Тортом в морду

Тортом в морду
 
Александра МАЯНЦЕВА — 31.10.2011
 
Вторую неделю хожу разгадываю этакий нравственный «кубик Рубика».
 
В столице появилась калька с типичного американского развлечения – за довольно приличную денежку, 1200 рублей, можно прийти на специальную вечеринку, где гости кидаются другу в друга тортами. Не «просрочкой» из супермаркета, а приготовленными по спецзаказу – там минимум теста и максимум взбитых сливок, дабы красиво всё растекалось по лицу и рукам.
 
Сами тортометатели больше похожи на хирургов в операционной : в бахилах, шапочке, одноразовых халатах. По идее, всем должно быть жутко весело.
 
А я , вроде бы и не старая карга, а все веду диалоги со своей совестью: имеем ли мы на это право, нация, пережившая блокаду? Ведь генетическая память – страшная штука.
 
Да, их остались единицы: теx, кто распускал на суп последний ремень и сдабривал это картофельными очистками. Или варил кашу на основе почтового клея. Или мог сквозь закрытую дверь подъезда унюхать, что по лестнице прошел человек с мешочком невареной крупы.
 
Казалось бы, эта страница истории уже перелистана. И пора эти голодные колики забыть, забыть, забыть.
 
Хотя, я знаю одну питерскую семью, где привычки бабушки-блокадницы перенимали поколениями: ну, не могли при бабушке выбрасывать даже испорченную еду, не позволялось это. А свалил бабушку инфаркт, когда молодая москвичка, жена младшего внука на ходу смахнула в мусорное ведро из холодильника засохший сыр и заветревшую колбасу. В самой семье такой вандализм, если и случался, то под покровом ночи, когда бабушка спала. А так привыкли покупать всего в меру, чтобы не пропадало.
 
Моя бабушка не была блокадницей, войну пережила подростком. С моей мамой у неё никогда не было конфликтов в жанре «свекровь-невестка». Но раз в год звучала барабанная дробь: мама наводила ревизию в буфете.
 
В мусор отправлялись окостеневший зефир, поплывший мармелад и побелевшие от времени шоколадные конфеты. Дедушка радовался. А бабушка на три дня замолкала и, двигая в постройневшем буфете полегчавшие коробочки и вазочки, шептала под нос: «Ваше счастье, что не знаете, как в войну с голода пухли».
 
А потом грянули девяностые….. Голода, конечно, как в войну не было. Но шуточка про «люблю чеснок, он пахнет колбасой» - в те лихие года была очень популярна. И как-то сами собой, едва начавшись, в эпоху талонов у нас в школе закончились «труды», на которых девочкам полагалось варить-тушить и жарить. После того, как трудовичка безапелляционно велела принести одной девочке «три яичка», на урок пришла мама этой школьницы, привела с собой еще троих детей: младшую сестрёнку и детсадовцев-близнецов: «Вы забрали из холодильника три последних яйца, завтракать дети будут с вами».
 
Без лишних шоколадок-конфеток, но как-то выросли тысячи детей эпохи Олимпийского мишки и перестройки. Впрочем, в душе некоторых такое детство оставило очень серьезный отпечаток. Недавно мы публиковали дискуссию о том, с каким доходом в столице можно принимать решение о рождении ребёнка.
 
Инициатор этой дискуссии жаловалась, что до сих пор ловит себя на мысли, что в забитом до отказа холодильнике «мало еды» - и это одна из причин, препятствующих рождению детей в её семье.
 
И вот тут эти летающие тортики…. Про американцев всё понятно: войны у них не было, перестройки тоже. Нация не голодала. Отсюда и идут у них в разряде приколов эти шутки с переворачиванием банкетных столов, полных еды, и метание тортов и пирожных направо-налево. А-ха-ха, как смешно!
 
Теперь это развлечение пытается прижиться в столице. Как резонно заметил один из организаторов этого шоу «поколение бабушек уходит, наши клиенты пустых полок не помнят, пусть веселятся!».
 
Да, те, кому сейчас 15-20 лет – они другие, они не понимают нынешнюю рекламу про «марс» и розовые лосины. И это здорово!
 
Может быть, с точки зрения психологии, это очень замечательно: раз переступить через себя, смеясь, расстаться со всеми тараканами из прошлого и , как Скарлет ОХара пообещать себе: «Я никогда больше не буду голодать». У меня такая теория - верь в лучшее – всегда срабатывает.
 
С другой стороны, лично у меня не поднимется рука с таким тортиком: перед глазами всплывёт ребёнок лет десяти, которого я часто вижу в соседнем с домом магазином. Он приходит туда со старенькой бабушкой, достает из кармашка десятку и долго изучает ценники. После чего просит продавщицу: «Мне две «Мишки на Севере» и десять «барбарисок».