девушки — Мария Федорович и Юлия Климович — чудом смогли выбраться из горящего сарая и доползти до леса, где их подобрали жители деревни Хворостени Каменского сельсовета. Позднее и эта деревня была сожжена оккупантами, и обе девушки погибли.
 
Из находившихся в сарае детей семилетний Виктор Желобкович и двенадцатилетний Антон Барановский остались в живых. Витя спрятался под телом своей матери, которая прикрыла сына собой. Ребёнок, раненный в руку, пролежал под трупом матери до ухода карателей из деревни. Антон Барановский был ранен в ногу пулей, и эсэсовцы приняли его за мёртвого. Обгоревших, израненных детей подобрали и выходили жители соседних деревень. После войны дети воспитывались в детском доме. Ещё троим — Володе Яскевичу, его сестре Соне и Саше Желобковичу — также удалось скрыться от нацистов.
 
Из взрослых жителей деревни выжил лишь 56-летний деревенский кузнец Иосиф Каминский. Обгоревший и раненый, он пришёл в сознание лишь поздно ночью, когда карательные отряды покинули деревню. Ему пришлось пережить ещё один тяжкий удар: среди трупов односельчан он нашёл своего сына. Мальчик был смертельно ранен в живот, получил сильные ожоги. Он скончался на руках у отца. Иосиф Каминский с сыном послужили прототипами знаменитого памятника в мемориальном комплексе - «Непокорённый человек».
 
Однако по результатам расследования автора книги о Хатыни Елены Кобец-Филимоновой, выяснилось, что Иосиф Каминский в этот день в деревне не находился — он ушёл в лес для того, чтобы набрать хвороста и засмолить овцу для партизан.
 
Одному из выживших жителей Хатыни — Антону Барановскому — 22 марта 1943 года было 12 лет. Он никогда не скрывал правду о событиях в Хатыни, открыто об этом говорил, знал имена многих полицаев, сжигавших людей. Но в 1969 году, спустя пять месяцев после открытия мемориального комплекса, Антон погиб. В последний месяц своей жизни он работал в Оренбурге. Ночью барак, в котором он жил, загорелся и Антон умер от удушья.
 
***
Хатынь стала символом массового уничтожения мирного населения, осуществлявшегося нацистами и их пособниками на оккупированной территории СССР.
 
До 1964 года на могиле жителей Хатыни стоял лишь такой памятник:
 

 
В 1964 году там установили памятник «Скорбящая мать». (На фото – И.Каминский возле памятника):
 

 
А в январе 1966 года, в память сотен белорусских деревень, уничтоженных нацистами в годы Великой Отечественной войны, было принято решение о создании в Логойском районе мемориального комплекса «Хатынь». В марте 1967 года был объявлен конкурс на создание проекта мемориала. В конкурсе победил коллектив архитекторов: Ю.Градов, В.Занкович, Л.Левин, скульптор - народный художник БССР С.Селиханов. (На фото – С.Селиханов с макетом скульптуры «Непокорённый человек»):
 

 
«Работа над проектом захватила нас, — вспоминает Леонид Левин — мы придумали венцы срубов на месте бывших домов, обелиски в виде печных труб, но чего-то не хватало. Заросшее травой поле, свидетель трагедии, хранило мертвую тишину. И вдруг в этой щемящей душу тишине неожиданно запел жаворонок. Звук, тут должен быть звук!», — так родилась идея колоколов Хатыни.
 
Строить мемориал помогала вся страна. Гранит был привезен с карьеров Украины, белый мрамор из России. Первая очередь была завершена в конце 1968 года.
 
Торжественное открытие мемориального комплекса «Хатынь» состоялось 5 июля 1969 года. Торжественно-траурная церемония открытия началась в Минске. На площади Победы собрались представители всех районов столицы, ветераны Великой Отечественной войны, делегации из России, Украины, Грузии, Молдавии и других республик, делегации городов-побратимов, иностранные гости. От Вечного огня был зажжен факел и поднесен к чаше, установленной на бронетранспортере, который в сопровождении почетного эскорта направился в Хатынь. На многотысячном митинге в Хатыни, посвященном открытию мемориального комплекса, выступили свидетели хатынской трагедии И.И.Каминский и А.П.Желобкович.
 
Авторы мемориала — архитекторы Ю.Градов, В.Занкович, Л.Левин, скульптор С.Селиханов в 1970 году удостоены звания лауреатов Ленинской премии. Сам мемориальный комплекс «Хатынь» включён в государственный список историко-культурного наследия.
 
***
Мемориальный архитектурно-скульптурный комплекс занимает площадь около 50 га. От автостоянки к нему ведёт аллея, выложенная бетонными плитами. Когда-то здесь была околица деревни:
 

 
Аллея выводит нас к центру композиции мемориала, где находится шестиметровая бронзовая скульптура «Непокорённый человек» с мёртвым ребенком на руках. Скульптура настолько реалистично отлита, что полностью передаёт все чувства и эмоции. На неё просто невозможно смотреть с равнодушием. Своей болью, невообразимой утратой и ослепляющим горем человек бросает проклятие в лицо фашизму:
 

 
Рядом сомкнутые гранитные плиты, символизирующие крышу сарая, в котором были сожжены жители деревни:
 

 
На братской могиле из белого мрамора — Венец памяти. На нём — на двух языках наказ погибших живым:
«Люди добрые, помните:
любили мы жизнь, и Родину нашу, и Вас, дорогие.
Мы сгорели живыми в огне.
Наша просьба ко всем:
пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу,
чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на земле.
Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!»
 

 
На обратной стороне Венца памяти — ответ живых погибшим:
«Родные вы наши.
Головы в скорби великой склонив, стоим перед вами. Вы не покорились фашистским убийцам в черные дни лихолетья. Вы приняли смерть, но пламя любви вашей к Родине нашей Советской вовек не погаснет. Память о вас в народе бессмертна, как вечна земля и вечно яркое солнце над нею!»
 
Далее нас останавливает памятный мемориальный знак-напоминание, на котором написано: «Хатынь не одна. 186 деревень вместе с людьми сгорели дотла на нашей земле белорусской»:
 

 
Бывшая улица деревни выложена серыми, под цвет пепла, железобетонными плитами. В тех местах, где когда-то стояли дома, поставлено 26 символических бетонных нижних венцов срубов и столько же обелисков, напоминающих печные трубы, опалённые огнём. Перед каждым из сожжённых домов установлена открытая калитка, как символ гостеприимства жителей деревни. На трубах-обелисках — бронзовые таблички с именами тех, кто здесь родился и жил. Сверху каждого обелиска — печально звенящий колокол. Колокола звонят одновременно каждые 30 секунд.
 

 
Тут и там расставлены мемориальные знаки колодцев. В середине выложенного мрамором постамента находится четырёхугольное углубление:
 

 
На территории комплекса находится единственное в мире «Кладбище деревень» — 185 могил, каждая из которых символизирует одну из невозрождённых белорусских деревень, сожжённых вместе со всем населением (186-я невозрождённая деревня — это сама Хатынь). Могила каждой деревни представляет собой символическое пепелище, в центре которого расположен пьедестал в виде языка пламени — символ того, что деревня была сожжена. В траурной урне хранится земля деревни. На могиле написаны название деревни и название района, в котором стояла деревня.
 

 
Ещё один мемориальный элемент комплекса — «символические деревья жизни», на ветвях которых в алфавитном порядке перечислены названия 433 белорусских деревень, которые были уничтожены оккупантами вместе с жителями, но восстановлены после войны.
 

 
Мемориальный элемент «Стена памяти» включает мемориальные плиты с названиями свыше 260 лагерей смерти и мест массового уничтожения людей на территории Белоруссии.
 

 
На территории мемориала также находится мемориальный элемент «Вечный огонь». На квадратном траурном постаменте в трёх углах расположены три берёзки. Вместо четвёртой горит вечный огонь — в память о каждом четвертом погибшем жителе Белоруссии.
 

 
Когда я была маленькой, в доме моих бабушки и дедушки обязательно по знаменательным датам собирались большие застолья. Особо почитаемым праздником был День Победы. Приходило всегда много знакомых, мужчины и женщины-фронтовички одевали форменные кители со множеством наград, готовились какие-то совершенно умопомрачительные блюда и в воздухе царила особая, ни с чем не сравнимая торжественная атмосфера. За столом люди шутили, смеялись, рассказывали весёлые истории, но иногда утихали и печально замолкали на, как мне тогда казалось, продолжительно время…
 
Праздничная программа всегда была очень насыщенной. Но обязательным элементом праздника всегда были песни под гитару. И в своём большинстве они были патриотическими. Где-то хотя бы раз услышанные и понравившиеся, они переписывались от руки и затем пелись абсолютно всеми. Это было своего рода священнодействие. Песни исполнялись в несколько голосов, звучали очень красиво и я всегда ждала, когда же взрослые наконец-таки начнут петь.
 
Больше всех нравилась мне песня про Белоруссию. Но были абсолютно не понятны строки:
«Боль тех давних годин
В каждом сердце живёт и поныне,
В каждой нашей семье
С нами малые дети Хатыни»
При этих словах я всегда начинала оглядываться по сторонам и заглядывать под стол в поисках этих самых детей и всё никак не могла понять, чего же, собственно, они хотят.
 
Знание, как и осознание, пришло позже. Но раз и навсегда. Никогда не ставшие взрослыми дети своим пережитым ужасом и напоминанием о нём свято хранили, хранят и будут хранить нас от повторения трагедий той страшной войны.
 

 

 
Источники:
Свободная энциклопедия «Википедия»;
Официальный сайт государственного мемориального комплекса «Хатынь» http://khatyn.by