И пошел дождь

(Окончание)
«Пусть спит Степанович, не будет мешать, - сказала Катя, рассматривая мельчайшие бусинки хрустальной росы на листочках и травинках, - говорят, тело здоровьем наливается и крепнет, если нагишом покататься по росе в дни солнцестояния». Над дачами висела тишина, воображение будила тайна, когда-то наши праматери, катаясь по росе на зорьке, обновляли свою энергию, бодрили и исцеляли тело от недугов.
 
День заявлял свои права, растения готовились раскрыть соцветия и повернуть их к восходящему солнцу. А пока роса пугала теплое и мягкое после сна тело своей свежестью.
Место выбрали среди сада. К сожалению, траву Люба скосила еще вчера. От зеленой полянки остались одни обрубки травы и песок. Осмотрелись, не наблюдает ли кто за ними…, нет ли ока фотокамеры…. Нет, все спали. Быстро обнажившись, легли на траву и покатились по ней, собирая на тело росу, кусочки веток, скошенную траву и песок.
 
Люба, приговаривала: «Будем чисты как роса и красивы, как солнце. Будем легки, как ветер и гибки, как трава…». Катя ее не слушала, роса бодрила, сердце радовалось, хотелось смеяться, особенно с собственного вида. Тела налились крепостью и бодростью. Но совсем не были похожи на чистые росы. «Где умываться будем? - спросила Катя. - Одеваться такими нельзя, уж больно много налипло мусора, у меня даже пару муравьев на боку трепыхается».
 
«В душ пойдем, - сказала Люба, отклеивая от себя фантик от конфеты «Белочка», - и откуда он тут взялся?». Катя с содроганием глянула на прикрепленный, на четырех столбах бак с водой, и натянутую вокруг столбов клеенку, но другого варианта не было. Восходящее солнце застало двух дам в весьма интересном виде, идущих в направлении душевой будки и прикрывающих руками и майками пикантные места. Вода в баке за ночь стала студеной. Люба привычно обмылась. Катя спустя секунду, с диким визгом вылетела наружу, напугав соседей и разбудив Степановича.
 
Дамы быстро натянули прилипающую к телу одежду и побежали в дом пить чай, чтобы согреться. «Хорошо, что Степанович не увидел нас в таком виде», - смеялась Катя. Настроение поднялось, было очень смешно от собственного вида и сотворенного озорства. Отправили Степановича, хотя бы потрогать росу. С утра определили фронт работ на день. Степанович чинил стеллажи, двери и крыльцо, Люба полола грядки, а Катя, перерывая чтение книги, готовила обед.
 
Кот Мява спал до обеда. Оля чувствовала себя виноватой, что поместила в коридоре, забыв о ядах, и приготовив ему всякие вкусности, ждала пробуждения. После обеда Мява сидел на ветке березы и наблюдал за соседской кошкой. Он был сыт, ленив, спокоен, но несколько заинтересован. Было безветренно, тихо и знойно. Ни ветерка, ни дуновения. Только пчелы изредка подлетев к гостям, жужжали, принюхиваясь, не пахнут ли они медом, а затем улетали в поисках нектара.
 
К вечеру из-за горизонта выползла черная туча. Поторопила собираться домой, мыться, переодеваться. Степанович переоделся в строгий костюм. Ботинки блестели, машина сияла, имущество было сложено в багажник в установленном порядке. Люба все еще бегала по даче, подпирая яблони и ставя емкости для дождевой воды, Катя искала запропастившегося Мяву. Кот исчез, не глядя на уже привязанный поводок, как сквозь землю провалился. Поиски затянулись. Степанович ходил по даче, заглядывая под кусты.
 

Катя осматривала соседние участки. Люба положила на крыльцо колбасу и звала кота «Мяв-мяв-мяв». Отчего походила на разозлившуюся кошечку. Кот не вышел и не откликнулся. Вечер приближался, тучи надвигались, поднимался ветер, темнело. Бросить кота на даче Катя категорически отказалась. Настроение было бесповоротно испорчено, нужно было принимать решение. Люба заверила, что если они выедут в 6-00 утра, то вполне успеют переодеться и попасть на работу вовремя. Степанович принял решение женщин скрипя зубами.
 
Катя ушла ночевать к Ольге, а вдруг кот вернется именно туда, где ночевал. Степанович снова остался в одном помещении с Любой. Он был мрачен, тосклив и зол. Через час уже лил дождь, гремел гром, молнии чертили пространство между небом и землей. Всю ночь громыхало, сверкало и шумело. Деревья качались и скрипели. Капли барабанили по оконному стеклу, оставшиеся в своих домах дачники просыпались от ударов грома и, крестясь со слова «Святой Илья пророк, спаси и помилуй нас», снова засыпали.
 
Под утро все затихло, помытые листочки и травинки засияли серебреным блеском дождевой воды. Мир стал чистым и заиграл новыми красками. Природа, напившись, просыпалась в ожидании рождения зари. Птицы запели гимн встающему солнцу и над рекой за дачами склонились две радуги. Катя вышла на крыльцо и позвала: «Мява», в ответ услышала жалобное «мяу…». Кот стоял мокрый, с расцарапанным ухом и без поводка. Он виновато опустил хвост и еще раз жалобно мяукнув, потерся о Катины ноги.
 
Взяв его на руки и отчитывая, как ребенка, Катя пошла к Любиному дому. Люба уже махала с крыльца и улыбалась. Катя вопросительно подняла глаза, и Люба опустила ресницы. Все было ясно. Степанович вылетел из дома, как орел на крыльях. Он сиял. Катя указала рукой на радуги и сказала: «Хороший знак».
 
***
На следующий год Катя приехала к Любе на дачу и увидела домик с резными наличниками и фронтоном, покрашенными зеленой краской, словно сказочный теремок возродился из развалин. Новое крыльцо не скрипело, в доме было все выкрашено, поклеено. Тюлевые шторки дополняли уют. Рядом с умывальником висело три белоснежных полотенца. Степанович стоял на крыльце и держал на руках, поглаживая, соседскую кошку. Ботинки у него были по-прежнему безупречно начищены.